– Я ведь могу содержать ее, мистер Маклод, – сказал молодой муж Дженни. – У меня есть работа: я продаю рудничное оборудование, а также занимаюсь кое-какими изыскательскими работами в окрестностях Аспена.

– Сейчас мы снимаем комнату в пансионе, но присматриваем дом, который сдается в аренду, – добавила Дженни.

– Теперь я знаю, что сделаю с тремя сотнями долларов, которые получу от Флеминга, – решила Кэт. – Я отдам их вам на обзаведение хозяйством.

– Прекрасно! – с сарказмом заметил Коннор. – Моя шестнадцатилетняя дочь сбегает из дому, заставляет меня рыскать по всему краю, отыскивая ее…

– Ты ездил в Денвер? – Дженни разобрал смех. Коннор нахмурился.

– А теперь Кэт, которая не удосужилась сказать мне, что ты украдкой виделась с ним, хочет вознаградить тебя, подарив триста долларов. У нас с твоей матерью не было трехсот долларов, когда мы…

– Хорошо, папа. Если ты хочешь, чтобы я жила в холодной комнате, где гуляют сквозняки… если это доставит тебе удовольствие…

– Он ничего подобного не хочет! – воскликнула Кэт.

– Откуда ты знаешь? – пробормотал Коннор.

– Папа сам не знает, чего хочет, Кэт. Если бы знал, то женился бы на тебе вместо того, чтобы все время злиться, потому что все мужчины в городе норовят сделать тебе предложение, а он слишком упрям, чтобы пойти на это.

В комнате повисла напряженная тишина. Кэт ожидала, что Коннор опровергнет любые домыслы насчет его брачных намерений, но он лишь проворчал:

– Почему ты решила, что она примет мое предложение?

– Конечно, примет. Ведь ты любишь папу, правда, Кэт?

Кэт вспыхнула и опустила глаза. Она была уверена, что Дженни завела разговор с самыми лучшими намерениями, но никогда в жизни Кэт еще не испытывала такого смущения.

– Ты не должна вмешиваться в дела взрослых, – рассердился Коннор.

– Почему бы и нет? Я замужняя женщина. Господи, папа, если ты намерен снова жениться, то тебе следует поторопиться. Скоро ты станешь дедушкой и будешь слишком старым…

– Ах, дедушкой! Так поэтому…

– Нет, – торопливо успокоила его Дженни. Кэт облегченно вздохнула. Коннор никогда не простил бы ей, окажись Дженни беременной.

И все-таки он не стал возражать, когда Дженни высказала свое предположение. Он лишь сказал: «Почему ты решила, что она примет мое предложение?» Что ему стоило спросить Кэт: «Примешь ли ты мое предложение?» А теперь момент упущен.

* * *

Дженни и Том уехали на следующее утро, торопясь поскорее вернуться в Аспен, чтобы присмотреть дом за триста долларов.

– Тебе не нужно было делать этого, – сказал Коннор. – Я бы помог им.

– Хорошо, – откликнулась Кэт. – Ты можешь купить им мебель.

– Она ведь не твоя дочь.

– Да, не моя, – печально согласилась Кэт.

– Хотя… – Коннор пристально взглянул на Кэт. – Насчет того, что сказала Дженни… Ты когда-нибудь думала о… о том, чтобы нам пожениться?

Что она должна была ответить? «Я никогда не думала ни о чем ином?» Или: «Как ты считаешь, почему я три раза была с тобой, если не от большой любви?» Или: «Пожалуйста, женись на мне, Коннор?» Кэт не осмелилась. Она могла войти в публичный дом, чего не сделала бы ни одна порядочная женщина. Могла спорить с епископом о предоставлении права голоса женщинам, на что не отважилась бы ни одна католичка. Могла решительно вторгнуться в салун, ратуя за закрытие питейных заведений по воскресеньям, чего не сделали бы многие из методисток. Но не могла сама предложить Коннору взять ее в жены.

– Кэт… – Он медленно протянул руку и приподнял ее подбородок.

Кэт проглотила комок в горле и сделала шаг навстречу Коннору.

– Ты такая красивая, Кэт.

Он действительно так думает? Вот она здесь в простом домашнем платье. Никакого декольте. Никаких лент в волосах. Коннор приблизился и наклонил голову. От прикосновения его губ волна наслаждения охватила тело Кэт.

Неожиданно кто-то постучал в окно, и они отскочили друг от друга, одновременно обернувшись. В окно смотрел хмурый Дидерик, как раз в это время спускавшийся по приставной лестнице.

– Опять этот проклятый плотник!

Коннор устремился к входной двери, когда в комнату с воплем ввалился Дидерик.

– Ты не сметь целовать ее!

– Отто, о чем ты говоришь? – И почему плотник пытается вмешаться в ее личную жизнь?

– Фы приглашать меня на чай.

– Я пригласила тебя ради Гретель, – удивленно объяснила Кэт.

– Гретель? Зачем мне Гретель?

– Разве тебе не нравится Гретель?

– Он не Гретель любит, Кэт, – сказал Коннор. – Этот идиот любит тебя.

– Не может быть.

– Да, и фы тоже любить меня, миссус. А зачем тогда фы дафать мне фесь эфтот работ и приглашать на чай?

– Ну, что ж, недоразумение с работой уладить легко, – сказал Коннор. – Ты уволен. Сколько мы тебе должны? Семнадцать пятьдесят? Держи. – Коннор сосчитал деньги и сунул их Дидерику. – А теперь выметайся.

– Я рапоталь на миссус, а не на фас.

– Может быть, лучше было бы… ну, если бы ты больше не работал на нас, – согласилась Кэт. Дидерик считал, что она его любит? Ей стало жаль бедного парня. Но ведь она никогда не давала ему повода думать, что любит его. Какая жуткая мысль! Теперь Кэт и сама не могла понять, зачем предназначала его бедной Гретель, которая стояла тут же на пороге, залившись краской и теребя передник.

– Я бы все равно не вышла за него замуж, – сказала Гретель. – Не надо беспокоиться обо мне, мисс Кэт. Есть сколько угодно мужчин, гораздо лучше его, которым я нравлюсь.

– Я уверена, что ты действительно им нравишься, Гретель, – постаралась утешить девушку Кэт. Всегда такая спокойная, Гретель была в ярости. Все обернулось так ужасно. Дидерик смотрел на деньги в своей руке так, словно они могли укусить его; потом перевел взгляд на Кэт, как будто она его предала. Не говоря ни слова, он повернулся и ушел, прихватив лестницу. Кэт пришлось закрыть дверь, так как Дидерик оставил ее открытой.

Коннор направился в свою комнату, схватил пальто, объявил, что не будет ужинать дома и вышел, хлопнув дверью.

– Не плачьте, мисс Кэт, – сказала Гретель. – Есть мужчины и получше его. Все, кто не хочет жениться на мне, хотят жениться на вас.

Может и есть мужчины лучше Коннора, но Кэт их не знает. Тот поцелуй – перед тем, как Дидерик заглянул в окно – был таким приятным. И прервал его этот идиот плотник. Кэт захотелось надавать ему пинков. Она не пиналась с тех пор, как ей было восемь лет и Мэри-Элис О'Брайен забросала грязью ее фартук в монастырской школе Святой Схоластики. Ну и болван этот Дидерик! Еще дурнее, чем Мэри-Элис О'Брайен. Пусть даже не показывается ей на глаза!

* * *

Уже давно Коннор не напивался – со дня смерти Розы Лорел. Однако в тот вечер, когда он чуть не сделал предложение Кэт, Коннор напился до умопомрачения, рухнул на чью-то койку в спальном помещении рудника «Кольцо Ингрид» и проснулся лишь наутро с дикой головной болью и в глубоком убеждении, что должен привести себя в порядок, пойти домой, извиниться перед Кэт за то, что вел себя как мальчишка – все-таки не ее вина, что каждый, кто видел Кэт, тут же в нее влюблялся – и, отбросив все сомнения, сделать ей предложение. Она, конечно, может сказать «нет», и это разобьет его сердце, но по крайней мере Коннор перестанет напрасно надеяться.

Приехав в Брекенридж, он уже чувствовал себя получше. Разумеется, Кэт права насчет выпивки. Эта гадость настоящий яд. Коннор привязал лошадь перед домом и открыл дверь.

– Кэт! – Никакого ответа. – «Наверное, пошла в город по своим делам», – решил Коннор. – Гретель! – Гретель должна знать, где Кэт. Тишина. Господи, уж не взяла ли Кэт служанку и не уехала ли из городе? – Джимми? – Джимми должен быть в школе. Нет, сегодня суббота, и мальчик ночевал у Флетчеров. Теперь Коннор вспомнил об этом.

Ему стало не по себе в пустом доме. Он медленно прошел на половину Кэт. Дверь ее спальни была распахнута, в комнате страшный беспорядок, что совсем не похоже на Кэт. Как будто кто-то устроил здесь разгром. Или она сама все перевернула вверх дном в припадке ярости? Или… паника охватила Коннора при этой мысли, и он бросился в комнату Гретель. Служанка была здесь – связанная, с кляпом во рту, глаза широко открыты.

– Кто это сделал? – спросил Коннор, как только освободил рот девушки. Гретель не знала. Ей заткнули рот кляпом и связали сонную. Она слышала шум борьбы, доносящийся из комнаты Кэт, но ничего не могла поделать.

– Кто бы это ни был, мисс Кэт задала ему трепку, – сказала Гретель.

– Но ее нет в доме. – Коннор освободил служанку и выбежал из дома на поиски Кэт.

* * *

– Обещайте не убегать, и я развязать фам руки. И обещайте, что не будете больше кусать меня.

Кэт была вне себя от ярости.

– Да я тебе и теплого пальто в метель не пообещаю, – злобно бросила она. Нос у Дидерика распух, на лице виднелись следы укусов и два синяка: один на щеке, другой на лбу. Кулак у нее до сих пор болел, но так и надо этому негодяю плотнику. Кэт была готова убить его.

– Теперь фы выходить за меня замуж. У меня есть триста доллар.

– Откуда у тебя триста долларов? – презрительно спросила Кэт.

– Получать, чтоб фас уфести.

– Значит, тебе кто-то заплатил за мое похищение?

– Я и сам хотеть. Только никому деньги не повредить.

– Кто тебя нанял? – Дидерик не ответил. – Три сотни… Медфорд Флеминг? – осенило Кэт.

– Я эфто не говорить.

– Оба вы подлые негодяи, – заявила Кэт.

– Теперь фы любить меня, раз у меня есть триста доллар.

– Да я бы не полюбила, будь у тебя денег больше, чем у Гугенхейма и генерала Пальмера вместе взятых.

– Нет, теперь фы любить меня, и мы жениться.

– Никогда. Ты упустил свой шанс, Дидерик. Я просила прислать Гретель специально для тебя.

– Я не хотеть Гретель.

– Теперь у тебя уже никого не будет.

– У меня есть фы.

– Тебя ждет каторга. – Кэт оглядела жалкую хижину без окон, пытаясь сообразить, где находится. Ее привезли сюда с завязанными глазами под грудой одеял на дне фургона. Ладно, неважно. Она найдет способ освободиться. Не так уж Дидерик сообразителен, чтобы удержать ее здесь надолго. Если понадобится, Кэт наврет ему с три короба, лишь бы выбраться отсюда. Раз уж она смогла сочинить описание жизни святой, то этому болвану как-нибудь соврет. Мама, конечно, не одобрила бы этого, но ее-то никогда не похищали. – Мне нужно в туалет, Дидерик, – пошла на хитрость Кэт. – «Ну, погоди, – подумала она. – Я тебе задам».

* * *

– Как ты и предполагал, Коннор, – подтвердил шериф Айлиф, – Дидерика нет в городе. Ты видел его последним. А еще уехал Медфорд Флеминг с женой. Они закрыли дом и сели на вечерний поезд. Может, это и ничего не значит, но парень, который на него работает, говорит, что Флеминг рвал и метал, когда узнал, что мисс Кэт выиграла тот процесс.

– Я пошлю на поиски людей с «Розы Лорел» и «Кольца Ингрид», – сказал Коннор.

– А я соберу всех в городе, – пообещал Уилл. – Мы их найдем. Стоило Коннору подумать о Кэт, оставшейся наедине с этим безумным плотником, как его бросало в дрожь.

* * *

Уловка с туалетом не сработала. Кэт стукнула похитителя поленом по голове, но у Дидерика оказался крепкий череп. Он обернулся и сбил ее с ног. Потом затащил в дом и привязал к стулу.

Кэт вздохнула. У нее болела каждая косточка. Она так устала и замерзла. Интересно, как поведет себя Дидерик, если Кэт расплачется? Нет, это уж слишком. Такого чувства удовлетворения она ему не доставит.

* * *

– Итак, – сказал шериф собравшимся мужчинам, – мы знаем, что Отто Дидерик нанял фургон, при этом сорил деньгами и истратил больше, чем ему заплатил Коннор. Если он похитил мисс Кэт, то значит, кто-то нанял его для этого.

– Похоже, это Флеминг, – мрачно заметил Коннор.

– Похоже на то. Один горняк видел парня с волосами как солома, который вчера вечером вел фургон на перевал Гузиер. Это наша главная зацепка. Поэтому Коннор и его группа поедут этим путем. Остальные разделятся на группы и поедут в разных направлениях, на тот случай, если мисс Кэт увез не Дидерик. Спрашивайте каждого, кого встретите. Сдается, нам надо искать человека с синяками и царапинами на физиономии и женщину, которая ему их поставила.

– Бьюсь об заклад, он уже пожалел, что увез мисс Кэт, – сказал один из горняков. – Помню, сидел я у Энглов в тот день, когда она пришла отговаривать нас от выпивки, и уверен, поперек дороги ей лучше не становиться.

Коннор бросил на него хмурый взгляд.

– Не вижу ничего смешного.

– Мы найдем их, Коннор, – успокоил его Септимус Эмбри. – Отто Дидерик не слишком сообразительный малый.

* * *

– Так фы готовы фыйти за меня замуж? – спросил Дидерик.

Кэт решила не разговаривать с ним, что, кажется, злило его еще больше, чем удар поленом по голове.

– Хотите ужинать?

Кэт злобно глядела на своего похитителя.

– В таулет? Хотите в туалет? Кэт молчала.

– Как же мы будем жениться, если фы ничего не говорить?

Дидерик развязал Кэт, и она вышла за дверь, в туалет, где молча притаилась, ожидая, что предпримет ее похититель. Минут через пятнадцать он позвал ее, но ответа не последовало. Достоинство Кэт страдало от того, что приходилось сидеть в засаде в таком отвратительном месте, и от этого она злилась еще больше. Наконец, Дидерику надоело звать Кэт, и он осторожно открыл дверь. Как только он вошел в пристройку, Кэт сильно толкнула его и выбежала из дома. Дидерик настиг беглянку на краю поляны. Для такого увальня немец оказался слишком проворным.

«Ну, ладно, это не последняя попытка», – решила Кэт, пока Дидерик волок ее в хижину.

– Это было отшень плохо, – посетовал он, снова связывая пленницу. – Жена должен лучше относиться к мужьям. С уфажений.

Кэт взглянула на него с таким нескрываемым отвращением, что Дидерик отвернулся.

* * *

– Я Септимус Эмбри, а это мисс Августина Макклауд. Я встретил ее на станции, когда возвращался в город.

– Вы нашли мисс Кэт? – с беспокойством спросила Гретель.

– Нет. Эй, а вы хорошенькая, как я погляжу. Гретель улыбнулась.

– Не желаете ли чашку кофе после ваших трудов, мистер Эмбри?

– Не откажусь. Мисс Макклауд тоже из Чикаго. Ее прислала мать миссис Фицджеральд. Мисс Макклауд учительница.

Непрестанно болтая, Гретель повела Августину показать ей комнату.

– Здесь уже жила одна учительница, но она сбежала с адвокатом. Никому она не нравилась. Надеюсь, вы не из тех зазнаек, что дерут нос перед простыми людьми. Я тут осталась одна, особенно с тех пор, как похитили мисс Кэт. Мистер Маклод и другие мужчины ищут ее. Все думают, что это сделал плотник.

Августина Макклауд оторопело смотрела на Гретель, в то время как ее захлестывал поток необычных сведений, однако последовала за служанкой на кухню, чтобы подать кофе мистеру Септимусу Эмбри, порадовавшему их рассказом о раскинутой шерифом сети поисковых групп, которые обшаривают округу в поисках Кэт.

* * *

Дидерик услышал голоса раньше Кэт. Он мигом подскочил к ней и заткнул ей рот кляпом. Потом поднял стул, к которому она была привязана, затащил его в пристройку и набросил на Кэт одеяло. Как ни старалась Кэт, она никак не могла привлечь к себе внимание. До нее доносились голоса всадников, однако, Кэт не слышала, что именно они говорят. Что им сказал Дидерик? Почему они не обыскали дом, а поверили на слово этому негодяю? Слезы потекли по щекам Кэт, когда она услышала удаляющийся стук копыт.

«Я здесь, – хотелось крикнуть ей. – Я совсем рядом». Как же они не поняли?

– Фидите, – сказал Дидерик, затащив ее обратно в хижину. – Они уехать. Уходить. Теперь мы жениться.

Кэт лишь устало покачала головой.

* * *

Вернувшись домой после двух дней бесплодных поисков, Коннор обнаружил, что остальным повезло не больше, чем ему. Около пятидесяти мужчин отправились на поиски, но не нашли никаких следов ни Кэт, ни Дидерика. Пошатываясь от недосыпания, Коннор направился домой, чтобы поесть и отдохнуть пару часов. Здесь он застал еще одну девушку из Чикаго, еще одну учительницу. К счастью, эта не читала ему лекций об овощах и не приставала ко всем с исправлением грамматических ошибок. Но Коннор решил, что поговорит с ней потом, и оставил девушку на попечение Джимми и Гретель.

Через пару часов мужчины, принимавшие участие в поисках, собрались обсудить последние новости, но не выяснили ничего нового, за исключением того, что двое горняков видели глухонемого, который рубил дрова возле хижины на отдаленном озере Мохаук-Лейк. Они заглянули в хижину, но там было пусто.

– На голове у парня было что-то вроде вязаной шапки, – припомнил один из горняков. – Поэтому мы не видели его волосы. Он не снимал шапку, Пенроуз?

– Нет, – ответил его напарник.

– Какого он роста? – спросил Коннор. – Какие у него глаза?

– Да он их не поднимал, – сказал Пенроуз, – так что мы не знаем. Так ведь, Малькольм?

Коннор не думал, что Дидерик настолько сообразителен, чтобы притвориться глухонемым, но следов Кэт нигде не обнаружено, и никто не знал никакого глухонемого в округе.

– Я поеду на Мохаук-Лейк, – сказал Коннор шерифу. – Если там ее нет, то на что еще надеяться?

– А я останусь здесь и прослежу за поисками. Коннор кивнул.

* * *

– Зафтра сфадьба, – сообщил Дидерик.

За два дня Кэт не проронила ни слова, и теперь смотрела на него с ненавистью и презрением.

– Фы должен меня бояться, – сказал он, и его жуткие, почти бесцветные глаза зловеще блеснули в свете очага. – Я поджигал фаш дом. Если фы не фыходить за меня, может, и эфтот сожгу.

Кэт судорожно сглотнула. Она привязана к стулу. Не собирается ли он поджечь дом и оставить ее в нем?

– Он мне хорошо платить. Дфе сотня доллар. Я хотел сжечь там Маклод. Был такой ужас, что фы фернуться вместо него.

Этот человек собирался убить Коннора? Почти погубил Дженни? Кэт поразилась, как могла считать Дидерика таким безобидным.

– Я говорить герр Флеминг о фас, что фы хотеть женщины голософать тоже. Женщин не надо голософать. Я не хочу иметь жена, который голософать. Плохо, что он не умирать, эфтот Маклод. Он финоат, что фы меня не любить.

Кэт поняла, что Дидерик, помешавшийся на любви, вполне мог убить ее. Еще вчера она не поверила бы, что немец способен на такое. Сегодня он уже не дал ей воды. Пересохшее горло Кэт сжалось от страха. А что, если он действительно подожжет дом и оставит ее здесь?

– У фас есть фремя до зафтрашний утро, чтоб передумать. Фыходить за меня или сгореть ф эфта хижина. – Он завернулся в одеяло и улегся между Кэт и дверью. Через несколько минут Дидерик заснул. С тех пор, как он похитил ее, Кэт приходилось спать сидя на стуле. Если бы удалось поспать хотя бы несколько часов, она бы что-нибудь придумала.

* * *

Сначала Кэт услышала звук открываемой двери, скрипнувшей на ржавых петлях. Дидерик моментально встрепенулся. Взгляд Кэт перебегал с темной тени, замершей в дверном проеме, к просыпающемуся похитителю. «Пусть он снова заснет», – молилась Кэт, но Дидерик окончательно проснулся и сел на полу.

– Дидерик, – громко произнесла Кэт. – Проснись.

Плотник перестал тереть глаза и повернулся к ней, отвернувшись от двери. Кэт старалась не смотреть на незнакомца, тихо продвигавшегося к ее похитителю.

– Я согласна выйти за тебя. Завтра. Только не поджигай дом.

– Сегодня… – начал было Дидерик, но шестое чувство предупредило его об опасности. Немец повернул голову, но в тот же момент на него обрушился приклад винтовки.

Кэт перевела дыхание. Кто это? И что он собирается делать?

– Сначала я свяжу его… – раздался в тишине голос Коннора.

Кэт облегченно вздохнула. Это Коннор! Он спас ее!

– Как ты меня нашел? – пробормотала Кэт.

– Мы не знали ни о каком глухонемом в горах, – ответил Коннор, связывая Дидерика.

Кэт ничего не поняла, но Коннор уже развязывал ее, помогая встать.

– Можешь подержать винтовку, пока я посмотрю, где его лошади?

Кэт взяла винтовку из рук Коннора, осмотрела спусковой механизм.

– Если он вздумает шевелиться, нажимай на крючок, – проинструктировал ее Коннор и вышел. Вернулся он очень быстро и, взяв плотника за ноги, поволок его из хижины.

– Помочь тебе? – спросила Кэт, плетясь следом.

– Не надо. – Коннор затащил Дидерика в фургон. – Тебе придется держать винтовку, пока я буду править. В случае чего – стреляй.

Кэт кивнула и позволила Коннору помочь ей вскарабкаться на сиденье фургона. Потом Коннор принес из хижины одеяла и укутал ее, так как все это время на Кэт была лишь фланелевая ночная рубашка и носки, связанные много лет назад ее матерью.

– А как быть с ним? – спросила Кэт. – Дать ему одеяло?

– Раз он использовал все одеяла только для себя, когда был хозяином положения, теперь, когда он у нас в руках, заставим его померзнуть. – Коннор ловко забрался на козлы и, помедлив, сказал: – У меня к тебе есть один вопрос, Кэт.

– Да? «Если он спросит, не изнасиловал ли меня Дидерик, я ужасно рассержусь», – решила Кэт. Однако, вопрос Коннора застал ее врасплох.

– Ты выйдешь за меня замуж? Повернувшись на сиденье, Кэт пристально посмотрела на своего спасителя, не в силах поверить, что, наконец-то, он сделал ей предложение.

– А как насчет Юстасии Флеминг? – осторожно спросила она.

– Что насчет нее? – У Коннора был удивленный вид.

– Все в городе знают, что у тебя с ней роман.

– Разрази меня гром! Она же замужем.

– Она хотела тебя соблазнить.

– Может быть, – согласился Коннор. – Но я не позволил поймать себя в эти сети. Кроме того, я всегда предполагал, что Флеминг использовал жену для какого-то своего гнусного замысла.

Кэт решила, что получила исчерпывающий ответ, напомнила себе, что Коннор человек правдивый, и сказала:

– В таком случае, я выйду за тебя.

– Вот и отлично. – Коннор щелкнул кнутом по спине лошади и направил фургон в сторону Брекенриджа. – Ты не представляешь, Кэт, как я рад слышать это.