Все началось в мой восемнадцатый день рождения. Хотел отметить дома, но друзья чуть ли не силой уволокли в парк. Мол, фигли киснуть в квартире, совершеннолетие один раз бывает, надо потусить, чтобы на всю жизнь запомнить. В общем, так и вышло.

Неплохо посидели в кафешке: пиво, шашлычки, музыка, все как надо. Собрались уже расходиться, но Леха заметил хреновину, на которой альпинисты тренируются. Такой столб с разноцветными упорами. А Лехе если дурь в башку ударит, хуже сектанта становится. Начал нудеть:

— Пошли наперегонки полазим. Ну пошли. Ну гоу на спор. Ты же мужик теперь, в армию скоро.

А я объевшийся, упившийся… та-а-а-а-ак лень не то что куда-то лезть, а с кресла встать. Но приятеля поддержали остальные, стали брать на слабо. Хотя прекрасно знали, что на слабо меня брать бесполезно, мне слабо вообще все. И тут Катюха — пьяненькая и растерявшая всю скромность — внезапно повысила ставки.

— Кто победит, — сказала, — того поцелую.

Гормоны вступили в неравный бой с пофигизмом. И к удивлению победили. В общем, подошел к этой дуре — к столбу, то есть — башку задрал, ладонь приставил козырьком. Высокая, блин. Метров десять. Ну ладно, раз такое дело, то побороться за главный приз стоит.

На нас нацепили страховку, и в добрый путь. Леха низенький и полноватый, он и трезвый улитку не обгонит. А я долговязый, распластался на столбе как паук. До середины долез — соперник далеко: покраснел, взмок, еле дышит. Ну и поделом, будет знать, как Леню Ленивца подначивать.

Добрался до самого верха, махнул рукой ребятам — хлопайте чемпиону. А ты, Катюха, готовься — скоро спущусь. К сожалению, спуск получился слишком скорым. Я бы сказал — экстремальным. То ли ветер виноват, то ли пиво, но я не удержался и камнем вниз.

Лечу — хохочу! Страховку-то надел, все нормально будет. Вдруг слышу треск — сухонький такой, как из пистолета пальнули. Опа, ремень лопнул. Даже подумать ничего не успел, голова опустела вмиг. Помню только глухой удар, и темнота…

Очнулся от ледяного дождя. Первая мысль — я что, до сих пор в парке валяюсь? Ладно, эти засранцы скорую не догадались вызвать. Но могли, блин, хотя бы под навес отнести!

Встал, огляделся. Какое-то поле, кругом лес. Низкая туча цвета кофе с молоком, хлещет как из брандспойта, шквал едва с ног не валит. А на мне бриджи, майка и джинсовая жилетка. Хорошо хоть недалеко палатки стоят, здоровые таки, как шатры.

Вторая мысль — какие нафиг палатки? Какой, черт возьми, лес?

И тут до меня дошло. Хозяева долбанного аттракциона подумали, что я помер. И чтобы не связываться с ментами, тайком спрятали «труп» за городом. А шатры, наверное, толканутые поставили. Впрочем, пусть лучше толканутые. А то у нас и волки водятся, и медведи.

Обнял себя и пошел, сгибаясь под ревущим ветром. Ничего не болит, кости целы. Удачно, однако, приземлился. Жаль сознание потерял, ищи теперь дорогу до дома.

У палаток, опираясь на алебарду, стоял мужик в вороненых латах.

— Эй, сэр Ланселот! Есть позвонить?

Рыцарь не ответил. Постучал кулаком по панцирю и крикнул громче:

— Владыка Арагорн, дай мобильник!!

Ноль эмоций. Пришлось наглеть. Поднял забрало и чуть сознание не потерял. Бородатый типчик дохнул на меня термоядерной смесью перегара, чеснока и гнилых зубов.

— Фу, блин. — Уткнул лицо в сгиб локтя.

Как оказалось, вояка спал. Хех, дрыхнуть стоя в полных доспехах — это уметь надо.

— Ну и хрен с тобой.

Подошел к ближайшей палатке, откинул полог. Вонь — как от часового, только сильнее раз в десять.

— Ау! Хватит спать! Помощь нужна!

И тут такое началось — словами не передать. Отовсюду загремело, загрохотало, залязгало. Меня вмиг окружила толпа с мечами наголо. И прежде чем я успел рот открыть, повалила, спеленала и куда-то поволокла. Крики: «отвалите, я с вами не играю!» все пропустили мимо ушей.

Меня притащили в самый большой шатер и привязали к тяжелому деревянному стулу. Здесь, похоже, ролевики разбили штаб — напротив стоял заваленный свитками стол с чернильницей и связкой перьев, за ним — растянутая на мольберте карта.

Вскоре в шатер вошла девушка в латах и синем плаще. На вид лет двадцать шесть, симпатичная, но жутко строгая и вся в шрамах — на лбу, скулах и подбородке белели рваные отметины, похожие на присохшие спагетти. Светлые волосы заплетены в косичку, серые глаза смотрят так, будто я убил ее дедушку особо зверским способом.

— Кому служишь, шпион?! — гневно процедила незнакомка, нависнув надо мной.

— Я в ваши игры не играю. Я домой хочу. А лишение человека свободы — уголовное преступление…

— Молчать! — Она отвесила мне пощечину. Слава богу, на ней не было латных перчаток.

— Совсем офигела?! — Я аж задохнулся от такого беспредела.

— Заткнись! — Боль обожгла другую щеку. — И отвечай на вопрос.

— Никому не служу! Никакой не шпион! Просто лесу заблудился!

— Да-да. — Девушка хищно ощерилась, обнажив на удивление белые зубы — правда, без левого верхнего клыка. — Все шпионы так и говорят.

— Но это правда!

— Откуда ты? — Воительница присела на край стола, как злой коп из дешевого полицейского боевичка.

— Из Москвы!

— Какой такой Москвы?

— Господи… Ну хватит уже, не смешно!

Меня пнули железным носком пониже колена. Вот теперь стало больно. Просто жесть как, аж в глазах потемнело.

— Москва — столица России, — прокряхтел сквозь стиснутые зубы.

— Что за Россия?

— Серьезно, кончай…

— Да брось. Я только начала. И если не скажешь правду — отрежу палец.

Девушка вытащила из-за голенища кинжал и ловко подбросила на ладони. По ее взгляду я понял — это не пранк.

— Только чур мизинец. Он самый бесполезный.

Мучительница изогнула бровь.

— А ты неплохо обучен. Но я колола шпионов покруче.

Она прижала мою ладонь к подлокотнику и занесла клинок. Я перестал чувствовать тело, балансируя на грани сознания. Взмах, удар, глухой стук. Я раскрыл рот, но не смог издать ни звука.

— Ох. — Девушка поднесла к лицу острие с нанизанной щепкой. — Ну надо же — промахнулась. Сейчас прицелюсь получше, а ты можешь успеть все рассказать.

— Меня зовут Леонид Петрович Ленский. Восемнадцать лет, москвич. Учусь на журналиста. Люблю читать и играть в компьютер. Отец — военный корреспондент, мать — бухгалтер. Никогда ни за кем не шпионил… Кроме соседки из дома напротив.

— Кто такой журналист?

— Человек, который пишет статьи в газету.

— Что такое газета?

Я был готов разораться от ее тупости, но держался из последних сил.

— Газета — это свитки с новостями.

— Хм… А что за игра такая — компьютер? Типа карт или костей?

— Слушай, давай так… Скажу все, что тебе нужно. Подыграю в вашем спектакле, а вы меня отпустите. Лады?

— Не увиливай, червяк! И говори правду. Тогда тебя казнят быстро… наверное.

Обреченно выдохнул:

— Делай, что хочешь. Я не могу сказать то, чего не знаю.

— Поверь, после пары-тройки отрезанных пальцев передумаешь.

Она снова вскинула руку, я зажмурился. Как вдруг снаружи раздался вопль:

— Борбо!

То ли кто-то потерял собутыльника, то ли разучивал «заклинание». Девушка напряглась, хотя казалось — куда уже. Выхватила меч и пулей из шатра. Судя по звукам, началась какая-то заварушка. Опять лязг, топот, крики. Видимо, толчки из соседнего лагеря затеяли бугурт с утра пораньше. Вот же угодило нарваться на этих поехавших. А ведь у меня даже прикида фэнтезийного нет. Дебилы, мля.

Поерзал немного, попытался устроиться поудобнее. Руки-ноги затекли к чертовой бабушке, в ушах звенело. Пара рыцарей — один в вороненых латах, другой в светлых — ввалились в палатку, размахивая огромными двуручными дрынами. «Свой» промахнулся и развалил стол надвое, чужой толкнул стул задницей и опрокинул на бок, чуть не наступив мне на голову.

— Осторожнее, придурки!

Кто там услышал. Звон стоял как в колокольне. Наконец налетчику удалось сбить врага с ног. Думал, на этом все и кончится, ведь по правилам кто упал — тот проиграл. Но «светлый» наступил «темному» на грудь, перехватил меч и принялся колоть в шею. Да с такой яростью, аж рычал. Дважды острие соскальзывало со стальных пластин, но на третий угодило точно в цель. Из рассеченной артерии брызнул фонтанчик, обдав меня горячим каплями. Облизнул губы — на вкус чисто кровь. Вот блин, кажется, не бутафорская.

На всякий случай прикинулся трупом. Ну а что: лицо в крови, привязан к стулу — явно помер на допросе. Но воин даже не взглянул в мою сторону и с безумным ревом ринулся в бой. Эх, так бы и лежать, пока уроды упоенно режут друг друга. Но кто бы не победил — мне кранты при любом раскладе. Косичка наверняка думает, что это я привел врагов. Те, в свою очередь, начнут задавать вопросы, на которые нет ответов. Надо валить, но как?

Огляделся. Рядом с обломками стола валялся крохотный ножичек для заточки перьев. Иначе говоря — перочинный. А вы думали, почему он так называется? После падения путы слегка ослабли, и я сумел, ободрав кожу до крови, выпростать руку.

С грацией перевернутой на бок улитки подполз к обломку доски, а им уже подкатил поближе ножик. Разрезал веревки, по-пластунски нырнул под полог и со всех затекших ног в лес. Бежал пока не закололо в селезенке. Мимо деревьев, сквозь кусты, через валежник. Как ничего не сломал и не выколол — загадка. Не иначе сам бог провел.

Уселся меж корней, зажмурился. Внутри все горит, снаружи — ломит, то жарко, то холодно, отдышаться не могу. Над головой гулко стукнуло. Поднял глаза — стрела торчит. И в кустах подозрительные шорохи.

— Руки вверх! — раздался сиплый голос.

Ну уж точно не песню заказывает. Подчинился.

— Бросай нож!

Как скажете.

Ко мне подошла троица протокольных рож, похожих на известных гайдаевских персонажей. Один жирный и злобный, второй крепкий и ехидный, третий тощий, рыжий и тупой. Все в лохмотьях, заросшие, от сопревших портянок за километр несет. И как их не учуял только?

— Гони деньгу! — рявкнул ехидный.

Пошарил по карманам, не нащупал мобилу. Кажется, меня не только в лес отвезли, но и обобрали заодно. Ну а зачем мертвецу мобила, правильно? Хотя в то, что на самом деле страдаю в подмосковном лесу, я верил все меньше и меньше.

Выудил сложенный вдвое стольник, протянул разбойнику. Тот поднес банкноту к лицу, смял и швырнул обратно.

— На кой хрен мне цветная картинка, дурак?! Деньгу, говорю, гони.

В заднем кармане нашлась десятирублевая монета. Голодранец укусил ее и снова бросил мне в лицо.

— Хватит мусор совать!

— Ну извините. Золота нет.

— Тогда в рабство продадим! Вставай!

— Лениво. — Зевнул. — Устал. Вам надо — вы и несите.

— Ах ты наглая морда… Ну сейчас я тебе язычок-то укорочу.

Он потянулся ко мне со ржавым кинжалом, и тут случилось невероятное. Я взмахнул рукой, прикрывая голову, и негодяя буквально ветром сдуло. Ревущий шквал поднял его и впечатал в дерево. Подельники переглянулись и дали стрекача, вопя что-то про магию и колдовство. Я посмотрел на ладони и не поверил глазам — под кожей ползали тонкие искрящиеся черви.

— Ничего так. — Покрутил руками перед лицом, любуясь переливами молний. — Но пора домой. В гробу я видал это фэнтези.

Мне повезло — бандит выжил. И даже не сломал хребет. Растормошил гада и велел отвести в город или какое-нибудь село.

— Знаю только трактир на перекрестке, — прохрипел Ехидный. — Там подскажут.

— Сам что ли неместный?

— Всю жизнь в деревне прожил. А потом ее сожгли. Вот и скитаюсь по лесу.

— Вон оно как. Тяжелая судьба.

— Сейчас у всех судьба тяжелая.

Мы пошли, шурша мокрыми листьями.

— Что тут вообще происходит?

— Тоже нездешние, господин колдун?

— Ага. Заклинание телепортации неправильно прочитал. С колдунами такое случается. Нечасто… один раз из пяти.

— Понятно. Ну, значится, вы попали в королевство Герадию. Сорок лет нами правил добрый честный король. Славные времена были, еж их медь. — Он шмыгнул и смачно харкнул. — Золотой век. Но вот беда — не было у Василя Великого детей. Даже бастардов. Ни одну шалаву не обрюхатил, хотя в молодости под каждую юбку лез.

— Не отвлекайся.

— Простите. Костлявая пришла — кому трон отдать? Все думали, корону получит генерал Борбо. Неплохой, в общем, мужик. Жесткий, решительный. Недаром прозвали Железная Рука. Но король благословил какого-то залетного колдуна. Год при дворе — и на тебе, новый король!

— И Борбо обиделся?

— В корень зрите, господин волшебник. Заявил, дескать, Василя околдовали, а трон узур… узурп… захвачен мошенником. Часть войска пошла за командиром, часть — присягнула Забару Первому.

— Тут лагерь неподалеку. — Указал большим пальцем за спину. — Чей, знаешь?

— У офицеров плащи какого цвета?

— Синего.

— Белый бык на синем полотне — знамя Борбо. Золотой журавль на красном — Забара.

— И кто побеждает?

— Черт знает. Мне, господин волшебник, насрать на обоих. Никто мне денег на новую хату не даст. И жену с сыном не воскресит.

— А убил-то их кто?

Лиходей пожал плечами.

— Жили себе спокойно, а потом оказались меж молотом и наковальней. Такое случается. Нечасто.

— Да уж, ситуация.

— Вон ваш трактир. Видите, крыша красная?

— Спасибо.

— Не поминайте лихом, господин колдун.

— А ты не попадайся мне больше.

Он кивнул и скрылся в кустах. Я вышел на просторную поляну, рассеченную накрест грунтовками. Трактир так и манил светом очага в окнах. Под вечер похолодало, дождь и не думал прекращаться, ветер продувал насквозь. Не заболел только чудом. Наверное тем же, каким научился колдовать. Гендальф, мля, недоделанный.

Постучался на всякий случай, вошел. Желудок тут же свело от одуряющего аромата печеного мяса. Уймись, мысленно сказал ему. Все равно платить нечем.

Все лавки пустовали. Щуплая рыжеволосая девчонка моего возраста сметала с пола грязную солому. Толстый усатый дед мешал бурлящую похлебку в огромном котле, не забывая переворачивать вертела с румяными поросятами. Вдоль стен висели гирлянды лука, чеснока и пучки сушеных трав. Одним словом — уют и красота.

Девчонка шагнула ко мне и приветливо улыбнулась.

— Здравствуйте. Чего изволите?

— Здравствуйте. Чего-нибудь бесплатного.

Трактирщик заухал как филин.

— Ох, насмешил. Бесплатно — только кипяток. Но если хочешь покушать — сперва поработай.

— От работы кони дохнут. Можно посидеть тут немножко?

— Да пожалуйста.

Устроился поближе к костру и подпер щеки ладонями. Что дальше делать? Куда идти? Как вернуться домой? Уверен, в моем попадании замешана магия. Значит надо найти волшебника — авось телепортирует обратно.

— Скажите, а как добраться до ближайшего колдуна?

— Хе. Все колдуны в столице. А до нее тыща верст! На перекладных месяца за три доберешься. Но это не точно. Война как-никак.

— Да уж, дела…

— Сам-то за кого?

— За себя.

Старик нахмурился, а потом расплылся в улыбке.

— Уважаю. Достойный выбор. Только вот по округе и синие, и красные рыщут. И всех спрашивают — кто за кого. Ответ «за себя» может не понравиться.

— Учту. А здесь купцы бывают? Мне бы караван какой, чтоб до столицы подбросил.

— Раньше бывали. Сейчас перестали. Оно им надо — не одни ограбят, так другие. Нынче тут лишь солдаты, гонцы да шпионы ошиваются. Сам-то не шпион?

— Я вообще издалека. Местные разборки не волнуют.

— Хм… И на кой тебя занесло в этот ад?

— Да вот… это самое… — Почесал затылок. — Учеником чародея стать хочу.

Старик хмыкнул.

— Похвальное рвение. Выходит, колдовать умеешь?

Свел большой и указательный пальцы.

— Раз так, подсобишь с одним дельцем? Накормлю от пуза.

О, первый квест.

— Что надо?

— Обожди чуток.

Он поднялся на второй этаж. Сверху послышались тяжелые шаги и скрип, из щелей полетела пыль. Не провалился бы прямо на голову. Достойный конец эпического приключения — быть раздавленным трактирщиком.

Девушка поставила метлу в угол и принялась тереть и без того чистые столы, украдкой поглядывая в мою сторону. Ответил пару раз и уставился на огонь, размышляя о нелегкой. Скорее всего, придется пешочком чесать к колдунам, причем прямо сейчас. По темноте, дождю, холоду и ветру. Остаться на ночь нельзя — вояки нагрянут и здравствуй долгая мучительная смерть. Отстой.

Старик вернулся и положил передо мной небольшую плоскую шкатулку.

— Маришка в лесу нашла. Пытался открыть — а замка-то и нет. Топором рубил, в костер бросал — ничто не берет. Стало быть, шкатулочка заговоренная. Работенка для тебя.

Повертел ее перед лицом — легкая, внутри тишина. Но коль заперли волшебством, то не просто так.

— Ладно. Попробую. Только на улицу выйдем, а то еще разнесу тут все.

Меня отвели за дом, к поленнице. Положил шкатулку на плаху, отошел подальше, вскинул руки. Получится или нет?

— Сим салабим!

С пальца сорвалась ослепительная дуга и взорвала чурбак к едрени фени. Во все стороны брызнула щепа, но ни меня, ни стоящих позади людей не задела. Отчетливо видел, как обломки ударяются в невидимую выпуклость и отлетают прочь. Шкатулка же и вовсе обратилась в пепел вместе со всем содержимым, чем бы оно ни было.

— Упс. Пардоньте.

— Ничего себе. — Старик присвистнул. — Хоть и оплошал, но обед получишь. — И едва слышно добавил: — А то мало ли…

Хорошо пожрать и выпить никогда не лень. Поросенок — молочный, фасоль — тушеная, овощи — свежие, капуста — квашеная, хлеб — прямо из печи. И пиво в такой кружке, что можно по воду ходить. Ом-ном-ном.

— Оставайся у нас, что ли, — сказал хозяин. — Пока на трактах спокойней не станет. От разбойников будешь защищать. Дрова рубить. С Маришкой дружить.

Девушка покраснела и отвела взгляд.

— Может и останусь. — Почесал заметно раздувшийся живот. — Никуда идти не охота. Хотя домой надо. Там компьютер. Интернет. Игрушки.

Сон накатил лавиной. Куда-то переть по такой погоде? Пффф… уж лучше пытки.

Видя, как маг клюет носом, старик предложил проводить в комнату. Заверил — лучшая, для почетных гостей. Да уж, туалет дома больше. Крохотное окошко, потолок на уровне шеи, но все чистенько — ни пыли, ни паутины, и пахнет мятой. В уголку грубо сколоченная кровать с набитым соломой тюфяком и одеялом, рядом сундук с амбарным замком.

Не раздеваясь лег и тут же захрапел под стук дождя по черепице.

Сплю я очень чутко — как собака. В детстве какие-то уроды обнесли квартиру, пока был в школе. Разминулся с ними лишь чудом. С тех пор кажется, рано или поздно они вернутся за тем, что не успели спереть. Вот и вскакиваю от каждого шороха. С одной стороны полезный навык, с другой — жутко бесит.

В ту ночь чутье подвело. Очнулся лишь когда прижали колени к кровати. Хотел закричать, но тут же уткнулся во что-то мягкое. Решили задушить подушкой! Спросонья вообще забыл о волшебном даре и попытался оттолкнуть поганца, но услышал шепот:

— Тише. Отца разбудишь.

Узнал голос — нежный, мелодичный, девичий.

— Маришка?

— Тсс.

Она приоткрыла заслонку фонаря, и в полумраке я увидел взволнованное конопатое личико. Недолго думая, девушка запустила руку в бриджи. Я чуть не поперхнулся.

— Что ты делаешь?

Ехидная улыбка:

— А на что похоже?

— Понятно на что… Ауч, не так сильно. Непонятно зачем.

— Хочу от тебя ребеночка. Маленького чародейчика. Он вырастет, и мы уедем из этой дыры в столицу.

— Алименты хоть платить не придется?

Она хихикнула в ладошку и развязала шнуровку на платье, обнажив крепкие юные грудки.

— Ой!

— Не останавливайся…

— Как горячо…

— Не останавливайся.

— Уже все?

— Для первого раза вполне достойно.

— Ого. Кажется, сейчас будет второй.

— А ты думала. А ну иди сюда.