На рассвете Веру разбудил колокол. Он позвонил всего один раз, но очень громко и протяжно – как набат. Сразу после этого остатки дремы сдуло хлопаньем дверей и гулкими шагами. Жители крепости так торопились по рабочим местам и постам, словно под стенами появилось вражеское войско.
На выходе из дома девочку остановила Арина и жестом велела следовать за собой. Подсобница привела сироту к амбару и попросила отнести к столу соленых огурцов. Пришлось вылавливать их из бочки сачком и насыпать в ведра. Девушка же с помощью Рохли повесила котел на крюк, разожгла костер и принялась за готовку.
Проходя мимо кузницы, Вера краем глаза взглянула на Кристана. Парень сидел на пеньке перед наковальней, склонившись над небольшой железной пластинкой и что-то выбивал на серой глади зубилом и киянкой. Он словно почувствовал взгляд и холодно зыркнул на девочку исподлобья. Сирота дернула головой и ускорила шаг.
- Иди-иди, нечего глазеть, - проворчал кузнец под нос и сдул стружку с пластины.
После чего вернулся к заданию, знак за знаком покрывая железо ровным красивым письмом. Молодой северянин так увлекся, что перестал слышать привычный гул крепости. Он всегда уходил в работу с головой и не обращал внимания на снующих по двору привратников и подсобников. От любимого дела его могло отвлечь лишь нечто совершенно сверхъестественное. Например, девчонка. Или соленый огурец, внезапно возникший прямо перед лицом.
От неожиданности парнишка вздрогнул и чуть не упал с пенька. Но увидев, кто протягивал ему странный подарок, вмиг успокоился и взял себя в руки.
- Тебе чего? – с напускной строгостью спросил кузнец.
Вера поднесла огурец ближе, и Кристан от греха подальше взял его, пока случайно не ткнули в глаз или еще куда.
- А как же твой суженый? – хмуро бросил он. – Не приревнует?
Девочка пожала плечами, мол, какой такой суженый?
- Ну, жених-то у тебя есть?
Сирота покачала головой, и на лице товарища отразилась смесь воодушевления и ярости.
- Значит, волк наврал? Ну он у меня получит…, - Кристан ударил кулаком по наковальне и тут же вскрикнул от боли. – Слушай, раз уж ты свободна, может…
- Завтрак готов! – крикнула Арина и трижды стукнула поварешкой по кипящему котлу.
Голодные поутру аскеты дружной гурьбой направились к столу. Последним почетное место занял Нестор, но перед этим девочка заметила, как кузнец передал ему две пластинки. Наставник пристально осмотрел их, кивнул и спрятал в карман сутаны.
- Опять картошка, - вздохнул Рохля, усаживаясь рядом с Верой. – Тут вообще мясо подают?
- Обоз запаздывает, - пояснил Андрей, ловко срывая вареную кожуру тонкими полосками. – Ну как, освоились уже?
Сирота кивнула, старательно пряча усеянные свежими мозолями ладони. Волк же был более многословен:
- Так-то неплохо, да. С лесом не сравнить. Кровать хоть твердовата, но всяко лучше сырой земли. Курочки бы жареной еще – и вообще лепота.
- Надо будет послать кого-нибудь на тракт – пусть проверят, куда там купцы запропастились.
- Агась. Коль нужда будет - зовите, подсоблю.
Странник усмехнулся:
- Не думаю, что это хорошая мысль.
Полуоборотень крякнул с досады.
- Никак не привыкну к мохнатой личине.
Позавтракав, Нестор подошел к Вере и тихо, но строго произнес:
- Идем за мной.
Они поднялись на второй ярус башни, где находилась мрачная пустая комната со множеством железных пластинок, покрывающих две стены от пола до потолка. Большая часть заржавела, но попадались и совсем новенькие. В древних камнях загодя просверлили отверстия, и наставник прибил сделанные Кристаном пластины вровень с соседними. Ему пришлось повозиться с одной рукой, но помощи старец не просил, а девочка не отваживалась сойти с места. Хмурый калека пугал ее пуще упыря и йинна вместе взятых.
- Читай.
Вера подошла ближе и отчетливо увидела надписи: Роман и Роксана, а ниже – годы жизни.
- Теперь здесь две тысячи триста сорок три имени, - сказал наставник, окинув печальным взглядом комнату, будто поросшую рыже-серой чешуей. – У Пламенных Сердец нет ни могил, ни склепов. Обычно мы находим последнее пристанище в желудках тварей, или в таких дырах, куда сам черт не полезет. А до крепости доходит лишь молва, что очередной брат покинул мир смертных. С караванами, просителями, гонцами, другими аскетами… Когда-нибудь мы все останемся на этих стенах. Как видишь, спрятаться от Тьмы невозможно. Можно лишь драться с ней, покуда есть силы. Но победить ее, опять же, нельзя – она неотъемлемая часть Артаны, такая же как и Свет. Поэтому подумай хорошенько, того ли ты хочешь, к тому ли стремишься? На камнях еще полным-полно свободного места.
Девочка провела кончиками пальцев по холодному железу с именем матери.
- Помни – Роксана умерла в тот злосчастный день и ничто не в силах ее вернуть. В оболочке поселилась тварь с Той Стороны, уничтожившая все доброе и светлое, очернившая душу и сердце. Никогда не забывай об этом, иначе повторишь ее судьбу. Теперь иди, тебя ждут дела.
Когда девочка ушла, Нестор поставил посох в угол, коснулся пластин раскрытой ладонью и крепко зажмурился.
До обеда Вера пропалывала грядки под палящим солнцем, после таскала воду для полива. Перед ужином Арина снова послала ее за водой для картошки, и сирота, едва не падая с ног, горбилась под тяжестью коромысла. Рохля и Кристан вызывались помочь, но оба получили отказ.
- Будешь так потеть – и недели не продержишься, - сказал северянин, когда подруга присела передохнуть под навесом кузницы. – Я вот почему уже четыре года тут? Потому, что умею не только мастерски ковать мечи, но и мастерски отлынивать от работы. Все просто: наполнишь котел и возвращайся, мол, еще пару ведер принести. А сама жди под водопадом. Дело сделано? Сделано. До ужина никто тебя не хватится. А как услышим колокол – так сразу и вернемся. Договорились?
Вера кивнула, взяла коромысло и спокойным шагом покинула крепость. Арина возилась с костром, стоя на коленях у края ямы, и не обратила на уход подопечной никакого внимания. Работает – и ладно.
Добравшись до летящей со скал речки, сирота уселась на перевернутое ведро, подперла щеки ладонями и уставилась на дубраву, залитую янтарным светом заходящего солнца. По верхушкам деревьев гуляли ветра, отчего с высоты лес напоминал колышущееся море расплавленной меди. Где-то там стоял старый дом девочки, но она о нем ничуть не жалела, а о селянах старалась и вовсе не вспоминать.
Задумавшись, она слишком поздно услышала позади тихие шаги. Чьи-то шершавые ладони закрыли глаза, но девочка вскочила как ужаленная козочка и не глядя лягнула таинственного обидчика.
- Ай! – вскрикнул Кристан, прыгая на одной ноге. – Прям по коленке врезала… чокнутая…
Не знал парнишка, что ему еще сильно повезло. В руке Веры уже полыхал меч, и лишь жалкие секунды отделяли голову кузнеца от встречи с ярландской сталью, пусть и не заточенной. Сунув клинок в ножны, девочка подошла к товарищу и взяла за плечо.
- Я в порядке, - Парнишка осторожно наступил на ушибленную ногу и поморщился. – Но стукнула крепко… Хорошо, что каблуки не носишь. Ладно, пошли. Покажу свое тайное убежище. Только никому не сболтни.
Вера закатила глаза и покачала головой.
В ста шагах ниже от водопада виднелась заросшая травой узкая расселина, ведущая на гладкую как стол вершину скалы. Словно некий великан срубил ее острую верхушку огромным мечом – столь ровная она была. Посреди нее торчал засохший дуб – старый как обитель под ним, но такой же крепкий. Ничто не мешало расти благородному древу, не заслоняло живительный свет, и толстые ветви торчали во все стороны подобно куполу: обугленные молниями, обтесанные ветрами и ливнями, но не сломавшиеся до сих пор.
На одной из них – самой низкой и толстой – висели простецкие качели, сделанные из веревки и дощечки. Они неслышно покачивались на ветру, словно их оседлал невидимый призрак.
- Это я сделал, когда малой был, - пробормотал Кристан, почесывая затылок и густо краснея. – А сейчас просто снимать лень.
Вера улыбнулась, села на качели и легонько оттолкнулась ногами. Сильно раскачиваться себе дороже – если веревка лопнет, можно запросто улететь со скалы как камень из пращи. Площадка вокруг и так не шибко просторная – любой, кто мало-мальски боится высоты, грохнулся бы в обморок, едва оказался на ней. Отсюда же открывался чарующий и пугающий вид на Быструю: звонко скачущий по камням ручеек превращался в стремительную полноводную реку, несущуюся по холму прямо под крепостью.
Но девочка не пугалась и с любопытством разглядывала ржавые на закате облака – такие близкие, и такие далекие одновременно. Наверное, когда их наполняет влага, они опускаются на эту скалу и чешут косматые животы о ветви засохшего дуба.
- Красиво, да?
Сирота кивнула, не отводя взгляда от неба и вдыхая полной грудью пряные запахи цветущих горных трав.
- Это самое, - Кристан судорожно сглотнул, шагнул поближе и достал из-за пазухи букетик шалфея. – На вот. Не соленый огурец, конечно, но тоже ничего так подарок.
Вера с улыбкой посмотрела на парня, но тот немедля отвел взгляд и нахмурился. Взяв цветы, она спрятала в них лицо и тут же чихнула, после чего рассмеялась. Смех вышел немного хриплым и быстро перерос в кашель, потому что сирота давным-давно позабыла, каково это – весело и непринужденно хохотать. Ведь от смерти родителей и до встречи с аскетом она даже ни разу не улыбнулась.
К сожалению, Кристан неправильно понял ее смех. Посчитал насмешкой над подарком, а то и вовсе над самим собой. Скрестив руки на груди, он привалился спиной к шершавому стволу, насупился и покраснел пуще прежнего – но уже не от смущения, а от злости.
- Не нравятся цветы – так и скажи, - буркнул он. – Нечего ржать как лошадь.
Девочка хотела объясниться, но тут трижды ударил колокол, и кузнец зашагал прочь, сгорбившись и держа руки в карманах. Не успела Вера встать с качелей, а он уже скрылся в расщелине, оставив за собой след из смятых трав.
Вздохнув, сирота тряхнула головой и медленно побрела за товарищем, как вдруг внизу раздался громкий вскрик. Голос определенно принадлежал Кристану, и бедняга выл так, будто его резали. Не думая ни секунды, Вера выхватила меч и в мгновение ока спустилась к дороге, готовая схватиться с любым чудищем или лиходеем.
Но ни того, ни другого она не нашла. Северянина поймал за ухо Андрей и учинил допрос:
- Чем это вы занимались, а?
- Ничем! – проскулил парнишка.
- Точно?
- Клянусь!
- Смотри мне! – аскет пристально оглядел подопечную с ног до головы и нахмурился, заметив букетик в свободной руке. – Погоди-ка. Это еще что такое?
- Я не могу подарить подруге цветы? – попытался было качать права Кристан, но сдавленное меж пальцев ухо вмиг поубавило пыл.
- Не можешь! Знаю я вас как облупленных! Сначала строите друг дружке глазки, потом дарите безделушки, потом сбегаете из келий по ночам и гуляете за ручки под луной, а потом приходите к наставнику, просите благословить на брак и бросаете братство! Что обычно бывает дальше напомнить или сами догадаетесь?!
Дети понурили головы.
- И вообще, гляжу за день вы не сильно-то выматываетесь, раз остаются силы на всякое баловство. Поэтому после ужина поможете Арине вымыть посуду, а затем возьмете метлы и хорошенько приберетесь во дворе. Ясно?
- Так точно...
- Вот и славно. Буду приглядывать за вами из окошка, чтобы не расслаблялись, - сказал аскет и направился к воротам.
- Деспот, - прошептал Кристан, потирая красное распухшее ухо.
На ужин дали вареную картошку с квашеной капустой. Подкрепившись и быстро вымыв посуду, подсобники взялись за метлы. И очень скоро поняли, сколь коварно оказалось задание Андрея. Стоило выскрести камень до соринки, как налетал ветер и разбрасывал песок с учебных площадок. Наверное, проще смести снег с горной вершины, чем справиться с поручением. Прошел час, второй, солнце почти село, все аскеты, кроме дозорных у ворот, разошлись по кельям, а работе не было видно ни конца, ни края.
Вспотевший насквозь Кристан отбросил метлу и сел на лавку, и в тот же миг из окна донесся строгий голос:
- Уже закончил, а?
Пришлось встать и снова гонять песок по двору без малейшей надежды на успех.
- Ничего, - проворчал паренек, - скоро ты заснешь, а мы смоемся… гулять под луной.
Но даже луна устала висеть над крепостью и медленно поползла в свое дневное убежище, а огонек лампадки в келье странника и не думал угасать. Северянин подумал, что аскет попросту не стал тушить его и сейчас уже видит седьмые сны, но стоило забросить уборку, как сердитый возглас повторился.
- Пытка какая-то… Кажется, этой ночью мы точно не уснем.
- Ради благого дела и бодрствовать не грех, - отозвался Андрей.
Вера молча мела свои углы, не обращая внимания на перепалку. Она прекрасно понимала, зачем им дали заведомо невыполнимое задание. Аскету сто лет не нужен чистый двор, к утру его все равно запорошит песком, землей с огорода и семенами цветов. Он просто боится, что рано или поздно невинная детская дружба перерастет в нечто большее. Нечто, погубившее родителей девочки, но в то же время даровавшее ей жизнь.
От размышлений сироту отвлек шум за воротами. Скрипели колеса, фыркали лошади, неслышно переговаривались люди. Перед дозорными остановилась телега с полным кузовом пузатых бочек, позади виднелась еще одна упряжка. На козлах сидели по двое крестьян в простецких ладинских одеждах: холщовых портках, длиннополых красных рубахах и лаптях.
- Долговато вы, - справедливо заметил привратник, подняв факел высоко над головой.
- Разбойники напали, представляете? – ответил стриженный под горшок детина с кудлатой пшеничной бородой. – Еле отбились! Хвала Свету, мужики из ближайшей деревушки на выручку подоспели. А то не видать бы вам яств как собственных ушей!
- Совсем обнаглели лиходеи проклятые, - буркнул напарник стражника. – Надо воеводе доложить… Или самим прогуляться по окрестным лесам.
- Второе – самое оно. Но наставник не разрешит – к волхву не ходи. Ладно, что там с грузом?
Возница достал из-за пазухи засаленный пергамент, развернул и прочитал, подслеповато щурясь:
- Пять бочек моченых яблок, две – свежих. По три бочки солонины и сала, по бочонку соли, сахару, меду и мешок чаю. Проверяйте.
- Сейчас. – Привратник ловко ухватился за борт свободной рукой и запрыгнул в кузов. – Колька, а ты буди Нестора и Рохлю. Надо расплатиться с добрыми людьми и отнести бочки в амбар.
- Есть!
Аскет помчался к кельям, едва не задев спустившихся со стены дозорных. Припасы медленно поплыли по длинной цепи людей, выстроившихся от ворот и до самого склада. Когда полуоборотень, зевая во всю пасть и продирая глаза, вышел на улицу, с разгрузкой благополучно справились.
- До утра переждать пустите? – с надеждой спросил детина, пряча за пазухой увесистый звонкий кошель. – А то по ночам на дорогах опасно. Даже рядом с крепостью.
- Отчего ж не пустить-то, - ответил наставник. – Места полно, а для добрых людей ворота всегда открыты. Въезжайте.
Наблюдая за входящими во двор лошадками, Кристан удрученно подумал, что сметать теперь придется не только песок.
Чтобы дети не путались под ногами, Андрей отпустил их спать, разумно посчитав, что они достаточно умаялись и не будут страдать ерундой. Обозников разместили в правом крыле, после чего не занятые на дежурстве аскеты разошлись по кельям в приподнятом настроении. Совсем скоро осточертевшую картошку сдобрят мясом, сальцем и свежими яблоками. Еще два-три дня постной пищи – и хоть траву жуй.
Поэтому первый удар колокола жители крепости встретили словно пресветлую благодать, хотя обычно не шибко радовались началу долгого трудового дня. В одночасье обитель наполнилась топотом ног и радостными возгласами – каждый спешил к бочкам, набрать побольше вкуснятины и занять место за столом.
Лишь переутомившиеся Вера и Кристан беспокойно ворочались под одеялами, и Андрей не стал их будить, сжалившись над бедными детьми. Ночью они поработали сверх меры, вот и пусть отдохнут на часок подольше, ничего страшного за это время не случится. Припасов теперь полно, за один завтрак все не съедят, как бы ни старались и не трескали за обе щеки.
Только обозники сидели подальше от остальных и цедили слабенький травяной отвар.
- Чего не кушаете, люди добрые? – спросил Нестор.
- Не привыкли набивать животы в дорогу, - ответил детина. – По жаре с полным брюхом трястись на козлах хуже пытки.
- Согласен. Но хоть с собой тогда возьмите. На привале перекусите.
- Благодарю, - с улыбкой ответил возница. – Так и сделаем. Что-то детворы вашей не видать.
- Спят еще, - сказал Андрей и зевнул, прикрыв рот кулаком. – И мне охота на боковую… Вроде только встал, а чувство, будто полночь.
За столом прокатилась волна зевков. Всем известно, как заразительна зевота, но аскеты выглядели как сонные мухи. Кто постарше – более-менее держались, а молодежь и вовсе клевала носами.
- Наваждение какое-то, - процедил странник, покачиваясь и тряся головой как пьяный.
- Ду… дур… дурман, - пробормотал Казимир, хлопая слипающимися глазами.
- Тревога! – воскликнул наставник, вскочив и выхватив меч. Но тут же потерял равновесие, взмахнул рукой и рухнул на пол.
Вскоре к нему присоединились все соратники, из-под лавок загрохотал богатырский храп. Обозники дружно встали, один произнес:
- Готово, Вацлав. Все прошло как по маслу.
- Вижу, - детина хищно оскалился. – Эти аскеты тупые как кирпичи. Обыскать крепость и найти девчонку! На вид лет двенадцать, волосы светлые, глаза голубые. Вздумаете обидеть – убью лично. Мне не нужна ссора с ведьмой.
Подельники молча кивнули и разбрелись кто куда. Первый направился к амбару, второй – в башню, третий – к кельям. Вожак остался караулить спящих аскетов.
Вера наблюдала за происходящим из окна своей комнаты. Ее искали трое здоровых мужиков и без посторонней помощи справиться с ними невозможно, она прекрасно это понимала. А рассчитывать сирота могла только на Кристана – кузнец тоже проспал завтрак и не был одурманен.
Отсиживаться в келье можно даже не пытаться – хлипкую дверь запирала не менее хлипкая щеколда, один плевок – и обе в труху. Придется выбраться из укрытия и постараться найти северянина первой, но судя по шуму на первом ярусе, лиходей уже вовсю шарил по общежитию. Спал ли еще кузнец или готовился к обороне – неизвестно. Так или иначе, придется идти навстречу судьбе.
Собравшись с духом, девочка вынула меч и тихо подошла к двери, как вдруг в голове вспыхнула весьма любопытная задумка. Встав на кровать, Вера вжалась спиной в стену и коснулась клинком лба. Холодная сталь успокоила лихорадочно мечущиеся мысли, сердечко перестало рваться на волю, шум в висках утих. Теперь сирота отлично все слышала и не пропустила ни гулкие шаги по ступеням, ни вкрадчивый шорох в коридоре.
Разбойник приближался, раз за разом рывком отрывая двери келий. Отчаянный скрип нарастал, и девочка затаила дыхание, боясь пошевелиться. Малейший звук – и все пойдет наперекосяк. Ноги онемели от страха, руки до боли напряглись. У нее будет всего одна попытка. Оплошает – подпишет смертный приговор. И ладно бы только себе, но в тот миг от ее действий и решений зависела не одна жизнь. Кто знает, чем погань отравила аскетов? Может сонным зельем, а может и ядом. Пока еще есть время все исправить, но если Вера ошибется – Андрей, Рохля, Кристан и многие другие погибнут. Этого она никак не могла допустить.
Дверь распахнулась, в келью осторожно вошел лиходей. И сразу же получил тупым лезвием по темечку, да так, что аж зубами щелкнул. Крутанувшись на месте, крестьянин смерил девочку изумленным взглядом, закатил глаза и шлепнулся на пол. Одним меньше.
Но не успела Вера порадоваться победе, как с улицы донесся раздраженный голос Вацлава:
- Орлик, отзовись! Что там за шум?
Главарь оказался на удивление ушастым, и сироте пришлось бежать. Выскочив в коридор, она услышала:
- Парни, а ну все в дом! Кажется, наша рыбка там!
Сердце пропустило удар, но сирота из последних сил подавила страх. Она не могла позволить себе испугаться, просто не могла. Девочка кошкой сбежала по лестнице и бросилась к двери, как вдруг кто-то навалился на нее сзади и зажал рот шершавой ладонью.
- Тише, тише, - шепнул Кристан. – Я подпер дверь поленом, но долго она не выдержит.
Будто в подтверждение его слов доски отчаянно хрустнули, в пролом ударил яркий солнечный свет, заиграв на крупинках пыли. В дыре замаячили потные рожи – троица разбойников вооружилась длинной лавкой как тараном и готовилась к следующему удару.
- Слушай внимательно. Я отвлеку этих упырей, а ты найди ключ от пещеры. Он бронзовый, большущий – в два пальца длиной, с двуглавой бородкой. Сам ковал – ни с чем не спутаешь. Наставник хранит его на последнем ярусе башни под своим столом. Не спрашивай, откуда знаю, иначе Нестор меня высечет.
Дети зажмурились от грохота и полетевшей в лица трухи. Удивительно, но дверь каким-то чудом выдержала второй натиск, хоть и пролом получился в два раза шире предыдущего.
- А ну выходите! – рявкнул Вацлав. – Чем сильнее мы устанем, тем больше плетей получит твой дружок!
Кристан пропустил угрозу мимо ушей и продолжил:
- Забрав ключ, открой ворота Пещеры Испытаний. На первом уровне заточен неприкаянный дух – довольно слабый, с ним справлялись вообще все ученики. Пару раз треснешь его огненным мечом – он и отвалится. Разбойники за тобой не сунутся – побоятся. У тебя будет достаточно времени, чтобы раскопать…
Ба-бах! Половина доски заскрежетала по камням. Верзила попытался пролезть в пробоину, но застрял и выбрался наружу лишь с помощью подельников. Им пришлось тащить бедолагу как репку из сказки.
- Короче, в пещере закопан сундук – прямо под воротами второго уровня. Ох, сколько мозолей я заработал, выдалбливая нишу киркой… В нем – вещица, из-за которой дух не может обрести покой. Штуковина держит нежить в мире смертных, понимаешь, да? Если получишь ее – тварь исполнит любую просьбу в обмен на свободу. Что делать дальше сообразишь?
Вера кивнула.
- Вот и славно.
- Ну вы у меня получите, ох получите! – ревел Вацлав, занося лавку для последнего тарана.
- Не знаю, чем все кончится, - обреченно выдохнул кузнец. – Никогда не делал этого прежде, но если мы больше не увидимся… А, плевать.
Кристан повернул Веру к себе, крепко взял за плечи и чмокнул в щеку – да так сильно, что сирота невольно зажмурилась. Отстранившись от опешившей подруги, северянин заслонил ее собой, поднял кулаки и с задором произнес:
- В груди будто пожар начался. Сейчас я этих уродов голыми руками поломаю. А-а-а!!!
Опьяненный чувствами смельчак бросился вперед и чуть не попал под удар лавки. Таран разнес дверь на мелкие кусочки прямо перед его носом. Пролетев сквозь облако щеп и трухи, кузнец сцепился с Вацлавом, и противники кубарем покатились по двору. Другие разбойники отпрыгнули, чтобы не быть сбитыми с ног шипящим и рычащим клубком. Они далеко не сразу заметили, как мимо галопом пронеслась Вера и метнулась в сторону башни.
- Девчонка! – рявкнул главарь. – Хватайте девчонку!
За спиной сироты тут же раздались натужное дыхание и дробный топот. Они становились громче с каждой секундой, но и до заветного входа оставалось рукой подать. Вера успела добраться до лестницы, но один из преследователей словно жаба сиганул к ней, плашмя шмякнулся на ступени, но все же схватил беглянку за лодыжку.
Девочка вскрикнула, упала, но не растерялась и со всей силы лягнула негодяя пяткой в лоб. Звук был как от доброго пинка по пустой бочке. Разбойник громко выругался, прижав ладонь к набухшей шишке, а подельник просто пробежал по нему, ни на миг не задержавшись, чтобы помочь.
Вере пришлось выхватить меч и навязать бой – скрыться от преследователя не получится, рано или поздно все равно догонит, зато узость лестницы и высота ступеней сыграют на руку. Едва поганец возник перед сиротой, она ткнула в него клинком, но промахнулась.
- Ах ты гадина, - прошипел мужик. – Сейчас я тебе покажу, как в старших железяками тыкать!
Он вынул из-за пазухи длинный кинжал и выставил перед собой. Девочка сделала неуверенный выпад, но разбойник с легкостью отбил клинок. Острие жалобно чиркнуло по камням, и Вере пришлось отступить. Она осознавала: если противник загонит ее в комнату – на этом все и закончится. Но что делать дальше? Как поступить? Гад ощутил страх и нерешительность и наседал, отвоевывая ступень за ступенью и вынуждая сироту пятиться к открытому пространству.
И тогда девочка запалила меч. Сталь окутало яркое пламя, лиходей вскрикнул и заслонил лицо предплечьем.
- Ведьма!
Невежда не знал, что жар Пламенного Сердца опасен только для нечисти, а простых смертных нисколечко не обжигает. Этим жаром нельзя зажечь костер или согреться холодной зимой. Он – лишь Свет во Тьме, маяк для заблудших душ, символ надежды. Но, видимо, в сердце лиходея так прочно укоренилось зло, что он испугался клинка как самый настоящий упырь.
Жмурясь и ругаясь, крестьянин пятился, пока не споткнулся о подельника и не покувыркался до первого яруса спиной вперед. Вера тут же рванула вверх по крученой лестнице, добралась до комнаты наставника и закрыла дверь. Для надежности подперла ее тяжелым столом и лишь после этого заглянула под крышку.
Ключа не было.
Глаза девочки широко распахнулись, послышался непроизвольный вздох. Кое-как совладав с накатившей волной леденящего ужаса, она проверила стол еще раз – ничего. Затем осмотрела стул (мало ли, вдруг не так поняла слова Кристана), шкафы, печку, корзину с углем, подоконник – пусто, никаких следов.
А с улицы тем временем доносились вскрики, рычание и глухие удары. Единственное окно выходило на дубраву, Вера никак не могла увидеть из него внутренний двор. Но раз драка все еще продолжается, значит, не все потеряно.
Она направилась к двери, как вдруг та содрогнулась от мощного пинка.
- А ну выходи, не то хуже будет! – рявкнул побитый крестьянин.
- Шкуру спустим! – подхватил подельник.
Дверь наставника выглядела очень крепкой, не в пример остальным, но рано или поздно сломают и ее. Сидеть и ждать развязки нельзя, придется выбираться, но как? Вера высунула голову в окно и посмотрела вниз – там тянулся боевой ход крепостной стены. Если осторожно свеситься на руках, падать останется два человеческих роста – не самая большая и опасная высота.
Сирота дернулась от грохота и скрипа за спиной, сердце пустилось в бешеный пляс. Разбойники ревели как звери, лупя доски ногами со всей мочи. Они не столь хотели выполнить приказ главаря, сколько поквитаться, ведь их, взрослых и сильных, усадил в лужу хрупкий ребенок, да еще и девчонка. Негодяи будут ломиться до победного конца, ибо отступить не позволит гордость. Спесь станет отличным подспорьем – пока дверь держится, Вера может делать что угодно. Например, добраться до двора и помочь товарищу, а дальше… Дальше видно будет. Все равно в комнате Нестора оставаться нельзя.
Девочка выползла из окна ногами вперед и повисла на подоконнике. Из башни высота казалась смехотворной, зато теперь бедняга словно качалась над пропастью. А если неудачно приземлится и подвернет лодыжку? Или того хуже – сломает ногу? А если ударится затылком о каменные зубцы? Так много если, и чем дольше о них думаешь, тем страшнее становится. Но медлить нельзя – Кристан и так каким-то невообразимым образом выстоял столько времени против верзилы Вацлава, и обрекать его на страдания из-за собственной нерешительности? Ну уж нет.
Побелевшие пальцы разжались, под ложечкой словно завертелся вихрь, сознание на миг помутилось. Вера пришла в себя уже лежа на шершавых досках. Встав, она выхватила меч и немедля бросилась к лестнице. Спустившись со стены, рванула к учебной площадке, где на местами буром песке вяло копошились два тела.
Главарь сидел верхом на Кристане и душил его, парнишка из последних сил сопротивлялся, пытаясь ослабить хватку и оттолкнуть поганые лапы подальше от горла. Вацлав, хоть и увлекся сверх меры, все же заметил приближение сироты. Повернув к ней окровавленное лицо, лиходей потерял дар речи.
Девочка горела.
Из глаз цвета расплавленного железа били огненные сполохи, язычки огня плясали на плечах и плаще, волосы превратились в растрепанный ветром факел. Вокруг клинка бушевал самый настоящий пламенный ураган, увлекая за собой нагретый солнцем воздух, закручивая его замысловатыми спиралями и размывая очертания ребенка.
- Мать моя…, - пробормотал Вацлав и распластался на земле, срубленный молодецким ударом кузнеца.
В тот же миг праведный гнев утих.
- Ничего себе, - хрипло произнес Кристан. – Давненько не видел такого…
Выглядел северянин крайне паршиво. Лицо опухло, правый глаз заплыл, из разбитых губ и носа сочилась кровь, на горле алели длинные следы, рубаху и даже кожаную жилетку порвали в клочья. Но отдыхать было рано, и парень, шатаясь и припадая на ушибленное колено, кое-как встал.
- Ключ нашла?
Вера покачала головой, не отводя испуганного взгляда от побитого друга.
- Плохо. Да не пялься ты так, живой я, - парень легонько ущипнул сироту за щеку, но та даже не моргнула. – Давай поищем у Нестора. Может, в кармане завалялся.
Но не успели друзья дойти до храпящего под столом старика, как из башни выбежали лиходеи и, скорчив яростные рожи, бросились на последних защитников крепости. Девочка выставила перед собой меч, северянин поднял кулаки, но натиск захлебнулся в самом начале. И захлебнулся ни чем-нибудь, а рассолом.
Над детьми со свистом пролетела бочка, разбрасывая во все стороны соленые огурцы, и вдребезги разбилась о головы разбойников. Те как бежали – так и упали, пропахав носами песок.
- Накрыл! – злобно бросил Рохля и зашелся в кашле, то и дело вытирая пену с пасти.
- Ты очнулся! – воскликнул Кристан.
- Ага. Лучше бы дальше спал. Мутит как с похмелья. Теперь надо лекаря нашего будить. Чую, остальные от отравы легко не отделаются, чай не полуоборотни.
Белую сутану в куче черных удалось отыскать очень быстро. Рохля усадил Казимира на лавку и занес лапу, намереваясь похлопать по лицу, но парнишка его опередил.
- Давай лучше я. А то ты как вмажешь, потом точно не разбудим.
- Ладно. Принесу пока воды.
Ни тряска за плечи, ни пощечины не привели мужчину в чувство. Лекарь качал головой из стороны в сторону и еле ворочал распухшим заплетающимся языком. Помогло лишь ведро холодной воды в лицо, но и то слабо – Казимиру хватило сил всего на несколько внятных слов:
- Нижняя полка… первая банка слева… котел…
- О чем это он? – удивился Кристан.
- О противоядии, наверное. Верка – сгоняй в лекарню и посмотри, что там на нижней полке слева. Я пока займусь огнем, а ты хватай ведро.
- Шутишь? Ты вон целую бочку метнуть смог, а я еле на ногах стою. Давай-ка поменяемся.
- Хитрец, - Рохля сощурился. - Лишь бы лодырничать. Чтоб когда я вернулся, костер горел вовсю. Понял?
Вскоре сирота принесла склянку с толчеными травами. Волк снял крышку, поводил мокрым носом и сказал:
- Душица, мята, шалфей, боярышник… Больше на травяной чай похоже. Коль так, хуже аскетам точно не будет. Но сперва на Казимире испытаем. Он предложил – ему и отвечать.
Спящему врачевателю ничтоже сумняшеся залили в рот целый половник, предварительно разбавив отвар холодной водой. Он закашлялся, зафыркал, но все же разлепил веки и тихо произнес:
- Молодцы, продолжайте…
Полчаса спустя в крепости воцарилось привычное оживление. Стражники по указу Нестора запирали ворота и сбрасывали в обрыв бочки с отравой, сам наставник допрашивал связанных и брошенных в кузов телеги налетчиков.
- По чьей воле действовали, а? Кто подкупил вас, кто надоумил напасть на обитель?
- Ведьма! – всхлипнул Вацлав.
- Как зовут?
- Не представилась.
- Опиши.
- Рыжая, зеленоглазая, очень красивая.
- Так две трети ведьм выглядят! Подробнее! Особенности какие-нибудь, приметы?
- Ну…, - подал голос подельник с огромной шишкой на весь лоб, - щека у нее странная какая-то. Вроде ничего необычного, но если краем глаза глянуть… будто марево над лицом клубится.
- Марфа, - сказал Андрей. – Вера оставила ей метку, вот и скрывает колдовством. Что она потребовала от вас? Отвечайте!
- Выкрасть девчонку! Пообещала по сотне золотых каждому, а если оплошаем – пригрозила лютой смертью!
- Вас в любом случае бы убили, - хмыкнул аскет. – Олухи, нашли с кем сделки заключать! Поедете теперь к воеводе, пообщаетесь с плахой.
Негодяи завыли и задергались, но Андрей кивнул вознице, и телега покатилась по дорожке в направлении Пограничья. Как раз успела покинуть крепость до того как опустили решетку и захлопнули тяжеленные створки.
- Тварь от нас не отстанет, - вздохнул наставник, присев на лавку и опершись на посох. – Придется держать ворота запертыми и усилить дозоры.
- У меня есть еще одна мысль как обезопасить и Веру и братство. Согласно правилам, в чрезвычайных случаях один из нас может ходатайствовать о повышении подсобника до привратника. Девочка спасла нас всех, проявив невиданную храбрость и самоотверженность. Заставлять ее махать метлой – преступление, она должна учиться!
- Я против! – рявкнул старец. – Да, случай чрезвычайный, но мое мнение ты знаешь! Чем дальше сирота от учебы, тем лучше в первую очередь для нее!
- Если не хочешь договариваться миром, я требую суда! – с вызовом произнес странник.
Нестор раскрыл было рот, но промолчал, злобно сверкнув сощуренным глазом.
- Значит так, брат? Что же, быть посему. Назначаю Казимира судьей как самого непредвзятого из нас, себя – обвинителем, а дражайшего друга Андрея – защитником. Заседание объявляется открытым!
Малость опешивший из-за столь резкого поворота лекарь сел во главе стола, на место наставника. Сам старец расположился по левую руку новоиспеченного судьи, странник – по правую. Остальные жители крепости встали полукругом посреди двора.
- Прежде чем начать, позвольте озвучить пятый пункт устава, - откашлявшись, начал Казимир. – Все Пламенные Сердца равны, среди нас есть старшие, но нет главных. При возникновении неразрешимого спора каждый из членов братства может созвать суд, дабы вопрос решили присяжные заседатели. Посему я вызываю одиннадцать добровольцев из числа братьев.
Первыми шагнули вперед самые пожилые из присутствующих – аскеты, в силу возраста отошедшие от общего дела и посвятившие себя службе в крепости. Всего восемь. Следом выступили двое странников помоложе, отдыхающих под сенью могучих стен после долгого и опасного пути. Они были крепки телами, суровы взглядами, с украшенными свежими шрамами лицами.
Последним вызвался привратник.
- Клянетесь ли вы судить честно и беспристрастно, позабыв о приязнях и разногласиях, невзирая на заслуги и положения?
Мужчины подняли над головами пылающие клинки и хором крикнули:
- Клянемся!
- Даю слово обвинителю.
Нестор поднялся и, постукивая посохом по камням, встал перед присяжными.
- Вера, подойди-ка сюда, будь добра, - непривычно ласково произнес он.
Девочка взглянула на Андрея, тот кивнул.
- Все мы помним Романа и Роксану, наших брата и сестру, много лет назад покинувших крепость, дабы даровать Свету новую жизнь. И вот эта жизнь стоит перед вами.
Аскеты завертели головами, зашептались, лишь добровольцы остались невозмутимы как скалы.
- К сожалению, ее отец погиб, пал в битве с Кланом. Однако мать постигла куда более страшная участь. Твари обратили ее, создав первый и единственный на нашем острове Темный клинок.
Тут собравшиеся загудели, как летящий на медведя пчелиный рой. Даже старейшины принялись спорить, что есть Темный клинок на самом деле. Казимиру пришлось постучать ладонью по столу, призывая к спокойствию.
- Как видите, случай чрезвычайный, и я прекрасно понимаю озабоченность брата Андрея. Но если мы научим Веру ремеслу, разбудим в ней то, что невежды величают даром, появится очень большая вероятность, что количество Темных клинков удвоится. Если вы понимаете, о чем я. Сегодняшнее нападение на крепость – прямое тому подтверждение. Вне этих стен девочка крайне уязвима, и я не хочу, чтобы она повторила судьбу матери. Поэтому ни о какой учебе и последующей службе не может идти и речи! Я все сказал.
- Даю слово защитнику.
Андрей встал рядом с сиротой, прочистил горло и начал:
- Я встретил Веру всего пару недель назад в захолустном селе, где завелся упырь. В тот же день она помогла мне одолеть нечисть. По дороге сюда мы столкнулись с нежитью, йинном, оборотнем и ведьмой, и всякий раз девочка приходила мне на выручку, не жалея жизни и проявляя невиданное доселе бесстрашие. Да что говорить, если мы все сейчас судим-рядим только благодаря ее отваге и самоотверженности, а не валяемся под столом с перерезанными глотками! Думаете, разбойники пощадили бы нас? Нет, прикончили бы как слепых котят!
Привратники и присяжные закивали, лишь Нестор надел каменную маску и стоял словно статуя.
- В ней течет кровь двух - не побоюсь этого слова - лучших аскетов своего времени. Вера – одна из нас, но не по крови, а по деяниям. Я бы мог привести сюда десяток свидетелей, но в этом нет никакой нужды. Она сама вам все покажет!
Девочка в который раз за утро вынула меч, и сталь в тот же миг объяло ревущее пламя. Собравшиеся вздрогнули, кто-то заслонился ладонью, перешептывание стало громче.
- Ее пламенное сердце – лучшее доказательство! Она воин, странник, настоящий аскет! А дражайший друг Нестор обрекает ее на судьбу уборщицы и посудомойки! Это ли не оскорбление Света?! Это ли не попрание нашего общего дела?! Если кому есть что сказать – говорите, ибо я закончил.
- Можно я? – робко спросил Кристан, подняв руку.
- Тебе еще чего? – сердито бросил наставник.
- Я видел Веру в праведном гневе. Клянусь.
Все звуки мгновенно стихли. Собравшиеся не мигая уставились на парнишку, даже Андрей впал в ступор, открыв рот на полуслове. Кузнеца столь пристальное внимание явно смутило, он почесал затылок и скрылся за спинами привратников.
- Мы выслушали обе стороны, - молвил наконец судья. – Братья-присяжные, решение за вами.
- Да что тут думать, - скрипуче ответил белобородый старик с рваным шрамом через все лицо. – Если девочка хочет учиться – пусть учится. Я – за.
- А я – против, - произнес сосед – низкорослый и морщинистый, с большущими ушами. – Опасность великую несет нам она. С Нестором полностью я согласен.
- Один-один, - едва слышно прошептал Казимир, загнув по пальцу на руках.
- Тоже против, - сказал третий старейшина. – Никто толком не ведает, как истребить Темный клинок. Ежели их станет двое… пиши пропало.
- За! – четвертый старик поднял руку. – Нас и так осталось очень мало. Я уж позабыл, когда в последний раз обучал молодняк. Кто придет нам на смену? Пусть учится!
- Юрий прав! Надо растить смену. Голосую за Веру!
- Раз уж на то пошло, пусть становится привратницей, но за стены – ни-ни. Против!
- Гнать ее вообще взашей! Поглядите, к чему привело ее появление? Чуть не отравили гады какие-то! А дальше только хуже будет! Против!
- Вот-вот! Никогда прежде на обитель не покушались столь нагло и дерзко. Девочка – угроза всему братству. Против!
Андрей стиснул кулаки и затаил дыхание. Пятеро поддержали наставника – еще один, и дальше можно не голосовать. Но тут к разговору подключились аскеты помоложе, не покинувшие строй.
- Я – за! Нам нужна новая кровь, и раз девочка способная – пусть развивается.
- Поддерживаю! Давненько не встречал столь храбрых детей. Научить ее мечом махать – и сама Тьма содрогнется! За!
Голоса разделились поровну. Решение оставалось за привратником – совсем еще молодым воином с короткой бородкой и копной русых волос. Он замер под натиском множества напряженных глаз, не зная, что ответить. Лишь встретившись взглядом с Нестором, юнец судорожно сглотнул и выплюнул: «против», после чего замолчал, как воды в рот набравши.
По толпе пронеслись огорченные вздохи. Андрей закусил губу и сокрушенно покачал головой, не веря в услышанное. Наставник же зыркнул на него, не скрывая злорадства, и подмигнул.
- Присяжные постановили, - устало произнес Казимир, - отказать Андрею в просьбе. Вера не может обучаться в крепости. Суд окончен.