- Необычные у вас попутчики, господин наемник.
- И не говори.
До Пограничья страдальцев согласился довести турский купец. Загорелый дочерна толстяк с пышными усами выгодно продал виноград в Четырех Трактирах и приобрел полный кузов древесины, потому не сильно переживал из-за странного поведения аскета и сироты. А причина для беспокойства имелась веская. Оба сидели сиднем на досках, поджав колени к подбородкам, и, редко моргая, смотрели куда-то перед собой. За целый день никто не притронулся к еде, не издал ни звука и даже не пошевелился. Скачущий рядом Виктор то и дело присматривался, не померли ли товарищи ненароком, но те словно впали в неведомый ступор.
- Слыхали, упыри на Придорожье напали? Ужасть какая, совсем нечисть страх потеряла.
- Слыхали, слыхали, - буркнул Виверна таким голосом, что напрочь отбил у торгаша желание продолжать тему.
Так они и катили молча по пыльному тракту, со всех сторон окруженному вездесущими дубами. Ближе к вечеру деревья расступились, открыв взору величественный город у самой границы степи. Он серой чертой отделял буйную дубраву Ладина от желтоватой равнины Тура, где заросли кустарников – огромная редкость, а оазисы можно пересчитать по пальцам одной руки.
Пограничье построили триста лет назад, во времена непрекращающихся войн, и не поскупились на достойную защиту от южных всадников. Против высоких тынов и несокрушимых бревенчатых башен кочевники придумали огненные стрелы, и пришлось в срочном порядке возить обломки скал из самого Ярланда. Огромные телеги, запряженные десятками быков, день и ночь везли камни на юг, и уже на месте древние зодчие кололи их под непрерывными обстрелами и набегами врагов.
Недаром Пограничье считают городом на костях – под его стенами обрела вечный покой бессчетная рать воинов и строителей. Но сердца их пылали не горечью и злобой, а праведным гневом, ведь гибли они не из-за прихоти жадных самодуров, а ради защиты родных и близких от неминуемой жестокой смерти. Именно поэтому за все время существования города в его домах и подземельях не завелся ни один призрак, не восстал ни один мертвец. Но о пролитой крови горожане не забывали, и храмы никогда не стояли пустыми, а священники ни на секунду не прерывали бдения.
Крепость представляла собой длинный узкий прямоугольник в десять верст длиной и четыре шириной, отчего ее еще величали городом-стеной. Она пропустила тракт через себя, накрыв с двух сторон могучими вратами с цельнолитыми створками - столь тяжелыми, что для открытия и закрытия требовалось усилие сотни крепких мужей. Пару веков спустя им на помощь пришли механизмы – стальные короба размером с избу, доверху набитые замысловатыми шестернями и рычагами. Но даже хитроумные иноземные устройства с большим трудом двигали врата, и то не без помощи одного-двух десятков дружинников.
На вершинах четырех угловых башнях находились огромные луки с тетивами толщиной в руку, именуемые копьеметами или катапультами. Они били так далеко, как не сумел бы самый умелый лучник, вооруженный самым лучшим оружием. Стрела размером с доброе копье пронзала насквозь всадника вместе с лошадью, а коль конница шла плотным строем, так и вовсе могла насадить на древко не меньше пяти противников.
Оные катапульты стояли на вращающихся кругах и могли разить в любую сторону. Если же налетчиков не пугали смертоносные устройства, и они отваживались подойти ближе, то из-за стенных зубцов их встречали меткие стрелки. Если же супостат каким-то чудом подбирался вплотную к воротам, его угощали кипящей смолой из громадных подвесных котлов, в которых можно наварить каши на весь стольный град, да еще окрестным деревням останется.
Недаром Пограничье считалось неприступной цитаделью, а жили здесь в основном военные с семьями да ремесленники. Первые обосновались под южной стеной, поближе к некогда враждебной степи, где построили длинные казармы для простых бойцов и небольшие срубы для десятников и сотников. Вторым досталась северная часть: здесь теснились друг к дружке кузницы бронников и оружейников, артели лучников, конюшни и трактиры.
Особняком стояли храм, лекарня, библиотека и школа. Рынка как такового не имелось – оплаченные казной припасы везли обозами из Придорожья, а проезжим купцам было не до торгов – на таможенный досмотр и уплаты пошлин и так тратилось непростительно много времени, а у них каждый час на счету. Крестьяне же в округе не селились – места дикие, у леса не отвоеванные, и потому весьма опасные даже с белокаменной громадой под боком. Тварь-то из-за дерева выскочит, голову откусит и растворится в ночи, только видели. А дружина пока коней запряжет, пока прискачет… А внутри стен не то, что на огород места нет – единственная клумба и та перед управой, а все остальное – утоптанная копытами и тяжелыми сапогами земля, за сотни лет превращенная почти что в камень, не раскисающий и в самый сильный ливень.
Перед вратами скопилась небольшая очередь. Покидающих Ладин как правило быстро обыскивали на контрабанду и отправляли со Светом восвояси, а вот въезжающих досматривали долго и тщательно. Когда двое бородатых дружинников в кольчугах и остроконечных шлемах добрались до турца, Андрей неожиданно пришел в себя и, взяв Веру за руку, слез с телеги.
Ответив кивком на приветствия воинов, аскет направился прямиком в город. Виктор поспешил следом, но его так просто пускать не собирались. Загородив охотнику путь, дородный вояка с блестящим копьем строго спросил:
- На кой явился, Виверна? Работы нет, у нас все спокойно. Опять пьянствовать и дебоширить надумал?
- Да ладно тебе, начальник!
- Не ладно! Хватило нам прошлого раза. Убирайся, покуда голова цела!
- Он со мной, - устало сказал Андрей. – Озорничать не будет, обещаю.
Мужчина вздохнул и нехотя произнес:
- Проходи, очередь не задерживай. Господину страннику верю, но все равно за тобой пригляжу, так что не расслабляйся.
Наемник скорчил гримасу, предварительно отвернувшись, и поскакал за ворота.
Пограничье встречало гостей непривычной тишиной. Нет, не кладбищенской или замогильной, но в сравнении с любым другим городом здесь было слишком тихо. Купцы предпочитали помалкивать, лучники на стенах спокойно несли дозор, детвора не бегала с воплями по улицам, давно привыкшие к чужакам собаки не кидались с лаем на всех подряд.
С первого взгляда становилось заметно, что каждый в этой крепости четко знает свое место и дело. Воеводы не рвали глотки, дружинники не бегали впопыхах туда-сюда, немногочисленные посетители трактиров вели себя тише воды ниже травы, ибо буянить в городе, до отказа набитом суровыми вояками, мог только Виверна, да и то с переменным успехом.
Андрей сразу взял вправо и шагов через сто оказался у неприметного трактира с двухъярусной кроватью на вывеске, под названием «Два Яруса». Внутри за длинными столами сидели пять усталых дружинников, клюющих носами над кружками с медовухой. Хозяин заведения – худощавый мужчина средних лет с обширной залысиной, окруженной остатками темных волос – отгонял вездесущих мух от стойки, ловко орудуя грязной тряпкой. При появлении посетителей он приветливо улыбнулся и махнул свободной рукой.
- Андрей! Как жизнь? Паршивенько выглядишь.
- Что есть – то есть, - буркнул странник. – Три комнаты до утра, пожалуйста.
- Может, в лекарню пойдешь? – забеспокоился Виктор.
- Все в порядке. Отдохну и завтра буду как новенький.
- Поешь хоть?
- Не хочу, попощусь немного. А вы кушайте, не стесняйтесь, - аскет положил на стойку стопку серебряных монет. – Если Вера захочет погулять – покажешь ей город, только смотри ни во что не впутай, усек?
- Эй, я в няньки не подбивался!
- И не вздумай дебоширить, я за тебя поручился.
- Ты меня слышишь вообще?
Но Андрей заскрипел старой лестницей и ни разу не обернулся, несмотря на все возражения спутника.
- Замечательно! – Виверна облокотился на стойку и подпер щеку ладонью. – Следи за ней, сопли вытирай… Мил человек, дай-ка яишенки с лучком и чарку доброго пивка.
- А девочке?
- Девочка, а тебе? – Виктор легонько пихнул сироту плечом, но та ничего не ответила, смотря перед собой отрешенным взглядом. – В общем, ей то же самое.
- И пиво? – удивился трактирщик.
- Что? Нет, конечно! Чаю или молока, что там дети пьют…
Свиной жир бодро зашипел на широкой круглой сковороде. Мелко покрошив лук, хозяин бросил его на раскаленное железо, обжарил до золотистой корочки и разложил по тарелкам. Вскоре к нему присоединилась глазунья с тертым сыром. От непередаваемого запаха у всех посетителей заурчало в животах – даже у тех, кто успел их хорошенько набить.
- Царская яишенка, - похвалил наемник, макая свежий хлеб в смесь желтка с плавленым сыром и уписывая за обе щеки. – Эй, налетай!
Вера не шелохнулась, продолжив сидеть с каменной маской вместо лица, словно перед ней поставили пустое блюдо.
- Будешь упрямиться – сам съем. Я не Андрей, цацкаться с тобой не собираюсь.
Быстро расправившись со своей едой, Виверна без зазрения совести отобрал у ребенка тарелку и схарчил все подчистую, аж за ушами трещало.
- Поняла? – Он икнул и отхлебнул холодного пива. – У меня порядки простые: кто успел – тот и съел.
Сирота молча встала и направилась к выходу.
- Ты куда? Обиделась что ли? Так я еще закажу! А ну вернись, кому сказал!
Ответом стал хлопок двери. Наемник ругнулся, допил залпом пенный напиток и бросился вдогонку, пробурчав под нос:
- С этими бабами одни неприятности: хоть в молодости, хоть в старости.
Трактирщик понимающе кивнул ему вслед.
Солнце едва коснулось верхушек деревьев, но из-за высоких стен в городе воцарился полумрак. Бронник неторопливо работал клещами, латая порванную на плече кольчугу, оружейник раскладывал молоты по полкам, готовя кузницу к ночи, знахарь негромко зазывал купить со скидкой зелья от бессонницы.
Вера брела по узкой улочке, краем глаза наблюдая за длинным рядом лавок и мастерских с разнообразными вывесками, но ни одна из них не пробудила в девочке любопытства, хотя она была в столь большом селении впервые.
- Долго дуться будешь? – спросил Виктор, поравнявшись с беглянкой. – Заплачь еще, рева-корова.
Сирота не сказала ни слова, даже голову не повернула, и это молчание раздражало пуще самого громкого рыдания.
- Ну, хочешь леденец куплю или пирожок?
Ноль внимания. Виверна шумно выдохнул и сунул руки в карманы.
- Ладно, прогуляемся, подышим свежим воздухом – и в трактир. Договорились? Не вынуждай тащить тебя силой.
- Извините! – раздался позади встревоженный детский голосок. – Простите, пожалуйста!
Спутники обернулись и увидели перед собой упитанного мальчишку лет восьми-девяти с растрепанными русыми волосами. Он носил короткие штанишки с подтяжками и белую рубаху, босые ноги почернели от пыли.
- Ты кто такой? – учинил допрос наемник.
- Константин, - важно заявил малец. – А для друзей и мамы – Костик.
- Костик? – Виктор усмехнулся. – Скорее Пухлик.
Мальчуган смерил обидчика не по годам суровым взором и с достоинством ответил:
- Такой большой дядя, а малышей обзываете. Не стыдно?
- Поучи меня еще, нахаленок.
- А вот и поучу, - Костик скрестил руки на груди. - Мой папка – десятник в дружине. Одно слово – и вылетите из города как стрела из копьемета.
- Ах ты…
Охотник навис над наглецом как скала, но тот смело смотрел ему прямо в лицо и ни разу не опустил глаза. Виктору пришлось отступить – не лупить же чужого сынка посреди Пограничья? Тогда уж точно за ворота выставят, если со стены не скинут.
- Чего тебе? – буркнул наемник.
- Вы же Пламенное Сердце, правда? – обратился мальчишка к Вере. Та удивленно вскинула брови. – У вас длинное платье, плащ, пояс с сумкой и мечом. Вы истребляете нечисть, так?
- Она не Пламенное Сердце, - холодно произнес Виверна. – И меч у нее игрушечный, и одежда совсем другая. Проваливай.
- Но мне нужна помощь! – от былого вызова в писклявом голоске не осталось и следа. – Вернее, не мне, а моему отцу. Его околдовала ведьма!
При упоминании темной колдуньи сирота вздрогнула и поежилась, глаза же Виктора алчно сверкнули.
- Ведьма, говоришь? Коль есть монета – подсоблю.
- Такая монета? – Паренек достал из кармана покрытый патиной гнутый медяк.
- Нет, дуралей! Монета – значит золото. Я работаю только за него.
- А-а-а, вы наемник, - догадался малец. – Мама говорит, все наемники – мошенники, а папа называет их плешивыми собаками, по которым плачет плаха.
На скулах Виверны заиграли желваки, хруст костяшек громом пролетел над улицей. Но Костик продолжил как ни в чем не бывало:
- Госпожа аскет, помогите, пожалуйста! Раньше родители жили не разлей вода, а где-то с неделю назад отца словно подменили! Он стал злым, ругает маму за любой пустяк, а вчера…, - мальчик шмыгнул носом, - набросился на нее с кулаками и чуть не поколотил! Я читал, что ведьмы имеют большую власть над людьми, особенно над мужчинами. Уверен, это ее рук дело!
Охотник вздохнул и покачал головой.
- Парень… как бы тебе пояснить помягче… В общем, чем дольше муж и жена живут под одной крышей, тем сильнее приедаются друг другу. Буйная, сносящая головы влюбленность сменяется спокойной, размеренной любовью. Ей, в свою очередь, приходят на смену равнодушие и прохлада, а за ними рукой подать до ненависти и отторжения. А если уж муж встречает красивую молодуху, неважно, ведьма она или нет… В общем, надо твоим родителям бежать в управу и подавать на развод, и чем скорее, тем лучше. Коль папка десятник, то может и за меч схватиться. Увы, такова жизнь.
- Развод?! – воскликнул Костик, и в тот же миг по пухлым щекам покатились жгучие слезы.
К счастью для Виверны, малец рыдал беззвучно, иначе неприятностей не в меру языкастый обидчик точно бы не избежал. Вера смерила охотника гневным взглядом исподлобья, после чего взяла беднягу за руку.
- Вы поможете, госпожа? – с надеждой спросил парнишка.
Девочка уверенно кивнула.
- Свет с вами! – рявкнул Виктор. – Делайте, что хотите, нянчиться не собираюсь. В городе вас все равно никто не обидит, поэтому хоть на головах ходите. Но не вздумайте соваться за ворота, поняли? И чтобы после заката разошлись по домам. Госпожу Пламенное Сердце это особенно касается. Опоздаешь – высеку, и вся крепость братства тебе не поможет, ясненько?
Вера ничего не ответила и отправилась за Костиком, не отпуская его ладошку.
- Тили-тили тесто, жених и невеста! – крикнул им в спины Виверна.
- Молодой человек, вам заняться нечем? – раздраженно произнесла женщина из окна соседней избы. – Люди спать собираются, а вы разорались. Стражу позвать?
Пристыженный наемник втянул голову в плечи и потопал к ближайшему кабаку, держа руки в карманах и тихонько насвистывая.
Тем временем Константин привел новую знакомую в свой дом – просторный бревенчатый под южной стеной, совсем рядом с казармой и угловой башней. Дверь открыла невысокая женщина с усталым лицом, блеклыми серыми глазами и черной косой до пояса, в переплетениях которой тут и там сверкала седина. Руки хозяйки были чисты, но она зачем-то постоянно вытирала их о белый фартук, накинутый поверх темно-синего сарафана.
- Мам, смотри, я привел Пламенное Сердце! Она нам обязательно поможет!
- Правда? – Женщина окинула гостью с ног до головы и тепло улыбнулась. – Что же, поиграйте тут, пока отца нет.
- Опять задерживается? – хныкнул Костик.
- Опять, - вздохнула мать и ушла к печи, а дети разместились на лавке у окна.
Появление незнакомой девочки хозяйку ничуть не удивило. Дружинники с семьями то приезжали, то уезжали в другие места службы, из-за чего в Пограничье постоянно мелькали новые лица. Только успеешь познакомиться с соседями, наладить связи, а воевода уже шлет их на дальние рубежи, и так чуть ли не каждый месяц.
Стемнело, за печью запел сверчок, хозяйка зажгла свечу в стеклянном фонарике. Вскоре по крыльцу загрохотали тяжелые шаги, заставившие женщину вздрогнуть и схватиться за сердце, будто на улице бесновался вампир или иная нечисть, а не родной муж возвращался со службы.
Дверь резко распахнулась, в избу вошел высокий крепкий мужчина с короткой рыжей бородой и длинными курчавыми волосами. В суровом, словно вырезанном из камня лице легко угадывались северные черты – наверное, кто-то из дальних предков воина был родом из Ярланда.
Небрежно бросив шлем на лавку, дружинник уселся поближе к печи и подозрительно зыркнул на незваную гостью.
- Гляжу, подружку завел? – громыхнул он. – Уважаю, в отца пошел!
- Ага, недавно познакомились, - бодро отозвался Костик и, склонившись к девочке, заговорщицки прошептал: - Не вздумай сказать ему, кто ты. Папка связан с ведьмой, и та сразу почует угрозу. Лучше вообще помалкивай, а говорить буду я.
Вера пристально посмотрела на паренька и многозначительно прищурилась.
- Женка, ну-ка собери быстренько пожрать, мне в ночной дозор скоро.
- Так ты ж вчера ходил, - удивленно пробормотала женщина и немедленно об этом пожалела.
Рыжий верзила обрушил пудовый кулак на стол с такой силой, что тот аж подпрыгнул, а фонарь лишь чудом не опрокинулся.
- Который раз объяснять, глупая ты баба – мои дела тебя не касаются! Может врезать разок, чтобы лучше поняла?
- Прости, миленький, не серчай, - залепетала хозяйка. – Окрошечки сейчас подам.
- Другое дело, - смягчился воин.
Выхлебав большую миску в один присест, он отряхнул бороду и потопал к двери, подмигнув по пути сыну. Как только шаги на улице стихли, растворившись в тиши спящего города, Костик взял Веру за руку и потянул к выходу.
- Ты куда это собрался на ночь глядя? – встревожилась мать.
- Подружку провожу до дому, - спокойно ответил ушлый малец. – Не волнуйся, скоро вернусь, она недалеко живет.
Выйдя на крыльцо, дети сразу увидели удаляющуюся фигуру дружинника – такого великана сложно не заметить даже в кромешной тьме.
- Идем, - шепнул спутник. – Только тихо.
Луна выглянула из-за туч, нависнув всевидящим оком прямо над головами. Пришлось прошмыгнуть поближе к домам и топать скрючившись в густой тени, страшась каждого шороха и скрипа. Если кто-то, не дай Свет, выйдет на улицу и наткнется на крадущихся детей – вопросов не избежать. Скорее всего, их примут за воришек и оттащат за уши в управу, и вся охота на ведьм накроется медным тазом.
Рыжий верзила тем временем добрался до опустевшего после заката тракта – единственного просторного места Пограничья, в час нужды играющего роль городской площади. Судя по тому, как спокойно и уверенно двигался отец Костика, чеканя шаг и размахивая руками, он не боялся ни преследования, ни возможной встречи с ночным дозором. Стражи у ворот он, понятное дело, тоже не опасался – его-то пропустят без колебаний, а как поступят с собравшейся ночью в лес детворой?
- Если что, - произнес Костик, - с дружиной общаться буду я.
Вера не стала возражать – так, значит так.
Великан вдруг остановился и резко повернулся: по-военному, на пятках. Но не в сторону оцепеневших от ужаса детей, а к высокому срубу с ярким светом в окнах. Из дома доносились приглушенные крики, стук кружек и пьяное пение, на вывеске в виде колышущегося на цепях бочонка красовалась надпись: «Трактир «До Дна!».
Парнишка сжал ладонь подруги и затаил дыхание. Возможно, ни о какой колдунье папа и не думал, а просто собирался напиться втайне от жены, потому и соврал про дежурство. Он зашел в заведение как к себе домой, из открытой двери громыхнули приветственные возгласы. Не успели ее закрыть, как с крылец кубарем скатился какой-то пьянчуга, да так и замер в раскоряку посреди пыльной улицы.
- Это не твой дружок? – удивленно пробормотал Константин.
В подтверждение догадки на улицу выглянул хозяин в засаленном фартуке и гаркнул:
- Проваливай, Виверна! За былые заслуги тут не наливают, только за деньги!
Виктор кое-как поднялся, погрозил трактиру кулаком и, пошатываясь, побрел к следующему, благо у северной стены их водилось предостаточно. Детям пришлось мышами юркнуть за дождевую кадку и пережидать, пока наемник не скроется в ночи. К счастью, он не пялился по сторонам и ничего подозрительного не заметил.
- Подождем еще немного и отбой, - вздохнув, сказал малец. – Может, прав твой лысый кабан, и дело в родителях, а не в каком-то колдовстве.
Вера положила руку на плечо парнишки, тот шмыгнул и вытер пальцем под носом.
- Наверное, они на самом деле надоели друг другу. Все ведь проходит, верно? Боль, радость, печаль – ничто не длится вечно. Получается, и любовь тоже, так? – Костик уставился на сироту блестящими глазами в ожидании ответа. Но девочка лишь пожала плечами.
- Прости, что втянул тебя во все это. Спать пора, а не ерундой маяться.
Но тут дверь снова открылась, и на пороге показался дружинник – довольно щурящийся и расплывшийся в улыбке. В руке он держал невесть откуда взявшуюся корзину, накрытую белой тряпицей. Заглянув под ткань, он удовлетворенно кивнул и быстрым шагом направился прямиком к северным воротам.
Слежка продолжилась.
Ребята без труда добрались до цели и спрятались за телегой в полусотне шагов от выхода из Пограничья. На ночь его не запирали – скрежет и лязг механизмов перебудил бы всю округу. Однако охрана стояла усиленная – десять хмурых воинов с факелами бродили меж здоровенных стальных створок. Один из них заступил дорогу отцу Костика и весело спросил:
- Вадим, куда это ты собрался в такой час?
- По грибы, - злобно бросил верзила, и улыбка вмиг испарилась с бородатого лица сослуживца. – Видишь, корзинку вот взял.
- А… Ну, проходи.
- И пройду. Тебя спросить забыл.
Мужчина потопал вдоль озаренного луной тракта, но мог в любую секунду свернуть в лес, и тогда ищи свищи. Преследователям стоило поторопиться, но как парнишка не тер лоб, все не мог придумать способ проскочить мимо стражи.
- Ладно, - выдохнул он. – Пан или пропал. За мной.
Появление странной парочки пробудило в воинах немалое любопытство. Если к Вадиму пристал всего один, то Костю и Веру окружили сразу десять. Бойцы удивленно разглядывали ребят, шепчась и хихикая.
- Далеко собрались? – ехидно спросил длиннобородый стражник с перебитым носом.
- Совсем ослеп на старости лет, - усмехнулся кто-то за его спиной. – На свидание, очевидно же.
- Ночные прогулки по лесу? – подал голос кряжистый детина с палицей за поясом. – Не рановато ли?
- А родители знают? – хмыкнули позади.
- Да вы тут все глаза пропили! – рявкнул пожилой воин с пышными седыми усами. – Это же Вадимов сынок! Коль узнает о ваших шуточках - зубов точно не досчитаетесь.
Воины понурили головы и разошлись по местам, боязливо пряча взгляды. Лишь не по годам крепкий старик продолжил разговор:
- И все же нечего за стенами по темноте шастать. Зверье еще нападет или лиходей. Уж про нечисть вообще молчу! Шли бы вы лучше по домам, ради вашего же блага.
- Да мы бы пошли, дядя стражник, - спокойно ответил Костик. – Но папка за грибами отправился, а ножик забыл. Вот мамка и велела догнать и передать.
- Хм…, - мужчина посмотрел на соседа, но тот лишь развел руками: мол, и там грибы, и тут грибы – вроде бы показания сходятся, а значит, причин для недоверия нет.
- Ну пустите уже, а то не найдем папку в потемках!
- Ладно, - буркнул старик. – Идите.
Ребятня галопом выскочила за ворота, пока воины не передумали. Слава Свету, они не потребовали предъявить выдуманный ножик, иначе охота закончилась бы, едва начавшись.
Юные истребители ведьм выбрались из города как раз вовремя – вскоре Вадим свернул на неприметную тропинку, ведущую вглубь дубравы. Минутное промедление, и дети ни за что бы не отыскали десятника.
Добравшись на цыпочках до тропы, Костя и Вера вошли под холодную сень дубов. Темень тут стояла непроглядная, соседа в шаге от себя не видать, но, к счастью, отец запалил факел, и огненный шар отлично просматривался даже издалека.
Следуя за рыжими отсветами, ребята добрались до небольшой полянки, посреди которой высился кособокий замшелый шалаш, сплетенный из прутов орешника и абы как накрытый сеном и жухлыми листьями. Внутри в неглубокой ямке горел костерок, и, подобравшись поближе, спутники могли прекрасно видеть все происходящее за дырявыми стенами.
У костра сидела молодая девушка в грязном сером сарафане и плела лапти. Босые ноги почернели от налипшей грязи, неумытую мордаху испещрили бороздки от капелек пота, на курносом носу алела мохнатая бородавка. Выглядела нищенка отвратительно, Костик аж поморщился. Блеклый невыразительный взгляд, широкие скулы, пухлые бледные щеки, жидкие поседевшие на висках волосы. Услышав знакомые тяжелые шаги, она улыбнулась, обнажив редкие пеньки гнилых зубов. Назвать ее хоть сколько-нибудь привлекательной язык не поворачивался, но когда Вадим приблизился к порогу, внешность девушки разительно изменилась. Голову словно окутал туман, очертания расплылись, а когда марево развеялось, взорам детей предстала писаная красавица, которую бы сам князь без раздумий взял в жены.
Пышные локоны засверкали расплавленным золотом, тонкие бровки нависли над бездонными изумрудными очами, губки сделались цвета спелой клубники, тонкий носик и нежные щечки усыпали веснушки.
- Ведьма! - выпалил малец, но Вера захлопнула ему рот ладошкой.
Едва хлипкая дверь отворилась, дружинник сгреб колдунью в охапку и страстно поцеловал. Костик утробно икнул и схватился за живот, и сирота полностью разделяла его чувства.
- Проголодалась небось в своей глуши, - проворковал Вадим, не отводя взгляда от порождения Тьмы. – Вот, покушать тебе принес, налетай.
В корзинке лежали жареные колбаски, каравай, вареные яйца, много свежих овощей и бутылка вина. Ведьма с радостью налетела на угощения, запихивая снедь в зловонную пасть двумя руками и чавкая как свинья. Но очарованный мужчина стоял перед ней на коленях и умиленно улыбался.
- Это просто ужас какой-то! – воскликнул парнишка, высвободившись из хватки подруги. – Папка, очнись! Бей ведьму!
Костя стрелой вылетел из кустов и повис у родителя на шее, отчаянно тормоша его и мешая неотрывно пялиться на уродину. Все произошло так быстро, что Вера попросту не успела остановить глупыша, и теперь с тревогой в сердце ожидала развязки.
- Отец, не поддавайся чарам! Только присмотрись, на кого ты мамку променял! Она же страшилище лютое, хуже черта! Папа!
- Это еще кто?! – взвизгнула ведьма противным скрипучим голоском.
- Сын, - отрешенно ответил воин.
- Хм, - девушка сощурилась. – Знаешь, еду ты принес, конечно, славную, но уж больно я истосковалась по нежной молодой человечине. Твоего поросеночка как раз хватит, чтобы утолить голод, а косточки пойдут на талисманы и зелья. А ну, на вертел его!
В ту же секунду Вадим повалил ребенка на землю и связал ремнем по рукам и ногам. Бедолага извивался ужом и отчаянно верещал, но ни разу не позвал на помощь сироту, чем выиграл для нее немало времени. Разумом девочка прекрасно понимала – надо бежать за стражей, но шалаш стоял глубоко в лесу, без факела обратный путь не найдешь при всем желании, в два счета заплутаешь и поминай как звали. Да стой ворота прямо под боком, она вряд ли бы успела привести подмогу, ведь колдунья уже достала кривой кинжал и черный глиняный кубок, явно намереваясь сразу испить свежей кровушки.
Промедление означало смерть несчастного паренька. Вера никак не могла этого допустить. Вытащив из петли деревянный меч, она решительно направилась прямо к двери. Толкнув ее, девочка вошла внутрь, держа перед собой игрушечный клинок с робкими огоньками, будто от свечей. Но даже они заставили ведьму отшатнуться и выронить чашу, ведь в полумраке тварь не могла увидеть, что незваной гостье всего-то двенадцать лет, а платье и плащ не имеют ничего общего с одеянием аскета.
- Пламенное Сердце! – рявкнула уродина. – Ты привел хвост, дуралей!
Вадим оставил сына и загородил собой «возлюбленную».
- Разберись с ней, живо!
Рыжебородая гора с несвойственной для таких размеров скоростью бросилась на девочку. Вера попыталась отскочить, но не успела – дружинник схватил ее за плечо, поднял над головой и метнул в кусты как тряпичную куклу. Удар оземь выбил из легких весь воздух, сирота свернулась калачиком и зашлась в кашле, однако настоящая боль еще ждала впереди.
Вадим вынул из ножен острый как бритва меч, намереваясь как можно скорее исполнить приказ поганой колдуньи. Вера ничего не могла противопоставить опытнейшему бойцу, да она даже на ноги поднялась с огромным трудом и жуткими коликами в ребрах. Ни убежать, ни защититься, ни воззвать к рассудку очарованного великана. Все, что осталось – надеяться на быструю смерть и встретить костлявую глаза в глаза.
Девочка выпрямилась, то и дело охая и хватаясь за ушибленный бок, и смерила дружинника ледяным проклинающим взором. Ей не требовались слова, чтобы вселить страх даже в потерявшего волю человека. И Тьма дрогнула, и поступь сбилась, но секунды отсрочки все равно ничего не меняли.
Когда от неминуемой гибели девочку отделял всего шаг, совсем рядом раздался леденящий душу вой. Из кустов выкатилось нечто черное и мохнатое и с разбегу врезалось в воина. Они сцепились в клубок и покатились по траве, рыча, вопя и щелкая зубами. Вадим обронил клинок, и теперь противники лупили друг друга кулаками, да так, что шерсть летела во все стороны и искры сыпались из глаз.
Далеко не сразу Вера сумела разглядеть таинственного спасителя. Им оказался… Рохля! Полуоборотень с толстым пузом и белым пятном на груди, встреченный в Придорожье и посланный дожидаться аскета как раз в Пограничье. Сунуться в город он, понятное дело, не мог, вот и сидел в кустах, пока не уловил знакомый запах.
- Давай! – крикнул человек-волк и тут же взвизгнул от удара под дых. – Жги ведьму, я задержу его! Ой! Ай!
Сирота благодарно кивнула и бросилась к шалашу. Ведьма уже занесла кинжал над Костиком, но при виде горящего как угли в горне меча отпрыгнула и заслонила лицо рукой. Вера замахнулась, целясь точно в голову, но тварь умудрилась отразить удар.
Справившись со слепотой, она вскочила и попыталась уколоть девочку в ответ, но та поступила так, как учил Андрей. Ловко ушла от выпада, не опуская оружия, и немедля ударила снова. Мельтешащий перед лицом огонь сильно отвлекал колдунью, а клинок в вытянутой руке не позволял приблизиться к противнице. Порождение Тьмы предприняло последнюю попытку боя, но поймало плечом острие и, визжа как резаная свинья, рванула наутек.
Сухие прутья и сено вместо стен не удержали птичку в клетке. Погань разворошила шалаш и стремглав понеслась по лесу. Сама природа, видимо, решила прийти на помощь Вере – дубы хлестали ведьму ветвями, тыкали сучьями в лицо, подставляли корни под ноги. Она больше падала и перекатывалась, чем бежала, истошно визжа и сыпля проклятиями.
Девочка не стала ее догонять, нутром чуя – больше нечисть сюда не вернется. Тем более, с поляны доносился громкий плач, и сирота поспешила узнать, в чем дело. Ревел, собственно, Константин, прижимаясь к помятому и побитому отцу. Рохля наблюдал за воссоединением семьи, сидя поодаль под кустиком и зализывая раны на руках.
- Папка! Папочка!
- Ну все, сынок, не плач, - Вадим бережно гладил мальца по спине и волосам. – Все кончилось. Больше я вас никогда не брошу.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Отпустив отца, парнишка подскочил к Вере и повис у нее на шее. Девочка встала как вкопанная, не зная, как дальше быть. Рохля лишь усмехнулся и ехидно подмигнул. В исполнении полуоборотня это выглядело особенно обидно.
- Спасибо огромное! Я же говорил, ты настоящее Пламенное Сердце! Без тебя…, - Костик всхлипнул, - даже не знаю, как бы мы жили дальше. В нашем доме тебе всегда будут рады!
- Ничего себе, - хмыкнул дружинник. – Такая молодая, а уже аскет. Похвально! А это… кхм… создание – твой друг?
- Сам ты создание, - буркнул Рохля.
Девочка кивнула.
- Да уж, век живи – век удивляйся. Ну, идем домой?
Когда троица проходила ворота, никто из стражников не осмелился спросить про грибы, за что ребята были им очень благодарны. Добравшись до родной избы, Вадим влетел в комнату и сгреб жену в охапку, шепча что-то на ухо. Женщина беззвучно разрыдалась, Костик не вытерпел, бросился к ним и утонул в теплыъх объятиях. Девочка же осталась стоять на крыльце, глядя сквозь незапертую дверь на счастливую семью. Ее отец погиб, мать превратилась в вампира, а сама она осталась одна-одинешенька в этом жестоком мире.
По окаменевшему лицу скатилась скупая слезинка. Сирота смахнула ее большим пальцем и потопала в трактир, разглядывая пыль под ногами. Как вдруг ее окликнули. Она обернулась и тут же оказалась прижата к чему-то черному и мягкому, под которым неистово колотилось сердце. Шершавая ладонь нежно погладила светлые волосы, раздался знакомый встревоженный голос:
- О Свет, девочка, где тебя носило?!
И уже гораздо строже Андрей добавил:
- Или лучше задать этот вопрос тебе, дубина стоеросовая?
Виктор виновато улыбнулся и пожал плечами. Миг спустя над спящим городом пронесся оглушительный звон затрещины, а лысый верзила пошатнулся и лишь чудом не упал.
- Ничего доверить нельзя, пьяница негодный! Пошел с глаз долой!
Спорить с разъяренным аскетом крайне опасно, и Виверна поспешил свалить куда подальше, радуясь, что еще легко отделался. Странник же взял девочку за руку и повел в «Два Яруса».
- С тобой все в порядке?
Кивок.
- Не ранена, ничего не болит?
Покачивание головы. Тут Вера немного слукавила – ушибленный бок ныл, но боль быстро утихала.
- Прости меня, пожалуйста, - вздохнул Андрей. - Оставил тебя с этим бездарем, нашел, кому довериться, старый дурак. Больше я тебя не брошу, обещаю.
Уголки губ девочки слегка приподнялись, но в ночном мраке аскет ничего не увидел.