Впереди уже завиднелась палатка геологов, когда Саша опять, теперь уже совершенно ясно, услыхал голос Аграфены Петровны.

— Айнюшка, Слава, детки! Да куда же вы так быстро? Слышите? Айно!..

По тропинке чуть ли не бегом догоняла их Аграфена Петровна.

Ребята остановились.

— Ну что ж вы, на грозу-то глядя? Домой, сейчас же домой! Фу… Всю дорогу гналась! Да если только Нюра узнает! — Аграфена Петровна неожиданно споткнулась и, не договорив, опустилась на землю. Ребята оторопело смотрели на нее. Саша первым опомнился и стал неловко помогать ей подняться. Айно и Славка подскочили с другой стороны и, поддерживая Петровну, попробовали поставить ее на ноги. Саша видел, что Славке, так же как и ему, не очень-то нравилось появление Аграфены Петровны.

Сделав шаг с помощью ребят, Петровна громко охнула и снова села на землю.

— Нет, не дойду, нога подвернулась…- забормотала она.- Бегите, ребятки, бегите…

— Аграфена Петровна, мы вам Сухомлинова позовем,- сказал Саша.

— Идите, дети, идите, я сама ему покричу…

— Нам его надо на праздник позвать!

— Ну вот я его и позову.

— Эх, Славка, вот мы дураки! — вспомнил вдруг Саша,- как же он на праздник пойдет, когда ему сегодня к начальнику надо.

— А может, он из-за грозы не пойдет к начальнику?- предположил Славка.

— Бегите, а то на вечер опоздаете. Пусть телегу за мной пришлют,- снова сказала Аграфена Петровна.

«Откуда она взялась на нашу голову?» — недружелюбно подумал Саша. Но ничего не поделаешь, надо было игти. Скорым шагом они направились к заставе, так и не пригласив геологов.

Отойдя немного, Саша подумал,, что не годится бросать Аграфену Петровну одну. «А что, если Сухомлинов уже ушел и в палатке никого нет?»

— Идите, я вас догоню! — крикнул Саша и повернул обратно.

Славка хотел было воспротивиться, но, увидев, что Айно, не останавливаясь, бежит к заставе, припустил вслед за ней.

Саша вернулся на старое место и в удивлении замер: там, где они оставили Аграфену Петровну, никого не было. Если бы его не озадачило это открытие, он бы заметил, как быстро сомкнулись за чьей-то спиной ветки черемухового куста и сквозь листву мелькнула защитная гимнастерка. Но Саша был. слишком занят своим открытием. Свернув с тропинки, он быстро пошел напрямик через лес к палатке геологов.

— Аркашенька, Аркаша…- послышался голос Аграфены Петровны,

Саша хотел было уже броситься к ней, но тут увидел, что Аграфена Петровна без всякого усилия подошла к дереву и опустилась на мох. В ту же минуту со стороны палатки показался Сухомлинов.

— Кто меня зовет? Аграфена Петровна, что с вами? — испуганно спросил он, выходя на прогалину.

В ту же минуту Саше показалось, что кто-то перебежал от дерева к дереву позади Сухомлинова. Но Саша не успел об этом подумать. Сухомлинов наклонился над Макашиной, бабка что-то прижала к своему рту и направила ему в лицо короткую, блеснувшую никелем трубку.

Раздался негромкий хлопок. Сухомлинов резко выпрямился, шагнул вперед, но тут же, судорожно хватая воротник руками, свалился на траву. Поспешно закрепив на своем лице какой-то намордник, бабка стала вытаскивать из его сумки все схемы и документы, которые он носил с собой. Саша едва удержался, чтобы не крикнуть. За спиной его треснула ветка. Бабка вскинула голову и настороженно посмотрела в его сторону. Саша похолодел и замер, притаившись за деревом.

Сложив схемы и карты в мешок из тонкой черной резины, бабка быстро пошла с полянки, пряча мешок в складках одежды.

Саша осторожно вышел и наклонился над Сухомлиновым. Сильный незнакомый запах ударил ему в нос, в горле запершило, на глазах выступили слезы.

Сухомлинов был в глубоком обмороке. Его загорелое лицо побледнело, около глаз проступили белые морщинки, стали заметнее волоски небритой бороды и усов.

Саше вдруг показалось, что геолог мертв, и ему стало так жутко, что он готов был вскочить и бежать как можно дальше от этого страшного места. Но, странное дело, Саша перестал чувствовать удушливый запах. Все тело его налилось какой-то непонятной тяжестью, голова закружилась, перед глазами быстро замелькали маленькие светлячки. Поняв вдруг, что он тоже вот-вот упадет, Саша рванулся и, шатаясь, придерживаясь за стволы деревьев, шаг за шагом пошел прочь с поляны Выбравшись на тропинку, он опустился на землю, откинулся назад и, прислонившись спиной к дереву, стал глубоко и часто дышать. И снова ему показалось, что кто-то промелькнул за кустами. В ту же минуту он увидел поднимавшуюся на каменистый пригорок бабку. Прихрамывая и опираясь на суковатую палку, она шла довольно быстро и, перевалив через каменистую вершину, скрывалась уже по ту сторону сопки.

Саша вскочил на ноги, спотыкаясь и пошатываясь, быстро пошел за нею, поднялся на бугор и совсем рядом увидел ее коричневый платок.

Саша узнал это место. Где-то здесь был муравейник, в котором она лечила свой ревматизм. Вот и три валуна на пригорке, и журчащий неподалеку ручей. Осторожно пройдя вперед, он увидел, что бабка опять стояла в муравейнике и, как будто ничего не произошло, растирала ноги. Выпрямившись, она отряхнула муравьев и вышла на дорогу. Саша перебежал расстояние до валуна возле дороги, подобрал тяжелый шершавый камень и, до боли сжав его в руке, стал ждать.

С громким шумом, как показалось ему, упал с валуна маленький камешек, где-то недалеко затарахтела телега, в ту же минуту чьи-то сильные горячие руки зажали ему рот и утащили за густой и широкий куст. Перед ним был дядя Андрей.

Саша чуть было не вскрикнул, но старший лейтенант быстрым движением снова закрыл ему рот и, кивнув кому-то в сторону муравейника, быстро и все так же бесшумно отвел Сашу в глубину леса.

— Дядя Андрей… Сухомлинов…- начал было Саша.

— Все знаю…- перебил его старший лейтенант и на мгновение прислушался, очевидно ожидая каких-то сигналов.

— Иди по этой тропинке,- сказал он Саше,- никуда не сворачивай, выйдешь на заставу. Смотри, никому ничего не говори. Пойдешь в комнату политпросветработы, сядешь с ребятами, как будто ничего не было. Спросят — скажешь, что Аграфену Петровну повезут в больницу. Все понял?

— Понял, дядя Андрей…

— Беги, до грозы успеешь,- сказал ему Лузгин и добавил: — Помни, Саша, никому ни слова…

Саша молча кивнул и быстро, стараясь не наступать на сучья, пошел по тропинке к заставе. Отойдя метров двести, он побежал, боясь, что гроза застанет его в лесу.

Странное и сложное чувство овладело им. Как будто с появлением дяди Андрея гора свалилась с плеч: теперь уж командиры знали все. Сухомлинова спасут, и никакой шпионке не удастся сделать свое черное дело. Но вместе с тем чувство пустоты и усталости все больше и больше охватывало его. Он шел, постепенно замедляя шаг, потом остановился, прислонился к дереву и, сдерживая слезы, несколько раз глубоко и тяжело вздохнул.

Он и сам не знал, что его так взволновало: то ли ему было жаль Сухомлинова, то ли он понимал, что своим присутствием едва не помешал пограничникам, которым надо было знать, куда Макашина спрячет прорезиненный мешок и где надо будет ждать нарушителя.

Саша недолюбливал Аграфену Петровну, но все-таки считал, что она по-настоящему свой человек. А оказалось, что рядом с ним ходила не Макашина — мать погибшего на заставе пограничника, а настоящая шпионка, которая не остановилась бы и перед убийством, лишь бы раздобыть карты и схемы. Теперь стало понятным, почему ее не взяли на остров, почему она решила убрать Тобика, который своим лаем оповещал всех, куда она пошла; стала понятной постоянная тревога командиров, частые отъезды дяди Андрея… А сегодня подполковник приказал Лаврову, чтобы винтовки чистили не больше чем по десять человек сразу. Хорошо, хоть пограничники обо всем знали и следили за ней. Но как они-то со Славкой проморгали!

— Ну, ничего… Это ничего…- бормотал Саша, часто вздыхая и яростно вытирая глаза, как будто хотел осушить их до дна. Никому в жизни не согласился бы он показать эти слезы, даже Нюре, даже дяде Андрею, а больше всего Айно или Славке, которые сидели сейчас на заставе и не подозревали, что происходит здесь, в лесу.

Донесся шум мотора, какая-то крытая машина промелькнула на дороге и скрылась в том направлении, где была палатка геологов. Проводив глазами машину, Саша заторопился к заставе.

За деревьями показался свет, донеслась музыка. Саша прибавил шагу. Подойдя к ограде недалеко от домика кухни, он стал пролезать сквозь колючую проволоку. Блеснула молния, и только сейчас он заметил, как стало темно. Из-за леса ползла, клубясь на фоне пасмурного неба, темная туча. Нарастал и приближался рокот грома.

Пролезая сквозь ограду, Саша, как это бывает, когда спешишь, зацепился за проволоку и никак не мог снять рубашку с ржавого шипа. Справившись, наконец, с этим делом, он увидел, что во двор заставы въехала телега, на которой сидела Аграфена Петровна. У ворот ее встретил капитан Рязанов, помог сойти и прошел за нею в дом на половину старшего лейтенанта Лузгина.

Саша перебежал двор и, поднявшись по ступенькам своего крыльца, вошел в сени. В приоткрытую дверь он увидел, что бабка сидит на кровати и, наклонившись, растирает руками щиколотку. Капитан Рязанов, подождав в кухне Лузгина и Лаврова, вместе с ними вошел в комнату.

Увидев их, бабка засуетилась, взяла со стола небольшой продолговатый предмет и довольно легко поднялась на ноги.

Капитан что-то сказал. Лавров без предупреждения схватил Аграфену за руки и развел их в стороны.

— Что ты, что ты, соколик, что ты? — испуганно забормотала она, с заметным усилием стараясь высвободить руки. Но ей ли было тягаться с Лавровым?

На пол со стуком упал карболитовый футляр, какие в войну выдавали солдатам, чтоб при ранении в бою по записанной на бумажке группе крови сразу сделать переливание, а по фамилии узнать, откуда человек Некоторые называли эти футлярчики медальонами, некоторые — капсулами, но почти все, когда кончилась война, стали держать в них обыкновенные иголки.

Из бабкиного футляра тоже выпали иголки. Лавров наклонился и подобрал их.

— Осторожно, старшина! — негромко предупредил Лузгин.

— Лавров, осмотрите все вещи в комнате,- приказал капитан.

Саша спустился с крыльца и, обежав дом, направился к комнате политпросветработы.

Во двор заставы въехала крытая машина, та самая, которую он видел в лесу. Из кабинки вышла Нюра. Два пограничника вывели из машины бледного, ослабевшего Сухомлинова, поддерживая его под руки.

Саша остановился на пороге казармы и увидел, как вместе с Аграфеной сели в машину старший лейтенант Лузгин и Зябрин. Лавров поставил в кузов бабкину корзину, постель и чемодан. Машина умчалась с заставы.

Саша распахнул дверь в комнату политпросветработы, где должен был состояться торжественный вечер. Яркий свет кинолампы ослепил его. Возле треноги с передвижкой возился механик. От железного ящика с фильмом пахнуло запахом грушевой эссенции. «Казаки, казаки, едут, едут по Берлину наши казаки!» — гремела на всю казарму знакомая песня.

— Саша! Саша! — раздался звонкий Алькин голос.- Берлинское нападение привезли!

— Что ты, сынок, нападение мы не возим,- возразил ему механик.

Из-за бьющего в глаза света Саша не сразу рассмотрел механика. Был он маленький и плотный, в наглаженной гимнастерке и начищенных сапогах. Изо всех его карманов торчали плоскогубцы, проволочки, железочки, ножницы и ножички, а из заднего кармана брюк — даже ручка молотка и полкруга изоляционной ленты.

— Саша, пойдем! Мы вон там сидим,- сказал Алька и взял его за руку. У дальней стены стоял накрытый красной материей и весь уставленный цветами стол. Пограничники, ожидая командиров, сидели на скамейках, шумели и разговаривали. Саше показалось странным, что здесь вот были люди, которые ничего не знали о событиях в лесу. Пройдя за Алькой, Саша молча сел возле окна Айно, слушая Славкину болтовню, внимательно посмотрела на него. Рядом с Айно чинно сидели Катя и Карп Яковлевич

— А я знаю,- повернувшись к Саше, сказала Айно,- Аграфену Петровну в больницу увезли, нам тетя Нюра сказала,- и она еще раз посмотрела ему в лицо и несмело, как бы утешая, тронула его рукой.

Саша испугался: вдруг Айно заметила, что у него красные глаза? Ничего не ответив, он отвернулся, как будто что-то увидел в окне.

Саша так и не понял, огорчилась или не огорчилась Айно, узнав, что Аграфену «отвезли в больницу».

— А знаешь Солуянова? — стараясь привлечь внимание Айно, сам того не подозревая, выручил его Славка.

— Какого Солуянова? — машинально переспросил Саша.

— А вон, киномеханика! — Славка сделал страшные глаза и помолчал. Айно как будто заинтересовалась Солуяновым и перестала смотреть на Сашу.

— Зозуля говорил — из консервной банки атомную бомбу может выдумать!-сообщил Славка и, чтобы проверить впечатление, заглянул в светлые, широко открытые глаза Айно.

— А вот если взять атом,- продолжал Славка,- на камень его положить и молотком стукнуть?! А? Ты бы стукнула? — и Славка опять посмотрел на Айно, всем своим видом показывая, что уж он-то обязательно стукнул бы.

Саша видел в окно, как из леса вышел целый взвод пограничников и с ними тот лейтенант, с которым он познакомился на восьмой заставе. Лейтенант подал солдатам команду «вольно», легко взбежал по ступенькам и скрылся за дверью комнаты службы.

Полоса света из окна падала на черемуховый куст. Вздрагивавшие от ветра листья и зреющие ягоды черемухи были словно отчеканены из потемневшей бронзы. На освещенном прямоугольнике куста застыла тень Сашиной головы.

От земли тянуло влажным холодком. Молнии огненными шашками рубили темноту. Гром рокотал без перерыва. Ветер крепчал и налетал порывами. По крышам забарабанили первые крупные капли.