1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, дорогая, мне тоскливо, что нет вестей от тебя, как ты, что ты, мне совсем не пишешь – я уже ревную. Как встретила Новый год? Был ли в сборе весь твой «двор»?
Я все время кашляю, нос починился. В квартире у нас очень приятно и тепло теперь. Встреча Нов. года состоялась, так сказать, оживили наше жилище. К сожалению, у меня была репетиция и вечером «Враги» – увы! – так что вся тяжесть приема пала на плечи милой Софы и Поли. Ужин я заказала в театре, а дома делалась часть закусок. Елку устроили. Встретили Новый год девять человек: Люба с Левой, Вово с Мариной (его подруга), прелестной девушкой, Раиса с мужем, Лизавета, а с двух часов начался съезд: Фадеев с Линой, Никулин, Федя, Виленкин, наш Белокуров с женой, к 6-ти час. – Паша Марков с Кемарской, и в результате мы легли около 8 час. – хорошо? Было очень оживленно, и все остались очень и очень довольны. Пили одно шампанское. Должны были приехать Ершовы, Дима, но… очень сильно «накушались» и, очевидно, боялись ехать. Влад. Ив. встречал Нов. год в Доме актера. Мария Петровна со своими и с Кореневой, она сегодня опять поехала в Д. отдыха «Узкое». Она начала играть.
Вчера мы с Софой обедали у Володи. Вовка хворал, гриппозное воспаление легкого, но теперь уже выходит. Сам купил гуся, устроил елку, как при матери накрыл стол и был за хозяина. Мы очень славно посидели. Пришел Андрюша, а вечером мы отвели его на Гоголевский, там теперь совсем другой характер имеет квартира. А Левка чуть не каждый день обедает у нас. Сегодня обедали у нас: Лева, Вово с Мариной и София Влад. Вово уже жил у нас, когда шел ремонт на Гоголевском.
Поля у нас молодец, очень хорошо готовит, бегает, всегда приветлива, все охотно делает; она, оказывается, очень хорошо рисует; сама сделала чудного Деда Мороза, голова из хлеба, купила красок – и вышел изящный, красивый дед – вот-с.
Собачата мои процветают, только Бром горластый, на каждый звонок, на каждый звук звонко лает…
Приятно жить в центре – ты увидишь. Театры близко. Приезжай скорее.
Кончаю, ибо уже поздно.
Целую тебя, будь весела, бодра, привози свой юмор – мы отлично поживем.
Поздравь Елену Фил., Пронина, Полиньку, всех с Новым годом, желаю всего радостного. Обнимаю. Оля
Все письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.78.14.
2. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Поздравлять тебя, моя милая Олечка, с Новым годом я не буду, т. к. мы уже обменялись любезными телеграммами, а наскоро напишу тебе несколько слов. Поверь, что все мое желание и вся моя радость сосредоточены около тебя, но я не могу их выражать по причине моей адской занятости. Вот и сейчас я прямо-таки одержима годовым отчетом, да не только я, но и мои сотрудники погружены в это «интересное» дело по горло. Растет наше публичное дело с каждым годом и с каждым годом становится работать все труднее… К тому же с самой осени я хвораю – болит шея, а сейчас и грипп привязался, не говоря уже о сердечных недомоганиях!.. Пишу только деловые письма и казенные бумаги. До смерти хочется в Москву, хочется посмотреть, как вы устроились и как живете. Хочется поболтать и подурить, забыть Ялту и свою службу. Но удастся ли мне это? Не прочь бы дыхнуть морозцем, хотя и боюсь холода. У нас хуже – сырость и слякоть страшенные!!
Вчера был доктор и велел три дня ставить банки на спину под лопатки и на грудь горчичник, что я и буду сегодня продолжать. Ночью же во время бессонницы буду мечтать о поездке в Москву. Целую тебя и обнимаю несчетное число раз. Софе нежный привет. Твоя Маша
Все письма М.П. к О.Л. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.105.34.
3. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Олечка, здравствуй!
Приношу тебе мою глубочайшую благодарность за дары, кои привезла мне Лидия Ник. Щукина. Она долго жила в Симферополе. Больше всего ты мне угодила конфетой с твоим изображением – это величайшая честь нашей фамилии, и я буду теперь еще больше гордиться своей невесткой. Мне хотелось узнать вкус этой конфетки, я осторожно вскрыла, вынула содержимое, попробовала и нашла, что очень вкусно. Чтобы сохранить на память – набила ватой и демонстрирую кому ни попало. Жаль, что эта вещь не поспела на нашу выставку.
Духи мне тоже по вкусу, но вот жаль, что я перестала пудриться. Мыло уже в деле. Одним словом, очень угодила!
Помаленьку поправляюсь, на ногах перенесла плеврит. Эйгес писал мне, что ты кашляешь, значит, все еще нездорова? Нехорошо! Если бы ты знала, как замучил меня этот самый Эйгес допотопными вопросами! И так глупо их задает, не указывая дату.
Погода у нас чудесная, тепло и солнечно, и я надеюсь, что зимы снежной у нас не будет. Цветут уже фиалки и подснежники, и их так много, что можно набрать большой букет.
Завидую твоей встрече Нового года в такой интересной компании! Я встретила так: пришли супруги Пронины, Елена Филип., выпили 3 бутылки шампанского, поиграли в кункен и в третьем часу разошлись в опьянении – в общем, было приятно. Кстати, я опять о пьесе Пронина. Не забудь, голубушка, узнать о судьбе этой самой пьесы. Человек он талантливый, но как-то ему не везет; мне очень бы хотелось поставить его на литературные рельсы.
Годовой отчет окончен, и я теперь могу предаться мечтам и размышлениям о поездке в Москву, но так как на это размышление осталось еще три месяца впереди, то, конечно, буду мечтать и понемножку готовиться, т. е. проветривать свои старые чемоданы и писать Лизочке о туалетах. Меня очень тянет в твою новую квартирку, хочется посмотреть, как вы обе устроились, какая обстановка. Возможно, что так все роскошно, что мои старые чемоданы будут чувствовать себя неловко. Не скрою, что скорблю о Гоголевском бульваре и близости к нему Библиотеки. А что Во-Во, не будет ли он претендовать на то место, которое я буду занимать на новой квартире?
Софочке скоро напишу, пусть подождет немножко. У меня много деловых писем стоят перед глазами и требуют ответа. Сегодня обязательно должна ответить Треневу на его необыкновенно трогательное письмо!
Целую тебя крепко-раскрепко, береги себя, не кашляй, хотя и сама я кашляю… Пиши мне почаще, я очень люблю твои письма.
Кланяюсь вам обеим по-гурзуфски и желаю полнейшего благополучия.
Распорядись, чтобы конфеты с твоим портретом продавались в Ялте. Твоя Маша
Датируется по почтовому штемпелю.
4. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая, хорошая Оля, вчера похоронили Г.К. Прохача. Жаль несчастного страдальца!.. Прилагаю при этом его последнее письмо, прочти и верни мне его назад. Пенсия-то у него была жалкая – всего 29 руб. Я ему помогала настолько, насколько могла. Похоронила я его около нашей могилы, на кладбище за нами. Сама я не могла его проводить, но наши служащие говорят, что очень было умилительно! По немощи своей я могла только возложить венок на гроб, когда процессия остановилась у нашего дома. Несчастное и жалкое, больное существо его жена!!
Я, Олечка, очень устала от своей службы, от этой вечной борьбы за существование нашего музея. Всегда какие-то препятствия, какие-то пороги, через которые трудно шагать. Вот и сейчас: отобрали у нас – с нашего текущего счета в Госбанке – 6 300 руб. как остаток от прошлого года и оставили совсем без копейки, без возможности расплатиться со служащими… Скопляются у нас средства только к концу года, когда мы не успеваем их использовать. Придется выклянчивать у Биб-ки, чего я совершенно не переношу. Вообще же к этому несчастному домику Чехова отношение НКП отвратительное, как и к памяти самого Чехова. Дом разваливается – трещит по швам, обстановка изнашивается, я слабею с каждым годом… одним словом, глаза бы мои не глядели на все сие. Если бы только мне дотянуть до весны и, может быть, последний раз побывать в Москве! Ох, как хочется… Может быть, мне удастся что-нибудь сделать в Москве для своего учреждения, поговорю серьезно – в последний раз. Для пушкинского дома в Гурзуфе в прошлом году было ассигновано 63 тыс., а на нынешний год ассигновали уже 123 тыс. Вот! Прости, голубушка, за кислоту, котор. я не в меру тебе преподношу, но уж так сердце наболело, что стало не в силах терпеть.
Как ты поживаешь, как милая Софа, давно вы обе мне не писали. Коллективную телеграмму я получила и сердечно благодарю за память. Сама я часто стала хворать и иногда полеживаю в постели, как это было недавно – воспаление надкостницы с высокой температурой от зубных корней.
У нас тепло, цветут подснежники, фиалки, расцвела роза темно-красная, принес из сада Григ. Карп., в саду сухо, но сыро, при солнце же изумительно хорошо. Меня сие обстоятельство не радует, но я так бы хотела, чтобы вся эта красота была для тебя! Цветет уже и миндаль.
Мой Минуш погиб, похорошевши перед смертью, кто-то отравил у нас двух кошек, погибла и Хвеська у Григ. Карп. Теперь у меня новый Минуш – котеночек черный с белым, служит, когда хочет есть; с черной бородкой – пятном на нижней губе, что делает странное, но милое впечатление. Принесла этого котика Лидия Ник. Щукина. Все-таки старый Минуш прожил у меня 9 лет!
Целую и обнимаю тебя и Софу. Твоя Маша.
О соломенной мебели справляемся часто, и 300 руб. целы.
5. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, драгоценная, «не кляни, а люби, и простит тебя тот…».
Причина моего молчания – душевное мое мерзкое состояние от отсутствия настоящей работы и неумения уйти во что-нибудь с интересом, с энергией – и посему день за днем идет, я что-то делаю по инерции, но избегаю всего ответственного, не делаю того, что нужно делать, отвиливаю от всего и стыжусь этого.
Немного оправдаюсь тем, что утром у меня был массаж (теперь кончился), затем позирую – делает мой большой портрет Н.К. Радлова, и получается хорошо. Тоже скоро кончается – вот и день до обеда прошел. Вечерами много выступала, с своим коллективом – интересного мало, только что деньгу получаю.
Во-первых, благодарю и крепко целую за фото твоей выставки – уж очень ты меня там выкатила – аж страшно. Ивану Мих-чу соберусь ответить на его милое витиеватое письмо – пусть не сердится. Пьеса его (между нами), конечно, нам никак не подходит, может, пошлет ее на периферию.
25 февр. – вот какой перерыв! Получила твое письмо с вестью о тяжкой смерти милого Прохача – так вспоминается он, когда он впервые пришел в дом Чехова! Что теперь будет делать его бедная Елизавета – забыла отчество.
Вчера справили рождение Андрея, он приехал несколько дней тому назад и целый день провел у меня. Мы вчера обедали на Гоголевском, и к 6-ти прибыли дети, штук шесть. Привезли кино и показывали «Дети капитана Гранта», а потом их поили и кормили, тарарам был большой, а я уехала играть «Горе от ума» – жалко!
Маша, мы очень ожидаем тебя, vous comprenez? Начинай укладываться, пожалуйста. Я с 20 мая уеду в Донбасс, а июнь в Киеве. Погода стоит мягкая, напиши поскорее, когда выберешься в Москву, когда тебя ждать.
Лева теперь начал работать с Мейерхольдом в т. Станиславского, и в упоении оба друг от друга. Софа на днях торжественно присягала, и вечером мы ели ананас и пили шампанское с Володей (Вово), кот. живет у меня. Лорд в Ленинграде. Он чудесно говорил о Конст. Сер-че на собрании в его студии – полгода его памяти. Мария Петр. от него в восторге, т. е. от Лорда.
А ты слышала, что в вашей Ленин. б-ке новый директор? Приезжай знакомиться, может, устроишь получше свои дела музейные.
Сижу совсем одна целый день, брала ванну, слегка подкисаю. Софа придет поздно. Мы с тобой съездим в Архангельское к Фридеман – мы их навещали. Съездим и на Николину гору.
В комнатах у нас очень тепло, ванна хорошая – будешь пользоваться. Да, смотрела я и слушала «Ивана Сусанина» – впечатление сложное. Газеты хвалят, а публика холодна, и я понимаю почему. Обговорим.
Привет Ел. Фил., Ив. М-чу, Григ. Карпов. и милой Полиньке. Целую, обнимаю и жду. Оля.
В Мосторге меня окликнула продавщица, оказалась – Тоня, помнишь, была брюнеточка у мамаши. Очень спрашивала о тебе. Оля
6. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Драгоценная Олечка, наконец-то определился день моего возможного выезда в Москву – это 10 апреля. Раньше никак нельзя, необходимо сделать отчет за 1-й квартал. В это же число и в прошлом году я выехала. Пасху встречать с вами, мои дорогие, я не смогу, о чем очень и очень сожалею. Я улыбаюсь, когда подумаю, что увижу на перроне вокзала вас обеих – тебя и Софу, это будет как раз выходной день, 12-ое. Конечно, это не обязательно, но позвольте мне об этом помечтать!.. Только бы быть здоровой, что-то опять мой колит пошаливает. Буду воздержана. Работаем вовсю, все сотрудники стараются. Соревнуемся с Музеем Пушкина в Гурзуфе. Вот!
Целую и обнимаю тебя и жажду увидеть. Софу целую. Маша
7. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Вот я и поехала в Москву! Восьмой день лежу с t и не вижу конца краю. Ночью изнурительные поты и плохо с сердцем – это наш крымский грипп! Чемоданы уныло стоят у дверей балкона, и я с грустью смотрю на них… Все уже было готово к отъезду – и билет международный, и автомобиль, и Пронин освободился от лекций, чтобы проводить меня…
Со сладостью свидания с вами у меня связана большая работа по ремонту дома – до 15-го с/м я должна была явиться на Красн. площадь в ОХРИС, откуда получаю непонятные для меня отношения. Целую. Скорбящая Мария
Год по соотнесению с предыдущим письмом.
8. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, в Ялте нет подходящей солом. мебели, только столы да диваны. Купите в Москве на эти 300 руб. Сегодня я наполовину встала, т. е. то полулежу, то посижу у стола. Так хочется 28 выехать. 30-го Софа бы меня встретила. Как мне хочется в Москву – до слез. Целую и обнимаю. Маша
Текст на обороте почтового перевода на 300 р.
9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Что же это – как нам с тобой не везет, дорогая Машенька. И ты и я захирели. Я только оправилась от своего опять опухавшего лица, а теперь желудок – иду сегодня в Кремл. леч. на рентген. снимок. Каждый день жду, что вот-вот придет телеграмма с известием о твоем приезде. Вчера Софа получила твою открытку и сегодня же хотела исполнить твое поручение. Когда же мы наконец увидимся? В начале июля думаю быть в Гурзуфе – 6-го июля кончаю в Севастополе и прямо в милый Гурзуф.
Поправляйся скорее и лети в наши объятия. Привет всем, тебя целую. Ольга
10. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, живем мы, жители твоей квартиры, в мире и согласии. Хина и Бром приветливы и ласковы, но очень прожорливы – не съешь кусочка без их вымогательства. Да вот еще беда – Во-Во съел наш сыр, и мы с Софой в отчаянии…
Вчера ездили в Одинцово, Софа привезла огромный букет черемухи, и ей понравились мои бедные родственники! Было холодно и очень ветрено.
Я устала звонить Фадееву – никакого ответа, знать, и этот номер не прошел! Вообще мое больное дело плохо подвигается… 6-го уезжаю и, вероятно, без благоприятного ответа.
Живу в твоей комнате, пишу за твоим столом и благословляю судьбу за то, что она послала мне такую благодетельную невестку, добрую и к тому же талантливую… Я горжусь Вами! Ваш образ еще не вернулся из Ленинграда, и потому ничего о нем написать не могу, но хотелось бы еще повидаться.
Софа рьяно укладывала твои теплые вещи – все столы и диваны были завалены шубами, одеялами и еще какими-то неопределенными вещами из меха и шерсти.
Усердно добиваются свиданья со мной твои подруги – Вульф и Рукосуева. Отвиливаю, как могу.
Чистенько дежурила Л.Н. Щукина, когда мы уезжали в Одинцово; с благодарностью приняла 5 рублей. Я очень рада, что она согласилась стеречь твою квартиру!
Не знаю, что еще написать тебе, кажется, все важное написала.
Сегодня всю ночь и все утро лил дождь как из ведра, и когда мы с Полей переходили площадь у Красных ворот, то я набрала воды полные калоши!
Лизочка пропала….
Остаюсь любящая тебя твоя Маша.
26/V. Сейчас позвонил Гремиславский и передал от тебя привет, посоветовал послать это письмо в Сталино почтой, что я и делаю. Получено от тебя письмо с вырезками из газет. Радуемся за фонарь! Желаем еще большего успеха!
Софа, я и Вово сегодня обедали у Левы и Любы. Приняты были очень ласково. Без тебя квартира на Гоголевском неуютна и сарайна.
Все целуем тебя нежно и крепко. Будь здорова, береги себя, милая. Твоя Маша
11. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, дорогая, я жива здорова, несмотря на рестор. еду и маргарин – непонятно. Вчера кончила здесь играть – 4 «Вишн. сада». 800-ый раз отпраздновали, были цветы, приветы, волнение. Вечером был банкет с властями и шахтерами. Нам поднесли огромный макет шахты. В шахты спускаться, верно, не буду, наши были и уверяют, что это очень трудно и утомительно. Мечтаю завтра скатать в Святые горы. Сегодня иду в цирк. Душенька, пиши мне, когда едешь, как самочувствие, как дела. Как живется в моей комнате? Целую тебя и в Киеве жду письма, еду 30-го. Будь здорова. Оля
Год по почтовому штемпелю.
12. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Итак, о Мария, я шестого буду в Гурзуфе, отсюда уезжаю 30-го ночью после спектакля. Играю 2, 3, 4 и 5-го – два «На дне» и 2 концерта.
Ничего не знаю о тебе. Как здоровье, настроение?
Все обговорим при свидании. Софа приедет 7-го с моим «семейством».
Жара, удивляюсь своим силам.
Итак, скоро, скоро обнимемся, а пока целую тебя. Оля
Год по почтовому штемпелю.
13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, я в отчаянии. Вчера был военный врач, наложил компресс из водки, я всю ночь не спала от боли, и сегодня оказались еще две головки, значит, это карбункул, компресс сняла и жарю на солнце. Крепко тебя целую за фрукты и цветы. У нас совершенно чудесно. Роман на высоте, у Левы садик не узнаешь – гравий, цветы, все выхолено, лестница к морю, одним словом, все прекрасно, кроме моей шеи.
Пластинка моя приехала. Маша, 14-го, верно, придет телеграмма, которую ты вскрой, там будет обозначен час, когда будут по радио передавать мою пластинку по поводу 35-летия – я начитывала в Киеве. Не знаю, поправлюсь ли я – мне очень хочется быть у тебя 15-го.
От Марии Петр. открытка, просит поцеловать тебя, от Лорда телеграмма с приветом. Я не дождусь быть сама собой. Ведь продержалась героически все длинные гастроли и… вот!!!
Целую тебя крепко, привет всему штату.
Купаться у нас запрещено, будем хлопотать, чтоб разрешили. Внизу тишина и чистота. Твоя Оля
14. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая, дорогая моя Олечка, что же это с тобой?!
Если бы ты могла приехать в Ялту! Я позову своего доктора, он поднимет на ноги всех хороших врачей, и ты будешь здорова. Мой доктор Куклин любит Антона Павловича и всю нашу семью и сделает так, что ты быстро поправишься.
Это письмо передаст тебе Пронин, и ты с ним обмозгуй все, что надо.
Буду ждать звонка от Софы. Умоляю не оставлять меня в неизвестности.
Целую крепко и обнимаю тебя и прошу приехать для лечения в дом твоего мужа. Я знаю, что ты волнуешься, а я страдаю и мучаюсь…
Буду ждать звонка до глубокой ночи.
Пишу под впечатлением рассказов Григ. Карпов. Твоя Маша
15. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Глубоко огорчена и опечалена, что тяжелая, мучительная болезнь не дает мне возможности провести день памяти 35-летия со дня смерти Антона Павловича в том доме, в котором последние годы своей жизни прожил он.
Вспоминаю первый поэтический приезд в этот дом, встречу с его хозяином и очарование от его светлого большого ума, огромного горячего сердца и мягкого глубокого юмора.
Мой привет и пожелания успеха в работе коллективу, оберегающему Дом, принимающему десятки тысяч посетителей с чеховским радушием и вниманием. Книппер-Чехова
Телеграмма на бланке, но без штампов; датируется по содержанию.
16. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая. Сердцем и мыслью я с тобой в этот час грустных воспоминаний о дорогом любимом Антоне Павловиче. Тебе, хранительнице его дома, все мои лучшие пожелания успеха в трудной твоей работе. Плачу, жалея, что не имею силы сейчас обнять тебя и горячо поцеловать. Твоя Ольга.
Телеграмма на бланке, но без штампов; датируется по содержанию.
17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, сидим на вокзале, приехали очень рано. Спасибо тебе за пальто, но мы ехали, увы, в автобусе, и было очень тепло. Пальто тебе привезет Александра Васильевна. Грустно было уезжать. Уютно мы с тобой последние деньки пожили в нашем летнем домике. Рада, что ты доехала хорошо, надеюсь, что все у тебя будет ладиться. Замечательно красиво было ехать, лес золотой сияет всеми красками. В автобусе, конечно, противно.
Целую тебя, будь бодра и не теряй юмора. Целую. Оля
18. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, подъезжаем к Харькову – с утра шел снег, едем по белоснежной равнине, а вчера обедали на балконе в Гурзуфе и Софа купалась в море – чудные контрасты. Последний вечер в Гурзуфе сидел Серг. Ив. Минин и играл с нами в кункен, причем Дина с азартом помогала ему.
Я лежу и не хочется вставать. Целую крепко. Оля
19. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машшечка, дорогая, вот и мы в Московском котле. Дорогу перенесли хорошо, топили, я все время лежала, Дина приходила к трапезам, даже попробовали в кункен играть.
В Москве была встреча в темноте: Снитков с узлом шуб, Лева, Володя, Федя с большим букетом, Дима, Белокуров и моя Тамара Михеева, упаковали нас в машины и по морозцу доехали до дому.
17-ое, вот видишь – не дали кончить.
Ну-с, был у меня доктор кремлевский с Иверовым, и вот решение: на днях меня кладут в Кремл. лечебницу на 6–10 дней на исследования, а затем уже в Барвиху. Жду сейчас, чтобы освободилась отдельная палата.
Сижу вся в цветах – громадные корзины от театра и Влад. Ив-ча, и много других.
Сделали manicure и головы убрали и стали приличнее.
Дина неутомимо готовит и страшно вкусно и легко – мастерица. Сейчас подала запеканку манную, облитую горящим коньяком.
Андрюша был уже раза три, Люба, бабушка, Володя, Кундасова (!!), Морозова, Соф. Вл., Лорд, Раиса Ник., Дерман принес биографию А. П-ча, очень кланяется тебе.
Предстоит очень неприятная операция с отказом Поле, уже приходила к нам одна желающая, жившая у Судаковых – солидная. На Алекс. Васильевну, думаю, слабая надежда.
Софа орудует, все распаковывала, устраивала, очень хорошо выглядит. В Академию еще не ходила.
Как твои дела? Перевели ли Полю, вообще, как все ладится? Привет всему двору. Кончаю, а то опять не отойдет. Целую крепко, Дина целует. Твоя Оля
20. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Машечка, сижу в одиночной камере, вечер, тишина, в изголовье наушники (радио), передают «Землю». Читаю много. Бекетова принесла мне свой перевод «Давида Копперфильда», и я с увлечением читаю – прекрасный перевод. Читаю и Дермана – биографию А. П-ча, – пока меня многое удовлетворяет.
Сегодня утром натощак с 9 до 12 ч. – брали кровь, как называется «сахар с нагрузкой». Сначала брали кровь из вены, потом дали выпить стакан горячей воды очень сладкой (ух!) и потом делали 6 уколов, брали кровь, сначала через ¼ часа, потом через ½ часа – вот-с. Исследуют и мочу и кака; завтра, кажется, предстоит рентген и желудочный сок – ох!
Я здесь с 17-го вечера. Был здесь Качалов, все ходил ко мне, сегодня уехал в Барвиху.
Вчера – приемный день, навещали меня Софа и Дина. Вечерами говорю с ними по телефону. Дина готовит совершенно исключительно – легко, вкусно, экономно и быстро.
Сейчас пришли мне сказать, что завтра натощак будут брать желудочный сок!!!
Здесь масса обслуживающего персонала, всё ходят докторицы – надоело рассказывать о своих болезнях.
Кормят очень обильно и вкусно. Сегодня ела трубочки с взбитыми сливками, дают вкусные витамины, запеканки.
Скорее бы кончились все процедуры!
Ну, будь здорова, крепись, Маша, ремонтируй и дом и себя.
Водворилась ли Полинька? Привет всему твоему окружению. Минуша не забудь.
Целую крепко. Оля
21. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, письмо мое так и лежит, никто не взял – пишу второе: сегодня придет Лева и Лизавета, они опустят.
Меня пытают каждое утро натощак. Вчера впустили в желудок тонкую кишку, и я с ней сидела больше двух часов.
22 окт. Да, и каждые 10 минут насосиком вытягивали желуд. сок, потом вливали в желудок бутылочку чего-то синего – синька с чем-то, и опять выкачивали – посмотрим, какие результаты. Вчера же снимали рентгеном позвоночник (спина все еще болит), желудок и натощак давали глотать во время съемки ужасную кашицу (барий), потом еще снимали сердце. Вот-с. Сейчас пойду снимать кишки. Надеюсь, что скоро пустят меня в Барвиху. Здесь очень хорошо, кормят прекрасно, много фруктов дают, витамины. Лежу, брожу, много читаю. Вчера меня посетили Лева и Лизавета.
С Софой вечерами говорю по телефону. С Полей произошел окончательный разговор и, кажется, довольно мирно. А я, верно, привязчивая, мне как-то жалко.
25-го Лева дирижирует, и вряд ли я попаду – жалко!
Была ли у тебя Александра Вас. и передала ли пальто? Буду ждать письмеца.
В палате у меня солнце, любуюсь на фигуры на крыше Ленинск. биб-ки. Жажду воздуха. Вспоминаю наши последние дни в милом Гурзуфе. Целую крепко. Оля.
Маша, меня выпустили погулять на большую каменную террасу, на кот. выходит моя палата. Солнце греет, любовалась на златоглавые кремлевские соборы, на улицы и дышала, дышала. Упиваюсь Диккенсом, «Давид Копперфильд» в прекрасном переводе Бекетовой – она и принесла мне две книги.
Завтра предстоит мне кишечный рентген и гинеколог, а 25-го рентген и там же клизма из бария: будут глядеть, как сия кашица пойдет по кишкам – занимательно!
Анализ желуд. сока показал, что у меня не пониж. кислотность, а, наоборот, весьма повышенная. В крови и желудке ничего не найдено. Беспокоит спина, не знаю, что там найдут. Ну вот, будь здорова, целую. Оля
22. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля-Пупочка!
Ну как твои процедуры? Окончила их? Что говорят врачи? Какие находят болезни?
Я полагаю, что ты будешь совершенно здорова и через месяц уже будешь играть в «Дядюшкином сне» с пышными формами. Во всяком случае, я бы очень хотела быть на твоем месте! Ты пишешь, что кушала трубочки со взбитыми сливками, а у нас вчера было такое меню: 1. суп из столярного клея, засыпанный горохом, 2. каша манная с тыквой на мышиной моче и на третье чай, заваренный три дня назад. Еще и сегодня чувствую отвращение от вчерашнего обеда. Упражняется наша Маруся отчетливо! При этом сахару нет ни кусочка. Жду, что добрая Софа исполнит обещание и пришлет. Страшно жду!
Ремонт идет вовсю, дом окончательно загажен, и мне не верится, что можно будет когда-нибудь его вычистить… Потолок в столовой рухнул, как только до него дотронулись, пришлось делать новый. Паркет в кабинете содран, стены в коридоре расковырены, во многих окнах разбиты стекла, двери не запираются, и это последнее обстоятельство единственное мое утешение – так напоминает Гурзуф!..
Апресьянц молчит, и я его совершенно не вижу, но страшно боюсь.
Много огорчений и от того, что не получаем малярного материала, где-то застрял высланный еще 7-го августа. Единственное уютное место – это бывшая шаляпинская комната, где живет Поля со своим семейством. Там тепло, уютно и уже пахнет непроветренным духом. Она покапризничала и теперь, кажется, довольна.
А в саду у нас как чудесно! Цветов так много, как никогда! Начали распускаться хризантемы, мечтаю послать Марии Петровне. Дожди продолжают лить, но тепло.
Что тебе еще написать? Кажется, обо всем доложила. Вот настроение у меня неважное, иногда хочется даже плакать. Чувствую себя сносно только тогда, когда готовлю письма А.П. для первого тома. Начали работать с Ив. Мих. очень продуктивно.
Елена Фил. тут же около нас переписывает письма на машинке. Иногда хохочет до слез. Ужасти какие глупости писал твой супруг!! Очень много новых, еще не видавших света писем.
Милая, пупочка, пожалуйста, пиши почаще, Теперь ты будешь жить в высшем свете и совсем забудешь маленьких людей, живущих в поте лица своего, без сахара и масла.
Это письмо я адресую на имя Софы, она тебе его передать сумеет по месту твоего жительства.
Часто, очень часто вспоминаю Диночку и ее анекдоты, особенно Трезира! Как долго она у вас пробудет? Вообще пиши почаще. Когда едешь в Барвиху?
Целую и крепко обнимаю. Твоя Маша
Это письмо находится в папке 1936 г. (ОР РГБ, 331.105.31), но по содержанию, по прямым перекличкам с окружающими письмами (трубочки с кремом, ремонт, переселение Поли и т. п.) оно относится к 1939 г.
23. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, сейчас уезжаю в Барвиху. Третьего дня к вечеру вернулась из больницы. Очевидно, у меня все благополучно, надо только отдохнуть и привыкнуть к жизни.
Вчера вечером Дина устроила превкусные пельмени, были Лева, Лизавета, Нардов, Вово с Мариной, посидели. Андрей был весь день, купался у нас. Днем я походила с Софой и Андрюшей. Целую. Будь здорова. Оля
24. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, дорогая, вот я и в Барвихе. Вчера Лорд, приехавший сюда с Марией Петровной, привез мне твое письмо – очень я обрадовалась. Чудная у тебя отдушина – письма Ант. П-ча – можно позавидовать.
Я «отдыхаю». Сплю, кормлюсь: 9–10 ч. – первый завтрак, 1–2 ч. второй завтрак, 4 ч. – фрукты, 6–7 ч. обед, 8 ч. чай, через день кино. Гуляю два раза в день, упиваюсь воздухом. Стоят чудные серые тихие дни – в тон природе. Лес не шелохнет, лежит иней на траве, кое-где на дорожках. Стоят серьезные стволы сосен, пушится зеленый молодняк сосновый, белые березы молодые, какая-то меловато-красноватая дымка из ветвей, местами стелется бурый поникший папоротник, огромный пруд зеленый не колыхнется, и в нем видишь весь лес кувырком, а главное блаженная тишина, даже в ушах звенит. Я хожу, хожу да остановлюсь послушать тишину. Начала общий массаж, кроме животика, через день хвойные ванны, прогревают спину синим светом. Вас. Ив. Качалов здесь, сидим за трапезами за одним столиком, хотя редко встречаемся – он очень поздно приходит. Начинаю упражнять память, почитываю стихи. Здесь К. Чуковский, Всев. Вишневский. Мужчины все в санаторских пижамах борд. цвета – не очень интересные.
Сейчас говорила с Софой по телефону. Дина вчера лежала с приступом малярии, завтра ее кладут в тропический институт – очень хорошо. Поля уходит, у нас теперь Анна Ивановна – посмотрим, как будет.
6-го жду Софу с Лизаветой. Ну вот; посылка тебе уже поехала, кажется. Прости, что так запоздала.
Целую тебя крепко. Оля.
Привет Цанову, расскажи ему про меня.
25. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Ну, Маша, дорогая, наконец-то [ты] получила посылку, проволочка была из-за ящика.
Я «подправляюсь» – сплю, ем, гуляю, через день беру ванну хвойную с солью; каждый день прогревают соллюксом мой рубец, через день ионизируют, причем во рту металлический вкус. Делают уколы пантокрина, глотаю какие-то порошки, сижу на диете. По утрам пью полстакана что-то вроде англ. соли. Вот-с. Через день сижу в кино, видела «Пожарского и Минина», неплохо; видела очень хорошую картину «Ленин в 18 году».
Маршак здесь, очень хорошо и любовно вспоминает тебя. Сегодня приехали Булгаковы, я с Вас. Ив. была у них. Он в темных очках, лежит. Елена Серг., его жена, рассказывала, как он сильно болеет. Одно время был безнадежен. Один глаз совсем не видит, другой плохо. Не знаю, поправится ли.
Сегодня проснулась – все белое – гулять было чудесно, воздух упоительный, но, думаю, все стает – тепло. Да, еще каждое утро в 8 час. у меня общий массаж. Если бы только наладился кишечник!
Сегодня Лева дирижирует, и мне грустно, что я не буду в концерте. Каждый выходной прибывает Софа; Лизавета была раза два, Марина, посидим, погуляем… 29-го я кончаю курс и приеду наконец домой.
Когда же наконец отремонтируют твою келью! Воображаю, какой хаос в доме, но зато как будет приятно, когда все кончится и дом окрепнет. А ты держись, как всегда, молодцом, целую тебя крепко, передай привет твоему «двору», Минушу особый привет. Твоя Оля
26. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Драгоценный депутат, как ты себя носишь? Как ремонт, как вообще все?
Ну а я пробую и начинаю жить в Москве. Вчера первый раз днем смотрела «Тартюфа», а потом мы обедали у Вово, в его новой квартире. Марина накормила на славу. Дом занятный – бывш. Хитровка, какие-то мрачные галереи, коридоры с железными решетками, закоулки, лестницы… и в квартире симпатично, но смешно.
Я с тоской вспоминаю Барвиху, чудный воздух, прогулки, регулярную жизнь. Чувствую себя хорошо пока.
Дина уехала 15-го в Саратов, нервничала, пекла пироги в последний день, много нужного накупила носильного и себе и своим. Полечила свою малярию. Без нее стало как-то тихо.
Я сегодня сижу одна дома, скоро 11 ч., а Софа еще заседает, днем была Марина, я и гулять не ходила, сижу пишу о Конст. Серг-че.
Лева уехал в Ашхабад на месяц.
Каждый вечер почти приказ наводить темноту, а выглянешь в окно – свет во многих домах. Я и сегодня вечером из-за этого не вышла.
Бываю днем в театре, привыкаю, думаю понемногу начать играть.
Аннушка наша ничего, чистоплотная, тихая. Посмотрим, как дальше.
Послала деньги в Гурзуф, чтоб крышу делали.
Маша, прости за пустопорожнее письмо, что-то не пишется и кислая я сегодня.
Когда открываете музей? Пришла твоя открытка Софе, и я прочла. Как жаль Минуша!! Чудный был котик. А у нас Хинка слепнет, не знаю, поправится ли, пускаем ей капли, Софа была с ней у Тоболкина. Целую тебя, держись и будь здорова. Оля.