1. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Из Софочкина письма узнала, что ты хвораешь гриппом и не можешь работать в театре – я очень огорчена, особенно последним обстоятельством. Мы тут тоже все перехворали этой отвратительной болезнью, но я и сейчас серьезно больна – сильнейший насморк, кашель, болит все тело, t° сильно понижена – 35,3, мерзну, болит сильно голова. Сегодня уже 10 день, как я захворала! Лежит и Поля, у нее было 39,5, но теперь t° нормальная. К счастью, вернулась к нам Маруся – бегает и старается вовсю!
Софочке передай мою глубочайшую благодарность за сочувствие к моим горестям, когда приеду, поклонюсь в ножки.
Прости – маленькое телефонное поручение. Узнай по телефону, или поручи кому-нибудь, следующее: кто теперь редактором журнала «Истор. гражданской войны Красной армии». Прежде был Горький. Это необходимо для меня. Просили узнать. Целую и обнимаю тебя. Теперь ты здорова, надеюсь. Твоя по гроб Маша
Все письма М.П. к О.Л. за этот год (кроме особо оговоренных) хранятся: ОР РГБ, 331.105.36.
2. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, дорогая, спешу ответить тебе относит. редакции журнала «Ист. гражд. войны» – там есть ответственный секретарь редакции Минц и его зам – Разгон. Вот – получай, а редактора, мне сказали, не существует.
Я в отчаянии – почти месяц не могу разделаться с гриппом. Я все еще не здорова, хотя ничего не болит. На днях попробовала съездить в театр – поглядеть на людей, поговорить, и вечером слегла с ознобом, с каким-то нытьем во всем теле, и вот опять сижу слабая, никуда не годная. Делают мне уколы пантокрина, глотаю камфару с кофеином, глотаю витамины, валерьянку с адониленом…
Ко всему безвкусье, даже не очень реагировала на то, что «Вишн. сад» шел два раза без меня: вышел строжайший закон – не менять спектакли, и в три дня ввели Соколову, говорят, ревела белугой.
Дни сижу в одиночестве, сижу и лежу, читаю, раскладываю пасьянсы – около 7-ми приходит Софа, иногда обедает Лева. На днях обедали у меня Андрюша и Таня Дмитриева, зажигали елку, играли в игры, и мне было очень приятно с детьми. Андрей очень много знает, рассказывает, играет на пианино, одним словом, charmeur. Таня взирает на него с восторгом. Пили они белое вино с водой, ели пломбир, Андрей находил, что вино, хотя и очень слабое, но вкусное. Лева помешан на лыжах, теперь берет с собой Вову.
Марина все еще лежит – что-то с венами неблагополучно. Девчонка – Анночка – здорова, жду их в скором времени к себе.
Москва полна волнения по поводу Сталинских премий – о люди! Под старый Нов. год была Лизавета и Соф. Вл. – жгли елочку и гадали: ха-ха – молодежь!!!
Ну, будь здорова, целую, не хворай и думай больше о своем приезде в Москву – гнусно так оттягивать. Оля.
Звонил мне Коренев, рассказывал – в восторге от тебя. Целую, привет Ел. Ф., Пронину, Полиньке.
Имеешь ли ты книгу Роскина «Антоша Чехонте»? Я прочла – поговорим.
Все письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.78.16.
3. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Что же это ты, дорогая моя Ольгушка, так расхворалась! Я уже было успокоилась, прочитав, что идет «Вишн. сад». Какая досада! Сама я хвораю почти как и ты, с прибавлением сильной головной боли и бессонницы, но это ничего – я не актриса, и убытка от этого никому нет. Тебе бы надо куда-нибудь прокатиться, напр., приехать за мной, или что-нибудь вроде. Лекарствами не поможешь.
Выздоравливай же, душенька моя, и извещай меня почаще о себе. Я ведь очень беспокоюсь. Как бы мне хотелось, и дорого бы я дала за то, чтобы повидать сидящих у тебя за обеденным столом двух младенцев…. Пара хоть куда?! Хочется мне в Москву, я сильно тоскую и проклинаю расстояние и судьбу, забросившую меня на край света…
Роскина я ненавижу и читать его не стану, врет на зло мне, и черт с ним. Вот ты лучше прочитай о Г.Н. Федотовой, мне прислали книгу, и я упиваюсь. Выздоравливай же. Целую тебя крепко и обнимаю. Твоя Маша.
У нас потеплело, а был мороз, в бассейнах вода замерзла и окна залубенели.
Письмо хранится в папке за 1940 г. (ОР РГБ, 331.105.35), год уточняется по содержанию и по сопоставлению с окружающими письмами.
4. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Наконец-то Вы за ум взялись, драгоценная Мария Павловна, и решились ехать – пора, пора!
Я на тебя так зла, Машенька, что и сказать не могу. Давно надо было приехать и приняться за свое здоровье, а главное за глаза, это возмутительно, что ты так медлила. Вот-с, получай.
Итак, мы ждем. О чем тебе писать? Я выздоровела, но все же духом кисну, очень неприятно наблюдать собственное разрушение, очевидно, надо привыкнуть к этому делу, а я не могу переломить себя. Играю, репетирую, но без особенного вкуса, примешивается какое-то неприятное волнение, какая-то напряженность.
С «Кремл. курантами» мы что-то застряли. Влад. Ив. хочет сам выпускать спектакль, а пока отдыхает в Барвихе, надеюсь, к твоему приезду изготовим сие произведение.
На днях думаем окрестить Маринину девулю – Анночку, я недавно была у них, обедала, сидела весь вечер и любовалась на черноволосую девчонку.
Была 8-го на юбилее театра Станиславского, поглядела на сборище людей, послушала отрывки оперные. Дух Конст. Серг. чувствуется только в «Евгении Онегине» – великолепно поставленный бал у Лариных. Приедешь – расскажу.
Лева ездил в Львов – дирижировал концерт, рассказывал много.
Мы весной, кажется, никуда не едем с театром.
Морозы отошли, так что не пугайся. Последние дни было тепло, все плыло, сегодня приятный легкий морозец.
Софа честно обслуживает свою Академию, по субботам пьет водочку и радуется воскресенью; а у меня свободный день – понедельник.
Ну, одним словом, приезжай скорее – наговоримся и наглядимся друг на друга. Передай мой привет твоему «двору» и скажи им, чтобы скорее снаряжали тебя в путь.
Целую тебя, крепись, будь здорова и кати в наши объятия. Оля
5. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Родная Оля, в пятницу 21 февр. я выезжаю из Ялты в Москву скорым № 10, в международном.
Мне стыдно, что меня нужно встречать так рано, поезд приходит часов в 5 утра; хорошо бы ему опоздать на сей раз! Меня успокаивает то, что Софа воскресенье не на службе и организует встречу.
Шубу привозить не надо, я надену ватник под пальто, у меня есть мех и муфта. Кстати, судя по газетам, в Москве потеплело.
Ах, как я буду счастлива увидеть тебя и Софу!.. Соскучилась очень! Из Симферополя телеграфирую. Целую и обнимаю вас обеих. Маша
6. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Машенька, как жаль, что я не смогу завтра принять тебя в свои объятия – потерпим еще день, два и крепче обнимемся. Отдохни хорошенько, не начни сразу «выезжать» и жди меня – этак больше разнообразия. Целую, обнимаю. Оля
Записка карандашом на листке из блокнота. Приписка на обороте: «? II 1941 февраль, приезд М.П. в Москву».
7. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая, золотая, родная Олечка, я всё еще не могу успокоиться – плачу и стенаю!.. Грустно, что уеду, не простившись с тобой….
Теперь я уверена, что главная причина недугов удалена и ты будешь совершенно здорова.
Всё будет хорошо, только у меня на душе тоскливо, тоскливо…
За все тебя глубоко благодарю, и будь здорова, моя душечка.
Телефон звонит непрерывно – узнают о твоих недугах. Маша.
Бром и Хина приветствуют и скулят.
8. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, с приездом тебя! Слышала, что доехала хорошо. Тепло? Я еще лежу, хотя сегодня пробовала бродить, велят. Два дня нутро мое без постороннего вмешательства действовало. Сплю хорошо, сегодня без наркоза и «волшебных» свечек (люминал, пирамидон и еще что-то).
Не съедаю всего, что дают утром: кофе со сливками, яичко, черная рассыпчатая каша, творог с сметаной, хлеб, масло, дают и зернист. икру – очень все вкусно. В обед три блюда, днем чай с лимоном, ужин два блюда и простокваша.
Лежу, читаю. По утрам и вечерам меня переносят санитары на каталку и вывозят, пока проветривают комнату. Навещает меня Василий Ив. – беседуем. Он очень хорошо написал о Лужском, как-то по-настоящему. Ходят доктора: очаровательный Очкин, необыкновенной симпатии человек, профессор Спасокукоцкий, еще два хирурга знакомых – веселые, приятные. Двигаться больно, двигаюсь с опаской, сегодня побродила, ужаснулась своего вида в зеркало. Говорят, надо дней на 10 в санаторий на поправку. Опять я выскочила случайно – не берет меня смерть, а ведь как хватает!
Были у меня Софа и Лева, завтра жду Лизавету.
Ты, я думаю, рада была отдохнуть в вагоне от наплыва людей в последние два дня?
Да, неожиданно судьба прервала наше весеннее свидание. Я до сих пор не могу опомниться: 23-го вечером играла «Враги», днем ходила с тобой, была в театре, а 24-го утром лежу под ножом.
Ну, целую тебя, устала, привет всем твоим. Оля
9. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая моя Олечка!
Я так счастлива, что ты дома и что ты вырвалась из объятий смерти так благополучно! Боже мой, если бы ты знала, как я страдала и как мне не хочется пережить тебя!..
Сейчас у нас холодно, сыро и вот-вот пойдет дождь, но в саду изумительно – я застала свой сад в самый разгар весны – цветет сирень и особенно пышно твоя белая, лакфиоли, незабудки, примулы и проч. Молоденькие листья на деревьях точно покрыты лаком. Больно, что ты не видишь наш сад таким, каков он весной. Ты, любительница цветов, восхищалась бы без конца… Я любуюсь только с балкона, работа меня захлестнула и сделала меня опять нервной и нетерпеливой, даже некогда было вовремя написать тебе и Марии Моисеевне. Вчера, напр., мне пришлось принимать литераторов из Литфонда, они всегда обидчивы и требовательны, надо было много употребить потенции, чтобы удовлетворить их вполне! Был и маленький Дерман, держался очень симпатично, как друг настоящий. Сейфуллина милый человек и добрый, я искренно полюбила ее, она часто бывает у нас и даже ночует нередко. Вот только жаль, что пьяница! Умница большая!
Я успела уже простудиться и боюсь воспаления легких – температурю…
Позволь мне поблагодарить тебя еще раз за гостеприимство, ласку и уют, котор. ты меня окружала во всё пребывание мое у тебя. Я очень рада, что Дина с тобой, привет ей сердечный! Ну, будь здорова, береги себя во всех смыслах. Теперь ты знаешь, как тебя все любят и как сокрушались неутешно во время твоей болезни. Целую и обнимаю. Маша
10. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Ну вот, Машенька, дорогая, я и в Барвихе. Восстанавливаться буду. Все у меня благополучно, кроме сердца – никогда в жизни его не чувствовала, а сейчас не пускает меня жить. Не велят много двигаться, полеживаю, трапезы принимаю у себя в комнате, брожу по саду, сижу больше. Тишина адовая! Воздух хотя холодный, но чудный. Утром открываю занавеси на большом полукруглом окне, ложусь и любуюсь на рыжие прямые стволы сосен и на зеленые, медленно качающиеся верхушки деревьев, и уже хорошо немножко делается на душе, особенно если все залито солнцем. Кукует изредка кукушка, робко попискивает птичка, трясогузочка охорашивается на веточке. А деревья-то стоят голые, и почки еще не пухнут.
Здесь Сахновский, Варвара Массалитинова, Чуковский, ожидают Яблочкину.
Уехала я сюда 9-го к вечеру, с Диной. В воскресенье приезжала Софа с Диной.
Питают усиленно, пью витамины, глотаю кардизол, колют меня. Мне не скучно, т. к. чувствую, что такая я никуда не гожусь в жизнь. О театре не хочется думать. Представь, Маша, дают мясо. Недавно ела чудную вырезку-грилье – это значит без масла, в собственном соку.
Шов, конечно, еще очень чувствителен. Думаю, что в две недели не поправлюсь, да и врачи говорят, что не меньше месяца. Очень я кокнулась с этим аппендиксом. Говорят, его определили флегмоно-язвенный – ну, одним словом, я случайно выскочила. Для чего судьба не дает мне перейти черту, уйти «в великое Ничто»…
Я очень рада, что Дина приехала.
Как-то ты теперь ворочаешься в своей работе – небось, много накопилось?
Очень жалею, что твое мирное пребывание у меня кончилось таким неприятным «бумом» – уж извините, прошу Вас.
Привет всему твоему коллективу, может, скоро увидимся.
Целую, обнимаю тебя. Оля
11. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая моя и дорогая Олечка!
Твое письмо из Барвихи получила и теперь у меня новый повод страдания – это твое сердце. Приняв во внимание твою экспансивность, я боюсь, что ты будешь забывать о своем слабом сердце и злоупотреблять своими силами, едой и напитками… Внемли моим воплям и береги себя! Береги хотя бы для того, чтобы твои почитатели могли увидеть тебя еще не раз на сцене Худ. театра!! Видишь, как я широко понимаю вещи! Цени и слушайся старших!
Дверь на балкон у меня открыта настежь, и из сада идет изумительное благоухание, цветов так много и так бы хотелось, чтобы ты их видела и прижимала к своему ослабевшему сердцу… Ведь ты никогда не видишь настоящей крымской весны, когда она торжественна и еще не устала!! Конечно, я буду с нетерпением ждать твоего приезда в Гурзуф с Софой и Диной; я надеюсь, что обе они создадут тебе необходимый уют и покой.
Красотами природы я любуюсь только с балкона, да и то редко. Каждое утро я намечаю себе пойти в сад и всё не успеваю – дел так много, что даже голова болит и плохо сплю. Кроме служебных дел засела еще за проверку писем, и иногда с каким-нибудь маленьким письмом провозишься полдня, пока добьешься даты и найдешь для него место. Хочется до твоего приезда сделать все до конца. В промежутках нужно приготовлять материал и для второго тома – это уже вместе с Ив. Мих. Сейчас работаем над каталогом. Всё делаем заново.
Хочется мне еще раз тебя поблагодарить за гостеприимство – знаешь, я чувствую себя гораздо лучше, чем до поездки в Москву. Помогли мне и уколы, дай Бог здоровья Иверову! Вообще лучше я себя чувствую. Так вот – спасибо тебе и Софочке за ласку и уют.
Ну, будь же умницей и поправляйся скорее – буду тебя ждать и копить деньги на автомобиль, котор. будет меня отвозить в Гурзуф.
Целую и крепко обнимаю. Твоя Маша.
Передай мой сердечный привет Массалитиновой и А.А. Яблочкиной.
Зацвели розы.
12. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, дорогая, спасибо за письма. Вчера была Софа, Лорд и ВоВо. Софа привезла мне письмо. Что ты беспокоишься о моем сердце? Это последствие операции, наркоза: диафрагма поднялась и давит на легкое – так говорят. И с таким дыханием можно жить.
Эх, кабы сад цветущий-то увидать! Я здесь брожу, слежу, как медленно распускаются и набухают почки; любуюсь на белок, на их грацию хищную, как они охорашиваются и летают с дерева на дерево.
Все еще холодно, сегодня то солнце, то дождь. Когда-то я попаду в Гурзуф?! Лева вчера уехал в свой Нальчик, Андрей на Ник. горе.
Целую тебя, будь весела и здорова. Ольга
13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, что же это? Июнь, а вчера снег падал, а березки-красотки стоят, как кружевные, не наглядишься на них! А мне велели лежать – вот сегодня третий день, а 6-го хочу домой ехать, может, понемногу наладятся мои «сердечные» дела. После этой неожиданной операции что-то изменилось у меня внутри.
Ждут сюда Влад. Ив-ча. Здесь А.А. Яблочкина, мы с ней ходили в лощинку соловьев слушать – ха, ха! Не хочется, чтоб меня здесь задержали. Напишу. Сегодня жду Дину. Спасибо за засохшие лепестки. Целую тебя. А из Гурзуфа нет вестей, беспокоюсь. Твоя Ольга
14. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Олечка! Дома ли ты? Как твое здоровье?
Сейчас Ив. Мих. сделал мне доклад о твоем владении в Гурзуфе в след. порядке: Роман совершенно здоров – хворал желудком. Домик в порядке – выбелен, полы освежены. Нужна фанера для потолка (буду подавать заявление в кинофабрику – по совету Романа). Садик представляет из себя корзину из великолепных роз… И вообще всё изумительно и только жаль, что нет хозяев.
Сегодня должна прийти ко мне Капитолина пешком, т. к. не переносит ни катера, ни автомобиля, она хочет взять у меня взаймы денег для себя – дам с удовольствием.
Прибоем поврежден пляж и попорчена лестница Левы – все это приводится в должный вид. Скорее приезжайте.
У меня дурное настроение, я замучилась делами по службе, по депутатству, по издательству, надоели корреспонденты, боль в кишках и проч. Так хочется, чтобы ты скорее приехала с Софой. Конечно, а может быть и раньше, чем она освободится. Целую. Маша.
А как хорош сад твоего покойного мужа!!
Датируется по почтовому штемпелю.
15. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Ну вот, Машенька, я и дома, последние дни чувствую себя лучше и надеюсь, что пройдет это дыхательное затруднение. Ты знаешь, 19-го бедный Бром попал под машину. Принесли его – он уже не дышал. Вечером Софа с Диной ездили за Кунцево и закопали его в лесу на берегу реки. Жалко этого красавчика. Хина ходит как потерянная.
В Барвихе последние дни были чудные. Здесь сегодня дождливо и свежевато. Хожу, брожу, разбираюсь. Дина все шьет, молодчина она; побывала в театре. Извлекли мне два зуба передних, скоро сделают. Целую тебя, уже недолго, и обниму тебя. Оля
16. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, мне грустно, что Бром погиб! Да и Хинку жалко! Бедненькая вдовица!
Неужели вам не удастся приехать в Гурзуф? А я так ждала тебя и Софку…
Жизнь наша развернулась совершенно по-иному – неожиданно. Чувствуем себя очень тревожно, но стараемся не падать духом – все бодры. Дом оберегаем – круглосуточно дежурим. Я, конечно, не участвую в дежурстве по причине немощи, но сохраняю бдительность.
Застигнутые врасплох приезжие всё еще посещают нас, и мы продолжаем работать.
Радио работает день и ночь, не закрываем – жадно слушаем о наших победах и ждем с нетерпением уничтожения врагов. Накладем им по 1-ое число.
Где Лева? Вернулся? Будет ли он призван? Что наш Сережа? Может быть, и он подлежит призыву? Очень обяжешь, если сообщишь мне о них. Тяжко быть оторванной от близких и жить на краю света! Ну да ничего, будем надеяться, что скоро победим немца и я обниму тебя в Гурзуфе, только будь, пожалуйста, здорова.
У Капиталины большая беда, плачет, бедная, и бегает ко мне. Колька по рыбному делу попал под суд, будучи невиновным. Наняла она защитника за 250 руб., и вот я не знаю, когда будет суд. Это случилось еще до объявления войны.
Погода у нас прохладная, жары нет даже днем, и природа так величественна, как будто ей никакого дела нет до того, что происходит на земле, где она разводит красоту.
Перестала мне писать Софа, должно быть, сердится, но не знаю, за что. Посылаю ей и Диночке сердечный привет. Как поживает Марина с Анночкой и с Во-Во? Пиши мне, умоляю, как вы думаете поступить в дальнейшем и намерены ли все-таки пробираться в Гурзуф? Хотя бы на август, если наладится внутренняя жизнь. Кланяйся Еликону и всем тем, кто меня помнит. Целую крепко и обнимаю. Твоя Маша
17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, вчера получила твое письмо – спасибо. Твои приветы передала, и ты тоже будь приветствуема.
Лева писал от 23-го, что если не будет особых распоряжений – он начнет пробираться в Москву, мечта его – быть на фронте. Сережа в Москве, расписывает плакаты, Валя очень много занята, малыш с бабушкой Чеховой на даче – вчера была Женя у нас. Сергей не призываем. О Вово и Марине ничего эти дни не знаю. Они все на даче в Быкове, Марина, верно, замучена, приходится по два раза ездить в Москву. Вово как-то был у нас. Вчера заходил и Лорд. Радио мы все отправили, и я рада.
Я хожу без двух передних зубов, и на днях еще извлекли: начал побаливать под коронкой. Здоровье пока хорошо, иногда трудно дышится. С вечера затемняемся и, если никого нет, дуем в кункен. Я рада, что Дина здесь – я днями не одна.
Андрей в лагере прошлогоднем, вчера получила письмо от него: его производят в пионеры. Здоров и доволен.
София Влад. больше находится у бабушки, кот. никак не может расстаться с жизнью.
В театре идут репетиции. От Капитолины пришло письмо – Кольку оправдали. Деньги им отправили за два месяца вперед. Пишет, что все цветет, хотелось бы взглянуть, как цветут московск. луковицы.
Звонила дважды Сейфуллина, всё собирается ко мне.
Получил ли мое письмо Иван Михайлович?
Когда увидимся – неизвестно. Я хожу на лекции о подаче первой помощи – у нас в доме.
Дина очень тебя обнимает и целует. Софа смеется, что ты думаешь, будто она сердится. Она тебе писала.
От меня передай привет Ел. Фил., Полиньке, Ив. Мих-чу с Марией Евгеньевной, Марусе. Тебя крепко целую, будем бодры духом, и если возможно в нашем возрасте – и телом. Оля
18. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, пишу тебе в 6 час. утра – душно, не спится. В 9 ч. поеду на кладбище. Заказала привезти туда 10 гортензий, лиловых и розовых, и других, более мелких. Уберу могилу. Вчера была там – что-то все спаленное, скучное.
В театре репетируют «Суворова», и я там занята. 11-го играла «Враги». В городе жарко, шумно и очень душно. Думается о Гурзуфе.
Дина на днях уезжает. Лева еще не приехал. Был у меня Корн. Ив. – побеседовали, порассказал о тебе. Вечерами затемняемся и иногда кункеним.
Пожалуйста, будь бодра и не расставайся с своим юмором, не болей – не время теперь. Привет всем, тебя обнимаю и целую. Оля.
19. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, неужели и у вас такая жара?
Сегодня уехала Дина, и мне грустно, я привыкла к ней, к ее нерву, активности. Золотые руки у нее.
Был у меня К. Ив., порассказал о тебе – мне было приятно. Живем тихо, бывают у меня Нардовы, Вово, забегает поесть Лорд, Лина Алекс., а Сейфуллина только обещалась и не пришла.
Лева не едет пока. В театре репетиции. Думаю хоть на несколько дней съездить в наш Дом отдыха, вздохнуть и дать ушам отдохнуть от городского адового шума.
Целую, будь здорова. Оля
20. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Дорогая моя Олечка! Поздравляю тебя с тезоименитством, желаю дождаться многих предбудущих. Подарочек за мной – при свидании. Надеюсь, что ты совершенно здорова и отпразднуешь свой день с друзьями, как обычно. Очень, очень сожалею, что не могу поздравить тебя лично – обнять и поцеловать.
Софочку и Диночку поздравляю с именинницей и завидую им, что они будут проводить этот день вместе с ней.
Я чувствую себя неважно, страдаю бессонницей и тоской, от которой никуда не могу уйти. Духом, конечно, бодра и готова на всякую борьбу за любимую свою родину – это тебе понятно!
Будь же здорова, моя любимая невестка, прими поздравления от всего моего коллектива. Твоя Маша
21. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, мы живы и здоровы, чего и тебе желаю. Жду твоей хотя бы открытки. Как здоровье, как твой юмор?
Андрея привезли из лагеря, Люба думает ехать с ним в Ташкент, где Тамарины родители. Посмотрим. От Дины еще ничего не имею. Лева сидит в своих снегах, работает. Вово с семейством на даче, у Марины фурункул под мышкой. Ник. Дмитр. заходит. Я много сижу дома. Ночи коротаем у нас в красн. уголке, во 2-ом этаже. У меня из шкафа чеховского пропала книга с надписью Ант. П-ча, кот. он мне подарил в Мелихове – я в отчаянии. Как сие возможно? Целую крепко, привет всем. Оля
22. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Машенька, как было приятно услышать твой голос по телефону – обыкновенно ничего толком не переговоришь, а главное – услышать голос… и все хорошо.
Надеюсь и здоровье твое прилично, теперь нельзя хворать. У меня какое-то повышенное состояние, живешь тем, что творится в мире, во всей нашей грандиозной полосе жизни. По своему возрасту я ни к чему не пригодна, помогаешь только своим сердцем переживать то, что переживает наша родина. Фантазируешь, рисуешь всякие планы, волнуешься, забегаешь вперед – грандиозное творится…
Нас, т. е. наш театр, решили перевозить в Самару, мы с Софой уже начали собираться, а теперь уже не едем. Нас, «стариков», хотят отправить на Волгу в Дом отдыха, не знаю, поеду ли я – не поеду.
Люба с Андреем и с бабушкой хотят ехать в Ташкент к родителям Тамары; Люба могла бы найти работу, да вот не знаю, как с транспортом будет, кто их захватит. Будем ждать.
Был у меня на днях Сережа. Все их семейство с Женей и Орликом в деревне, Сережа и Валя ездят работать в город. Настроение у него хорошее. Мальчишка здоров и растет.
Марина с детьми на даче, Володя ездит ежедневно.
Во время тревоги ходим вниз, на рассвете пьем чай и ложимся. Хина не любит тревог, нервничает и скулит.
Сегодня 3-ье авг. Софа высыпается; уже встаем и прибираемся.
Скончался наш «старик» Яшенька Гремиславский – ему около 80-ти, а мать его жива – во!
4 авг. Вчера с Софой ездили в Новодевичий, я ездила смотреть, как убрали могилу Ант. П-ча, теперь очень хорошо – одни бегонии очень хорошие и кругом светло-зеленый пиретрум – один сорт цветов, и потому красиво. Вчера же получила твое письмо от 20-го июля – спасибо, по старой памяти помнится этот день. Дина уже давно уехала в Саратов – я тебе писала. Целую тебя крепко, береги здоровье и юмор. Оля
23. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, мы едем с «стариками» нашими в Нальчик. Скоро будем в Лозовой, хорошо бы проехать в Гурзуф! Едем отдыхать месяца на два. С нами Владимир Ив. и другие с детьми и внуками.
6-го авг. скончался наш Леонидов в санат. «Сосны» – шел, упал и кончился. Его жена, дочь и внучка едут с нами. Мы как полоумные укладывались, я без головы последний день. Целую тебя, всем привет. Письмо Ив. Мих-ча получила 8-го авг. Оля.
Софа целует тебя. Нина Ник. шлет привет, она с нами в купе. Оля
24. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Олечка, сейчас получила твою открытку от 23 июля и Софкину № 3. Долго шли! Я очень беспокоилась, что от вас нет известий! Значит, ты не уехала с театром? Я сильно соскучилась по тебе и очень хочется повидаться. Работаю много над письмами, и это мое единственное утешение. Сегодня закончила проверку 904 года. Проливала горькие слезы – как всё было мучительно! Заканчиваем примечания ко II-му тому вместе с Ив. Мих. Придется ли печатать? От Эссен никаких известий, хотя бумагу получили.
У меня такое чувство, что ты подозреваешь, что я увезла твою книгу с надписью Ант.. Но ведь я ее даже не помню, как будто никогда не видела или забыла. Не дело ли это рук Поли? Единственно в чем я виновата – это в том, что увезла твою, бывшую мою, лупу, заменив ее новой; да еще фотографию с умершего А.П. – с твоего позволения, котор. висит теперь в биогр. комнате. Во всяком случае, очень грустно!.. Последнее было года три назад… Много читаю, газеты получаем. Беспокоюсь обо всех и жду писем. Целую и обнимаю крепко тебя и Софу. Умоляю, пиши чаще. Маша.
Жаль Леонидова…
25. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, не знаю, когда дойдет до тебя сия открытка. Мы с 12 авг. живем здесь в доме отдыха, живем в огромном фруктовом парке – я никогда не видела таких громадных фруктов. деревьев. Здесь мы, «старики»: Влад. Ив., Качаловы, Москвины, Тархановы; Лилина и Коренева не поехали. Здесь художники, композиторы, писатели. Наш Леонидов скончался накануне нашего отъезда. Семья с нами. Здесь Ульянов. Все еще устраиваемся – надолго ли, неизвестно. Лева здесь. Тревожусь за брата и вообще. Пиши скорее сюда. Здесь чудесно, но думы мешают. Рано утром любуюсь снежными вершинами.
Целую тебя, будь здорова и бодра. Софа целует. Оля
26. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, я получила твою открытку от 10 авг., а потом письмо от 1–4 авг. Спасибо, голубушка. В Москву я послала два письма.
Работаем, бережем дом и сад и стараемся быть бодрыми.
Ложусь поздно, встаю на рассвете, много читаю. Моск. газеты получаем. Получаем и зарплату. Слушаем радио.
Как случилось, что Софа с тобой? Если можно, напиши или пусть сама Софа напишет. Целую ее.
О смерти Леонидова я узнала из газет и уже погоревала.
Мой самый нежный и сердечный привет Владимиру Ивановичу. Приветствую также Москвиных и Качаловых. Семье Леонидова передай мое соболезнование. Леву целую.
Будь здорова, моя дорогая, и если не трудно – пиши почаще.
Мой коллектив кланяется и желает всякого благополучия. Обнимаю и целую. Маша
27. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, я с 13-го по 18-ое уезжала с бригадой в Орджоникидзе и Грозный – всё в автобусе, сделали 900 килом. – ох, ох! В Орджон. – 3 концерта, в Грозном – 2. Из Грозного уехали, еще не рассветало, и ехали 12 часов – чувствуешь? Ехали по моздокским степям с остановкой в Моздоке. Из Орджоник. в свободный день ездили уже в ЗИСе по Военно-груз. дор. до Казбека – это была для меня радость большая. Ездила без Софы – не было места. Лева без меня уехал в Москву, он призван.
Софа сейчас вернулась из города, с базара, привезла чудных яблок, виноград и арбуз. Маша, какие здесь розы! Недалеко от нас целая долина одних роз – не наглядишься; у нас стоят в комнате.
На днях уезжает обратно Тарасова; мы все хотим домой в октябре – не знаю, что из этого выйдет. Софа тебя целует, Качаловы шлют привет. Целую тебя крепко, будь бодра и здорова. Ольга
28. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Душенька Оленька, вчера я получила от Софы обстоятельное письмо (помеч. 10/IX), хотя оно и долгонько шло, но все-таки я узнала, что вы обе живы и здоровы были 12 дней тому назад… Спасибо Софе! Жаль, что ты мало пишешь мне! Я очень страдаю и боюсь, остаюсь на посту – никуда не уеду, потому что не представляю себя в другой роли, как только хранительницей дорогого мне памятника, да и материал переписки А.П. со мной. Не знаю только, какова судьба материала, отправленного в Москву для первого тома. Боюсь, что у Эйгеса. Он давно уже замолк. По музею все еще работаем, хотя служащие сокращены, принимаем дорогих для нас сейчас гостей изредка. Григ. Карп. ушел на фронт. 2 телегр. я получила с большим опозданием и недавно ответила телеграммой Влад. Ив., кстати, привет ему, если он не уехал. Вообще же привет всем тем, с кем я знакома, котор. с вами. Ежедневно работаем – комментируем с Ив. Мих. письма, и это единственное утешение. Не везет Чехову… Итак, дорогая моя, будь здорова и благополучна, вместе с Софой. Крепко вас обеих обнимаю и целую. Маша.
Если Лева с тобой, то целую его и обнимаю. Когда же мы увидимся?
29. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Дорогая Олечка, я не поздравила тебя с днем твоего рождения… Позволь поздравить тебя задним числом и пожелать тебе всякого благополучия, главным образом здоровья и покоя. Я непрестанно волнуюсь, и немудрено, что забыла. Позволь также в этой открытке поздравить и Софу, с сердечными моими пожеланиями ей всякой хорошей всячины. Кажется, ее день 30 сент.
Напиши, пожалуйста, надолго ли вы остаетесь в Нальчике и не думаете ли ехать в Москву? О, если бы вам можно было приехать в Ялту, но ведь всё так неустойчиво! Вспоминаю Гурзуф и хочется заплакать. Ко мне часто приходит (пешком) Капитолина и говорит, что все там благополучно. Скоро ли наступят прежние времена тишины и покоя – о как бы хотелось! Люблю Москву безумно! Целую и обнимаю тебя и Софу и жажду свидания с вами. Маша.