1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, здравствуй, – первое мое письмо тебе в Новом году… По мне – надо бы уже в Ялту собираться… Неужели опять ничего не выйдет?
Сегодня первый день Рождества – поздравляю. Вчера (день памяти Конст. Леон.) зажигали опять елочку. Пришел после 6-ти час. Юра Корляков с своей картиной и сидел до 12 ч., были Зося и Коля – хорошо посидели, обсудили картину. По-моему, очень неплохо. Лучше всего у него удался Ант. Павлович – это все решили, а Горького, я ему толковала, надо переделать… Он понял и обещал исправить… Вспоминали ялтинское житье, Юра с машиной, Козловский, помнишь, как Юра возил нас в новый парк на берегу моря? А Козловский его замучил…
Новый год мы справили: встречали 11 человек: трое Качаловых, двое Дорохиных, Маша, Нина и Рихтер – вскоре пришел Виленкин, Игорь Алексеев, а потом и пошло хождение до 5-ти часов, мы с Софой высчитали – было около 40 человек приходящих и уходящих. Очень жалко, что не было Левы, он сейчас в Ереване, даст еще второй концерт в Тифлисе и скоро вернется. Софа и Варя хорошо изготовили ужин – были закуски и поросенок. Кира с адмиралом приехали в 10 час., чтобы поздравить, Кира вошла с чудной красивой елочкой, адмирал поднес корзину с фруктами чудесными и шампанское. Софа устроила для приходящих крюшон на ананасах, имевший успех. Шампанского наших было 6 бут., и принесли того больше, в общем, все были довольны, и очень хорошо, пусть 52-ой год будет милостив.
Нина очень тронута твоей телеграммой. Я сижу дома, вечером раз была 4-го у Зоси, думаю 10-го поехать на концерт Рихтера; надо бы сыграть «Воскресение», да что-то боюсь… Посмотрела, но еще не читала последний том Чехова и ужаснулась количеством писем к Книппер. Мне-то волнительно, конечно, но видеть их в томе – ох!! Ну ничего. Маша, обнимаю тебя, целую. Получила открытку от Аллы, и так потянуло туда, где солнце и море. Ник. Алек-чу передай привет и пожелания всего доброго в Нов. году. Софа целует. Будь бодра духом. Оля
Все письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.78.27.
2. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Драгоценная Маша, присылай почаще своих сотрудников в Москву – образуется связь с ялтинским домом. Была Алла, теперь недавно обедал у нас Сысоев, ну конечно, расспрашиваем обо всем. Ты знаешь, я еще толком в своем театре не была, только в филиале смотрела Зосю в «Идеальном муже». А надо пойти днем, чтобы повидать всех, на днях схожу поговорю, чтобы меня весной не занимали в студии – т. е. летом. На днях Федя Михальский просит меня поехать в Ленинград с пьесой «Мещане» – в марте 50 лет тому назад первый раз в Петербурге мы играли «Мещан» в этот день. И вот я должна перед началом выйти на сцену и сказать несколько слов. Я рада попасть в Ленинград, ведь после войны я еще не была.
Недавно выехала с Зосей на концерт Рихтера, сидела в ложе, за мной Нина Ивановна Собинова, вообще много знакомых приходило. Публика разрывалась, поклоняясь Рихтеру… Он, весь мокрый, долго томил и не выходил после конца. Публика сидела крепко, ни один человек не ушел, и все-таки он сыграл три, четыре биса. Ор стоял.
Раза два ездила кататься, по снежку походила, а то все сижу. Сейчас банки ставили. Старый Новый год встретила с Левой, Машей и Зосей, закусили, выпили шампанского. Лева рассказывал о своей поездке. Говорил, что в Тбилиси оркестр – какие-то гогочущие бандиты, очень хвалил Ереван и народ армянский.
Вчера был Н.Д. Волков, спрашивал про тебя, просил передать привет.
Софа что-то шьет, чинит, вечерами углубляется в «Огонек» и занята кроссвордом. Я кончаю интересную книгу о Поленове… Лечу глаза, была у Плетневой, известной окулистке. С февраля велела опять начать уколы алоэ. Обнимаю тебя и целую. Двору твоему привет. Твоя Оля.
Маша, это отрывок из письма ко мне, по-видимому, учительницы, восторженная поклонница Антона П-ча, письмо полно любви к нему. Пишет, что помнит А.П. в 1903 г. в фойе нашего театра – ей было 17 лет, была курсисткой. Очень просит карточку А. П-ча, мою и твою. Твоей, лишней, у меня нет, если хочешь, пришли мне, я найду наши карточки и перешлю ей. Она живет в Минске.
Зося тебе шлет нежный привет. Когда мы пьем шипучее, она всегда произносит за тебя и твое здоровье тост.
Хорошо ли вышла оранжерейка? Цвело ли мое любимое колючее деревцо около балкона. Как мушмула? Неужели ты не бываешь в саду? Целую. Оля
3. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Дорогая моя Олечка, прости, милая, что я не пишу тебе – не могу: настроение убийственное. Больна не больна, но чувствую себя плохо… На воздух не выхожу совсем, настроение скверное…
Оранжерейки еще не видела, о деревцах твоих напишет тебе Е.Ф.
К посетителям не выхожу, слышу ропот – но не могу.
Погода неважная, изредка солнечные дни, и тогда особенно мне жаль, что нет тебя и что солнце обижается на тебя и прячется. Твой сад в порядке, но у нас огромная перемена в доме – мы наконец избавились от Ермолаевны и взяли более подходящую, зовут ее Марья Федоровна, но это, конечно, еще не гарантия, что она будет всем угождать. Очень любит читать Чехова и много говорит о витаминах. Свою комнатку она убрала уютно. Пока готовит очень вкусно. Ермолаевна уходила очень противно, сожалея о кошках, со мной не простилась, хотя я не участвовала в ее изгнании. Уж очень она изнахалилась за последнее время. Ульяна Ивановна по-прежнему мила и услужлива, Полинька один раз в день, по утрам, поднимается ко мне наверх попить кофею и немного убрать.
Ожидаю Сысоева, ибо мне трудно отвечать на письма по «Чеховиане». Ожидаю также «приемника».
Зосе и Коле передай мой сердечный привет и извинение за молчание. Целую тебя и обнимаю. Маша.
Дорогой Софочке мой самый сердечный привет и прошу написать побольше.
Все письма М.П. к О.Л. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.106.6.
4. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Олюшечка, моя милая, давно я тебе не писала, даже совесть меня изрядно мучила. Да и писать, собственно говоря, не о чем. Всё то же самое, как было при вас, когда ты и Софочка жили внизу. Теперь я только мечтаю о тепле и о вашем приезде. По обыкновению целый день в хлопотах и по службе, и по хозяйству, не выходя из моей комнаты. Сижу за своим столом и усердно подписываю бумаги, которые целыми пачками приносит мне мой бухгалтер. И откуда они – эти бумаги и счета берутся? Такая ужасающая писанина!
Как будто чувствуется, что скоро весна, а настоящего тепла пока нет. На днях была ужасающая буря! На Боткинской улице выворотило кипарис с корнем, загородив проезд, и вообще много бед произошло. Бушевало всю ночь, и когда утром пришла ко мне Поля и затопила печку, то загорелась сажа в моей трубе… Паника была отчаянная! Звонили в пожарную команду, но она не приехала, кое-как обошлись без нее. Лили в трубу воду и все почему-то отчаянно кричали!.. На счастье, был понедельник – наш выходной, и мы кое-как пришли в себя и успокоились, но осадок был довольно неприятный. На следующее утро было солнечно и тепло и опять посетители, к которым я перестала выходить, несмотря на усиленные требования.
Выбрали меня в комиссию по устройству гоголевских торжеств, но я своей роли пока еще не уяснила. Вероятно, что-нибудь напишем с Сысоевым. Я всегда, еще с детства, любила Гоголя. Когда-то в Таганроге ставили «Ревизора» и Антон Павлович играл городничего, Иван – Хлестакова, я – Марью Антоновну, и было мне тогда 11 лет… Я очень конфузилась, когда Хлестаков меня обнимал. Ролей, конечно, не знали, но публика была довольна. Дядюшки и тетушки смеялись. Особенно нравился им Антоша, который надувался, чтобы быть солиднее и строже… Вообще он подавал большие надежды и, кажется, был хорошим писателем – не правда ли? Как ты думаешь? И даже сделал хорошую партию, женившись на тебе.
Ну что же еще написать? Минушка в сотый раз сделалась матерью, и теперь два котенка бегают у меня в комнате и мешают ходить. Что я буду с ними делать? Не знаю, трудно найти любителя. Ермолаевна не успела их утопить.
Ну, что еще тебе написать? Как будто не о чем? Здорова ли ты? Тоже ты редко пишешь. Передай Софочке мой сердечный привет и попроси ее написать мне длинное письмо о вашей жизни, главным образом о твоем здоровье. Знай, что я очень беспокоюсь! Пока Софочка жива, и нам с тобой жить легче, она умеет бодрить. Ангел, а не человек!
Передай мой привет Зосе и Коле, горячий привет, как теперь любят выражаться.
Обнимаю и целую. Маша.
Елена Филипповна шлет пламенный привет вам обеим. Она украла у меня под туалетным столом водку с белой головкой, и я очень плакала, т. к. мне нечем было угощать мою портниху.
5. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, ты, говорят, очень серчала по телефону за то, что я не пишу. Последние две недели я себя очень плохо чувствовала, что-то неладно было с желудком и кишечником, и вот разразилось неделю тому назад: высокая темпер., ничего не помню – сие называется интоксикация, – т. е. нутро не отрабатывало, и какой-то кусочек, очевидно, подгнил, и вот – отравление, затем откликнулся бок левый – плевритик… Вчера вечером я перешла в столовую. Сейчас пишу лежа, скоро буду вставать.
Девушки мои навещают. Теперь начинают читать мне, ибо с глазами у меня плоховато. Все лечат, очков пока не меняют, и для меня уже весь мир как-то утратил краски свои. Единственная моя радость – читать запоем – отнята.
Ты меня развеселила своим письмом – описанием детского спектакля «Ревизор» в Таганроге. Я представила себе тебя и Ант. П-ча и смеялась. А потом, прочитавши приписку о водке, я чуть не зарыдала от смеха. Спасибо, Маша.
Мечтаю после Пасхи выбраться в Крым, пожить в Гурзуфе и у тебя.
Целую крепко, не сердись, Алеко. Твоя Оля
6. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая моя Олечка, да и напугала же ты меня своей болезнью, впрочем, не ты, а Виленкин! Я получила от него деловое письмо, в котор. он описывает твое нездоровье и от него настроение твое. Я послала телеграмму, и не получив на нее ответа, я испугалась не на шутку. Пожалуйста, не умирай раньше меня – я не могу, чтобы вместо тебя было пустое место.
Ты ведь очень глупо лечишься – извини, пожалуйста. Жалуешься на глаза, а между тем лечиться упорно не хочешь. Брала бы пример с меня. Я только недавно бросила пить алоэ и теперь читаю без очёк. Кстати, получила от твоего друга Фадеева «Молодую гвардию» и собираюсь прочитать снова. Очень польщена!.. Послала ему благодарственное письмо.
После теплых дней выпал снег и покрыл всю нашу Ялту тяжелым снегом, который, вероятно, не скоро растает. А фруктовые деревья уже начали цвести. Печи продолжаем топить. Вообще радостей мало.
Эту бумагу, на котор. я тебе пишу, привез мне из Львова наш Сысоев, куда он ездил к родственникам, и вероятно, кроме тебя никому на ней писать не решусь при моей солидности.
Передай Софочке, что я сшила 6 наволочек для приезжих – на разные подушки, и столько же подрубила простынь, думаю, что будет достаточно. Только бы скорее вы приезжали, соскучилась я очень.
Пожалуйста, прошу тебя, побереги себя, не простуживайся и не кокетничай с «некоторыми», как это было в консерваторской ложе. Впрочем, ведь ты жадная на этот счет…
Автор пьесы «В Лебяжьем» позвонил мне сейчас и просил принять его для «беседы» – хочет писать пьесу «Чехов»… Какой ужас! Пока отделалась нездоровьем.
Юра, он же Аркадий, прислал мне свой этюд «Чехов и Горький» – что-то есть, но не очень. Горький ничего, а Чехов мне не нравится. Прислал в подарок, пока повесила у себя в комнате.
Больше не о чем писать. Передай мой пламенный привет Зосе и Коле. Софочку и тебя целую и обнимаю. Маша
7. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, числа 10-го я как будто начала расставаться со своим адовым гриппом, а на другой день снова слегла с тяжким вторым гриппом, и вот до сих пор темпер. еще держится. Я осовела от лежания, от уколов камфары и пенициллина. Ночевала Мария Ив., а теперь ездит кремлевская врачиха, был раз профессор, сестры их дежурят.
28 марта 52. Я все лежу, Маша, пожалуй, не очень долго придется ждать тебе пустого места вместо меня. Я очень устала и ослабела, лежу вся исколотая. Ты напрасно ругаешь меня, что я не умею лечиться – глаза все время лечила, и алоэ кололи, и ионизацию левого глаза делала, но когда накинулись на меня два адовых гриппа, конечно, глазное лечение приостановилось. Лежу даже без чтения, ибо старые стекла уже слабы, буду ждать восстановления сил, чтоб поехать к глазной врачихе.
Вчера была, очевидно, конференция – что со мной предпринимать. Были: профессор и врач из Кремл. больницы, Иверов, к концу подоспела Ирина Еремеевна. Все меня слушали, стукали и решили, что еще можно жить, а я удивлялась, что все так хотят, чтоб я побольше жила, когда я давно уже мечтаю переменить квартиру. Сестры и днем и ночью. Ухожена я здорово. Софа с Варей придумывают всякую легкую еду.
30 марта. Снег нас засыпал. Я такой снежной зимы не запомню. Солнце каждый день, с крыш каплет, ночью – к 20° – понимаешь?
Стали пускать ко мне людей. Марина читает мне. Зося [бывает] каждый день, очень благодарит за привет. А я все лежу. Целую крепко. Оля.
31 марта. Разрешили вставать и обедать и ужинать, сидя на диванчике за столиком. И то устаю.
Поправляюсь – и не знаю, что с собой дальше делать: какая-то бессмысленная жизнь. Только что интересно знать, как распутается узел, затянувший нашу большую человеч. жизнь. Софа читает мне газеты, если что достойно прочтения.
Я с меньшим трудом перечитываю французс. Мопассана – печатные расстояния между строчками не то что наше. Газет совсем не могу читать.
Машенька, дорогая, кончаю, обнимаю и целую.
Принялся ли плющ у горьковской скамейки. Ел. Фил. обнимаю, Полиньку и Ульяну Ив. Оля
8. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Дорогая моя, родная моя Олечка, Пупочка! Получила твое письмо и до слез расстроилась! Бедненькая моя! Ведь вы с Софой долго держали меня в неизвестности. Я даже хотела Зосе телеграфировать!
И как это ты не убереглась от гриппа! Не перезимовать ли тебе хотя одну зиму в Крыму, чтобы укрепить легкие?
А я так надеялась, что в этом году вы приедете пораньше. Хотя погода еще не установилась, но солнце уже работает рьяно! Говорят, плющ у скамейки Горького, посаженный по твоему распоряжению, принялся. Пишу «говорят», так как после твоего отъезда я не спускалась вниз и даже на балкон не выхожу – пахнет котами… Не хватает духа убрать Минушку. Беда!
Олечка, я тоже чувствую себя неважно – по-прежнему кишечник не работает, и от борьбы с ним я устаю. Суеты же много и по службе, и по хозяйству. Ложусь утомленная и с трудом утром встаю. О, старость! Это ты! Конечно, я не хочу стариться, и когда мне говорят, что мои года не соответствуют действительности, – мне, конечно, приятно!
Посещаемость уже начала увеличиваться против прошлого года, и довольно часто поднимаются ко мне наверх желающие отправлять мои мозги в далекое прошлое. Преимущественно это драматурги: хотят писать пьесу – «Чехов». Я посылаю их к тебе, зная, что Софочка их не пустит. Ведь она замечательный твой Цербер. Обнимаю, прижимаю к сердцу и люблю тебя по-прежнему, как всегда любила. При свидании будет подтверждение.
Выздоравливай и поскорее приезжайте. Софочке, доброй Софочке огромная благодарность за то, что она неукоснительно возвращает тебя к жизни и очень скоро, надеюсь, привезет тебя в мои нежные объятия. Пиши же почаще и не заставляй меня мучиться в неизвестности. Маша.
Зосе и Коле пламенный привет!
9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, я все еще полеживаю, не выхожу, слабость и трудное дыхание не покидают меня.
Спасибо большое за цветы, кот. Женя передала мне от тебя, и так захотелось и в Ялту, и в Гурзуф. Но когда я поправлюсь и окрепну, чтобы двинуться в длинный путь, – не знаю.
Ведь за мной до сих пор уход. Во время болезни дежурили две сестры молодые, одна особенно приятная – она заболела, неделю лежала в клинике, и вот должна вернуться. Зрение мое в ужасном состоянии, читать совсем не могу, почему-то не могут подобрать стекла для моих глаз. Мне и писать трудно.
Дышу трудно, плохо слышу, плохо вижу, легкие никуда, сердце потрепано, остались одни ноги, но дыхание не дает ходить – вот прелести возраста, а все еще живу и на все откликаюсь.
12 мая. А жизнь бежит, и я не могу уже бежать с ней, а только «созерцаю». Газеты мне прочитывает Софа, вообще читает мне иногда, Марина приходила ко мне читать. Пишу карандашом пополам с грехом, а сегодня хотела послать и самой написать Голованову – сегодня большой вечер памяти Неждановой, – не смогла написать, прошу Зосю на машинке отстучать и подпишусь только.
Кругом что-то невесело, много больных, усталых. В мировой жизни много интересного, крупного, но мне уже чужда наша эпоха. Целую тебя, может, увидимся. Привет всем. Твоя Оля
10. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Ты не пупочка, а свинулька, моя дорогая Олечка!
Надо же и честь знать, нельзя так часто хворать. Распустила ты себя на этот счет. Тяни лямку по-моему – я, как собачонка битая, встряхнусь и опять пошла жить, т. е. мучиться, и единственное утешение – лето и свидание с тобой.
Постепенно все съезжаются – приехала моя подруга Лариса Тренева. В понедельник приедет к нашему обеду Филатов с супругой, и очень часто навещают приезжие из Москвы артисты и знатные иностранцы, но уж не могу их принимать, как прежде, силы уж не те и так хочется отдыха, как никогда.
И.Е. Кочневой я была рада, она, кстати, подлечила меня немножко. И весело было с ней. Ездили мы в Мисхор, и я наконец нашла свою дачу и очень разочаровалась – кафешантан, и больше ничего. И фонтан мой потерял свой вид, и ни одной открытой галереи. Но, конечно, роскошно. Дача Браиловских – роскошный ресторан. Лучше бы я не видела того, что я увидела. Как там все разрослось. Это самое лучшее место в Крыму.
Выздоравливай поскорее и кати в дом твоего супруга – ожидаю с большим нетерпением. Целую и обнимаю. Маша
11. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая моя, дорогая Олечка!!
Не могу выразить моего счастья по поводу моего свидания с тобой. Ты приедешь, и заживем по-прежнему: буду я спускаться 6 раз по лестнице каждый день, может быть, и больше, если позволят силы.
После твоего отъезда я была в саду только один раз, гляжу на него только со своего балкона. До твоего приезда, конечно, постараюсь навести строгий порядок. Я понимаю, что ты не хочешь быть в «памятный день» на народе, я бы сама не хотела, да уж такое мое «горькое» дело!! Застучали, загремели внизу рабочие. Е.Ф. разводит пары во все тяжкие.
За твое отсутствие все полиняло, и надо снова покупать цветистые материалы. Повесили пока только люстру в столовой и поставили к твоей кровати новую лампу, присланную из Библиотеки. За шнурочек потянешь, она и даст свет.
Сварили вишневое варенье для вашей милости. Кушать будете вкусненько. Попроси Софочку купить мне пасьянсные карты 2 колоды и не забудьте привезти материнские карты для игры. Также сухих грибов и хоть немного рису – у нас нет. Очень прошу Софочку позвонить в мой счет перед вашим приездом.
До скорого свидания, мои дорогие. Жду. Жду с нетерпением. Обнимаю. Целую. Маша.
Зосе пламенный привет, я бы очень хотела ее видеть…
12. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, дорогая, тяжело было проститься с тобой и с домом, в котором мы были молодыми и глядели в заманчивую даль и не думали дожить до нашего возраста. Кабы не мое зрение, с какой радостью описала бы я тебе наш путь через Ай-Петри и красивый спуск в долину, кот. ты помнишь, но Софа пишет тебе.
Я не помню, как я дошла до вагона, такой был сильный туман в Симферополе.
Целую тебя и обнимаю нежно. Передай мой привет Ел. Фил. (ей напишу из Москвы), Полиньке, Ульяне, Марии Ив. твоей. Будем надеяться, что весной увидимся.
Будь главное духом бодра. Вспоминай меня иногда. Твоя Ольга
Датируется по почтовому штемпелю.
13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, все в порядке – я отлежала три дня почти после переезда, чтоб вздохнуть после тумана Симферополя и бесконечной платформы московской – надо было пройти 13 вагонов, ибо наш был последний, укутанная в шубу, ботики, платок сверх шапки, по снегу при пурге и сильном ветре. Пробовали меня нести на скрещенных руках, но задыхалась еще хуже, казалось, лопнет грудная клетка. Встречали Зося, Марина, Маша, Виленкин, Андрей, Нина алупкинская, администратор, Федя Михал. Дома ожидали закуска, водка, чудесные торты домашние, сели отогреться, болтали.
Два раза уже была Нина Львовна, прилетал Журавлик, с двумя цикламенами, застал меня уже в кровати. Был Дима, не встречавший меня по болезни. Вчера вернулся Лева и был у меня, много говорили, и на душе у меня тяжело. Ничего не понимаю…
Вечерами навещают меня. Сижу как в клетке, погода ужасная, темно, слякоть, мокрый снег.
Варя пять дней была больна, и Софа работала здорово. С Ириной Еремеевной она говорила по телефону. Занята адово.
Писать трудно, целую крепко. Привет Ел. Ф., Поле, Ульяне и Марье Ив. Твоя Оля
14. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, душенька, поздравляю тебя с Новым годом – что-то он нам принесет? Авось будет добрее високосного…
Здесь темно, неласково. Левина жизнь меня очень волнует. Театр наводит на мрачные мысли… Ездила в поликлинику нашу из-за глаз и – никакого толку, и никакой надежды.
Выезжала с Софой и Виталием в Детский театр, смотрела «Конька-горбунка» и осталась довольна. Ставила его наша М.О. Кнебель – и очень, очень хорошо. Театр был полон одними детьми – было в 2 ч. днем. Устала я и задыхалась сильно – лежала до вечера. Вчера был Виленкин и Томашевская, говорили, говорили… Зося часто бывает.
Посылаю тебе цыпленочка в картузе. О встрече Нов. года напишу. Поздравь Полиньку, Ульяну и Марию Ив. Целую. Оля