1. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Еще раз поздравляю с Новым годом, дорогая моя!
Я удивлена и возмущена – почему ты не получила моих трех открыток?! Пошарь хорошенько в вашем ящике на лестнице – нет ли их там? Писать настоящие письма и посылать их заказными я положительно не имею времени, особенно сейчас, когда у меня годовой отчет. Досадно мне также, что ты не получила цветов. Пришла посылка обратно, и конечно, погибли чудесные хризантемы. Был там букетик и для Софочки. Вернули с заявлением, что якобы адресат не принял посылки на почте. Разве не доставляют их на дом?
Сегодня я получила твое письмо от 28-го, прочитав его, удивилась, как ты предугадала мое желание! Я последнее время только и думала – как бы тебе написать о том, что если ты будешь устраивать себе квартиру, то и меня бы приняла в долю. Ты мне писала в предыдущем письме, что Лева и Люба собираются устраиваться на собств. квартире, и по сему случаю я начала мечтать о комнатке в твоей квартире. Я честно внесу все то, что будет полагаться от меня – т. е. финансы. Не могу же я всю свою жизнь так много работать и мучиться, надо и мне хотя раза два в год приехать в Москву и отдохнуть как следует. Конечно, покидать ялтинский дом совсем не следует, но надо как-то устроиться полегче. Если здоровье мне позволит, то я обязательно на апрель приеду в Москву, и мы с тобой потолкуем по-настоящему. Я все еще больна, мой кишечник не хочет самостоятельно работать, спайки мешают и наше семейное наследие. Возможна операция, этот вопрос будет решен в первой половине этого месяца. Я очень боюсь. «Ореанда» меня не извещает. Конечно, нажми.
Заканчиваю письмо на более приличной бумаге. Ну, будь здорова, моя хорошая и любимая Олюша, спасибо тебе за желание окончить со мной в одной квартире жизнь!.. Крепко целую и обнимаю. Твоя Маша.
Что тебя избрали председателем МК, я не завидую. Это сплошное беспокойство, тебя вечно будут тревожить разными бумажками, и потом надо будет отчитываться. Я уже это удовольствие испытала.
Меня Биб-ка премировала, прислала 100 рублей. Как ты думаешь, я теперь ударница или нет? Спроси Еликона.
Привет Николаю Дмитриевичу.
Я не знала, что в Алупке есть фонтан слез. Бедный Бахчисарай!
Все письма М.П. к О.Л. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.105.29.
2. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая и дорогая моя Олечка, завтра внезапно уезжает в Москву мой благодетель, податель сего письма Иван Леонидович Смирнов. Прими его, приласкай и поблагодари за заботы обо мне. Представь себе – он никогда не был в Худож. театре! В своем роде уникум! Это явление – большой пробел в нашем СССР. Нужно ликвидировать. Постарайся устроить его на те пьесы, котор. ему хотелось бы посмотреть. На чеховские обязательно. Иван Леонидович расскажет тебе о моем житье-бытье. Говорит он на всех языках – потому он и важная персона в Торгсине!!
Почта у нас подлая, и потому мои частые открытки не доходят до тебя. Я очень огорчена.
Я поправляюсь и уже начала мечтать о Москве.
Навалилась новая работа – приказано сделать полную опись Ялт. музейн. Чеховскому архиву. Ни минуты покоя, отдых не полагается…
Не хворай, будь здорова и бодра, как всегда. Целую и обнимаю. Твоя Маша.
От Минушки привет.
3. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Изумрудная моя Олечка, хотела написать чернилами на этой открытке и послать тебе ее без конверта, но, увы, – промокает! Сие изображенное здесь учреждение приняло над моим учреждением шефство благодаря душке Ав. Софр. Он сам написал письмо директору, и теперь к моим услугам всякие благодеяния. Уже привезли дров и обещали очень многое – я бесконечно счастлива. Спасибо тебе, дорогой мой друг. Буду признательна тебе до гробовой доски…
Заметно поправляюсь! Питаюсь кислой капустой, яблоками и простоквашей. Начинаю помаленьку честно отдавать долг природе!! Большая надежда приехать в Москву. Кислую капусту получаю из «Ореанды»!!
Целую и обнимаю. Маша.
Привет всем.
Еликона поздравляю с Новым годом!
Ужасти как хочется в Москву, к тебе…
4. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, не писала тебе, потому что лежала восемь дней с очень глубоким бронхитом, истязали меня банками и горчичными компрессами, я вся в лиловых подтеках. Сегодня первый день брожу.
Маша, твое последнее письмо и открытку я получила, но две открытки твои, очевидно, пропали – очень жалко. Ящик тщательно обшаривается.
Отчет твой уже в Москве, Лизавета видела его и говорит, что замечательный, элегантный. С «Ореандой», верно, уже контакт есть, т. к. я 30 дек. видела Ав. Софр., и он очень извинялся, что затянул исполнить обещание, но уже все наладил и говорил с заведующим. Сообщи, пожалуйста. Дом, на который я метила для нашей квартирки, увы, отдан американцам, но А. Софр. сказал, что он это дело наладит. Посмотрим.
Людмила снова за мной ходила, навещали все мои «верные» – Лизавета, Софа, Лорд. Я очень раскисла от лежания и только читала и, чтоб дать отдых глазам, поигрывала с Sophie в bric-á-brac. 19-го думаю игрануть «Воскресение». «Приказали» нам играть «Враги» Горького – идущие уже на двух сценах, – очень скучная пьеса. Буду играть там богатую фабрикантшу с лорнетом. Камерный и МХТ 2-ой выпустили очень хорошие спектакли: «Оптимистическую трагедию» (Вишневского) с Левиной музыкой и «12 ночь» Шекспира – очень приятные постановки. В конце января выпускают у нас «Булычова».
Дома все, как было. Андрей начинает хулиганить. Очень они смешные с няней и с Краком, когда гуляют – няня разрывается с двумя воспитанниками. Крак вырос невероятно, обалдуй настоящий.
Писала мне Раиса Вас., что муллиха продает свое логово, и я думаю его приобрести. Раиса должна была приехать, но захворала и будет месяц в Ялте в санат. им. Семашко. Умер Луначарский, Андрей Белый – уходят понемногу.
Собирайся скорее в Москву, а пока целую тебя крепко. Твоя Оля
Все письма О.Л. к М.П. за этот год (кроме особо оговоренных) хранятся: ОР РГБ, 331.78.9.
5. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, пользуясь случаем, посылаю тебе немного сладенького. Ивана Леонидовича устроила на три спектакля, он тебе, вероятно, расскажет о вынесенном впечатлении.
Завтра памятный день и 35-летие «Вишн. сада». Поеду в Новодевичий. Людмила обещала привезти елок с дачи.
Скончался милый Мартынов, зайду к нему на могилу.
Я пролежала 8 дней с глубоким бронхитом, теперь здорова, хотя кашляю. Замучили банками и горчичными компрессами. Андрей тоже хворал гриппом и бронхитом, очень похудел и побледнел; мы очень волновались. Теперь бегает в синей пижаме, в длинных штанах, как настоящий мужчина. Лева приедет на днях из дома отдыха, где он пробыл две недели.
Получила письмо с просьбой материальной поддержки от вдовы д-ра В.А. Тихонова, кот. знал Ант. П-ча. Много ли я ей могу послать?! Верно, прочла о 20 000 – но ведь я их не трогаю и в обиход не пускаю – это на Гурзуф и на квартиру.
На днях выпускают у нас «Булычова», и работаем «по приказу» еще слабую пьесу Горького «Враги» – я играю богатую фабрикантшу. Заседаю частенько, начала слушать диамат, репетирую. У нас опять нашествие крыс, они съели даже щегла, кот. я подарила Андрею. Пес наш Крак растет адово, похож на обезьяну, делает лужи, но грызть стал меньше.
Слушала и смотрела «Катерину Измайлову» у Влад. Ив. в театре – очень насыщенный спектакль с чудесной музыкой. Всё будешь смотреть. Недавно были твои подруги – Кундасова и Дроздова. Не дождусь конца зимы, очень тяжело ходить в шубе, все езжу.
Муллиха продает свое логово, но уже за 2 000 р. Напишу, чтоб Лукьянов осмотрел и поторговался – хочу купить; уже мечтаю о Гурзуфе. На днях будут у меня Фридеманы + лордари, будем вспоминать тебя. Целую крепко. Оля
6. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Эта бумага осталась от прежних времен!
Моя дорогая Олечка, не успела ты обласкать одного благодетеля, как я посылаю еще и другого. Первый остался очень доволен!..
Второй – податель сего письма – Константин Петрович Кумской – один из начальников нашего Ялтинского порта, милейший и обязательный человек! Он передаст тебе маленькую посылочку от меня – булочку и немного фруктиков. Ты уж извини меня за такой мизерный подарок. Это тебе за конфетки, котор. привез мне Иван Леонид. Ты, вероятно, знакома с Кумским, он когда-то устраивал тебя на пароходе, а ты, будь добренькая, устрой его на спектакль в Худ. театре. Хотелось бы мне, чтобы он посмотрел «Вишн. сад». Одним словом, что ему захочется и что удастся. Желательно было бы, чтобы ты с ним повидалась.
Мартынова мне очень жаль, про Луначарского я тебе уже писала, что мне грустно, что я уже никогда не увижу этой фигуры… В 21 году мы устраивали с ним вместе Чеховский музей, было много грустного и смешного…
Был писатель Тихонов Влад. Алексеевич, с котор. Ант. Павл. в юности был знаком, он умер очень давно и был гораздо старше Ант. Павл.. Уж как могла уцелеть после него жена – непонятно! Доктора Тихонова ни я, ни Мих. Павл. никогда не знали. Мы тебя оба просим не отвечать на такие «просительные» письма, с именем Ант. Павл. связанные. Береги деньги и никому зря не давай.
Летом муллиха продавала свой дом за 200 руб. Две тысячи – это слишком дорого! Рядом с нами продали дачку за полторы тысячи, вполне благоустроенную и с садиком. Тогда не стоит покупать.
Теперь Кундасова и Дроздова твои подруги – мне они давно изменили!
Здоровье мое значительно улучшилось, только вот сердце пошаливает. Трудно стало ходить в город, особливо в дурную погоду или когда скользко, вот как сейчас. Спешно заканчиваю это письмо, беру палку и иду в город. Сначала по служебным делам в РКИ и потом на пристань – передам это письмо и посылочку Кумскому.
Мечтаю о Москве усиленно, но боюсь туда ехать, т. к. Найденова мне написала, что собираются меня там чествовать. Вот глупо! Целую и обнимаю тебя крепко. Маша.
От крыс надо купить в аптеке крысиный тиф. Все крысы уйдут умирать на свежий воздух. Бедные!
7. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, я каждый день жду твоего письма, да видно тебе не до меня. А хочется скорее знать, как у вас там. В каком состоянии здоровье Мих. П-ча. Воображаю, как ты переволновалась и замучилась. Все время думается о тебе. Не запускай свое здоровье. Когда думаешь приехать к нам? Пиши, чтоб не думалось того, чего и нет.
Я живу как-то изо дня в день. В доме атмосфера нервная. Лева ежеминутно летает в Ленинград – 22-го там идет его 3-ья симфония, а 23-го здесь в Б. зале консерватории идет в первый раз его 5-ая симфония – он на себя не похож, все сам организует, мечется, говорят, что 5-ая – замечательная, оркестр на черновой устроил ему овацию. Послушаем, я жду с большим волнением. Андрей оживляет весь дом, носится, трещит, до всего ему дело. 24-го исполняется ему три года.
Из Берлина пишет Ада, что Оличка играет в театре молодежи. Спектакли идут от 4-х до 6 час., кассы нет, шумихи тоже, билеты раздаются в школы и высш. учебн. заведения. Она играла служанку в «Слуге двух господ» Гольдони, и Ада пишет, что она прелестна, очень хорошо держится. Она очень увлечена, работает, получает по 15 марок за спектакль, не признает ни выездов, ни поклонников. Мариша много учится, тянется, уже «сформировалась»…
Маша, будь добра, пришли мне хоть краткую историю музея и статистику его посещаемости, нужны материалы. Не волнуйся, думаем устроить сей интимный юбилейчик музея у нас в нижнем фойе, попутно и тебя охватит, и будет очень мило.
Твоего Кумского устраивала на два спектакля, он скоро должен вернуться из Ленинграда. Поздравляли мы тут Мейерхольда с 60-летием у него на дому. Был Балтрушайтис с супругой и женатым сыном. На днях была первый раз в Б. театре, смотрела и восхищалась Семеновой в балете «Эсмеральда». Лорд хворает, вероятно, грипп, пол Москвы болеет. Останется ли Ольга Герм. у тебя?
Целую тебя, не плошай и готовься к Москве. Наши тебя целуют. Оля.
Спасибо за булочку и яблочки с грушами. Очень вкусно. Целую.
8. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая, дорогая, родная Олечка!
Я ежедневно намеревалась сесть и написать тебе, но, увы, не могла этого намерения выполнить по многим причинам. Главным образом по случаю тяжкого душевного состояния. Пережила я очень много тревог и волнения! Беда случилась неожиданно! Накануне Мих. Павл. был совершенно здоров. Обычно по утрам, часов с шести, до меня доносятся звуки музыкальные по радио, и я по этому узнаю, что все обстоит благополучно в нижнем этаже. А тут меня поразила необыкновенная тишина, но я долго не решалась спускаться вниз, предполагала, что только под утро заснул. Застала я брата сидящим в кресле – он успел все-таки одеться – с перекошенным ртом и со страдальческим лицом. Левая рука и нога плохо действовали. Представь мой ужас! Я побежала за доктором и привела его только к десяти часам. Сделали все возможное – вечером пустили кровь, и наш больной на другой день уже значительно поправился, но доктор Доброхотов (по нервным болезням) предупредил меня, что я должна быть на всё готова, что только 40 % за то, что брат может выздороветь. Я телеграфировала Ольге Герм., и теперь она с Сережей здесь около капризного больного, который не хочет принимать лекарства.
Ты представляешь себе мое волнение и страх?!
Теперь Миша значительно поправился, уже ходит и опять слушает радио, котор., кстати сказать, от снежных мятелей храпит, шипит и свистит. Сережа приехал с гайморитом, Кувичинский сделал ему предварительную операцию. Бедняга очень мучается и каждый день ходит на бульварную для промывания и дренажа, ему вырвали зуб. После всех этих передряг мое сердце ведет себя возмутительно – я вчера целый день не выходила из своей комнаты, сидела комочком на своей кушетке и страдала от боли. Точно птица трепещет у меня в области сердца. Малейшее движение вызывает сердцебиение. Предупредили по телефону, что вечером будет говорить Москва, и когда позвонили, я быстро сбежала по лестнице, задохнулась и еще больше ухудшила свое состояние. Разговор не удался, у нас была вьюга, и я не знаю – кто намеревался из Москвы с нами говорить – ты или Валя?
Получила твое письмо. Радуюсь за Леву. Поздравляю милого мальчика Андрюшу. Мне очень хочется его видеть. Хочется приехать в Москву, даже наметила дни отъезда – 31 марта или 1 апреля, но боюсь, что не смогу…
Не ндравится мне то, что затевается у вас насчет Музея и меня. Что я, Мейерхольд, что ли? Оставьте эти глупости. Историю Музея, конечно, могу написать. Сережа привезет.
Я не так давно послала тебе открытку и две телеграммы, одна из них – первая – вернулась обратно, не нашли тебя на Гоголевской улице!
Погодой похвастаться не могу, очень плохая – то дождь, то снег, то град, то мороз, и всё это при сильном ветре…
У меня наверху такой Le bruit du vent, что даже жутко!
Ни один день не проходит без экскурсий и часто без скандала – не хотят ожидать на дворе очереди в дурную погоду. Входят в шубах, в калошах, наносят холод и грязь – одна жуть! Боюсь, чтобы не провалились полы. Замучилась я, милая Олечка!
Будь здорова и прости меня за нелепое письмо. Передай мой привет Лордику и Бакланчику. Целую тебя крепко и нежно. Твоя Маша.
Пиши мне почаще.
9. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, пишу тебе лежа. 26 февр. доктор уложил меня в постель и приказал не делать резких движений, лежать тихо и смирно. Сегодня шестой день, как я считаюсь больной по-настоящему. Еле живую притащила меня из города Ольга Герм. 25 февр. мое сердце настолько расширилось, что я уже не могла двигаться от мучительной боли в области сердца, и оно трепетало, как птица. Каждый день приходит доктор и впрыскивает мне камфару. Принимаю горькое лекарство. Говорит, подправить меня можно, но вылечить совсем нельзя!.. Но мне все-таки лучше: от движений уже не бьется сердце и я могу читать. Спокойной я быть не могу, т. к. слышу все, что делается внизу и во дворе, и без моего участия дело не обходится, конечно.
Дорогая моя, ведь я буду скорбеть, если мне не придется приехать в Москву и хотя немножечко освежиться и забыть свою сутолоку.
Доктор хотел меня взять в больницу, но там очень холодно. Д-р Доброхотов, котор. лечил Мих. Павл. Он очень внимательный и как раз по сердечным и нервным болезням, молодой и похож на Лёлю Альтшуллера, котор. был у тебя.
Сережа тебе все расскажет.
Вчера получила от Софочки спешное письмо, посланное из Москвы 22 февр.!! Простые письма скорее идут!! Скажи ей, что я получила и сердечно благодарю ее за доброе и нежное отношение ко мне!
Ах, как хочется мне в Москву и к тебе!
Будь здорова, хорошая моя! Помолись за меня! Целую крепко. Всегда твоя Маша.
Читаю мелкие рассказы Антошины и восхищаюсь! Какой замечательный писатель! Какая удивительная форма и уменье использовать тему! Это всё ранние рассказы, относящиеся к 86 году, когда я еще не понимала и не могла оценить его… Антоша и просто Антоша, пишет и пишет, смешно и занятно… И эти чудесные рассказы покойница мать должна была возить на конке или нести на Николаевский вокзал, чтобы опустить в почт. ящик курьерск. поезда, чтобы рассказ поспел бы вовремя к печати. И какой общественник! Как бы он мог научить теперешних молодых писателей писать! Прочла фельетон Горького, и мне тошно стало!
10. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая моя Оля, дорогая, спасибо тебе за всё, даже за сов. обществ. За уют и гостеприимство кланяюсь в ножки!!
Подъезжаем к Севастополю. Не жарко. Спутники были неинтересные. Теснота в купе, тогда как 1-ая катег. была наполовину пуста. Почему не продают?
Все время идет кровь носом, перепачкала все платки. Сие обстоятельство мне непонятно.
Отсутствие дождей чувствуется сильно.
Жаль, что не простилась с Левой и Софочкой. Привет всему твоему дому и благодарность за ласку. Соню крепко целую. Лорда благодарю за сочувствие. Крепко обнимаю. Маша.
Очень трясет.
11. О.Л.
Книппер
– М.П. Чеховой
Маша, дорогая, наконец-то присела поболтать с тобой, а то день за днем бежит, все какие-то мелкие дела, суета. Ольга Герм. говорила, что ты приехала в очень хорошем виде, чему я очень порадовалась. А мне жалко, что мы уже не толкаемся задами в моей узкой комнате. Мне странно после нашего многолюдия очутиться совсем одной: Люба до сих пор в Бобриках и, кажется, раньше половины июня не приедет, Лева 22-го уехал в Ленинград на фестиваль до 2 июня, прислуги у нас нет, т. ч. по утрам уборка, а днем, когда дома одна старуха, мы отрезаны от мира, никто не может ни прийти, ни дозвониться.
20-го в Литер. музее читали премированные и в конце – я. Соня Голидей читала «Дом с мезонином», понравился Лебедев – «Шило в мешке». Я читала опять «Рассказ NN» и «Злого мальчика», настойчиво требовали еще, но я плохо себя чувствовала и не читала больше.
Вчера была в Кремл. лечебнице, навещала Москвина. Бедняга лежит 1½ месяца, и вчера ночью опять темпер. до 40° – выглядит неважно, и у меня осталось нехорошее впечатление.
Ездила я с Соф. Вл. к Андрею – очень хорошо они живут. Андрея не было – он ушел с няней в Абрамцево за обедом; мы пошли навстречу, и так он славно шел с няней по длинной аллее парка, бежал с букетом незабудок – ожидал увидеть мать; очень был нежен, целовал, обнимал меня… Да, мамашу-то долго не увидит. Я эти дни кисну, просто скверное душевное состояние, масса дел, а я ничего не делаю, читаю детективные романы иностр., курю и кладу пасьянсы. Надо встряхнуться. Обшиваюсь, купила туфли в Мосторге; надо покупать для Гурзуфа, надо ехать Андрею хлеб везти.
Стало холодно, облачно, утром лупил дождь. Крак скучает и требует, чтоб я играла с ним. С. Вл. много отсутствует. 16-го (память матери) была в Новодевичьем, скоро начнем приводить в порядок могилу А. П-ча – авось, почва не будет оседать больше.
Сидит Людмила и просит передать тебе привет.
Скоро увидимся. Кланяйся М. П-чу, Полиньке, Матвею и Марусе. Целую тебя, будь бодра и здорова. Ольга
12. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая, хорошая Оля, третьего дня я была у тебя в Гурзуфе. Чудесно там! Домик как будто сейчас выстроен, так его чисто выбелили внутри и снаружи. Полы блестят. Я никогда не видела так много роз! Кусты усыпаны ими. Правда, мало разновидностей, но великолепно! Застала дома Капитолину и с ней вместе пошла в муллихин дом. Жилец получил место грузчика в Ялте и собирается уходить, но не без контрибуции, котор. обещал ему неосторожно Лева! Капитолина просила привезти синего риполина – краски, чтобы окрасить калитку. Была у нырялки, обедала невкусно. Этот визит меня утомил. Я пожалела, что не позавтракала у тебя на площадке, еду я захватила с собой.
Значит, едешь в Берлин? Очень жаль, что мало тебе придется побыть в Гурзуфе! Наша внучка выходит замуж? Поздравь ее, если она меня признает. Давай Бог счастья! Только не рано ли? Может быть, это мамаша выходит? Я надеюсь, что эту открытку ты получишь до отъезда и из Берлина мне напишешь.
Я очень устала от работы, работаю и за Матвея, кот. очень плох. T° у меня по вечерам 35 и ниже. Распухла правая нога от ходьбы, как чурбан. Боюсь, что тоже сплохую. Спустилась с Парнаса на землю. Увы! Целую и обнимаю. Маша.
Ни звания, ни пенсии я еще не получила и старую потеряла.
Отчего мне не ответил на письмо Ник. Дмитр. Я ему писала.
Привет всем.
13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, из моей телеграммы ты знаешь, что я еду в Берлин, тем более что Оличка выходит замуж, конечно, о ужас, за немца, он кинооператор, 32 года, пишут – очень милый, зарабатывает 2 000 мар. в месяц, имеет квартиру и машину – вот все, что я знаю. По-видимому, Оля просто решила переменить жизнь, кажется, особой любви нет. Ада пишет, что этот брак, пожалуй, к лучшему, т. к. у Олички так много вздыхателей, что за нее страшно. Не пойму, когда свадьба и попаду ли я на нее. К 15-му июлю буду в Гурзуфе, отпустят меня до 15 сент.
Купила два волосяных тюфячка, т. ч. ты не будешь ругаться на мой узкий диван. Купила 19 метров чудесной парусины – ты довольна? Жду твоего письма – как ты попала в Гурзуф и каким образом уйдет жилец.
Я сегодня ездила с Софой к Андрюше. Когда мы пришли, он руками ел зеленый лук и селедку; вьюн стал невероятный, очень возмужал, резв, как жеребенок.
Я кончаю играть 14-го, и если управлюсь с вещами и деньгами, хочу 15-го выехать.
Вчера Москвину делали очень серьезную операцию – вынимали почку негодную. Волновались мы все очень. Выкачивали массу гноя. Все сошло благополучно, но он очень слаб и худ; потерял целый пуд.
В театре невесело.
Люба опять укатила в Бобрики, была здесь на несколько дней. Мы без домработницы до сих – очень трудно найти приходящую.
У нас сейчас Вово.
Холод сегодня был адский, хотя и солнечно – я до сих пор не могу согреться.
Дерман был очень тронут, что ты выразила желание, чтоб он повидался с тобой перед отъездом. Говорит, что боялся беспокоить тебя. Напиши мне в Берлин: Германия. Берлин. Frau Knipper-Tschechowa. Kaiserdamm 74. Berlin – Charlottenburg 9.
Целую крепко. Оля
Ошибочно хранится в папке 1935 г. (ОР РГБ, 335.78.10, как и посланная 5 июня телеграмма). Год по соотнесению с одновременным пребыванием К.С. и О.Л. в Париже.
14. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, сижу в Берлине и негодую – до сих пор не получаю франц. визы, время уходит, Станиславские и переводчик ждут меня, а я ни с места. В Москве я сдала анкету, и сказали, что я найду визу в Берлине, и до сих пор нет. А к 15 июля я хочу быть в Москве и вечером же выехать на юг. Перед отъездом я была в Новодевичьем, при мне сделали новую медную крышу, решетка покрашена, памятник выправлен и разбивали клумбы.
29-го. Наконец сегодня получила франц. визу и завтра еду в Париж дней на пять. Станиславские ждут. Была здесь у доктора – всю меня просмотрел, просветил, нашел все в порядке, только сказал, что сильно утомленный организм, велел больше лежать и больше спать, пью какую-то гадость на ночь. Сидим с Адой в городе, ходим по магазинам. Марина с меня ростом, славная девочка, невероятная акробатка, я такое только на эстраде видела. По-русски не произносит ни единого слова. Оличку еще не видела. Она с мужем в Мюнхене, ждут ее на днях. Много рассказывали про нее. Ада похудела, заведует всем домом. Ольга хороша, но беспокойна, приезжает каждый день, сама правит машиной. В Глинике я была два раза. Ел. Юльевна полна, все двигается и все говорит об Оличке, и все думает о ней. Пекла чудесные пироги. Была я у Цингеров, поболтали всласть.
Скоро мы с тобой увидимся, и буду рассказывать. Хоть бы ты написала мне, как живется, какова погодка. Купила полотенец для Гурзуфа и мечтаю о нем. Ада тебя целует, я тебя обнимаю и целую и говорю до свиданья. Ольга
15. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, я застряла в Париже из-за виз, и я в отчаянии. Выезжаю 17-го, 19 – Москва, 20-го выеду и 22 я наконец в Гурзуфе. Наши все тебя целуют. Оличка очаровательна.
В Париже жара была до потери сознания, а я усталая и все треплюсь. Когда наконец Евксинские волны омоют мое замотанное тело и освежат сердце и я наконец буду сидеть за круглым столом и видеть синь морскую…
Ужасно, что я сегодняшний день не была в Москве! А как мечтала! Ну, Маша, до скорого свиданья, целую тебя, будь здорова и жди меня.
16. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, душенька, вот я пишу тебе уже. Как-то я за вчерашний беспокойный день не осознала, что мы с тобой кончаем сезон летний в Гурзуфе.
А напрасно ты уехала. Мы сегодня собрались в поездку на Ялту, приготовили провизию, должны были выехать в 11 ½ ч., вдруг Лева пришел с известием, что машина сломана и ехать нельзя. Софа с Лордом ушли в Артек, я сижу одна, с тоски попела, почитала вслух и села тебе писать. Как-то вы доехали? Немировичи, верно, с ужасом будут вспоминать неудобства посещения Гурзуфа.
Вчера я вернулась с катера, переоделась, собрала мозги на чтение. В 9½ за нами приехали. Там было славно, я читала «Онегина» и «Элегию» и 2 рассказа Чехова, под платанами приятно закусили, говорили мне приветствия и около 12 мы были дома. Духота. Я с Софой спали в саду, и очень было хорошо, тихо и поэтично.
Под вечер собираемся с Чеховыми идти за крабами на камни по дороге в Суук-Су.
Лорд отправлял посылку и, придя и закрывая калитку, сказал: отправил, слава Богу, – на что Валя наша предложила ему вопрос: а у вас есть бог? А я ее спросила, есть ли у нее бог? Она говорит: у меня нет бога, да и ни у кого нет. Но как-то вышло задумчиво. Ты себе представляешь?
Целую тебя, не забывай меня. Поговорим по телефону. Твоя Оля
17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, доплыли до вокзала; от грусти и тоски – вроде одурелых. Жара стоит. Ехали 3½ часа с остановкой в Алуште. От Лорда была телеграмма, что отплыл вчера в 8 час. Люба приезжает 6-го. Пожалуйста, навести Гурзуф и опиши, как ты умеешь. Везем корзинку «собственного» винограда и миндаля прихватили. Целую. Оля
18. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, вчера мы с Софой вкатились в Москву, конечно, с тоской. За Харьковом пролетел поезд, кот. вез Андрюшу в Гурзуф.
Ехали мы прекрасно, было не жарко и не пыльно и купе было отдельное. В ресторане поболтала с мужем Тарасовой, кот. ехал из Фороса, где они жили en famille. На вокзале была машина и наш курьер, погрузились, я завезла Софу, и мы расстались. Дома – никого. Пришла Лизавета, я ей дала гроздь «своего» винограда с веткой и листом и миндаля, и она была очень довольна. Она поправилась; и очень хорошо поняла, что неудобно было бы ей ехать в Гурзуф.
Днем разбирала свой шкаф, устала очень, под вечер пришли Книппера, сидели, болтали, рассказывали, очень тебе кланяются. Саша рассказывает все про Андрюшу, говорит, сильно вырос. Няне отказали, сегодня должна прийти и, конечно, будет без конца говорить.
Продолжаю уже через три часа: ездила на «иностранцев», болтала с французами, американцами, итальянцами. Сейчас пообедаю, пойду стричься и мыть голову. Сегодня, оказывается, нет «Вишн. сада», т. к. Конст. Серг. не разрешает играть без просмотра. У нас в «кабинете» заваруха, снимают некоторых. Ох!
Леонидов болен. В театре еще не была, не хочется окунаться.
Как-то доехала Люба с семейством?! Авось кто-нибудь напишет, а может, и не напишет. Саша сейчас говорит, что звонила дама из Ялты, кот. желает меня видеть, – кто бы мог быть?
Ну, Маша, вспомним с хорошим чувством Гурзуф и наш отдых там, и Машин катер, и кункен, и твой блистательный обед. Будь здорова. Целую тебя и пиши. Твоя Оля
19. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, посылаю тебе фотографии двух милых старушек. Радуйся.
Холодно, надела теплое платье и хожу уже в драповом… Грустно и печально. Первые дни стояли чудесные, а холода, ой, не хочется. Вчера вечером получила первое письмо от Любы, а то уже негодовала. Твой жемчуг отправлю с Милей, кот. едет в Алупку и, конечно, передаст Любе или тебе лично.
Живу в одиночестве и тишине. Навещает Софа, Лорд, был Дерман, кот. принципиально согласен тебе помочь, но ты должна ему написать подробно. Он должен был приехать к тебе, но у них расстройство: издат. «Мир», кот. выпускает мою книгу, закрыто, и будет выпускать ГИХЛ. Он очень огорчен.
У меня оказался невроз сердца и аорта расширена – все это пустяки, но подлечиваюсь. Играла уже два раза; в театре большие пертурбации с приездом К.С., смена кабинета.
Иностранцы надоели. Был ужин в Метрополе на 400 человек, сидели до 3-х часов. Был прием у нас, смотрели днем «Фигаро», и теперь разболелась.
Может, ты съездишь в Гурзуф? Люба заболела в вагоне, еле доехала – воспаление почечных лоханок, лежала пять дней. Андрей спит и ест прекрасно и один не убегает с площадки, спит на моей кровати. Няня пока без места, обретается у нас. Я бы ее продержала до их новой квартиры. Бонны меня пугают. Уже начались Чеховские вечера. 24-го читаю воспоминания в Горном институте. 30-го в ЦДК и в Университете.
Ну, Маша, будь здорова, пиши, пожалуйста, не забывай, всем привет. Твоя Оля.
Адрес Дермана – Москва 59, 1-ая Бородинская ул., д. 5, кв. 11. Абрам Борис. Дерман.
20. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Ну вот, милая моя Оля, вчера я наконец съездила в Гурзуф!
Катер теперь ходит два раза в день – в 8 часов утра и в 2 часа дня до Алушты в оба рейса. Поехали мы с Ольгой Германовной утром. Нас встретила Валя и с ней маленькая козявочка в бумазейной пижаме. Козявочка оказалась Андрюшей, котор. вышел меня встречать. Он узнал меня, обнял за шею и поцеловал. Я дала ему плавающую уточку и грушу, он взял в обе ручонки и громко, размахивая ими, стал говорить мне про море, про краба, котор. есть у него живой и про бешеные огурцы, котор. растут там по дорожке. Вместе мы дошли до калитки, и он с восторгом мне все объяснял. Я очень, очень была рада повидать этого милого ребенка. И не плохо, что он приехал в Гурзуф. Так хорошо все воспринимает – купается, его окатывает волна, и он не боится, бегает постоянно к Сереже с Валей.
Пока я занималась с Сережей, он несколько раз прибегал ко мне с какими-нибудь новостями. Загорел и окреп. Хорошо спит на твоей кровати (он живет в твоей комнате с бабушкой, она спит на моем диване) и хорошо ест. Ходит голеньким в трусиках, хотя у нас уже холодно. Я вчера совсем озябла. К вечеру море так разбушевалось, что пришлось вернуться на автобусе.
Лева с Любой поместились в комнате Лорда, а в Софочкиной живет женщина-композитор, котор. зовут Зара, и она с армянской фамилией и очень еврейским лицом. Кажется, с ней живет и муж, тут же, тоже композитор и тоже с армянской фамилией.
Теперь Капитолина приходит каждый вечер и ее семья в полной смычке. Как видишь, твой дом перенаселен и как будто мест уже нет, но все-таки меня очень гостеприимно оставляли ночевать!!
Люба нездорова и выглядит очень неважно, у нее, кроме глаз, какая-то непонятная болезнь. Болит то в груди, то в животе, ей больно даже смеяться, а материала там для смеха много. Особенно ей хотелось смеяться, когда Лева сказал, что он пригласил гинеколога, котор. придет в 6 часов вечера. Лева, по-видимому, очень озабочен болезнью Любы.
За весь день моего пребывания в Гурзуфе меня не покидала тоска ни одной минуты, мне было грустно, что нет той жизни и той обстановки, к котор. я привыкла и котор. так сильно люблю. Ну что ж, подождем будущего лета. Пока же буду принимать посетителей, котор. прет вовсю. Сегодня были два американца, они приехали с фестиваля. Один из них передал мне от тебя привет, это тот самый, у котор. ты жила в Нью-Йорке, что ли. Они меня очень утомили – много говорили, снимали, и я не догадалась предложить им расписаться в Красной книге.
Я очень устала, милая Олечка!.. Хотела написать Софочке, да видно, не смогу.
Была у Екат. Никол. Она заболела желудком так, что звали доктора. В.И. был недоступен. Ек. Ник. несколько раз подходила к его комнате и осторожно прислушивалась, дверь была заперта. Он очень озабочен недоразумениями, котор. происходят у вас в театре. К нему приезжал Павлик Марков и другие. Вчера у меня был доктор Доброхотов – он по нервным болезням, – говорил, что его приглашали к Екатер. Ник. Она заболела нервами. Вообще там что-то… Ее умиляет наша дружба с тобой, она несколько раз спрашивала меня, пишу ли я тебе. Я ей сказала, что я тебя люблю больше, чем ты этого стоишь… Извини, пожалуйста.
Вышла сейчас на балкон, холодюка страшный – это от того, что сейчас еврейские «кучки», потом опять будет жарко. Пожалела гурзуфцев!
Доктор Робинерзинер просил меня передать тебе только два снимка, но я посылаю четыре, мне очень нравится дом с решеткой. Если тебе не нужны две фотографии с + на изнанке, то верни мне их обратно.
Привет Николаю Дмитр. Где он?
Тебя и Софочку крепко и нежно целую. Маша.
Пиши, не дожидаясь от меня писем. Пиши о театральных делах.
Шкатер – так называет катер Андрюша, неизвестно почему?
Умоляю тебя и Софочку писать мне почаще. Ужасно тоскливо и одиноко!..
Я прямо смакую тот протокол или выписку из протокола, котор. вы мне поднесли в день Ма-Па-Да. Глупо, но ужасно смешно и мило.
21. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, спасибо тебе за обстоятельное художественное послание – описание твоего визита в Гурзуф, – так все близко почувствовалось, а то мои не умеют описывать, т. к. не чувствуют Гурзуфа и нашей жизни в моем уголке.
У нас стоит чудесная осень, только несколько дней постоял холод осенний, а сегодня я ходила в одном моем коричневом костюме, и так не хочется холода и зимы! Вчера приехал Лева и уже гоняет и музыканит вовсю.
Лорд с 21-го в Ленинграде и приедет 7-го – там огромный успех «Бахчисарайского фонтана», и Шуша, бывший на генеральной, писал отцу, что вместо Пушкина выходил кланяться Ник. Дмитр. – ха, ха! Софа забегает ко мне, она сипит и хрипит, т. к. работает среди ужасающего ремонта.
В театре невесело, не знаю, к лучшему ли многие перемены постов. Играю много. Устраивают всё Чеховские вечера, но как-то несерьезно. У нас хотят ставить «Три сестры» – не знаю, складно ли выйдет. Я против. Может, ошибаюсь.
Живу тихо, порядочно хожу пешком. Делают мне уколы – какое-то новое средство.
Чеховых еще не видела, думаю, они как-нибудь зайдут вечерком.
Мое рождение вышло очень уютное – т. е. вечернее сборище. Были Книппера, Сахновские, Паша Марков, Федя с гитарой был великолепен, пел и импровизировал очаровательно. Был Ершов, Ангелина, Софа, Лизавета, конечно, пришла Кундасова – твердо помнит.
Любе как будто лучше, судя по какой-то крайне бестолковой и непонятной телеграмме.
Жила я в тишине. София Влад. приехала с больным страшным глазом – кажется, конъюнктивит у нее. Пускаю ей капли три раза в день. Она не может читать ни что-либо делать, плачевно. Играем иногда в bric-á-brac.
Получила ли фотографии? Посетителей много ходит? Арбатская площадь вся вычищена и разасфальтирована – ни сквера нет, все гладко. Стройка идет грандиозная. Ну, будет, иду играть «Воскресение». Целую тебя крепко. Твоя Ольга
22. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, радостно было вскрывать и развертывать фрукты из Ялт. сада – спасибо тебе, милая!
Пишу карандашом, ибо с 7-го лежу с страшной для меня болезнью: у меня на лбу, там, где уже растут волосы, посредине образовался страшный фурункул, с темпер. по вечерам. Я страдаю невероятно, все время дурнотное состояние.
Пропустила 7-го парадный прием в Кремле в Георг. зале, где я должна была парадировать в парижском туалете, сломала 2 вечера (10 и 11-ое) в Ленинграде – Чеховские вечера в Лектории, где только Балухатый и я (все было распродано). Ужасно все это. Сейчас поздно, только что ушли Софа, Лорд, Лизавета, очень тебя целуют, кушали твои груши с приятными лицами.
У меня ежедневно 2 врача – Иверов и хирург. Три раза на день мой вулкан, т. е. окружность, поливают из клизмы содовым раствором в 40° и затем компресс из буровой жидкости. Я страшно ослабела, и настроение скверное.
В театре нерадостно, и мысли невеселые по этому поводу.
Маша, что за инженера ты мне прислала? Как он серьезно мог вообразить, что я могу просить Е. дать ему денег на устройство его дома! Что он – глуп, или ненормальный человек? Сидел долго и надоел страшно. Кто он?
Андрюша ходит в группу, развит не по годам, и меня это волнует. Бабушка его все время чему-то обучает. Люба его таскает всюду, масса ненужных впечатлений.
Маша, я все-таки думаю остаться в этой квартире, если наши выедут. Энергии не хватит на устройство нового гнезда. И тебе будет комната.
Мы начали было репетировать «Привидения» Ибсена, где у меня большая роль, из ВЦИК пришла бумага, чтоб снять эту «мистику» (где она?), и приказ играть «Враги» Горького. Для меня это удар большой.
Ну, Маша, поздно, устала, кончаю, целую. Что у тебя с зубами? Пиши. Небось Полинька заворачивала фрукты? Целуй ее. Твоя Оля.
Маша, нужен ли тебе Дерман для помощи в работе, как ты говорила, напиши скорее. Мой том вышел, пока только сигнальный, книжка очень приятна, со вкусом и проста. Целую. Оля
23. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Моя милая, посылаю тебе цветочков. Буду счастлива, если дойдут благополучно! Перевязанный букетик передай Софочке. Получила ли фрукты? Не сердись – пиши. Скоро буду писать тебе и я. Хочется всех повидать, особенно Андрюшу. Скучаю по Москве. Целую. Маша
Год по почтовому штемпелю.
24. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, я не на шутку встревожилась, когда получила твое письмо! Я знаю, как бурно у тебя проходят всякие нагноения! Сама я страдала от фурункулов – это очень болезненно. Мне их резали, и посейчас много шрамов под мышкой и в носу. Надеюсь, что теперь ты уже здорова и по обыкновению бодра. Сама я только недавно поправилась, недели три была больна. Доктор прописал мне впрыскивание гравидоля, и это средство скверно подействовало на слизистую оболочку моего рта. Всё распухло, из десен шла кровь, зубы расшатались, и я не могла ничего есть. Настроение было подлое.
Инженера я к тебе не посылала, это он сам придумал. Я его очень мало знаю, он только один раз был у меня и просил о том же. Он зарвался с постройкой и теперь не знает, что ему делать – мечется.
Очень рада, что фрукты дошли благополучно. Вчера послала тебе ящик хризантем. Если дойдут в хорошем виде – буду счастлива.
В Таганроге намечаются грандиозные чеховские торжества, будет и закладка памятника 30-го января. Зовут меня очень. Говорят, что без меня нельзя обойтись! Я получила уже несколько писем с вопросами и приглашениями. Мне очень хотелось бы поехать, я давно не была на родине. Вот если бы и ты была там со мной – как бы это было приятно!! Вы с Вишневским, вероятно, уже получили настойчивое приглашение? Москва обойдется и без вас, Таганрог, в данном случае, важнее. Ялта тоже закопошилась, но мне это совершенно неинтересно. Итак, может быть, увидимся в январе в Таганроге!
Теперь, дорогая, большая к тебе просьба. Помоги мне. На письм. столе в столовой стоит фотография – ты с Ант. Павл. на кумысе, нужно про нее что-нибудь написать в историч. каталоге. Напиши коротенько – как вы повенчались и поехали туда, как твой муж пил кумыс и проч., одним словом, что тебе желательно, то и напиши. Я помещу в каталоге, что это записано с твоих слов.
Помоги мне написать и о Комиссаржевской. Я совсем мало о ней знаю. Теперь ревность тебе не помешает и ты можешь написать спокойно. Влад. Иван. Немир. – Данч. обещал мне написать про себя и попросить Качалова. Передай мою просьбу об этом же Вишневскому. Нужно написать и об Артеме. Все эти карточки наход. в витрине.
Бубнов приказал сделать каталог, и теперь я очень обеспокоена, сижу над ним целые вечера и нахожу, что эта работа трудная и серьезная и скорый темп тут не применим.
Весной, когда приеду в Москву, привезу с собою каталог и тогда обращусь к Дерману – переписываться для меня очень трудно.
Мне нужно с тобою переговорить очень и обо многом. Хочется рассказать тебе про визит Андр. Серг. и проч.
Получила от редакции «Жизнь замечат. людей» книжку Соболева о Чехове. Читаю точно про чужую семью! Да и нагородил же! Прости ему, Господи!
Книжка издана хорошо.
Ну, будь здорова и невредима. Целую тебя крепко, крепко и обнимаю. Пиши мне почаще. Я угрызаюсь совестью, что редко пишу тебе, но ничего не могу поделать, времени совершенно не хватает. Одолевает меня счетоводчество и хозяйство, не говоря уже о посетителях!
Сейчас у меня идут работы по оползням, изрыли весь сад и за оградой на кладбище теперь роют, но причин осадки дома все еще не можем выяснить!
Привет всем твоим. С умилением вспоминаю, как Андрюша был у меня. Целую его крепко. Твоя Маша
25. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, не знаю, как благодарить тебя за хризантемы. Так чудесно пахнуло, когда раскрыли ящик. Дошли отлично и красуются по всем столам. Целую тебя. А сегодня получила от Романа большую банку инжирного варенья, айву и, представь, розы и цветочки из моего садика, но только розы, увы, все осыпались, а лепестки собранные благоухают. Софе тоже прислал варенье.
Я все еще хожу с бинтованной головой и не знаю, когда сие кончится. Все еще идет гной, и я езжу на прогревание, и там пинцетом извлекают последнюю гадость. На репетиции езжу, на собрания хожу, но вечера дома. На днях мои молодые справляли семилетку знакомства, было у нас человек 19 – ужин, шум, патефон, танцы; был австриец – дирижер, очень здорово пивший водку, было весело и очень шумно.
Студия Симонова выказала [так] «Вишневый сад»; видевшие его советуют мне не ходить, да я и не пойду. У них Петя Трофимов пьяный, 2-ой акт идет в ресторане; начало III акта Раневская сидит у себя перед зеркалом и, получив телеграмму, закатывает истерику и собирает чемоданы, чтоб ехать в Париж, и тут же ругает Петю чистюлькой; Шарлотта – красивая молодая женщина, поет шансонетки и в III акте она в пачках танцует. Наши в ужасе.
А сегодня уже 30-ое! Вот как я пишу, милая Маша. Звезда моя на лбу подсыхает, и я наконец думаю принять человеческий облик. Смотрела у нас в Филиале «Пиквикский клуб» – очаровательный спектакль с прекрасным художником Вильямсом. Чистый, умилительный спектакль. Смотрела «Грозу» в Камергерском. Пьеса хорошо подана; очень хорошо, даже прекрасно играет Тихона Добронравов, Кудряша Ливанов, Зуева – Феклушу. Нравится мне Андровская – Варвара, Шевченко – Кабаниха – не понимаю. Еланская – Катерина красива, чиста, но однообразна, истерична, не подает текста Островского, играет несчастненькую, не удовлетворила меня – а я так люблю образ Катерины.
9-го дек. еду в Ленинград на 2 Чеховских вечера. Докладчик Балухатый; я читаю свои воспоминания, кот. я тебе читала, затем несколько писем Ант. П-ча и рассказы. Очень волнуюсь.
Об Аксенове напишу и пришлю тебе.
Пожалуйста, принимай осторожнее модные лекарства вроде гравидана. Воображаю, как ты извелась за болезнь.
Заезжали как-то Фридеманы, они счастливы и довольны. Собираюсь их навестить в Архангельском.
Репетируем усиленно «классич.» пьесу Горького «Враги»; в свободное время начали работать «Привидения», на кот. я отдыхаю и волнуюсь.
Андрей каждое утро ходит «на службу», как он говорит. Не дождусь, когда к нему возьмут кого-нибудь, а то что-то бестолково они устроились.
Чеховы бывают у нас изредка.
Ну, Маша, кончу, а то опять застрянет письмо. Целую тебя, и пожалуйста, не хворай. Будь бодра и главное здорова. Привет дому. Твоя Оля
26. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, уже поздно, но хочется написать хоть несколько строк.
Я вчера приехала из Ленинграда, где я выступала на двух вечерах Чеховских. Балухатый читал доклад, и говорят, очень скучно и довольно банально. Я волновалась невероятно, ведь первый раз я выступала с такой программой. Я читала свои воспоминания – 50 минут, затем письма А. П-ча и рассказы. Успех был большой и неожиданный. Я до последней минуты не знала, как я буду сие преподносить. Вышло как-то очень хорошо, был контакт с залой, доходил каждый штрих, слушали замечательно. Писем было у меня заготовлено – 12, а читала только четыре за недостатком времени. Всего я читала 2 часа – ты подумай, да вдобавок два рассказа наизусть. На втором вечере большой успех имело письмо к тебе, когда А.П. ехал в Таганрог, читала письмо к Суворину об «Иванове», Линтваревой о том, как он получил Пушк. премию, письмо Вл. Ив-чу 1896 года, а отложено было писем 12. У меня точно гора с плеч свалилась – так я волновалась этими вечерами. Очень хвалят мои воспоминания.
Завтра я то же делаю в университете с докладчиком Марковым, а 18 в Доме печати. В Театр. клубе будет целый цикл вечеров в продолжение месяца, они пришлют тебе извещение.
Вот, я только хотела поделиться с тобой. Вчера приехала и вечером играла «Дядюшкин сон» – ты представляешь себе, что я проделала. У меня затылок болит от усталости; а днями репетиции. Ну, спокойной ночи, будь здорова, целую тебя. Ольга