1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, мы с тобой совсем замолкли. Здорова ли ты? Поздравляю тебя с Новым годом, да будет он приятен и милостив. Собираешься ли ты в Таганрог? Может, нас подождешь, кажется, мы поедем весной туда, игранем там, но пока еще сие неясно.
Я последнее время живу вне дома почти. Репетиции (играю мало), много Чеховских вечеров. Читала как-то в Литер. музее (где тебя чествовали) только письма А. П-ча, а Дерман очень хорошо и кратко говорил об эпистолярном таланте Чехова. Прочла писем 13 или 14, читала больше часа, тут были и письмо к Григоровичу, и к тебе (таганрогское), и из Вены и Венеции, и к Суворину, Плещееву. Говорят, очень интересно.
Новый год встречала я дома, молодые удрали. Были Книппера, Софа, Лизавета, Лорд, было очень приятно. Зажгла елку у себя, выпили шампанского, а потом сели за водку и еду.
4-го была я на 20-летнем юбилее Камерного театра, и я читала адрес от всех московск. театров, была в парижском туалете и манто, которые произвели фурор. Бубновы напрашиваются к нам в гости, что ж – примем. Юбилей был пышно разогнан. Потом был банкет.
Лева мечется, купил себе наконец очень хорошую шубу и меховой чепчик, морозы стоят жестокие, под 30°. Андрей сидит дома и на диете – у него колит, и «на службу» не ходит – он так называет «свою работу» в группе детей.
Говорят, книжка моя вышла, но мне еще не присылали экземпляры.
Маша, я даже не успела послать тебе кое-чего с Елиз. Ив. – так замоталась. До магазинов не доберусь. Хожу без зимней шапки – нет времени. Целую тебя, дорогая, пришли хоть открытку. Привет Мих. П., Полиньке и Марусе. Обнимаю. Оля
Все письма О.Л. к М.П. за этот год (кроме особо оговоренных) хранятся: ОР РГБ, 331.78.10.
2. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Давно я не писала тебе, дорогая моя, родная Олечка! Причин было очень много. Не до писем было! Как-то написала, да и не послала – уж очень много было кислоты в моем писании. Настроение у меня было самое подавленное, отчет сделала с большим напряжением и так устала с цифрами, что под конец не могла сделать простого сложения. Потом меня начали терзать разные люди, которым нужно было знать что-нибудь о Чехове. Я представляла из себя некоторым образом начинку. Кого только я не начиняла Чеховым! Тут были и корреспонденты, и наши ялтинцы, и от учреждений, и т. п. Как нарочно, тяжко заболел Мих. Павл., ночью вызывали доктора, котор. оставался до утра, а днем пришлось вызывать «скорую помощь». Усталая, сонная, измученная беготней по лестницам – я принимала посетителей, желающих знать что-нибудь о Чехове. В тревожные ночи я завидовала «пятницким» и «никитским»….
Теперь я немножко отдохнула.
Прошли и чеховские торжества. Ялта и ее окрестности тепло почествовали Чехова. Во всех санаториях и клубах были лекции. В Чеховский музей были направлены массовые экскурсии с 25-го января по 30-ое включительно. Представляешь себе, что это было? 30-го мы приняли 10 экскурсий – это около 400 челов. С утра я начала принимать капли и крупинки, волновалась ужасно! Мне пришлось говорить перед представителями Ялт. организации, был весь наш партактив. Комсомольцы пришли с музыкой, в ожидании, пока мы их примем, пели и танцевали у нас во дворе. Были и делегации. Накануне, т. е. 29-го вечером, я была в «Яузларе», теперь это санаторий им. Чехова, там мне пришлось читать целую лекцию перед больными и докторами. Вышло, говорят, хорошо. За мной присылали линейку, страшно было ехать в темноте, по грязи на гору поднимались долго. Это единственное место, куда я согласилась поехать. При свидании много еще расскажу. Я хотела удрать из Ялты в Таганрог, но, увы, не удалось. Пишут, что ваш театр собирается туда весной. Когда же? Неужели Москва моя сорвется? Если в мае, то, может быть, и меня захватите с собою? Напиши мне, прошу тебя. На апрель я все-таки собираюсь в Москву по служебным делам.
Приезжала Лизочка, сшила мне два платья для Таганрога, и я еще ни разу их не надевала здесь. Она тебе расскажет о всех моих переживаниях.
Mon Ange, когда же я буду отдыхать?
Погода у нас мерзкая, холодно, мокрый снег и ветер, а раньше был сильный небывалый мороз. Я тревожилась за наши растения, но пока благополучно.
Теперь Исарское шоссе, от мечети до моста (за дачей Анны Арс.), называется Чеховской улицей. Поздравляю!
У нас есть собственная ялтинская газета «Всесоюзная здравница», с коей была смычка Музея несколько дней. Нас всех снимали, но попала в газету только я одна в виде каменной бабы. Полиньку отметили за объяснения, похвалили и пожаловали премию в 25 руб. Она очень довольна.
Телеграммы Константина Сергеевича и твоя меня тронули до слез… Я все-таки чувствую себя здесь одинокой.
Ну, покойной ночи, сейчас уже двенадцать часов, ты, вероятно, уже пришла из театра и будешь сейчас ужинать, есть картошку с ветчиной или колбасой…
Целую и обнимаю. Привет всему твоему семейству и Лорду, собираюсь ему писать. Твоя Маша.
Сегодня получила от Софочки нежное письмо. Кланяйся ей и скажи, что я ее люблю.
Все письма М.П. к О.Л. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.105.30.
3. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Наконец-то, милая Маша, получила я твое обстоятельное письмо. Спасибо. Я, друг мой, тоже замоталась: ежедневные репетиции противной пьесы «Враги», много Чеховских вечеров. Раз я была в Доме писателей, чтоб послушать, что говорят о Чехове – и было очень приятно, только скучновато слушать Соболева, кот. говорил о предстоящем спектакле во 2-ом МХТ – «В овраге» + «Мужики», и называл он сие не пьесой, а «вечером». Посмотрим.
30-го янв. я была утром в Новодевичьем, за несколько дней велела убрать все елками, навешала венков на решетку, у памятника лежал большой сноп зелени с белой лентой от театра. Был Москвин, Егоров и Изралевский, отслужили панихиду, даже Андрюша с Любой были со мной и Соф. Вл. Вечером – «Вишн. сад» в новых декорациях. Уборная моя была полна цветов. После 2-го акта в нашем фойе собрались все, вывели меня, Качалов с стихами поднес мне от театра чудесные часы бронзовые, небольшие, с замечательным боем, точно у меня живой человек теперь в комнате, от Конст. Серг. – милая небольшая камея, от Марии Петр. громадный крендель и бутылка шампанского. Партийцы поднесли громадную корзину фрукт с речью, наши подшефные военные – корзину цветов с адресом; все это я принимала в память Ант. П-ча. По окончании я угощала своим шампанским участвующих, а потом был ужин очень уютный человек на тридцать. Я переволновалась и очень устала, и потом велено было лежать.
Книги моей уже нигде нет, все отзываются замечательно, приняли ее серьезно, и у меня гора с плеч немного скатилась. Мучают меня только многоточия при упоминании Влад. Ив-ча – касающиеся Екат. Ник.: знаешь его отношение к ней и шуточки? Мне прислали всего 15 книг, а мне нужно еще по крайней мере 25, и не знаю, где достать, – раздавать надо много. Читают ее запоем. Сегодня придет Дерман, уже начал готовить 2-ой том. Сегодня же обедает у меня Раиса Вас..
Была я как-то в Архангельском у Фридеманов, чудесно у них, живут в маленьком отдельном домике, и счастливы, зовут меня с ночевкой.
Воображаю, как ты утомилась за это время. Мы на юг не едем с театром, чему я очень рада. Когда будем в Таганроге – пока не знаю. Тебя очень ждем в наш беспокойный дом. Лева был 2 недели в Одессе – концертировал. В конце февраля идут здесь его симфонии несколько вечеров. Люба опять сильно работает. Андрей очарователен, занятный умный мальчик; немного прихворнул, сегодня уже пошел в группу или, как он говорит, «на службу».
Бывает милая Софа, бывает Лорд, кот. очень занят своей «Анной Карениной». Вчера была у Перетты Алекс. на именинном пироге – сплошные милые старушки, Телешов с женой, Симов. Третьего дня была в Итальянском посольстве на музык. вечеринке, ведь здесь Казелла – дирижер, пианист и композитор. Я ездила с Москвиным, и Лева был там с своими композиторами. Было элегантно, ужин à la fourchete, чудесные макароны, ризотто и великолепное кианти. Был звуков. фильм «Венеция», очень приятно было вспомнить этот сказочный город.
Зима стоит очень хорошая, мягкая, а совсем не хожу, все езжу на машине, т. к. все спешу и устаю. Полнею, увы. Начала было ходить в Кремл. больницу на механич. гимнастику, да времени не хватает; скоро опять начну. Это очень приятно.
Что было с Мих. Павл.?
Поздравь от меня Полиньку с «милостью».
Читали ли 2 отзыва о моей переписке в «Известиях»? Напиши мне свое впечатление, обещаешь?
О лете ничего еще не знаю. Велят мне полечиться, подправить сердце и аорту, кот. оказалась расширенной.
В Больш. театре переворот: удалена Малиновская и вместо нее военный, начальник Дома Красн. армии.
Не так давно читали мы по радио третий акт «Чайки», «Д. Вани» и отрывки «Трех сестер». 19-го читаем там же «Воскресение». До вас не доходит?
Ну, Маша, кончаю, еду на репетицию. Обнимаю тебя и буду ждать. Да, я была у скульптора – брата покойного Андреева, кот. показывал мне памятник А. П-ча для Таганрога – мне очень понравился.
Целую тебя крепко, будь здорова, глотай крупинки и до скорого свидания. Мои шлют привет. Твоя Оля
4. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, ответь мне поскорее на несколько вопросов, нужных мне для 2-го тома:
1. Как определить Лид. Влад. Лепешкину; она ведь вращалась в литер. кругах – что она там делала; когда умерла и скольких лет?
2. Не помнишь ли, кто Попов, которому вырезали полип из носа в ноябре 1901 года.
3. Где была худож. выставка, на кот. были твои этюды, из них был один продан за 10 р. – 1901 год.
4. Как пояснить Ольгу Ив. Лашкевич, кот. играла в крокет с Ант. Павл. в Воскресенске.
5. Помнишь ли имя и отчество д-ра Балабана, кот. читал рассказы А. П-ча, где он и жив ли?
6. Швейцар Егор, служивш. у Ив. П-ча и болевший какой-то болезнью.
7. Имя и отчество Деларю, возраст и где она и чем была.
8. Почему звали цикадой Дарью Мих. Мусину (ведь под этой фамилией она играла?).
Постарайся, Машечка, ответить поскорее. И еще: не знала ли ты О.В. Шлезингерт (она)? в 1902 г.
Есть ли у тебя книга Соболева «Чехов»?
Вчера я смотрела во 2-м МХТ «В овраге» + «Мужики», и представь, совсем не плохо.
Сейчас была Софа, играли в кункен, до этого часа три сидела с Дерманом и занимались раскопками.
Целую тебя крепко. Оля
5. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, я не думала тебе писать сегодня, но так как тебе необходимо экстренно получить ответы на твои допотопные вопросы, то вот и пишу.
1. Л.В. Лепешкину я знаю только как возлюбленную кн. С.И. Шаховского и что от него у нея двое детей было. Об ее литературных делах ничего не знаю. Ее первый муж Лепешкин – богатый купец, известный благотворитель (Лепешкинское общежитие).
2. Попов – это, должно быть, художник, котор. приезжал в Ялту вместе с Михайловским-Гариным для изысканий намеревавшейся тогда строиться железной дороги. Он рисовал проекты станций, портреты Ант. Павл. и Елпатьевского.
3. Худож. выставка была в мастерской Званцевой и Хотяинцевой. Можешь написать, что я продала картину за 100 руб.
4. Ольга Иван. Лашкевич. Рядом с Чикинской больницей, близ Воскресенска, жил мировой судья Лашкевич с семьей. На лето в Воскресенск приезжали его племянницы Олюшка и Лилюшка, большие аристократки, держали себя важно, хотя были не прочь выйти замуж за офицеров. Там стояла батарея. Наша прислуга Ольга, котор. жила у нас очень долго, называла их «Лакеичи», что очень забавляло Ант. Павловича.
5. О д-ре Балабане знаю столько же, как и ты, т. е. что он хорошо читал рассказы Чехова, я не слыхала его чтения. Жив ли он – не знаю.
6. Швейцар Егор служил у Ив. Павл., когда он был учителем в Московск. городск. училище в 80-х годах. О болезни его ничего не помню.
7. Деларю зовут Екатериной Федоровной. Училась она вместе с Дроздовой в Строгановском училище. Год своего рождения она скрывает так же, как и всякая кокетливая женщина вроде меня. Подробности у Дроздовой.
8. Дарья Михайловна Мусина-Пушкина. Цикадой прозвал ее Ант. Павл. Он уверял, что она похожа на цикаду.
9. О.В. Шлезингер – любимица Варвары Константин. и подруга Манефы, теперь она важная коммунистка, кажется, в Ленинграде. Увижу Манефу, узнаю подробности.
Очень сожалею, что мои раскопки мало помогут вашей работе.
Книжку твою получила, она издана превосходно, мне очень нравится! Привет Дерману!
Когда же ты мне пришлешь для каталога по нескольку строчек о своих трех фотографиях: 1. с мужем на кумысе, 2. в длинной тальме и 3. на шкафике в русском стиле. Нужны даты и хотя бы небольшие комментарии. Конст. Сергеевич для своих двух фотографий уже прислал материал.
Будь здорова, крепко тебя целую. Маша.
Альтшуллер прислал из Праги очень милое, нежное письмо. Просит поговорить с ним из Москвы по телефону. Постараюсь. В письме прислал свою фотографию. Очень похож на Литвинова.
Хочется в Москву! Привет всему шумному дому!
Датируется по почтовому штемпелю.
6. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Проехали Харькив, дорогая и милая, и незабвенная Олечка! Холодно, холодно, пусто, пусто… Деревья едва покрыты зеленым пушком, бабы на станциях закутаны теплыми платками. В вагоне невыносимо холодно, всю ночь я не могла согреться. Простудилась, говорю басом. Спутник у меня приятный – архитектор. Всё больше сидит в ресторане, и мне приятно быть в одиночестве и переживать разлуку с моими дорогими московскими друзьями. Спасибо тебе, мой пупсик, за гостеприимство и ласку. Мне было очень хорошо у тебя, я отдохнула и зарядилась на 11 месяцев в смысле художественно-духовной пищи.
Сердечно благодарю Любочку и Екатерину Семеновну за ласку. Андрюшу крепко целую. Привет Софочке и Соничке. Барону и Во-Во мой нежный привет. Фан. Георг. и Саше кланяюсь. Тебя целую. Маша.
Скажи Софочке, что я ее люблю.
7. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Приехала в Севастополь. Ждать 2 часа до отхода автобуса, – скучно и грустно. Холодно. На траве иней. И это в Крыму, в мае!! Сдала вещи, буду сидеть греться на солнышке до отъезда в Ялту.
Еще раз большущее спасибо.
Всем моим друзьям любовный привет.
Целую и крепко обнимаю. Маша
8. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, ты уехала, а я все по привычке жду, что ты выйдешь из своей двери, когда я прихожу. Мне грустно, что ты уехала и что опять кипишь в своем котле. Твои две открытки я получила – спасибо. Неужели еще тепла нет? И у нас свежо (продолжи: по долине).
Вчера пущено метро, и город ликует. Сегодня и наш театр ходил с музыкой и флагами к Моссовету.
Пришла Софа, как она говорит, пьяненькая, очень тебя целует и благодарит за приписку.
Послезавтра перевозят Андрея с бабушкой в Поварово. Зверинец у нас увеличился: появился еж, котенок и на кухне живая курица, кот. сегодня снесла яйцо. Котенок с белой крысой играют. Курьезно.
Вчера на «Пламени Парижа» был Лаваль, Сталин, Литвинов, и Лорд доволен.
12-го у меня был пестрый день: утро «Вишн. сад», затем прямо в университет, читала письма Ант. П-ча и рассказ, а вечером играла «Воскресение», кот. шло в 200-й раз – играла по просьбе Екат. Ник-ны – видишь?
Итак, 25-го отплываем и, значит, увидимся с тобой.
Целую тебя, и очень мне приятно, что ты пожила у нас. Все тебе кланяются и целуют. Будь здорова и весела. Поживем еще. Лорд приветствует. Кланяйся своим. Оля
9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, едем, спим, я уже как встрепанная, вспоминаем наше необычайное по впечатлениям пребывание в твоем Таганроге, я думаю о тебе: как ты решила ехать – морем или сушей, и беспокоюсь за твое самочувствие. В Москву никому не хочется. Целую. Ольга.
Датируется по содержанию; в архиве хранится в папке недатированных (ОР РГБ, 331.78.5).
10. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, я послала тебе открытки из Мариуполя и Бердянска, так что ты уже знаешь, что я плыла по мерзко-неспокойному морю Азовскому. Многих укачивало до рвоты, я же обошлась только головной болью. Приятная стоянка была в Феодосии, но за то вечером пришлось проводить беседу со всем экипажем парохода о Чехове. Сначала было жутковато, но потом вышло все хорошо.
От Феодосии качки не было. Приехала в Ялту только 3-го в 11 часов утра, выехавши из Таганрога в 9 час. вечера 31 мая!! Приятный сон окончился, наступила проза, и я уже прилипла к своему письмен. столу. Прочла твою статью в «Сов. искус.» и позавидовала, что ты умеешь так хорошо, складно писать. Пожалуйста, извести о твоих житейских намерениях и когда будешь в Гурзуфе. Скажи Софочке, что мне очень хочется повидать ее и поговорить с ней. Целую. Маша.
Привет всему твоему дому и милейшему Лорду.
11. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, не сердись, что я не пишу, очень уж я затрепалась. Состояние душевное ужасное, ни за что взяться с интересом не могу, себе не рада.
Жара стояла адовая, в комнатах душно, гром на улице, телефоны, все раздражены…
Прямо на юг меня доктора не пускают, и вот я сижу в санатории Узкое – 17 километр. по Калужскому шоссе, бывш. имение Трубецких. Устроила меня сюда Мария Фед. Андреева, ибо попасть сюда очень трудно. Здесь очень хорошо, великолепно, первоклассно устроено. Всё здесь ученые, профессора, все престарелые, все с женами. Два дня как я здесь. Беру углекислые ванны, начну электр. ванны для рук и ног, глотаю атофан, сижу на вегетарианском столе – радуйся. Пробуду здесь недели две. 15-го буду в Москве, съезжу в Новодевичий и вечером мечтаю удрать в Гурзуф. Не знаю, как отвоюет Софа свой отпуск – что-то ей неохотно дают. Ну, посмотрим.
Видела я «Бахчис. фонтан» – чудесно сделано, и Пушкин не пропал. Замечательная Мария – Уланова и Гирей – Дудко, вообще я никогда не видела такого прекрасного балета. Смотрела и «Эсмеральду». Успех страшный ленинград. балета. Володя жил у нас все время.
Была я у Андрюши – он прелестный, розовый, загорелый, все в бегах, бабушке, по-моему, с ним трудно. Лева невидим – гоняет целые дни. Лорд утомленный, после балетной главы. Он и Софа провожали меня сюда. И здесь я еще брожу как больная, скверное состояние.
Мечтаю о Гурзуфе и о свидание с тобой. Читала мою беседу о Таганроге в «Советском искусстве»? Вспоминается, как сон.
Значит, скоро увидимся, и опять буду ждать твой катер из Ялты.
Будь здорова, целую, обнимаю, всем привет и жди меня. Твоя Оля
12. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, стоим в Лозовой, из Симферополя не было времени написать. Доехала очень хорошо, но было очень, очень грустно на душе. До Суук-Су провожала меня Паша. Было жарко. Дома я блуждала, как дура, с места на место.
Еду в междунар., нижнее место, и, представь, мой сосед: наш Мордвинов, кот. едет из Севастополя, где они обслуживали Черном. флот. Ну вот я сразу и окунулась в театр. сферу – много и смешного и невеселого. Из Москвы напишу. Целую, помню. Всем привет.
Месяц и год по почтовому штемпелю. Без подписи.
13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, здравствуй, сижу за своим столом, за моим задом (pardon) спит Катька, тихо, тетка в столовой с пасьянсами. Вчера неожиданно приехал Андрюша с бабушкой, и с коклюшем. Они бросили вещи и приехали, т. к. и его подружка Таня тоже с коклюшем, и тоже уехали. Андрей вырос, загорел. Люба приезжает 18-го, не знаю, как они решат – ехать в Гурзуф или нет. Жалко мальчонка, когда он давится – мучительно. Его опять перевели в комнату с балконом. Вот и сейчас слышу, как он мучается, и плачет, и давится. Я с ним сегодня гуляла, и днем ничего, кашляет, но нет таких припадков, как ночью. Лева нервный, усталый, просидел в Москве да еще с ремонтом квартиры. У меня теперь голубая комната, и предстоит развешивать, да еще в каменную стену; столовая – фисташковая; чисто, по крайней мере. Тиль – невероятный пес – только все прыгает на всех и мечется, думаем его отдать кому-ниб. Катька мила, ласкова и толстая.
Доехала я хорошо, погода везде с солнышком, но уже в Харькове очень и очень свежо. В дороге учила Мордвинова пасьянсам, болтали о театре. Он ехал из Севастополя, где они обслуживали флот, и с огромным успехом, т. е. театр Влад. Ив-ча.
Встретила меня, конечно, Софа, а Москва еще темная, как зимой. Попили мы с ней кофейку, порассказала я ей про последние дни в Гурзуфе, обо всем спрашивала, о тебе, как ты, да на чем уехала. Днем раскладывалась, толклась в своей узкой комнате, приходила Лизавета, она совсем неплохо выглядит, ну и опять рассказы и разговоры. Затем вкатились наши деревенские обитатели, вечером пришел Лорд, говорит, что еще нереально ощущает Москву.
Сегодня была в театре, все находят, что я «блестяще» выгляжу, что в мои года принимается с благодарностью. Поглядела на всех, поболтала, послушала.
Качалов приехал в один день со мной. Работа уже в разгаре. Думаю проехать в Стрешнево к Станиславским. Влад. Ив-ча ждут к 24-му.
София Влад. приезжает 19-го. Андрей тебя велел поцеловать. Екат. Сем. кланяется. Завтра она едет в деревню за вещами, и я, значит, остаюсь с Андреем.
Ну, Машета, пока до свиданья, живи, не скучай, уповай, а я ехала и в ушах все симфония моря, и скрип гравия, и мысленно стояла на каждом кусочке милого Гурзуфа.
Целую тебя, привет твоим. Твоя Оля
14. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Вот и началась московская жизнь… Спасибо тебе за телеграмму… Вчера, значит, состоялось открытие сезона. Были Книппера, Сахновские, Федя Михальский с гитарой, Павел Марков, Софа, Лизавета, Лорд. Первой, конечно, пришла Кундасова и даже с бутоньеркой цветов мне. На каждый прибор я положила по красной гвоздике, так что все сидели с орденами. Я сделала провансаль на винегрет, но, увы, нигде нет прованск. масла, т. ч. пришлось взять рафиниров. подсолнечное. Ели и пили отменно, Федя много пел, Паша дурил, и было очень весело, все довольны. Я как камень заснула на диване, говорят, нельзя было добудиться, и я совершенно не помню, как Софа, по ее рассказам сегодня, раздевала меня. Я, положим, весь день была на ногах и, верно, очень устала. Да, еще был Володя Дмитриев. Лева накануне уехал в Новочеркасск. Люба 29-го уезжает с Андрюшей и Асей в Гурзуф. Жаль мальчонка с его коклюшем. Съезди навести их, если захочется.
Поцелуй и поблагодари Сережу и Валю за память и за прелестные цветы из Ялт. сада – очаровательно. Получила я их письмецо только сейчас.
У нас квартира вроде вокзала; только что приехала Люба, через два дня уезжает Лева, приезжает Соф. Влад.; и скоро опять отъезд. Я начинаю играть 26, играю 28, 30-го, 5 окт. Сегодня сидела с 4 до 6 ½ на заседании месткома. Завтра репетиции – началось! Погода пестрая.
Цветов стоит у меня очень много, и осенних листьев.
Влад. Ив-ча ждут завтра, Станиславские в Стрешневе, собираюсь к ним.
Ну, будь здорова и не хандри, целую тебя, вспоминаю часто милый Гурзуф и нашу жизнь…
Целую. Ольга
15. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая и дорогая Оля, спешно посылаю тебе свидетельство о бракосочетании моего старшего брата Александра. К сожалению, мне прислали его на иностранном языке, и, пожалуй, оно мало будет понятно для тех, кому нужно!
Пошли его вместе с теми бумагами, которые я тебе передала.
Жестоко скучаю по Гурзуфу и по его бывшим обитателям. Некуда в свободное время головушку преклонить.
Жизнь все та же, со своей служебной суетой и мукой. Как-то на днях пришлось принять в один день 350 чел., и я подорвалась, призывая публику к порядку. Сердце мое серьезно пошаливает, даже стала задыхаться немножко. Вся надежда на гравидоль.
Как прошел день твоего рождения? Кто почтил тебя?
Получила от Софочки два хороших письма. Как только пройдет у меня горячка по отчету за 3-й квартал, так и напишу ей.
После твоего отъезда началась самая настоящая летняя жара, которая стоит и по сию пору. Косые лучи солнца прямо-таки изнуряют. Сплю с открытыми окном и дверью. Как должно быть хорошо сейчас в Гурзуфе! Море спокойное и внушает полное доверие. Надо бы поскорее Андрюшу привезти, Мария Федор. говорит, что коклюш часто осложняется на легкие и чем дольше Андрюша пробудет в Крыму, тем лучше.
Больше мне не о чем писать – буду ждать писем от тебя и от Софы. У вас жизнь богаче и, конечно, разнообразнее, только не ленитесь, пишите почаще.
Милому Лорду мой горячий привет. Целую крепко и нежно обнимаю. Маша.
Получила ли мою поздравительную телеграмму?
16. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, давно не писала тебе, прости – началась московская суета…
На днях были Чеховы, порассказали про себя и про тебя. Они оба, по-моему, подправились.
Я отыграла 700 раз «Вишневый сад», игралось очень. В антракте в наше фойе пришел Влад. Ив., говорил очень взволнованно, мне поднесли плоскую чашу и 12 маленьких – кажется, венецианского стекла с золотым бордюром. Вспоминались все умершие, игравшие в первом спектакле.
Я с 12 числа хожу простуженная, то лучше, то хуже. Ездила на один день в Ленинград, читали сцену из «Воскресения» в двух местах. Был чудный день, и я погуляла в Летнем саду, поглядела на Неву.
Играем с большим успехом «Враги». Мне лично очень скучно в этом спектакле.
1-го ноября опять еду в Ленинград, играем сцены из «Чайки» и «Д. Вани», а 13 и 14-го там играем три раза «Вишневый сад» за два дня.
В театре все как-то нерадостно. «Привидения» еще не налаживаются, и я нервничаю. Работают «Анну Каренину», «Мольера», начнут «Любовь Яровую», «Сирано де Бержерак».
Влад. Ив. уехал «отдыхать» в Ленинград на 2 недели. Сегодня смотрела в Театре революции «Умка – белый медведь». Очень хорош Орлов – Умка, а в общем, этнография.
Живу одна, вчера только приехал Лева. Лорд в Ленинграде. Саша наша в больнице, подозрение на тиф. Я вчера ездила с Иверовым в больницу. Он был у нее. Мы как без рук. Лизавета работает и отправляет посылки Шпету. Софа навещает, работает много.
Ну вот, а затем будь здорова. Слышала, что у тебя работает Зин. Фед. – ты довольна. Целую. Ольга
17. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Здравствуй, милая и дорогая Олечка, давно я тебе не писала, ох как давно! Всё время было тяжко на душе, не хотелось разводить кислятины и нытья, да и погода к тому же стоит отвратная… Вот уже две недели, как море наше бушует день и ночь, холодно адски! А бедные хризантемы все-таки не хотят сдаваться и продолжают пышно цвести… Сильным ураганом свалило нашу старую маслину, она завалила весь наш двор и обнажила ворота. Мне хотелось плакать от жалости. А какой богатый урожай маслин был в этом году! Я их посолила зелеными – выйдут, вероятно, оливками. Собираюсь поехать в Никитский сад, хочу купить там несколько деревьев и кустов для посадки у себя в саду. Директор сада обещал прислать за мной автомобиль, и я жду.
У нас в Музее сейчас рай. От Натальи, слава Богу, избавились, и вместо нее очень милая гречанка, знающая татарский язык – это для нас большой козырь. И живет она напротив нас – это тоже очень удобно. Чехова знает хорошо, много читала и читает. Кроме экскурсоводства она должна помогать мне и по счетоводству. Не знаю, кто это пустил слух насчет Кувичинской, ведь она живет далеко и у нее совсем другие интересы.
Сегодня я слушала по радио В.И. Качалова – он читал начало «Воскресения», и мне так было приятно слышать родной голос из любимой Москвы!! Вообще с наушниками радио я почти не расстаюсь – лежу с ними даже в постели и слушаю до 12 ч. ночи, а в шесть часов утра нам передают уже известия из станции Коминтерна из Москвы. По вечерам слушаем концерты из разных мест. Это радость, а вот и печаль: скончался Женин муж Ник. Оттович Блюме. Это известие, совершенно неожиданное, поразило нас с Мих. Павловичем! Мы не знали, что он болел, и только вчера из письма Ольги Германовны узнали, что его уже похоронили 15-го числа. Жаль этого молодого и порядочного человека! Ждем подробного письма об этом печальном событии. Теперь, по всей вероятности, отнимут комнату у Жени, и я очень грущу, что я не в Москве и не могу похлопотать, чтобы за ней и за матерью закрепить занимаемые ими две комнаты. Если бы ты была добренькая и нашла бы возможность как-нибудь это устроить, – буду бесконечно благодарна тебе по гроб жизни. Посоветуйся с кем-нибудь – как это сделать, кого надо просить. Прости меня за эту просьбу и сделай, что возможно.
Пиши мне, душенька почаще, умоляю тебя. Я безумно завидую тем, кто в Москве. Скучно, скучно в Ялте… Кланяйся всем твоим, поцелуй Николая Дмитр. и будь здорова. Крепко тебя обнимаю и целую. Твоя Маша.
Составляю сметы на 36 год и уже думаю о годовом отчете с трепетом и тревогой. Посетитель всё еще прет, и зарабатываем хорошо…
Привет Соне и Софочке. Андрюше особенный книксен.
Хотелось бы послать тебе цветочков, но все равно вместо них придет. вно, как это было в прошлом году. Подождем почтовых стахановцев… и тогда будем посылать цветы.