I

Светила полная, яркая луна. По расчетам Феллса, было около трех часов ночи. Ночь выдалась тихая. Дорога петляла по холмам. Бриз, насыщенный острым запахом водорослей, задувал в открытое окно машины. Феллс старался определить, где они могли находиться.

Рядом сидел Фоуден. В темноте тлел огонек его сигареты, разгораясь ярче во время затяжек. Он курил спокойно, без волнения и спешки. Феллс подумал, что понадобилось бы нечто совсем уж из ряда вон выходящее, чтобы лишить этого человека непоколебимого спокойствия духа.

Перед ним на водительском месте сидела худенькая девушка. «Они и впрямь дошли до точки, — подумал Феллс, — если начали забрасывать в Англию женщин. Я полагаю, что это немка. Она, похоже, знает свое дело. Во всяком случае, машину водит очень лихо».

Он понял со всей очевидностью, что в Англии действует целая шпионская сеть. Чего стоит хотя бы этот большой автомобиль, предназначенный для туристов и снабженный номером такси.

Несмотря на все строгости и ограничения, связанные с движением и горючим, они ухитрялись использовать такой автомобиль и, более того, пользоваться услугами этой девушки в качестве водителя. Ничего не скажешь, тонкая работа. Но Феллса утешала мысль о том, что и у Куэйла, наверняка, имелась в Германии подобная служба.

Девица была, безусловно, толковая. Стоило посмотреть, как она ведет автомобиль по извилистым проселочным дорогам. Феллсу никак не удавалось определить, в какой местности он находится.

— О чем вы задумались, мой друг? — вдруг спросил Фоуден.

— Ни о чем особенном, — откликнулся Феллс. — Просто отметил, что эта девушка великолепно справляется с машиной. Но черт меня подери, если я знаю, где мы проезжаем!

— Пусть это вас не волнует, — ответил Фоуден. — А этой девочке вполне можно доверять. Ее подобрал сам Шликен шесть лет тому назад. Она работала няней в одном берлинском семействе. Не знаю уж каким образом они встретились. Он готовил ее к работе не менее трех лет. Посмотрите-ка на нее теперь! Говорит на трех языках, уже полтора года работает в службе, ведающей прокатом автомобилей. Это первоклассный агент!

— Неужели ей удается переправлять информацию в Германию? — удивился Феллс.

— Нет, — покачал головой Фоуден. — Это устаревший метод. Она на месте поджидает связного. Мы потеряли слишком много хороших агентов при использовании старой системы связи и больше не можем позволить себе этого.

— А что же англичане? — спросил Феллс с отрешенным видом.

Фоуден искоса посмотрел на него.

— Ну, конечно, — медленно произнес он, — вы об этом ничего не знаете. Вы же были какое-то время оторваны от работы. Честно говоря, я точно не знаю, как в таких случаях поступают англичане, — и он швырнул окурок в окно. — Знаете ли, ведь англичане вовсе не такие уж идиоты. Всегда считалось, что их секретная служба скверно работает. В действительности же эти английские краснолицые вояки вовсе не так глупы, как хотелось бы думать их противникам. У них есть чему поучиться, что мы и делали с большим старанием.

— Я поражен, — заметил Феллс. — Неужели англичане могут чему-нибудь научить Шликена?

— Дорогой Феллс, вы совершаете грубую ошибку. Шликен никогда не упускал случая чему-нибудь подучиться. Это одно из лучших его качеств! У Шликена два превосходных свойства. Об одном вы знаете. Это его храбрость. А второе — его стремление к знаниям. Он постоянно совершенствует свои методы.

— Представляю, — кивнул Феллс. — От Шликена можно ждать любого сюрприза.

— До чего же вы правы, — подтвердил Фоуден. — И я гарантирую, дорогой Феллс, что наилучший сюрприз он приготовил для вас. Самый значительный из всех, что приходилось вам видеть до сих пор.

— В самом деле? Очень интересно, — ответил Феллс. — И когда же я смогу ознакомиться с этим сюрпризом?

Фоуден посмотрел на часы и ответил:

— Теперь уже совсем скоро!

Автомобиль вскарабкался на холм. Дорога пошла петлять между небольшими рощицами и просто кучками деревьев. Когда они перевалили через склон холма, ветер задул сильнее, проникая сквозь дверцы. Феллс понял, что они приближаются к морю.

Теперь по обеим сторонам дороги тянулись густые леса. Юная автомобилистка обернулась и сказала с улыбкой:

— Мы, кажется, приехали, мистер Фоуден?

— Да, все верно, это здесь. Ну что, выходим? — предложил он Феллсу.

Фоуден вышел из автомобиля. Феллс последовал за ним. Они стояли на траве, покрывшей обочину дороги. Вокруг было очень тихо, слышался лишь легкий шум ночного бриза в ветвях деревьев да легкое шуршание сухих листьев. Вдруг совсем рядом Феллс услышал треск сухой ветки и повернулся в сторону неожиданного звука.

Из темноты вышел человек. Он направился к ним. И буквально через мгновение Феллс сумел разглядеть его лицо.

— Ну, вот и большой сюрприз, Феллс: приятная встреча двух добрых друзей.

Незнакомец был уже совсем рядом. Он улыбался. Феллс рассмотрел его пронзительные маленькие глаза за стеклянным пенсне и сказал, сдерживая дыхание:

— О Господи! Шликен! — Фоуден услышал его. Он сказал:

— Я так и думал, что это будет для вас огромным сюрпризом!

— Примите мои поздравления, дорогой Фоуден, вы славно поработали! — заявил вновь прибывший.

Он протянул руку и потрепал Феллса по плечу:

— Какое счастье встретиться с вами вновь, дорогой Феллс! Чудесная встреча! Минутку, извините меня. Он подошел к машине и сказал девушке, сидевшей за рулем:

— У меня прекрасные отзывы о вас, Карла! Вы превосходно выполняете свою работу. Когда вы, наконец, вернетесь на родину, вас, несомненно, будет ждать награда.

— Спасибо, герр директор! — ответила, просияв, девушка. Шликен вернулся к мужчинам.

— Вы, безусловно, самый удивительный человек из всех, кого мне когда-либо приходилось встречать. Думаю, что другого такого просто нет на свете, — сказал ему Феллс.

Шликен пожал плечами:

— Вы ошибаетесь, мой дорогой Феллс, хотя вам, вообще-то, не свойственно делать ошибки. Во мне нет ничего удивительного. Я занимаюсь самыми обыкновенными делами. Вникните: ведь вполне естественно, что наш замечательный друг Куэйл полагает, будто я нахожусь где-то за тридевять земель, скажем, в своем бюро на Фридрихштрассе, и оттуда руковожу различными нашими службами, — и у него вырвался сдавленный смешок.

— Интересно, что сказал бы многоуважаемый Куэйл, — продолжал он, — если бы узнал, что вот уже около девяти месяцев я живу в премилом деревенском домике в двадцати пяти километрах от Лондона и руковожу ограниченной, но очень хорошо укомплектованной группой по сбору информации в этой стране!

— Который час? — вдруг спросил он у Фоудена, прервав свои излияния. — Сколько нам придется ждать?

— Минут десять, не больше, — ответил тот.

— Двое других здесь? — спросил Шликен. Фоуден кивнул:

— Они присоединятся к нам несколько позже.

— Прекрасно, — сказал Шликен и повернулся к Феллсу:

— Мой товарищ по партии, присутствующий здесь, должен был поведать о той работе, которую мы приняли к исполнению три года назад.

За полгода до войны англичане уже подавали все признаки паники. Они предпринимали всевозможные предосторожности. Поэтому я и решил оставить всех своих агентов в Англии вариться в собственном соку, в изоляции от штаб-квартиры. Я знал, что на некоторых из них могу положиться целиком и полностью, и знал, где смогу их потом разыскать. Остальных оставил на произвол судьбы. Англичанам удалось схватить кое-кого.

Куэйл изловил, по крайней мере, двадцать из них, но не думаю, чтобы ему было с чем себя поздравить. Он не мог понять, каким образом эти люди, хорошо обученные и организованные, как ему казалось, были просто оставлены в Англии без явок и связных. Думаю, он долго ломал над этим голову.

— Да, в самом деле, — сказал Феллс. — Это должно было поставить его в тупик.

Шликен продолжал:

— Но я знал, что среди них было десятка полтора таких, которые не испугались бы утраты связи со своей страной. Я поддерживал с ними связь, по крайней мере, первые полтора года, при помощи связных, которых я затем отозвал в Германию. Мы воспользовались планом, предложенным лично Фоуденом. Этот план великолепно удался. Я даже думаю, что англичанам не удалось разгадать наши маневры. И когда подошло время, я нанес нашему другу Куэйлу решающий удар. Я сам лично приехал в Англию, — Шликен расхохотался. — И впрямь интересно, что бы он сказал, если бы знал, что в данный момент я нахожусь здесь, любезно обсуждая с вами и Фоуденом наши дела!

— Вы, по-моему, очень рискуете, Шликен! — сказал Феллс. Шликен отрицательно покачал головой:

— Нисколько, — ответил он. — И я вам скажу, почему я ничем не рискую. Послушайте, друг мой, я всегда старался подготовить себе пути к отступлению. Я всегда высматриваю потайную дверь на случай, если понадобится срочно удалиться. Перед тем, как отправиться в Англию, я подумал, что на этот раз наш доблестный Куэйл и его коллеги могут проявить гораздо больше рвения, чем обычно, и я разработал один секретный план, обеспечивающий мне возможность беспрепятственно покинуть Англию: я нашел человека, который очень мог бы пригодиться для такого случая.

Он вдруг схватил Феллса за отворот пиджака.

— Это вы! — заявил он.

— Ловко, — сказал Феллс.

— Умно! — возразил Шликен. — Я рассматривал всю затею вот под таким углом зрения. Когда я собрался покинуть Англию, то вызвал Фоудена. Вам известно, как удалось привезти его сюда, он, разумеется, все рассказал вам. Его прошлое, привычки, служба в Марокко — все было безупречно. Он действительно добивался аудиенции у английских властей, обещая им сведения, которые были отвергнуты. Но англичане все же прониклись доверием к нему. Потом он был заключен в вишистский концлагерь, бежал оттуда и сумел попасть в Англию, имея при себе сведения для передачи англичанам. Подлинные сведения, — подчеркнул Шликен, — но такие, против передачи которых мы не стали бы возражать. Мы знали, что ему удастся попасть в Англию. Вопрос состоял в том, чтобы выбраться отсюда. И тогда я вспомнил о вас! Мне показалось очевидным, что, если Фоуден смог установить связь с Куэйлом и добиться такого положения, которое принудило бы все руководство британских секретных служб, вступить с ним в контакт, то Куйэл непременно свяжется с Феллсом, своим экспертом по марокканским вопросам!

Феллс не ответил. Шликен продолжал, очаровательно улыбаясь:

— Как мы все это разузнали? Узнали, потому что Феллс работал на Куэйла… — и с удвоенной силой схватил его за лацкан пиджака:

— Не поймите меня неправильно, дорогой друг! Не думайте, будто я обвиняю вас в некоторой утрате лояльности по отношению ко мне. Я оставил вас на произвол судьбы в самом начале враждебных действий. Ведь вы так добросовестно служили мне перед войной! Было очевидно, что, как преданный слуга рейха, вы приложите все усилия для того, чтобы как можно естественнее войти в корпус британских секретных служб и впоследствии послужить нам своими знаниями и опытом. Ведь так?

— Вы, как всегда, правы, Шликен, — ответил Феллс. «Да поможет тебе Бог, Феллс, — пронеслось у него в голове. — Они знают все. Это конец!»

— Превосходно, — продолжал Шликен. — Итак, я сделал вывод, что Куэйл непременно представит Фоудена Феллсу, подумает о первоочередной задаче Фоудена заставить Феллса покинуть Англию и вернуться в Германию, под крылышко к Шликену, человеку, чьим доверием так долго пользовался Феллс. Он, наверняка, подумал также о том, что, по меньшей мере один из этих бравых и ловких парней, работающих на него, Куэйла, в рейхе, сможет установить с нами прямой контакт. Иными словами, у него появилась иллюзия, что он сможет превратить мою организацию в свое справочное бюро! Это уже верх наглости!

— Извините меня, — вмешался Фоуден, — но время не ждет. Я думаю, нам следует отправляться.

— Отлично, — сказал Шликен. — Принимайте на себя руководство нашей группой!

Фоуден тихо попрощался с девушкой:

— До свидания, Карла! Мужайтесь. Работайте энергично и честно на нашего фюрера. Придет время, и вы сможете вернуться в Германию!

Она резко выбросила руку в приветственном жесте и очень тихо произнесла:

— Хайль Гитлер!

Машина развернулась, и через минуту задние огни автомобиля исчезли за вершиной холма.

— Герр директор! — сказал Фоуден. — Сожалею, но нам придется совершить пешую прогулку.

— Почему бы и нет? — добродушно отозвался Шликен. — Вы ведь сами всегда говорите, что я мало двигаюсь.

— Вперед, Фоуден!

Они начали спускаться вниз по склону. Деревья встречались все реже. Дорога постепенно сузилась до размеров тропинки. Вдруг из-за деревьев вышли два человека.

— Вот и они, Фальц и Кухлер. Добрый вечер, господа!

— Добрый вечер! — прозвучало ответное приветствие.

Один из них был без пальто, в костюме для гольфа. Другой походил на бизнесмена, одетого в темно-синее пальто и котелок.

Они следовали за группой Шликена в нескольких шагах поодаль.

Тропинка исчезла совсем в зарослях папоротника. Феллс разглядел много утесов, понижающихся слева от него и образующих каменистое плато. Вдалеке в лунном свете был хорошо виден одинокий дом. Они находились примерно в ста метрах от вершины утесов.

— Здесь нужно быть поосторожнее, — заговорил Фоуден. — Вход в ущелье достаточно узок.

Они вошли в расщелину, тянувшуюся между скал до самой кромки песчаного пляжа.

И вдруг Феллс все вспомнил. Одинокий дом у подножия холма-это, конечно же, кабачок, где он однажды встретил Грили и двух других. «Роза ветров»! И он горько улыбнулся.

Они спустились вниз по ущелью. В глубине ущелья утесы образовывали высокие каменные стены с обеих сторон. Перед ними россыпи гальки и белого песка с мягким наклоном уходили к линии моря. Был пик прилива. Белые гребни волн неслись к пляжу со скоростью галопирующей лошади.

Феллс прислонился к скале, глубоко вдыхая соленый бриз. Как ни странно, вдруг вспомнилась масса незначительных подробностей из его прошлой жизни. Казалось странным, что в такой момент он вспоминает всякие мелочи, а не крупные события. Потом вспомнил о Танжер…

Он стоял у выхода из ущелья. Шликен с Фоуденом держались впереди, а Фальц с Кухлером позади Феллса, под скалистыми стенами ущелья. Фоуден, прикрыв глаза ладонью, вглядывался в море. Он злобно выругался сквозь зубы, так как с моря начал наползать туман, позволяя видеть не более, чем на сотню метров от берега. Дальше уже ничего нельзя было различить.

— Сколько нам еще ждать до назначенного времени, друг мой? — осведомился Шликен.

— Они ведь должны принять меры предосторожности, — ответил Фоуден. — Нужно уйти от морских и воздушных патрулей. Но они непременно проберутся сюда! — и он повернулся с улыбкой к Шликену.

— Судно типа противолодочного катера британского военного флота, — уточнил Фоуден, — что существенно облегчит нашу задачу.

Шликен кивнул. Он обернулся к Феллсу со словами:

— Наш друг предусмотрителен, не так ли? Он обо всем позаботился, наш мистер Фоуден!

— Слушайте! — вдруг, встрепенувшись, сказал Фоуден. Сквозь завесу тумана раздался троекратный призывный крик чайки. Фоуден бегом бросился к скалам, возвратился с электрическим фонарем и принялся посылать ответные сигналы.

— Все в порядке! — сказал он. — Они здесь! — Шликен посмотрел с улыбкой на Феллса.

Вдруг из тумана вынырнул корабль. Он двигался к берегу, уверенно и мощно рассекая носом волну. Фальц и Кухлер вышли из своего укрытия. Судно было уже в пятидесяти метрах от берега. Вдруг оно резко замедлило ход, и по глазам людей, ожидавших на пляже, полоснул слепящий луч прожектора.

— Внимание! — закричал Фоуден.

Шликен грязно выругался. Феллс успел заметить, как Фоуден размахивает маузером, и бросился плашмя на гальку. Фоуден открыл стрельбу, отрывисто ругаясь по-немецки.

Послышалась автоматная очередь. Феллс приподнял голову и в боковых лучах прожектора увидел Грили, стоящего на носу лодки и палившего из автомата по сектору и при этом гомерически хохотавшего! Он снова уронил голову на гальку. Рядом с ним катался по земле Шликен, зажимая обеими руками живот и издавая нечленораздельные звуки. У него изо рта шла кровавая; пена. Неподалеку неподвижно лежал Фоуден. Автомат смолк. Феллс услышал, как нос лодки скрежещет по гальке. Он поднял голову.

К нему приближался Куэйл, шлепая по мелководью. Следом шагал Грили с автоматом на плече. Его рубашка была в крови.

Феллс выпрямился во весь рост, кинулся им навстречу и вдруг почувствовал, как у него дрожат руки.

— Куэйл! — воскликнул он. — Вы пришили Шликена! Вы Шликена убили!

— Я знаю, — ответил Куэйл. — Я чертовски счастлив. Мне пришлось рискнуть вашей жизнью, чтобы заполучить его шкуру… Понимаете?

Феллс кивнул. Куэйл улыбнулся:

— Это была отличная работа. Феллс, я вам глубоко благодарен!

Феллс и Куэйл шагали по плато, заросшему кустарником, в направлении «Розы ветров». Ночной бриз свежел. Феллс с наслаждением вдыхал соленый морской воздух. Он сказал:

— Лучший момент в моей жизни — это когда я увидел Грили на носу катера!

— Знаете, — ответил Куэйл, — это оказалось не так трудно, как я предполагал. Я думал, что знаю все места в этих краях, через которые они просачиваются к нам. Это, в конце концов, моя работа. Но я не знал наверняка, какой из отходных путей они, в конце концов, изберут. Тут требовалась немалая осмотрительность. Я не мог позволить им удрать! — добавил он со смехом. — Я, кстати, очень огорчен тем, что Фоуден не дожил до того момента, когда я объявил бы ему, что он сам себя выдал.

— Он себя выдал? — изумленно спросил Феллс.

— Хорейс Грили и Фоуден провели вечер в обществе юной особы по имени Майола Грин. Она сумела дать Фоудену снотворное, но доза оказалась слишком слабой, и ей пришлось повторно усыпить его при помощи снадобья. Я его сам составил для подобных случаев, — он поморщился. — Вы ведь знаете, что человека можно заставить заговорить с помощью наркотика. Это обычное дело. А Фоуден к тому же так долго был вынужден молчать, играя свою роль… Ну, и разговорился, как я и предполагал.

— В самом деле, разговорился?

— Сказал все, что нужно! — весело ответил Куэйл. — Он говорил о Шликене, о приливах и, как сказала Майола, «нес чепуху о розе ветров». Она не поняла. Он имел в виду кабак «Роза ветров».

— Бедняга Фоуден, — сказал Феллс.

— Тогда я понял, что все это будет происходить здесь. Особенно я утвердился в этой мысли после упоминания о приливах. Вы ведь знаете, что нужно знать точное время прилива, чтобы большой моторный катер мог спокойно пройти над здешними песчаными мелями. Морской патруль разделал под орех их катер, и мы подоспели как раз вовремя.

Полпути они пропетляли среди кустарников, затем прошли мимо машины, взятой напрокат Фоуденом. Рядом с автомобилем стояла девушка, а неподалеку от нее двое мужчин. Куэйл остановился и сказал по-немецки:

— Вам, кажется, не повезло на этот раз, Карла! Герр директор оказался не столь умен, как он сам считал!

Ее рот спазматически искривился, и она плюнула Куэйлу прямо в лицо. Он вытерся носовым платком и сказал Феллсу:

— Очаровательное создание, не правда ли?

— Что с Грили? — спросил Феллс.

— Слава Богу, ничего особенного. Первая пуля, выпущенная Фоуденом, оцарапала ему бок, правда, довольно сильно. Он потерял много крови, но я думаю, что все обойдется, через две недели будет здоров, — он вынул из кармана портсигар, дал закурить Феллсу и взял сигарету для себя. — Танжер будет счастлива, верно? — подтолкнул он в бок Феллса.

II

Феллс сидел в глубоком кресле у огня в своей гостиной. Ему очень хотелось спать. Было всего семь часов вечера, но не хотелось даже шевелиться.

Вдруг постучали в дверь, и вошла хозяйка:

— Мистер Феллс, если вы не выйдете к ужину, то я принесу кофе с сандвичами прямо сюда. И, кстати, вот письма для вас.

Она положила их на стол и вышла. Феллс взял все в руки и вскрыл. Одно было письмо Куэйла, а из другого конверта, помеченного аббревиатурой О. Н. М., Феллс достал следующее послание:

«Дорогой Феллс!

Я считаю, что настало время нам расстаться, так как вы заслуживаете продвижения. Вы блестяще выполнили свое задание. Но, несмотря на то, что мы избавились от наших друзей Ф. и Ш., другие сильно встревожены нашим последним совместным делом, и это не позволяет использовать вас для подобных целей. Итак, я позаботился о том, чтобы вы получили назначение в один из отделов разведывательной службы армии. Надеюсь, это придется вам по душе. Я побеседовал кое с кем из командиров, которые будут счастливы, видеть вас в прежнем звании и под настоящим именем.

Вы должны явиться к ним после двухнедельного отпуска. Итак, опять вернуться к воинской карьере. Кстати, забудьте о своих мелких неприятностях в Индии (неприятности, из-за которых вы и попали ко мне). В вашем отделе известно, что это был заговор против вас, составленный, вероятнее всего, нашими немецкими друзьями. Когда начнете работать и щеголять в новой форме, позвоните мне. Мы поужинаем вместе, но не раньше, чем через пять недель!

Всегда ваш У. П. С. Куэйл.

P.S. Не забудьте передать мой привет Танжер»

Феллс снова сел, глядя на письмо. Слезы застилали его глаза, мешая перечитывать написанное.

Красавица блондинка из бюро Куэйла пыталась говорить одновременно по двум телефонам, перебрасываясь фразами с Куэйлом через приоткрытую дверь. Она прикрыла одну из трубок ладонью и крикнула:

— Мистер Куэйл, вас вызывает Шотландия! — Куэйл вошел в кабинет и схватил трубку:

— Алло! Это вы, Хьюлетт? Хорошо. Слушайте: он прибудет завтра на корабле. Его бумаги в порядке, и полиция не забеспокоится. Позвольте ему проскочить, но проследите за ним. Вы меня понимаете? Если не ошибаюсь, он направляется в Суррей. Там существовала организация, которую нам удалось раскрыть. Не выпускайте его из поля зрения, вот и все. Когда у вас будет что сообщить мне, позвоните сюда. Ясно?

Он повесил трубку и сказал девушке:

— Я уезжаю. Вернусь не позже, чем через четыре или пять дней.

— Ваш чемодан уложен, мистер Куэйл. Он в коридоре.

— Спасибо, — сказал он. — До моего возвращения вы в отпуске.

— Спасибо, мистер Куэйл. Желаю удачи! — Куэйл попрощался и вышел. Блондинка подключила другую линию:

— Кто это говорит? Миссис Хорейс Грили? Ах!.. Миссис Грили! Я секретарь мистера Эдмунсена, директора сталеплавильной компании в Мидленде… Да… Это оружейный завод. Ваш муж, мистер Хорейс Грили, был на прошлой неделе легко ранен в результате происшествия на оружейном складе. Нет-нет, ничего серьезного, миссис Грили! Уверяю вас! Не волнуйтесь, это действительно легкое ранение, поверхностное… Через несколько дней он будет на ногах. Мистер Эдмунсен поручил мне передать вам, что вы можете навестить его в госпитале «Добрый самаритянин» в Финчли. Безусловно, все ваши расходы на гостиницу мы берем на себя… Да!.. Да, уверяю вас, ничего серьезного!.. Вам не о чем беспокоиться, миссис Грили! До свидания!

Блондинка повесила трубку. Она зевнула и стала ждать очередного звонка, время от времени поглядывая на телефон.