На следующий день Карен проснулась в несусветную рань: заказать завтрак в номер — слишком рано, снова заснуть — слишком поздно. Она легла на спину и предалась непозволительной роскоши — абсолютному безделью. Когда она снова проснулась, дождь уже прекратился, и слабый солнечный свет пробивался сквозь тяжелые серые тучи, которые предвещали новые дожди.
Одевшись, Карен и Тимоти отправились в городские сады и затем, следуя указателям, очутились в Меските. Создатель храма — араб, потерявший в Дамаске всю свою семью, — хотел построить самую красивую мечеть в мире и преуспел в своем намерении! Мечеть по площади не уступала собору Святого Петра в Риме. Анфилада колонн с низкими арками, раскрашенными в белые и красные полосы, производила потрясающее впечатление. Колонны привозили из разрушенных храмов всего мира: из римских зданий, из городов юга Испании. Христиане, когда настало их время, снесли часовню и в центре мечети возвели собственный собор в готическом стиле, что вызвало неописуемую ярость тогдашнего короля Испании и разочарование большинства прихожан.
Затем Карен и Тимоти отправились в апельсиновый сад. Когда-то сад не был огорожен стеной, и летом со стороны улицы открывался чудесный вид на знаменитые деревья — островок прохлады под палящим солнцем. Но сейчас было довольно прохладно, несмотря на проглядывающее сквозь облака солнышко.
— Куда пойдем? — спросил Тимоти.
— Можем прогуляться по городу, вниз к реке.
— Хорошо. Интересно, что сейчас делает дон Рафаэль?
Карен, которую тоже очень занимал этот вопрос, откровенно смутилась:
— Какая разница? Мы здесь, и нам хорошо, разве не так?
— Да. Но дома тоже не плохо. Я хотел бы рассказать ему обо всем!
— Ну что ж, расскажи. Но о лимонах — ни слова!
— Не думаю, что ему захочется слушать про них. По-моему, гораздо интереснее узнать про водителя грузовика — ну того, что перевернулся!
Когда они вернулись в отель, Томас Ферез уже поджидал их. Его морщинистое лицо сияло от удовольствия.
— Я переговорил с несколькими знакомыми фермерами и раздобыл нужное количество лимонов. Хотите познакомиться с ними лично?
Карен покачала головой:
— Вы торговали с ними гораздо дольше, чем я! Так что оставляю их всех вам!
Старик был польщен.
— Говорят, в Севилью невозможно проехать. Думаю, вам не следует выезжать сегодня вечером.
— Ничего не поделаешь, Тимоти завтра утром в школу, — вздохнула Карен.
Мальчик, молча слушавший разговор, слегка побледнел.
— Я не хочу перевернуться.
— Не волнуйся, — успокоил его Томас. — Мы запросим полицию и узнаем, каково реальное положение дел. А пока вам лучше пойти ко мне и передохнуть.
Его дом был совсем недалеко.
— Дон Томас, почему вы ушли из бизнеса? — спросила Карен по дороге. — В компании не осталось никого, чтобы заниматься делами?
— Там продолжали работать молодой человек из Гибралтара и Луис Касола.
— Луиса ничего не интересует, кроме судоходства!
— Не совсем так! Фруктовый бизнес у него все-таки на втором месте. Туда вложены деньги, и дело это прибыльное.
— Так что же тогда случилось?
Он вежливо похлопал Карен по руке:
— Видите ли, это семейный бизнес Луиса, а он должен был выплачивать мне солидную сумму за то, что я вел дела. Куда лучше, если бы он занимался этим самостоятельно. Вот почему мне следовало уйти.
— Но он не хочет сам заниматься делами! Он так и сказал!
— Да, сам он не может сделать бизнес прибыльным. Это довольно специфическое дело: зимой приходится много работать, а летом вообще нет никаких дел.
— Я не совсем понимаю…
Томас остановился у двери, пропустил Карен вперед во дворик, а затем усадил всех в кресла.
— Я думаю, вы прекрасно все понимаете! Это очень дорого — содержать свою семью и такую девушку, как Консуэла. Рано или поздно он все продаст дону Рафаэлю и, сколько ему удастся, будет жить на эти деньги.
— Но у него есть судоходное дело…
— Капля в море. Ему нужно гораздо больше денег, чем там можно заработать!
Карен молчала. Бедный Луис! Можно представить, как ему трудно содержать Консуэлу в течение стольких лет. Неудивительно, что он хочет побыстрее выдать сестру замуж. А что касается Консуэлы, то ее ответ на предложение дона Рафаэля совершенно очевиден: замужество дало бы ей возможность продолжать прежнюю жизнь.
— Думаю, в этом году благодаря вашим лимонам удастся заработать много денег, — заметила Карен.
— Скорее потому, что вы, женщина, проявили такую настойчивость!
— Не все женщины беспомощны.
— Но всегда найдутся мужчины, которые хотели бы, чтоб так было.
— Дон Рафаэль Валенти Гарсиа, например! — не удержалась Карен.
Томас посмотрел на нее с любопытством:
— Я бы так не сказал. Но вам, конечно, виднее. — Он попросил дочь принести им по чашке кофе и со счастливым видом смотрел, как Тимоти и его внучка Пилар играли в классики на мраморной плитке. — У вас чудесный сын, — обратился он к Карен. — Это из-за него вы так долго не выходите замуж?
— Отчасти. И еще оттого, что я вынуждена содержать нас обоих и на личную жизнь просто не остается времени.
— Да, тяжело растить сына одной, — кивнул Томас.
Его дочь принесла кофе, и они беседовали о том, о сем, пока Карен не решила, что пора возвращаться в отель, собирать вещи и отправляться обратно в Севилью.
— Пойду, выясню, открыта ли дорога, — заспешил Томас.
Не прошло и пяти минут, как Томас вернулся.
— Говорят, что дорога открыта, но очень скользкая и вся в рытвинах. Вы уверены, что вам необходимо ехать?
— Мы должны вернуться сегодня вечером, — сказала Карен как можно мягче. Она пожала всем руки и велела Тимоти сделать то же. — Не знаю, как благодарить вас за помощь. Может быть, вы навестите нас в Севилье?
Лицо старика просветлело.
— Я приеду. Приеду, когда начнется сезон, и помогу вам правильно все переправить.
Очень не хотелось покидать такой дружелюбный дом и отправляться в долгий путь.
Карен оплатила счет в гостинице и ждала квитанцию, необходимую ей для отчета, — это была деловая поездка. Опершись о стол, она смотрела, как мужчина усердно заполняет счет, и вдруг услышала за спиной радостный возглас Тимоти. Карен быстро обернулась и…
— Дон Рафаэль, — прошептала она, бледнея.
Он молча смотрел на нее суровым взглядом, а Тимоти уже повис у него на руках.
— Здорово, что ты приехал! — повторял мальчик. — Теперь все будет в порядке!
— Что привело вас в Кордову? — спросила Карен, уцепившись за стойку администратора, как будто искала в ней поддержку.
— Вы.
— Я?
Испанец посмотрел на нее с осуждением:
— Вы имеете представление, что сделали дожди с дорогами?
Она молча кивнула: перед глазами ярко вспыхнула картинка перевернувшегося грузовика.
— Тогда вы можете понять, как неразумно было отправляться в путь, не сказав никому ни слова.
Карен сжала губы и напомнила себе: что бы она ни сделала, это его не касается.
— Это была деловая поездка! — заметила она.
— Но вы ничего не сказали Луису. И мне пришлось потратить мою законную субботу, чтобы найти вас и теперь вот везти домой!
— В этом нет ни малейшей необходимости! Дорога открыта. Я сама доберусь!
— Ничего подобного. Вы и Тимоти сядете в мою машину. У меня на колесах цепи, а у вас нет. Кроме того, у меня есть опыт езды по таким дорогам, и все же, чтобы добраться домой, потребуется много усилий.
— Вот здорово! — воскликнул Тимоти с явным облегчением. — Когда мы вчера ехали, то видели, как перевернулся грузовик. — И он рассказал дону Рафаэлю о водителе грузовика и о том, как они попали в гостиницу. — Как ты нашел нас?
— Найти вас было несложно. Вас видели в Меските, когда вы разговаривали с Томасом Ферезом.
— Я ужасно рад тебя видеть.
Испанец посмотрел на мальчика и протянул ему руку.
— Это очень любезно с твоей стороны, Тимоти. Но боюсь, твоя мама так не думает.
— Она тоже рада. Только боится, что ты отберешь ее лимоны!
— Понятно. Но зачем мне эти лимоны? — У дона Рафаэля чуть дрогнули губы.
— Я не знаю, — честно признался мальчик.
— Хватит! — вмешалась Карен. — Конечно, дон Рафаэль не нуждается ни в каких лимонах вообще…
— Так вот для чего вы приезжали! Полагаю, старый Томас Ферез нашел вам что-нибудь. Почему вы не сказали мне? Я мог бы уступить вам какое-то количество.
— Нет, спасибо, — гордо сказала Карен. — Я предпочитаю сама заключать сделки. И не нуждаюсь в вашем одолжении! — Карен с гордостью вспомнила, насколько она преуспела за последнюю неделю. — Я уверена, что получу прибыль.
— Буду разочарован, если этого не случится. В вашем списке лучшие поставщики!
Едва ли он искренне порадуется ее успеху, подумала Карен. Он ее конкурент в бизнесе и не может желать процветания Касоле, если собирался купить у него дело. Ведь тогда придется заплатить больше.
— Что вы имеете в виду?
— А что я должен иметь в виду?
Дон Рафаэль держал Тимоти за руку, и у Карен появилось дурацкое ощущение, что они оба ополчились на нее за что-то, а за что — ей было непонятно.
— Мы не можем ехать с вами, — сказала Карен. — Что будет с нашей машиной?
— Через пару дней Томас ее пригонит, — просто ответил дон Рафаэль.
— Но я не могу просить его об этом! Он старый человек!
— Вам и не нужно ни о чем просить. Я сам все сделаю. Он будет только рад.
Дон Рафаэль развернулся на каблуках и вышел из отеля, продолжая крепко держать за руку Тимоти. Карен проводила его взглядом, с трудом веря, что ему удалось взять все в свои руки. Он намеренно заставил ее глупо выглядеть, возмущалась Карен, однако втайне была рада его приезду. Не очень-то ей хотелось оказаться на дороге в грозу.
Рафаэль вернулся в рекордно короткое время вместе с Томасом Ферезом.
— Машина на улице. — Дон Рафаэль протянул руку за ключами, и, к своему удивлению, она смиренно отдала их. — Когда ты приедешь? — спросил он Томаса.
— Я привезу контракты завтра или послезавтра, — сказал старик, не подозревая о возникшем между ними споре. — Долго без машины не останетесь!
Карен сердечно его поблагодарила: он и теперь здорово ей помог.
— Ну что ж, — обратилась она к Рафаэлю, — может быть, мы поедем?
Рафаэль был доволен: Карен вышла из гостиницы первой и уселась на переднее сиденье. Тимоти сам перенес в багажник их сумку. Дон Рафаэль и Томас пожали друг другу руку, затем Рафаэль тоже сел в машину и завел двигатель.
— Поехали!
Карен никак не отреагировала. Она сидела очень прямо и смотрела в окно на убегающую Кордову.
— Почему вы сердитесь? — спросил Рафаэль, когда они выезжали из промышленной зоны в пригород.
— Я не люблю, когда со мной обращаются как с маленькой. Я всегда сама зарабатывала себе на жизнь и прекрасно справлялась, вы знаете. Мне действительно не нужна нянька, чтобы удостовериться, сменила ли я туфли, промочив ноги.
— Неужели я, в самом деле, кажусь вам такой нянькой?
— Именно.
— Я не подумал об этом. В Испании женщины не так непреклонно независимы!
Карен не стала спорить. Ей было решительно все равно, как именно ведут себя испанские женщины!
— Прошу вас меня извинить за испорченное воскресенье. Не было никакой необходимости ехать за нами. Лучше бы вы занялись собственными делами!
— Вы прекрасно знаете, что должны были сказать мне, куда направляетесь. В следующий раз не будьте такой скрытной. Возможно, это льстит вашему чувству независимости, но не забывайте о Тимоти!
— Я поняла, — холодно ответила Карен.
— Я не настаиваю, чтобы вы понимали! Вы в большей степени женщина, чем сами думаете, моя дорогая. Однажды вы произнесете какую-нибудь неосторожную фразу и получите ответ, которого заслуживаете!
— И каков же он будет?
Дон Рафаэль задумался, прежде чем ответить.
— Не уверен, поцелую ли я вас или побью, но не заходите слишком далеко, иначе рискуете узнать об этом!
Карен была возмущена:
— Вы… вы сказали глупость!
— Не думаю. Но можете проверить, если хотите.
Карен пришлось подавить свой гнев. Она не готова была ответить на его вызов, хотя ей очень хотелось высказать все, что она о нем думает. От мысли о поцелуе дона Рафаэля у любой девушки закружилась бы голова. И Карен шокировал тот факт, что она сама каким-то образом спровоцировала его ухаживания. Она повернулась к нему спиной и принялась разговаривать с Тимоти, обращая его внимание на оливковые деревья и шахты, в которых добывали медь. К счастью, Тимоти заинтересовался тем, что мелькало перед его глазами, и увлекся расспросами.
Карен начала понемногу успокаиваться. Все это лишь игра воображения, твердо сказала она себе. Несбыточная мечта, лишенная всяких оснований, да к тому же совершенно ей не нужная. Романтика закончилась одиннадцать лет назад, а сейчас у нее есть Тимоти, и этого ей хватит до конца жизни. Кроме того, рассудительно напомнила она сама себе, Рафаэль ухаживает за Консуэлой и когда-нибудь женится на ней, значит, с ее стороны несусветная глупость вообразить, что она безнаказанно может играть с огнем.
Когда они добрались до Севильи, Карен так разомлела, что ей совсем не хотелось выходить из машины на бодрящий холодный воздух. Рафаэль вежливо открыл перед ней дверцу.
— Вот вы и дома! Не хочется выходить? Я включил центральный обогрев, так как погода все еще холодная.
Карен, не спеша, вышла из машины, остро ощутив близкое присутствие Рафаэля.
— Извините меня. Я полагаю, что вы правы: мне следовало сказать вам, куда я направляюсь…
Вместо ответа, он наклонился и очень нежно поцеловал ее в губы. Карен отшатнулась — поцелуй как будто обжег ее — и исчезла на своей половине дома, забыв о Тимоти.