Рано утром Педро постучал Либби в окно.

— Чего тебе? — сонно спросила она.

— Вставай! Съемочная группа уже приехала. Хочешь посмотреть, как они будут снимать?

Либби вылезла из постели и накинула на плечи халат.

— Так рано? Сколько же сейчас времени?

— Почти семь.

Либби застонала и подошла к окну. На высоких подъемниках были установлены камеры, заливая светом всю окрестность. За одну ночь повсюду выросли палатки. Везде суетились люди, крича и размахивая руками. Посреди этой суматохи восседал на стуле Стивен с довольно потрепанным сценарием фильма в руке. То и дело к нему кто-нибудь подходил, но спокойствие режиссера поколебать было невозможно.

— Вот это да! — рассмеялась Либби.

Педро застенчиво улыбнулся:

— Я так и подумал, что ты не захочешь это пропустить. Если пойдем туда прямо сейчас, Стивен обещал нам все показать, пока они не начали снимать.

— Я только оденусь. Подожди минутку!

Через пару мгновений она вернулась к окну в джинсах и рубашке, повязав волосы шарфом.

— Идем!

— Ты собираешься вылезти через окно? — усмехнулся Педро.

— Почему нет? — Либби поставила ногу на подоконник и легко спрыгнула на землю.

Один из операторов позволил Педро поработать с камерой.

— Не снимать, а просто посмотреть, каково это, — серьезно объяснил мальчик. — Если попросишь, он тебе тоже разрешит.

Но Либби удалось найти другого оператора, который позволил ей взобраться на кран — довольно опасную конструкцию, на которой была установлена камера. В следующую секунду экран стал опускаться вниз, и, если бы Либби не успела предупредить Джонатана, он остался бы без головы.

— Развлекаешься?

— Невозможно летать и одновременно смотреть в камеру! — рассмеялась Либби.

Несмотря на все свое презрение к опасности, Педро, сидящий на кране, тем не менее, крепко держался за перекладину над сиденьем.

— Почему бы тебе не попробовать? — спросил он у Джонатана, но тот только рассмеялся.

— Этот кран меня не выдержит! Он рассчитан на карлика, а не на меня.

— Уверен, ты просто боишься!

— А ну, слезай оттуда, и я покажу тебе, кто боится!

Педро довольно ухмыльнулся:

— Залезай!

Джонатан немедленно залез на кран и уселся за камеру. Либби с гордостью наблюдала за ним.

Через несколько минут Стивен призвал съемочную группу к порядку.

— Все готовы?

Помощник оператора замер в ожидании. Воцарилась тишина, и на площадке появилось несколько актеров в одежде ковбоев. Наконец из палатки, служившей ей гримерной, вышла Мэри в длинном старинном платье, безупречно чистом на фоне запыленных одеяний других работников.

— Стоп! — крикнул Стивен.

К Мэри подскочила гримерша и принялась припудривать ей лицо.

— Выглядишь просто потрясающе, милая, — шепнула она.

Это была чистая правда. Роскошные волосы Мэри волнами спадали по плечам. В руке она держала ружье, которое Либби приняла за настоящее.

— Ради всего святого, Мэри! Сделай что-нибудь со своим платьем, — грубо потребовал Стивен.

Мэри безмятежно опустила глаза:

— А что не так?

— Милая, ты читала сценарий?

— Конечно, читала, — ледяным тоном ответила актриса. — И позволь напомнить тебе, что я не позволю… Стивен! Не смей! — Но было слишком поздно. Стивен набрал в ладони земли и провел ею по платью Мэри, после чего отступил назад и с гордостью принялся разглядывать свою работу.

— Теперь можно начинать.

Гримерша Мэри начала плакать.

— Это неслыханно! — всхлипывала она.

Но Мэри с улыбкой оттолкнула ее. Это была уже не та Мэри Стануэлл, которую Либби видела на ранчо, а актриса. И ружье она уже держала по-другому — теперь в ее руке оно не казалось игрушкой. Либби с уважением разглядывала актрису.

Понять, о чем фильм, было нелегко, потому что снимали отдельные эпизоды, собираясь смонтировать их позднее. Либби с удивлением отметила, что лучшими актерами были коровы. Их вожак по кличке Лютик позволил накинуть себе на шею лассо и по команде вел все стадо в долину, останавливаясь в нужный момент.

— Я бы указала эту корову в ролях, — смеясь, заметила Либби. — Вам ни разу не пришлось дважды переснимать сцену с ее участием.

Стивен устало провел рукой по лбу.

— Забери ее отсюда, — обратился он к Джонатану, — иначе она кого-нибудь сумеет убедить. Я буду не в силах взглянуть в глаза Мэри, когда она узнает, что ей придется делить гонорар с коровой!

— Хорошо, — согласился Джонатан.

— Ты не обязан все время развлекать меня, — возразила Либби.

— Я все равно собираюсь к границе. Хочу построить там мотель. Хочешь со мной?

— С удовольствием, но ты не должен…

— Не должен, а хочу!

Лицо Либби просияло.

— Тогда едем!

— Возьмем лошадей?

Либби кивнула:

— Пойду переоденусь.

Когда она вернулась, Джонатан уже успел оседлать ее кобылу. Седло оказалось необыкновенно удобным. За ним Джонатан прикрепил мешок с припасами и парой одеял.

— Зачем это? — удивилась Либби.

Джонатан усмехнулся:

— Мы должны вернуться к вечеру. Это на случай, если произойдет что-то непредвиденное. Ты готова?

Джонатан легко вскочил на лошадь и поехал по аллее. Либби, борясь с волнением, следовала за ним. Ее кобылка была намного меньше лошади Джонатана, но Либби все равно казалось, что земля слишком далеко. На мгновение она испугалась, что упадет, но вскоре приноровилась к движению лошади. Ее охватило ощущение полной свободы.

— Нам далеко ехать? — спросила Либби, погоняя лошадь.

— Вообще-то стоило выехать пораньше, чтобы успеть вернуться, — ответил Джонатан.

— Ты все время ездишь туда верхом?

— Иначе нельзя. Там повсюду кустарники и скалы. Джип просто не пройдет.

— И стоит ли там строить мотель?

— Почему бы и нет? Поблизости от нас зоны туризма. Во-первых, мексиканская граница. Потом национальный парк и несколько индейских поселений. Правда, мало кто приезжает сюда на выходные. Зато я могу предложить им кое-что получше! Я нашел эту долину, когда был маленьким мальчиком, и всегда мечтал превратить ее в приманку для туристов.

Либби промолчала, потому что внезапно ее сковала непривычная робость.

— Ты решился поехать не потому, что Стивен хотел от нас отделаться? — наконец спросила она.

В глазах Джонатана промелькнули веселые искорки.

— Если я и сомневался насчет тебя, то только потому, что дорога неблизкая, а ты давно не ездила верхом. Когда мы будем на месте, у тебя едва хватит сил сойти с лошади!

Либби радостно улыбнулась:

— Меня это не пугает.

— Нет?

Она покачала головой:

— Понимаешь, я никогда в жизни не делала ничего подобного. У меня такое странное чувство, что все это сон и я проснусь и пойму, что все это время жила чужой жизнью!

— Надеюсь, это хороший сон?

— Да, очень.

— Вот и отлично! Тогда давай надеяться, что ты теперь проснешься очень нескоро.

Либби с грустью посмотрела на свою руку.

— Не думаю, что это вообще произойдет.

Джонатан засмеялся:

— Не верь! Разве ты забыла сказки? Если проспишь сотню лет, кто-нибудь обязательно разбудит тебя поцелуем.

Либби хихикнула.

— Я всегда была уверена, что состарюсь в одиночестве. Когда мне исполнится сто лет, вряд ли любовь будет меня интересовать. — Она была немного раздосадована на Джонатана за то, что он считал, будто бы она избегает настоящей жизни, и потому отрезала: — Я вовсе не пытаюсь спрятаться от реальности!

— Правда? Ну откуда мне знать? Мне бы надо было узнать тебя получше, прежде чем говорить…

— Вот именно! — хмуро согласилась Либби, пришпоривая лошадь.

Но Джонатан скоро нагнал ее и взял кобылу под уздцы.

— Я прекрасно справилась бы сама! — выкрикнула она.

— Неужели? — произнес он с таким сомнением в голосе, что Либби еле сдержала смех.

— Признаюсь, я еще не очень хорошо умею управляться с лошадью, — согласилась она.

В ответ Джонатан оглушительно расхохотался. Либби поехала вперед, удивляясь сама себе: как она могла кокетничать с ним? Она никогда в жизни ни с кем не кокетничала. Ей хотелось развернуть лошадь и помчаться домой, но вместо этого Либби принялась любоваться окружающим пейзажем. К ее облегчению, Джонатан совершенно не заметил, что она притихла. Он с беспокойством смотрел на облака, собирающиеся на горизонте.

— Мы не успеем вернуться до темноты? — спросила Либби.

— Нет.

— Но они ведь будут о нас беспокоиться? — чуть дрожащим голосом предположила она.

Джонатан покачал головой.

— Им известно, куда мы отправились. Никто и не подумает волноваться.

В этот момент они свернули на крутую тропу и внизу увидели долину. Скорее, это даже был горный проход с поднимающимися отвесно вверх склонами. И в этих склонах были высечены огромные пещеры, украшенные фигурами людей и животных. Раньше эти фигуры были раскрашены, но со временем краска стерлась. Остался только золотой фон, сияющий в лучах вечернего солнца. Пещер таких было больше дюжины.

— Но кто мог… — начала было Либби и осеклась, пораженная.

— Здесь была индейская цивилизация. Должно быть, жители покинули эти места еще до прихода испанцев.

— Такое впечатление, что это были ацтеки! — прошептала Либби, вспомнив виденные давно изображения уступчатых пирамид, возводимых индейцами в честь своих жестоких богов.

— Нет, это были не ацтеки, но подобная им цивилизация. Возможно, поэтому городок и называется Рэттлснейк. Тебе известно, что гремучую змею иногда называют Пернатым змеем? Рэттлснейк — гремучая змея (англ.).

— Думаешь, индейцы жили в этой долине?

Джонатан кивнул:

— Когда-то здесь был целый город. Теперь от него осталось всего несколько пещер. Вот эти находятся в самом лучшем состоянии. Я собираюсь превратить их в мотель.

— Но это невозможно! — с ужасом вскричала Либби. — Джонатан, это же святотатство!

Но он только рассмеялся в ответ:

— Это лучше, чем позволить им совсем рассыпаться. К тому же люди получат возможности увидеть этот памятник своими глазами.

— Но все это звучит так меркантильно!

Джонатан не скрывал удивления.

— Значит, ты предпочла бы, чтобы мотель не окупался?

— Это ведь не искусство ради искусства?

— Конечно, нет! Лично мне этот призыв казался пустыми словами. Очень благородно голодать ради музыки, но ведь с тобой этого не было? Тебе хорошо платили за работу.

Либби усмехнулась:

— Но не настолько хорошо, как поп-звездам.

— Спрос рождает предложение. К тому же в мой мотель будут приезжать не все подряд, а только люди с хорошим вкусом.

— Как и те, кто приходил на мои концерты?

— Совершенно верно!

Наконец им пришлось спешиться и вести лошадей по узкой каменистой тропинке вниз в долину. Время от времени Джонатан молча поглядывал на небо. Оказавшись на земле, Либби почувствовала, что у нее действительно затекло все тело. При мысли о долгом возвращении домой ей стало не по себе.

Но как только они спустились в долину, Либби забыла обо всем на свете. Она никогда не видела ничего похожего на эти великолепные пещеры, высеченные в скалах. Однако внутри они оказались еще более волшебными, украшенные примитивными изображениями, выложенные золотом и драгоценными камнями.

— Невероятно!

— Золотая долина.

Перед их глазами предстало изображение Пернатого змея. Либби была удивлена, что этот маленький пыльный городок был назван в честь мифического существа.

— Мы должны еще раз вернуться сюда! — воскликнула она. — Мне бы хотелось, как следует изучить все пещеры.

Джонатан кивнул:

— Вернемся. Прежде чем начать строить мотель, их надо сохранить. Конечно, на это потребуется очень много денег, но дело стоящее. Прежде всего, надо построить дорогу. Сейчас я веду в столице штата переговоры насчет денег, и у меня неплохие шансы. Они уже много лет мечтали построить дорогу на моих землях!

— Но надо постараться не испортить долину…

— Даю слово скаута!

— Это не смешно! — попыталась урезонить его Либби, но не выдержала и рассмеялась сама.

— Нам пора возвращаться, — предупредил Джонатан.

— Значит, надо, — вздохнула Либби, отвязала лошадь и неловко взобралась в седло. — Полагаю, по тропе придется идти пешком? — Отсюда склон кажется очень крутым.

Джонатан взял обеих лошадей под уздцы и легко зашагал по тропе. Из-под копыт вылетело несколько камней, и облачко красноватой пыли осело на лице Либби. Взобравшись наверх, она обвела взглядом долину. В лучах заходящего солнца она горела золотом на фоне розоватых и лиловых скал. Либби решила, что никогда не забудет это зрелище. Вечернее небо слабо отражало яркие краски долины, но скоро темнота поглотила последние лучи.

Теперь Либби по-настоящему оценила свое западное седло и длинные стремена. Нужно было только сидеть прямо и предоставить лошади, самой выбирать дорогу. Стук копыт, свист ветра в высокой траве — ничего подобного Либби прежде никогда не слышала. Это была какая-то новая музыка.

— Ты слышишь звуки земли? — спросила она у Джонатана.

— Конечно.

— Мне бы хотелось выразить их в музыке!

— Почему бы не попробовать?

— Не знаю, смогу ли я.

Джонатан глядел прямо перед собой.

— Разве у тебя нет творческой жилки? Наверное, играть музыку, сочиненную другими, и сочинять свою, — совершенно разные вещи.

Либби рассердилась:

— Откуда тебе знать?

— Обыватель, — добродушно согласился он. — Но мне понравилась мелодия, которую ты сочинила для Педро. Почему бы тебе не написать музыку к фильму Стивена? Ему нужно что-то необычное, он сам мне сказал!

Либби остановилась:

— Я?

— Почему нет? Возможно, конечно, у тебя нет этого дара. Не знаю.

— Никогда об этом не думала, — смущенно призналась Либби. — Интересно, смогла бы я?

— Не узнаешь, пока не попробуешь.

Либби тут же напомнила себе, что Джонатан ничего не смыслит в музыке. Откуда ему знать, сможет она или нет? Конечно, ей достаточно известно о теории, но достижения ее очень скромны. Как здорово было бы заняться сочинением музыки именно теперь, когда ей уже не суждено играть самой!

— Я подумаю. Мне может это понравиться, даже если не удастся написать музыку к фильму.

— На твоем месте я бы попробовал. Тебе ведь еще за это заплатят. В противном случае это просто хобби.

Либби рассмеялась. А вдруг она и вправду сумеет написать музыку? Они оба были так погружены в свои мысли, что почти не замечали дороги и остановились только у русла реки, которое еще днем было совершенно высохшим. Теперь по нему несся мощный поток воды.

— Мы ехали этим же путем? — удивленно спросила Либби.

Джонатан въехал в реку и снова вернулся на берег.

— Это даже не ливневый паводок. Должно быть, в горах прошел дождь. Боюсь, сегодня нам не удастся перейти.

— Один бы ты справился?

Джонатан усмехнулся:

— Попытался бы, но сейчас я не один.

Либби изумленно глядела на быстро прибывающую воду. Как хорошо, что не придется бросаться в этот поток, потому что она вовсе не была уверена, что сумеет выбраться на противоположный берег.

— Возвращаемся? — тихо спросила она.

Джонатан кивнул в сторону холмов:

— Обратно в долину. Переночуем в пещере.

Глаза Либби засияли от радости.

— Вот здорово! Подумать только, возможно, никто не спал там уже тысячу лет.

Оглушительный хохот Джонатана нарушил тишину.

— Мне жаль портить тебе удовольствие, но я спал там в детстве.

Либби презрительно махнула рукой:

— Это совсем другое дело!

— Конечно. Совсем другое дело.

Либби почувствовала, что краснеет.