В комнате стояла тишина. Бросив прощальный взгляд на спящего Харли, я на цыпочках вышла из спальни и открыла дверь нашего номера.

— Прощай, Харли, — нежно прошептала я, выходя в коридор. После всех моих душевных мук и колебаний уйти оказалось гораздо легче, чем я ожидала. На улице я подозвала такси, и оно доставило меня на вокзал Ватерлоо. Часом позже я стояла в вестибюле гилдфордского вокзала уже второй раз за три дня, размышляя о том, что делать дальше. Наконец-то начиналась моя новая жизнь. Мне нужно было составить какой-то план дальнейших действий.

Я опасалась возбудить подозрения, проводя слишком много времени в прежней квартире Хариэт. Поэтому предстояло поскорее найти другую квартиру и какую-нибудь работу. Выходное пособие Хариэт не могло обеспечить меня навсегда. Горя желанием взяться за решение этих проблем немедленно, я оставила свой чемодан в камере хранения и пошла через мост в центральную часть города.

Первым местом, которое я вознамерилась посетить, был Центр обеспечения занятости в конце Хай-стрит.

Внимательно изучив доски объявлений, я поняла, что мне придется получить какую-нибудь квалификацию, чтобы начать новую жизнь, лучшую, чем вела Синди. Я больше не хотела быть моделью, но не знала, насколько мне придется снизить свои запросы и до какой ступени дойти, чтобы устроиться на работу, не требующую слишком больших знаний и навыков. «Уборщица на неполный рабочий день»… «помощница па кухне»… «приемщица в гараже» — все это не сулило блестящей новой карьеры. «Требуется помощник в выборе и доставке продуктов для ресторана в американском стиле в местном парке» — это объявление стало не самым приятным напоминанием о ресторане «У Марти», а почасовой оплаты за эти занятия не хватило бы, чтобы свести концы с концами и не умереть с голоду. Смущенно и нерешительно оглядев стоящих в очереди людей, готовых ринуться на меня, если я подойду ближе к конторке, я решила переждать несколько дней, чтобы проверить, обеспечивают ли мои документы возможность устроиться на работу. Покинув Центр занятости, я купила местную газету и отправилась в кафе на Норт-стрит.

Я рассеянно перелистывала страницы газеты, иногда бросая взгляд в окно на внешний мир со своего удобного места у окна. Потягивая горячий кофе, я наслаждалась новым для меня чувством независимости. Наконец-то я была свободна и вольна определить свою жизнь. Я начну все заново — найду новых друзей, завяжу новые взаимоотношения. Если мне повезет, я встречу кого-нибудь особенного, кто мне понравится, избавит меня от мук одиночества и озарит мою жизнь светом надежды на будущее.

Объявления о работе, опубликованные в газете, были ненамного соблазнительнее, чем те, что я нашла в Центре занятости, но я знала, с чего начинать. Позже я найду какие-нибудь вечерние курсы, конечно, не связанные с литературным творчеством, что-нибудь более полезное, что поможет мне развить природные способности. Я умела работать с компьютером. Возможно, мне удастся углубить свои знания и навыки в этой области. Я обвела кружками несколько объявлений, показавшихся мне чуть более обещающими и заманчивыми, чем другие. Потом начала просматривать объявления о сдаче комнат.

Взглянув в окно, я заметила, что с противоположной стороны улицы на меня смотрит мужчина задиристого вида, краснолицый и плешивый. Несмотря на довольно холодную погоду, он был в рубашке с короткими рукавами и согревался тем, что размахивал руками и переступал с ноги на ногу. Он показался мне чем-то знакомым, но я никак не могла понять, чем именно. Прикрывшись газетой и украдкой наблюдая за мужчиной, я заметила, что он вынул из кармана джинсов мобильный телефон и набрал номер. И тогда я вспомнила, что видела его сегодня утром на вокзале Ватерлоо. Он выглядывал из-за какой-то перегородки и держал телефон у уха. Должно быть, мы с ним прибыли в Гилдфорд одним поездом.

Я снова вернулась к своей газете и прочла колонку объявлений о сдающихся квартирах. Когда я подняла голову от газеты и снова посмотрела в окно, мужчина был все еще там. Кажется, он потерял интерес к кафе, потому что оживленно жестикулировал, делая знаки кому-то, кто, очевидно, был на этой же улице. Заинтересовавшись, я посмотрела в ту сторону и увидела человека в просторном теплом пальто, бежавшего ему навстречу. Обменявшись несколькими словами, они уставились на окно кафе. Мое сердце сделало прыжок и пропустило следующий удар: вторым мужчиной был Джордж.

Спрятавшись за газетой и поразмыслив, я поняла: он уже знает, что я здесь. Первый мужчина, вне всякого сомнения, следовал за мной от вокзала Ватерлоо, а возможно, и от самого дома, поддерживая связь с Джорджем по мобильному телефону. Я вспомнила, что сказал Харли накануне Джорджу: «Предоставляю вам организовать это…» Значит, он думал, что я приведу его к своему гипотетическому любовнику? Или они собирались силой заставить меня вернуться? Как бы то ни было, мне стало ясно, что Харли не даст мне уйти без боя.

Утешало меня только то, что я не отправилась на квартиру Хариэт. Значит, у меня еще остается укрытие при том условии, что я незаметно ускользну отсюда. Оставив деньги за кофе на прилавке, я встала и затесалась в стайку женщин, выходивших из кафе. Если бы мне удалось быстро и не привлекая к себе внимания выйти отсюда, прежде чем Джордж и его сообщник догадаются, что я заметила их, я скроюсь от них в лабиринте переулков, соединяющих центральные улицы города.

Женщины столпились у двери, надевая пальто и разбирая хозяйственные сумки, а потом высыпали на улицу. Опустив голову, я присоединилась к ним.

— Привет, — сказала мне одна из женщин, настороженно разглядывая меня.

— Привет, — весело откликнулась я. — Прелестная погода для этого времени года.

Мы все перебежали через дорогу и, пройдя довольно близко от того места, где стоял Джордж, направились на восток, туда, где возвышался холм.

— Напомните, дорогая, — обратилась ко мне одна из женщин, — где я вас встречала прежде? Вы здесь на каникулах?

Я размышляла, что ответить, когда все мои спутницы вдруг остановились перед Музеем армии и флота и начали обмениваться поцелуями. Клюнув друг друга в щеки, они разошлись в разных направлениях.

— У меня сестра во Флориде, — продолжала моя спутница, удерживая меня рукой в перчатке. — Из какой части Штатов вы приехали? Мне так хотелось бы когда-нибудь отправиться туда.

Оглянувшись, я увидела Джорджа, который внимательно оглядывал улицу. Лицо у него было раздраженное. Не успела я сделать шаг, как он повернул голову и наши взгляды встретились.

— Простите. Мне надо бежать, — пробормотала я, ныряя в дверь магазина.

— Она там! — закричал Джордж мне вслед. — Задержите ее!

Промчавшись через отдел чемоданов и сумок, я бросилась дальше.

Пробегая через отдел косметики, я столкнулась с продавщицей в белой униформе.

— Прошу прощения, — задыхаясь, сказала я.

— Все в порядке, мадам, — усмехнулась та, оглядев меня с головы до ног, — мне все равно пришлось бы остановить вас. Это моя работа. Позвольте предложить вам косметику бесплатно. На этой неделе мы рекламируем новую продукцию…

Я, не отрываясь, смотрела на знакомую эмблему на ее поясе: «Лапиник». Неужели нет спасения от этой чертовой продукции?

— Да скорее я сгорю в аду, — сердито сказала я, толкнув ее на пирамиду бледно-голубых флакончиков. В моих ушах зазвенело разбитое стекло, а я побежала дальше. У меня не было времени оглянуться и полюбоваться своей работой.

Слыша топот Джорджа за спиной, я выскочила на Хай-стрит, помчалась с холма и стрелой метнулась в переулок. Мне навстречу шли две женщины с детскими колясками, загородившие всю дорогу.

Чертыхнувшись, я с безумным видом огляделась. Где же мне укрыться? Прямо перед собой я увидела приоткрытую ярко окрашенную дверь. Я толкнула ее и ворвалась внутрь.

Тотчас же горячий, пропитанный табачным дымом воздух ударил мне в ноздри. У меня зашипало в горле, заслезились глаза. Сфокусировав зрение и осмотревшись, я тотчас заметила сидевших перед телевизионными экранами мужчин. При моем появлении их внимание мгновенно переключилось на меня. Я попала в заведение, где заключали пари в надежде на хороший выигрыш на скачках. Я невольно улыбнулась: меня никогда не станут искать здесь.

— Привет, дорогуша! — На лице одного из мужчин появилась плотоядная улыбка.

— Ты уже положил глаз на эту маленькую кобылку, да, Фрэнк? — подмигнул приятелю другой.

Я бросила на них сердитый взгляд, поскольку имела такое же право, как и они, находиться здесь. Гордо подняв голову, я прошествовала мимо них в свободный угол и сделала вид, что чрезвычайно увлечена чтением газеты, приколотой булавками к стене. Сделав еще несколько малопонятных замечаний, мужчины потеряли ко мне интерес и снова вернулись к своему занятию. Я решила переждать здесь минут двадцать, потом проскользнуть по одному из переулков к замку, а оттуда окольными путями добраться до дома Хариэт.

Газета на стене ознакомила меня со списками скаковых лошадей, участвовавших в сегодняшнем дневном заезде. Кроме того, она содержала загадочную информацию, набранную мелким шрифтом, совершенно непонятную для меня. Однако кличка одной лошади привлекла мое внимание — Танец Дьявола. Этой лошади предстояло участвовать в заезде в 3. 30 в Ньюмаркете. Я не имела ни малейшего представления о том, как делать ставки, иначе непременно поставила бы на нее, ибо чувствовала, что мне должно повезти.

В комнату вошел мужчина с мобильным телефоном, и все головы повернулись к нему. На лицах отразилось внимание и ожидание.

— Пока ничего, — бросил он, сунув телефон в карман. — Босс просит подождать его, прежде чем звонить снова.

— Черт возьми! — воскликнул один из присутствующих. — Ради всего святого! Сколько нам еще околачиваться здесь в ожидании? Сегодня днем мне надо быть в Хэмптон-Корте.

— Я же говорил, что мне не нравится, как здесь все делается, — отозвался другой. — Это не то что наша обычная работа. Нас тут доведут до изнеможения, а сидеть придется до рассвета…

— Перестаньте хныкать! — рявкнул человек с телефоном. — Машина готова?

— Пит поведет ее в один конец, как договорились, — заявил мужчина с плотоядным взглядом. — Похоже, у него кончится бензин до того, как что-нибудь случится. Это полное фиаско, если хотите знать мое мнение.

С минуту я внимательно смотрела на него, потом наши взгляды встретились. Куда меня занесло? Может, они выжидают благоприятного момента, чтобы ограбить банк?

— Никогда еще мне не приходилось участвовать в похищении, — тихо промолвил один из мужчин. — И какова цена?

Похищение? Меня охватило страшное подозрение.

— Да тише ты, малый! — оборвал его человек с телефоном. — Я же говорил вам, все честь по чести. Это вовсе не похищение. Мы просто должны вернуть ее домой, к мужу. Спроси Уилки, если не веришь мне.

— Кто такой, черт возьми, Уилки? — спросил первый собеседник. — Дьявольщина! Не знаю я никакого Уилки!

Глаза человека с телефоном приняли мечтательное выражение.

— Король разрешения щекотливых дел. Так его называют. Вернее, так называли в восьмидесятых, до того как он уехал в Америку. Вчера вечером он вдруг позвонил мне и сказал, что за это можно срубить хорошие бабки. — Мужчина вздохнул. — Мы с ним давно знакомы, проворачивали хорошие делишки в Ньюберри, старина Джордж Уилкинз и я.

В желудке у меня забурлило, когда я поняла, о чем они говорят.

Я должна исчезнуть до того, как они узнают во мне свою жертву. Джордж не поскупился на то, чтобы нанять себе в помощь крепких парней, и я угодила прямо им в лапы.

Не успела я двинуться с места, как зазвонил телефон.

— Это, должно быть, он.

Мужчина извлек из кармана мобильник, послушал с минуту, потом издал звук, выражавший, видимо, недовольство.

— Он возвращается, — сообщил мужчина. — Похоже, они потеряли ее.

Бочком продвигаясь к выходу, я осторожно обогнула стойку и направилась к задней двери.

— Уже покидаешь нас, дорогуша? — усмехнулся один из мужчин.

Когда я добралась наконец до двери, она внезапно распахнулась и появился Джордж. За ним следовал его сообщник в рубашке с короткими рукавами. Увидев меня, они изумленно переглянулись.

— Какого черта! — выдохнул Джордж.

Я бросилась через всю комнату к противоположному выходу. Мужчины стояли в оцепенении.

— Остановите ее, идиоты! — завопил Джордж. — Это та, за кем мы охотимся!

Добравшись до двери, я попыталась открыть ее, но тут они наскочили на меня. Я сопротивлялась, изо всех сил лягала своих врагов, но их было много. Они скрутили мне руки, вытолкнули меня в переулок и прижали к стене. Я хотела закричать, но мой рот закрыла чья-то рука.

— Может, задать ей трепку? — с надеждой спросил один из моих врагов.

— Заткнись! — оборвал его человек с телефоном. — Пит! Где ты, черт тебя дери?

В течение нескольких минут мужчины окружили меня, чтобы скрыть от глаз прохожих, при этом поглаживая Й пощипывая разные части моего тела. Один из них оторвался от других, бросился в переулок и вернулся с большой картонной коробкой, вмещавшей прежде гамбургеры из «Макдоналдса».

— В чем дело, босс?

— Открой дверцу машины, задница! — зашипел человек с телефоном, выбивая коробку из рук сообщника и рассыпая гамбургеры.

— Поднимите их, молодой человек, — пискнула проходившая мимо женщина. — Разве вы не знаете, что мусорить на улицах запрещено?

— Ммммгр! — попыталась я привлечь внимание женщины, но тщетно.

Меня протащили по переулку и запихнули в ожидавшую в стороне машину. Оглянувшись, я увидела, как по мостовой ползают двое мужчин, собирая гамбургеры, а женщина, мстительно улыбаясь, стоит над ними.

— Чего вы ждете?! — рявкнул Джордж, усаживаясь рядом с шефом. — Те двое сами доберутся до дома.

Машина рванулась вперед и остановилась, поскольку впереди оказалась пробка.

— Мерзавец! — пробормотал шофер, роясь в кармане в поисках сигарет. Машина тотчас же наполнилась дымом. Зажатая на заднем сиденье между двумя головорезами, я боролась с приступом тошноты и беспомощно смотрела на знакомые картины, мелькавшие за окном. Головорез справа от меня начал ковырять в носу и с интересом изучал содержимое, прежде чем вытереть руку об обивку машины.

Джордж сунул мне мобильный телефон.

— Звонят вам, миссис Синди, — сказал он самодовольным и неуместно игривым тоном. — Кажется, ваш муж хочет сказать вам несколько слов.

Я прижала трубку к уху:

— Харли!

— Синди! Слава Богу, ты жива и невредима! — Его голос был каким-то шипением. — Что ты позволяешь себе? Почему сбежала?

— Надеюсь, ты хорошо понимаешь, что делаешь! — сердито возразила я. — Почему ты послал за мной этих головорезов?

— Головорезов? Прошу прощения… Плохо тебя слышу! Послушай, Синди!..

— Не смей так обращаться со мной! — закричала я. — Скажи им, чтобы оставили меня в покое! Пусть убираются!

На линии что-то потрескивало, потом я снова услышала его голос:

— Это для твоей же пользы, Синди. В последнее время ты была сама не своя. Едва ли ты знаешь, что творишь. Что тебе нужно, так это хороший отдых. Пока мне не удалось связаться с лучшей клиникой в Лос-Анджелесе, но я нашел доктора здесь…

— Не желаю показываться твоему долбаному доктору!

— Что ты сказала? Плохо слышно…

Я прошипела что-то сквозь зубы… Потом добавила:

— Прости, Харли, связь прерывается… Я тебя не слышу…

Не в силах совладать с гневом, я швырнула телефон в ветровое стекло. Он с глухим стуком отскочил от стекла обратно, к шоферу. Тот увернулся, сделав резкое движение головой, а Джордж с угрожающим видом посмотрел на меня.

— Ах ты, маленькая сучка…

— Отделать ее, шеф? — спросил головорез слева от меня, сжимая кулаки.

Я возмущенно взглянула на Джорджа:

— Не забывайте, что мы все еще будем жить в одном доме, когда вернемся в Штаты. Я умею обращаться с ножницами. К тому же я лунатик и хожу во сне. Если не хотите проснуться однажды утром с отрезанными и заткнутыми в уши причиндалами, посоветуйте этим бандитам оставить меня в покое.

В машине прозвучал невеселый смех.

— Заткнитесь вы, сброд, — проворчал Джордж и повернулся к окну, чтобы оценить размеры нанесенного мной ущерба. Остальная часть нашего путешествия прошла без инцидентов.

Когда мы подъехали к отелю, Харли ожидал на мостовой у входа.

Он вглядывался в меня сквозь стекло машины с суровым выражением лица.

— Поднимись наверх, — сказал он. — Думаю, тебе надо полежать.

Под неусыпным надзором Джорджа головорезы препроводили меня в вестибюль отеля, а потом в лифт.

— На помощь! — закричала я. — Меня похищают!

Ко мне повернулось несколько голов, но никто не двинулся в мою сторону.

— Надеюсь, ей скоро полегчает, — проговорил администратор, придерживая дверцы лифта открытыми, чтобы мы могли войти. — Я пришлю доктора.

Когда мы добрались до нашего номера, меня бесцеремонно впихнули в спальню, и в замке повернулся ключ.

Я упала на постель и зарыдала.

Из холла до меня доносились размытые голоса: это Харли договаривался о чем-то с Джорджем и его сообщниками.

Различив голос Дэвида, я встала, подошла к двери и попыталась разобрать слова, но говорили слишком тихо.

Я принялась трясти дверь.

— Харли! — крикнула я. — Выпусти меня! Я хочу поговорить с тобой!

Ответа не последовало. Судя по тому, что голоса становились все глуше, они уходили. Вконец разозлившись, я начала дубасить в дверь кулаками.

Выпустите меня! — орала я что есть мочи. Как они смеют так обращаться со мной?!

Примерно через час вошел Харли и запер дверь, а ключ положил в карман.

— Мерзавец! — Я с яростью набросилась на него.

Он схватил меня за запястья с такой силой, какой я в нем не подозревала.

— Успокойся, лапочка, — нежно сказал он. — Скоро придет доктор. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как тебя вылечат.

— Мне не нужен доктор. Со мной все в порядке. Почему ты не хочешь отпустить меня?

— Тише, тише. Все будет хорошо.

Удерживая меня за запястья, Харли усадил меня на кровать и посмотрел мне в лицо со страдальческим видом. Похоже, этот несчастный идиот и вправду позволил убедить себя, что я съехала с катушек. Иначе он не примирился бы с моим поведением.

— Я только что разговаривал с Дэвидом, — сообщил он наконец. — Мы решили, что тебе нужно переменить обстановку. Мы поедем прямо в Италию. В первую неделю ты не будешь им нужна — они будут заниматься декорациями, реквизитом, фоном и прочими вещами. Поэтому у тебя будут каникулы. — Он обнадеживающе улыбнулся мне. — Это будет славно. Правда?

Меня охватила неодолимая усталость. Разве у меня был выбор?

— Ладно, — проронила я. — Согласна, если мне не придется показываться твоему дураку доктору.

— Вот и замечательно, дорогая, — оживился Харли. — Я знал, что ты поймешь меня, если мы серьезно поговорим. Пойду и попрошу Дэвида уладить дело с билетами. Он так обрадуется, узнав, что тебе лучше. Если нам удастся достать билеты, мы вылетим завтра.

Харли снова запер меня на ключ и минут через десять вернулся с чашкой чаю.

— Выпей, тебе полегчает. А потом поговорим еще.

Я помню то, как Харли тряс меня за плечи, пытаясь разбудить. Сквозь задернутые занавески в комнату проникал солнечный свет. Видимо, я проспала весь остаток дня и всю ночь.

— Вставай, детка, — шептал Харли. — Тебе надо кое-что упаковать. Мы ведь летим в Италию. Помнишь?

— Что случилось? — спросила я сонным голосом. — Этот чай, который ты дал мне…

— Это было всего лишь мягкое снотворное, — сообщил Харли, стараясь успокоить меня. — Доктор решил, что в данной ситуации это лучше всего. Когда вернемся домой, тебя обследуют.

— Но…

— Никаких «но». — В голосе Харли прозвучала железная решимость. — Доверься мне, и все будет отлично. — Он посмотрел на часы. — А теперь поторопись, солнышко. Мы должны успеть на самолет.

Упаковать вещи оказалось сложно, потому что большая часть моей одежды все еще находилась в камере хранения на вокзале Гилдфорда. Я собрала немногие оставшиеся вещи и уложила их в саквояж. Похоже, мне придется доиграть роль в этой комедии до конца, пока не удастся убедить Харли предоставить мне некоторую самостоятельность. И уж тогда я найду способ сбежать.

Когда Харли вышел из ванной комнаты, я проверила внутренние карманы своей дамской сумочки, опасаясь, не потеряла ли во время вчерашней борьбы паспорт и чековую книжку Хариэт. Однако они оказались на месте. Вынув паспорт на имя Синди, я раскрыла оба и положила на туалетный столик. Для нервной системы оказалось большим испытанием разглядывать эти два столь непохожих лица. Впервые я смотрела на них беспристрастно и объективно. Хариэт вовсе не выглядела такой старой и уродливой, как мне запомнилось, тогда как внешняя красота Синди оставляла впечатление пустоты и полного отсутствия характера. Я знала этих женщин изнутри и снаружи, изучила вдоль и поперек, но вдруг испытала шок, осознав, что ни одна из них не была мной.

Посмотрев в зеркало, я заметила, что теперь я не вполне похожа на Синди, запечатленную на фотографии. Теперь я выглядела чуть старше и серьезнее. Лицо мое стало более задумчивым и уже не выражало удивленного простодушия, запечатленного камерой фотографа. Я больше не чувствовала себя и Хариэт. Ощущение мрачной беспросветности, свойственное ей и влиявшее на ее поступки, исчезло. Я и сейчас не была счастлива, но теперь знала, к чему стремиться, верила, что моя жизнь изменится к лучшему.

Я вглядывалась в отражение в зеркале, стремясь проникнуть под внешнюю оболочку и увидеть подлинную сущность этой личности. Если я не Хариэт и не Синди, то кто же, черт возьми? Неужели Мефисто бездумно создал новую личность, совсем новую, нечто большее, чем составляющее двух прежних, сумма их черт?

У меня снова забурлило в желудке. Должно быть, я все еще страдала от последствий зелья, подмешанного в чай. Сунув паспорта в сумку, я бросилась в ванную. Харли спрыгнул с унитаза со штанами, спущенными до лодыжек, и с ужасом наблюдал, как меня рвет.

Во время перелета до Генуи я, сидя рядом с Харли, боролась с приступами тошноты и мысленно клялась себе впредь проявлять осторожность в отношении еды и выпивки. Я не позволю этим негодяям подчинить меня своей воле. Не сдамся. Теперь, когда они следят за каждым моим шагом, мне придется быть осмотрительной и изворотливой. Рано или поздно я убегу, тщательно спланировав свой побег и предусмотрев все варианты. В следующий раз я не совершу ошибки.

Должно быть, прошлая ночь далась Харли нелегко. Он сидел мрачный, уставившись в одну точку. Под глазами у него залегли темные тени. Вскоре после взлета Харли уснул.

Через несколько минут в проходе между рядами возле моего кресла появился Дэвид.

— Привет, сестренка! — Он уселся на ручку кресла. — Жаль, что мы не можем сидеть все вместе. Да?

Я ответила ему хмурым взглядом.

— У нас будут недолгие, но веселые каникулы. — Дэвид фамильярно коснулся моей руки. — Там будем только мы трое. Уверен, мы прекрасно поладим.

— Мы поладим еще лучше, если вы оба исчезнете из моей жизни. — Я стряхнула его руку со своей.

— Я надеялся, что мы станем друзьями, Синди. — Дэвид понизил голос. — Убежден, что у нас гораздо больше общего, чем ты думаешь. — Многозначительно помолчав, он склонился ко мне и, почти вплотную прижав губы к моему уху, язвительно добавил: — Тебе лучше вести себя осмотрительно! Помнишь, что я говорил? Если вы с Харли разведетесь, я позабочусь о том, чтобы тебе не досталось ни цента.

— Может, я вовсе и не хочу его денег.

Дэвид посмотрел на меня презрительно и недоверчиво.

— Почему же в таком случае ты вышла за него? Не трудись убеждать меня рассказами о неземной любви. — Взмахом руки Дэвид отмел возможное возражение. — Достаточно посмотреть на тебя, и становится ясно, что ты ненавидишь его.

Смущенная этими словами, я отвернулась. Неужели это так очевидно?

Когда я снова подняла глаза, Дэвида уже не было. Я увидела, что он удаляется от меня по проходу.

Однако вместо него появилась новая фигура.

— Помнишь меня?

Я вжалась в сиденье своего кресла. Дыхание у меня перехватило. Это был Мефисто.

— Чего ты хочешь?

Я с трепетом смотрела на него. На нем был черный тренировочный костюм, на ногах — непомерно большие и модные спортивные туфли, состоявшие, казалось, из одних шнурков и свисавших язычков и лопастей. Подбородок его украшала темная щетина. Пара наушников на шнурке висела на шее, и от них исходил металлический ритмичный звук.

— Я просто хотел узнать, в какие игры ты тут играешь? — злобно прошипел он. — Помогаешь старым леди на улице? Раздаешь им щедрую милостыню? Пытаешься сбежать от богатого мужа, когда могла бы обобрать его до нитки? Да что с тобой, Хариэт?

— Оставь меня в покое, — пробормотала я, оглядываясь и пытаясь сообразить, видят ли его остальные пассажиры. Рядом со мной мирно похрапывал Харли. — Тебя это не касается.

— А вот тут ты заблуждаешься, Хариэт. Я поставил на тебя, и ты можешь испортить мою репутацию. Не говоря уж о том, что я заключил пари на приличную сумму. И рассчитывал выиграть.

Послышался треск, и свет в салоне померк. По проходу стремительно пробежала стюардесса и, как мне показалось, прошла прямо сквозь него. Я содрогнулась, подумав о том, что между нами и землей много миль пустого пространства.

— Как мне удастся доказать твою порочность, если ты, черт возьми, разыгрываешь добрую самаритянку? — укоризненно спросил он. — Твое подчеркнуто примерное поведение начинает привлекать к тебе нежелательное внимание.

— Что ты называешь «примерным» поведением? — хмуро осведомилась я. — А как насчет моего адюльтера? Разве ты этого не знаешь? Неужели это недостаточное доказательство моей испорченности? Я думала, тебе это понравится.

— Да-да, я растроган до слез! — ядовито возразил Мефисто. — Однако мне сказали, что это, черт возьми, не в счет. Твоя измена не считается доказательством развращенности, потому что ты любила его. — Губы Мефисто скривились от отвращения. — Право же, Хариэт, ты слишком сентиментальна! Он годится тебе в…

— Никакой сентиментальности в этом нет, — начала я, но осеклась. Мне стало любопытно узнать подробности. — Кто тебе сказал, что это не в счет?

— Те, кто занимает в нашей иерархии более высокое положение, — с горечью ответил он. — Те, кто правдами и неправдами, с помощью всевозможных интриг и ухищрений, обманом и ложью пробрались в высшие эшелоны власти, хотя у них не хватает отваги даже на то, чтобы устроить хороший фейерверк во время церковной службы. Из-за древности нашего пакта они проявляют к нашему фаустовскому соглашению повышенный интерес. Они относятся к нему как к некой мыльной опере, стараясь каждый день узнать, что происходит и что достигнуто. Должен сказать, что ставки снижаются и стандарты падают.

Я попыталась изобразить подобающее случаю раскаяние, но мысль о том, что Мефисто пресмыкается и ползает на брюхе перед своим начальством, вызвала у меня улыбку.

— Это вовсе не смешно, — бросил он. — Они грозят свести мою власть к минимуму, если в ближайшее время я не представлю им веские доказательства твоей распущенности. — Мефисто раздраженно уставился на меня: — Почему бы тебе не перестать дурить и не сделать что-нибудь по-настоящему безнравственное? Христа ради! Тебе это не принесет никакого ущерба, а мне очень облегчит жизнь.

— А кто сказал, что это не принесет мне ущерба?

Он вздохнул:

— Послушай, у меня нет времени околачиваться тут и обсуждать с тобой все детали. Если не будешь со мной сотрудничать, нам придется без конца жевать эту резину, пока ты не придешь в чувство. А в конце концов… вот только подожди, увидишь сама. Ты будешь рада сделать то, о чем я прошу.

— Не трать понапрасну красноречие.

— Я и не трачу. Я просто подожду, пока ты сама позовешь меня. — Мефисто встал и двинулся по проходу, потом остановился и оглянулся. — Если ты так уверена в себе, — он лукаво улыбнулся, — почему вчера не проявила решимость? Если бы ты доверилась мне, это не принесло бы тебе никакого вреда.

— Что ты хочешь сказать?

— Разве не помнишь? Лошадь по кличке Танец Дьявола? На скачках в Ньюмаркете? В пятнадцать тридцать? — Мефисто с явным разочарованием смотрел на меня. — Не говори, будто не поняла, что все это для тебя подстроил я. Лошадь пришла с результатом тридцать три к одному.

Он продолжил свой путь по проходу пружинистым шагом, точно как астронавты, которых я видела по телевидению, и исчез, пройдя сквозь стену кабины. Снова на мгновение огни в салоне померкли, потом опять ярко загорелись.

— Черт возьми! — пробормотала стюардесса, пролив кофе на мужчину, сидевшего впереди меня, и осторожно двинулась вперед, толкая перед собой тележку с напитками. Проходя мимо, она бросила на меня взволнованный взгляд. — Вы здоровы, мадам? Может, хотите чего-нибудь выпить?

Я с трудом овладела собой.

— Двойной скотч. — Я метнула быстрый взгляд на Харли, желая убедиться, что он все еще спит. — Без льда.

В аэропорту Генуи нас ожидала машина с шофером, и тут впервые я заметила, что Джорджа с нами не было.

— Джордж остался в Лондоне, чтобы навестить старых друзей в каком-то местечке под названием Пентонвиль, — ответил Харли на мой вопрос. — А потом он вернется в Лос-Анджелес, чтобы присмотреть за домом. — Харли ухмыльнулся: — И чтобы помешать Жозе ввязаться в какую-нибудь неприятную историю.

Из Генуи мы следовали вдоль побережья по серпантинным дорогам, мимо извилистой череды утесов и скал.

Сидя на заднем сиденье между Харли и Дэвидом, я размышляла о том, почему мне все время приходится путешествовать против воли.

Внизу под нами сверкало ярко-синее море, а склоны холмов были покрыты рощами масличных деревьев. Пейзаж походил на иллюстрацию в популярном путеводителе «Почему бы вам не отдохнуть в полной неги и красоты Лигурии?». Я вспоминала о фильмах, которые видела в юности, в моей прежней жизни. О фильмах с Шоном Коннери, Майклом Кейном, Кэри Грантом.

Этот пейзаж так напоминал то, что я видела в кино. Они все проезжали по этим местам, таким красивым, что от них захватывало дух, в роскошных и быстроходных машинах к своей таинственной цели. Как я им завидовала, пойманная, как в ловушку, в вечную английскую зиму, без денег и любви. И вот теперь я здесь, но все совсем не так, как мне хотелось бы, и я не наслаждаюсь этим.

— Тебе понравится дом, — обратился Дэвид к Харли, игнорируя меня. — Он так романтично примостился на вершине утеса, и вид оттуда великолепный. — Я почувствовала, как его колено нажимает на мое. — К тому же он неприступен.

Проехав еще с полчаса, мы свернули в сторону от дороги в тупичок и остановились.

— Вот! — сказал Дэвид торжествующим тоном, как ребенок, предвкушающий приятный сюрприз. — Чего же ты ждешь? Выходи!

— Но где… — Харли стоял у обочины и с изумлением озирался.

— Идем со мной. — Дэвид повел его к калитке, почти сливавшейся с отвесной стеной утеса. — Оставь багаж. Джорджио принесет его.

Дэвид нажал на какие-то кнопки на панели в стене, и калитка, скользнув в сторону, позволила войти. Мы оказались перед холмом, заросшим густой зеленью. Странного вида сооружение, напоминавшее стеклянный куб на колесах, стояло на наклонно идущих рельсах, отвесно и круто поднимавшихся вверх по желобу, прорубленному в скальной породе.

— Это фуникулер, подъемник, — гордо пояснил Дэвид, ступив в застекленную кабину. — Входите. Это совершенно безопасно. Вот фасад нашего дома.

Как только мы оказались внутри, Дэвид снова начал манипулировать кнопками, нажимая одну за другой. Послышалось негромкое гудение механизма, и кабина начала подниматься по рельсам под невероятно острым углом. По мере того как мы поднимались по стене, становилось видно море, простиравшееся до горизонта, и мы видели отсюда мили и мили извилистого морского побережья, а также дорогу, по которой приехали.

— Фантастическое зрелище, правда? — улыбнулся Дэвид. — Смотри, здесь меняется угол наклона.

Меня прижало к Харли, когда машина замедлила движение, и я невольно уцепилась за него, испугавшись, что мы сейчас рухнем в бездну, и закрыла глаза. Когда я снова открыла их, мы все еще поднимались вертикально вверх, и вид отсюда был прекрасным.

— Автоматическая корректировка, — пояснил Дэвид и усмехнулся, заметив наш страх. — Новейшая и самая совершенная технология. В основании этого механизма вращающаяся ось.

— Этот дом будто перенесен сюда из фильма о Джеймсе Бонде. — Харли с беспокойством посмотрел вверх. — И сколько нам еще подниматься?

И тут я увидела цель нашего путешествия — не слишком привлекательное строение, примостившееся на склоне холма, там, где кончались рельсы.

— Не поддавайся первому впечатлению. — Дэвид посмотрел на Харли. — Внутри гораздо лучше. Вспомни, что я рассказывал тебе об этом парне, армянском финансисте, который хочет получить франшизу на нашу формулу Б. Это его летняя резиденция, спроектированная лучшим архитектором. В прошлом году я был здесь у него. Конечно, обычно он не сдает свой дом, но сейчас путешествует на яхте и сделал мне любезность, позволив нам пожить в этом доме.

Дизайн прохладного и просторного дома был очень странным и сложным. Он словно повторял очертания холма, на котором располагался. К тому же комнаты находились на разных уровнях, и сразу трудно было понять, наверху ты или внизу. Моя комната, отдельная от спальни Харли, соединялась с ней дверью и представляла собой помещение, выступавшее на кронштейне над крутым склоном холма. Осмотрев окно, я тотчас же поняла, что бежать через него невозможно.

Мы рано пообедали в столовой со стеклянными стенами и с видом на море. Нам прислуживала старая и сморщенная итальянка.

Сочные оливки в соусе из прованского масла и чеснока таяли во рту. Главное блюдо, запеченная в духовке рыба, было подано с ароматными средиземноморскими соусами. Крепкое местное вино наливали в высокие бокалы из глиняного кувшина.

Все было превосходно и напоминало воскресное приложение к модному журналу, рекламирующему достижения цивилизации как самые обычные и доступные для рядового, мало-мальски культурного человека. Много лет я мечтала провести отпуск в Италии. И вот теперь я провожу здесь каникулы по самому высокому разряду и все же желаю только одного — снова оказаться в квартирке Хариэт в Гилдфорде. Хорошая еда и прекрасный пейзаж не заменяют свободу.

После еды Дэвид курил на балконе сигару, а мы наблюдали, как застекленная кабина медленно спускается через оливковые рощи к дороге. В ней сидели старая женщина, прислуживавшая нам за обедом, и несколько мрачных молодых людей.

Глядя на них, Дэвид называл обязанности каждого: экономка, повар, садовник, разнорабочий. Все они на ночь отправлялись домой.

— А Джорджио? — спросил Харли.

— О, он большей частью здесь, — ответил Дэвид. Тишину нарушило фырканье машины. — Впрочем, сегодня его не будет, — улыбнулся Дэвид. — У него свидание с одной молодой леди в Санта-Маргерите.

— Так сюда можно добраться и машиной? — удивился Харли. — А я думал, что подъемник — это единственный способ.

Дэвид рассмеялся:

— Только Джорджио настолько лихой малый, что решается добираться сюда на машине. Ты ведь видел, какая здесь крутизна! Боюсь, когда-нибудь он свернет себе шею на крутом повороте, если случайно наклюкается. Странно, почему ему не приходит в голову припарковаться где-нибудь внизу, как все люди?

Когда пришло время ложиться спать, Харли проводил меня в мою комнату.

— Я знаю, ты очень утомлена путешествием, дорогая. — Он клюнул меня в щеку. — Дам тебе отдохнуть.

И Харли исчез за дверью, осторожно притворив ее за собой. Несколько минут спустя я услышала, как в замке повернулся ключ, и на цыпочках подкралась к главной двери наших апартаментов,—но и она не поддалась. Я стала узницей.

В ту ночь я слишком устала, чтобы волноваться по этому поводу. У меня еще будет масса времени, чтобы составить план бегства, когда я основательно изучу территорию. Испытывая огромное облегчение оттого, что мне не придется ни с кем делить постель, я улеглась и скоро уснула.