ГЛАВА I

1

Высокая стройная блондинка в белом летнем платье, шедшая впереди Кена Холленда, поймала его взгляд. Он изучал её, наблюдая за ласковыми линиями тела, обозначающимися при ходьбе. Кен быстро отвёл глаза. Он не смотрел на женщину такими глазами с тех пор, как встретил Энн.

Что со мной происходит, спрашивал он себя. Я становлюсь похожим на Паркера.

Он снова взглянул на блондинку. Вечер, проведённый с ней, подумал он, это было бы потрясающе.

Чего не видит глаз, всегда говорил Паркер, о том не болит сердце. Так оно и есть. Энн никогда бы не узнала. В конце концов все женатые мужчины это делают. Почему бы и ему не попробовать?

Но когда девушка перешла дорогу и затерялась в толпе, он с усилием вернулся в мыслях к письму от Мин, полученному утром.

Прошло уже пять недель, как она уехала, и теперь писала, чтобы сообщить, что её матери не стало лучше и что она еще не знает, когда вернётся.

Почему её мать живёт чёрт знает где и ведёт себя так вызывающе независимо, спрашивал себя Кен, быстро шагая по направлению к банку. Нельзя позволять жить одиноко тем, кому за семьдесят. Когда они болеют, их многострадальные дочери должны бросать всё и присматривать за ними, а ещё более многострадальные мужья их дочерей должны сами заботиться о себе.

Пять недель — слишком долгий срок, и Кену уже надоело заботиться о себе, но хуже всего, конечно, то, что Энн не было рядом.

Он сбежал по ступеням, ведущим в служебный гардероб, и увидел там Паркера, который приводил в порядок свой галстук, глядя в зеркало, висевшее над умывальником.

— Привет, — сказал Паркер, усмехаясь. — Как себя чувствует холостяк? Когда приезжает Энн?

— Мне бы самому хотелось это знать, — сказал Кен, намыливая руки. — Старушка ещё не очухалась, и Энн не знает, когда освободится.

Паркер вздохнул.

— Мне бы очень хотелось, чтобы моя жена исчезла на месяц. Уже четырнадцать лет, как закончилась моя спокойная жизнь. — Он внимательно исследовал отражённый в зеркале подбородок. — Ты чертовски счастливый парень, но не похоже, чтобы ты это понимал. Почему ты не устроил себе праздник — не могу понять, Не знаю, кто-то из нас ни черта в этой жизни не смыслит.

— Заткнись! — огрызнулся Кен. Ему надоели постоянные насмешки Паркера. С тех пор, как уехала Энн, Паркер не переставал подбивать его пуститься во все тяжкие. Дня не проходило, чтобы Паркер не изводил его.

Паркер был склонным к полноте, лысеющим сорокапятилетним мужчиной. Он постоянно воскрешал в памяти прошлое, вспоминая каким он был повесой и как все женщины находили его неотразимым, и всё ещё находят его таковым, коли на то пошло.

— Ты раздражён, — сказал Паркер, пристально глядя на Кена. — И я тебя не осуждаю. Тебе надо немного выпустить пар. Поднимаясь сюда, я говорил со старым Хэмингуэем. Он говорит, что для тебя нет ничего лучше, чем провести вечер в «Сигейле». Сам я там не был, к сожалению, но он ходит постоянно и говорит, что лучшего места не найдёшь. Хорошая жратва, дешёвые напитки и куча доступных баб. Ты бы замечательно провёл время. Смена женщин время от времени хороша для всех мужчин.

— Иди сам и меняй женщин, — отрезал Кен. — Я доволен тем, что у меня есть.

Но этим утром он почувствовал растущее беспокойство, которое ещё на прошлой неделе лишь едва ощущал. С тех пор как женился, он всегда с нетерпением ждал того момента, когда откроет входную дверь и с чувством блаженства увидит встречающую его Энн. Но эти пять недель всё изменили: мысль о возвращении вечером в пустое бунгало раздражала его.

Он вспомнил разговор с Паркером. «Сигейл». Кен несколько раз был возле этого ночного клуба, который находился за углом Мэйн стрит: блестящее здание, неоновый свет, хром. Он вспомнил глянцевые фотографии шоу-герлс, которые видел, проходя мимо.

Это было не то место, куда бы мог пойти респектабельный женатый банковский служащий. Перед тем как закрывать кассу, отправляясь на обед, он твёрдо решил не ходить в «Сигейл». Он пойдёт, как всегда, домой и будет скучать в четырёх стенах.

Кен спустился в гардероб за шляпой.

Паркер мыл руки, когда он вошёл.

— Так, — сказал Паркер, вытирал руки. — Ну, решил, что будешь делать сегодня вечером? Вино, женщины и музыка или просто вечерок с подружкой у камина?

— Я иду домой. Газон надо подстричь.

Лицо Паркера расплылось в гримасе.

— Дьявол! Ты, должно быть, погряз в рутине больше меня. Стричь газон, когда жены нет дома! Серьёзно, Холленд, у тебя есть обязательства перед собой. Чего не видит глаз, о том не болит сердце. Это, может быть, твой последний шанс перед тем, как ты станешь дряхлым и никому не нужным.

— Замолчи! — воскликнул Кен, доведённый до бешенства. — Твоя беда в том, что ты так и не повзрослел.

— И слава богу, — сказал Паркер. — Когда я начну развлекаться тем, что буду по вечерам в отсутствие жены подстригать газон, значит мне пора в могилу.

Кен оставил продолжавшего бушевать Паркера и направился к выходу.

Бесконечные приставания Паркера раздражали его, и он находился не в лучшем расположении духа, шагая по раскалённому тротуару к ресторану, где он всегда обедал.

Он размышлял: конечно, Паркер прав. Я погряз в рутине. С тех пор как женился. Я не надеюсь, что мне когда-нибудь ещё представится шанс немного развлечься. Энн вряд ли уедет снова, во всяком случае в ближайшие годы. Но действительно ли я хочу развлечься? Если бы я только знал, когда вернётся Энн. Ее отсутствие может тянуться ещё несколько недель. Это, может быть, твой последний шанс, прежде чем ты станешь старым и никому не нужным, сказал Паркер. Он прав. Энн никогда об этом не узнает. Почему бы не развлечься сегодня вечером? Почему?

Его вдруг охватило отчаянное возбуждение. Он сделает это! Вероятнее всего, ничего из этой, затеи не выйдет, но всё равно это лучше, чем возвращаться в пустое бунгало.

Он пойдёт в «Сигейл» и выпьет пару рюмок. Может, какая-нибудь блондинка и захочет разделить с ним компанию.

Решено, сказал он себе, входя в ресторан. Последняя ночь холостяка, лебединая песня.

2

Вторая половина дня тянулась для Кена мучительно долго. Впервые, сколько он себя помнил, работа нагоняла на него скуку и он поймал себя на том, что беспрестанно поглядывает на стенные часы.

Спёртый обжигающий воздух, вползающий с улицы, рёв автомобилей и разгорячённые потные лица посетителей раздражали его.

— Замечательный вечер для стрижки газона, — сказал с усмешкой Паркер, когда курьер закрывал двери банка. — Будешь потеть как лошадь.

Кен промолчал. Он начал подсчитывать кассу.

— Тебя нужно призвать к порядку, Холленд, — продолжал Паркер. — Найдётся множество здоровых мужчин, которые подстригут твой газон, пока ты будешь развлекаться.

— Ты замолчишь или нет? — сказал резко Кен. — Это уже не смешно.

Паркер задумчиво посмотрел на него, вздохнул и покачал головой.

— Бедняга! Ты даже не представляешь себе, что теряешь.

Они молча продолжали считать деньги, пока не закончили, и тогда Паркер сказал:

— Если ты на машине, подбрось меня.

Паркер жил недалеко от Кена, и хотя Кену надоела его компания, он не смог отказать.

— О'кей, — Сказал он, собирая кассовые книги. — Только живо. Мне не терпится отсюда вырваться.

По пути домой Паркер просматривал вечерние газеты и сообщал наиболее интересные новости.

Кен думал о своём.

Теперь, закончив работу и направляясь домой, он почувствовал, как просыпается его врождённая осторожность.

Буду подстригать газон и проведу вечер дома, решил он. Надо быть сумасшедшим, чтобы рисковать. Если бы его увидели или он. попал бы в какую-нибудь неприятную историю, это могло бы не только расстроить его семейную жизнь, но и означать конец карьеры.

— Не надо подвозить меня прямо к дому, — сказал вдруг Паркер. — Я хочу немного размяться. Едем к тебе, а там я дойду.

— Я могу подбросить тебя прямо к дому.

— Я пройдусь. Может быть, ты предложишь мне выпить. У меня закончилось виски.

Кену хотелось сказать, что у него тоже нечего пить. Ему надоел Паркер, но он подавил в себе этот порыв и теперь, когда движение на дороге стало менее интенсивным, он увеличил скорость и через несколько минут затормозил у небольшого, аккуратного, стоящего в ряду себе подобных, бунгало.

— Клянусь честью, не газон, а джунгли, — сказал Паркер, выбираясь из машины. — Тебе таки придётся попотеть.

— Это не займёт много времени, — возразил Кен, направляясь к дому по тропинке. Он открыл входную дверь, и они прошли в небольшую гостиную.

Воздух в комнате был горячий и спёртый, и Кен поспешил открыть все окна.

— Ну и ну! Были закрыты целый день? — произнёс Паркер, входя за ним.

— Только после полудня, — ответил Кен, снял пиджак и бросил его на стул. — Наша прислуга приходит по утрам.

Он быстро приготовил два больших хайбола. Мужчины закурили и подняли стаканы.

— Твоё здоровье, — сказал Паркер. — Жаль, не могу задерживаться, жена потом жизни не даст. Знаешь, Холленд, я иногда думаю, правильно ли я поступил, что женился. Конечно, это имеет массу преимуществ, но женщины такие зануды. Похоже, они не понимают, что парням время от времени нужно давать немного свободы.

— Опять всё с начала, — резко сказал Кен.

— Это реальность, — сказал Паркер. Он допил виски, вздохнул и выжидающе посмотрел на Кена. — Хорошее виски.

— Ещё?

— Я бы не отказался.

Кен осушил свой стакан и приготовил ещё два.

— Сколько уже Энн нет? — спросил Паркер, принимая стакан из рук Кена.

— Пять недель.

— Много. А что со старушкой?

— Не знаю. Старость, надо полагать. Это может протянуться ещё с месяц.

— Как бы ты предпочёл развлечься сегодня? — спросил Паркер, хитро посмотрев на Кена.

— В каком смысле?

— Только между нами: у меня есть маленькое соглашение, которое прекрасно работает. Я не прочь дать и тебе возможность им воспользоваться.

— Соглашение? Что это значит?

— У меня есть отдушина, о которой не знает жена. Не всегда ею легко воспользоваться, но мне время от времени удаётся, когда жена уезжает к матери.

Кен посмотрел на него.

— Ты имеешь в виду женщину?

— Женщину! Клянусь честью, ты прав как никогда. Я вышел на неё благодаря Хэмингуэю. Всё строго конфиденциально. Нет опасности, что тебя увидят, и всё продумано. У неё квартира. Если согласишься, то кроме дружелюбия от тебя ничего не потребуется. Она заботится об одиноких ребятах вроде тебя. Конечно, ты ей платишь. Можешь пойти с ней куда-нибудь, хотя это и не обязательно, а захочешь — можешь остаться у неё. Чертовски удобно и совершенно безопасно. — Он достал бумажник, нацарапал что-то на карточке и положил её на стол. — Это её телефон. Зовут Фэй Карсон. Всё, что тебе нужно — это позвонить и сказать, что хочешь её увидеть, и она назначит время. Плата правда, высокая, но она того стоит.

— Нет, спасибо, — сказал Кен.

— Бери и не будь болваном, — Паркер допил виски и встал. — Мне бы хотелось оказать ей услугу. Я обещал рекомендовать её своим друзьям. Я всегда держу слова.

Кен смахнул карточку со стола в сторону камина.

— Нет, спасибо, — повторил он.

— Оставь. Пойди с ней куда-нибудь. Она прелесть Как раз то, что нужно одинокому мужчине. Поведи её в ресторан. Что здесь такого? В ней действительно что то есть. Я бы не подсунул тебе дешёвую шлюху. У это: девочки есть всё, что надо.

— Не сомневаюсь, — отрезал Кен. — Но меня это не интересует.

— Ну что ж, до завтра. Спасибо за виски. — Паркер кивнул на карточку, лежавшую у камина. — Возьми её. Когда-нибудь пригодится.

— Забери её, — сказал Кен, подходя к камину. — Мне она не нужна.

— Оставь. Пригодится. Не провожай меня.

Пока Кен поднимал карточку, Паркёр пересёк гостиную, открыл дверь и вышел из дома.

Кен взглянул на телефонный номер на карточке, «Риверсайд 33344». Мгновение он колебался, затем разорвал карточку пополам и выбросил её в корзину для мусора.

Взяв со стула пиджак, Кен направился в спальню. Остановился на пороге и оглядел просторную светлую комнату. Она была слишком чистой, словно нежилая. Он бросил пиджак на кровать и начал раздеваться. Тело его было липким от пота. Сквозь занавески на окне он видел, как в густой траве газона гас отблеск вечернего солнца.

Ещё слишком рано заниматься газоном, сказал он себе, прошёл в ванную и принял душ.

Ему стало лучше, когда он надел рубашку с открытым воротом и старые широкие брюки. Он прошёл в гостиную и немного там постоял.

Было всего лишь двадцать минут седьмого. Ещё куча времени до того, как можно будет ложиться спать, а он уже чувствовал себя одиноко.

Подойдя к столику и плеснув себе виски, Кен уселся в кресле возле приемника. Затем включил его, закурил и бессмысленно уставился на противоположную стену.

Итак, Паркер нашёл себе девушку. Это удивило Кена. Он всегда считал Паркера человеком, который много говорит и мало делает.

Когда по радио началась передача об ужасах водородной, бомбы, Кен нетерпеливо его выключил. Он поднялся, подошёл к окну и посмотрел в сад. У него не было ни малейшего желания стричь газон и пропалывать клумбы с розами, которые требовали особенно тщательного ухода.

Несколько минут он смотрел в окно… Взгляд становился всё более хмурым. Затем, взглянув на часы, Кец вернулся в гостиную, открыл входную дверь и вышел на крыльцо.

Воздух был горячий и спёртый.

«Вероятно, будет гроза, — подумал он. — Слишком жарко, чтобы заниматься сегодня газоном. Ну его к чёрту! Может завтра будет прохладней».

Как только он принял это решение, ему стало легче. «Как тихо и спокойно», — думал он, возвращаясь в гостиную. Он прошёл в гостиную, допил виски, автоматически плеснул себе ещё, взял стакан и пошёл на кухню.

«Ещё один скучный, вечер», — посетовал он, открывая холодильник, чтобы посмотреть, что Кэрри, цветная прислуга, оставила ему на ужин. Пустые полки свидетельствовали о том, что она не позаботилась о его ужине, и Кен с силой захлопнул дверцу. В кладовой были консервы, но его не приводила в восторг перспектива есть из консервной банки.

Раздражённо пожав плечами, он вернулся в гостиную и включил телевизор.

Танцующая блондинка в короткой юбке, появившаяся на экране, привлекла его внимание. Он сел в кресло и уставился на экран. Она была похожа на ту девушку, которую он видел сегодня утром. В течение получаса или около того он безучастно смотрел телевизор и за это время дважды поднимался, чтобы наполнить стакан. Затем он выключил телевизор, встал и начал медленно расхаживать из угла в угол. Слова Паркера не выходили из его головы: чего не видит глаз, о том не болит сердце.

Он посмотрел на часы. Скоро стемнеет. Он подошёл к столику и взял бутылку. Она была почти пустая, и он вылил всё, что оставалось, в стакан. Выпитое давало о себе знать, Кен чувствовал растущее отчаяние.

Ради чего я должен сидеть дома, спрашивал он себя. Почему бы не последовать совету Паркера? Он сказал, что она заботится об одиноких мужчинах. А разве Кен не был им в настоящую минуту?

Он прошёл в спальню со стаканом в руке, поставил его на туалетный столик, стянул с себя рубашку и вытащил из ящика новую.

Какой у неё номер?

Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, и внезапно понял, что выпил виски больше, чем думал.

«Риверсайд 33344».

«Всё зависит от её голоса, — сказал он себе, — и от того, что она скажет. Если мне не понравится её голос, я просто положу трубку. Если никто не ответит, займусь газоном. Решено».

Застёгивая рубашку, он подошёл к телефону и набрал номер. Слушая гудки, он почувствовал, что сердце забилось сильнее.

«Её нет, — сказал он себе через некоторое время, почувствовав при этом одновременно облегчение и разочарование. — Всё, с этим покончено. Положу трубку и займусь газоном». Но не спешил класть трубку.

Вдруг в трубке раздался щелчок, и его сердце сначала остановилось, а затем бешено забилось.

Женский голос произнёс: — Алло?

— Это мисс Карсон? — спросил он.

— Да, а кто это?

Он почти услышал улыбку в её живом голосе.

— Я думаю, вы меня не знаете. Мой друг… — Он замолчал, смешавшись.

— О, — девушка засмеялась. Смех был приятный и дружелюбный, и Кену вдруг стало легко. — Ну, не смущайтесь. Вы хотите прийти?

— Да, но вероятно вы заняты?

— Нет. Когда вас ждать?

— Я не знаю, где это.

Девушка снова рассмеялась.

— Лессингтон авеню, 25. Знаете, где это?

— Это рядом с Крэнборн стрит?

— Совершенно верно. Я на верхнем этаже, выше только небо. Вы на машине?

— Да.

— Не оставляйте её на улице у дома. За углом — стоянка.

Лессингтон авеню находилась на другом конце города. Ему понадобится минут двадцать, чтобы добраться туда.

— Я смогу приехать к девяти, — сказал он.

— Буду ждать. Парадная дверь открыта. Сразу поднимайтесь.

— Хорошо.

— Ну что ж, до девяти. Пока.

В трубке послышались гудки, и он медленно положил её.

Кен вынул из кармана носовой платок и вытер лицо Даже теперь он ничем не связан. Не обязательно ехать. Есть ещё время подумать.

Он вернулся в спальню и начал собираться. Завязывая галстук, он вспомнил её голос. Попытался представить её себе. Блондинка? Высокая? Судя по голосу, молодая. Паркер сказал, что у неё есть всё. Должно быть, она хорошенькая, если Паркер так говорит.

Он накинул пиджак. Выйдя из спальни, направился в гостиную. Затем, колеблясь, простоял минуту на месте.

«По крайней мере, взгляну, что это за дом, — подумал он. — Если не понравится, могу и вернуться. Чёрт! И чего я так волнуюсь. Совсем необязательно переступать грань приличий. Свожу её в ночной клуб или ресторан».

Он вынул бумажник, и пересчитал деньги. Заметил, что руки дрожат, и ухмыльнулся.

Бросив взгляд через комнату на входную дверь, он вдруг обнаружил, что не может заставить себя посмотреть на фотографию Энн в серебряной рамке на столе.

 

ГЛАВА II

1

На стоянке, на углу Лессингтон авеню, было всего четыре автомобиля.

Служитель, пожилой мужчина в белом комбинезоне, вышел из маленькой будки и знаком показал Кену поставить машину рядом со сверкающим «бьюиком».

Когда Кен выключил двигатель и вышел из машины, служитель спросил:

— Вы надолго, сэр?

— Может быть. Я не знаю. Зависит от того, дома мой друг или нет, — осторожно сказал Кен. — На сколько я могу её здесь оставить?

Служитель понимающе улыбнулся.

— Хоть на всю ночь. Здесь часто оставляют машины на всю ночь.

Кен с беспокойством Подумал, догадывается ли старик, куда он идёт. Он заплатил за стоянку.

— Держу пари, эти четверо парней не появятся до утра, — продолжал служитель, указывая на машины. — Лучше района, чтобы провести ночь, не найдёшь.

Кен выдавил из себя улыбку.

— Да? А я и не знал.

Служитель подмигнул ему.

— Эти ребята тоже не знали, — сказал он и вернулся в будку.

Сумерки уже опустились, и Кен чувствовал себя в полной безопасности, шагая по Лессингтон авеню.

Улица была тихой, с двумя рядами густых деревьев которые служили укрытием от посторонних глаз. Дома опрятные и респектабельные, и по пути к дому № 25 он не встретил ни одного человека.

Паркер сказал, что это совершенно безопасно, нет риска быть замеченным, приняты все меры предосторожности.

Пока он был прав.

Кен остановился и оглядел улицу, прежде чем подняться по ступенькам дома № 25. Довольный тем, что никто его не видит, он повернул ручку парадной двери и толкнул дверь. Затем быстро вошёл в холл.

Перед ним был лестничный пролёт. На стене у начала марша — ряд почтовых ящиков. Он остановился, чтобы рассмотреть их. Над каждым висела карточка с фамилией владельца.

Он прочёл их: Мэй Кристи, Гэй Хордерн, Ив Беркли, Глория Голд, Фэй Карсон.

«Одного поля ягоды, — подумал он с беспокойством. — Куда я попал?»

Колеблясь, он остановился у подножия лестницы. На некоторое время его нервы сдали, и он почти решил вернуться на стоянку.

«С ума сошёл, — говорил он себе, — прийти в незнакомый дом, даже не зная как выглядит девушка».

Если б не выпитое виски, он бы ушёл не колеблясь, но алкоголь ещё давал о себе знать и подталкивал его вперёд.

Паркер сказал, что она — то, что надо. Паркер регулярно ходил к ней. Должно быть, она действительно хороша.

Он начал подниматься по ступеням.

На третьем этаже сквозь красную входную дверь донёсся звук лёгкой ритмичной музыки. Он продолжал подниматься и уже был почти на четвёртом этаже, когда вдруг услышал как открылась и захлопнулась дверь.

Пока он решал, не повернуть ли назад, послышались шаги, и прямо перед ним возник мужчина.

Это был толстый, лысеющий коротышка. В руке он держал шляпу с загнутыми полями и хлопал ею себя по бедру. Увидев Кена, он застыл.

Несмотря на лысину, он вряд ли был намного старше Кена: было что-то отталкивающе мягкое в его внешности. Он напоминал сдобную булку с несвежими сливками. У него были большие чёрные навыкате глаза с налитыми кровью белками. Тонкий уродливый рот, маленький крючковатый нос и заострённые уши, крепко прижатые к голове, делали его одним из самых необычных по внешности мужчин, которых когда-либо видел Кен.

Мешковатый костюм был помят, а узорчатый оранжево-синий галстук покрыт жирными пятнами.

Левой рукой он прижимал к себе желтовато-коричневого китайского мопса, чья длинная шелковистая шубка свидетельствовала о заботливом уходе. Внешность мопса была прямой противоположностью внешности хозяина.

Толстяк отступил.

— Поднимайтесь, сэр, — сказал он мягким женоподобным голосом. — Я никогда никому не перехожу дороги. Полагаю, вы не ко мне?

Чёрные налитые кровью глаза изучали Кена, и у того появилось неприятное чувство, что толстяк запоминал каждую деталь его облика.

— Нет. Мне выше, — сказал Кен, поспешно продолжая путь.

— Следовало бы установить лифт, — пожаловался толстяк. — Моё сердце не выдержит этой ужасной лестницы. Лео тоже ненавидит её. — Он коснулся головы мопса жирным грязным пальцем. — Какое красивое животное, не правда ли? — Он немного приподнял мопса, как бы приглашая Кена полюбоваться им. — Вы любите собак, сэр?

Кен как раз поравнялся с толстяком.

— Да, думаю, что люблю. Безусловно, красивое животное, — сказал он, чувствуя себя неловко.

— Он выиграл множество призов, — продолжал толстяк. — Только в этом месяце он взял золотой кубок.

Мопс уставился на Кена. Его глаза напоминали глаза хозяина: чёрные, навыкате и налитые кровью.

Кен продолжал подниматься. Добравшись до верхней площадки, остановился. Преодолевая последние ступени, он пытался уловить звук шагов спускающегося толстяка, но ничего не услышал.

Перегнувшись через перила, он посмотрел вниз.

Площадкой ниже неподвижно стоял толстяк и глядел вверх. Их глаза встретились, и толстяк улыбнулся. Это была любопытная, хитрая, понимающая улыбка, и она напугала Кена. Мопс тоже взглянул вверх. Его плоская чёрная морда осталась бесстрастной.

Кен поспешно отшатнулся и повернулся к зелёной входной двери в дальнем конце площадки. Он чувствовал, как колотилось сердце и дрожали руки. Встреча с толстяком взволновала его.

Если б Кен не был уверен, что толстяк всё ещё стоит на площадке, он бы моментально покинул дом. Но его нервы уже не выдерживали мысли о том, что нужно ещё раз пройти мимо толстяка.

Сожалея, что поступил так безрассудно, Кен осторожно нажал на кнопку звонка.

2

Дверь открылась почти сразу.

Девушка, открывшая дверь, была жизнерадостной и симпатичной. Ей было не больше двадцати четырёх лет. Волосы, спадавшие на плечи, были чёрными, как вороново крыло. У неё были широко расставленные голубые глаза, крупный чувственный рот, подведённый ярко-алой помадой. Её дружелюбная улыбка сразу же успокоила Кена.

На ней было бледно-голубое летнее платье и формы, намечавшиеся под ним, заставили его сердце гулко забиться.

— Привет, — сказала она, давая ему пройти. — Входи.

Он видел как быстро, внимательно она его осмотрела. «Казалось, осмотр удовлетворил её, ибо она одарила его ещё одной ослепительной улыбкой, когда он входил в большую светлую гостиную.

Перед незажжённым камином стояла массивная кожаная кушетка. Три кресла, радиола, телевизор, большой, орехового дерева, бар и обеденный стол, стоявший в эркере, довершали обстановку.

Вазы с цветами были расставлены на столе, радиоле и каминной доске.

Девушка закрыла дверь и подошла к бару. Она двигалась умышленно раскачивая бёдрами и бросила взгляд через плечо, чтобы увидеть, как на это отреагирует Кен.

Кен отреагировал. Он подумал, что у неё великолепная фигура.

— Будь как дома, — попросила она. — Сядь и расслабься. Я абсолютно безобидна, и не надо стесняться или бояться меня.

— Я не боюсь, — сказал Кен, понемногу воодушевляясь. — Просто я к такому не привык.

Она рассмеялась.

— Это видно за милю. Такому хорошему мальчику, как ты, не нужна такая, как я. — Болтая, она быстро приготовила два хайбола. — Что случилось, мистер Гуляка? — продолжала она. — Девушка бросила?

Кену стало жарко.

— Не совсем.

Она поднесла напитки к кушетке и села рядом.

— Извини, сорвалось с языка. Я не собираюсь вмешиваться в чужие дела, — сказала она. — Просто ты совсем не похож на тех, с кем мне обычно приходится иметь дело. — Она протянула ему стакан. — Мне сегодня повезло. Выпьем за то, чтоб нам было весело, мистер Гуляка.

Кену стало легко. Ничего подобного он не ожидал. Всё было очень прилично. Гостиная была даже лучше, чем у него. А девушка была похожа на девушек из банка, только намного симпатичней. Он бы никогда не догадался, что она была тем, кем она была.

— Ты спешишь? — спросила она, забросив ногу за ногу и аккуратно прикрыв юбкой колени.

— Нет, но…

— Отлично. Больше всего не люблю, когда мужчины забегают на десять минут. А чаще всего так и бывает. Можно подумать, жёны ждут их внизу. Хочешь остаться здесь на ночь?

Кен колебался. Это было вершиной его желаний, но он вспомнил своё решение не делать того, о чём он может потом пожалеть.

— Думаю, нет, — сказал он, пытаясь скрыть неловкость. — Дело в том … я только хотел бы … я думал сходить в ресторан или что-то в этом роде.

Девушка быстро взглянула на него и улыбнулась.

— Конечно, если ты действительно этого хочешь. Но послушай, Гуляка, тебе это будет стоить столько же. Так что можешь доставить себе удовольствие.

— Пожалуй, пойдем, — сказал Кен, чувствуя как в голове застучали молоточки. Он достал бумажник. — Финансовые вопросы решим сразу?

— Двадцать долларов. Не много? — сказала она, улыбаясь.

— Нормально, — сказал Кен и протянул ей две десятки.

— Если ты передумаешь, я не возражаю, — сказала она, поднимаясь. — Так куда же мы пойдём?

Она вышла в другую комнату и сразу же вернулась.

— Ну, — сказала она, садясь на ручку его кресла. — Что мы будем делать?

Он почувствовал, что её присутствие смущает его. И всё же решимость вести себя прилично слабела.

— Я полагаю, мы можем пойти в ночной клуб, — сказал он. — Мне надо быть осторожным, чтобы меня не увидели.

— Об этом не беспокойся. Мы пойдём в «Голубую Розу». Держу пари, никто из твоих знакомых никогда не заглядывает в подобные места. Будет весело, и напитки не слишком противные. Мне надо переодеться. Хочешь зайти?

Кен казался озадаченным.

— Ничего. Я посижу здесь.

— Смешной ты. Большинство мужчин мне приходился сдерживать чуть ли не под дулом пистолета. Прошу тебя, не стесняйся.

— Всё в порядке, — пробормотал Кен, не глядя на неё.

Она озадаченно посмотрела на него, покачала головой и вышла в спальню, оставив дверь открытой.

Кен сидел неподвижно, пытаясь перебороть себя. Было б намного проще, если бы она подходила к своей роли. Если бы она была обыкновенной шлюхой, его приход сюда не был бы окружен такой сдержанной свестской атмосферой.

— Ради бога, Гуляка, — сказала девушка, показавшись в дверном проёме, — ты выглядишь, прямо как гнев господен. Что случилось?

Она подошла к нему, взяла у него стакан с виски и поставила его на стол. Затем опустилась перед Кеном на колени.

— У нас куча времени, — сказала она. — Мы можем выйти позже. — Она обняла его за шею и притянула к себе. — Поцелуй меня, Гуляка.

Отбросив благоразумие, он схватил её и прижался губами к её рту.

3

В половине одиннадцатого они вышли из квартиры. Никого не встретив на лестнице, они спустились и сразу же поймали такси.

— «Голубая Роза», — сказала водителю девушка. — Сто двадцать вторая улица.

В темноте она подсела ближе к Кену и взяла его за руку.

— Ты мне нравишься, Гуляка, — сказала она. — Ты не представляешь, как ты непохож на тех парней, с которыми мне обычно приходится путаться.

Кен улыбнулся ей, но ничего не сказал. Он чувствовал себя свободно и счастливо. Эта ночь не в счёт: часы, выпавшие из повседневной жизни. Таким образом он успокоил свою совесть. Кен понимал, как безумно ему повезло, что попалась такая девушка как Фэй, согласившаяся разделить с ним эту украденную ночь. Завтра всё будет позади — воспоминания, которые останутся с ним до конца жизни. «Этого никогда больше не повторится», — уверял он себя. Он не захочет, чтобы это снова повторилось. Но сейчас это происходило, и надо быть дураком, чтобы не наслаждаться каждой секундой этой ночи.

Он взглянул на Фэй, когда они проезжали мимо неоновых рекламных щитов. Голубые, зелёные и красные огни осветили машину.

«Она чертовски привлекательна», — подумал он. На Фэй было платье цвета электрик, расширенное книзу и с открытым верхом, обнажающим очаровательные молочно-белые плечи. Ожерелье из голубых бусин подчёркивало голубизну её глаз.

Кен уже забыл, что заплатил за эту ночь двадцать долларов. Было странно, но он чувствовал, что время перескочило на пять лет назад, и он проводит одну из тех ночей, которые он обычно проводил до встречи с Энн.

— Ты любишь танцевать? — спросила она неожиданно.

— Да, а ты?

— Обожаю. Я зарабатывала танцами на жизнь, а затем настали тяжёлые времена. Я потеряла партнёра и не смогла найти другого, поэтому всё бросила. Мы выступали в «Голубой Розе». Это довольно уютный клуб. Думаю, тебе понравится.

— А что случилось с твоим партнёром? — спросил Кен только для того, чтобы поддержать разговор..

Он увидел как тень легла на её лицо.

— О, он просто ушёл. Он не из тех людей, которые надолго задерживаются.

Инстинктивно Кен почувствовал, что для неё это больная тема и попытался переменить предмет разговора.

— Кто этот толстяк, что живёт этажом ниже, хозяин китайского мопса?

Она резко взглянула на него.

— Значит, ты его видел?

— Я встретил его на лестнице.

Фэй поморщилась.

— Отвратительная маленькая вошь. Никто не знает, на что он живёт. Верь не верь, но зовут его Рафаэль Свитинг. Он всегда останавливает меня на лестнице, пользуясь своим мопсом в качестве предлога для разговора.

Машина затормозила и остановилась у высокого тёмного здания.

Они вышли, и Кен расплатился с шофёром.

— Это клуб? — спросил он, уставившись на здание.

— Вниз по улице, — сказала Фзй, взяв его под руку. — Не бойся, что встретишь знакомых. Число посетителей строго ограничено, и они не из твоего круга.

Кен последовал за ней вниз по узкой улочке. В конце её находилась тяжёлая дубовая дверь с окошком. Над дверью висела искусно сделанная из неоновых ламп большая голубая роза.

Фэй нажала кнопку звонка.

Некоторое время они стояли в ожидании.

Издалека донёсся раскат грома.

— Слышишь? — спросил Кен.

— Я ждала грозы весь вечер. Будем надеяться, что станет прохладней.

Окошко в двери открылось, на мгновение в нём показалось бледное тонкое бесстрастное, лицо, и дверь открылась.

— Добрый вечер, мисс Карсон.

Мужчина, который открыл дверь, был невысок и коренаст, с копной светлых вьющихся волос. Он внимательно оглядел Кена и слегка кивнул ему.

— Привет, Джо, — сказала Фэй, улыбаясь. — Много народу?

— Так себе, — ответил Джо. — Ваш столик свободен.

Она кивнула и провела Кена по пустому коридору к другой двери. Когда Фэй её открыла, до них донеслись звуки оркестра.

Они спустились по лестнице, устланной красным ковром. Внизу Кен отдал гардеробщице шляпу. Затем они вошли в большой шикарный бар.

В баре было несколько человек, и Кен с беспокойством оглядел их.

Он сразу понял, что беспокоиться было не о чем. Фэй оказалась права. Эти люди действительно не из его круга. Женщины грубые, ярко разодетые и шумные. Мужчины крепкие, спортивного сложения. Несколько мужчин и женщин были в вечерних туалетах. Никто из них не обратил внимания на Кена. Трое или четверо приветствовали Фэй и тут же занялись своими делами.

Вышел бармен и протёр полотенцем блестящую стойку.

— Добрый вечер, мисс Карсон.

— Два мартини, Джек.

Она уселась на высокий стул у стойки, Кен остался стоять.

Бармен приготовил два мартини и направился к только что вошедшему высокому негру.

Кен взглянул на негра с любопытством.

Это был огромный широкоплечий мужчина шести футов четырёх дюймов росту с тщательно выбритой головой. От правого глаза до самого рта тянулся глубокий кривой шрам.

На нём была бледно-лиловая вельветовая куртка, чёрные брюки и розовато-лиловый галстук-бабочка. У ворота белой нейлоновой рубашки при каждом его движении вспыхивал огромный бриллиант.

— Привет, Сэм, — сказала Фэй, махнув негру рукой.

На его лице появилась мягкая, располагающая улыбка, обнажившая полный рот крупных золотых зубов.

— Приятного вечера, детка, — произнёс он низким, густым голосом.

На мгновение его чёрные глаза задержались на Кене, и негр слегка кивнул. Затем он взял свой стакан, пересёк комнату и сел рядом с тоненькой мулаткой в открытом зелёном вечернем платье. Она курила с длинным, не меньше фута длиной, мундштуком и, поймав взгляд Фэй, помахала ей рукой.

— Это Сэм Дарси, — сказала Фэй Кену. — Он владелец этого заведения. Он первый дал мне возможность выступить с танцевальным номером. Отличный парень. А это Клодетта, его жена.

— Ну и громила! — выдавил поражённый Кен.

— Когда-то он был спарринг-партнёром Джо Луиса. Сэм создал этот клуб из ничего. Жаль, что ты не видел все это, когда я впервые танцевала здесь. Сырой подвал, несколько столов и пианист. За пять лет он превратился в то, что ты видишь. — Фэй допила мартини и соскользнула со стула. — Давай поедим. Ужасно проголодалась.

Кен расплатился с барменом и последовал за ней через бар в ресторан.

Несколько пар танцевали, большинство столиков были заняты.

Метрдотель, смуглый, предупредительный итальянец, поторопился им навстречу. Он громко приветствовал Фэй и провёл их к столику у стены.

В тот момент, когда они заканчивали превосходный омлет с грибами и креветками, Кен заметил поразительно красивую девушку, появившуюся в дверях ресторана.

Она сразу же привлекла его внимание, и он был не единственный мужчина в ресторане, который изумлённо на неё уставился.

Она была высокой и гибкой. Светлые завитки волос высоко уложены на идеальной головке. На ней было открытое вечернее платье цвета морской волны, обнажающее ослепительно белоснежную кожу, от вида которой у Кена зарябило в глазах. Изумрудно-зелёные глаза были огромными, а загнутые вверх ресницы, казалось, касались век.

Но не только лицо изумило Кена. Её фигура заворожила бы восьмидесятилетнего старца. И она заворожила Кена.

— Ого! Кто это? — спросил он, поворачиваясь к Фэй.

— Великолепная женщина, не правда ли? — Фэй повернулась к нему, и он вздрогнул, увидев выражение её лица. — У тебя есть возможность полюбоваться величайшей шлюхой города.

— По-моему, ты относишься к ней с предубеждением, — сказал Кен и усмехнулся. Затем снова взглянул на блондинку. Она скользнула по нему взглядом безо всякого интереса, немного задержалась на Фэй и, повернувшись, вышла из ресторана. — Так кто же она?

— Её зовут Гильда Дорман, — сказала Фэй. — Мы когда-то вместе снимали квартиру. Сейчас она поёт. Думаю, если бы у меня была её фигура, мораль и голос, я бы тоже добилась успеха.

Злая горечь в её голосе смутила Кена. Он встал из-за стола.

— Потанцуем, — предложил он.

Фэй сделала над собой усилие и улыбнулась.

— Извини, напрасно я об этом. Я ненавижу эту шлюху всей душой. Она отняла у меня партнёра, — Фэй встала. — Пойдём потанцуем.

4

Когда они снова вошли в бар, на часах Кена было двадцать минут первого.

— Ещё по одной и домой, — сказала Фэй.

Кен заказал два хайбола.

— Я провёл замечательный вечер, — сказал он. — Мне было с тобой очень хорошо.

Она весело взглянула на него из-под ресниц.

— Ты ведь не оставишь меня сейчас, правда?

Кен даже не колебался. Всё равно уже согрешил. Он не собирался возвращаться в пустое бунгало.

— Ты сказала, что я могу изменить своё решение. Я его изменил, — сказал он.

Она прижалась к нему.

— Скажи мне, Гуляка, ты впервые сошёл с рельсов?

Он испуганно взглянул на неё.

— Что ты имеешь ввиду?

— Держу пари, ты женат и жена твоя уехала. Я права?

— Неужели это написано на моём лице? — спросил Кен, раздраженный тем, что она так легко его раскусила.

Она похлопала его по руке.

— Пойдем домой. Мне не следовало говорить этого. Но ты мне нравишься, Гуляка. Я провела с тобой такой замечательный вечер. Ты для меня как глоток свежего воздуха. Я только хотела убедиться, что ты принадлежишь другой. А если нет, то попытаться завладеть тобой.

Кен покраснел.

— Я принадлежу другой, — сказал он.

Фэй пожала плечами, улыбаясь.

— Как и все хорошие ребята. — Она взяла его под руку. — Пойдём.

Когда Кен брал у гардеробщицы шляпу, в коридор вышел Сэм Дарси.

— Сегодня рано уходишь, детка, — ласково сказал он Фэй.

— Для меня уже довольно поздно, Сэм. До завтра.

— Счастливо.

Швейцар Джо открыл дверь и пропустил их.

— Всего доброго, мисс Карсон.

— Пока, Джо.

Они вышли в тихую душную ночь.

— Как в духовке, правда? — сказала Фэй, взяв Кена под руку.

Они прошли к главной улице и остановились в ожидании такси.

— Сейчас подойдет, — сказала Фэй, открыла сумочку и достала пачку сигарет. Она предложила Кену, и они оба закурили.

Кен взглянул на противоположную сторону улицы и заметил мужчину, появившегося из боковой улочки. Он не успел его как следует разглядеть, так как мужчина внезапно остановился и быстро исчез в тени. Как показалось Кену, это был молодой высокий блондин без шляпы.

Кена он совсем не заинтересовал, но позже ему пришлось припомнить этого парня.

Из-за угла показалось такси, и Фэй подняла руку.

Они уселись рядом. Фэй прислонилась к нему, взяла его за руку и положила голову ему на плечо.

«Удивительно, — поймал он вдруг себя на мысли, — но у меня такое чувство, как будто я знаю её уже много лет».

Ему теперь было легко с ней и он знал, что придётся очень постараться, чтобы избавиться от желания увидеть ее еще раз.

— А давно ты этим занимаешься? — спросил он.

— Около года, — она взглянула на него. — Только, Гуляка, дорогой, пожалуйста, не пытайся меня переделать. Я давно с этим смирилась и чертовски устала от мужчин, пытающихся убедить меня в том, что я должна быть хорошей девочкой.

— Мне кажется, ты устала от такой жизни. Это не моё дело, но мне показалось, что ты смогла бы добиться успеха в любом деле, за какое бы ни взялась. Ты так здорово танцуешь. Неужели ты не смогла бы что-нибудь подыскать?

— Может быть, но я не хочу больше танцевать. Без хорошего партнёра это бессмысленно. А ты где работаешь, Гуляка?

Кен почувствовал опасность, В городе всего лишь три банка. Он достаточно много читал о респектабельных мужчинах, подвергавшихся шантажу, и потому не рискнул сказать ей где работает.

— Я работаю в офисе, — ответил он уклончиво.

Она посмотрела на него и засмеялась.

— Не пугайся так. Я ведь тебе говорила — я совершенно безобидна. — Она отстранилась, чтобы увидеть его лицо. — Ты сегодня ужасно рисковал, Гуляка. Ты понимаешь это?

Он смущённо засмеялся.

— Я не знаю…

— Но ты рисковал. У тебя счастливый брак и положение в обществе. Вдруг ни с того, ни с сего, ты звонишь девушке, о которой ничего не знаешь и которую никогда не видел, и назначаешь свидание совершенно вслепую. Ты мог попасть на любую из тех шлюх, что живут в моем доме. Любая из этих гарпий так бы присосалась к тебе, что ты б с ума сошёл, потаясь от неё избавиться.

— Ну, не настолько всё страшно. Мне рекомендовал тебя мой друг.

— Друг так не поступил бы, Гуляка, — сказала она серьёзно. — У моего старика была присказка, которая имеет отношение и к тебе. Когда я хотела предпринять что-то рискованное, он обычно предупреждал меня о возможных последствиях. «Будь осторожна, — говаривал он, — можешь схватить за хвост тигра». Я никогда не забываю этих слов. Не забывай и ты, Гуляка. Завтра ты забудешь обо мне. Если тебя опять потянет на сторону, не звони мне. Я не приму тебя, — она взяла его руку и сжала её. — Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности.

Кен был тронут.

— Ты странная девушка. Слишком хорошая для такой профессии.

Она покачала головой.

— Хотела бы я быть такой. Ты знаешь, Гуляка, есть в тебе что-то такое, что умиротворяет меня, — она засмеялась. — Через минуту мы оба начнем изливать души и рыдать на плече друг у друга. Всё, приехали.

Кен расплатился с таксистом, и они вошли в дом.

На первых же ступеньках лестницы его обуял страх. Вероятно, потому, что Фэй напомнила о риске, которому он подвергался. Он и сам его осознавал, но гнал эту мысль от себя. Ему следовало оставить ее здесь, а самому вернуться домой, убеждал он себя. Он замечательно, провёл время. Не было смысла продолжать это приятное, но рискованное предприятие.

Схватить за хвост тигра, сказала Фэй. А если тигр уже проснулся?

Несмотря на свои переживания, он продолжал подниматься за Фэй, пока они не добрались до четвертого этажа.

На площадке четвёртого этажа, наблюдая за тем, так они преодолевали последние ступеньки, стоял китайский мопс. Его выпученные, налитые кровью глаза бесстрастно изучали их. А неожиданно раздавшийся пронзительный лай заставил сердце Кена бешено забиться.

Будто по сигналу, дверь распахнулась и на пороге появился Рафаэль Свитинг.

На нем был потрепанный шёлковый халат, накинутый на чёрную пижаму. К толстой мокрой нижней губе прилипла незажженная сигарета.

— Лео! — строго сказал он, — как тебе не стыдно. — На его лице Кен увидел уже знакомую ему хитрую понимающую улыбку. — Этот малыш, наверное, думает, что он сторожевой пёс, — продолжал он. — Слишком честолюбив для такого шкета, не правда ли?

Он наклонился и взял мопса на руки.

Ни Фэй, ни Кен не проронили ни слова. Они продолжали подниматься, зная, что Свитинг пристально смотрит им вслед и его непомерное любопытство, казалось, жгло им спины с силой паяльной лампы.

Кен почувствовал, что весь покрылся потом. Что-то внушающее тревогу и угрозу крылось в облике этого замызганного толстячка. Он не мог объяснить этого чувства, но оно не покидало его.

— Грязный маленький шпион, — сказала Фей, когда они вошли в квартиру. — Всегда появляется, когда его не просят. И всё же он довольно безобиден.

Кен усомнился в её последних словах, но ничего не сказал. Тяжесть свалилась с его плеч, когда они вошли в комнату и Фэй захлопнула входную дверь.

Он бросил шляпу на стул и, почувствовав вдруг смущение, направился к камину.

Фэй подошла к нему, обняла за шею и потянулась к нему губами.

Мгновение он колебался, затем поцеловал её. Прижавшись к нему, она закрыла глаза, и он вдруг понял, что ничего не хочет.

Она отпустила его и улыбнулась.

— Я вернусь через пару секунд, Гуляка, — сказала она. — Налей чего-нибудь себе и мне.

Она вышла в спальню и закрыла за собой дверь.

Кен достал сигарету, прикурил и направился к бару. Он был уверен, что поступил глупо, поднявшись к Фэй. Он не знал почему, но вечер был испорчен. Ему вдруг стало стыдно. Он подумал об Энн. Его поступок был непростительным и постыдным предательством. Если когда-нибудь Энн узнает об этом, он не сможет взглянуть ей в глаза.

Он налил себе виски и залпом выпил полстакана.

Самое малое, что он может сейчас сделать, говорил он себе, медленно шагая по комнате со стаканом в руке, это вернуться домой.

Он посмотрел на часы над камином. Они показывали без четверти час.

Да, он поедет домой, решил он и, чувствуя лёгкую гордость оттого, что жертвует тем, чем не каждый мужчина смог бы пожертвовать, Кен уселся и стал ждать.

Неожиданный раскат грома испугал его. От дома Фэй до стоянки было далековато, а Кену не хотелось промокнуть. Он начал терять терпение.

Вспышка молнии осветила белые занавеси. Затем неистово прогрохотал гром.

Кен встал, раздвинул занавеси и выглянул на улицу.

В свете уличных фонарей он заметил, что первые капли дождя уже упали на тротуар. Зигзагообразная молния осветила крыши домов, и снова неистово прогрохотал гром.

— Фэй! — позвал Кен, отходя от окна. — Ты скоро?

Спальня ответила ему молчанием и, думая, что Фэй могла пойти в ванную, Кен вернулся к окну.

Дождь припустил вовсю, тротуары искрились в свете фонарей. По стеклу заструились капли, и он почти перестал видеть, что происходит на улице.

Да, в такую погоду он не сможет выйти, подумал Кен. Ему придется переждать грозу, и его решимость не оставаться у Фэй на ночь стала слабеть.

«Всё равно уже согрешил», — подумал он, гася сигарету. Нет смысла терзать себя. Фэй надеется, что он останется с ней на ночь. Наверняка она обидится, если он соберётся уходить. Кроме того, безопасней остаться здесь, чем вернуться домой так поздно. Соседка, миссис Филдинг, наверняка услышит шум мотора и заинтересуется, откуда он приехал. Можно не сомневаться, что она расскажет Энн, когда та приедет, что он явился домой под утро.

Кен допил виски и направился к бару, чтобы наполнить стакан.

«А она не торопится», — подумал он, глядя на дверь спальни.

— Фэй, ты скоро? — крикнул он. — Что ты там делаешь?

Ответное молчание удивило его. «Чем она там занимается? — размышлял он. — Прошло уже минут десять, как она закрылась».

Он прислушался, но тишину нарушали только тиканье часов над камином и стук дождя по стеклу.

Вдруг погас свет, и Кен оказался в душной кромешной темноте.

Сначала он страшно испугался, затем понял, что, должно быть, перегорела пробка. Он наощупь отыскал стол и поставил на него стакан.

— Фэй! — громко крикнул он! — Где у тебя запасные пробки? Я поставлю новую.

Кену показалось, что он услышал как скрипнула дверь, будто ее украдкой приоткрыли.

— У тебя есть фонарик? — спросил он.

Вопрос остался без ответа, и по спине пробежал мороз.

— Фэй! Ты слышишь меня?

Опять ни звука, но он был уверен, что в комнате кто-то есть. Кен стал рыться в кармане, пытаясь найти зажигалку. Рядом с ним скрипнул пол.

Его охватил страх и он рванулся назад, налетев на стол. Стакан с виски слетел на пол и разбился.

— Фэй! Что за игрушки? — хрипло выдавил он.

Он отчётливо слышал шаги, затем звук отодвигаемого стула. Волосы на затылке поднялись дыбом.

Он достал зажигалку, но руки так дрожали, что зажигалка выскользнула и упала на пол.

Нагнувшись за ней, он услышал как щёлкнул замок и скрипнула дверь.

Он посмотрел в сторону входной двери, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь окутывавшую его темноту, но ничего не увидел.

Входная дверь захлопнулась, и Кен вздрогнул. Он отчётливо услышал звуки шагов спускающегося по лестнице человека.

— Фэй!

Кен почуял беду.

Дрожащими пальцами он нащупал зажигалку и чиркнул. Пламя было слабым, но достаточным для того, чтобы убедиться, что комната пуста.

Была ли это Фэй или злоумышленник, который покинул квартиру?

— Фэй?

Жуткая, пугающая тишина. Кена охватила паника.

Прикрывая пламя зажигалки рукой, он медленно двинулся через комнату к двери спальни;

— Ты здесь, Фэй?

Он поднял зажигалку над головой. Пламя слабело. В любой момент оно могло погаснуть.

Он двинулся вперёд, пристально всматриваясь в темноту спальни. Он посмотрел на кровать и оторопел.

Фэй лежала поперёк постели с заброшенными за голову руками. Узкая ленточка крови тянулась по впадинке ее груди и сбегала на пол.

Уставившись на неё, он стоял как парализованный.

Внезапно трепещущее пламя зажигалки потухло.

 

ГЛАВА III

1

Ослепительная вспышка молнии залила комнату бело-голубым светом, и от последующего громового раската задрожали стёкла в окнах.

За то мгновение, когда молния осветила комнату, Кен успел заметить фонарик на столике у кровати, тут же схватил его и включил.

Скупой луч света упал прямо на распростёртую на постели Фэй.

Кен склонился над ней. Её полуоткрытые застывшие глаза смотрели на него. Кровь, вытекавшая из маленькой сине-чёрной ранки над левой грудью, сочилась тоненькой струйкой. Её губы шевельнулись, по телу пробежала судорога, она выгнулась и сжала кулаки.

— Ради бога, Фэй! — задыхаясь, произнёс Кен.

В ее невидящих глазах появилось выражение ужаса, затем глаза закатились и тело расслабилось. Тихий всхлип донёсся сквозь стиснутые зубы, и она сразу стала меньше, похожей на куклу.

Дрожа от ужаса, Кен бессмысленно на неё уставился. Ему было трудно заставить фонарик не плясать в руке.

Он приложил трясущуюся руку к её левой груди. Сердце не билось.

— Фэй!

Его голос походил на хриплое карканье.

Ком подступил к горлу и, чувствуя, как слюна заполнила рот, он отступил назад. Закрыв глаза, он постарался перебороть тошноту. Через мгновение он овладел собой и, шатаясь, двинулся прочь от кровати. Вдруг он споткнулся о что-то тяжелое и, опустив луч фонарика, посмотрел вниз.

На ковре лежал ледоруб с синей рукояткой. Его короткое острие было в крови.

Кен уставился на него, едва дыша.

«Убийство!!!»

Эта находка доконала его. Он почувствовал, как колени подкосились, и свалился на стул.

По-прежнему гремел гром и шумел дождь. Он услышал, что к: дому на большой скорости приближался автомобиль. Он затаил дыхание и прислушался. Автомобиль промчался мимо, и Кен облегчённо вздохнул.

«Убийство!!!»

Он поднялся со стула.

«Я теряю время, — подумал он. — Я должен вызвать полицию.»

Он снова направил луч фонарика на Фэй, не желая верить, что она мертва. Склонившись над ней, он нащупал на шее артерию. Пульса не было, ему пришлось ещё раз перебороть тошноту.

Отступив, он почувствовал что-то под ногой и вздрогнул. Это была лужа крови, натёкшая на бело-голубой ковёр.

Он вытер туфлю о ковёр и нетвёрдым шагом направился в гостиную.

Кромешная тьма, из которой фонарик выхватывал отдельные предметы, душила его. Он прошёл через комнату к бару, налил себе виски и залпом выпил. Алкоголь подействовал успокаивающе.

Поискав фонариком и обнаружив телефон на столике у дивана, он шатнул к нему, затем остановился.

А что, если полиция не поверит? А что, если в убийстве обвинят его?

От этой мысли внутри у него похолодело.

Даже если они поверят ему и схватят убийцу, он будет главным свидетелем на суде. И как он объяснит своё пребывание в квартире, где произошло убийство? Обнаружится правда, и Энн обо всём узнает. И в банке узнают. И все его друзья узнают.

Во рту пересохло.

Его фотографии появятся на первых страницах газет. И всем станет известно, что, пока Энн отсутствовала, он шлялся с проститутками.

«Немедленно отсюда, — сказал он себе. — Фэй уже не поможешь. Она мертва. Ты должен думать о себе. Уходи! Быстро!»

Он направился через комнату к входной двери, затем резко остановился.

А не оставил ли он в этой квартире следов, которые могут вывести на него полицию? Он не должен бежать отсюда сломя голову. Наверняка остались следы.

Он стоял в темноте, стараясь не впадать в панику и всё обдумать.

Отпечатки пальцев на стаканах. Он выключил фонарик — его могут заметить с улицы. Отпечатки пальцев на бутылке виски.

Достав из кармана носовой платок, он вытер пот с лица.

Только убийца и он сам знают, что Фэй мертва. У него есть время. Он не должен паниковать. Прежде нем уйти, надо обследовать гостиную и спальню, чтобы быть абсолютно уверенным, что не осталось никаких следов.

Но чтобы сделать это, света фонарика недостаточно.

И он начал тщательно искать запасные предохранители и через некоторое время нашёл их на кухне. Они лежали в ящике под мотком проволоки. Он заменил предохранитель и повернул главный выключатель. На кухне вспыхнул свет.

Носовым платком он протёр всё, к чему прикасался, и вернулся в гостиную.

Когда он оглядел комнату, его сердце глухо забилось. На стуле лежала его шляпа. Что бы было, если б он поддался панике и ушёл, оставив её здесь? Ведь на ней было его имя!

Чтобы снова не забыть о ней, Кен надел шляпу.

Собрав осколки разбитого стакана, он сложил их в газету, завернул и раздробил на мелкие части каблуком. Затем отнёс на кухню и бросил в мусорное ведро.

На кухне Кен нашёл тряпку и вернулся в гостиную. Ещё раз протёр стакан и бутылку с виски.

Он вынул из пепельницы четыре своих окурка, положил их в карман, а пепельницу протёр.

Кен постарался припомнить, не прикасался ли он к чему-нибудь ещё. Телефон! Кен подошёл к нему и тщательно протер трубку.

Казалось, в этой комнате он обо всем позаботился.

Ему было страшно возвращаться в спальню, но он понимал, что это необходимо. Взяв себя в руки, Кен медленно пересёк комнату и включил в спальне свет. Стараясь не смотреть на мёртвое обнажённое тело Фэй, Кен тщательно вытер фонарик и положил его на столик у кровати. Затем внимательно осмотрел комнату.

Он прикасался в этой комнате только к фонарику. Он был уверен в этом. Кен посмотрел на ледоруб, лежавший на ковре. «Откуда он? — подумал Кен. — Принёс ли убийца его с собой? Вряд ли. Тогда он не оставил бы его здесь. А как убийца попал в квартиру? Конечно, не через окно. Или у него был ключ, или он воспользовался отмычкой».

Но какое теперь это имело значение? Время шло. Довольный тем, что не оставил ни отпечатков пальцев, ни каких-либо других следов, он решил уйти.

Но прежде чем идти, надо было смыть кровь с рук и осмотреть одежду.

Он направился в ванную. Набросив носовой платок на ручку крана перед тем как повернуть её, он смыл засохшую кровь, вытер руки полотенцем и внимательна осмотрел свою одежду в длинном зеркале.

Он вздрогнул, заметив маленькое красное пятнышко на левом рукаве пиджака. Ещё одно пятнышко он обнаружил на левой штанине.

Он уставился на эти пятна, чувствуя, как панический страх снова охватил его. Если бы кто-нибудь сейчас его увидел!

Он наполнил водой умывальник и стал лихорадочно тереть пятна губкой. Цвет пятен стал коричневым, но сами они не исчезли.

«Этого хватит», — подумал он, выжав губку. Затем спустил ставшую бледно-розовой воду и положил губку на место.

Выключив свет, он быстро прошёл через спальню в гостиную.

Пора было уходить.

Он ещё раз осмотрел комнату.

Гроза почти прошла. Доносились лишь отдалённые раскаты грома, и только дождь продолжал стучать в окна.

Он сделал всё, что мог, чтобы обезопасить себя. Часы показывали без двадцати два. В это время он наверняка никого не встретит на лестнице. Он подошёл к входной двери, выключил свет и взялся за дверную ручку. Если он кого-нибудь встретит… Ему пришлось приложить усилие, чтобы повернуть защёлку.

Услышав за дверью шорох, он застыл от ужаса.

В дверь кто-то царапался.

У Кена перехватило дыхание и сердце бешено забилось.

До его слуха донеслось чьё-то сопение. За дверью был пёс, и Кен мгновенно вспомнил китайского мопса и его хозяина.

Он забыл о Свитинге.

Свитинг видел как он возвращался с Фэй. Кен вспомнил, как этот толстый коротышка его разглядывал, будто пытаясь запомнить каждую деталь. Когда полиция обнаружит тело Фэй, Свитинг наверняка припомнит его и опишет его внешность.

Кен закрыл глаза, пытаясь справиться с охватившей иго паникой.

«Возьми себя в руки, — сказал он себе. — В городе тысячи мужчин, похожих на меня. Даже если он расскажет полиции как я выгляжу, как она сможет найти меня?»

Он прислонился к дверному косяку, прислушиваясь к сопению пса, тычущего носом в дверь.

Затем он услышал, как скрипнули ступени.

— Лео!

Сердце его остановилось.

— Лео! Ко мне!

Пёс продолжал сопеть у двери.

Кен ждал. Теперь его сердце билось так сильно, чт он боялся, что Свитинг услышит его стук.

— Если ты не спустишься, мне придётся подняться, — сказал Свитинг. — Это некрасиво, Лео.

Ступени заскрипели у самой двери, и Кен поспешно отступил от неё, затаив дыхание.

— Ко мне, Лео. Что ты там обнюхиваешь?

Наступила долгая, мучительная тишина, затем Кен услышал шаги прямо за дверью. Снова наступила тишина, и Кен с ужасом понял, что Свитинг стоит, прижавшись ухом к двери, пытаясь услышать, что происходит в квартире.

Пёс перестал сопеть, и Кен слышал теперь только биение собственного сердца и стук дождя по стеклу.

Затем он услышал звук, от которого мурашки поползли по спине. Дверная ручка начала поворачиваться. Он вспомнил, что открыл замок. Дверь стала медленно открываться. Он с силой ударил по ней ногой, и он захлопнулась. Кен упёрся руками в дверь и навалился на неё всем телом, отчаянно пытаясь нащупать защёлку.

Он почувствовал лёгкое давление на дверь с обратной стороны, которое через мгновение ослабло.

— Пойдём, Лео, — сказал Свитинг, повышая голос. — Пойдём домой. Ты разбудишь мисс Карсон.

Кен прислонился к двери, чувствуя как пот заливает его лицо. Он прислушался к лёгкому скрипу ступенек, затем, когда он почти успокоился, в гостиной зазвонил телефон.

2

Гроза к этому времени стихла, и опустившуюся на дом тишину не нарушал ни один звук, если не считать пронзительно-настойчивого телефонного звонка квартире Фэй.

«Должно быть, все жители дома слышат звонок, — с ужасом подумал Кен. — Кто может звонить такое время?»

Телефон продолжал звенеть, и его нервы стали еда мать. «Когда-нибудь он должен замолчать, — думал Кен. — Не может же это продолжаться вечно…»

Но телефон не замолкал, звонок становился всё настойчивее и резче, пока, наконец, Кен не выдержал.

Он повернул выключатель и, морщась от света, подошёл к телефону и снял трубку.

— Фэй? Это Сэм.

Кен узнал низкий, густой голос Сэма Дарси, огромного негра, которого он видел в «Голубой Розе».

— Слушай, детка, — настойчиво продолжал Дарси. — В городе видели Джонни. Он ищет тебя. Меня предупредили, что он справлялся о тебе в «Парадайз клаб».

Сбитый столку, Кен крепко прижимал трубку к уху.

Джонни? Кто это? Может, он убил Фэй?

— Фэй? — Дарси повысил голос. — Ты слышишь меня?

Трясущейся рукой Кен положил трубку.

Он был уверен, что Дарси перезвонит. Он не должен допустить, чтобы телефон зазвонил снова.

Кен схватил со стола газету, оторвал половину листа и сложил в плотный клинышек. Затем вставил его между корпусом звонка и молоточком.

Только он успел это сделать, как молоточек ожил и раздалось мягкое жужжание.

Кен в последний раз осмотрел комнату, выключил спет, повернул защёлку и, слегка приоткрыв дверь, выглянул на лестничную площадку. Никого. Он не забыл протереть ручку двери носовым платком и затем закрыл за собой дверь.

Кен стоял на площадке, прислушиваясь. Во всём доме ни звука. Подкравшись на цыпочках к перилам, он осторожно перегнулся и посмотрел на площадку, четвёртого этажа. На ней никого не было, но дверь в квартиру Свитинга была открыта.

Кен уставился на открытую дверь, и сердце его глухо забилось.

То, что дверь была открыта, могло означать только одно. Свитинг следил за лестницей. Он, вероятно, видел в гостиной, невидимый, и наблюдал за лестницей.

Кен колебался. Дом можно было покинуть только по лестнице. Может, ему лучше подождать?

Но ждать было рискованно. Он всё ещё слышал мягкое жужжание телефонного звонка. Дарси может прийти сюда и застать его здесь.

Кену надо было обязательна покинуть дом раньше чем обнаружат тело Фэй.

Наверное, есть шанс бесшумно спуститься по лестнице и проскочить мимо полуоткрытой двери Свитинг незамеченным.

Это его единственная надежда.

Кен начал спускаться, прижимаясь к стене и стараясь держаться подальше от перил, которые могли скрипнуть от прикосновения.

Он медленно, шаг за шагом, спускался, пока не де брался до последней ступени перед площадкой четвёртого этажа.

Сейчас его не было видно. Если Свитинг сидит в гостиной, он увидит Кена. Но если Свитинг задремал, Кен сможет проскочить на следующий лестничный пролёт незамеченным.

Он взял себя в руки и сделал движение вперёд, но тут в двери появился мопс и уставился на него.

Кен застыл, испугавшись, как никогда в жизни.

Он и пёс стояли неподвижно, глядя друг на друга. Прежде чем он сообразил, что же делать дальше дверь распахнулась настежь, и на площадку вышел Свитинг.

— Домой, Лео, — сказал он мягко. — Маленьким пёсикам пора спать.

Он хитро взглянул на Кена и улыбнулся.

— Вы не представляете себе, сэр, — сказал он, — как трудно уложить спать этого малыша.

Кен ничего не ответил. Не мог. Язык отказался ем повиноваться.

Свитинг взял мопса на руки. Его чёрные глаза тщательно обследовали Кена.

— Дождь, кажется, прекратился, — продолжал он нежно поглаживая мопса. — Такая гроза. — Он взглянул на свои дешёвые никелированные часы. — Я и не думал, что уже так поздно. Почти два часа.

Кен приложил невероятное усилие, чтобы снова не впасть в панику. Он двинулся через площадку к еле дующему лестничному пролёту.

— Я должен извиниться. Я слишком много говорю, — продолжал Свитинг, двигаясь вслед за Кеном. — Это недостаток каждого одинокого человека. Если б не Лео, я был бы совершенно один.

Кен продолжал спускаться, сдерживая растущее желание ринуться вниз и навсегда покинуть этот дом.

— Вы бы не согласились зайти ко мне и чего-нибудь выпить? — спросил Свитинг, хватая Кена за рукав. — Вы мне сделаете большое одолжение. Не так часто мне представляется возможность быть хозяином.

— Нет, спасибо, — Кену удалось освободить рукав и двинуться дальше.

— У вас пятно на пиджаке, сэр, — крикнул Свитинг, перегнувшись через перила. — Коричневое пятно. Вы видите? У меня есть средство для удаления пятен. Можете им воспользоваться.

Не оглядываясь, Кен ускорил шаг. На третьем этаже он уже не мог устоять перед соблазном побежать, а в следующем пролёте стал прыгать сразу через три ступени.

Он пронёсся через площадку, преодолел последний пролёт и, распахнув парадную дверь, налетел на входившую девушку.

Кен так испугался, что отскочил назад.

— Нечего на меня прыгать, дорогуша, — сказала девушка, поправляя сбившуюся элегантную шляпку. Она протянула руку и щёлкнула выключателем, залив парадное ярким светом.

Это была эффектная блондинка с тяжёлым как гранит взглядом. Чёрное платье подчёркивало её пышные формы.

— Привет, — сказала она, одарив его яркой, профессиональной улыбкой. — Куда спешишь?

— Извините, я вас не заметил, — задыхаясь ответил Кен. Он сделал шаг вперёд, но она заслонила ему путь.

— Да, но теперь-то заметил? — она осмотрела его с профессиональным интересом. — Хочешь развлечься, крошка? — она указала на дверь слева от парадной. — Вот сюда. Заходи, выпьем.

— Извините, я спешу.

— Пойдем, крошка, не стесняйся, — она слегка приблизилась к нему.

— Прочь с дороги! — в отчаянии зарычал Кен. Он охватил её за руку и оттолкнул в сторону.

— Эй, убери руки, идиот! — крикнула девушка и, выбежав на улицу, Кен ещё долго слышал, как ему вслед неслись проклятия.

3

Дождь всё ещё шёл. Воздух стал прохладней, и чёрные грозовые тучи стали расползаться. Время от времени в просветах между тучами появлялась луна.

Кен размышлял: «Эти двое узнают меня. Они дадут полиции моё описание. И это будет напечатано каждой газете.

Но почему меня должны подозревать? У меня не было мотива для убийства. Именно мотив даёт в рук полиции ниточку. Не обнаружив мотива преступлена они ничего не смогут сделать. Она проститутка. Рас следование убийств проституток всегда очень сложно. А предположим, Свитинг или эта блондинка зайдут в банк? — он похолодел от этой мысли. — Узнают ли он меня? Узнают ли без шляпы? Они ведь не ожидаю увидеть меня в банке. Но я должен быть настороже Если я увижу их, я всегда смогу на время отойти от кассы.

Я должен быть настороже».

Он вдруг осознал весь ужас своего будущего. Ему придётся всегда жить в напряжении, всегда быть готовым к появлению этих двоих. Не на неделю или месяц, а до тех пор, пока он будет работать в банке.

Осознав весь ужас положения, он остановился как вкопанный. Он стоял на краю тротуара, бесцельно уставившись на мокрый асфальт. Тревога росла.

Пока он будет работать в банке и пока он будет находиться в городе! Любой толстяк с китайским мопсом или блондинка с тяжёлым взглядом будут теперь обращать его в бегство. Он не сможет расслабиться ни на минуту. Положение его будет невыносимым. Един естественный выход — перевестись в другой филиал в другом городе. Придётся продать дом. Вполне вероятно что он не сможет перевестись. Может быть, ему даже придется бросить эту работу и искать другую.

А что подумает Энн? Ему никогда ничего не удава лось от неё скрыть. Как же ой надеется держать все это в тайне? Она всегда чувствовала, когда у Кена что-то случалось. Так было в тот раз, когда у него случилась недостача в сорок долларов. Он ей ничего не сказал. Снял деньги со своего счёта, чтобы покрыть недостачу, но Энн это вскоре обнаружила.

«Идиот! — думал Кен. — Зачем было подниматься? Почему, чёрт возьми, я не оставил её у дома и не поехал домой?»

На другой стороне улицы мелькнула какая-то фигура, и Кен поспешно спрятался в тень. Во рту у него пересохло, когда он увидел форменную фуражку и блестящие пуговицы мундира.

Кое-как он заставил себя идти. Сердце бешено заколотилось, когда полицейский повернулся в его сторону. Кену показалось, что тот смотрит на него подозрительно, и он собрал все силы, чтобы не побежать.

Он шёл не оглядываясь, ожидая, что полицейский окликнет его. Однако ничего подобного не произошло и, пройдя около двадцати ярдов, он не выдержал и оглянулся.

Полицейский удалялся, помахивая жезлом. Кен с облегчением вздохнул.

Эта встреча ещё раз подчеркнула ужас, который ожидал его в будущем. Теперь при виде полицейского он всякий раз будет пугаться.

Не лучше было бы покончить с этим прямо сейчас? Может, пойти в полицию и рассказать всё как было?

«Возьми себя в руки, мягкотелый дурак! — приказал он себе. — Ты не думаешь об Энн. Если не будешь трусить, всё будет в порядке. Никто не заподозрит тебя. Быстрее отсюда, домой, и ты спасён».

Кен расправил плечи и ускорил шаг. Через минуту он уже был у стоянки.

Его вдруг снова захлестнула волна страха.

А что, если служитель заносит в журнал номера всех автомобилей, оставляемых на стоянке?

Если номер записан, он пропал. Полиция наверняка допросит служителя стоянки. Они дадут ему описание внешности Кена, и он вспомнит его. После этого ему останется открыть журнал и дать полиции номер его машины. Они будут у него через полчаса.

Потрясённый этой мыслью, Кен отошёл в тень, пытаясь обдумать, что делать дальше. С того места, где он стоял, был виден вход на стоянку. Он хорошо видел будку служителя у ворот. В будке горел свет, и он разглядел склонённую фигуру старика, читающего газету у окна.

Кену надо было узнать, есть ли в будке журнал. регистрации. Он не должен уезжать, не убедившись, что номер его не записан. Если такой журнал существует, его надо уничтожить.

Он прислонился к дереву и стал наблюдать за будкой. Может быть кто-то придёт за своим автомобилем и, служитель выйдет из будки, давая Кену шанс проскочить в неё и посмотреть, есть ли там журнал. Но часы показывали четверть третьего, и шанс этот был невелик. Время бежало, а он не мог ждать.

Взяв себя в руки, Кен перешёл дорогу и направился к стоянке.

Дверь была открыта, и Кен вошёл.

Старый служитель поднял голову и удивлённо на смотрел на него.

— Поздновато, сэр.

— Да, — сказал Кен, внимательно осматривая будку.

Возле окна был стол. Между старыми газетами, кастрюлей, горелкой, грязными кружками и ещё более грязным полотенцем на столе лежала полураскрытая тетрадь с загнутыми уголками.

Кен подошёл к столу.

— Гроза, — продолжал он. — Ждал, когда прояснится.

Его взгляд остановился на раскрытой странице. На ней аккуратным почерком были записаны номера автомобилей: третьим снизу стоял его номер.

— Дождь ещё не прекратился, — сказал служитель, пытаясь раскурить отвратительно воняющую трубку. — Ничего, потерпим. У вас есть сад?

— Конечно, — ответил Кен, пытаясь заставить голос не дрожать. — Первый дождь за последние десять дней.

— Да, — сказал служитель. — Вы розы выращиваете, сэр?

— Всё что я выращиваю — это розы и сорняки, — ответил Кен и стал к столу спиной.

— Я тоже этим ограничиваюсь, — сказал старик, поднялся и, подойдя к двери, посмотрел на разбухшее от дождя небо.

Тетрадь уже находилась в заложенных за спину руках Кена.

— Вас никто не сменяет? — спросил он, направляясь к старику у двери.

— Я заканчиваю дежурство в восемь. Когда в доживёте до моих лет, сэр, вам не нужно будет много спать.

— Может, вы и правы. А пока я хочу как можно быстрее добраться до постели.

Кен вышел под дождь.

— Я только отмечу в тетради, — сказал служитель. — Какой у вас номер?

Сердце у Кена замерло, затем бешено забилось.

— Мой номер? — повторил он рассеянно.

Старик подошёл к столу и стал рыться в газета:

— Где же она? — пробормотал он. — Я только что её видел.

Кен сунул тетрадь в карман брюк. Он взглянул на «Паккард», стоявший у ворот.

— Мой номер ТХМ 3345, — назвал он номер «Паккарда».

— Только что она была здесь. Вы не видели её, сэр?

— Нет. Мне пора. — Кен протянул старику полдоллара. — Всего доброго.

— Спасибо, сэр. Ещё раз номер назовите, пожалуйста.

Кен повторил номер и проследил за тем, как старик нацарапал его на полях газеты.

— Постоянно что-то теряю.

— Пока, — сказал Кен и быстро пошёл через стоянку к своему автомобилю.

Он сел в него, завёл мотор и, включив только габаритные огни, на большой скорости направился к воротам.

Старик вышел из будки и помахал ему.

Кен выключил огни, утопил педаль газа и промчался мимо него.

Он не включал огни, пока не выехал на главную улицу.

Затем, сбросив скорость, он направился домой.

 

ГЛАВА IV

1

Резкий звонок будильника разбудил крепко спящего Кена. Он отключил звонок, открыл глаза и оглядел залитую солнечным светом спальню. Затем в его ещё не полностью проснувшемся сознании всплыла картина ночных событий, и он мгновенно сбросил остатки сна, охваченный нахлынувшим страхом.

Он взглянул на часы. Начало восьмого.

Отбросив одеяло, он спустил ноги на пол, сунул их в шлёпанцы и направился в ванную.

Голова болела и, взглянув на себя в зеркало, он увидел бледное вытянувшееся лицо и темные круги вокруг покрасневших глаз.

После бритья и душа ему стало немного лучше, по головная боль не проходила.

Он вернулся в спальню, начал одеваться и, завязывая галстук, вдруг подумал: «Сколько пройдет времени, прежде чем обнаружат тело Фэй?» Если она жила одна может быть, несколько дней. Чем позже её найдут, тем лучше для него. Через несколько дней человеческая память становится ненадёжной. Служитель стоянки вряд ли даст полиции точное описание его внешности спустя несколько дней. Пышная блондинка может и не вспомнит о нём, но в отношении Свитинга у Кена не было иллюзий. Кен был уверен, что память у Свитинга очень цепкая.

— Чёрт возьми! — сказал он вслух. — В какую беду я попал! Безмозглый дурак! Ладно, придётся вести себя так, будто ничего не случилось. Надо беречь нервы. Я в безопасности, пока не встречу Свитинга или блондинку. И надо быть настороже, чтобы заметить их первым.

Он вышел на кухню и поставил на плиту чайник. Ожидая, пока закипит вода, он размышлял как избавиться от костюма с пятнами крови.

Он прочёл немало детективов и понимал, что оставлять у себя костюм опасно. У криминалистов есть методы обнаружения пятен крови, как бы тщательно их не отмыли.

Кена сильно беспокоила мысль о костюме. Он только недавно его купил, и Энн сразу же заметит его отсутствие. Но избавиться от костюма надо обязательно: несколько человек видели его вчера в нём. Если полиция найдёт его здесь, он пропал. Это, конечно, легче сказать, чем сделать, но он обязан был придумать что-нибудь и как можно быстрее.

Кен налил себе кофе в чашку и отнёс её в спальню. Поставив чашку на столик, он подошёл к костюму, висевшему на стуле, и тщательно осмотрел его при ярком солнечном свете. Два пятна отчётливо выделялись на светло-серой ткани.

Затем он вспомнил о туфлях. Он ступил в лужу крови в квартире Фэй. Там тоже должны были остаться пятна. Кен взял туфли и осмотрел. Левая была в крови. От них тоже придётся избавиться.

Кен уселся на краю кровати и выпил кофе. Он размышлял, освободится ли он когда-нибудь от этого чувства пустоты, страха и напряжения, которое полностью сейчас им владело. Допив кофе, он закурил, заметив при этом, как дрожат руки. Некоторое время Кен сидел неподвижно, пытаясь придумать способ избавиться от костюма.

К счастью, он купил этот костюм в одном из крупных универмагов, в отделе готового платья, и заплатил за него наличными. То же самое и с туфлями. В обоих случаях было очень сомнительно, что продавец, который заворачивал покупки, припомнит его.

Кен вспомнил отдел готового платья, с аккуратными рядами костюмов, висящих на плечиках, и это воспоминание натолкнуло его на мысль.

Он завернёт свой костюм в пакет и пойдёт с ним в магазин. Там он купит точно такой же костюм. Пока продавец будет заворачивать покупку, Кен вынет свой костюм из пакета и повесит его среди других таких же костюмов. Пройдут недели, прежде чем костюм обнаружат, и тогда уже будет невозможно выйти на него.

Его туфли тоже почти новые. Кен купил их в том же магазине. Тот же самый трюк он может проделать и с ними. Таким образом, у него будет такой же костюм и такие же туфли, и Энн ничего не заметит.

Кен запаковал костюм и туфли и оставил их у входной двери. Возвращаясь в спальню, он увидел как по тропинке к дому идёт мальчишка — разносчик газет. Как только газета опустилась в почтовый ящик, он схватил её и прошёл в гостиную. Он посмотрел газету от корки до корки, при этом сердце его бешено билось и ладони стали влажными.

Он не ожидал найти упоминания об убийстве Фэй и поэтому не был разочарован. Если что-то обнаружится, он прочтёт об этом в вечерних газетах.

Ему уже было пора отправляться в банк. Он надел шляпу, взял оба пакета, закрыл входную дверь и оставил ключ под ковриком для Кэрри.

Направляясь по тропинке к воротам, он увидел как напротив его бунгало остановилась машина.

Кен почувствовал, как сердце его сделало сальто, и в следующий момент ему пришлось приложить максимум усилий, чтобы перебороть безумное желание вернуться в дом и закрыться. Но он взял себя в руки и подошёл к калитке.

Паркер, краснолицый и весёлый, помахал ему.

— Привет, дружище, — крикнул он. — Решил подобрать тебя. Долг платежом красен. Прыгай.

Кен открыл калитку и прошёл через тротуар к машине, чувствуя как дрожат ноги и подгибаются колени. Он открыл дверцу и сел рядом с Паркером.

— Спасибо, — пробормотал Кен. — Я не знал, что ты сегодня на машине.

— Я и сам не знал, пока не пришёл вчера вечером домой, — с кислым видом сказал Паркер. Он достал сигареты и предложил Кену, — Моя теща приезжает на несколько дней. Меня поражает, почему эта стара корова не возьмёт такси, вместо того, чтобы стоят и ждать меня на вокзале. Дело не в том, что она нуждается, но глядя на неё можно подумать, что живёт она на одно пособие. Я просил Мейзи не приглашать её, но она никогда не делает того, о чём я прошу.

Кен взял сигарету и закурил.

— Ого, — сказал Паркер, поднимая брови, — к газону ну ты так и не прикоснулся.

Кен совсем забыл о газоне.

— Было очень жарко, — поспешно ответил он.

Паркер завёл двигатель и съехал с обочины на проезжую часть.

— Я верил, что твоего здравого смысла хватит не то, чтобы не тратить время на стрижку газона. — Он ткнул Кена локтем под рёбра. — Как погулял, грязный кобель?

— Очень хорошо, — сказал Кен, стараясь произнеси это небрежно. — Я провёл вечер, пропалывая розы, и рано лёг спать.

Паркер чуть не выпустил руль от хохота.

— Расскажи это своей бабушке, — сказал он, хитро прищуриваясь. — Ты смотрел сегодня на себя в зеркало? Малыш! Ты выглядишь, как загнанная лошадь Ты посетил моего маленького друга?

— Какого друга? — спросил Кен, не моргая, уставившись сквозь ветровое стекло на вереницу автомобилей впереди.

— Брось, Холленд, не виляй. Ты ведь знаешь, что я не проболтаюсь. Как она тебе понравилась?

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — отрезал Кен.

— Чёрт побери! Я тебе дал вчера номер её теле фона. Ты звонил ей?

— Я тебе уже сказал, я был вечером дома и пропалывал клумбу.

Паркер снова поднял брови.

— О'кей, твоё дело, можешь упорствовать, но меня не проведёшь. Но, поскольку я дал тебе телефон, мог бы хотя бы признать, что она чертовски хороша.

— Ты заткнёшься, наконец! — не выдержал Кен. — Я был дома. Или эту информацию тебе сложно уместить в своей тупой башке?

— Я только хотел тебе помочь, — сказал Паркер, слегка напуганный гневными нотками в голосе Кена. — Хотел оказать услугу. Если ты такой простофиля, что не воспользовался моим предложением, то можешь заказывать себе катафалк. Фэй великолепна. Когда старый Хэмингуэй направил меня к ней, он спас мне жизнь. Я признаю, что рисковал, но теперь я этому чертовски рад.

— Тебе не надоела эта тема? — спросил Кен. — Ты что, ни о чём другом не можешь говорить?

— А о чём ещё говорить? — хихикнул Паркер. — Ладно, о'кей, если тебе так хочется, расскажи мне, что у тебя в пакетах.

Кен ожидал этого вопроса и был готов к нему.

— Энн просила сдать кое-какие вещи в чистку.

— Не знаю почему, но жёны всегда находят для мужей какие-то поручения. Мейзи дала мне список вещей, которые надо купить, длиной в полметра. Я думаю, мне придётся нанять одну из наших девушек, чтобы она носила его передо мной. — Паркер проехал пару кварталов, не проронив ни слова, его пухлое красное лицо было задумчивым. — Знаешь, я думаю в обеденный перерыв заскочить к Фэй. Пока тёща будет здесь, вряд ли у меня для этого найдётся время. Она настоящий старый хорёк, и если я задержусь на полчаса, она прожужжит Мейзи все уши.

Кен почувствовал как по спине пробежали мурашки.

— В обеденный перерыв? Ты думаешь, она примет тебя так рано?

— Это не рано, — ответил Паркер и засмеялся. — Я однажды заезжал к ней в восемь утра.

От мысли, что Паркер поднимется к Фэй на пятый этаж и наткнётся на полицию, Кен окаменел.

— Ты позвонишь ей сначала?

— Конечно. У неё может кто-то быть. Но в обед она обычно не занята.

Кен немного успокоился.

— Мне кажется, чертовски рискованно появляться днём в таком месте.

— Ничего подобного. Недалеко от дома есть стоянка, и улица закрыта деревьями, — сказал Паркер беззаботно. — Попробуй когда-нибудь, если ты уже не попробовал, хитрый кобель.

— Следи за дорогой, — сказал Кен резко, — Ты чуть не попал под тот грузовик.

2

Вскоре после половины одиннадцатого, когда поток посетителей схлынул, Паркер закрыл кассу и, подмигнув Кену, сказал, что идёт звонить Фэй.

— Пять минут, не больше. Подмени в случае чего.

Кен наблюдал, как он пересёк холл банка и подошёл к телефону-автомату, установленному для удобства посетителей.

Сердце Кена неистово забилось, когда он увидел как Паркер закрыл за собой дверь телефонной будки. Время потянулось мучительно медленно, затем дверь будки открылась, и Паркер вышел.

Выражение самоуверенности сошло с его лица. Он был бледен и взволнован и спешил через холл, будто в надежде обрести убежище за решёткой, отделявшее место кассира от посетителей.

Кен сделал вид, что не заметил возбуждения Паркера. Он тщетно пытался занести дрожащей рукой но мера чеков в гроссбух.

— Дозвонился? — спросил Кен, стараясь говорить непринужденно.

— Боже мой! — задыхаясь, произнёс Паркер, вытирая пот с лица носовым платком. — Там полиция.

Кен вздрогнул и уронил ручку.

— Полиция?

— Да. Должно быть, облава. Представляешь, если бы я поехал без звонка?

— С чего ты взял, что там полиция? — спросил Кен нагнувшись за ручкой.

— Парень, который взял трубку, представился как лейтенант Адамс из городской полиции. Он спросил кто я.

— Ты не ответил?

— Конечно, нет! Я сразу же повесил трубку. Ну и ну! Что, чёрт возьми, это значит? Я никогда не слышал, чтобы полиция устраивала облавы на проституток по вызову. А ведь они могли приехать, когда я был бы у нее.

— Повезло, что сначала позвонил.

— Да уж, — Паркер продолжал вытирать лицо, — Как ты думаешь, они не будут проверять откуда звонили?

— С какой стати? — спросил Кен и вдруг понял, какая опасность в этом таилась. Полиция наверняка проверит откуда звонили. Если они приедут сюда с описанием его внешности, которое даст Свитинг, его тут же схватят, к тому же при нём находится костюм и туфли с пятнами крови.

— Может её ограбили или изнасиловали, — нервничал Паркер. — Скорее всего поэтому. А может её убили.

Кен почувствовал, как струйка холодного пота побежала по лицу. Он боялся открыть рот, чтобы не выдать себя.

— Эти девчонки чертовски рискуют, — продолжал Паркер. — Они не знают мужчин, которые к ним приходят. Её могли убить.

Прежде чем он смог развить эту тему, к окошку подошёл вкладчик, за ним ещё один. Некоторое время оба кассира были заняты.

Кен думал о запачканном кровью костюме, который лежал внизу, в его шкафчике.

Проклятый Паркер! Если полиция проверит откуда звонили и приедет! Он с беспокойством посмотрел па часы. До обеда ещё час. Быть может полиция уже направляется сюда. Но прежде чем он решил, что следует предпринять, опять нахлынул поток посетителей, и в течение получаса у него не было времени подумать и себе. Затем снова наступила пауза.

Неожиданно Паркер произнёс:

— Вон входит парень, который уж очень смахивает на фараона.

Сердце у Кена бешено забилось.

— Где?

Он оглядел большой холл. Полускрытый колонной стоял высокий, крепкий мужчина в коричневом костюме и такого же цвета шляпе с опущенными полями. Красное мясистое лицо и маленькие зелёные глазки вселили в Кена тревогу своим выражением пристального внимания.

— Это наверняка фараон, — сказал Паркер, понижая голос.

Кен промолчал. Он смотрел, как этот мужчина пересёк холл и подошёл к телефонной будке.

— Как ты думаешь, кто-нибудь видел как я входил в будку? — пробормотал Паркер.

— Не знаю. Её не видно из двери.

— Если он спросит меня, я скажу, что звонил жене, по не дозвонился.

— Он может и не спросить тебя.

— Я чертовски на это надеюсь.

Они видели как мужчина вышел из будки и подошёл к курьеру у двери.

Курьер казался напуганным после того, как мужчина показал ему что-то в руке. Несколько минут они говорили, затем мужчина повернулся и уставился прямо на Кена.

Кену стало жарко, затем холодно. Он заставил себя снова вернуться к работе.

— Он идёт к нам, — тихо сказал Паркер.

Мужчина подошёл к стойке, перевёл свой тяжёлый взгляд с Паркера на Кена и обратно на Паркера.

— Городская полиция. Сержант Донован, — произнёс он жёстким голосом. — Я проверяю, кто звонил из той телефонной будки с полчаса тому назад. Кто-нибудь из вас видел его?

Кен взглянул на суровое кирпично-красное лицо с рыжими короткими усами. Толстый вздернутый нос сержанта был усыпан веснушками.

— Нет, я не видел никого, — сказал Кен.

— Я звонил недавно, сержант, — сказал спокойно Паркер. — Жене. Надеюсь, вы ищете не меня?

Донован пристально посмотрел на Паркера.

— Нет, если вы звонили жене. А больше вы никого не видели?

— Ну, звонила девушка и пожилой мужчина, — соврал Паркер, даже глазом не моргнув. — Но это было, пожалуй, уже с час тому назад. А потом мы были очень заняты и не было времени смотреть по сторонам.

— Не так уж вы были заняты, если нашли время позвонить жене, — сказал Донован, сверля Паркера глазами.

— Я никогда не занят настолько, чтобы у меня не было времени позвонить жене, — парировал Паркер и одарил сержанта широкой фальшивой улыбкой.

Донован достал из кармана смятую сигарету, воткнул её в уголок рта и прикурил от медной зажигалки.

— А вы видели кого-нибудь? — спросил он Кена.

— Я вам только что сказал — нет.

Кен не выдержал взгляда полицейского и отвёл глаза.

— Вы могли передумать.

— Я никого не видел.

Донован с отвращением ухмыльнулся.

— Никто ничего в этом городе не видит. И никто ничего не знает.

Он долгим пристальным взглядом посмотрел на обоих кассиров, затем направился через холл к курьеру.

— Ну и ну! — сказал Паркер. — Приятный мальчик. Не хотел бы я попасть к нему на допрос с пристрастием, а ты?

— Думаю, нет, — сказал Кен, ощущая слабость в коленках.

— А неплохо я его отшил, как ты думаешь?

— Не рано ли радоваться, — ответил Кен.

Они оба наблюдали за тем, как Донован беседовал с курьером, пока, слегка кивнув тому, сержант не вышел из банка.

— Плохо дело, — трезво рассудил Паркер. — Они бы не прислали сюда сержанта так быстро, если бы не случилось что-то серьёзное. Боже мой! Как мне повезло!

3

Городские часы пробили половину второго, когда Кен вышел из большого универмага «Гаса» на углу Центральной и Четвертой улиц. Подмышкой у него был два коричневых пакета.

Он быстро шёл вдоль Центральной к банку. Его план сработал. Костюм теперь висел среди сотен других костюмов в отделе готовой одежды, и он надеялся, что туфли надёжно затерялись в массе обуви на прилавках обувного отдела универмага.

Был один неприятный момент, когда продавец, вручавший ему пакет с точной копией того костюма, который остался висеть в отделе, спросил, не потерял ли он пакет, с которым входил в отдел.

Кену удалось не растеряться и он ответил, что никакого пакета с ним не было. Продавец был удивлён, но видя, что Кен уверен в этом, не стал настаивать. Но всё равно, момент был неприятный.

По крайней мере, он избавился от костюма и туфель и чувствовал себя немного спокойней.

С другой стороны, из-за звонка Паркера полиция уже побывала в банке, и этот краснолицый сержант успел его хорошенько рассмотреть.

Узнает ли его сержант по описанию, которое полиция получит сразу же как только начнёт задавать вопросы?

В дневных газетах о Фэй не упоминалось, и когда Кен вернулся к кассе сменить Паркера, то, в ответ на немой вопрос Паркера, покачал головой.

— Совсем ничего? — удивился Паркер. — Ты уверен?

Кен протянул ему газету.

— Ничего. Сам посмотри.

— Может быть, всё не так уж плохо, как я думал, — сказал Паркер, просматривая заголовки. — Она могла что-нибудь украсть. Эти девочки всегда умудряются куда-нибудь влипнуть. Я собираюсь дать ей отставку.

День тянулся медленно. Кен наблюдал за главным входом в банк, ожидая появления сержанта. Постоянное напряжение вконец его измотало.

Когда дверь банка закрылась, и он начал подсчитывать кассу, Паркер сказал:

— Если этот фараон спросит тебя обо мне, Холленд, ты ведь ничего не скажешь, а?

— Конечно, — ответил Кен, размышляя над тем, как бы реагировал Паркер, если бы узнал правду. — Можешь не волноваться.

— Хотел бы я не волноваться, — с тревогой произнёс Паркер. — Если они узнают, что звонил я, проклятые журналисты затравят меня. Представляешь, как отреагирует Шварц, когда узнает, что я посещал проститутку. Не успею я и глазом моргнуть, как этот старый канадец вышвырнет меня из банка. А потом ещё жена. Она никогда мне этого не простит.

— Успокойся, — сказал Кен, желая успокоиться сам. — Я ничего не скажу.

— Это мне послужит уроком, — продолжал Паркер. — Теперь я буду осторожней. — Он закрыл кассу. — Всё, мне пора встречать тёщу. Извини, что не могу подбросить тебя домой.

— Ничего, — сказал Кен. — Мне ещё надо разобраться с чеками. Пока.

Он не спеша закончил работу, чтобы убедиться, что Паркер уехал, затем спустился в раздевалку, взял шляпу и пакеты и вышел из банка.

Выйдя из автобуса, он остановился на углу купить вечернюю газету, а затем направился к своему бунгало. Придерживая пакеты одной рукой, он развернул газету и принялся изучать заголовки.

В рубрике «Экстренное сообщение» он увидел набранные крупным шрифтом заголовки:

«Убийство ледорубом в любовном гнездышке»,

«Бывшая танцовщица убита неизвестным»

Сердце глухо забилось. Кен остановился.

Он не мог заставить себя читать дальше и, сложив газету, направился к бунгало.

Дойдя до ворот своего дома, он заметил, как над забором появилась голова его соседки, миссис Филдинг. Миссис Филдинг улыбалась.

Она всегда торчала у забора.

Энн пыталась убедить Кена, что ничего плохого в этом нет, что это от одиночества, но Кен считал, что эта старая карга везде суёт свой нос, чтобы потом чесать языком с такими же, как она сама.

— Возвращаетесь из города, мистер Холленд? — спросила она, впиваясь взглядом в пакеты, которые Кен держал подмышкой.

— Совершенно верно, — ответил он, открывая калитку.

— Надеюсь, вы не совершили ничего сумасбродного, пока нет вашей жены, — продолжала она, грозя ему пальцем. — Я знаю, чем занимался мой дорогой муженёк, когда я уезжала.

«Ничего удивительного, старая дура, — подумал Кен. — Держу пари, старик пребывал в телячьем восторге, когда имел возможность на время избавиться от тебя».

— А вы так поздно возвращаетесь, — она лукаво улыбнулась. — Сегодня ночью после двух я слышала, как вы подъезжали.

Сердце у Кена опустилось.

— После двух? — он попытался изобразить удивление. — Нет, это был не я. Я лёг в одиннадцать.

Её улыбка вдруг застыла. Кен не выдержал её пытливого, пронзительного взгляда и отвёл глаза.

— О, я выглядывала из окна, мистер Холленд. Я уверена, что это были вы.

— Вы ошиблись, — уличённый во лжи Кен попытался замять разговор. — Извините. Мне надо написать письмо Энн.

— Да, — она не спускала с него пронзительного взгляда. — Передавайте ей от меня наилучшие пожелания.

— Обязательно, — сказал Кен и, выдавив из себя улыбку, поспешил к дому. Он открыл входную дверь и вошёл в бунгало.

Минуту он не двигался, слушая как стучит сердце.

Если полиции придёт в голову допросить её, она выдаст его с головой. Он должен был догадаться, что она не могла упустить возможность пошпионить.

Она видела пакеты. Если она запомнит, и полицейские её расспросят, как же он всё объяснит?

У Кена было чувство, что он попался. Войдя в гостиную, Кен открыл бар, достал бутылку и налил себе виски. Затем уселся на диван. Опустошив стакан, он прочёл краткое сообщение в газете:

«Сегодня рано утром Фэй Карсон, бывшая танцовщица ночного клуба «Голубая Роза», была обнаружена своей служанкой мёртвой на кровати в спальне. Как полагают, орудие убийства — ледоруб, взятый из холодильника убитой.

Сержант Джек Донован из Отдела расследования убийств, проводящий расследование, заявил, что у него есть несколько версий и можно ожидать скорого ареста преступника. Сержант очень желает побеседовать с высоким, крепкого сложения мужчиной, который носит жемчужно-серый костюм и серую шляпу с опущенными полями, покинувшим квартиру Фэй Карсон прошлой ночью».

Кен уронил газету и закрыл глаза. В следующий момент его охватила паника, и он еле сдержался, чтобы не сесть в машину и помчаться куда глаза глядят, пока его не поймают.

«Высокий, крепкого сложения мужчина в жемчужно-сером костюме и шляпе с опущенными полями».

Каким дураком он был, когда покупал точно такой же костюм. Он купил его, потому что Энн могла заметить его отсутствие, но сейчас он понял, что, может быть, ему никогда не придётся его надеть. Он вытер пот с лица. Может ему удрать?

«Куда ты удерешь, дурак, — подумал он. — И как далеко? Единственный твой шанс — сидеть на месте и беречь нервы. Единственная надежда. Ты должен сидеть на месте ради Энн и ради себя».

Он встал и поставил стакан на стол. Затем распечатал пакеты и отнёс туфли и костюм в спальню и положил их в шкаф.

Затем вернулся в гостиную и снова наполнил стакан.

Он благодарил небо, что Энн уехала, и что он сам может решать, что делать, но через несколько дней она вернется. Он и не пытался себя обмануть, что дело к тому времени завершится. Если и завершится, то тем, что он сядет в тюрьму.

Он поставил стакан и закурил. Какой-то звук на улице заставил его вздрогнуть, и он посмотрел в окно.

Напротив его бунгало остановилась машина. Дверца её открылась, из машины вылез крупный мужчина.

Кен стоял у окна, скованный ужасом. Дыхание со свистом вырывалось сквозь сцепленные зубы.

Ещё один дородный мужчина вылез из машины, и они оба двинулись через тротуар к его калитке.

На мужчине, открывшем калитку, был коричневый костюм и такого же цвета шляпа.

Кен узнал его.

Это был сержант Донован.

 

ГЛАВА I

1

В пять минут десятого, через семь часов после того, как Кен Холленд украдкой покинул Лессингтон авеню, 25, полицейская машина затормозила у высокого коричневого здания и припарковалась за двумя другими полицейскими машинами, стоявшими здесь уже пятнадцать минут.

Лейтенант Гарри Адамс из Отдела расследования убийств вылез из подъехавшей машины и подошёл к крыльцу. Патрульный, стоявший у крыльца, вытянулся по стойке «смирно».

— Верхний этаж, господин лейтенант, — сказал он, отдавая честь. — Сержант Донован наверху.

— А где ему ещё быть — в подвале? — сказал Адамс и, не взглянув на патрульного, вошёл в холл.

Он остановился, чтобы прочесть фамилии над почтовыми ящиками, затем фыркнул.

— Гадюшник, — пробормотал он. — Первое убийство за два года и оно должно было случиться в гадюшнике.

Адамс был невысок, худощав и щёгольски одет. Его густые, ослепительно белые волосы контрастировали с чёрной шляпой. Лицо вытянутое, с глубоко запавшими щеками и острым длинным носом. Когда он был в гневе, что случалось нередко, его серые, как грифель, глаза загорались, будто в голове у него включалась лампочка. Лицо же лейтенанта всегда оставалось бесстрастным. Он пользовался репутацией безжалостного и ожесточившегося человека. Его одинаково сильно ненавидели как подчинённые, так и преступники, судьба которых была настолько несчастной, что уготовила с ним встречу.

Но Адамс был первоклассным полицейским офицером и во сто крат проницательней Донована, и Донован знал это. Этот огромный полицейский жил в постоянном страхе перед лейтенантом, зная, что если он даст тому хоть малейший повод, у Адамса достаточно возможностей испортить ему карьеру.

Адамс начал неторопливо подниматься по лестнице.

Тишину дома нарушали лишь его шаги. Он никого не встретил, как будто обитатели дома знали, что он здесь, и напуганные, затаив дыхание, прятались за закрытыми дверями.

На верхней лестничной площадке стоял Джексон, крупный краснолицый полицейский. Когда Адамс добрался до верхнего этажа, Джексон отдал честь и продолжал стоять молча, ожидая приказаний. Он знал Адамса достаточно хорошо, чтобы молчать, пока тот не обратится к нему.

Адамс вошёл в большую светлую гостиную, где уже работал эксперт по дактилоскопии Флетчер.

Донован осматривал комнату, его крупное тяжёлое лицо потемнело от напряжения.

Адамс прошёл через гостиную в спальню, будто инстинктом чувствуя, что тело находится там. Он подошёл к кровати и уставился на Фэй. Несколько минут он смотрел на неё, не шевелясь. Затем, не отводя глаз, достал сигарету, прикурил её, глубоко затянулся и выпустил через ноздри густое облако дыма.

Донован стоял у двери, напряжённо и молча наблюдая за Адамсом.

— Док? — вопросительно произнёс Адамс, не поворачиваясь.

— Уже выехал, господин лейтенант, — ответил Донован.

Адамс склонился над телом Фэй и прикоснулся к её руке.

— Смерть наступила примерно шесть часов назад.

— Этот ледоруб, господин лейтенант…

Адамс посмотрел на ледоруб, лежавший на полу, затем повернулся к Доновану.

— Ну и что?

Сержант вспыхнул.

— Я думаю, это орудие убийства, — сказал он, уже жалея, что заговорил.

Адамс удивлённо поднял тонкие белые брови.

— Замечательно. А я думал, она взяла это в постель, чтобы почистить ногти. Итак, ты считаешь, что это орудие убийства? — его глаза вспыхнули. — А чем это может быть ещё, болван? Закрой свой чёртов рот!

Адамс отвернулся и стал ходить по комнате. Донован наблюдал за ним потемневшими от ненависти глазами.

— Что ты узнал о ней? — процедил Адамс.

— Она занималась проституцией около года, — сказал Донован. — До этого танцевала в «Голубой Розе». Не зарегистрирована. На улице не работала.

Адамс повернулся.

— Войди и закрой за собой дверь.

Донован исполнил приказание. По опыту он знал, что уединение с Адамсом ничего приятного не сулит, и внутренне собрался.

— Пресса ещё не в курсе? — тихо спросил Адамс. Он сел на край постели, отодвинув ногу Фэй, чтобы та ему не мешала. Он абсолютно не реагировал на лежавшее рядом с ним тело.

— Нет, господин лейтенант.

Донован до ужаса боялся прессы. В прошлом он уже натерпелся от двух местных газет, которые призывали полицию к более решительным действиям. И именно ему досталось больше всех.

— Придётся сообщить, но попозже. Выдай информацию так, чтобы она попала в рубрику «Экстренное сообщение», — продолжал Адамс. — У тебя целый день и большая часть ночи, чтобы успеть что-то найти для утренних газет. Первое убийство за этот год. Они постараются раздуть это дело. «Геральд» копает под городскую администрацию уже несколько месяцев. Это убийство даст им прекрасную возможность забросать нас камнями, если мы быстро не раскроем его, — он протянул тонкую, сухую руку и похлопал Фэй по колену. — Живая она ничего не значила, но теперь стала очень важной персоной. Ты не знаешь, что происходит в этот момент за политическим фасадом, да тебе и не надо знать. Но это убийство может сработать, как динамит: множество людей из нынешней администрации слетят со своих мест. Не хватало только искорки, и это убийство может ею стать. Линдсея Берта поддерживает пресса и любят избиратели. Он давно следит за большими людьми города; да будет тебе известно, наш комиссар — большой человек, и Берт ненавидит его. У Берта множество средств. Это убийство ему на руку. Оказывается, здесь, на Лессингтон Авеню, менее, чем в ста ярдах от здания муниципалитета, находится дом, набитый проститутками. Прекрасная новость, если учесть, что комиссар не раз заявлял, что город чист, как утренняя роса, — он потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на столике у кровати и посмотрел Доновану в глаза. — Я говорю тебе всё это, чтобы ты не тешил себя мыслью, что дело это ничего не значит. Значит, и немало. Это дело не будет сходить с первых страниц газет, пока не найдут убийцу. И найдешь его ты, Донован. В твоём распоряжении всё, что тебе понадобится. Можешь просить о любой помощи. Можешь советоваться со мной, если сочтёшь нужным, но за работу — успех или провал — отвечаешь ты. Понял?

— Да, господин лейтенант.

«Вот оно что, — подумал Донован, — эта мелкая сволочь решила всё спихнуть на меня. Он понимает, что работы невпроворот — любой парень в этом городе мог отправить её на тот свет — и решил использовать это дело, чтобы избавиться от меня. Что ж, судьба. Дамочка отъехала, и я оказался в самом центре политической грызни».

— Это будет нелегко, — продолжал Адамс. — Парень, который убил её, может оказаться сумасшедшим, — он замолчал, забросив ногу за ногу и охватив колена руками. — Ты не разучился молиться, Донован?

Огромный полицейский вспыхнул, уставившись на Адамса, но увидев, что тот не шутит, пробормотал:

— Думаю, нет.

— Тогда послушайся моего совета и молись, как никогда в жизни не молился, чтобы этот парень не оказался сумасшедшим. Если он сумасшедший, не исключено, что ему понравится убивать проституток и он захочет повторить. Заберётся в другой гадюшник и даст в руки прессы ещё одну дубинку, которая опустится на наши головы. Это ведь не единственный притон в городе. Так что будь наготове, Донован, если он сумасшедший и снова захочет развлечен.

В дверь постучали, и Донован открыл её.

Вошёл Джексон и доложил:

— Приехал доктор, господин сержант.

Адамс подошёл к двери.

— Входите, доктор, — сказал он и жестом пригласил доктора в комнату.

— Она ждёт вас.

Доктор Саммерфельд подошёл к кровати. Он был тучным спокойным человеком с багровыми лицом и лысиной.

— Да, неплохая работа.

Реплики Саммерфельда Адамса не интересовали.

Он прошёл в гостиную, где полицейский фотограф устанавливал фотокамеру.

— Вы поступаете в распоряжение сержанта Донована, — сказал Адамс, обращаясь к Флетчеру и фотографу. — Расследование проводит он.

Донован заметил как эти двое обменялись испуганными взглядами.

«Они понимают, — горько подумал он. — Первое убийство за два года, и его получаю я. Они не дураки. Если бы дело было несложным, я бы его не получил. Ладно. Может первый раз в жизни мне повезёт. Хотел бы я увидеть выражение лица этой сволочи, когда я найду убийцу».

— Что вы собираетесь предпринять, сержант? — спросил Адамс.

— Я собираюсь узнать, с кем она провела вчера вечер, — медленно начал Донован, осторожно подбирая слова. — Она не работала на улице, поэтому либо у неё были постоянные клиенты, либо её рекомендовали, а это значит, что её услугами пользовались не все подряд. Служанка сообщила, что девушка специализировалась на немолодых развратниках с солидным доходом. Может быть, она кого-то шантажировала и ей заткнули рот.

Донован увидел, что Флетчер и фотограф Холтби смотрели на него, вытаращив глаза.

«Что, сволочи, съели, — злорадствовал он про себя. — Вы, наверное, думали, что у меня в голове труха».

— Пока док осмотрит её, я опрошу соседей. Они могли его видеть, — продолжал он.

— Вы слишком доверчивы, сержант. Давать информацию фараонам — именно в этом смысл жизни проституток, — съязвил Адамс.

Холтби хихикнул.

— Убита одна из них, — спокойно парировал Донован. — Возможно, это развяжет им языки.

Адамс удивлённо поднял брови. Он вдруг задумчиво посмотрел на Донована.

— А вы психолог, сержант, — сказал он.

Донован повернулся к Флетчеру, который поспешил согнать с лица ухмылку.

— В спальне на полу лежит ледоруб. Проверь на отпечатки пальцев и побыстрее! Не стойте без дела, мне нужна работа!

Флетчер вытянулся.

— Слушаюсь, господин сержант.

Донован вышел из квартиры.

Адамс проводил его взглядом, затем вернулся в спальню, чтобы поговорить с доктором Саммерфельдом.

2

Рафаэль Свитинг услышал как настойчиво звонят в дверь, и торопливо вытер пот с лица рукавом халата.

Он видел, как к дому подъехали полицейские машины и знал, что рано или поздно к нему придут.

«Что случилось? — спрашивал он себя. — Что-то в квартире наверху». Он слышал тяжёлые шаги над головой. Он боялся подумать, что это убийство, но был уверен, что её убили. Как раз тогда, когда он наконец обосновался, как раз тогда, когда он уже был уверен, что ему удалось замести следы.

Звонок не умолкал, и Свитинг в спешке оглядел пыльную, убого обставленную комнату. Свидетельства его вчерашней деятельности были торопливо спрятаны. Ему пришлось попотеть, чтобы очистить комнату, но появление полицейских машин по крайней мере предупредило его о предстоящем визите.

Большой, запертый на ключ, шкаф у стены был забит газетами, конвертами, путеводителями и телефонными справочниками, необходимыми в его работе. Они не полезут в шкаф, если только у них нет ордера на обыск. Даже если они откроют шкаф, всё равно к нему не подкопаешься, просто станет известным, что он снова вернулся к прежнему занятию.

Китайский мопс, свернувшись в кресле, пристально наблюдал за входной дверью. Пёс тяжело дышал. Он посмотрел на хозяина испуганными глазами, будто понимал, что за дверью враг.

Хозяин нежно погладил пса, но тот не успокоился.

Затем Свитинг пересёк комнату, повернул ключ, собрался с духом и открыл дверь.

Он увидел огромного полицейского и с облегчением вздохнул: это был не Адамс. Этого фараона Свитинг не знал.

— Вам что-то нужно? — поинтересовался он, тщетно пытаясь улыбнуться, но лицо его исказилось в кривой ухмылке.

— Полиция, — сказал Донован и подумал, что этого толстяка он где-то видел. Его неповоротливый мозг стал рыться в прошлом, но ему не удавалось ничего вспомнить, и это его раздражало. — Как вас зовут?

— Моя фамилия Свитинг, — толстяк держал дверь так, чтобы Донован не смог заглянуть в комнату. — Что-то случилось?

— В квартире над вами убили женщину, — сказал Донован. — Вы видели, что к ней кто-нибудь поднимался вчера вечером?

Свитинг покачал головой.

— Боюсь, что нет. Я рано лёг спать. К тому же, я избегаю людей. И стараюсь не обращать внимания на то, что происходит в этом доме.

Донован почувствовал, что толстяк лжёт.

— И вы ничего не слышали?

— Я крепко сплю, — сказал Свитинг. Он понял, что этот огромный полицейский с тяжёлым лицом не опасен. Свитинг видел, как подъехал Адамс, и боялся, что явится именно он. Толстяк знал, что лейтенант сразу же узнает его. — Извините, ничем не могу помочь. Я даже не знал эту женщину. Конечно, видел несколько раз. Мы встречались на лестнице. Вы говорите она убита? Какой ужас!

Донован свирепо посмотрел на него.

— Никого не видел, ничего не слышал?

— Совершенно верно. Если у вас больше нет вопросов, я пойду. Вы подняли меня с постели. — Улыбаясь, Свитинг начал медленно закрывать дверь.

Донован не знал, о чём ещё того спросить. Он понял, что упустил инициативу. Это с ним случалось не впервые, но делать было нечего. Он слегка кивнул и отступил от двери.

Мягко улыбаясь, Свитинг закрыл дверь, и Донован услышал как повернулся ключ.

Он сдвинул шляпу на затылок, почесал подбородок и направился к ступеням.

«Интересно, где я видел эту жирную сволочь? — спрашивал он себя. — Проходил ли он по какому-нибудь делу или просто встречался на улице?» Он был уверен, что Адамс знает его. У Адамса феноменальная память на лица. Сердито пожав плечами, Донован спустился на третий этаж и направился к следующей квартире.

Полчаса назад он прибыл на место, а дело не сдвинулось с мёртвой точки. Донована охватила паника. Вернуться назад и сказать Адамсу, что он ничего не обнаружил, означало поставить на себе крест.

Он с яростью вдавил кнопку звонка жёлтой входной двери.

Дверь открыла Мэй Кристи. Она тоже видела, что подъехали полицейские машины, и знала, что полиция навестит её. Глотком джина Мэй подкрепила свои силы, и теперь Донован ощущал запах спиртного в её дыхании.

— Полиция, — сказал он. — Мне нужно с вами поговорить.

Отстранив её, он прошёл в гостиную.

— Ко мне нельзя, — запротестовала она. — Что подумают люди?

— Заткнись и сядь! — огрызнулся Донован.

Сгорая от желания узнать из-за чего в доме полиция, а вовсе не потому, что испугалась Донована, Мэй повиновалась. Она достала сигарету и удивлённо подняла тонкие брови.

— Чего надо? — спросила она.

— Ты знаешь Фэй Карсон?

Лицо Мэй прояснилось.

— С ней что-то случилось? — спросила она с надеждой.

— Она убита.

Донован увидел как она резко изменилась в лице и с удовлетворением отметил, что в её глазах промелькнул страх.

— Убита? Кем?

— Её убили ледорубом. Мы ещё не нашли убийцу. Она работала вчера вечером?

— Не знаю. Меня не было дома.

Раздражение Донована усилилось.

— Итак, ты ничего не слышала, как и все остальные?

— А что я могу сделать? — сказала Мэй. — Убита! Вот дела! Она мне не нравилась, но этого я бы не пожелала никому. — Она встала и подошла к подоконнику, на котором стояла бутылка с джином. — Извини, но нервы сегодня взвинчены. — Она налила полный стакан. — Пить будешь?

— Нет. Значит ты не видела её вчера вечером?

Мэй покачала головой. Она сделала глоток, поперхнулась и похлопала себя ладонью по груди, чтобы откашляться.

— Теперь лучше. Нет, я не видела её.

Донован закурил.

— Этот убийца может вернуться, — сказал он, наклоняясь вперёд и пристально глядя Мэй в глаза, — Он может посетить и тебя. Если что-то знаешь, лучше выкладывай.

— Но я ничего не знаю.

— Припомни, ты никого не видела между часом и двумя?

Мэй уставилась в потолок. От джина у неё закружилась голова.

— Я вернулась около двух, — сказала она, — и встретила в холле парня, но он мог выйти из любой квартиры.

Донован слегка подался вперёд.

— Неважно, откуда он вышел. Как он выглядел?

— Мне кажется, он спешил. Чуть не сбил меня. Высокий, темноволосый, симпатичный. Я думала, может он захочет выпить, — она бросила искоса взгляд на Донована. — Знаешь, как это бывает…

— Ерунда, — оборвал её Донован. — Как он был одет?

— На нём был светло-серый костюм и серая шляпа.

— Ты его смогла бы узнать?

— Думаю, да. Но он совсем не похож на убийцу.

— Они никогда на себя не похожи. Сколько ему лет?

— Около тридцати.

Донован скорчил гримасу. Он вспомнил, как служанка сказала ему, что Фэй специализировалась на стариках.

— Что-нибудь ещё можешь о нём сказать?

— Ну, я спросила, не хочет ли он выпить, а он ответил, что спешит. Затем оттолкнул меня и выбежал на улицу.

— Он был встревожен?

— Я не заметила. Мне только показалось, что он очень спешит.

— Возле дома стояла машина?

Мэй покачала головой.

— Здесь не оставляют машин. Недалеко отсюда есть стоянка.

Донован встал.

— О'кей. Гляди в оба, и если увидишь этого парня, немедленно сообщи в полицию. Ясно?

Сразу после десяти Донован вернулся в квартиру Фэй.

Доктор Саммерфельд уже ушёл. Адамс с закрытыми глазами сидел в кресле, во рту торчала сигарета.

Флетчер и Холтби работали в спальне.

— Ну, нашёл что-нибудь? — спросил Адамс, открывая глаза.

Доновану пришлось сделать усилие над собой, чтобы скрыть возбуждение.

— Описание парня, который мог это сделать, — сказал он. — Видели, как он в спешке покидал дом около двух часов ночи.

— Большинство здравомыслящих парней спешили бы покинуть этот притон, — сказал Адамс.

— Я проверил. Ни у одной из дам прошлой ночью не было клиента, который бы подходил по описанию. Значит, он приходил к Карсон. Что сказал доктор?

— Около половины второго.

— Значит он мог это сделать.

— Совсем и не значит. Он мог подняться к ней, увидеть, что она мертва и поспешить скрыться.

Мягкий жужжащий звук привёл их обоих в замешательство. Звук шёл от телефонного аппарата. Донован подошёл к телефону и тупо на него уставился.

— Посмотрите, кто-то хотел приглушить звонок.

Адамс снял трубку.

Донован наблюдал за ним. Он увидел как Адамс нахмурился и произнёс:

— С вами говорит лейтенант Адамс, городская полиция. Вы кто?

Донован услышал как в трубке щёлкнуло, и Адамс, пожав плечами, положил её на место.

— Надо полагать, один из клиентов, — сказал Адамс. — Без сомнения, он положил трубку в спешке.

Донован снял трубку, позвонил оператору и сказал:

— Полиция. Срочно проверьте, откуда звонили, и сообщите.

Адамс неодобрительно посмотрел на него.

— Что за мысль? Не думаешь ли ты, что звонил убийца?

— Я хочу знать, кто звонил, — упрямо произнёс Донован.

Оператор ответила:

— Звонили из телефонной будки, расположенной в холле Ист нэшнл бэнк.

— Спасибо, сестричка, — поблагодарил Донован и повесил трубку.

Он опять принялся рассматривать телефонный звонок.

— Интересно, кто приглушил звонок, она сама или убийца? — размышлял Донован.

Повысив голос, Адамс позвал Флетчера.

— Ты проверял, на телефонной трубке есть отпечатки пальцев? — спросил он появившегося в дверь Флетчера.

— Нет, там чисто.

— Ты видел, что звонок заглушён?

— Конечно, но я не подумал, что это важно.

— Не удивительно, — с отвращением процедил сквозь зубы Адамс. — Совсем нет отпечатков?

Флетчер покачал головой.

— Похоже, что убийца, — сказал Донован. — Он бы оставила отпечатки.

Адамс жестом приказал Флетчеру выйти.

— Лучше поспрашивай, не слышал ли кто-нибудь вечером звонка.

— Я еду в банк, — сказал Донован. — Хочу узнать кто звонил.

— На кой черт тебе это?

— Эта девушка не работала на улице. Она имела постоянных клиентов, которые рекомендовали её своим друзьям. Я хочу поговорить со всеми, кого смогу найти. Одним из них может быть тот парень в сером костюме.

Адамс пожал плечами.

— О'кей, не самый худший вариант.

Донован быстро вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице; он подумал, что наконец-то добьётся успеха. Это единственное, чего он хотел. Немного удачи, и он раскроет это дело, а затем наплюёт на Адамса.

3

Полицейский комиссар Пол Говард сидел с сигаретой в зубах за большим столом красного дерева в своём кабинете. Его тяжёлое загорелое лицо было встревожено.

Говарду уже перевалило за пятьдесят. Он был тщеславен и уверенно продвигался по политической лестнице вверх. Его не покидала надежда стать вскоре окружным прокурором, а затем и сенатором. Говард прекрасно вписывался в существующую политическую систему: делал, что велят, но не забывал и о личной выгоде. Он занимал достаточно высокий пост, чтобы торговать своей благосклонностью. Говард нажил приличное состояние тем, что закрывал глаза на взяточничество и вымогательство, расцветшие при нынешней администрации.

В кресле у окна, вытянув ноги, сидел капитан полиции Джо Мотли с сигарой в руке и отсутствующим выражением на дряблом багровом лице.

Мотли был шурином Говарда и только по этой причине всё ещё оставался капитаном полиции.

Когда Говард занял место комиссара, Мотли понял, что может вылететь из полиции. Мотли не интересовала его работа. Он играл на скачках, но его положение было заметным, и он не собирался его терять. Он был знатоком человеческих душ и вскоре обнаружил, что Говард питает слабость к молоденьким, привлекательным девушкам.

Глория, младшая сестра Мотли, была молода и более чем привлекательна. Мотли не составило большого труда убедить её продемонстрировать свои прелести Говарду.

Через месяц Говард на ней женился, слишком поздно сообразив, что капитан полиции, от которого он собирался избавиться, оказался теперь его шурином.

С этого времени Мотли стал неприкосновенным. Говард быстро обнаружил, что как только он оказывал малейшее давление на Мотли, дверь в комнату жены для него запиралась. А как только он оставлял Мотли в покое, Глория возвращалась к исполнению своих супружеских обязанностей. Сходя с ума от этой живой, красивой девушки, он смирился с таким положением вещей, избрав линию наименьшего сопротивления.

Адамс, сидевший напротив комиссара, знал об этом. Он также знал, что от Мотли как от капитана полиции пользы никакой, и что если бы Мотли ушёл, Адамс автоматически занял бы его место. Многие месяцы он терпеливо ожидал, когда представится возможность избавиться от Мотли и Донована. Он обнаружил, однако, что необходим большой политический скандал, чтобы Мотли вылетел из полиции, и даже сейчас, слушая Говарда, он пытался придумать способ повернуть смерть Фэй Карсон так, чтобы она послужила той искрой, которая приведёт ко взрыву.

— Убийцу найти, и найти немедленно! — говорил Говард тихим злым голосом. Он взглянул на Мотли. — Всех людей бросить на это дело! Мы должны его схватить! Дом, набитый проститутками! Ты мне говорил, что в городе нет ни одного подобного дома.

Мотли улыбнулся, обнажив при этом жёлтые от никотина зубы.

— Такие дома существовали всегда, — сказал он. — Мы их закрываем, они открываются снова.

— А почему ты этот не закрыл? — спросил Говард.

Мотли уставился на него.

— Ты сам прекрасно знаешь. Это один из домов О'Брайена.

Говард вспыхнул, затем побледнел. Он коротко взглянул на Адамса, который сидел, безразлично уставившись на свои идеально начищенные башмаки. Говард успокоился: или Адамс не слышал реплики Мотли, либо это имя ему ничего не говорило.

Но имя О'Брайена очень много говорило Адамсу. Он знал, что О'Брайен — это деньги, поддерживающие партию. Он знал, что О'Брайен — это верхушка партийного аппарата. Он почувствовал, как мурашки пробежали по спине. Вот оно! Значит, дом номер 25 на Лессингтон авеню принадлежит О'Брайену. Вот тот скандал, за которым он охотился последние месяцы. Если он уличит Мотли в том, что тот выдал О'Брайена, взрыв, которого он так ждал, неизбежен.

Только некоторые из высокопоставленных чиновников администрации знали, что за партией стоит О'Брайен. Предполагалось, что Адамс этого не знает, но о партии он знал всё.

Говард почувствовал как ярость охватила его. Этот жирный растяпа, должно быть, с ума сошёл, произнося имя О'Брайена в присутствии Адамса. Он снова взглянул на Адамса. Нет, тот ничего не знает об О'Брайене. Он не обратил внимания на реплику. Адамс хороший полицейский, но не более. Его интересует только работа, политика для него ничего не значит.

Говард не знал, что дом номер 25 на Лессингтон авеню принадлежит О'Брайену и встревожился, услышав это. Если пресса обнаружит этот факт, последствия для администрации будут фатальными. Было крайне необходимо поймать убийцу как можно скорее.

— Что тебе удалось выяснить? — спросил он Мотли.

Мотли небрежно махнул рукой в сторону Адамса.

— Этим занимается он. Знаешь, Пол, ты слишком уж раздул это убийство. Кому какое дело, в конце концов?

— Будет тебе дело, когда раскроешь завтра утром газету, — мрачно произнёс Говард. — Есть какие-нибудь зацепки? — обратился он к Адамсу.

— У нас есть описание внешности парня, который мог это сделать, — сказал Адамс. — Сейчас этим занимается Донован.

— Донован? Нет, этим делом должны заняться вы! — яростно прорычал Говард. — Донован!.. — он замолчал, нахмурившись, и пожал плечами.

Мотли посмотрел на него, скрывая усмешку.

Донован был любимчиком Мотли. Говард и Мотли по этому поводу уже сталкивались, и Адамс об этом знал. Также он знал, что Глория использовалась для того, чтобы вывести Донована из-под удара, и было не похоже, чтобы Говард захотел вернуться к этому вопросу, если, конечно, его не принудить.

— Донован — хороший парень, — сказал Мотли, похлопывая себя по толстому брюху. Хотя ему было всего тридцать восемь, недостаток движения, алкоголь и обильное питание округлили его фигуру, и он выглядел старше своих лет. — Не часто нам выпадает дело об убийстве, и это, может быть, его шанс. Я хочу, чтобы он реабилитировал себя. Вот уже несколько месяцев его клюёт пресса. Пришло время ему показать, на что он способен.

— Здесь не театр одного актёра, — сказал Говард, с трудом сдерживаясь. — Я хочу, чтобы все работали над этим делом. Мы должны схватить убийцу, Джо.

— Конечно, конечно, — произнёс Мотли безразличным голосом. Он медленно поднялся. — Ладно, мне пора. Я собираюсь вечером в клуб и надо ещё зайти в парикмахерскую. Глория сказала, что хочет потанцевать. Ты пойдёшь?

— Джо, у нас на руках убийство.

Мотли уставился на Говарда.

— Ну и что? Это ведь не значит, что мы с тобой не можем поехать в клуб. На какого чёрта мы держим здесь Адамса? Он этим и займётся.

— Ты иди, У меня дела, — резко произнёс Говард.

— Глория будет недовольна. Она надеется, что ты придёшь.

Говард хотел что-то сказать, но передумал. Чтобы скрыть смущение, он притушил почти потухшую сигару.

— Конечно, если ты не хочешь… — продолжал Мотли.

— Ладно, я посмотрю, если позволят дела. Может быть, я загляну попозже.

— Поступай, как сочтешь нужным, — сказал Мотли. — Но глупо позволять молодым соплякам увиваться вокруг неё. Ты ведь знаешь, что бывает, когда она идёт на танцы без тебя. А мне есть за кем присматривать.

Адамс, внимательно за всем наблюдая, увидел как почернело лицо Говарда и понял, что Мотли затронул самую больную тему.

«Дурак! — презрительно подумал Адамс. — Как его оседлали! Он уже дрожит только от мысли, что какой- нибудь сопляк пройдёт мимо неё, когда его нет рядом. Если бы я попал в такое рабство к юбке, я бы, наверное, застрелился!»

Когда Мотли ушёл, Говард обратил всё своё внимание на Адамса. Сообразив, что Адамс услышал намного больше, чем следовало, он свирепо посмотрел на лейтенанта.

Но было похоже, что лейтенант либо спит, либо в мыслях за много миль отсюда, и его полное безразличие к происходящему успокоило Говарда.

— Что вы предприняли, Адамс?

Адамс вздрогнул, будто его оторвали от размышлений, посмотрел на комиссара, и на его лицо вернулось выражение сосредоточенности.

— Как всегда, сэр. Я не отклоняюсь от обычной процедуры. Мой доклад у вас на столе. У нас есть описание внешности мужчины, который, как мы считаем, был в её квартире приблизительно в то время, когда она умерла. Донован разрабатывает эту версию. Убийство проститутки всегда сложное дело. Мотив убийства пока не установлен. Ничего не исчезло.

— Каковы шансы быстро закончить дело? — спросил Говард, подавшись вперёд и внимательно глядя на Адамса.

Адамс покачал головой.

— Я бы не расчитывал на это, сэр. Это мог быть сумасшедший. Если больше ничего не произойдёт, шансов практически нет. Она могла шантажировать клиента, и тот убил её, чтобы заткнуть рот. Мы обыскали квартиру, не похоже, чтобы она собирала материал для шантажа, но она могла держать эти материалы в банке или тайнике.

— Вы думаете, это был сумасшедший? — спросил Говард.

Адамс покачал головой.

— Думаю, нет. Сумасшедший всегда сначала душит, а только потом режет. А она была убита одним ударом. Док считает, не исключено, что она знала убийцу, так как удар был нанесён спереди. Она наверняка видела его, но не крикнула. По крайней мере, никто крика не слышал.

Говард взял новую сигару, откусил кончик и выплюнул его в корзину.

— Мы должны быстро найти убийцу. Донован хороший полицейский, но оперативная работа — его слабое место. Я полагаюсь на вас, Адамс. Проведите независимое расследование. Не обращайте внимания на то, что делают Мотли и Донован. Выследите убийцу и схватите. Вскоре возможны кое-какие перемены, и в случае, если вы справитесь с делом, то очень себе поможете.

Они взглянули друг на, друга.

Худое, удлинённое лицо Адамса ничего не выражало, но он чувствовал, как внутри поднимается волна ликования.

— Капитан узнает, что я занимаюсь этим, сэр, — сказал он. — И может отстранить меня от дела.

— Я скажу ему, что вы работаете по моему приказу, — сказал Говард. — В ваши обязанности входит расследование и информация обо всех преступлениях, совершённых в городе. Отчёт мне нужен в любом случае. Поручите кому-нибудь черновую работу, а сами сосредоточьтесь на убийстве. Я дам вам возможность знакомиться со всеми донесениями Донована. А теперь за работу, мне нужны результаты.

— Вы их получите, сэр, — сказал Адамс и вышел из комнаты.

С минуту Говард сидел, пристально изучая промокашку на столе, затем встал, подошёл к двери и приоткрыл её.

— Я еду в муниципалитет, — сказал он секретарше. — Пуду через час.

Он закрыл дверь, надел шляпу, прошёл к чёрной лестнице и поспешил вниз.

 

ГЛАВА II

1

В течение последних трёх лет Шон О'Брайен был тайным политическим боссом, стоявшим за нынешней администрацией. Он появился в тот момент, когда партия была «на мели», и неимоверными финансовыми усилиями он вдохнул в неё новую жизнь.

Эд Фабиан, толстый, живой, бездарный политик, был лидером партии в тот момент, когда возник О'Брайен со своими миллионами. Он принял предложенную О'Брайеном финансовую помощь, не интересуясь, откуда деньги и когда нужно вернуть долг.

Тот факт, что О'Брайен настоял на полной анонимности источника финансирования, возбудил у Фабиана подозрения, но ему нужны были деньги, чтобы оживить партию, и он не мог позволить себе такую роскошь, как любопытство.

Фабиан вдруг обнаружил, что превратился в марионетку, но он постарел и растерял все свои боевые качества, если они у него когда-либо были.

С тех пор, как он получил кредит, он был обречён выполнять приказы О'Брайена.

Он был бы чрезвычайно потрясён, если бы узнал, что О'Брайен заработал свои миллионы на крупной торговле наркотиками. Созданная О'Брайеном организация была со временем разгромлена. Он всегда считал, лучше быть невидимым, неизвестным лидером, и когда работавшие на него люди на долгое время обосновались за решётками французских тюрем, ему удалось бежать из Франции, к тому же не с пустым карманом.

Он прибыл во Флинт Сити, штат Калифорния, отдохнуть от трудов праведных. Очень скоро он утомлся от безделья и решил попробовать себя в политике. Оценив политическую ситуацию в городе, он выбрал партию Фабиана как самую нежизнеспособную и купил её.

Несмотря на чрезвычайную осторожность в пору его деятельности в наркобизнесе, он не смог избежать минимума контактов с торговцами наркотиками, и один из них, ныне отбывающий двадцатилетний срок заключения, заговорил.

Полиция имела только смутное представление о его внешности, но О'Брайен знал, что за ним всё ещё охотятся. Любого рода реклама была для него опасна. Случайная фотография в местной газете может попасться на глаза офицеру дивизиона по борьбе с наркобизнесом, и О'Брайен на ближайшие, двадцать лет перейдёт на казённые хлеба.

Три благополучно прошедших года не разбаловали его. Он всегда избегал рекламы и предпочитал жить незаметно, как можно меньше встречаясь с людьми.

Ему льстило, что он управляет деятельностью процветающего города.

Избиратели же не имели представления о том, что именно он — тот человек, который дёргает за ниточки по известной степени определяет их жизнь.

У него было великолепное бунгало и огромный парк с тропическими растениями, спускающийся к реке. Всё это было окружено высокой стеной, и даже самые любопытные из прохожих не могли за неё заглянуть.

Комиссару полиции Говарду потребовалось двадцать минут быстрой езды, чтобы добраться до бунгало. Подъезжая к дому по длинной извилистой аллее, обрамленной клумбами георгин, он видел, как целый полк китайцев-садовников трудится, чтобы поддержать безупречную красоту парка.

Но парк в это утро не интересовал Говарда. Он знал, что неразумно было приезжать к О'Брайену. Подозревая, что деньги его были не слишком чистыми, Говард старался, чтобы его имя не было впрямую связано с именем О'Брайена, и если им надо было встретиться, заботился о том, чтобы при этом присутствовали и другие члены партии. Но сейчас ему надо было поговорить с О'Брайено наедине, и он понимал, что разговор этот доверять телефону нельзя.

Он затормозил у главного входа, вышел из машины, быстро миновал солярий и позвонил в дверь.

Дверь открыл слуга О'Брайена, Салливан, огромный боксер, в прошлом чемпион, в белом пиджаке и отутюженных чёрных брюках. В его глазах отразилось крайнее изумление, когда он увидел Говарда.

— Мистер О'Брайен дома? — спросил Говард.

— Дома, — ответил Салливан, отступая в сторону, — но он сейчас занят.

Войдя в холл, Говард услышал голос поющей женщины и сначала подумал, что это радио. Чистое сопрано изумительной красоты. Даже Говард, который не был ценителем музыки, понял, что голос необычайно красив.

— Скажи ему, что это очень важно.

— Лучше сами скажите, босс, — ответил Салливан. — Моя жизнь стоит гораздо дешевле, чем визжание этой курицы. — Он сделал знак идти по коридору, ведущему в большую гостинную. — Проходите, не церемоньтесь.

Говард прошёл коридор и остановился у открытой двери гостиной.

О'Брайен сидел, развалясь в кресле, со скрещенными на груди руками и закрытыми глазами.

У рояля возле открытого окна пела высокая, стройная девушка. Она была невероятно красива: блондинка С большими зелёными глазами, аккуратным точеным носиком и крупным чувственным ртом. На ней был белый кашемировый свитер и клетчатые бело-голубые джинсы.

Она пела какую-то смутно знакомую Говарду арию. Её текучий голос был богат интонациями и необычайно красив.

Он смотрел на неё не двигаясь, чувствуя, как учащается пульс. До настоящего момента он считал Глорию самой красивой женщиной в городе, но теперь вынужден был признать, что пальма первенства принадлежит этой девушке. Фигура её также была великолепна. «Как ему удалось найти такую красотку», — с завистью подумал Говард.

Тут девушка его заметила.

Её голос легко поднимался к самой высокой ноте, которую она должна была взять, когда их глаза встретились. Она вздрогнула, голос сорвался и пальцы застыли над клавишами.

О'Брайен открыл глаза, нахмурившись.

— Какого чёрта?.. — начал он, взглянув на неё, но, проследив направление её взгляда, медленно повернул голову и в свою очередь уставился на Говарда.

— Извините, что помешал, — сказал Говард, входя в комнату. — Мне надо с вами поговорить.

О'Брайен поднялся. Он не выказал удивления, увидев Говарда, но тот знал, что О'Брайен удивлён.

— Жаль, что вы не подождали, пока она закончит, — сказал он, подходя к Говарду и пожимая ему руку. — Но ничего. Музыка всегда была вашим слабым местом, не так ли, комиссар? Хочу представить вас мисс Дорман, моей будущей жене.

Девушка встала и подошла к ним. Её полные, сильно накрашенные губы расплылись в улыбке, но в глазах стыла настороженность. Говарду пришла в голову странная мысль: она его боится.

— Ваша будущая жена? — повторил он удивлённо. — Для меня это неожиданность. Поздравляю. — Он по жал её изящную, прохладную руку и улыбнулся О'Брайену. — Замечательно сработано. А я уж думал, что вы останетесь холостяком на всю жизнь.

— Я не торопился, — сказал О'Брайен, обнимая девушку за талию. — Она стоит того, чтобы её подождал, не правда ли? Гильда, это комиссар полиции Говард Он очень влиятельный человек, и я хочу, чтобы вы подружились.

— Ты ведь знаешь, Шон, теперь все твои друзья — мои друзья, — ответила Гильда.

О'Брайен рассмеялся.

— Красиво звучит, но ты не проведёшь меня. Я видел, как ты смотрела на некоторых моих так называемых друзей. В любом случае, с этим парнем будь поласковей. Мне он нравится, — он взглянул на Говарда. — Выпьем, комиссар?

— Да, но … — Говард взглянул на Гильду, затем на О'Брайена. — У меня к вам небольшое дело …

— О, теперь уж она вас наверняка полюбит, — сказал О'Брайен. — Ты слышала, киска? Дело!

— В таком случае, я вас оставлю, — сказала Гильда, освобождаясь от руки О'Брайена. — Только недолго, Шон.

Она пристально посмотрела на Говарда, улыбаясь ему. Затем вышла из комнаты.

Говард проводил её взглядом.

— Ничего, правда? — спросил О'Брайен, который всё замечал. Он знал слабость Говарда к молоденьким девушкам. — А какой голос! — Он подошёл к бару и приготовил два хайбола. — Не поверите, я нашёл её в ночном клубе, где она работала певичкой! Как только я услышал её голос, я убедил её заняться серьёзной музыкой. Сейчас она занимается Моцартом. Её слушал Франчелли и чуть не сошёл с ума. Он говорит, что через пару лет она будет выступать в театре «Метрополитен».

Говард взял стакан с виски и сел.

Он взглянул на О'Брайена.

«Красивый, дьявол, — подумал он. — Ему вряд ли больше сорока и, должно быть, стоит миллионов десять, если вообще чего-нибудь стоит».

О'Брайен был привлекателен и по-своему эффектен. Высокие брови и изящно подстриженные усы придавали но облику что-то демоническое.

— Что случилось, комиссар? — спросил он, присаживаясь на подлокотник кресла и покачивая ногой.

— Вы знаете о Лессингтон авеню, 25? — спросил Говард.

Правая бровь О'Брайена удивлённо поднялась.

— Что именно?

— Я слышал, что вы владелец.

— Ну и что?

— Прошлой ночью в одной из квартир была убита проститутка, а в четырех других квартирах так же обитают проститутки.

О'Брайен отхлебнул виски, поставил стакан и закурил. Лицо ничего не выражало, но Говард знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что мысль его напряженно работает.

— Причин для беспокойства нет, — сказал наконец О'Брайен. — Я об этом позабочусь. Как звали девушку?

— Она называла себя Фэй Карсон.

Лицо О'Брайена по-прежнему ничего не выражало, но глаза его на мгновение сузились, и Говард понял, что сообщение потрясло его.

— Пресса уже знает?

Говард отрицательно покачал головой.

— Придётся сообщить примерно через час. Я подумал, что сначала необходимо переговорить с вами. Это убийство может наделать много шума.

— Откуда вы знаете, что дом принадлежит мне?

Итак, он этого не отрицал. Сердце Говарда упало.

Он надеялся, что Мотли ошибся.

— Мотли сказал.

— Этот растяпа слишком много говорит, — сказал О'Брайен. Он почесал подбородок и уставился вниз, на ковёр.

— Можно установить, что дом принадлежит вам? — спокойно спросил Говард.

— Не исключено. Его купил мой поверенный, но если кто-то копнёт поглубже, может выйти и на меня. Одну минуту, я подумаю.

Говард сделал большой глоток виски. Он чувствовал потребность восстановить силы. Его никогда не покидала мысль, что О'Брайен подозрительный тип. Неизвестно, откуда появился, никто никогда о нём не слышал, и всё же — он обладал миллионами. А сейчас спокойно подтвердил, что ему принадлежит притон.

— Вы знали, кто живёт в доме? — спросил Говард.

О'Брайен нахмурился.

— Конечно. Во-первых, им тоже надо где-то жить, а, во-вторых, они чертовски хорошо платят, — он встал, подошёл к телефону и набрал номер. Через мгновение он произнёс в трубку: — Такс на месте? — Некоторое время он молчал, затем сказал: — Такс? Есть для тебя работа, всё остальное отложи. Отправляйся прямо сейчас на Лессингтон авеню, 25, собери всех этих красавиц и срочно вывези. Их должно быть четверо. Затем засели эти квартиры. Неважно кем, лишь бы выглядели прилично; лучше всего старыми девами, у которых есть почтенные родственники. Времени у тебя — два часа. Ясно? — Он положил трубку и вернулся в кресло, — Так, с этим порядок. Когда эти газетные ищейки прибудут, дом будет выглядеть настолько респектабельно, что перед входом они снимут шляпы и смахнут пыль с обуви.

Говард с тревогой смотрел на О'Брайена. Слишком уж всё гладко у него получается. Очень уж смахивает он на мошенника.

— Что ж, теперь легче. Мне бы такое и в голову не пришло, — медленно произнёс он.

О'Брайен пожал плечами.

— Я думаю, у вас и без того хватает забот. Я специализируюсь на том, как избегать неприятностей, — он потянулся за сигарами, бросил одну Говарду и закурил сам. — Теперь об этой девушке. Кто её убил?

— Мы не знаем. Убийца не оставил следов, но, похоже, она его знала. Её убили спереди, ледорубом, и никто не слышал, чтобы она кричала.

— Прошлой ночью? Прошлой ночью бушевала такая гроза, что ничего удивительного, что её не слышали.

Говард совершенно забыл о ночной буре и от стыда начал сердито кусать губы.

— Да. Неудивительно, что никто ничего не слышал. — Кто ведет расследование?

— Донован, но я поручил Адамсу провести самостоятельное расследование. Донован выяснил, как выглядел парень, который мог это сделать.

О'Брайен встал и направился к бару. Говард не был уверен, но ему показалось, что О'Брайен вдруг напрягся.

— Как он выглядел?

— Мы знаем немного: молодой, около тридцати трех, высокий, темноволосый, симпатичный. На нём был светло-серый костюм и такого же цвета шляпа.

— Да, не так уж много, — сказал О'Брайен, возвращаясь с двумя наполненными стаканами.

— Лучше, чем ничего, — Говард принял предложеный стакан. — Такие убийства всегда трудно раскрыть. Как правило, нет мотива.

О'Брайен снова уселся.

— Это убийство даст Берту возможность затеять скандал. Вы говорили с Фабианом?

— Нет ещё. К тому же вряд ли он сможет что-нибудь сделать. Всё зависит от меня. Если я быстро найду убийцу, всё будет в порядке. Меня беспокоило только то, что в доме живут проститутки. О'Брайен улыбнулся.

— Ну, об этом я позаботился, можете успокоиться.

— Да, — сказал, смутившись, Говард. — В городе ещё есть такие дома, которые принадлежат вам?

— Всё может быть, — беззаботно ответил О'Брайен. — У меня много недвижимости. Может быть и есть.

— Мне кажется, Берт знает о вас. Нам несдобровать, если он обнаружит эти дома.

— Благодарю за напоминание, — улыбнулся О'Брайен. — Я, так же, как и вы, знаком с ситуацией, — он встал. — Хорошо, комиссар, я не хочу вас подгонять, но у меня масса дел. Держите со мной связь. Я бы хотел иметь копии всех отчётов по делу об убийстве. И чтобы они поступали ко мне оперативно. Пусть мне кто-нибудь доставляет их, как только они будут отпечатаны, хорошо?

Говард колебался.

— Я думаю, не следует выносить отчёты из главного управления — это нарушение правил. Что, если я буду вас информировать лично?

Глаза О'Брайена застыли, хотя он продолжал улыбаться.

— Мне нужны отчёты, комиссар, — сказал он спокойно.

Говард сделал неопределённый жест.

— Хорошо. Я позабочусь, чтобы вам их доставляли.

— Благодарю. Вам лучше переговорить с Фабианом. Предупредите его, что Берт почти наверняка что-нибудь затеет. Он не успеет зайти далеко, если убийцу быстро найдут. О девушке сообщите газетчикам, что она была официанткой в ночном клубе.

— Хорошо.

Говард прошёл с О'Брайеном к выходу.

— Донован настолько хорош, раз ему поручено это дело? — спросил О'Брайен, открывая дверь.

— Адамс тоже над этим работает.

— Ах, да… Адамс. Неплохой полицейский. Всего хорошего, комиссар. Спасибо, что заехали. И не забудьте об отчётах.

О'Брайен стоял в дверях и наблюдал за удаляющейся машиной Говарда, затем медленно закрыл дверь и задумался.

Гильда, прятавшаяся за полуоткрытой дверью кабинета О'Брайена, почувствовала как по спине пробежал холодок мрачного предчувствия, когда увидела его лицо.

2

Детектив Дейв Дункан достал сигарету, зажёг спичку и опустил конец сигареты в сложенные чашкой ладони.

Он посмотрел через стол на сержанта Донована, который доедал сэндвич с ветчиной, при этом его тяжёлая челюсть мерно двигалась, лицо было задумчивым.

Дункан долгое время был детективом третьего класса. Он почти перестал надеяться на повышение, но теперь, когда его прикрепили к Доновану, надежда в нём снова проснулась. Не то чтобы Донован с ним очень считался, но расследование убийства давало ему шанс, если он только сможет им воспользоваться.

— Этот старый козёл клянётся, что у него был журнал регистрации, — сказал Дункан. — Он клянётся, что заносил в него номера всех машин прошлой ночью, но журнал исчез.

Донован рыгнул, поставил перед собой чашку с кофе и полез за сигаретой.

— У журнала не могли вырасти ноги, — сказал он. — Он должен где-то лежать.

— Его мог взять тот парень в сером костюме, — сказал Дункан. — Он заходил в будку, и они некоторое время болтали. Парень мог взять журнал, зная, что в нём записан номер его машины.

Донован кивнул.

— Да-а. Если он его взял, то журнала уже не существует. Похоже, что парень в сером костюме тот, кого мы ищем. — Он достал из кармана записную книжку и пролистал её. — Посмотрим, что у нас есть. Вчера вечером, без десяти девять, этот парень оставляет зелёный «Линкольн», номер неизвестен, на стоянке, и говорит служителю, что если его друг дома, то он останется у него на ночь. В полодиннадцатого они с женщиной останавливают такси у дома и едут в «Голубую Розу». Водитель опознал его и Фэй Карсон. Дарси и швейцар тоже опознали его по нашему описанию. Дарси никогда раньше его не видел. Он не думает, что это обычный «донжуан». Карсон никогда не приводила своих клиентов в «Голубую Розу». Наш парень, наверное, не был обыкновенным клиентом. Ладно. Около половины первого они берут такси и возвращаются к ней. Таксист уверен, это он. Док говорит, что она умерла около половины второго. Та шлюха видела, как он выходил из дома, к тому же спешил. Затем он появляется на стоянке. Служитель прятался от дождя в будке. Наш парень заходит и ведёт разговор о погоде. Затем он собирается уезжать, и служитель хочет отметить его машину в журнале, но он не может его найти. Он спрашивает номер его машины и тот называет ему номер «Паккарда», который стоит на стоянке вот уже двое суток. Вывод: зачем ему скрывать свой номер, если у него всё в порядке? — Донован закрыл записную книжку и пригладил большим пальцем рыжие усы. — Если мы найдём этого парня, собранного материала будет почти достаточно, чтобы посадить его.

— Сначала его надо найти, — сказал Дункан, допив кофе и поднимаясь со стула. — Я подозреваю, сержант, что Дарси не всё сказал. Я думаю, он знает, кто этот парень.

Донован пожал плечами.

— Не знаю. Он был настороже, но, быть может, ему самому есть что скрывать, — сказал он, вставая со стула. — Такого, как Дарси, не заставишь говорить, если только он сам этого не захочет. Что я хочу узнать, так это был ли наш парень постоянным или случайным клиентом. Тот факт, что она привела его в «Голубую Розу», заставляет предположить первое. Мы должны найти всех её клиентов. Их у неё, наверное, было немало, но некоторых она могла знать лучше, чем других.

Дункан бросил сигарету на пол и затоптал её.

— А как мы это выясним? Дарси сказал, что не знает её друзей. А кого ещё мы можем спросить?

— Хочу попробовать этого толстого гада из банка, который натрепался, что звонил жене. Из автомата в это время звонили только один раз, и это был звонок в квартиру Карсон. Этот кабан сказал, что кроме него звонили девушка и старик. Он соврал. Сейчас отправимся к нему и побеседуем.

— Банк закрыт, — сказал Дункан.

— Может быть, сторож знает его адрес, — предположил Донован. — Пойдём. Что-нибудь да разузнаем.

Но сторож не знал адреса Паркера. Он даже не знал, кто это.

— К тому времени, когда я прихожу, они все уходят, — объяснил он. — Извините, господин сержант, придётся подождать до завтра.

— Дайте мне адрес управляющего, — потребовал Донован. — Это срочно.

— У меня его нет, — ответил сторож. — Если мне потребуется кто-нибудь из служащих, я должен связаться с мистером Холлендом, он главный кассир.

— О'кей, — нетерпеливо произнёс Донован. — Давайте его адрес и побыстрее. Мне некогда.

Сторож написал адрес на кусочке бумаги, и оба детектива вернулись к машине.

— Я возьму газету, — сказал Донован, — подожди секунду.

Он купил на углу две газеты и вернулся к машине.

— В рубрике «Экстренное сообщение», — сказал он и прочёл заметку. Он не почувствовал удовлетворения, увидев свою фамилию. Он знал — если не удастся быстро закончить расследование, пресса обрушится на него.

Днём Доновану пришлось вернуться в квартиру Фэй Карсон для встречи с прессой, от которой он не ожидал ничего хорошего. Но увидев там капитана Мотли, Донован с облегчением вздохнул.

Донован был смущён и сбит столку, не обнаружив в доме проституток. Весь дом каким-то чудом стал респектабельным, и репортёрам ничего не удалось разнюхать. Они обошли весь дом. Старухи, открывавшие двери, ничего не знали и не слышали.

Журналисты с подозрением отнеслись к тому, что их поздно поставили в известность, но гладкая речь Мотли развеяла все подозрения. Слушая, как он улещивал пишущую братию, Донован возблагодарил бога, что эта миссия досталась не ему.

— Завтра они дадут материал на всю первую страницу, — сказал он, усаживаясь в машину рядом с Дунканом.

— Да, — согласился Дункан и съехал с обочины на дорогу.

Они быстро нашли нужную улицу.

— Вон там, справа, — сказал Донован.

Они остановились у аккуратного, ухоженного бунгало и вышли.

— Этот парень знает толк в розах, — сказал Дункан, который был заядлым садоводом. — Взгляни на ту «Миссис Лэкстон».

— Кто такая? — Донован посмотрел вокруг.

— Ничего, это я так, сержант, — сказал Дункан, пытаясь скрыть усмешку. — Жаль, он не следит за газоном. Мне, кстати, свой тоже надо подстричь.

— Думай о работе! — проворчал Донован.

Он нажал на кнопку звонка и отступил от двери.

Последовала длинная пауза. И только когда он решил позвонить снова, дверь открылась.

Донован узнал высокого симпатичного парня, который открыл дверь. Он сидел рядом с Паркером в банке.

«Напуган до смерти, — подумал Донован с садизмом. — Чертовски смешная штука. Я только позвонил в дверь, а в доме уже все полумертвы от страха».

Он подался вперёд, агрессивно выпятив нижнюю челюсть.

— Ты — Холленд? — прогремел он.

Кен молча кивнул.

Дункан удивлённо изучал его.

«Можно подумать, парень ограбил банк, и деньги лежат в доме на столе. Что с ним случилось?»

— Мне нужен Паркер. Где он живёт? — спросил Донован.

Кен открыл и закрыл рот, но ничего не произнёс. Он тупо уставился на Донована.

— Где он живёт? — повторил Донован, повышая голос.

Кен сделал над собой усилие, сглотнул слюну и сказал:

— На соседней улице. Маршалл авеню, 145.

Дункан достал блокнот и записал адрес.

— Он говорил тебе сегодня утром, что идёт звонить жене? — спросил Донован.

— Он… он не сказал.

— Но ты видел, как он звонил из автомата?

— Да, видел.

— В котором часу?

— Я не заметил.

Донован свирепо посмотрел на него, затем повернулся к Дункану.

— Пойдем, мы теряем время.

Он зашагал по тропинке, распахнул калитку и направился к машине.

Дункан последовал за ним. У калитки он оглянулся. Кен всё ещё смотрел на них, стоя неподвижно в дверном проёме. Затем, увидев, что Дункан оглянулся, Кен отступил в дом и поспешно закрыл за собой дверь.

 

ГЛАВА III

1

Когда автомобиль комиссара Говарда исчез за поворотом, Шон О'Брайен медленно прошёл в гостиную и уселся в кресло. Он ждал, прислушиваясь. Через минуту раздались шаги, и в комнату вошла Гильда.

— О, комиссар уже уехал, — сказала она, но притворное удивление в её голосе не обмануло О'Брайена.

— Да, он уехал, — сказал он и, притянув её к себе за руку, усадил на подлокотник. Он обнял её за талию и, похлопывая по бедру, заглянул в лицо.

От недобрых предчувствий её большие зелёные глаза потемнели.

— Чего он хотел, Шон? — спросила она. — Или мне не следует тебя об этом спрашивать?

— Говард приехал сюда впервые, — нахмурившись, произнес О'Брайен. — Он странный парень. — О'Брайен склонил голову на плечо Гильды. — Плохие новости.

Он почувствовал, как она напряглась.

— Ты помнишь Фэй Карсон? — продолжал он, взглянув на неё.

Её безупречной формы ноздри сжались и глаза застыли.

— Конечно. А что она?..

— Твой брат и она были любовниками, так ведь?

Она вздрогнула.

— Но, Шон, это старая история. Зачем всё это ворошить?

Он резко вскочил и отошёл, заложив руки за спину. Лицо его помрачнело.

— Может быть, не такая уж она и старая. Послушай, Гильда, прежде чем я что-то скажу о Джонни, я хочу, чтобы ты осознала наше положение. Не буду повторять, что я от тебя без ума и всё для тебя сделаю. Всегда помни это. Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. Да, было много других, но с тобой другое дело. Ты значишь для меня больше, чем всё остальное в этой жизни. Мы скоро поженимся. Как ты знаешь, я держу в руках здешнюю администрацию. Для меня очень важно, чтобы так продолжалось и дальше. Политика — грязная игра, детка. Каждый ждёт удобного момента, чтобы перерезать другому горло. Самый надёжный способ разладить политическую машину — это раздуть такой скандал, который попал бы на первые полосы газет. Избиратели это запомнят. Ты понимаешь?

Гильда сидела на подлокотнике, побелевшая и испуганная, крепко сцепив пальцы.

— Да, Шон, но какое отношение это имеет к Джонни?

Он взглянул на неё.

— Я сказал тебе, что Говард принёс дурные вести. Прошлой ночью Фэй Карсон была убита.

Гильда закрыла глаза. Судорога пробежала по её телу.

Долгое время они оба молчали, и только тиканье часов над камином нарушало тишину. Затем О'Брайен произнёс:

— Ты знаешь, что прошлой ночью Джонни вернулся? Один из моих людей видел его в «Парадайз клаб». Ты с ним встречалась?

Какое-то время она колебалась, затем, не глядя на него, кивнула.

— Да, я знала, что он в городе, — сказала она, не отрывая глаз от своих сцепленных рук.

— Ты думаешь, это он её убил? — тихо спросил О'Брайен.

Она подняла голову и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Конечно, нет! Как ты можешь такое говорить?

Её пафос был совершенно неубедителен. Они посмотрели друг на друга, затем Гильда отвела взгляд.

— Мы должны быть искренни друг с другом, детка, — сказал О'Брайен. — Ты знаешь не хуже меня, почему я тебя об этом спросил. Прежде чем попасть в психушку, он грозился убить её. Он появился в городе за несколько часов до того, как она была убита. Ты должна смотреть фактам в лицо.

Гильда сидела, не двигаясь. Он видел, как она усилием воли пыталась овладеть собой. Он подошёл к ней и обнял за плечи.

— Успокойся. Тебе не надо думать над этим одной. У тебя есть я. А для меня почти не существует невозможного.

— Он не делал этого, — произнесла она вяло. — Он никогда бы этого не сделал.

Зная Джонни, О'Брайен подумал, что именно это он бы и сделал.

— Это ты так думаешь, — сказал он мягко. — Он твой брат, и ты его любишь, но другие люди могут подумать иначе. У него ужасная репутация. Он отвратительно…

— Я говорю тебе, что он не делал этого! — воскликнула она, вскакивая на ноги и становясь против него. — Ты говоришь так, будто у тебя есть доказательства… — она замолчала, сделав рукой движение, словно пыталась прикрыть рот. — Этот полицейский ведь не думает, что это сделал он?

О'Брайен покачал головой.

— Он ничего о Джонни не знает.

Гильда подошла к окну, повернувшись к нему спиной. Он наблюдал за ней, испытывая истинное удовольствие от вида её высокого, стройного, красивого тела.

— Тогда почему ты думаешь, что это сделал Джонни? — спросила она.

— Послушай, так мы ни к чему не прийдем. Он был в городе прошлой ночью, и она была убита. Всё проще простого.

— Он не делал этого! — с яростью сказала она, не оборачиваясь.

— Ты видела его прошлой ночью?

— Нет, он звонил.

— Почему ты мне не сказала?

Она обернулась.

— Я должна была сказать. Извини, Шон, но Джонни просил ничего тебе не говорить. Он просил денег. И сказал, что едет в Нью-Йорк. Я уезжала в казино, когда он позвонил. Я сказала, что встречу его там и привезу с собой деньги. Но он не появился. Должно быть, достал деньги в другом месте.

— Он взял их у Фэй?

— Нет! — её глаза вспыхнули. — Он не зал, где она живет, и он бы не взял у неё денег. Прошлой ночью он не приближался к Фэй.

— Надеюсь, так оно и было, — сказал спокойно О'Брайен. — Значит, ты не видела его?

— Нет.

О'Брайен был слишком проницателен, чтобы сразу же не заметить, что она лжёт. Она видела Джонни и уверена не меньше его самого, что Джонни убил Фэй.

Ситуация была серьёзной. Нельзя было допустить, чтобы Джонни попал в руки полиции. Любой ценой. Действовать надо быстро и эффективно. Где Джонни?

— Значит, он отправился в Нью-Йорк, — сказал он безразлично, внимательно за ней наблюдая.

— Да. Я уверена, он скоро напишет, — сказала Гильда, не глядя на него.

— Понятно.

Она продолжала лгать. Ему вдруг пришло в голову, что она прячет Джонни. Может быть, в этот момент он находится в её квартире.

— Хорошо, значит пока он исчез… — сказал он и посмотрел на часы. — Чёрт! Совсем забыл. Мне надо позвонцть. Подожди меня здесь, хорошо? Мы ещё не всё обсудили. Я ненадолго.

Он вышел из комнаты, прошёл в свой кабинет и закрыл дверь. Затем набрал номер и приглушенным голосом сказал:

— Такса, срочно.

После короткого молчания неприятный резкий голос ответил:

— Слушаю, босс.

— Ты отлично справился с работой. Есть ещё задание. Отправляйся, на Мэддокс Корт, 45. Это квартира мисс Дорман. Проникни туда, но так, чтоб тебя не видели. Я думаю, Джонни Дорман там. Если там, забери его и спрячь в безопасное место. Это будет нелегко, но ты выполнял задания и посложнее. Возьми с собой Уитли. Мальчик может озвереть.

— Я позабочусь о нём, — сказал Такс.

— Доставь его в такое место, куда я бы смог быстро добраться. Я не хочу, чтобы его кто-нибудь увидел, поэтому будь поосторожней. Только не бей по голове: его крыша не выдержит.

— Положитесь на меня, босс, — сказал Такс. — Я перезвоню.

О'Брайен положил трубку, закурил и вернулся в гостиную.

По глазам Гильды он увидел, что она плакала. Он подошёл к ней и уселся рядом на диване.

— Не надо из-за этого расстраиваться, — сказал он ласково. — Давай теперь посмотрим, что мы имеем. Ты должна быть искренней со мной, Гильда. Это дело может принести неприятности нам обоим. Мы должны подумать о себе. Я хочу, чтобы ты мне кое-что рассказала. Когда-то между тобой, Фэй и Джонни что-то произошло. Раньше я считал, что это не моё дело, но теперь может случиться так, что это станет и моим делом, и я хочу знать, что же все-таки между вами произошло. Ты должна помнить, что у меня множество врагов. И они знают, что мы собираемся пожениться.

Если они окажутся в состоянии доставить Джонни неприятности, они сделают это, чтобы добраться до меня. Я должен знать факты. Я не хочу, чтобы они набросились на меня врасплох. Кто-то может вспомнить, что Джонни грозился убить Фэй, и полицию вынудят раскопать его прошлое. Я хочу знать, что между вами троими произошло. Всё, что я знаю — это то, что он вдруг потерял голову, и ты отправила его в психушку. Я хочу знать, что за этим стояло. Я должен знать.

— Если с Джонни что-то случится, — сказала она тихо, — ты на мне не женишься, Шон.

— Я женюсь на тебе, — сказал О'Брайен, внимательно глядя на неё. — Это единственная вещь, в которой я до конца уверен. Но я хочу избежать неприятностей. Я должен знать всё, что между вами произошло. Ты мне расскажешь?

Она устало ползала плечами.

— Конечно. Всё это очень грязно, но мне нечего скрывать. Если бы ты спросил, я бы и раньше тебе рассказала, — она достала сигарету и прикурила от поднесённой О'Брайеном зажигалки. — Мы с Фэй когда-то были друзьями и снимали вместе квартиру. Я немного пела, она танцевала с партнёром, которого звали Морис Ярд. Фэй его очень любила. Он был не из тех, кого может полюбить каждая женщина. Это был эгоистичный и совершенно беспринципный человек. Однажды Фэй привела его домой и познакомила нас. С этого момента я не могла спокойно прожить ни секунды. Он преследовал меня повсюду. Ты не можешь себе представить, как он был груб. Он хотел взять меня силой. Фэй не верила, что я не поощряю его, и мы постоянно с ней ссорились. Я не могла её переубедить. Между собой они тоже ссорились. Мне пришлось съехать с квартиры, но он не перестал меня преследовать. Наконец, я уехала из города. Ярд разозлился на Фэй за то, что она вмешалась, бросил её и тоже уехал. Узнав об этом, я вернулась, но Фэй не захотела иметь со мной дела. Мне не было её жаль, потому что она совсем свихнулась. Она бросила танцевать и стала проституткой. Однажды она встретилась с Джонни, который только что вернулся из армии. Мне не надо тебе говорить, какие ужасы он пережил на войне. Он стал неуравновешенным, много пил и часто без повода впадал в ярость. Фэй узнала, что он мой брат, он же ничего о ней не знал. Она решила окрутить его, чтобы рассчитаться со мной. И она таки его окрутила. Я предупреждала Джонни, но он меня не слушал. Он так же сходил с ума по ней, как и она когда-то по Ярду. Он хотел жениться на ней, но она держала его на расстоянии, не отказывая и не соглашаясь. Затем один из его друзей дал ему её визитную карточку, сказав, что если ему нужна женщина, он может порекомендовать её. Я думаю, Джонни совсем потерял голову. Он кинулся к ней, и если бы вскоре не приехал Сэм Дарси, Джонни мог её убить. Фэй была зверски избита. Сэм привёл Джонни в чувство и отослал ко мне. Я отправила его в лечебницу. Ну, остальное ты знаешь. Джонни провёл там почти год. Врачи сказали, что он полностью очухался. Я собиралась взять его к себе, но он опередил меня. Вернулся минувшим вечером.

О'Брайен задумчиво почесал подбородок.

— Значит, Сэм Дарси знает о Джонни и Фэй?

— Он знает, что Джонни избил её и грозился убить.

— Как думаешь, Дарси знает, что Джонни в городе? Твой брат мог к нему зайти?

— Не знаю.

— Хорошо, — сказал О'Брайен. — Теперь я знаю факты. Мы не должны преувеличивать опасность и делать поспешные выводы. Говард сказал, что у них есть описание внешности человека, который выходил из её квартиры приблизительно в то время, когда она умерла. Это описание абсолютно не подходит к Джонни.

— Я говорю тебе, Джонни не делал этого! — произнесла она с чувством.

— Боюсь, что никого не интересует, что мы с тобой думаем, Гильда, — серьёзно сказал О'Брайен. — Факт, что он грозился убить её, перед тем, как попал в психушку. Как только он выходит, её обнаруживают убитой. Единственная надежда, что они схватят этого высокого темноволосого парня в сером костюме. Если же нет, кто-нибудь может вспомнить, что Джонни под подозрением, и поскольку он твой брат, они попытаются из этого что-нибудь раздуть.

— Полиция наверняка найдёт этого мужчину, — с беспокойством произнесла Гильда.

— Я надеюсь, — он криво усмехнулся. — Давай немного отвлечёмся. Обед готов.

Она покачала головой.

— Я хочу вернуться домой, Шон. У меня дела.

— Ты будешь со мной обедать, — сказал он твёрдо и, взяв её за руку, повёл по коридору в столовую.

Спустя час, когда она уехала в своём спортивном двухместном автомобиле, зазвонил телефон.

О'Брайен снял трубку.

— Говорит Такс, — услышал он резкий голос. — Всё в порядке, босс. Он был там, а теперь здесь.

Лицо О'Брайена помрачнело.

— Где здесь?

— На «Уиллоу Пойнт».

— Прекрасно. Я буду через полчаса, — сказал О'Брайен. — Следи за ним, Такс.

И повесил трубку.

2

Кен Холленд закрыл входную дверь и на трясущихся ногах направился в гостиную. Он опёрся на спинку кресла и перенёс на нее всю тяжесть тела. Сердце бешено колотилось. Панический страх, который охватил его при виде двух детективов, направлявшихся по тропинке к его дому, ещё не прошёл.

«Как мне повезло! — думал он. — Заметили они как я был напуган? Надо взять себя в руки. Если они ещё раз придут, я выдам себя с головой, если буду так себя вести».

Он вдруг вспомнил о Паркере.

Его надо предупредить.

Он поспешил к телефону, набрал номер и стал ждать.

«Быстрее! — лихорадочно думал он. — Они будут у тебя через минуту. Быстрее!»

В трубке щёлкнуло и холодный, педантичный голос миссис Паркер спросил, кто звонит.

— Это Кенуэй Холленд. Могу я поговорить с Максом?

— Ну, он сейчас в саду, — с сомнением произнесла миссис Паркер, как-будто её муж находился в Китае. — Я попробую его позвать. Подождите минутку.

Кен ожидал, изнемогая от неопределённости.

— Вы слушаете? — спросила миссис Паркер спустя пару минут. — Я скажу ему, чтобы он перезвонил. Он сейчас разговаривает с двумя мужчинами. Не знаю, кто они, но думаю, это ненадолго.

— Спасибо, — сказал Кен и повесил трубку.

Он подошёл к бару, плеснул себе виски и залпом выпил. Затем закурил и сел. Ничего не оставалось делать — только ждать.

Что будет с Паркером? Удастся ему провести Донована? Признает ли он, что знает Фэй Карсон? Скажет ли он, что дал её телефон Кену? Вспомнит ли Паркер, что у Кена есть светло-серый костюм?

Не в состоянии выдержать сковавшее его нервное напряжение, Кен встал и вышел в сад. Он спустился по тропинке к калитке и стал разглядывать улицу. Ему хотелось пройтись до угла и посмотреть, стоит ли ещё полицейская машина у дома Паркера, но он боялся, что детективы его заметят.

Постояв несколько минут у калитки, Кен вернулся в дом.

Неожиданно его пронзила мысль, парализовавшая всё тело.

Что он сделал с регистрационным журналом, который он взял в будке служителя стоянки?

Его бросило в жар, затем в холод. Он понял, что не имеет ни малейшего представления о том, где находится журнал. До этого момента он ни разу о нём не вспоминал.

Кен засунул журнал в карман брюк, когда разговаривал со служителем, но после этого совершенно о нём забыл.

В карманах костюма журнала не было. Перед тем, как отнести костюм в универмаг, он все тщательно проверил.

Тогда, где же он?

Обронил на улице?

Если найдут журнал, он пропал. Владельцев машин, записанных в журнале, будут проверять, а номер его машины записан!

Он дико огляделся. Если он уронил журнал где-то в доме, Кэрри могла найти его и куда-нибудь засунуть, как она обычно и поступала со всеми вещами.

Кен начал лихорадочные и тщетные поиски.

Уже стало темнеть, когда он убедился, что в бунгало журнала нет. Он опять был в панике и стоял, бессмысленно обозревая образовавшийся беспорядок.

«Может, журнал выпал из кармана, когда я возвращался домой?

Какой же я дурак!

Конечно, так и случилось. Надо было с самого начала посмотреть в машине!»

Он вышел из дома и направился по тропинке к гаражу, когда вдруг заметил у калитки Паркера.

Кен остановился, наблюдая за приближающимся в сгустившихся сумерках Паркером, сгорбившимся, с опущенной головой.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он, подходя к Кену.

— Входи, — сказал Кен и провёл Паркера в комнату отдыха. Затем включил свет. — Извини за беспорядок. Я потерял одну вещь и никак не мог её найти.

Паркер опустился в кресло. Его мясистое, обычно красное, лицо было бледным и вялым, руки заметно дрожали, когда он укладывал их на ручки кресла.

— Если у тебя есть, дай мне что-нибудь выпить… — сказал он.

— Конечно, — Кен тут же приготовил два хайбола. — Этот сержант был здесь. Он потребовал твой адрес. Я пытался дозвониться, но не успел.

Паркер посмотрел на него каким-то смущённым и в то же время испытующим взглядом. Кен протянул ему стакан с виски и неуклюже опустился в кресло.

— Что случилось? — спросил он после долгой паузы.

— Они ничего не вытянули из меня, — произнёс Паркер унылым, бесцветным голосом. — Я придерживался своей легенды. Мне нельзя было отступать. Сержант сказал, что я лгу и что это я звонил Фэй. Я сказал ему, пусть докажет. Он не испугал меня, хотя чертовски старался. Когда он увидел, что от меня ничего не добьётся, то сказал, что не думает, что это я её убил — здорово, правда?! Ещё он спросил, может я знаю её клиентов. Я понял, что мне нельзя признаваться, что я знаю её. Он сказал, что из автомата в то время никто не звонил, кроме меня. По тому, как он говорил, я догадался, что только ты видел, как я звонил, поэтому предположил, что может быть это было раньше десяти. Тогда он сказал, что будет говорить с Мейзи. — Паркер сделал большой глоток виски, вытер лицо и уставился на свои ноги. — Это были самые ужасные минуты в моей жизни. Я не думаю, что когда-нибудь забуду, как стоял со вторым фараоном, пока сержант разговаривал с Мейзи. Она была потрясающа. Она, похоже, догадалась, что я во что-то вляпался и лгала ему прямо-таки профессионально. Она сказала сержанту, что я звонил после девяти, а не после десяти. Сержант, видимо, первоклассный дурак. Он сам ей сказал, что я звонил в десять. Она так разошлась, что он поверил ей. Даже передо мной извинился.

Кен с облегчением откинулся в кресле.

— Я очень рад, что …

Паркер снова посмотрел на него тем странным, испытующим взглядом.

— Когда они ушли, я рассказал Мейзи всё как есть, — медленно продолжал он. — Для неё это было ударом.

— Ты рассказал ей об этой девушке? Что ты и она?..

— Мне пришлось. Она знала, что я лгал сержанту. Я не мог смотреть ей в лицо и лгать. Она спросила прямо, было ли что-нибудь у меня с Фэй. И мне пришлось признаться.

Кен вдруг осознал, что если бы тот же вопрос задала ему Энн, он не смог бы ей солгать.

— Мне жаль…

— Да, — Паркер провёл рукой по лицу. — Для неё это было большим ударом. Конечно, её мать всё слышала. И всё усугубила. Это может разрушить мою семью.

— Я не могу выразить, как мне жаль.

— Да чего уж там, сам виноват. Чертовски смешная штука, но я всегда чувствовал себя в безопасности с Фэй. Я думал, что выйду сухим из воды. Какой я был дурак! — неожиданно он поднял глаза и тяжело уставился на Кена.

— Но достаточно обо мне. Я не собираюсь больше говорить о своих неприятностях. Я хочу добавить кое-что ещё. Сержант дал мне описание внешности мужчины, которого они ищут. Они думают, он убил Фэй. Я взвесил всё, что он сказал, — он подался вперёд и продолжал: — Ты совершенно уверен, Холленд, что не был у Фэй вчера вечером?

Сердце Кена бешено забилось. Он почувствовал, что краснеет. Он сделал отчаянную попытку посмотреть Паркеру в глаза, но не смог. Чтобы скрыть страх, он достал сигарету, прикурил её и произнёс хриплым, дрожащим голосом:

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, Макс. Я тебе уже говорил: я провёл вечер дома.

Паркер не спускал с него глаз.

— Я думаю, ты лжёшь, — сказал он. — Ты был у неё?

— Говорю тебе — нет! — закричал Кен, вскочив на ноги.

— Боже мой! — сказал Паркер, бледнея. — Когда он дал мне описание, я вдруг понял, что оно подходит к тебе. Я думал, может это сделал ты, но не мог этому поверить. А теперь я вижу, что ты!

У Кена от испуга перехватило дыхание.

— Они сказали, что ищут высокого, темноволосого, симпатичного мужчину лет тридцати, — настойчиво продолжал Паркер. — На нём был серый костюм и серая шляпа. Они сказали, что у него старый зелёный «Линкольн», — он поднялся, нетвердо держась на ногах. — Чёрт возьми! Это ты! У тебя на лице всё написано!

Мужчины уставились друг на друга, трясясь — Кен от страха, Паркер от гнева.

— Я не делал этого! — воскликнул Кен. — Поверь мне, Макс. Клянусь, я не делал этого!

— Я не хочу ничего слышать об этом! — яростно произнёс Паркер. — Я не знаю, что там у вас произошло, но что бы там ни было, ты меня туда не впутывай. Понял? Я дал тебе номер телефона, но ради бога, не говори этого в полиции. Ты разрушил мою семью. Если обнаружится, что я дал тебе номер её телефона, я ещё и работу потеряю. Меня опозорят на всю страну. Ты не должен этого допустить!

— Говорю тебе, я не делал этого! — Кен схватил Паркера за. руку. — Ты должен мне верить.

Паркер стряхнул его руку и отступил.

— Не имеет никакого значения — верю я или нет. Пусть решает полиция. Рано или поздно они схватят тебя. У них есть описание внешности. Когда тебя возьмёт полиция, ты должен молчать обо мне. Понял?

— Заткнись! — прорычал Кен, приходя вдруг в ярость. — Только о себе и думаешь. А я?

— Сам заварил кашу, сам и расхлёбывай! — воскликнул Паркер.

— Да? Слишком много на себя берёшь. Это ты вбил мне в голову, что надо развлечься. Согласен, я был дурак, что слушал тебя. Ещё больший дурак, что последовал твоим советам. Но если бы не ты, я бы… — Кен остановился, вдруг сообразив, что сказал лишнее. Затем, увидев выражение ужаса на лице Паркера, уже не смог больше сдержаться. — Да, признаю! Я был у неё прошлой ночью! Я был в её квартире, но не убивал её! Она ушла в спальню и оставила меня в гостиной …

— Остановись! — закричал Паркер, при этом лицо его задёргалось. — Ты не представляешь, что ты говоришь. Я не буду слушать. Рассказав это, ты хочешь сделать меня сообщником. Я не буду слушать! Больше ни о чём не прошу. Это твоё дело. Ко мне это не имеет отношения. Единственное, о чём я прошу, это не говорить им, что я дал тебе номер её телефона!

Кен уставился на белое, трясущееся от страха лицо Паркера, и к нему вдруг вернулось мужество.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я о тебе ничего не скажу. Но не забывай, что ты несешь моральную ответственность… Только благодаря тебе я попал к ней. Только благодаря тебе я попал в переплёт. Не забывай об этом. А теперь проваливай!

Паркеру не надо было повторять дважды. Он выскочил в холл, открыл входную дверь и неуклюжей торопливой походкой направился к калитке.

Кен наблюдал за ним, глядя в окно.

«Ладно, по крайней мере, он будет молчать, — подумал Кен. — Он напуган даже больше, чем я».

Но теперь Кена снова охватило напряжение. С бьющимся сердцем он думал о неопределённых контурах будущего. Больше всего Кена беспокоил Свитинг. И та блондинка. А теперь ещё каждый день придётся работать бок о бок с Паркером, который считает, что он убил Фэй. Рано или поздно вернётся Энн, и тогда начнётся новый кошмар.

Он бессмысленно уставился в окно, его всё сильнее охватывал страх. Казалось, выхода нет, и новообретённое мужество покидало его.

И он сделал то, чего не делал с самого детства. Он пошёл в спальню, стал на колени у кровати и начал молиться.

3

Ссутулясь от дождя, лейтенант Гарри Адамс шёл по тёмной улочке, которая вела к ночному клубу «Голубая Роза».

Он позвонил в дверь, и когда окошко в двери открылось, сказал:

— Мне нужен Сэм.

Швейцар Джо внимательно его рассмотрел, затем, чуть поколебавшись, открыл дверь.

— Я позову его, лейтенант, — сказал он.

Адамс закурил и оглядел изящно отделанный холл. Гардеробщица направилась было к нему, но вдруг, узнав, резко остановилась, будто увидела змею, и скрылась в комнате для дам.

Адамс привык к такому приёму. Ему это льстило.

Рыжеволосая красотка в открытом вечернем платье и в очках с оправой в форме бриллианта вышла из комнаты для дам. Она увидела Адамса и профессионально улыбнулась. Но улыбка медленно сползла с её густо накрашенных губ, когда она наткнулась на ледяной взгляд Адамса.

Она поспешила вниз по ступеням в ресторан, прошмыгнув мимо поднимавшегося ей навстречу Сэма Дарси.

— Добрый вечер, лейтенант, — сказал настороженно Дарси. — Не часто мы видим вас здесь. Вы по делу или пришли немного отдохнуть?

— Я на службе, Сэм, — ответил Адамс, рассматривая огромного негра. Он едва доставал до бриллианта на рубашке Дарси, но размеры негра, казалось, не впечатляли его. — Я хочу поговорить с тобой. С глазу на глаз.

— О'кей, — неохотно произнёс Дарси. — Пройдём в мой кабинет.

Он провёл лейтенанта по коридору в большую, великолепно обставленную комнату со столом у занавешенного окна.

Клодетта, жена Дарси, пересчитывала деньги за столом. Её глаза округлились. Увидев Адамса, она тревожно посмотрела на мужа.

— Погуляй, детка, — сказал Дарси. — У меня с лейтенантом дела.

Клодетта испуганно посмотрела на полицейского, поспешно спрятала в ящик деньги и вышла, закрыв за собой дверь.

Адамс сел.

— Виски, лейтенант?

— Я на службе, Сэм.

Дарси приготовил себе хайбол и уселся за стол.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, если только тебя не беспокоит совесть, — сказал Адамс, уставившись на свои туфли. — Я пришел по Делу Фэй Карсон.

Дарси уже догадался о причине прихода Адамса и теперь ждал, не проронив ни слова.

— Донован уже был здесь? — спросил Адамс.

— Да. Пару часов тому назад.

Адамс кивнул.

— Если он придёт снова, не говори ему, что я был здесь. Я работаю самостоятельно. Может произойти политический скандал, и надо быть осторожным.

Дарси понял это, как только узнал, что Фэй убита, но промолчал.

— Не беспокойтесь, лейтенант.

— Я всегда был терпим по отношению к тебе, Сэм, — продолжал Адам — Не раз у меня была возможность прижать тебя. Это было в то время, когда расцвёл стриптиз. Большинство клубов было закрыто после первого представления. Затем, в декабре была перестрелка. Я полагаю, ты не забыл моей маленькой услуги. У тебя сейчас есть возможность продемонстрировать свою признательность.

— Всё, что смогу, лейтенант, сделаю, — спокойно произнёс Дарси.

Адамс сбил пепел сигареты на пол.

— Мне надо быстро покончить с этим делом. Я не думаю, что Донован далеко продвинется, — его холодные голубые глаза перехватили взгляд Сэма. — У него есть шанс на что-то наткнуться, но я сомневаюсь. Он не получит твоей помощи.

— Он и не собирался её получить, — сказал Дарси.

— Линдсей Берт может стать новым политическим лидером через несколько месяцев, наверняка через год, — продолжал Адамс. — Нынешняя администрация обречена. Ты и, до некоторой степени, я должны подумать о будущем. Берт может закрыть тебя, Сэм, как только сядет в кресла. Этот твой винный погребок не так уж безобиден, как может показаться. Но если ты ему поможешь, он будет чувствовать себя перед тобой в долгу. И не тронет тебя.

— Я понимаю, лейтенант.

— Хорошо, — Адамс затушил сигарету, прикурил другую и бросил спичку в пепельницу. — Ты видел эту Карсон вчера вечером?

— Да.

— С кем она была?

— С высоким, темноволосым, симпатичным парнем в сером костюме.

Адамс кивнул.

— Это он. Ты видел его раньше.

— Нет.

— Она тебе сказала, кто он?

— Нет.

— Это был друг или клиент?

— Не знаю. Похоже, им было хорошо вместе. Она никогда не приводила сюда клиентов.

— Значит, он мог быть другом?

— Не знаю, лейтенант. Она не познакомила нас, а я думаю, она бы сделала это, если бы он был другом. Я просто не знаю.

— Был он похож на парня, который может убить девушку ледорубом?

Дарси покачал головой.

— Совсем не похож. Мне он понравился.

— Может быть, — сказал Адамс, ухмыляясь, — но всё указывает на него. Видели, как он выходил из её квартиры приблизительно в то время, когда она умерла. Но зачем ему убивать её? Что он из себя представлял, Сэм? Могла она его шантажировать?

— Нет, — Дарси был категоричен. — Она была совсем не такой, лейтенант. Может быть, она и сошла с рельсов, но не до такой же степени. Шантаж исключен.

Адамс пожал плечами.

— Тогда почему он её убил? Может быть, он сумасшедший?

— Нет, вряд ли. Обычно их можно отличить. Я удивился, когда увидел его с Фэй. Он не из породы клиентов.

Некоторое время Адамс размышлял.

— Ты хорошо знал Фэй, так ведь?

— Я знал её четыре года.

— Ты можешь предположить, кто это сделал?

Дарси заёрзал в кресле. Он взял стакан с виски, немного отпил и откинулся, поигрывая стаканом.

— Я бы никому этого не сказал, лейтенант, но поскольку вы спросили, у меня есть предположение, — начал он медленно. — Оно может быть ошибочным.

— Это предоставь решать мне, — сказал Адамс. — Продолжай.

— Около года тому назад Фэй часто видели с Джонни Дорманом. Он случайно узнал, чем она занимается и избил её. Я застал его за этим и остановил. Он мог её убить, если бы не я. Он плохо соображал. Мне пришлось приложить немало усилий. Я вызвал его сестру. Фэй здорово досталось. Он избил её кочергой. Сестра отправила Джонни в лечебницу. Он находился там около года. Вчера он вернулся. Один мой знакомый видел его в «Парадайз Клаб» прошлой ночью. Он слышал, как Джонни спрашивал Луи, где найти Фэй. Я подумал, что он может наделать глупостей. Я позвонил ей, но никто не ответил. — Он тяжело посмотрел на Адамса. — Держу пари, Джонни нашёл её.

Адамс сидел неподвижно, изучая свои руки.

Джонни Дорман! Он хорошо его помнил: светловолосый, стройный, не лишенный обаяния парень, который был завсегдатаем бильярдных на 66-й улице.

— Ты говорил об этом Доновану?

Дарси покачал головой.

— Он не интересовался моими предположениями.

Адамс почесал подбородок.

— Дорман. Что ж, в этом есть смысл. О'кей, я разыщу его. Не помешает узнать, где он был в момент смерти.

— Ты можешь этого не знать, лейтенант, — спокойно сказал Дарси, — но сестра Дормана выходит замуж за Шона О'Брайена.

Адамс погасил сигарету. Его лицо было бесстрастно.

— Я не знал, — он встал. — Ситуация становится любопытной. Спасибо за информацию. Об этом никому ни слова. Я не хочу, чтобы кто-то узнал.

— Никто не узнает, — сказал Дарси. — Тот, кто сообщил мне о Джонни, и Луи Парадайз — единственные, кто знает об этом кроме нас, их я беру на себя.

Адамс начал медленно расхаживать по комнате.

— Ситуация становится чертовски любопытной, — сказал он. — Если О'Брайен узнает, что я ищу Джонни, меня могут вывести из игры. Ты не знаешь, где может быть Джонни?

Дарси покачал головой.

— А предположения есть?

— Он мог спрятаться у сестры. В старые времена она крепко о нём заботилась.

Адамс ухмыльнулся.

— Это хуже. Да, он может быть у неё. Ты поможешь мне, Сэм? Мне нельзя этим заниматься. Попробуешь найти его?

Дарси колебался.

— Я оплачу расходы, — продолжал Адамс, наблюдая за ним. — Я делаю ставку на Берта. И о тебе не забуду.

— О'кей, — сказал Дарси. — Я этим займусь. Но не могу ничего обещать, лейтенант. Он мог и не видеть Фэй прошлой ночью.

— Да, конечно. Всё, что мне нужно, это переговорить с ним минут десять. Найди его быстрей, Сэм. Это срочно.

Опять под проливным дождём Адамс шёл по улочке, теперь уже к своей машине. Он сел в неё и закурил. Он размышлял, уставившись на освещённую приборную доску.

«Итак, сестра Дормана собирается замуж за О'Брайена. Если Дорман убил Фэй, О'Брайен окажется в чертовски сложном положении».

Адамс глубоко затянулся и выпустил дым через узкие ноздри.

«Есть два способа вести игру, — подумал он. — Долговременная политика и краткосрочная. Я смог бы договориться с О'Брайеном, но лучше потерпеть и пойти к Берту. В любом случае, сначала надо доказать, что это сделал Джонни Дорман».

Он включил стартер, и двигатель заработал.

«Этого будет достаточно не только для того, чтобы свергнуть Мотли, но и О'Брайена, — думал он. — Именно этого шанса я так долго ждал! Я должен всё сделать как надо!»

Он нажал педаль газа и направился в Главное полицейское управление.

 

ГЛАВА IV

1

Шон О'Брайен вёл свой «Кадиллак» по пустынной дороге вдоль реки. Грунтовая дорога была вся в рытвинах. Движение по ней прекратилось с тех пор, как закрыли консервную фабрику. Несколько уцелевших сараев и заброшенная пристань были удобным местом для того, чтобы оставить машину и на катере добраться до крейсера Такса.

О'Брайен завёл машину в старый сарай и выключил двигатель. Он вышел из машины и направился к пристани, у которой ожидал катер.

«Уиллоу Пойнт», дряхлый ржавый восьмидесятифутовый крейсер, стоял на якоре в полумиле от берега. Официально служивший Таксу для рыбной ловли, когда у него было соответствующее настроение, крейсер был также удобным и безопасным укрытием для друзей Такса, попавших в неприятные истории.

О'Брайен забрался в катер, кивнув сидевшему у штурвала мулату, и опустился на сиденье.

Мулат оттолкнул катер от причала, завёл мотор и направился через илистое устье к «Уиллоу Пойнт».

Такс стоял, склонившись, у поручней. Он был смугл и необычайно крепок. Его блеклые голубые глаза всё время беспокойно бегали. Звериное мясистое лицо давно не видело бритвы. Одет он был в чёрную рубашку, грязные белые брюки и морскую фуражку, небрежно сдвинутую на правый глаз.

Такс был единственным уцелевшим из «команды» О'Брайена времён наркобизнеса: чрезвычайно опасный человек, не расстававшийся с ножом и пистолетом. О'Брайен считал его незаменимым помощником. Он хорошо ему платил, и не было такого задания, которого бы Такс не выполнил, каким бы трудным и опасным оно не было.

Такс вяло прикоснулся пальцем к фуражке, когда О'Брайен поднялся на борт.

— Где он? — спросил О'Брайен.

— Внизу, — ответил Такс и указал пальцем на трап. На пустом ящике у трапа сидел огромный, голый до пояса негр, который глуповато улыбнулся О'Брайену, затем встал и отошёл от люка.

— Что случилось? — спросил О'Брайен.

— Маленькая неприятность, — ответил безразлично Такс. Всю свою жизнь ему приходилось иметь дело с неприятностями. — Мне пришлось стукнуть его, но нас никто не заметил. Когда мы привезли его, он пытался сопротивляться, поэтому Салли пришлось стукнуть его ещё раз.

— Он ранен? — резко спросил О'Брайен.

— Да, нет. Так, ерунда, — Такс пожал плечами. Он был специалистом в этом деле и знал, куда и с какой силой наносить удар. — Пустое. Будете говорить с ним, босс?

— Да.

Они спустились по трапу, и Такс провёл его к каюте, достал из кармана ключ, открыл дверь и вошёл внутрь. О'Брайен последовал за ним.

Джонни Дорман лежал на койке, одна его нога свисала и касалась пола. Когда О'Брайен приблизился, он открыл глаза.

Без всякого выражения на лице О'Брайен рассматривал Джонни.

Тот был очень похож на сестру, но у него не было её характера. Тот же нос, те же зелёные глаза и того же, что и у Гильды, оттенка густые волосы.

«Симпатичный слабак, — подумал О'Брайен. — Не повезло мне, что у неё такой брат».

— Привет, Джонни, — сказал он.

Джонни не шевельнулся. Его зелёные глаза настороженно следили за О'Брайеном.

— В чём дело, Шон? — спросил он. — Я думаю, Гильде это не понравится.

О'Брайен придвинул к койке стул с прямой спинкой и уселся. Махнул Таксу рукой, и тот вышел, закрыв за собой дверь. Затем вынул золотой портсигар и протянул его Джонни.

Тот мгновение поколебался, затем взял сигарету и прикурил от зажигалки, которую поднёс О'Брайен.

— Мы сейчас будем говорить не о Гильде, — сказал О'Брайен. — Мы будем говорить о тебе. Как ты себя чувствуешь, Джонни?

— Я чувствовал себя прекрасно, пока этот черномазый не поколотил меня, — сказал Джонни. — Не думай, что это сойдёт тебе с рук.

— Мне много чего сходит с рук, — ответил О'Брайен. — Я слышал, врачи признали тебя здоровым.

— Ну и что? Они бы давно признали меня здоровым, если бы не хотели содрать с меня как можно больше, — сказал Джонни с презрительной усмешкой. — Все они одинаковы. Все думают, как бы побольше слупить.

— А мне казалось, что за всё платит твоя сестра, — спокойно произнёс О'Брайен. — Приятно видеть, как ты о ней заботишься.

Джонни рассмеялся.

— Этот номер не пройдёт, — сказал он. — Гильда может взять столько, сколько захочет, а я нет. Если бы она попала в психушку, я бы о ней заботился. Кроме того, она собирается стать твоей женой, так ведь? У неё будут миллионы. Не слишком большая жертва с её стороны — заплатить моим докторам, а?

О'Брайен сделал над собой усилие, чтобы не сорваться.

— Ты мерзкий крысёнок, Джонни, — сказал он. — Я чертовски рад, что ты не мой брат.

— Но я стану твоим шурином, — усмехнулся Джонни. — И только в том случае, если Гильда простит тебе такое обращение со мной. Ты наверное с ума сошёл. Но, может быть, я ей ничего и не скажу. Тебе это будет стоить десять косых. Я думаю, для тебя не проблема собрать десять тысяч наличными, а?

— Ты прав, Джонни. С этим проблем нет, — мягко произнёс О'Брайен. — Но ты их не получишь. Меня удивляет, почему ты не поинтересуешься, зачем ты здесь.

В зелёных глазах Джонни зажглась тревога.

— Ладно. Так почему я здесь?

— Вероятно потому, что лечение не подействовало. Ты душевнобольной, Джонни.

Лицо Джонни побледнело и глаза засверкали.

— Да? Не напугаешь. Ты прекрасно знаешь, что не женишься на Гильде, если попытаешься от меня избавиться. Врачи говорят — я здоров. И я здоров!

— Тогда почему гы убил Фэй Карсон? — спросил О'Брайен. — Не самое удачное свидетельство твоей уравновешенности, не так ли?

Джонни отвёл глаза.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — выговорил он с трудом.

— Нет, ты всё прекрасно понимаешь. Прошлой ночью ты был в квартире у Фэй Карсон и убил её ледорубом.

— Ты с ума сошёл! Прошлой ночью я был с тобой, и ты подтвердишь это, Шон.

О'Брайен покачал головой.

— Это не пройдет. Вчера вечером я был на вечеринке. Почему ты её убил?

— А кто сказал, что я убил?

— Не пытайся провести меня, — отрезал О'Брайен. — Ты грозился убить её перед тем, как попал в психушку. И едва только ты оттуда выходишь, её убивают. Ты думаешь, сможешь открутиться?

Джонни уставился на него.

— Я знаю, что смогу открутиться, — сказал он.

— Во всяком случае, ты признаёшь, что убил её? — спросил О'Брайен.

— О'кей, признаю, — ответил Джонни. — Да, я обещал её убить. И я привык держать свое слово. Я много раз её предупреждал, но она продолжала этим заниматься. Мне ничего не оставалось делать. Она заслужила это.

О'Брайен не сомневался, что Джонни убил Фэй, но не ожидал, что тот станет так вызывающе себя вести.

— И как долго ты сможешь скрываться от полиции?

Джонни рассмеялся.

— Не говори глупостей! Какой смысл быть шурином политического босса, если он не может замять дело об убийстве какой-то твари? Я всё прекрасно рассчитал.

Когда я убил её, там был парень. На него легко всё свалить. У тебя комиссар на поводке, так ведь? Он сделает всё, что ты ему скажешь.

— Слишком многое ты считаешь само собой разумеющимся, — спокойно произнёс О'Брайен. — Предположим, я ничего этого не сделаю?

— Но ты сделаешь, — непринуждённо сказал Джонни. — Ты не позволишь фараонам схватить меня, Шон. Я знаю, как ты обожаешь Гильду. Я не осуждаю тебя: она лакомый кусочек, и любой здравомыслящий мужчина захотел бы на ней жениться. Но если полиция схватит меня, ты не осмелишься на ней жениться. Я знаю, ты старательно избегаешь рекламы с тех пор, как взял администрацию под контроль. Ты не проведёшь меня, Шон. У тебя есть, что скрывать, и огласка — как раз то, чего ты боишься.

О'Брайен изучал его, не отрывая глаз. Холодная, убийственная ярость охватила его, но ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Я думаю, а действительно ли ты убил её, — медленно произнёс он.

Джонни рассмеялся.

— Можешь не верить, если не хочешь, — сказал он безразлично. — Это было легко. У неё была плохая память, и она всегда всё забывала. Эта дурочка держала запасной ключ под ковриком. Я взял его, открыл дверь и спрятался в спальне. Она пришла с этим парнем, — Джонни нахмурился. — Я держал ледоруб наготове. Она была так напугана, что даже не вскрикнула. Жаль, что ты не видел её лица. Она сбросила одежду и любовалась собой в зеркале. Я подошёл к ней сзади. Она увидела меня в зеркале и обернулась. Никогда не думал, что человеческое лицо может быть таким испуганным. Я ударил её. Она упала на кровать. Этот парень в соседней комнате крикнул, спрашивая, скоро ли она выйдет. Я устроил короткое замыкание й выскользнул. Вот и всё, Шон.

— Кто-нибудь видел, как ты выходил из квартиры? — спросил О'Брайен.

— Конечно, нет. Ты думаешь, я такой дурак? Я позаботился и об этом.

— Гильда знает, что ты в городе. Кто ещё?

Глаза у Джонни забегали.

— Никто.

— Как ты узнал, где живёт Фэй?

Глаза Джонни снова забегали.

— Я знал, что она часто ходит в «Голубую Розу». Я решил попытать там счастья и увидел, как они выходили. Я выследил их.

О'Брайен сделал нетерпеливый жест.

— Не лги! Ты только что сказал, что ждал её, когда она пришла домой. Как же ты мог следить за ней, если оказался в квартире раньше, чем она?

Джонни ухмыльнулся.

— Ты прямо как фараон, Шон. Ладно, если хочешь знать, я спросил, где она живёт, у Луи из «Парадайз Клаб».

— Значит он знает, что ты её искал? Дурак! Ты думаешь, он будет молчать?

— Это зависит от тебя, — ответил беззаботно Джонни. — Ты можешь столковаться с Луи. Повидайся с ним и договорись.

О'Брайен сидел, глядел в пол, и размышлял.

— Я бы не тронул её, если бы не был уверен, что ты защитишь меня, — продолжал Джонни. Он спустил ноги с койки. — Меня тошнит от этой смердящей каюты. Пойдём в твой банк, возьмём десять тысяч, и я отправлюсь в Нью-Йорк.

О'Брайен поднял голову.

— Ты обманываешь себя, Джонни, — сказал он срывающимся от ярости голосом. Он встал, подошел к двери, открыл её и кивнул Таксу, стоявшему за ней.

— Входи.

Такс молча вошёл, закрыл дверь и сел к ней спиной.

Джонни осторожно взглянул на него и подался назад.

— Послушай, Шон, — сказал он. — Я достаточно натерпелся от тебя. Не пытайся больше делать глупости, а то пожалеешь.

О'Брайен не отреагировал.

— Джонни должен оставаться здесь, — обратился он к Таксу, — до тех пор, пока я не дам команду его отпустить. Отвечаешь за него. Если у него появится желание удрать — вышиби из него это желание. Он в твоих руках, Такс. Если будет себя плохо вести, можешь оторвать ему голову!

— О'кей, босс, — сказал Такс, и его звериное лицо слегка осветилось.

— Ты не смеешь так со мной обращаться! — воскликнул Джонни. — Если ты не отпустишь меня сейчас, я уничтожу тебя!

— Болван! — зарычал О'Брайен. — Будешь сидеть здесь, пока я не скажу. Заткни пасть или я сам её заткну!

Размахивая кулаками, Джонни бросился на О'Брайена, но прежде чем он приблизился на расстояние удара, Такс сделал шаг вперёд и, прервав его атаку, отправил Джонни в горизонтальное положение.

— Ты заплатишь за это, — прорычал Джонни, свирепо глядя на О'Брайена. — Гильда не выйдет за тебя, начальничек!

О'Брайен посмотрел на Такса, кивнул ему и открыл дверь.

Такс шагнул вперёд, лёгким ударом развернул Джонни и въехал кулаком ему в лицо.

Джонни взлетел, влип в стенку и сполз на пол, как мокрая тряпка.

О'Брайен наблюдал за происходящим, стоя у двери.

— Понежнее с ним, — сказал он. — Смотри, не перестарайся.

Когда он выходил из каюты, Такс размахнулся и ударом ноги по рёбрам перевернул Джонни на спину.

О'Брайен прикрыл дверь. Он поднялся на палубу и направился к катеру, обнажив зубы в злобной ухмылке.

2

Рафаэль Свитинг стоял на краю тротуара, ожидая, когда зажжётся зелёный свет, чтобы перейти на другую сторону. Подмышкой он держал мопса, и пёс наблюдал за потоком машин с таким же нетерпением, как и его хозяин.

Дождь только что закончился, и Свитинг обливался потом в наступившей духоте. Он наблюдал за проносящимися машинами и думал, как было бы хорошо, если бы у него было много денег и он мог купить себе автомобиль.

В этот момент состояние Свитинга оценивалось в два доллара шестьдесят центов и, несмотря на несгибаемый оптимизм, источников дохода на ближайшую неделю он не видел.

В то утро, несмотря на помехи в работе и возбуждение от полицейского визита и выноса тела Фэй, за которым он с нездоровым интересом следил из-за занавески, он подготовил и отправил, как всегда, пятьдесят аккуратно написанных писем, вымаливающих подаяние. Он знал по опыту, что пройдёт не менее десяти дней, прежде чем они принесут плоды, но не был уверен, что урожай будет обильным.

Уже несколько лет Свитинг жил, эксплуатируя человеческое милосердие и легковерие. Ему доставляло огромное удовольствие быть самому себе хозяином. Его письма, написанные изящным почерком, обычно адресовались людям либо известным, либо получившим наследство. Свитинг узнавал о них из газет, а после изливался в письмах о своём бедственном положении и просил прислать всего лишь пару долларов. Все эти доллары вкупе давали ему возможность жить довольно сносно. Иногда пожертвований не хватало, и он прибегал к шантажу или просто лазил по карманам, на чём однажды и погорел. Двадцать лет назад ему пришлось отсидеть восемь лет в тюрьме, и у него не было ни малейшего желания туда возвращаться.

Стоя на краю тротуара, он думал, что придётся залезть кому-нибудь в карман, чтобы заплатить за квартиру в конце недели.

Утренние события и визит сержанта Донована сильно его разволновали, и он пытался придумать наименее рискованный способ добыть денег.

Собираясь сойти с тротуара на проезжую часть, он увидел высокого мужчину, выходящего из бокового подъезда Ист нэшнл бэнк.

Свитинг сразу же узнал его. Это был тот мужчина, с которым Фэй Карсон вернулась прошлой ночью!

Дрожа от возбуждения, Свитинг перебежал через дорогу и устремился за ним.

Свитинг давно уже понял, что давать информацию полиции не в его интересах. Поэтому, когда Донован спросил его, видел ли он кого-либо с Фэй, он решил промолчать.

Если б он захотел, он мог бы дать Доновану массу полезной информации. Он видел, как Кен выходил из квартиры Фэй, но за двадцать минут до этого Свитинг слышал, как кто-то вихрем пронёсся по лестнице, выскочив из квартиры Фэй.

Он кинулся к двери, но тот, кто спускался по лестнице, бежал с такой скоростью, что Свитинг не успел даже мельком взглянуть на него. Сначала он подумал, что это был Кен, но Кен спустился позже, и тогда Свитинг понял, что в квартире, кроме Фэй и Кена, был кто-то ещё. Когда Свитинг узнал от Донована, что Фэй убита, он сообразил, что тот человек, который вихрем пронёсся по лестнице, скорее всего и есть убийца, и ужасно злился на себя за то, что не успел его разглядеть.

Однако он не собирался упускать свой шанс из-за этой ошибки. Этот молодой парень, шагающий перед ним, тоже был в квартире в момент смерти Фэй. Он, должно быть, очень беспокоится, как бы полиция не подумала, что это он убил Фэй. Любой человек с нечистой совестью был потенциальным источником дохода для Свитинга. И поэтому он, сияя от счастья, быстро перебирал своими толстыми короткими ножками, чтобы не упустить этого парня из виду.

«Вот он, счастливый день», — думал Свитинг. Действовать придётся осторожно, но он не сомневался, что сможет убедить этого парня расстаться с кругленькой суммой в обмен на его молчание.

«Он появился из бокового входа в Ист нэшнл бэнк, — думал Свитинг, почти бегом продвигаясь по тротуару и прижимая к себе Лео. — Должно быть, он работает в банке. Он вряд ли богатый человек, но у него хороший постоянный доход. Возможно, будет лучше сойтись на тридцати долларах в месяц, чем пытаться отхватить куш пожирнее. Но, с другой стороны, человек его положения, — размышлял Свитинг, — должен иметь сбережения. Лучше всего потребовать крупную сумму единовременно, скажем, несколько сотен долларов, а затем установить ежемесячную оплату в тридцать долларов».

Он последовал за Кеном в автобус и, спрятавшись за газетой, весь отдался охотничьему азарту.

Казалось, Лео понимал, что происходит. Он свернулся на широких коленях хозяина и, не двигаясь, посапывал, выпученные глаза выражали любопытство и тревогу.

Через двадцать минут Кен вышел из автобуса, задев Свитинга, но не узнав его.

Свитинг последовал за ним, наблюдая, как он купил на углу газету и остановился, чтобы прочесть рубрику «Экстренное сообщение», пытаясь удержать два пакета одной рукой.

Свитинг уже прочёл сообщение об убийстве и с интересом наблюдал за бледным испуганным лицом Кена.

«Не удивительно, что он испугался, — думал Свитинг, поглаживая шелковистую голову Лео кончиком грязного пальца. — Всё сойдет легко: нет ничего проще, когда они испуганы. Это будет самая выгодная сделка в его жизни».

Он видел, как Кен подошёл к небольшому бунгало и остановился, чтобы поговорить с толстой старухой, которая высунула голову из-за ограды соседнего двора. Затем, когда он зашёл в дом, Свитинг пересёк дорогу и устроился на скамейке под деревьями, откуда был хорошо виден дом Кена.

«Не стоит спешить», — сказал он себе, усаживая Лео рядом. Он снял шляпу и обтёр потный лоб. Следовало разузнать, кто этот парень, но всего важнее — женат ли он и есть ли у него дети.

Жена и дети были важными рычагами в игре Свитинга.

Он заложил ногу за ногу и удовлетворённо вздохнул. Он понаблюдает за домом с час. Вечер был приятным, и в любом случае жена, если она существует, должна выйти в сад.

Свитинг обладал бесконечным терпением. Всю жизнь он был обречён ждать того момента, когда без каких бы то ни было усилий он сможет добиться того, что ему нужно. Он сидел под вечерним солнцем, нежно поглаживая шелковистую шубку Лео и мечтая.

Где-то через четверть часа из-за угла показалась машина и стала приближаться.

Он мгновенно насторожился, узнав водителя.

Полиция!!!

Свитинг быстро раскрыл газету и спрятался за ней.

Когда сержант Донован вышел из машины, мечты Свитинга о постоянном доходе лопнули как мыльный пузырь.

«Проклятое невезение! — подумал он с горечью. — Как им удалось так быстро его найти? Еще повезло, что он не зашёл к этому парню сразу. Ох, попал бы он в переплёт, если бы Донован застал его в доме».

Он видел, как детективы прошли к дому и позвонили в дверь. Он увидел, как дверь открылась и парень вышел на крыльцо. Некоторое время трое мужчин разговаривали, затем, к удивлению Свитинга, оба детектива развернулись и направились к машине.

«Что это значит? — спрашивал он себя, выглядывая из-за края газеты. — Почему они его не арестовали?»

Он увидел, как полицейская машина свернула за угол и, встав со скамейки, подхватил Лео и поспешил к повороту, чтобы убедиться, что полицейские уехали.

Но машина остановилась у какого-то бунгало, и полицейские вошли во двор. Он видел, как они разговаривали с толстым, крупным мужчиной, работавшим в саду.

Через несколько минут Донован ушёл в дом, а толстяк и другой детектив остались.

Всё это заинтриговало Свитинга. Наблюдая, он прислонился к дереву, стараясь не попасться на глаза.

Через некоторое время Донован вышел и кивнул толстяку. Они все вошли в дом и закрыли дверь.

Свитинг продолжал ждать. Прошёл почти час, прежде чем дверь открылась, и детективы, выйдя из дому, сели в машину и уехали.

Совершенно сбитый с толку тем, что и здесь никого не арестовали, Свитинг вернулся на скамейку напротив бунгало Кена и снова сел.

Кто этот толстяк, размышлял он, и почему фараоны отправились к нему? Почему они не арестовали молодого парня? Даже отсюда было видно, как он испугался. Может, он им сказал, что не был в квартире Фэй? Может, они собираются вернуться?

Свитинг решил ещё подождать.

Уже стали сгущаться сумерки, когда он увидел, как по улице идёт толстяк.

Свитинг с интересом стал за ним наблюдать.

«Клянусь честью! — подумал он, — похоже, он пе ренёс шок».

Свитинг видел, как тот остановился у калитки, открыл её и поплелся к дому. Молодой парень открыл дверь и впустил толстяка.

Свитинг ждал.

Прошло с полчаса, затем вдруг дверь открылась, и толстяк спустился на тропинку. Он шёл торопливо переставляя непослушные ноги. Его побледневшее лицо дёргалось.

Свитинг не мог себя больше сдерживать. Он встал, взял Лео и пересёк дорогу. У ворот он остановился и посмотрел по сторонам. Он немного нервничал, опасаясь, что могут вновь нагрянуть фараоны. Если бы не были нужны деньги на оплату квартиры, он бы отложил визит до следующего дня, но он не мог ждать.

Он повернул щеколду и медленно направился по тропинке к дому. Посадив Лео на ступени крыльца, он приблизился к двери и грязным пальцем нажал кнопку звонка.

3

Во Флинт Сити Рафаэль Свитинг был не единственным человеком, у которого был нюх на легкий заработок. Луи Манчини, или Парадайз Луи, как его все звали, также обладал незаурядными способностями в этой области.

Он прочёл «Экстренное сообщение» в «Геральд» и сразу же понял, что это дело рук Джонни.

Он вспомнил, как прошлой ночью Джонни приходил к нему и пытался узнать адрес Фэй. Если бы совсем недавно Фэй отреагировала должным образом на знаки внимания Луи (игнорирование таковых не прошло даром еще ни одной женщине), он бы никогда не сказал Джонни, где её найти. То, что он дал требуемую информацию этому сумасшедшему, казалось Луи своеобразным романтическим возмездием.

Луи надеялся, что Джонни поколотит Фэй, как он поколотил её перед тем как попасть в психушку. Он, конечно, не мог себе представить, что тот убьёт её, и новость оказалась для него ударом.

Он уронил газету на пыльный стол, отодвинул стул и гюлез в карман за сигаретой.

Луи было тридцать семь лет, он был худым и смуглым, с жирными чёрными волосами, усиками в ниточку и подбородком, который к вечеру становился синим из-за отросшей за день щетины.

Он понял, что если сообщить фараонам, что Джонни искал Фэй, то даже эти остолопы догадаются, что её убил Джонни. Таким образом, информация представляла ценность, а уж от него самого зависело, где найти покупателя, который даст хорошую цену.

Он подумал, что вряд ли Джонни остался в городе и, кроме того, у него никогда не было денег. Зато они были у его сестры.

Луи улыбнулся.

Из этого могло получиться кое-что интересное. Гильда была лакомым кусочком. Она хорошо зарабатывала, записывая грамофонные диски и выступая в престижных ночных клубах. Её можно будет заставить не только поделиться доходами, но и, при небольшом давлении, стать его любовницей.

Луи жил ради женщин. Он пользовался успехом, но прекрасно понимал, что его женщины были далеко не первого класса. Вот Гильда — другое дело. Можно повернуть так, что получится нечто выдающееся.

Он встал, подошёл к засиженному мухами зеркалу и обследовал свой заросший подбородок. «Побриться и сменить воротничок, — подумал он. — Она будет сегодня выступать в казино. Зайду туда и переговорю с ней». Луи не сомневался, что сможет убедить её пригласить его к себе на квартиру. Он слышал, что она очень привязана к Джонни. Луи был уверен, что легко справится с ней. Он может даже отказаться от денег, если они достигнут соглашения. Это будет освежающей переменой после всех этих шлюх, облюбовавших «Парадайз Клаб». В конце концов, он всегда сможет заработать, тогда как возможность иметь любовницей такую девушку как Гильда могла выпасть не более одного раза в жизни.

Пару часов спустя он вошёл в великолепный холл казино. Метрдотель провёл его к неудачно расположенному столику за колонной. Руководство казино не хотело тратить драгоценное пространство на такую мелочь как Луи, но его это не волновало. Он не хотел, чтобы его видели. Он отомстил метрдотелю тем, что заказал стакан виски и порцию ветчины. Затем он устроился поудобней, ожидая выхода Гнльды.

Она появилась спустя двадцать минут. Луи жадно впился в неё глазами. На ней было облегающее вечернее платье из золотистого ламе.

«Ну и красотка! — подумал Луи. — Для такой что угодно сделаешь».

Её пение не тронуло его. Он предпочитал певичек, работающих в его клубе. Они так надсаживали свои голосовые связки, что их песни доходили даже в самый дальний угол, до набравшихся донельзя посетителей его ресторана. Этот мягкий бархатныГГголос, красивый и сильный, не произвёл на него ни малейшего впечатления.

После того, как она вышла на «бис» и исчезла за кулисой, Луи отодвинул стул и направился, в ее уборную.

Звезда на двери в конце коридора указала ему, где её искать, и он постучал в дверь длинным холеным пальцем.

Гильда открыла дверь.

На ней была бледно-зелёная шаль, которая ещё больше подчёркивала её великолепие, и Луи еле сдержался, чтобы не наброситься на неё.

Она оглядела его холодными зелёными глазами.

— Слушаю.

Луи вспомнил, что однажды Гильда так на него уже смотрела. До того, как она стала известной певицей, она как-то выступал в его клубе и отвергла его предложение. На губах его застыла кривая улыбка.

«Эту тварь надо проучить», — сказал он себе. Он получит массу удовольствия, выбив из неё чопорность. Тогда он сможет делать с ней всё, что захочет.

— Я видел Джонни прошлой ночью, — сказал он, прислоняясь к дверному косяку. — Хочешь поговорить?

Он заметил, что это подействовало. Она уже не смотрела, свысока и тревога, появившаяся в её глазах, придала ему уверенности.

— А о чём здесь говорить? — резко спросила она.

— Найдётся о чём, детка, найдётся, — сказал он, входя в комнату. Он закрыл дверь и прислонился к ней спиной. — Садись и давай поговорим по душам.

— Мне не о чем с тобой говорить. Вон отсюда!

— Тебе придётся смириться, — сказал он, пройдя через комнату и усевшись в единственное в комнате кресло. — Большинство шлюх находят меня изысканным. Я вырос на них.

Гильда посмотрела на него, затем подошла к дивану и села.

— Говори.

— Джонни заходил ко мне прошлой ночью. Он спрашивал, где ему найти Фэй. И я сказал где. Я не стал бы этого делать, если бы знал, что он собирается убить её. Я подумал, может встретиться с тобой, прежде чем идти в полицию.

Гильда сидела не двигаясь, бледная, с блестящими глазами.

— Он не убивал её!

— Фараоны так и подумают, — усмехнулся Луи. — Им нужно поскорее закончить дело. А Джонни им подойдёт.

Гильда долго изучающе смотрела на Луи.

— Сколько? — сказала она, сцепив пальцы.

На лице Луи появилось удивлённое выражение.

— А ты смышлёная, детка, — произнёс он с восхищением. — Некоторые шлюхи.

— Сколько?

— Хорошо. Я думаю, ты могла бы пригласить меня к себе на ночь. Могут быть и другие ночи. Мне кажется, мы вместе могли бы хорошо повеселиться.

— Значит ты не хочешь денег? — спросила Гильда, и Луи с удивлением заметил, что она вдруг расслабилась.

— У меня есть деньги, — сказал он беззаботно. — У меня нет тебя. Если это не сработает, тогда мы перейдём к деньгам, детка, но сначала попробуем первое.

Она достала сигарету и закурила.

— Мне нужно подумать, Луи.

— Это должно произойти сегодня, детка, так что думай побыстрее.

Она посмотрела на свои руки.

— И ты ничего не скажешь о Джонни?

— Ни слова, детка. Ты принимаешь моё предложение, и я молчу.

— Мне нужно немного времени. Ты ведь не ждёшь, что я…

— У тебя есть время, пока ты не выйдешь из клуба, детка. И ни секунды больше. Всё зависит от тебя.

Она вдруг пожала плечами.

— Хорошо. Думаю, меня не убудет, так ведь? Договорились.

Луи сиял. Любой другой мужчина сразу бы что-то заподозрил, но Луи считал себя неотразимым. Он считал, что женщина не может ему отказать, и принял капитуляцию Гильды как должное.

— Ты умница, детка, — сказал Луи, встал и подошёл к ней. — Это может быть началом большой и красивой дружбы. — Он схватил её, притянул к себе и сделал попытку поцеловать.

Гильда оттолкнула его с силой, которая напугала его.

— Ты испортишь мой макияж! — резко сказала она. — Не приближайся ко мне!

— Спокойно, детка, — сказал он, ухмыляясь. — Сегодня без шуточек.

Она долго, внимательно смотрела на него.

— Встретишь меня у входа через час, — сказала она, подошла к двери и открыла её. — Мне надо переодеться.

— Ничего страшного. Я уже взрослый, — сказал Луи. — Я постою и посмотрю.

— Ты выйдешь вон! — отрезала Гильда. — Я не твоя собственность, Луи, и я не переодеваюсь в присутствии мужчин.

— Ты не моя собственность, но только пока, — сказал он, — и скоро ею станешь.

Луи медленно вышел, повернулся и недобро улыбнулся.

— Если ты так же великолепна в постели, как выглядишь, то это хорошо, — сказал он.

Гильда захлопнула дверь.

Некоторое время она стояла, не двигаясь, тяжело дыша, затем открыла дверь и убедилась, что он ушёл.

Она закрыла дверь, повернула ключ и бросилась к телефону.

Она знала, что О'Брайен сейчас в своём клубе. Через минуту его позвали.

— Шон, я в беде, — сказала она.

— О'кей, киска, — ответил О'Брайен. — Для этого у тебя есть я. Что случилось?

Гильда с облегчением вздохнула. Так приятно было иметь в эту минуту такого могущественного друга, как он. Она чувствовала, что как бы ни была сложна ситуация, он мгновенно её разрешит. Его уверенность в разрешимости некоторых проблем иногда пугала её.

— Луи Манчини только что был у меня. Прошлой ночью Джонни узнавал у него адрес Фэй. Манчини пытается шантажировать меня: или я веду его к себе, или он сообщает в полицию о Джонни.

— О чём ты беспокоишься, милая? — сказал О'Брайен обманчиво мягким голосом. — В беде не ты, а Манчини. Я позабочусь об этом. Забудь о нём. Он к тебе больше не подойдёт. Он в клубе?

— Он будет у входа через час.

— Отлично. А теперь успокойся. Я буду у тебя к тому моменту, как ты закончишь выступление. А о Манчини забудь.

Из-за его леденящего душу спокойствия, она вдруг испугалась.

— Что ты с ним сделаешь, Шон? Он опасен. Если он сообщит в полицию…

— Всё в порядке, — спокойно произнёс О'Брайен. — Я знаю, как закрыть ему рот. Забудь о нём. Я выезжаю, — и он повесил трубку.

Без двадцати пяти одиннадцать Луи вышел из казино и направился к служебному входу.

Он был в приподнятом, возбуждённом состоянии. «К завтрашнему утру мне будет о чём рассказать ребятам», — думал он, стоя под фонарём у двери.

Луи всегда хвастал своими победами, но он впервые почувствовал, что только теперь ему действительно будет чем похвастать.

Он взглянул на часы. Он пришёл на минуту раньше. Лучше бы ей не заставлять себя ждать. Мужчина с женщиной может быть добрым или грубым, и лучше ей не давать ему повода быть грубым.

Такс, вглядываясь в густую темноту, шёл вниз по аллее, засунув руки в карманы пиджака.

— Привет, Луи, — сказал он. — Что ты здесь делаешь?

Луи раздражённо посмотрел на Такса. «Откуда вынырнул этот балбес?» — подумал он.

— Жду одну красотку, — сказал он — беззаботно. — Отойди, Такс. Ты мне мешаешь.

Такс улыбнулся. От этой улыбки у Луи мороз пошёл по коже и ему вдруг стало тревожно.

— Ты ведь не Гильду Дорман ждёшь, так ведь? — спросил Такс.

— А тебе на кой чёрт?.. — начал было Луи и попятился.

— Нужно, дружище, — сказал Такс и достал руку из кармана. На Луи смотрел короткий ствол автоматического пистолета. — Пойдём. Ты разве не знаешь, что Гильда принадлежит О'Брайену?

Луи застыл, лицо его побледнело и во рту пересохло. Он уставился на пистолет, как кролик на удава.

— Пойдём, — повторил Такс. — Ты играл с динамитом.

— О'Брайену? — прохрипел Луи. — Почему же она мне сразу не сказала?

— А зачем ей что-то говорить? — сказал Такс, приставляя пистолет к рёбрам Луи. — Пойдём, дружище.

Луи еле добрался до конца аллеи на ватных ногах. Он хорошо знал Такса, и не пытался бежать.

В конце аллеи стояла машина. Уитли, толстый, весёлый головорез, небритый, с выбивающимися из-под шляпы волосами, сидел за рулём.

— Привет, Луи, — сказал он, осклабясь, через открытое окно. — Давно не виделись.

Луи уселся на заднее сиденье, чувствуя, как пистолет Такса утрамбовывает ему почки. Он начал дрожать.

— Куда мы едем, Такс? — произнёс он слабым, сиплым голосом.

— Мы везём тебя домой, дружище, — добродушно ответил Такс.

— Но мы едем не по той дороге, — завопил Луи. — Послушан, Такс, я не знал, что она девушка О'Брайена!

— Ну, теперь-то знаешь, — успокоил его Такс. — Что там за история с Джонни Дорманом, который приходил к тебе прошлой ночью?

Луи уставился на него, чувствуя, как по лицу побежали ручейки пота.

— Это просто болтовня, Такс. Я… я думал, напугаю бабу. И ничего больше.

— Босс не любит, когда пугают его баб, — сказал Такс. — О'кей, Уитли, останови.

Уитли нажал на тормоз, и машина застыла.

Луи с ужасом посмотрел на простиравшийся перед ним безлюдный пустырь. За пустырём была река.

— Такс! Послушай! Клянусь!..

— Помолчи, дружище, — сказал Такс, выходя из машины. — Вылезай. — Он подтолкнул Луи пистолетом. — Вылезай, и побыстрее!

Уитли уже вышел из машины. Он вынул из кармана велосипедную цепь и начал бережно накручивать её на правую кисть.

Луи вылез из машины. Его ноги так дрожали, что он чуть не упал.

Такс убрал пистолет, вынул из кармана велосипедную цепь и, следуя примеру Уитли, тоже начал накручивать цепь на правую кисть.

— Я хотел убить тебя, дружище, — сказал он мягко, — но босс не любит убийств. Он просил немного обработать тебя, чтобы убедиться, что ты не подойдёшь больше к его девушке и не накапаешь фараонам. Если ты не послушаешься, дружище, в следующий раз я приду с паяльником и засуну его тебе в задницу.

— Не трогайте меня! — завопил Луи, обхватывая голову руками. — Не трогайте меня!

Двое мужчин сомкнулись над ним.

 

ГЛАВА V

1

Кен был в спальне, когда снова раздался звонок у входной двери. Долгое время он стоял неподвижно. Он был так напуган, что не мог пошевелиться. «Вернулась полиция? О чём ещё хочет спросить сержант? Выдал ли я себя?» Он взглянул на часы, стоявшие на столике у кровати: десять минут десятого. Если это не полиция, то кто?

Кен подкрался к окну и выглянул. «Машины у ворот нет. Значит, не полиция». Он пересёк комнату, открыл дверь и вышел в коридор.

Если бы он мог заглянуть за угол галереи, то увидел бы посетителя через стеклянную дверь, не выдав себя.

Он двинулся вперёд, но мгновенно застыл, услышав прямо перед собой какой-то шорох.

Посередине галереи, глядя на него, стоял желтовато-коричневый китайский мопс.

Пёс равнодушно смотрел на Кена выпученными по-лягушечьи глазами.

Кен не дышал. От страха он прирос к полу, как парализованный.

Он услышал в холле мягкие шаги, и из-за угла появился Свитинг. Он хитро посмотрел на Кена, затем нагнулся и взял пса.

— Я должен извиниться за Лео, — сказал он. — Ему не следовало врываться без разрешения, но я думаю, это случилось потому, что он чувствует к вам симпатию.

Кен попытался что-то сказать, но у него ничего не вышло.

— Я хотел бы поговорить с вами, мистер Холленд, — продолжал Свитинг. — Вы ведь мистер Холленд? В холле я увидел несколько писем, они адресованы вам. Или я ошибаюсь?

Кен был не в состоянии блефовать. Его мозг отказывался работать.

— Чего вы хотите? — прохрипел он.

— Я отниму у вас не более двух минут, — сказал Свитинг, поглаживая Лео кончиками пальцев. — Может, присядем? У меня был очень трудный день. Я вас не задержу. Разговор будет деловой, — он заглянул в гостиную. — Мне кажется, здесь неплохо. Поговорим здесь?

Не ожидая приглашения, он вошёл в комнату.

— Замечательно! — сказал он, осматриваясь. — Как удобно! Я завидую вам, мистер Холленд, у вас замечательный дом. — Его блестящие глазки нащупали фотографию Энн в серебряной рамке. — Это ваша жена? Какая красавица! Очаровательная женщина! А что, её сейчас нет дома?

Кен молча наблюдал за этим толстым лоснящимся человеком, который расхаживал по его дому, как по собственному. Он начал понемногу приходить в себя. «Как Свитинг нашёл его? Что будет дальше? Шантаж?»

— О, вы держите дома виски, — произнёс Свитинг, остановившись у бара. — Как здорово! Вы знаете, мистер Холленд, я всегда хотел иметь такой бар. Иметь такой бар и удобно, и престижно, не правда ли? Боюсь, мне не очень везло в жизни. Некоторые люди намного счастливее других. Не будет ли это неучтиво с моей стороны, если я налью себе? Попивая виски в удобном кресле, всегда легче прийти к взаимоприемлемому соглашению, не так ли?

Он усадил Лео на диван, налил себе изрядную порцию и, со стаканом в руке, уселся в кресло. Отпив виски, он снял шляпу и положил её на пол рядом с креслом.

— Замечательно восстанавливает силы, — сказал он, взглянув на Кена. — Вы не хотите присесть, мистер Холленд?

Кен медленно вошёл в комнату и сел.

— Чего вы хотите? — спросил он.

— Разговор пойдёт о прошлой ночи. Молодая женщина была убита в квартире надо мной. Я располагаю информацией, которая заинтересует полицию. — Свитинг замолчал и многозначительно улыбнулся. — Я не стремлюсь стать полицейским осведомителем, мистер Холленд. Я понимаю, что мой долг всё им рассказать, но они редко ценят услуги по достоинству. В конце концов, каждый должен заботиться в первую очередь о себе.

«Значит, шантаж». Дрожащими пальцами Кен достал сигарету и закурил.

— Я не имею к убийству никакого отношения, — произнёс он спокойно.

Свитинг согласно кивнул.

— Я в этом абсолютно уверен. Если бы я думал, что это сделали вы, я бы не пришёл к вам. Я осторожный человек. Я бы не позволил себе укрывать убийцу. Конечно, вы не имеете к убийству никакого отношения, но вы были в квартире мисс Карсон в момент убийства, разве не так?

Кен промолчал.

— Я уверен, вы не будете этого отрицать, мистер Холленд, — продолжал Свитинг после паузы. — Я видел, как вы уходили. Я заметил в котором часу это было, — он скорбно покачал головой. — Вы оказались в неприятной ситуации. Вы должны понимать, что почти невозможно будет доказать, вашу непричастность к убийству. Полиция всегда торопится с арестом.

Кен почувствовал, как в нём поднимается ненависть к этому толстому лицемеру, Который так очевидно наслаждался своей властью.

— Хорошо, я согласен с этим, — оборвал он Свитинга. — Предположим, с этим мы разобрались. Что вы собираетесь делать дальше?

Свитинг пожал толстыми плечами.

— Это полностью зависит от вас, мистер Холленд.

— Шантаж?

Свитинг улыбнулсд.

— Некоторые это так и называют, — сказал он. — Но это нехорошее слово. Я бы сказал, что в обмен на моё молчание требуется маленькое денежное вознаграждение.

— Сколько?

Свитинг не мог скрыть удовлетворения. Беседа прошла великолепно: так, как он и планировал.

— Я бедный человек, мистер Холленд. Откровенно говоря, я остро нуждаюсь. Я думаю, вы дадите мне двести долларов сейчас и будете выплачивать небольшую сумму каждый месяц.

— Что значит небольшую? — раздражённо спросил Кен.

— Ну, предположим, тридцать — тридцать пять долларов.

Кен понимал, что если он согласится платить Свитингу, этому не будет конца. Эта сволочь оберёт его до нитки. Нельзя сдаваться. Он должен подумать об Энн. Возможно, ему понадобится последний десятицентовик для защиты.

— Таким образом я могу только немного выиграть время, — сказал он спокойно. — Полиция может найти меня и без вашей помощи. Так что лучше вам всё ей рассказать. От меня вы ничего не получите.

У Свитинга был многолетний опыт мелкого шантажа. Он был слегка удивлён тем, что Кен пытается блефовать, находясь в столь опасном положении, но он был к этому готов. Сколько его жертв в прошлом пытались сопротивляться, но в конце концов сдавались.

— Будьте благоразумны, мистер Холленд. Мои показания отправят вас на электрический стул. В конце концов, я единственный свидетель, который видел, как вы уходили от неё как раз в то время, когда, как говорит полиция, она умерла. Если я буду. молчать…

— Вы ошибаетесь, — сказал Кей, вставая. — Меня видела женщина, живущая на первом этаже. Так что вы не единственный свидетель.

Свитинг растерялся.

— Подождите минутку, мистер Холленд. Мы не должны спешить. В отличие от меня, эта женщина не знает, кто вы. Глупо жертвовать жизнью из-за нескольких долларов. Кроме того, подумайте о жене. Как она расстроится, узнав, что вы наделали.

— Не надо впутывать мою жену, — оборвал его Кен, — Вы не получите от меня ни цента. Вон!

Добродушная улыбка сползла с лица Свитинга. Оно стало жёстким и злым.

— Вам не стоит так со мной разговаривать, мистер Холленд. В вашем положении надо быть повежливее. Я не буду колебаться, если мы не придём к соглашению. Послушайте. Я согласен на двести долларов. Я не буду требовать ежемесячной оплаты. Более, чем благородно, не правда ли? Двести долларов наличными.

Кен потерял терпение. Он шагнул вперёд и выбил стакан из руки Свитинга. Мрачное, яростное выражение его лица напугало Свитинга, который больше всего на свете боялся насилия.

— Мистер Холленд! — от страха он съёжился в кресле. — Это было совершенно…

Лео, будто чувствуя, что хозяин терпит поражение, соскочил с дивана и, поджав хвост, рысью пустился к двери.

Кен схватил Свитинга за шиворот и поставил на ноги.

— Мерзкая тварь! — прорычал он. — Ты не получишь ни цента! С меня хватит! Ни ты, ни полиция ничего не получите!

— Мистер Холленд! — Свитинг тяжело дышал, глаза вылезли из орбит. — Не надо насилия! Если вы так считаете…

Кен отпустил его, сделал шаг назад и нанёс ему удар под правый глаз, вложив в него всю свою ярость. Он почувствовал необыкновенное удовлетворение, когда его кулак влип в мясистое лицо толстяка.

Свитинг пронзительно закричал, зацепился ногой за коврик и рухнул на спину с силой, которая сотрясла бунгало.

— Пошёл к чёрту! — закричал на него Кен. — Если я тебя увижу ещё раз, я тебе устрою ад на этом свете!

Свитинг поднялся на ноги, держась за глаз. Он вихрем пронёсся через комнату к входной двери, распахнул её и скатился по ступеням.

Лео уже выскочил на улицу, но его хозяин устремился за ним.

Тяжело дыша, Кен смотрел в окно, пока Свитинг не исчез из виду. Он не сомневался, что тот сразу же отправится в полицию. Через несколько часов его арестуют. Эта мысль пугала его, но он знал, что надо быть к этому готовым.

Ему уже не приходила в голову мысль удрать. Достаточно малодушия. Он сам поставил себя в идиотское положение, и теперь пришло время посмотреть опасности в лицо. Единственным возможным решением было — сдаться полиции, рассказать всю правду и надеяться, что ему поверят. Он, откровенно говоря, не очень на это надеялся, но всё же это было лучше, чем то, что он уже пережил.

Нельзя было терять ни минуты. Надо успеть в полицию раньше Свитинга.

Кен осмотрел гостиную и подумал, что, наверное, видит её в последний раз. Он взглянул на фотографию Энн, и сердце его сжалось. Каким это будет для неё ударом! Сумасшедший, безответственный болван!

Кен подумал, что стоило бы оставить ей записку, но не было времени. Лучше сразу же отправиться в полицейское управление.

Он быстро вышел в холл, надел шляпу и закрыл за собой входную дверь. Увидев проезжающее мимо такси, Кен махнул рукой, сбежал по тропинке и распахнул дверь машины.

— В Главное полицейское управление, и побыстрее! — сказал он испуганному шофёру.

2

Детектив Дейв Дункан взглянул на часы и вздохнул. Часы показывали начало десятого. Он надеялся попасть домой к ужину, но надежда эта давно уже развеялась. Он мрачно размышлял, о чём думает сейчас его жена. Когда он приходил домой поздно, жена всегда обвиняла его в том, что он волочится за какой-то шлюхой. Он никогда не мог заставить её поверить, что у полицейского могут быть сверхурочные. Может, она смягчится, если он скажет, что работает с Донованом над делом об убийстве, но не был в этом уверен.

Дункан взглянул на черновик, который лежал перед ним на столе. Сержант Донован приказал подготовить для комиссара отчёт по делу об убийстве, и Дункан только что закончил его. Понадобится ещё минут сорок, чтобы напечатать отчёт. Затем Донован прочтёт его и наверняка внесёт поправки. Придётся перепечатывать. Дункан уже не надеялся попасть домой раньше иоловийы первого. И вернувшись домой ему вряд ли удастся поспать.

Он закурил и, устроившись на неудобном стуле, начал читать.

Прочитав половину отчёта, Дункан вдруг подпрыгнул от пришедшей в голову мысли. Но обдумать её он не успел, так как, открыв ногой дверь, появился сержант Донован.

— Эй! У меня кое-что есть! — сказал Донован, захлопывая дверь. Он подошёл к столу и уселся на него. — Нашёлся серый костюм этого парня. На нём пятна крови! Что скажешь?

С трудом сдерживая возбуждение, Дункан отложил отчёт и, закурив, спросил:

— И где его нашли?

Донован ухмыльнулся.

— В перерыве мы с дежурным немного перекусили и он, совершенно случайно, упомянул, что из универмага «Гаса» сообщили, что среди костюмов в зале обнаружен серый костюм с пятнами. О'Мэлли отправился туда, чтобы побеседовать с продавцом. Пока он был там, другой продавец, из отдела обуви, нашёл пару поношенных туфель. На одном из них были пятна. О'Мэлли отправил всё в лабораторию, и оказалось, что и на костюме, и на туфлях — кровь. Один продавец вспомнил покупателя, который заходил в отдел с пакетом, а когда выходил, купив серый костюм, пакета при нём уже не было. Его описание совпадает с нашим, и кровь соответствует группе Карсон, — Донован бросил папку на стол. — Вот отчёт О'Мэлли. Его надо внести в наш отчёт. Комиссар ждёт, когда он будет готов.

Дункан отодвинул отчёт в сторону.

— У меня тоже есть кое-что, сержант. Держу пари на пять долларов, я знаю, кто убийца.

Мясистое лицо Донована побледнело. Он уставился на Дункана, прищурив маленькие холодные глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Её убил Холленд!

— Ты с ума сошёл! — взорвался Донован. — Послушай, если это всё, лучше быстрей заканчивай отчёт. Я хочу ещё сегодня попасть домой..

Дункан пожал плечами.

— О'кей, как угодно. Я сам этим займусь, и все лавры будут моими.

Лицо Донована налилось кровью.

— Ты кому это говоришь, скотина! — заорал он.

— Я говорю — это он. И могу доказать!

Донован взял себя в руки. Он встал и подошёл к своему столу.

— Валяй, доказывай, — раздражённо бросил он и уселся за стол.

— Вспомните, как испугался Холленд, когда мы к нему приехали.

Донован фыркнул.

— Это ни черта не значит. Знаешь не хуже меня, когда неожиданно приходят фараоны, любой в штаны наложит. Если это всё, займись отчетом.

— Этот парень не просто наложил в штаны, — спокойно продолжал Дункан. — Я наблюдал за ним, пока вы беседовали. Он был по-настоящему напуган, как человек с нечистой совестью. Это ничего не доказывает, но это заставило меня задуматься. Он высокий, темноволосый, симпатичный и ему не больще тридцати. Ведь это точное описание того парня, которого мы ищем, разве не так? Но вот решающий аргумент. Вспомни его розы. Ведь кроме роз, и довольно хороших, у него в саду ничего не растёт.

Донован раздражённо хмыкнул.

— При чём тут розы, чёрт возьми?

Дункан взял написанный им отчёт.

— Вот заявление служителя стоянки. Послушай, что он говорит: «Этот парень что-то сказал о первом дожде за последние десять дней. Я сказал, что он прав. Я спросил, выращивает ли он розы. Он ответил, что только розы он и выращивает. Розы и сорняки». — Дункан взглянул на Донована с триумфом.

Как будто сходится, а?

Донован сидел неподвижно, пытаясь своими неповоротливыми мозгами осмыслить возникшую ситуацию.

— И ты называешь это доказательством? — наконец произнёс он, свирепо глядя На Дункана.

Дункан решил не отступать. Он знал, что если бы Донован сам это сообразил, он бы прыгал от радости.

— Парень напуган, описание внешности соответствует, и он выращивает розы, — спокойно перечислил он. — Для меня этого достаточно, чтобы попытаться копнуть глубже. Следующий пункт — машина. Если у него зелёный «линкольн», дело можно закрывать.

— Если у него зелёный «линкольн», значит это он, — сказал Донован, пожав плечами, — но держу пари, ты ошибаешься.

Дункан отодвинул стул и встал.

— Поехали посмотрим?

— Пожалуй, — нехотя согласился Донован.

Двадцать минут спустя Дункан затормозил в ста ярдах от бунгало Кена.

— Пройдёмся? — предложил он. — Думаю, не стоит предупреждать его о нашем приезде.

— Верно.

Донован вышел из машины, и оба детектива поспешно направились по улице к бунгало Кена. Донован пересёк заросший газон и направился к маленькому гаражу.

Было уже темно, и свет в доме не горел.

Он подошел к гаражу. Ворота были закрыты. Пока сержант пытался открыть висячий замок, Дункан зашёл за угол гаража и заглянул в окошко, посветив фонариком.

— Эй, сержант! Зелёный «линкольн»! — радостно крикнул он.

Донован подошёл к нему и заглянул в окошко.

— Попался! — воскликнул он, почувствовав, как его наполняет восторг. — Мы утрём нос этой сволочи Адамсу. Мы распутали дело за восемнадцать часов!

— Я бы хотел заглянуть в машину, — сказал Дункан.

— За чем остановка? — Донован вернулся к замку. — У нас в машине есть монтировка, сходи за ней.

Ожидая Дункана, он прислонился к воротам гаража. Для Адамса это будет удар. Для комиссара тоже.

Вот повезло! Он не будет писать отчёт. Он лично пойдёт к комиссару и доложит ему. Нет нужды упоминать Дункана. В конце концов, у того ещё всё впереди. Не стоит говорить комиссару, кто нашёл убийцу. Естественно, комиссар решит, что это сделал он.

Дункан вернулся с монтировкой. Они сорвали замок и открыли ворота. Донован включил свет.

Пока Дункан обследовал заднее сиденье, сержант осмотрел место водителя.

— Вот он, — сказал вдруг Дункан. — Всё сходится.

Он протянул Доновану потрёпанную тетрадь. Это был исчезнувший со стола служителя стоянки регистрационный журнал.

— Лежал на полу за сиденьем водителя. Наверное, выпал из кармана.

Донован усмехнулся.

— И здесь записан номер его машины! Да, всё сходится.

— Пойдём поговорим с ним, сержант.

Оба детектива направились к дому. Донован нажал на кнопку звонка и держал её, не отпуская, несколько минут, но дверь никто не открыл.

Он опустил руку и чертыхнулся.

— Похоже, его нет, — сказал он.

Дункан обошёл дом, заглядывая в окна. Сделав круг, он вернулся.

— Пусто.

Донован посмотрел на часы. Было почти десять.

— Думаю, надо обождать.

— Может, он смылся?

— Возможно. Надо оповестить патрули.

Дункан ещё раз обошёл дом и обнаружил незапертое окно. Он забрался внутрь, подошёл к входной двери и впустил Донована.

— Я осмотрю дом, а ты пока позвони.

Отдав распоряжения дежурному сержанту, Донован прошёл в холл, чтобы посмотреть, что делает Дункан.

Дункан вышел из спальни, ухмыляясь. В руках у него были серый костюм и туфли.

— Всё, сержант. Только что распакованы. Прямо из универмага «Гаса». У этого парня отличная возможность отправиться на электрический стул.

Донован ухмыльнулся. Ему уже начали надоедать постоянные находки Дункана.

Они прошли в гостиную, и Дункан направился к корзине для мусора. Он высыпал её содержимое на пол. Донован хмуро за ним наблюдал.

— Мне сегодня везёт, — вдруг сказал Дункан. — Посмотри.

Он выложил на стол два маленьких кусочка картона.

— Всё, — сказал он. — Я знал, что я прав. Вот номер телефона Карсон на обороте визитной карточки Паркера. Держу пари, Паркер порекомендовал её Холленду и дал ему номер её телефона. Погорел парень, а?

3

Лейтенант Адамс отодвинул стул, зевнул и решил, что на сегодня хватит… Ему больше нечего было делать, пока он не просмотрит отчёт Донована и не увидит, как далеко тот зашёл. Ему также надо было подождать, пока Дарси не найдёт Джонни Дормана. Вряд ли до утра он кому-нибудь понадобится.

Он уже собирался покинуть кабинет, когда зазвонил телефон. Нахмурившись, он вернулся к столу и снял трубку.

— Говорит дежурный сержант, сэр, — прогремел голос в трубке. — Здесь парень пришёл и говорит, что хочет видеть офицера, расследующего убийство Карсон. Сержанта Донована нет. Вы примете его?

— Да, давай его сюда, — сказал Адамс, после чего повесил трубку и сел за стол.

Через несколько минут раздался стук в дверь, и полицейский ввёл в комнату высокого, темноволосого мужчину. Его бледное, измождённое лицо сразу же заинтересовало Адамса.

— Чем могу служить? — спросил он.

— Я — Кенуэй Холленд, — тихо произнёс Кен. Он подождал, пока дежурный сержант выйдет. — Я тот, кого вы ищете. Я был с Фэй Карсон прошлой ночью.

Адамс застыл, уставившись на него, затем отодвинул стул и поднялся. В первое мгновение он был настолько удивлён, что не сразу сообразил, как вести себя в возникшей ситуации, но затем быстро оправился.

Он внимательно осмотрел Кена. Да, описание подходит. Этот парень слишком напуган, чтобы шутить.

— Вы сообщили дежурному сержанту, кто вы? — спросил он резко.

— Нет, — удивился Кен. — Он меня не спрашивал.

Теперь Адамс полностью овладел собой. «Вот так удача! — подумал он. — Если бы этот дурак Донован был на месте, я бы узнал об этом слишком поздно. Что мне, чёрт возьми, делать с этим парнем? Если Донован схватит его раньше, чем я арестую Дормана, они заберут у меня дело, и этот парень не успеет моргнуть, как окажется на электрическом стуле».

Ему потребовалось не более двух секунд, чтобы решить, что делать.

— Почему вы не пришли раньше? — резко спросил Адамс.

— Я… я надеялся, что пронесёт, — сказал Кен, — но теперь понял, что это невероятно. Я хочу, чтобы вы знали, я не убивал её. Я хочу вам рассказать, что случилось.

— О'кей, — сказал Адамс, — но здесь мы с вами не сможем спокойно поговорить. То телефон звонит, то люди входят и выходят. — Он взял шляпу и надел её. — Пойдёмте со мной. — Вдруг его охватила тревога. — Вы приехали на своей машине?

Сбитый с толку, Кен уставился на него.

— Нет, на такси.

Адамс кивнул. Ещё одно везение! Если бы он оставил свой зелёный «линкольн» у Главного управления, это не прошло бы незамеченным.

— Пойдём, — сказал Адамс.

Кен последовал за ним вниз по лестнице, а затем на улице, к машине Адамса.

— Садись, — сказал Адамс.

— Но я не понимаю, — произнёс удивлённый Кен.

— А тебе и незачем понимать. Садись!

Кен сел в машину, и Адамс направился к своему дому. Он ничего не произнёс, пока не подъехал к зданию на Кранборн авеню.

— Я живу здесь, — сказал он, выходя из машины. — В моей квартире нам никто не помешает.

Кен последовал за ним и очутился в удобно обставленной гостиной.

— Располагайся, — сказал Адамс, бросив шляпу на стул. — Пить будешь?

— Я не понимаю, что происходит, — сказал Кен, глядя ему в лицо. — Зачем вы меня сюда привезли? Я хочу сделать заявление офицеру, расследующему дело об убийстве. Кто вы?

Адамс улыбнулся, наливая виски в стаканы.

— Я лейтенант Адамс из отдела расследования убийств. Поэтому успокойся. Ты ещё не в курсе, но ты сам подпишешь себе приговор, если сделаешь это заявление человеку, расследующему убийство Карсон. У него в голове одностороннее движение. А теперь садись и не будем терять время. Я хочу услышать твой рассказ. Я хочу знать, кто ты, как познакомился с Фэй Карсон и что случилось прошлой ночью. Не спеши. Важны все детали. Начинай.

Кен рассказал Адамсу, не упуская ни одной подробности, всё, что произошло прошлой ночью, и когда он подошёл к концу рассказа, на лице лейтенанта появилось выражение, которое вселило в Кена надежду.

— Я знаю, что вёл себя, как последний негодяй, — заключил он, — и теперь расплачиваюсь за это, но я не убивал её. Я бы и раньше пришёл, но я боялся. Я думал не столько о себе, сколько о жене. Я хотел скрыть это от неё, но теперь не вижу возможности это сделать.

Адамс с минуту смотрел на него, затем задумчиво потянул себя за нос.

— Если бы я был женат, хотя, к счастью, это не так, — сказал он, — и если бы я отправился к проститутке, я бы вёл себя в таких обстоятельствах точно так же.

— Значит вы верите мне? — горячо воскликнул Кен.

Адамс пожал плечами.

— Это абсолютно ничего не значит. Последнее слово за судом. А теперь остановимся на деталях. Ты не имел представления, что в квартире, кроме вас ещё кто-то находится, пока не погас свет?

— Абсолютно никакого.

— Ты не видел этого парня?

— Нет. Было чертовски темно. Я слышал, как он прошёл по комнате и быстро побежал по лестнице, но я его не видел.

— Ты не слышал, чтобы она кричала?

— Была гроза. Трудно было что-то услышать даже если она и кричала.

— Да-а… — Адамс забросил ногу за ногу и спросил:

— А этот толстяк с китайским мопсом: лысый, с кривым носом и торчащими ушами?

Кен вздрогнул.

— Да. Это он. Вы его знаете?

— Я знаю его, — сказал Адамс. — О нём можешь не беспокоиться. Он к тебе больше не сунется. Прошло шесть месяцев, как он вышел из тюрмы. Можешь забыть о нём.

— Значит, он блефовал?

— Конечно, — сказал Адамс и глотнул виски. — Он видел, как ты поднимался с Карсон, а затем выходил. Он мог видеть и того парня. Ты спрашивал его об этом?

Кен покачал головой.

— Я не подумал.

— Я сам его спрошу, — зловеще произнёс Адамс. — Ты всё мне рассказал? Может, ещё что-то вспомнишь?

— Кажется, всё, — сказал Кен, захем, задумавшись, он вспомнил высокого светловолосого парня, который шмыгнул в тень, когда они с Фэй вышли из «Голубой Розы». — Я заметил парня, когда мы вышли из «Голубой Розы». Мне показалось, что увидев нас, он спрятался в тень. Высокий, светловолосый, симпатичный. Когда он увидел, что я заметил его, он шмыгнул за дерево.

Адамс нахмурился.

— Высокий, светловолосый, симпатичный? — спросил он, подумав о Джонни Дормане. — Ты его узнаешь?

— Думаю, да. Было не очень светло, но, думаю, узнаю.

— Что-нибудь ещё?

Кен покачал головой.

Последовала долгая пауза, и Кен спросил:

— Вы верите мне, лейтенант?

— Конечно, всё сходится и звучит правдоподобно, но не тешь себя мыслью, что выйдешь сухим из воды. Ты попал в большой переплёт, намного больший, чем можешь себе представить.

Когда Кен хотел спросить его, что это значит, зазвонил телефон.

— Минуту, — сказал Адамс и снял трубку. — Да? Что случилось? — спросил он. Затем откинулся в кресле, слушая взволнованный голос, доносившийся из трубки. — О'кей, сержант. Я выезжаю. Да, поскольку Донована нет, надо же кому-то быть на месте. О'кей, — и он повесил трубку. Взглянув на Кена, Адамс ухмыльнулся. — Тебя уже разыскивают. Они нашли твой костюм и туфли в универмаге. Два моих блестящих помощника обнаружили твой автомобиль и карточку Паркера с телефоном Фэй. В этот момент тебя разыскивает каждый полицейский в городе.

Кен застыл.

— Но они не смогут доказать, что это я убил её! — воскликнул он. — Вы можете позвонить им…

Адамс закурил, растянулся в кресле и покачал головой.

— Ты в политике разбираешься? — спросил он.

— При чём здесь политика?

— Очень даже при чём. Будет лучше, если ты поймешь ситуацию, — он ещё глубже погрузился в кресло. — Босс нынешней администрации — парень по имени Шон О'Брайен. Он собирается жениться на Гильде Дорман, певичке, выступающей в ночных клубах. У него есть деньги и власть. Если он чего-то хочет, он это получает, и ничто ему не помешает. Сейчас он хочет Гильду Дорман. Её брат, Джонни, был любовником Фэй Карсон до того, как попал в психушку. Вчера он оттуда вышел. Он мог убить Фэй Карсон. Я не могу доказать этого, но ставлю свой последний цент, что это он. О'Брайен вряд ли допустит, чтобы Джонни сел на электрический стул за убийство. Он прикроет его, и это в его силах. О'Брайен ищет козла отпущения, и этот козёл — ты.

Кен уставился на него.

— Вы, наверное, шутите, — беспомощно произнёс он.

— Какие могут быть шутки. И ты сам это скоро поймёшь. В этом городе будет так, как скажет О'Брайен. Сержант Донован подготовит отчёт. Комиссар даст этот отчёт О'Брайену. У них достаточно улик против тебя. Свидетельства в твою пользу будут опущены. У них есть всё, чтобы посадить тебя на стул прямо сейчас.

Кена охватила паника.

— Тогда зачем вы мне всё это говорите? — зло произнёс он. — Вы ведь работаете в полиции? Почему я здесь?

Адамс вновь забросил ногу за ногу.

— Случилось так, что я в противоположном лагере. Я догадываюсь, что рискую головой, но так оно и есть. Если я смогу вырыть О'Брайену яму, я сделаю это. Относительно тебя у меня есть мысль. Если я докажу, что Дорман — убийца, я заставлю О'Брайена раскрыть карты. Сестра Дормана будет давить на О'Брайена, и он может сделать неверный ход. Я хочу, чтобы мои люди охотились за тобой затем, чтобы я мог охотиться за Дорманом. Поэтому я привёз тебя сюда. Очень важно, чтобы тебя не поймали, пока я не поймаю Дормана. Я постараюсь, чтобы Линдсей Берт помог тебе. Если я смогу убедить его, он позаботится о тебе. Но ты должен запастись терпением. На это может уйти несколько дней и даже недель. Здесь ты в безопасности, но не высовывайся на улицу. Мои люди умеют работать. Они ищут тебя и найдут, если ты высунешься.

— Но скоро возвращается моя жена, — с беспокойством произнёс Кен. — У меня есть работа. Не могу же я …

Адамс поднял руку.

— Минуту. Я же объяснил тебе, во что ты вляпался. Жена и работа сейчас на втором плане. Тебе надо заботиться о своей шкуре, Если тебя схватят, тебе конец, не забывай об этом!

— Но это же нереально! А если вы не найдёте Дормана? Что со мной будет?

— Об этом подумаем, когда придёт время.

Адамс допил виски и поставил стакан.

— А теперь успокойся. Ты остаёшься здесь. Я возвращаюсь в Главное управление. Посмотрим, чем они там занимаются.

— Я забыл сказать вам, что в тот вечер видел в «Голубой Розе» Гильду Дорман, — сказал Кен. — Вы знаете, что она и Фэй Карсон когда-то вместе снимали квартиру?

Адамс надел шляпу.

— Я не знал, но не вижу, что нам это может дать. Забудь обо всём. Положись на меня.

— Я бы хотел увидеть адвоката, — неуверенно произнёс Кен.

— У тебя будет для этого масса времени. Успокойся, ну! Здесь ты в безопасности. Ложись спать. Вон там есть свободная комната. Мне надо идти, — сказал Адамс и, кивнув на прощанье, вышел.

Кен встал, подошёл к окну и увидел, как удаляется машина лейтенанта. Он был в смятении. Ситуация, в которой он оказался, была невероятной. Его беспокоила мысль, что Адамс использует его в своей политической игре. Если повезёт, все будет хорошо, если не повезёт, Адамс умоет руки.

Кен подумал об Энн, о том, как она вернётся в пустое бунгало. Он не может бесконечно оставаться здесь. Лучше всего нанять первоклассного адвоката и отдать свою судьбу в его руки.

Он размышлял над тем, какого адвоката ему нанять, когда зазвонил телефон. Мгновение он колебался, затем, подумав, что ему может звонить Адамс, снял трубку.

— Это вы, лейтенант? — в трубке раздался густой низкий голос Сэма Дарси, который Кен мгновенно узнал.

— Лейтенанта нет. Я думаю, он в Главном управлении.

Последовала пауза, затем Дарси произнёс:

— Вы можете принять сообщение?

— Думаю, да.

— О'кей. Передайте ему, что парня, похожего на Джонни Дормана, видели на крейсере Такса «Уиллоу Пойнт». Мой человек видел его мельком и не уверен, что это он.

Кен почувствовал, как от волнения у него похолодела спина.

— Я передам.

— Крейсер стоит на якоре в устье реки. Адамс знает.

— О'кей, — сказал Кен и повесил трубку.

Некоторое время от стоял, размышляя, затем снял трубку и позвонил в полицейское управление.

— Соедините меня с лейтенантом Адамсом, — сказал он дежурному сержанту.

— Его нет. Кто звонит?

— Он выехал. Разве его ещё нет?

— Он приехал и уехал снова. Что передать?

Кен опустил трубку.

«А если Дорман покинет крейсер до того, как Адамс узнает о сообщении Дарси? — думал Кен. — Если он хочет выпутаться из этого дерьма, то должен сам себе помочь. Он отправится на берег и будет наблюдать за крейсером, пока не придёт Адамс».

Кен подошёл к столу, записал сообщение Дарси, добавил, что он отправился на поиски крейсера и просил Адамса прибыть как можно скорее. Кен оставил записку на столе, схватил шляпу и вышел из комнаты.

Он осторожно открыл парадную дверь. Шёл дождь, и влажная темнота вселяла чувство безопасности. Он спустился по ступеням и, повернув налево, быстро зашагал в сторону реки.

 

ГЛАВА VI

1

Шон О'Брайен постучал в дверь уборной Гильды, секунду подождал, затем повернул ручку двери и вошёл.

Гильда переодевалась. Она быстро схватила шаль, но увидев, что это О'Брайен, передумала и поспешила к нему.

— Извини, — сказал он, улыбаясь. — Мне следовало подождать.

— Всё в порядке, Шон? — спросила она и глаза ее потемнели от беспокойства.

— Конечно, — он взял её руку и поцеловал. — Надо запирать дверь, детка. Зайти мог любой.

— Я думала, она заперта. Что с Манчини, Шон? — Гильда направилась к туалетному столику. О'Брайен смотрел на неё и думал, до чего же она хороша.

— Манчини тебя больше не потревожит. Я его припугнул, а он жутко пуглив.

Гильда надела простое белое вечернее платье, которое О'Брайен считал более соблазнительным, чем пышные наряды, надеваемые для выступлений.

— Не знаю, что бы я делала без тебя, — сказала она, усаживаясь за туалетный столик.

О'Брайен засмеялся.

— Для этого я и существую, — он достал сигару и начал медленно снимать обертку.

— Значит, Манчини видел Джонни прошлой ночью?

— Он так говорит, но я ему не верю. Он пытался напугать меня, чтобы я пустила его к себе.

— Значит, ты не думаешь, что это он дал Джонни адрес Фэй?

Мгновение Гильда колебалась, затем повернулась к нему.

— Я знаю, что он не давал. Дорогой, прости меня, я не всё тебе рассказала о Джонни. Я видела его вчера. Джонни был в моей квартире, когда я вернулась из казино. Он боится тебя, Шон. Он думает, что это ты заставил меня засадить его в психушку. Он заставил меня поклясться, что я не скажу тебе, что видела его. Я пыталась убедить Джонни, что ты здесь ни при чём, но он мне не верит. Джонни был у меня всю ночь, поэтому я знаю, что он не убивал Фэй.

О'Брайен кивнул, удивляясь, что она всё ещё продолжает ему лгать.

— Ты должна была сказать мне об этом раньше, детка. Ну, ничего. Он всё ещё у тебя?

— Нет. Он ушёл. Я волнуюсь, Шон. Он не оставил записки. Будто испарился. Может, его арестовали?

— Наверняка нет. Я бы знал. Успокойся, детка. Возможно, он решил уехать. Ты же сама говорила, что Джонни собирался в Нью-Йорк.

— Да, он собирался, но у него же не было денег. Вот что меня беспокоит. Он не мог уехать в Нью-Йорк.

— Деньги можно занять. Не беспокойся о нём. Я думаю, Джонни в состоянии позаботиться о себе сам. Пойдём поужинаем.

— Не сегодня, Шон. Я хочу домой. Он мог вернуться.

О'Брайен благодушно пожал плечами.

— О'кей. Проводить тебя?

— Лучше я поеду сама.

— Как хочешь, детка.

Он встал с кресла и подал ей шаль.

— Ты очень добр ко мне, Шон.

Гильда подняла голову, и он поцеловал её.

— Это моя работа — быть к тебе добрым.

Когда такси уехало, О'Брайен побрёл к стоянке. Он сел в свой «кадиллак» и уставился в темноту.

Джонни всегда был помехой. И всегда ею будет. Даже если повезёт выпутаться из этого дела, будет много других. Рано или поздно он попадёт в такой переплёт, что и О'Брайен ему не поможет. Мрачная перспектива — иметь на шее такого родственничка. Сейчас, когда Джонни в его руках, он будет последним болваном, если не угомонит его раз и навсегда.

Несколько минут он тешил себя мыслью избавиться от Джанни навсегда. Чем больше он об этом думал, тем больше эта мысль его соблазняла.

В прошлом О'Брайен без колебаний избавлялся от тех, кто стоял на его пути, но теперь он отвык от этого. «Мне следовало дать Таксу приказ отправить Парадайз Луи на тот свет вместо того, чтобы давать ему взбучку. Спокойная, уединённая жизнь последних трёх лет сделала меня мягким, — подумал он, ухмыляясь. — Раньше в такой ситуации, как сейчас, я бы мягкости не проявлял». Он знал, что Линдсей Берт попытается на убийстве Фэй заработать себе политический капитал. Кто-нибудь из лагеря Берта наверняка вспомнит, что Джонни угрожал Фэй. А узнав, что Гильда — сестра Джонни и что она выходит замуж за О'Брайена, на комиссара будут давить, чтобы тот разыскал Джонни.

Кроме того, О'Брайен не питал иллюзий в отношении Джонни. Как только тот станет его шурином, он будет постоянно клянчить деньги. Самое безопасное — быть уверенным, что Джонни не вырастет в большего негодяя, чем он есть сейчас.

О'Брайен закурил, завёл двигатель и направился в «Кантри Клаб».

Первого числа каждого месяца в «Кантри Клаб» были танцы, и каждый, кто хоть что-то из себя представлял, непременно являлся туда. О'Брайен надеялся встретить в клубе комиссара Говарда и капитана Мотли. Он хотел узнать последние новости о ходе расследования, прежде чем покончить с Джонни.

Подъехав к клубу, он увидел сквозь большие окна толпу танцующих. Танцы затянутся до утра, будет много пьяных и обнимающихся и, вероятно, молодёжь выкинет какую-нибудь дурацкую шутку.

Такие развлечения О'Брайена не интересовали, но, как правило, он их посещал. Приходили все члены партии и можно было перекинуться словом без того, чтобы это попало в газеты.

О'Брайен въехал на забитую машинами стоянку. Он вышел из машины и взглянул на тёмные грозовые тучи. «Скоро будет дождь», — подумал он, проходя между машинами.

Впереди он заметил мужчину и женщину. Женщина держалась за открытую дверцу машины. О'Брайену показалось, что он узнал её, и он остановился, всматриваясь.

— Если ты будешь вести себя, как болван, я возвращаюсь, — произнесла женщина резким, гневным голосом. О'Брайену показалось, что она пьяна.

— Будь благоразумна, Глория, — раздался умоляющий голос мужчины. — Твой муж может выйти. Давай подождём, пока он уедет.

— Будь я проклята, если собираюсь ждать, — сказала женщина и села на заднее сиденье машины. — Ты идёшь?

Мужчина сел рядом с ней и захлопнул дверь. О'Брайен ухмыльнулся, увидев, как женщина обняла парня и притянула к себе. «Жена комиссара Говарда и какой-то сосунок, — подумал он. — Старый дурак сам виноват, что женился на девице вдвое моложе его».

О'Брайен направился к зданию клуба.

На террасе он увидел комиссара Говарда и Мотли.

Мотли нетерпеливо говорил:

— Ради всего святого, оставь девочку в покое. Она где-то веселится. Если мы едем, так поехали.

— Уже уезжаете? — сказал О'Брайен, выходя из темноты.

— Привет, — сказал Мотли, оборачиваясь. — У меня есть новость. Донован нашёл убийцу.

О'Брайен удивлённо поднял брови.

— Хорошая работа.

— Да, я всегда говорил, что если Доновану дать настоящее дело, он покажет на что способен. Через час он арестует убийцу.

— И Кто это?

— Кенуэй Холленд, молодой банковский служащий. Дело закончено. У нас достаточно улик, чтобы посадить его на стул три раза подряд.

— Но его ещё не арестовали?

— Мои люди ищут его. Должно быть, у него сдали нервы и он куда-то забежал, но схватить его — дело времени.

— Хорошая работа, — произнёс О'Брайен без всякого энтузиазма. Он взглянул на Говарда. — Вы покажете мне отчёт? Я хочу взглянуть на улики.

— Вы получите его завтра утром, — отрывисто сказал Говард. Он выглядел обеспокоенным, и О'Брайен не удивился, зная, чем занимается в этот момент жена комиссара. — Извините, я возвращаюсь в управление. Теперь, когда почти всё закончено, я не хочу допустить ошибки.

— Я настаиваю на том, чтобы дать Доновану довести дело до конца, — раздражённо произнёс Мотли.

— Если не хочешь, я возвращаюсь сам, — огрызнулся Говард и, кивнув О'Брайену, спустился по ступеням и направился к стоянке.

— Твоя сестра развлекается с парнем в машине, — тихо сказал О'Брайен. — Смотри, чтобы комиссар не поймал её.

Мотли тихо выругался.

— Я когда-нибудь оторву голову этой сучке, — сказал он. — Не могли подождать, пока Говард уедет. — Он поспешил за комиссаром.

О'Брайен задумчиво почесал подбородок. «Да, это в стиле дубины Донована — уцепиться не за того человека. О каких уликах они говорили? Кажется, они уверены, что их достаточно».

О'Брайен опёрся на перила террасы, размышляя о Джонни. Если этого Холленда схватят и осудят, Джонни выйдет сухим из воды. Но рано или поздно он опять во что-нибудь вляпается. И теперь, имея Джонни у себя под замком, не избавиться от него — значило искушать судьбу.

О'Брайен видел, как отъехали Говард и Мотли и, приняв решение, направился к своей машине.

2

Перед тем, как пройти в свой кабинет, Адамс заглянул к дежурному.

— Есть что-нибудь новое? — спросил он у сержанта, вытянувшегося по стойке «смирно».

— Комиссар и капитан сейчас прибудут, сэр, — сказал сержант. — Этого Холленда ещё не схватили. В его доме в засаде детектив Дункан и двое полицейских. Сержант Донован только что прибыл и ожидает комиссара.

Адамс ухмыльнулся.

— Если понадоблюсь комиссару, буду у себя, — сказал он. — Что-нибудь ещё?

— Ничего интересного, сэр. Кто-то проучил Парадайз Луи. Его подобрали десять минут назад на пустыре около Уэст Стрит. Здорово его обработали. О'Салливан, который нашёл его, доложил, что парень уже не жилец. Его избили, и тот, кто это сделал, чуток перестарался.

Адамс вспомнил, что сказал ему Дарси. Парадайз Луи сообщил Джонни адрес Фэй Карсон и теперь его избили. Совпадение?

— Где он? — отрывисто бросил Адамс.

— В шестой Палате Каунти хоспитал, — ответил сержант.

— Если меня спросит комиссар, я буду через час, — сказал Адамс и быстро направился к своей машине.

Через пять минут он был в Каунти Хоспитал.

— Манчини? — спросил дежурный хирург, когда Адамс поинтересовался, может ли он поговорить с Луи. — Очень мало надежды. У него оказался недостаточно прочный череп. Его били велосипедной цепью. Я сомневаюсь, что он протянет до утра.

— Он в сознании?

— Нет, но в любой момент может прийти в себя. Один из ваших людей с ним. Если хотите, можете пройти. Мы ему больше ничем не можем помочь.

Парадайз Луи лежал в постели, его разбитое лицо было полностью забинтовано. Детектив Уотсон угрюмо сидел у постели. Увидев Адамса, он так поспешно вскочил, что чуть не опрокинул стул.

— Он в сознании? — спросил Адамс.

— Да, сэр, но очень плох.

Адамс склонился над неподвижным телом.

— Луи! Проснись! — рявкнул он и потряс Луи за руку.

Луи открыл глаза и уставился на Адамса.

— Оставь меня, слышишь? — слабо проворчал он. — Пошёл к черту!

Адамс сел на край постели.

— Кто тебя избил? — спросил он.

Уотсон автоматически раскрыл блокнот и застыл в ожидании.

— Тебя это не касается, фараон, — сказал Луи. — Оставь меня.

Адамс достал спички, зажёг одну и поднёс к пальцам Луи. Уотсон с выпученными глазами наблюдал за происходящим.

Луи отдёрнул руку и застонал.

— В следующий раз будет запястье, — спокойно произнёс Адамс. — Кто?

Его безжалостное лицо испугало Луи.

— Такс и Уитли, — пробормотал он. — А теперь оставь меня.

— Почему они это сделали?

— Я не помню, — сказал Луи, но услышав, как чиркнула спичка, поспешил исправиться. — О'кей, о'кей, я скажу.

И он рассказал Адамсу о своей неудачной попытке шантажировать Гильду. Это заняло несколько минут. Но Уотсон стал записывать только после того, как Адамс заставил Луи всё повторить.

— Ты дал Джонни адрес Фэй Карсон? — спросил Адамс.

— Я сказал ему, где он может её найти.

— Где же?

— Я сказал ему, что чаще всего она бывает в «Голубой Розе».

— Ты дал ему её адрес?

— Я его не знаю.

— В котором часу это было?

— Я думаю, около одиннадцати.

— Значит, Такс работает на О'Брайена? — сказал Адамс, понимая, что это важная находка.

— Да. О'Брайен всегда был его боссом.

Адамс взглянул на Уотсона.

— Всё записал?

— Да, сэр.

— Луи, ты сейчас это подпишешь.

Адамс прочёл. Луи его заявление и держал блокнот, пока Луи выводил свою подпись на каждой странице. Затем протянул блокнот Уотсону, который тоже поставил подпись на каждой странице.

— Я возьму его, — сказал он Уотсону и сунул блокнот себе в карман. — Пойдём, тебе незачем тратить время на этого идиота.

Выйдя в коридор он сказал:

— Никому ни слова о заявлении, Уотсон. Здесь замешана политика, и может получиться интересная штука. Понял?

— Да, сэр, — ответил озадаченный детектив. Он ничего не понял, но прекрасно знал, что задавать вопросы Адамсу небезопасно.

— О'кей. Пойдём со мной. Есть для тебя работа.

Сбитый с толку Уотсон поспешил за Адамсом вниз по ступеням, затем через тротуар к машине.

3

Кену потребовалось сорок минут, чтобы добраться до устья реки. Он боялся садиться в автобус или брать такси. Адамс сказал, что каждый фараон в городе охотится за ним сейчас, и он решил не рисковать.

Он держался боковых улиц, прижимаясь к домам и магазинам, где тень была погуще.

Время от времени он замечал фараона и быстро сворачивал в боковую улицу, чтобы с ним не столкнуться.

Когда наконец он добрался до устья, дождь почти перестал.

У воды было туманно, сыро и зловонно. У реки находились несколько кафе, ларьков, продающих воздушную кукурузу, магазинов для рыбаков и дешёвая гостиница.

Кен стоял на краю пристани и внимательно разглядывал широкую дельту. Было слишком темно, чтобы увидеть какое-либо судно, но Дарси сказал, что «Уиллоу Пойнт» был там, и у Кена не было причин ему не верить.

Ему придётся воспользоваться лодкой, чтобы добраться туда. У него с собой было мало денег, понадобится каждый цент, если его схватят. Он не мог позволить себе нанять лодку, поэтому оставался единственный выход — одолжить ее.

Но прежде, чем искать лодку, надо было точно установить, где находится «Уиллоу Пойнт».

Он взглянул на освещённый зал игровых автоматов, мгновение поколебался, затем медленно пересёк мокрую улицу и заглянул внутрь.

Там было несколько подростков, игравших в кегли. Девушка в поношенном белом комбинезоне склонилась над одним из автоматов, одновременно ковыряя щепкой длинные накрашенные ногти. Бледный, усталый восемнадцатилетний ребёнок, погрязший в грехе и, судя по мрачному выражению лица, всё уже повидавший. На плече у девушки болталась кожаная сумка для размена монет.

Кен вошёл в зал и, подойдя к автомату, возле которого стояла девушка, начал играть. Он пускал мячики по желобу и наблюдал, как загораются огни каждый раз, когда мячик сбивает кегли.

Выпустив целую серию мячей, он сделал паузу. Закуривая, он почувствовал, что девушка с интересом за ним наблюдает.

Он перехватил взгляд её голубых, обведенных темными кругами глаз и улыбнулся.

— Хороший способ тратить время, правда? — произнёс он.

Она безразлично пожала плечами.

— Никто тебя не заставляет этим заниматься.

Он подошёл к ней.

— Ты что-нибудь знаешь о судах, стоящих в дельте? — спросил он. — Я ищу «Уиллоу Пойнт».

В её глазах появилось удивление и подозрение.

— Я тебя не задерживаю, — сказала она, запустила руку под комбинезон и почесала подмышкой.

— Так ты знаешь, где он стоит?

— Может быть. Зачем тебе?

— Я хочу найти его, — продолжал он терпеливо.

— А ты уверен в этом, красавчик? — спросила она, прислоняясь бедром к автомату, — Ты знаешь, кто владелец «Уиллоу Пойнт»?

Он покачал головой.

— Такс, — сказала она. — Это тот парень, от которого тебе надо держаться подальше.

— Я должен найти его, — сказал Кен.

Она изучающе оглядела его.

— Послушай, красавчик, не лучше ли тебе отправиться домой? Если нарвёшься на Такса — попадёшь в беду.

— Я и так в беде, — сказал Кен.

— Ну, так я не хочу в неё попасть, — сказала она и двинулась к толстяку, который нетерпеливо стучал по стеклянной крышке автомата.

Кен потушил сигарету и вернулся к игре. Играя, он краем глаза наблюдал за девушкой.

Она бесцельно пошаталась по залу и через пять минут подошла к нему.

Она склонилась над его автоматом и снова начала чистить ногти.

— Ты поможешь мне? — тихо спросил Кен. — Ты скажешь мне, где находится «Уиллоу Пойнт»?

Девушка пожала плечами.

— Последний раз я видела его у северного берега.

— Это мне ничего не говорит. Я не знаю реки. Это далеко?

— Полмили. Там находится маяк, ксдорый виден с причала.

Кен взглянул на неё и улыбнулся.

— Спасибо.

Она покачала головой.

— Ждут тебя неприятности, красавчик. Такс — крутой парень.

Кен запустил ещё один шарик по желобу, прежде чем сказать:

— Мне нужна лодка, но я не могу за неё заплатить. Я должен попасть на «Уиллоу Пойнт».

— Ну и что я должна делать? — поинтересовалась девушка, не глядя на него. — Украсть её для тебя?

— Я бы сам всё сделал, если бы знал, где её взять.

— А Такс знает, что ты его ищешь?

Кен покачал головой.

— Что у тебя? — спросила она. — Полиция разыскивает?

— Что-то в этом роде.

— Найдёшь лодку под причалом. Владелец придёт на рассвете, так что верни её пораньше. Смотри в оба. Такс не любит нежданных посетителей. Он — очень крутой парень.

— Постараюсь, — сказал Кен и вышел под моросящий дождь.

Под причалом он нашёл маленькую шлюпку, на дне которой лежали удочка, консервная банка с наживкой, дождевик и вёсла. Кен спрыгнул в лодку, отвязал её и стал грести к маяку, о котором говорила девушка.

Он грёб довольно долго, прежде чем на фоне темного неба проступил неясный силуэт крейсера.

Кен опустил весла, размышляя, «Уиллоу Пойнт» это или нет. Сидя в мягко покачивающейся на волнах лодке, он услышал отдалённый шум катера. Кен посмотрел в сторону берега, расположенного в полумиле.

Увидев приближающийся к нему мощный катер, он с тревогой подумал, что это полиция. Кен начал грести подальше от курса катера, затем, бросив вёсла, улёгся на дно лодки, чтобы его не было видно.

Катер быстро приближался, но Кен с облегчением заметил, что тот прошёл в трёх-четырёх сотнях ярдов от него.

Катер пронёсся мимо, и лодка неистово закачалась на волнах. Он услышал, как мотор неожиданно заглох, и катер исчез за корпусом крейсера.

Кен выпрямился, схватил вёсла и снова начал грести. Через десять минут он уже находился в сорока ярдах от крейсера. Кен опустил вёсла и стал осматривать палубу судна, пытаясь отыскать на ней хоть какие-нибудь признаки жизни.

Он заметил привязанный к крейсеру катер, но на палубе никого не было, и он начал снова грести, пока не подошел вплотную к борту. Здесь он снова оглядел палубу и прислушался.

Ему показалось, что он слышит слабые отзвуки голосов и подумал, не рискнуть ли подняться на палубу. Если кто-нибудь выйдет, его лодку заметят. Поэтому он решил не рисковать.

Медленно и бесшумно работая вёслами, он прошёл под кормой и притерся к левому борту судна.

В одном из иллюминаторов горел свет, и приблизившись к нему, он услышал доносившийся оттуда голос:

— Пришло время поговорить начистоту, Джонни. Ты не в том положении, когда можешь диктовать условия. Ты или принимаешь моё предложение, или будешь находиться здесь, пока не передумаешь.

Кен осторожно подвёл лодку к борту и сложил вёсла, стараясь, чтобы лодка не ударилась об обшивку. Он схватился за металлическую скобу у иллюминатора, осторожно привстал и быстро заглянул в каюту.

Высокий светловолосый парень, которого он видел прошлой ночью, выходя из «Голубой Розы», лежал на койке. Крупный темноволосый мужчина в дорогом костюме стоял, прислонившись к переборке, и крутил сигару.

Кен быстро нагнулся и, удерживая лодку на месте, стал прислушиваться к разговору.

4

Солли схватил конец, брошенный О'Брайеном, и пришвартовал катер, пока тот взбирался на судно.

— Такс здесь? — резко спросил О'Брайен.

— Да, босс, — ответил Солли, напуганный тем, что О'Брайен прибыл на катере в одиночку.

— Где он?

Такс вышел из темноты, застёгивая рубашку. Он спал, но проснувшись от звука приближающегося катера, стал натягивать на себя одежду, тихо ругаясь.

— Ты мне нужен, — бросил О'Брайен.

Такс провёл его по трапу вниз, затем по тускло освещённому коридору в свою каюту.

Он сел на койку и, сдерживая зевоту, вопросительно посмотрел на О'Брайена.

— С Луи встречался? — спросил О'Брайен.

— Конечно, — сказал Такс, глядя на него слегка обеспокоенно. — Уайти немного перестарался.

О'Брайен уставился на него, пристально прищурившись.

— Что это значит?

— Я не возьмусь утверждать, что Луи сейчас чувствует себя хорошо, — осторожно произнёс Такс. — У него котелок, как яичная скорлупа.

— Он что, умер?

Такс пожал плечами.

— Вполне возможно. Из него вылетела куча мозгов.

О'Брайен почесал подбородок.

— Ситуация выходит из-под контроля, — сказал он, достал сигару и откусил кончик. — Может быть, оно и к лучшему, если Луи умрёт.

Такс облегчённо вздохнул.

— Я удивлюсь, если этого не произойдёт.

— Нам не нужны признания на смертном одре.

— Он был далёк от того, чтобы что-то сказать, когда мы оставили его.

О'Брайен раскурил сигару, выпустил дым в потолок и задумчиво посмотрел на Такса. «Это только начало, — подумал, он. — Снова грубая игра, спустя четыре года. Ладно, этому уже не поможешь. Нужно контролировать ситуацию, и если кто-то становится поперек дороги, он должен получить своё».

— Я решил избавиться от Джонни, — произнёс О'Брайен, понизив голос.

Такс был удивлён, но не подал виду.

— Как скажете, босс.

— Я хочу поместить его в такое место, где бы его никогда не нашли, — продолжал О'Брайен. — Его никто не должен найти.

— Проще простого, — сказал Такс. — У меня на борту есть бочка как раз подходящего размера. И целая куча цемента. Его никогда не найдут.

О'Брайен кивнул.

— Здесь нельзя ошибиться, Такс. Я сёйчас пойду к нему и поговорю. И дам тебе знать, когда им заняться.

— Сегодня ночью? — спросил Такс, с тоской думая о желанном сне.

— Сегодня. Приготовь сразу бочку и цемент.

— Я скажу Солли.

— Сделай это сам, — резко сказал О'Брайен. — Солли ни во что не посвящай. Я заберу его с собой. Не хочу, чтобы он об этом знал. Только ты и я.

Такс ухмыльнулся.

— Бочка получится чертовски тяжёлой. Я не справлюсь сам. Мне понадобится Солли.

О'Брайен вынул изо рта сигару, уставился на сё тлеющий конец и сказал:

— Пожалуйста, но если ты будешь с Солли, тебе придётся позаботиться и о нём. Он должен отправиться следом за Джонни.

Солли нравился Таксу. Кроме того, он был сильным, как бык, и юрким, как гремучая змея.

— Он будет держать рот на замке. О нём можете не беспокоиться, — сказал Такс.

О'Брайен взглянул на него.

— Если ты не хочешь этого делать, Такс, скажи прямо, — в голосе его была угроза.

Такс посмотрел на него и пожал плечами.

— О'кей, сам справлюсь.

— Эту работу надо сделать чисто.

— Сделаю, босс.

О'Брайен встал, открыл дверь каюты и вышел в коридор. Затем подошёл к каюте Джонни, повернул торчавший в замке ключ, распахнул дверь и вошёл. Джонни дремал. Он открыл глаза, заморгал й сел.

— Привет, Джонни, — спокойно сказал О'Брайен.

Он смотрел на разбитое лицо Джонни с удовольствием. «Как раз время прикончить этого мерзавца», — подумал он, закрывая за собой дверь.

Джонни осторожно за ним наблюдал.

— Чего ты хочешь?

— У меня есть к тебе предложение, — сказал О'Брайен.

— Да? — Джонни спустил ноги с конки. — О'кей, но это тебе будет дорого стоить.

О'Брайен покачал головой.

— Пришло время поговорить начистоту, Джонни. Ты не в том положении, чтобы диктовать условия. Ты или принимаешь моё предложение, или булешь находиться здесь, пока не передумаешь.

— Каковы условия? — спросил Джонни, прикасаясь кончиками пальцев к разбитому лицу.

— Ты выйдешь отсюда сегодня, отправишься в аэропорт и улетишь в Нью-Йорк. Один из моих агентов встретит тебя в аэропорту и отправит на самолёте в Париж. Другой мой агент встретит тебя в Париже и подыщет тебе квартиру. Ты будешь оставаться в Париже, пока я не разрешу тебе оттуда уехать.

— Я полагаю, это будет после того, как ты женишься на Гильде? — сказал Джонни с насмешкой. — Ты думаешь, она выйдет за тебя, если я не буду на свадьбе шафером?

— Ты напишешь ей, что уезжаешь в Париж и не вернёшься, — спокойно произнёс О'Брайен. — Она знает, что ты в беде, и не удивится, если ты исчезнешь.

— Почему ты так стремишься избавиться от меня?

— Ты ещё спрашиваешь? — удивился О'Брайен. — Ты для меня большая обуза. Я знаю, что значит быть твоим родственником. Поэтому я обойдусь без твоей компании.

Джонни рассмеялся.

— Ты обманываешь себя, Шон. Если хочешь Тильду, придётся со мной смириться. Я никуда не поеду, поэтому выбрось эту мысль из головы. Я не отлипну от тебя, Гильды и твоего кошелька.

О'Брайен пожал плечами.

— Как хочешь. Ты или поедешь в Париж, или будешь здесь сидеть, пока не сгниёшь. У тебя нет выбора, а если думаешь, что сможешь убежать, попробуй и увидишь, что из этого выйдет!

Джонни ухмыльнулся.

— Я могу поехать, если у меня будут деньги.

— Я и не расчитывал, что твоё отсутствие мне ничего не будет стоить, — сказал О'Брайен. — Десять тысяч в обмен на письмо Гильде и обещание оставаться в Париже, пока я не дам тебе разрешения вернуться.

— Десять? — недовольно протянул Джонни. — Мог бы быть и пощедрее. Пятьдесят, и дело в шляпе.

— Двадцать пять, и ни цента больше.

— Тридцать, и ни цента меньше, — сказал Джонни, внимательно наблюдая за О'Брайеном.

О'Брайен секунду колебался, затем пожал плечами.

— О'кей, тридцать. Мой агент в Нью-Йорке даст тебе половину, а другую половину получишь в Париже.

— Ты не надуешь меня, Шон? Если я не получу денег, я вернусь.

— К тому времени тебя может начать разыскивать полиция. Ты кажется забыл, что прошлой ночью убил женщину.

— А чего я должен об этом помнить? Пусть у тебя голова болит. Мне нужны деньги сейчас. Как же я улечу?

— Мой агент позаботится об этом, — сказал О'Брайен. Он достал бумажник, отсчитал триста долларов и бросил их на стол. — Вот, возьми.

Джонни не требовалось повторять дважды. Он спрыгнул с койки, пересчитал деньги и спрятал их в карман.

— Ты должен желать её, Шон, — сказал он ухмыляясь. — Ты должен желать ее, чтобы она получила свою долю. Я бы никогда не стал делиться ни с ней, ни с какой угодно другой женщиной.

О'Брайену пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить поднимавшееся в нём бешенство.

— Возьми в том ящике бумагу. Напиши Гильде, что уезжаешь в Париж и что пробудешь там некоторое время, — сказал он резко.

— К чёрту писанину! — раздражённо произнёс Джонни. — Сам скажешь.

— Ты напишешь ей или останешься здесь! — в голосе О'Брайена слышалась ярость.

— Чего ты беспокоишься? — спросил Джонни, вдруг подозрительно на него посмотрев. — Боишься, она подумает, что ты стукнул меня по голове и утопил в речке?

— Не будь дураком! — О'Брайен едва не вздрогнул, так близко к истине был Джонни. — Она любит тебя и заслуживает, чтобы ты сам ей всё сообщил.

— О'кей, я позвоню ей из аэропорта.

— Я не собираюсь позволять тебе разгуливать по аэропорту, где тебя могут засечь фараоны. Ты пишешь сейчас или остаёшься здесь.

Джонни пожал плечами.

— О'кей, о'кей. Сообщить ей, как твой костолом отделал меня? Я не думаю, что она будет кроткой и нежной с тобой, когда узнает, как ты со мной обращался.

— Побыстрее! — прорычал О'Брайен и отвернулся, его лицо исказилось гримасой ненависти.

Джонни сел за стол и начал быстро писать на листе почтовой бумаги. Затем он что-то пробурчал себе под нос и бросил бумагу О'Брайену. — Держи, — сказал он. — А теперь побыстрее прочь с этого вонючего корыта.

О'Брайен взял записку, прочитал её, кивнул и указал на конверт.

— Напиши на конверте адрес.

Джонни повиновался, и О'Брайен положил записку в конверт, заклеил его и спрятал в бумажник.

Он ликовал. Теперь можно разделаться с Джонни, и Гильда ничего не заподозрит.

— Ты не поедешь со мной, — сказал он. — Я не хочу, чтобы нас с тобой увидели. Я возьму Солли, а потом он вернётся за тобой на катере. И запомни, веди себя так, как я сказал или пожалеешь.

— Может поменяемся? — сказал Джонни. — Я пробыл на этом проклятом корыте дольше, чем ты.

— Заткнись! — рявкнул О'Брайен, и лицо его вдруг налилось кровью. — Вонючий крысёнок! С меня хватит твоих фокусов!

Выражение его лица напугало Джонни.

— Успокойся, Шон, — сказал он с тревогой. — Я ведь пошутил.

— Да? Я не люблю шутников, и ты очень скоро узнаешь, как сильно я их не люблю!

О'Брайен вышел, запер за собой дверь и поднялся на палубу. Его трясло от ярости. Теперь, когда в кармане лежало письмо, у него появилось желание как можно, скорее избавиться от Джонни. Он может через некоторое время сказать Гильде, что Джонни убит в драке в Париже. Ей никогда не придёт в голову, что это он приказал убить Джонни.

Солли стоял у поручня. Увидев О'Брайена, он мгновенно спустился в катер.

Такс подошёл к О'Брайену.

— Иди и кончай с ним, — произнёс О'Брайен тихим голосом. — Ты уверен, что справишься, Такс? Я не хочу никаких неожиданностей.

— Всё будет в порядке, — сказал Такс. — Я вывалю бочку за борт. Здесь глубоко. Всё будет в порядке.

— Когда Солли вернётся, позвони мне. Скажешь Солли, что отправил Джонни на шлюпке. Я продержу его час. Этого хватит?

— Конечно, — безразлично произнёс Такс. — Я займусь им, как только вы отчалите. Всё давно готово. Бочка большая. Он легко в неё войдёт. Цемента достаточно. Часа хватит с лихвой. Не стреляй, Такс. С берега могут услышать.

— У меня есть нож.

— Сделай всё аккуратно, — сказал О'Брайен, подошёл к поручням и спустился в катер.

Солли отчалил, взревел мотор и катер стрелой ринулся в темноту.

 

ГЛАВА VII

1

Голоса О'Брайена и Такса отчётливо доносились до Кена, который держался за борт судна, но ему потребовалось несколько секунд, прежде чем он сообразил, что может случиться с Джонни.

«Они собираются убить Джонни и утопить его в реке!»

Кен похолодел.

Когда Джонни окажется на дне реки, как он сможет доказать, что не убивал Фэй? Надо спасти Джонни, переправить его на берег и передать в руки Адамса. Это был единственный шанс доказать свою невиновность.

Но от мысли, что надо схватиться с Таксом один на один, пересохло во рту и неистово забилось сердце. Кен не был человеком действия. Он также понимал, что далеко не равен Таксу в рукопашной. Но выбора не было. Он должен спасти Джонни, чтобы спасти себя.

Привязав лодку к железной скобе у иллюминатора каюты Джонни, он подумал, не будет ли опасной попытка привлечь внимание Джонни и предупредить его, но Такс находился где-то на палубе, и Кен решил не рисковать.

Первая мысль была — забраться на палубу. Если бы он смог незаметно подкрасться к Таксу и стукнуть его по голове, дело можно было бы считать сделанным.

Он протянул руку и ухватился за нижний поручень, затем подтянулся, чтобы глаза оказались на уровне палубы.

В темноте он различил силуэт Такса на противоположном краю палубы. Стоя спиной к Кену он пытался сорвать крышку с большой бочки, стоявшей у поручней.

Сердце Кена бешено заколотилось, он поднял одну ногу, зацепился ею за поручень, подтянулся, схватился за верхний поручень и перебросил свое тело на палубу.

Он припал к настилу, не сводя глаз с широкой спины Такса.

Вгоняя зубило в крышку бочки, Такс поднял такой шум, что не услышал, как Кен взобрался на палубу.

Кен наблюдал за ним. Их разделяло пространство в тридцать футов, но Такс был слишком крепок, чтобы рискнуть на него напасть. Кроме того, у Кена не было оружия, и он был далёк от мысли броситься на Такса с кулаками.

Он решил, что одолеть Такса можно только объединившись с Джонни. Вдвоём они должны справиться с Таксом. Кен начал подбираться к трапу, ведущему вниз.

Такс наконец оторвал крышку, выпрямился и неожиданно обернулся.

Кен прижался к палубе и застыл. Его сердце сделало сальто, когда Такс, прошёл по палубе и скрылся за капитанским мостиком. Прежде чем Кен успел пошевелиться, появился Такс с мешком цемента на плече. Он высыпал цемент в бочку и направился за следующим мешком.

Кен промчался по палубе к трапу и бросился вниз как раз в тот момент, когда снова появился Такс.

Спустившись по трапу, он очутился в узком, едва освещенном коридоре. В каждой из четырёх дверей по обе стороны коридора торчал ключ. Он слышал, как над ним двигался Такс и понял, что времени у него осталось мало. Он повернул ключ, открыл дверь и вошёл в небольшую каюту.

Джонни лежал на койке. Он удивлённо уставился на Кена и сел.

Кен закрыл дверь и прислонился к ней. Он был так возбуждён, что с трудом перевёл дыхание.

— Я был рядом с этим судном и услышал, что они собираются тебя убить, — произнёс он дрожащим голосом. — Они собираются засунуть тебя в бочку и бросить в реку.

Джонни окаменел.

— Это что, шуточки О'Брайена? — огрызнулся он. — Ты не испугаешь меня, болван! Пошёл вон!

— У нас нет ни секунды! Такс готовит бочку, — сказал Кен. — Мы сможем с ним справиться, но надо застать его врасплох.

Джонни вдруг понял, что этот высокий, измождённый, испуганный парень, стоящий перед ним, не шутит. Он вспомнил выражение лица О'Брайена, когда тот выходил из каюты. Он также вспомнил, как настойчиво О'Брайен просил его написать письмо Гильде. Это помогло бы О'Брайену избавиться от него навсегда.

Он соскочил с койки, чувствуя как по лицу катится холодный пот.

— У него пистолет! — сказал он. — У нас нет шансов.

— Мы должны схватить его, — резко сказал Кен. — Пойдём отсюда. Здесь мы с ним не справимся.

— Дай мне ключ, — на лице Джонни появился животный испуг. — Я закроюсь изнутри. А ты вызовешь полицию.

— Не дури! Он вышибет дверь одним пальцем. Мы должны справиться сами.

Сердце Кена упало при виде бледного, трясущегося лица Джонни, Поэтому-он не удивился, когда Джонни произнёс:

— Оставь меня! Я никуда не пойду.

В любой момент Такс мог спуститься. Надо найти оружие. Кен окинул взглядом каюту Джонни и убедился, что, кроме расшатанного стула, здесь ничего подходящего не было. Он вышел в коридор и открыл дверь напротив. Нащупав выключатель, Кен зажёг свет.

Единственной вещью, которую можно было использовать в качестве оружия, была стоявшая на столе полупустая бутылка виски. Он заткнул её пробкой и взял в руку. Подойдя к двери, он услышал, как Такс спускается по трапу.

Уже не оставалось времени закрыть каюту Джонни и он, выключив свет, с глухо бьющимся сердцем, прислонился к перегородке у двери и стал ждать.

Такс шёл по коридору, что-то бубня себе под нос. Кен увидел его через полуоткрытую дверь. Его пальцы крепко сжали горлышко бутылки.

Джонни тоже услышал, что идёт Такс, и быстро захлопнул свою дверь.

Такс остановился у двери в каюту Джонни, попытался повернуть ключ, но, обнаружив, что дверь не заперта, замолчал.

Кен наблюдал за ним сквозь щель между дверью и дверным косяком. Такс выхватил из кармана пистолет.

Он повернул ручку и распахнул дверь.

Через его плечо Кен увидел прижавшегося к противоположной стене Джонни с бледным, как воск, лицом.

— Привет, Джонни, — спокойно сказал Такс. — Кто открыл дверь?

— Откуда я знаю? — прохрипел Джонни, уставившись на пистолет. — Может, О'Брайен забыл её закрыть. Что это значит? Я сейчас уезжаю.

— Совершенно верно, — сказал Такс и сунул пистолет в карман брюк. — Ты уезжаешь в чертовски длинное путешествие.

Кен начал красться через проход к нему.

— Босс устал от тебя, Джонни, и я его не осуждаю, — сказал Такс. — Наверху тебя ждёт бочка и уютное цементное одеяло.

— Ты не сделаешь этого! — воскликнул Джонни и глаза его полезли из орбит. — О'Брайену это не сойдёт с рук! Не подходи!

Кен прыгнул и нанёс сильный удар бутылкой по голове, но Такс был начеку. Он услышал за спиной шум шагов и свист бутылки и отступил в сторону.

Бутылка опустилась на его правое плечо, и он пошатнулся. Осколки стекла и брызги виски разлетелись во все стороны!

Изрыгая проклятия, Такс развернулся.

Испугавшись больше, чем когда-либо в жизни, Кен нанёс Таксу сильный удар по голове, но тот увернулся и ответил Кену таким ударом под сердце, что тот зашатался.

Джонни ринулся к двери, но Такс сильным ударом ноги под колени свалил его.

Прежде чем Такс успел перевести взгляд на Кена, тот прыгнул на него и попытался схватить его за руки. С таким же успехом он мог попытаться схватить за руки гориллу. Такс отбросил его одним движением массивных плеч, затем отпрыгнул и прислонился спиной к перегородке.

Джонни с трудом поднялся и попятился. Кен стоял у двери и смотрел на Такса.

— Дружка себе завел, — сказал Такс, злобно блеснув глазами. — О'кей, в бочке места хватит для обоих. — Его рука скрылась за спиной и появилась с коротким кинжалом. — Кто первый?

Кен и Джонни попятились при виде ножа. Такс ухмыльнулся и начал двигаться вперёд.

Кен схватил стул, замахнулся и опустил его на голову Такса. Одна из ножек чуть не задела его лицо и Такс выругался. Он схватил ножку стула левой рукой и попытался подтянуть Кена на расстояние удара ножом.

Он был намного сильнее и, чтобы не наскочить на лезвие, Кену пришлось выпустить стул из рук.

Такс отбросил стул и метнулся вперёд. Кен нанёс удар вслепую, и его кулак врезался Таксу в лицо в тог момент, когда блеснул нож.

Кен не понял, как ему удалось избежать удара. Он почувствовал, что лезвие задело пиджак, и отскочил в сторону. Затем схватил руку, державшую нож, и навалился на неё всей своей массой.

— Держи его! — заорал он Джонни, который вместо того, чтобы помочь Кену, попытался выскочить в дверь. Когда он протискивался между дерущимися и переборкой, Такс схватил его за горло левой рукой и прижал к стене.

Кен делал всё возможное, чтобы удержать правую руку Такса. Он повис на ней, пытаясь разжать пальцы, державшие нож.

Такс подцепил ногой Кена и одним движением сбросил его на пол. Кен попытался удержать руку Такса, но при падении выпустил её.

Такс метнулся к Джонни, и снова блеснуло лезвие, но, падая, Кен схватил Такса за штанину и резко дернув его, свалил прямо на себя.

Джонни изо всех сил треснул Такса ногой по голове. Носок его туфли пришёлся прямо в висок, и на секунду Такс отключился, выпустив нож.

Кен отбросил нож в дальний угол, чтобы Такс его не схватил, и стал подниматься.

Такс мгновенно вскочил на ноги. Из раны на виске сочилась кровь. Лицо было перекошено от ярости.

Прежде, чем Кен смог встать, Такс снова свалил его ударом в лицо, но Джонни схватил стул и с силой опустил его на голову и плечи Такса.

Казалось, Джонни вдруг обрёл мужество. Его бледное узкое лицо было обезображено такой же яростью и злобой, что и лицо Такса. Он снова ударил Такса, и тот упал на колени, а Кен в это мгновение откатился и встал на ноги.

Поднимаясь с пола, Такс пытался прикрыть лицо руками, но Джонни снова треснул его стулом по голове.

Спинка стула отлетела, и Такс плашмя упал на пол.

Джонни подпрыгнул к нему, захватил рукой шевелюру Такса и, приподняв его голову, с силой опустил её на пол.

В горле у Такса что-то забулькало, и он потерял сознание.

Кен и Джонни стояли, тяжело дыша.

— Пойдём отсюда! — выдохнул Кен. — Скорее!

Джонни нанёс сильный, жестокий удар ногой Таксу в шею, затем, склонившись над ним, перевернул его и вытащил из кармана пистолет.

— Пойдём! — снова сказал Кен.

Джонни последовал за ним по коридору на палубу.

2

Часы на приборном щитке показывали двадцать минут двенадцатого, когда Адамс остановил свою машину на Лессингтон авеню возле дома номер 25.

За время короткого переезда из больницы он не проронил ни слова, в то время как Уотсон, сидевший рядом, ожидал, что последует хоть какое-то объяснение происходящему. Однако, ожидание было тщетным.

Адамс вышел из машины, и Уотсон последовал за ним.

Они поднялись на крыльцо, открыли парадную дверь и стали подниматься по лестнице к квартире Рафаэля Свитинга.

Остановившись перед дверью, Адамс сказал:

— Сейчас этот парень сделает заявление. Запиши его.

— Да, сэр, — ответил Уотсон, теряясь в догадках, кто бы это-мог быть.

Адамс нажал на кнопку звонка.

Последовала минутная пауза, затем дверь приоткрылась, и Свитинг, придерживая влажную губку под правым глазом, посмотрел сначала на Адамса, затем на Уотсона. Под мрачным взглядом Адамса он съёжился и цоспешно отступил.

Адамс прошёл в комнату, и Уотсон следом.

— Так вот где ты зарылся, — сказал Адамс, осматривая комнату. — Как дела, Рафаэль?

— Послушайте, господин лейтенант, — затараторил Свитинг. — Я не буду крутить. Но как я могу чем-то заняться, когда мне не перестают докучать фараоны?

— Не знаю, — спокойно произнёс Адамс. Он подошёл к креслу и сел. — Должно быть, тебе не сладко. Ну, а как шантаж, процветает?

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — с достоинством произнёс Свитинг. — Я давно бросил этим заниматься.

— Да? А что это у тебя с глазом? Кто-то вернул долг?

— Я попал в аварию, — угрюмо сказал Свитинг. — Оставьте меня в покое, господин лейтенант. Я пытаюсь честно зарабатывать на жизнь.

— Ну и как? Нелегко приходится? — сказал Адамс, доставая портсигар и прикуривая сигарету. — Тебе будет легче, когда я посажу тебя лет на десять.

Свитинг вздрогнул.

— На мне ничего нет, и вы об этом знаете.

— Но я легко что-нибудь найду, Рафаэль. Нет ничего проще. Не забывай об этом. Я смогу посадить тебя на десять лет, когда захочу, но я не сделаю этого, если ты мне поможешь. Мне нужны кое-какие сведения.

Свитинг сел. Сумасшедший день! Глаз его болел, и он чувствовал себя старым и усталым. Он взглянул на свернувшегося калачиком сопящего мопса и вздохнул.

— Какие сведения вас интересуют, господин лейтенант?

— Мне нужны факты. Ты сказал Доновану, что никого не видел, кто бы поднимался по лестнице, и ничего не слышал. Ты солгал. А мне ты расскажешь?

— С вами, господин лейтенант, я всегда готов говорить — сказал Свитинг. — Я не знаю, кто был другой парень.

Адамс посмотрел на Уотсона и бросил ему свой блокнот.

— Записывай, — приказал он. — А ты продолжай, — обратился он к Свитингу. — Я знаю почти всё, поэтому мне важны детали. Начни с того момента, когда встретил на лестнице Холленда.

Свитинг вздрогнул.

— Вы арестовали его, господин лейтенант? — с тревогой спросил он. — Не верьте ему. Держу пари, он сказал, что я пытался шантажировать его.

— Он сказал мне, что заехал тебе под глаз, — бесчувственно произнёс Адамс. — Начинай говорить!

И Свитинг начал говорить.

Спустя полчаса Адамс прикурил четвёртую сигарету, вытянулся в кресле, зевнул и благосклонно кивнул.

— Подумай хорошенько, ты уверен, что не видел того парня, который вышел из квартиры Карсон перед Холлендом?

— Я не видел его, — с несчастным лицом сказал Свитинг. Он расстался с ценной информацией задаром и теперь скорбел об этом.

— О'кей. Всё записал? — спросил Адамс Уотсона.

— Да, сэр.

— Подпиши, Рафаэль, — сказал Адамс. Каждую страницу, а затем ты, Уотсон.

После того, как Свитинг и полицейский подписали, Адамс взял блокнот.

— Можешь отправляться домой, — сказал он Уотсону. — И никому об этом ни слова.

Когда Уотсон ушёл, Адамс закурил пятую сигарету, устроился поудобнее в кресле и задумчиво уставился на Свитинга.

— Нам надо поговорить, Рафаэль. Неофициально. И ты должен мне помочь. Я хочу раскрыть это дело. Для меня это важно. Не так уж много ты не видел и не слышал. У тебя могут быть соображения. Если ты поможешь мне, я помогу тебе.

— Да, господин лейтенант, — сказал Свитинг, потрогав глаз. — Но я ничего не знаю.

— Ты можешь кое-что знать, — сказал Адамс, вытягивая короткие ноги. — У меня есть предположение, что девчонку прикончил Джонни Дорман.

Свитинг испуганно заморгал.

— Джонни? Да он и мухи не обидит!

— Не говори глупостей. Он порядочный мерзавец. Ты ведь хорошо его знал, не так ли?

— Иногда я играл с ним на бильярде, — сказал Сви» тинг. — Да, я неплохо знал его, но я не видел его и не слышал о нём с тех пор, как он попал в психушку. С чего вы взяли, что это сделал он?

— Сейчас я уже не думаю, что это сделал он. Я сказал, что он хорошо бы подошёл под это дело, Но теперь я передумал. Он грозился убить её перед тем, как попал в психушку, к я подумал, что, может быть, это сделал он.

— Он бы не убил её — сказал Свитинг. — Он забыл о ней. Я знаю. Он говорил мне. Он перестал думать о ней после того, как избил её.

— О'кей. Ты думаешь, это сделал Холленд?

Свитинг колебался. Ему хотелось доставить Кену Холленду неприятности, но он решил, что Адамсу может не понравиться его попытка отклониться от истины из- за личной неприязни.

— Я думаю, нет. А почему вы передумали в отношении Джонни, господин лейтенант?

— Я не думаю, что он мог это сделать. Холленд видел его у «Голубой Розы». А Джонни не знал адреса Карсон. Разве он успел бы добраться сюда и спрятаться в её спальне до того, как они вернулись? Конечно, нет.

Свитинг согласно кивнул.

— Может, вы и правы.

— Я думаю, так. О'кей, если это был не Джонни и не Холленд, то кто же?

Свитинг заморгал.

— Вы спрашиваете меня?

— Я спрашиваю тебя, Рафаэль. Ты всю жизнь прожил, засовывая свой нос в чужие дела. Только не говори мне, что ты не совал свой нос в дела Карсон.

Свитинг колебался.

— Хорошо, я хотел бы вам помочь, господин лейтенант, но я не совсем уверен.

— Валяй, — спокойно произнёс Адамс.

Свитинг снова заколебался.

— На вашем месте, — начал он осторожно, — я бы поговорил с Морисом Ярдом.

— Кто это?

— Он танцевал с Фэй, пока они не поссорились.

— Из-за чего?

— Она и Гильда Дорман снимали вместе квартиру. Ярд влюбился в Гильду. Он бросил Фэй и вместе с Гильдой уехал в Лос-Анджелес. Через шесть месяцев Гильда вернулась одна. Ярд вернулся всего несколько дней тому назад. Он приходил к Фэй. Я видел его. Они снова поссорились. Я слышал, как она проклинала его. Уходя, он сказал, что перережет ей горло.

Адамс снял шляпу и запустил руку в свои густые волосы.

— Ты уверен, что Гильда уезжала с Ярдом?

Свитинг кивнул.

— Мне сказал Джонни. Ему это очень не нравилось. Ярд — отвратительный тип, господин лейтенант. Особенно в отношениях с женщинами.

Адамс почесал подбородок. Ситуация усложнялась. Он хотел бы привлечь по этому делу Джонни, но если не выйдет, Ярд тоже подойдет. В обоих случаях Гильда на крючке, а значит и О'Брайен.

— Как найти Ярда? — спросил он.

— Обычно он останавливается в отеле «Вашингтон». Может быть, там вы и найдете его, господин лейтенант.

Адамс медленно поднялся. Ночь предстояла нелегкая.

— О'кей, Рафаэль. Держи рот на замке и сиди на месте. Будь здесь и не пытайся улизнуть из города. Ты мне можешь понадобиться в качестве свидетеля. Держись меня, и у тебя всё будет в порядке.

— Да, господин лейтенант, — сказал Свитинг и впервые с того момента, как Адамс вошел в квартиру, вздохнул свободно.

Когда Адамс направился к двери, Свитинг вдруг сказал:

— Извините, господин лейтенант, но у вас случайно не найдётся с собой нескольких долларов? Завтра мне платить за квартиру, а я несколько поиздержался.

Адамс открыл дверь и вышел. Медленно спускаясь по лестнице, он склонил голову и глубоко задумался, как будто ничего не слышал.

Свитинг перегнулся через перила и еле сдержался, чтобы не плюнуть лейтенанту на шляпу. Он вернулся в комнату и захлопнул дверь.

Ему надо было добыть деньги до завтрашнего дня. Долгое время он стоял, задумавшись, затем его лицо просияло. Конечно! Гильда Дорман! Как он не вспомнил о ней раньше! Он сможет добыть несколько долларов, если найдёт её. Ей, наверное, интересно будет узнать, что её бывший любовник, Морис Ярд, в городе. Она, может быть, ещё больше смягчится, когда узнает, что лейтенант Адамс считает, что Фэй убил её брат. Возможности неограничены.

Свитинг взглянул на часы над камином. Четверть двенадцатого. Эти ночные певички поздно приходят домой, и если поспешить, он её может застать на ногах.

Свитинг подошёл к стопке справочников, полистал один из них и быстро нашёл то, что хотел.

— Мэддокс Корт, 45, — пробормотал он. — Пять минут ходьбы.

Он взял со шкафа шляпу и надвинул её так, чтобы скрыть подбитый глаз. Подхватив Лео, Свитинг пулей вылетел из квартиры.

3

У отеля «Вашингтон» была отвратительная репутация. Это был притон с почасовой сдачей комнат, зажатый с одной стороны залом игровых автоматов, с другой — пивным магазином, и выходящий фасадом к реке. Если у вас было желание и деньги, в подвальном помещении, за тщательно замаскированной раздвижной дверью находилась большая комната, где можно было выкурить трубку опиума.

На верхнем этаже было несколько хорошо обставленных комнат, занятых обитателями гостиницы: преимущественно только что вышедшими из тюрьмы парнями, которые пробовали почву под ногами и осматривались, привыкая к вновь обретённой свободе.

Отель принадлежал Шону О'Брайену, и капитан полиции Мотли следил за тем, чтобы его люди не беспокоили ни администрацию, гостиницы, ни её постояльцев.

Управляющий Сет Катлер, короткий, крепкий и твёрдый, как гранит, парень, вздрогнул, увидев, что к нему направляется лейтенант Адамс. Он опёрся локтем о конторку, внимательно наблюдая за лейтенантом.

— Добрый вечер, господин лейтенант, — сказал он, когда Адамс остановился напротив него. — Давно вас не было видно.

— Да, — сказал Адамс. — Покажи ка мне регистрационный журнал.

Катлер поднял брови, запустил свой короткий палец в, правое ухо, поковырял там, затем вынул палец и исследовал ноготь.

— Быстрее! — неожиданно рявкнул Адамс.

— Извините, господин лейтенант, но вы не ошиблись? — сказал Катлер. — Это отель «Вашингтон». Мы под защитой.

— Дай мне журнал! — потребовал Адамс.

Катлер пожал плечами; достал потрёпанный, в кожаном переплёте журнал, сдул с него пыль и положил на конторку.

Последняя запись в журнале была произведена 19 июня 1941 года.

— Странно, как ты еще не вылетел отсюда, — с отвращением произнёс Адамс. Он отодвинул журнал. — Мне нужен Морис Ярд.

Катлер покачал головой.

— К сожалению, никогда не слышал о нём, господин лейтенант. Ничем не могу помочь.

Адамс кивнул.

— Очень плохо. Тогда мне придётся обойти все комнаты, чтобы найти его.

— Я бы не делал этого, на вашем месте, господин лейтенант.

Адамс внимательно посмотрел на Катлера.

— Именно это я и сделаю, если ты не скажешь мне, где он.

— Капитану это не понравится.

— Ты всё усложняешь, — сказал Адамс. — Капитан сам приказал мне поговорить с Ярдом. Это не арест. Мне нужна информация.

Катлер колебался.

— Я бы не хотел беспокоить своих лучших клиентов, господин лейтенант. Я бы хотел получить указания прямо от капитана.

— О'кей, если тебе так хочется, — сказал Адамс, пожав плечами. — Я начинаю с первого этажа и хотел бы посмотреть, как ты меня остановишь! Не обвиняй потом меня, если и другие твои клиенты будут недовольны тобой.

— Верхний этаж, десятый номер, — проворчал Катлер, багровея.

— Благодарю.

Адамс направился к древнему лифту, вошёл в него, закрыл дверцу и привёл в действие механизм, который начал поднимать зловонную кабину по столь же зловонной шахте.

Адамс возблагодарил судьбу, когда кабина, скрипнув, остановилась на верхнем этаже. Всё время подъёма Адамс ожидал, что канат оборвётся или у кабины отвалится дно.

Он вышел в длинный коридор, в котором через каждые несколько ярдов были двери. Адамс подошёл к десятому номеру, прислушался и, ничего не услышав, тихо постучал в дверь. Дверь не открылась, и он постучал снова.

Дверь напротив резко распахнулась.

Девушка в красно-голубом шёлковом халате с каштановыми волосами до плеч стояла, прислонившись к дверному косяку и, слегка приподняв полу, демонстрировала длинную белую ногу и округлое бедро.

— Его нет, — сказала она. — Если хочешь подождать, в моей комнате есть кресло.

— Ты разговариваешь с полицейским офицером, — спокойно произнёс Адамс.

Девушка сморщила носик и пожала плечами.

— Мне нечего бояться. Предложение остаётся в силе.

Адамс подошёл к ней.

— Когда ушёл Ярд?

— Прошлой ночью. Он во что-то влип?

— Нет, насколько я знаю. В котором часу?

— Около восьми. Так ты входишь, или я зря трачу время?

— Я тебе уже сказал, что я из полиции, — терпеливо произнёс Адамс. — Ты даёшь мне показания для ареста.

Девушка хихикнула.

— Смешной человек! Тебе разве никто не сказал, что это место под защитой? — она скорчила гримасу и закрыла дверь.

Адамс задумчиво почесал подбородок, затем вернулся к десятому номеру, повернул дверную ручку и на всякий случай толкнул дверь. К его удивлению, дверь открылась. Он нащупал выключатель и зажёг свет.

Увидев беспорядок, царивший в комнате, он быстро вошёл и закрыл за собой дверь.

Можно было подумать, что по комнате пронёсся ураган. Все ящики стола и шкафа были выдвинуты и их содержимое разбросано по полу. Постельные принадлежности изрезаны: перья из подушки и перины устилали всю комнату. Обивка двух мягких кресел была также изрезана на кусочки. Картины, сорванные со стен, лежал» на полу с оторванными листами картона, прикрывавшими тыльную сторону холста. Дверца шкафа была распахнута: перед шкафом на полу кучей валялись костюмы, туфли, рубашки и нижнее бельё.

Было очевидно, что в комнате искали что-то очень важное, и поиски были настолько же тщательными, насколько и разрушительными.

Он подошёл к телефону, снял трубку и, услышав голос Катлера, сказал:

— Ты мне нужен. Поднимись.

Ожидая Катлера, он исследовал комнату, но не нашёл ничего интересного.

Катлер вбежал, запыхавшись, и Адамс догадался, что тот не воспользовался лифтом.

Увидев беспорядок, Катлер застыл.

— Боже мой! — воскликнул он.

— Почему ты не сказал, что Ярда нет? — ледяным тоном произнёс Адамс.

— Я не знал, — сказал Катлер. — Что здесь, чёрт возьми, произошло?

— Откуда я знаю? Я застал все это в таком же виде. У тебя есть другой выход, кроме главного?

— Да. В конце коридора, по пожарной лестнице.

— Значит тот, кто сделал это, мог забраться по лестнице?

— Я думаю, да.

Адамс усмехнулся.

— Там напротив живет девушка. Может быть, она что-то знает. Пригласи её.

Катлер заколебался, но увидев ледяное, мрачное выражение на лице Адамса, быстро сообразил, что сейчас не время вступать в пререкания.

Он пересёк коридор и открыл противоположную дверь.

— Эй, Милли, выйди на секунду.

Девушка появилась, при виде царящего в комнате напротив беспорядка её глаза загорелись.

— Ну и ну! Кто-то что-то потерял?

— Вчера вечером Ярд уходил по лестнице? — спросил Адамс девушку.

— Мне отвечать на вопросы этого фараона? — обратилась она к Катлеру.

Тот кивнул.

— О'кей, если так, — сказала она, — но я считала, что у этого притона есть защита.

— Вчера вечером Ярд ушёл по пожарной лестницеЗ— рявкнул Адамс.

— Да, все ею пользуются.

— Такой беспорядок нельзя устроить без шума. Ты что-нибудь слышала?

— У меня работало радио. Я слышала, как двигают мебель, но не придала этому значения.

— В котором часу?

— Около половины одиннадцатого, вчера вечером.

— Ты не видела в коридоре посторонних?

— Если бы увидела, позвала бы Сета.

— Ты только что сказала, что Ярд ушёл в восемь. Ты не подумала, что странно слышать шум из комнаты, хозяин которой ушёл?

— Откуда я знала, что это в его комнате? Я просто слышала шум. Какое мне до него дело?

— Откуда ты знаешь, что Ярд ушёл вчера в восемь? Ты видела его?

— Да.

— Он говорил тебе, куда идёт?

— Он сказал, что собирается добыть денег.

— Он сам тебе это сказал?

— Да. Ярд занимал у меня десятку, и она мне понадобилась. Он сказал, что с собой у него нет, но отдаст, когда вернётся, — она оглядела комнату. — Что-то не похоже, чтоб он собирался вернуться.

— Он не говорил тебе, каким образом собирается добыть деньги?

— Я не спрашивала.

— О'кей, — сказал Адамс, махнув в сторону двери. — Можешь идти.

— Спасибо, фараон, — сказал она и скрылась в своей комнате.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Адамс Катлера.

Катлер покачал головой.

— Если Ярд появится, передай, что я хочу с ним поговорить. Мне нужна информация. Он пока не попал в беду, но попадёт, если не свяжется со мной.

— Я скажу ему. Спуститесь по пожарной лестнице?

— Всё-таки лучше, чем твой лифт.

Они прошли к двери в конце коридора. Катлер открыл её, и Адамс вышел на металлическую площадку. С того места, где он стоял, открывался отличный вид на берег и близлежащие здания. Прямо под ним был тёмный переулок, который проходил у гостиницы и вёл к реке.

— Счастливо, господин лейтенант, — сказал Катлер.

Адамс не обратил внимания на его слова. Он наблюдал за двумя мужчинами, стоявшими в тени деревьев прямо под ним. Перед ними маячил полицейский. Вдруг более высокий мужчина отскочил в сторону.

В позе полицейского было что-то такое, что привлекло внимание Адамса. Он увидел, как более высокий мужчина двинулся за спину полицейского. Тот повернулся, и в тишине ночи раздался звук выстрела.

Полицейский сделал шаг вперёд и упал на колени. Стрелявший схватил своего спутника за руку и потащил вниз по улочке.

Адамс скользнул рукой в карман и выхватил специальный полицейский пистолет тридцать восьмого калибра. Он выстрелил в высокого и с удовлетворением заметил, что тот пошатнулся. Адамс снова прицелился, но Катлер подскочил и толкнул его, не дав выстрелить.

Двое мужчин успели скрыться за деревьями.

Отбросив Катлера в сторону, Адамс ринулся вниз по лестнице, прыгая через три ступеньки.

 

ГЛАВА VIII

1

Гребя по тёмной, грязной воде устья реки, Кен старался придумать, как сдать Джонни в руки Адамса, не вызвав при этом подозрений со стороны Джонни, но ничего не мог придумать.

У Джонни был пистолет. Он сидел на корме лодки, наблюдая, как очертания «УиллОу Пойнт» медленно растворяются в темноте, и сжимая в руке оружие.

— Надо было убить эту сволочь, — неожиданно произнёс он. — Он пустится за нами в погоню. Я болван, что не пристрелил его, когда была возможность. — Он внимательно посмотрел на Кена, освещённого бледным светом луны. — Кто ты такой? Как случилось, что ты пришёл так вовремя?

— Меня зовут Холленд, — сказал Кен. — Мне говорили, что Такс может помочь в беде. Я хотел спрятаться у него. Когда я подошёл к судну, то услышал разговор, из которого понял, что тебя собираются убить. Я подумал, тебе понадобится помощь, поэтому и вмешался.

— Чёрт возьми! Ты, конечно, появился вовремя, но не знаю, зачем ты в это впутался. Такс не простит тебе. Я уезжаю из города. Тебе лучше поехать со мной.

— Куда ты уезжаешь?

— Я знаю парня, который одолжит мне машину. Мы отправимся в Лос-Анджелес. У меня там друзья.

— Мне далеко не уйти, — сказал Кен. — Меня разыскивает полиция.

— Я вывезу тебя из города, — успокоил его Джонни. — Положись на меня. Ты помог мне, я помогу тебе. Фараоны в этом городе — тупые болваны, — он сунул пистолет в карман. — Подвинься, я возьму одно весло.

Им понадобилось минут двадцать, чтобы добраться до безлюдного берега. Выскочив из лодки, Кен услышал отдалённый гул катера. Джонни тоже его услышал и посмотрел в сторону тёмной улицы.

— Это Солли возвращается. Надо быстрее сматываться. Эти головорезы будут нас искать, а они пострашнее фараонов.

Бросив лодку, Кен и Джонни побежали по тропинке, которая вела в город.

— Если встретим фараона, не вмешивайся, я сам с ним столкуюсь, — сказал Джонни.

Через десять минут они добрались до того места, откуда отправлялся Кен.

На улице не было ни души. Зал игровых автоматов погрузился в темноту. Единственным источником света была неоновая реклама над гостиницей, которая периодически загоралась и гасла, высвечивая название — «Вашингтон».

Вдруг из темноты возник фараон.

Джонни и Кен застыли.

— Эй, ты! — произнёс фараон, указывая жезлом на Кена. — Подойди сюда.

— В чём дело? — сердце у Кена упало.

Джонни шагнул назад.

— По описанию ты похож на Кенуэя Холленда, на которого объявлен розыск. Ты — Холленд?

Кен заметил, как Джонни двинулся за спину полицейского, засунув руку в карман.

— Стой! — воскликнул Кен. — Не…

Полицейский обернулся, но было поздно.

Звук выстрела сотряс тишину. С ужасом Кен увидел, как полицейский упал на колени, затем ничком. Кен склонился было над ним, но Джонни схватил его за руку и потащил по тёмной улице.

— Беги! — прохрипел Джонни. — Вперёд, болван! Они сейчас бросятся за нами!

В это время сверху прозвучал выстрел. Кен услышал, как пуля просвистела у его лица и увидел, как зашатался Джонни.

— Беги! — прорычал Джонни, пытаясь сохранить равновесие.

Услышав полицейский свисток, охваченный паникой Кен ринулся вниз по тёмной улочке вслед за Джонни.

Они пробежали не больше пятидесяти ярдов, когда Джонни вдруг зашатался, потерял равновесие и упал на четвереньки.

Кен подбежал и склонился над ним.

— Куда тебя? — задыхаясь, спросил он.

— В руку, — простонал Джонни. — Течёт, как из раненого кабана.

Кен безумно осмотрелся по сторонам… Он услышал, что совсем рядом кто-то быстро сбегает по металлической лестнице. Послышались отдалённые крики и полицейские свистки. Кен схватил Джонни и поставил его на ноги. Джонни прислонился к нему.

— Куда ведёт эта улица? — спросил Кен.

— Не знаю. Оставь меня! Через пару секунд они будут здесь.

— Нет!

Кену хотелось убежать, но он понимал, что не должен покидать Джонни. Адамс сказал, что ему нужен Джонни, и Кен был решительно настроен исполнить это желание Адамса.

Он прислонил Джонни к стене. Рядом была дверь, ведущая в высокое, обшарпанное здание. Вдруг дверь открылась, и на пороге возникла фигура девушки.

— Эй! Быстро сюда! — произнесла она взволнованным шёпотом.

В конце улицы уже слышался глухой топот ног. Кен не колебался. Подтащив Джонни к двери, он втолкнул его внутрь, и девушка мгновенно заперла дверь. Почти сразу же мимо двери кто-то пробежал.

— Что с ним? — спросила девушка.

— Ранен в руку.

— Подожди здесь. Я принесу огня.

— Не правда ли женщины — чудо? — пробормотал Джонни. — Каждый раз, когда я попадаю в переплёт, находится женщина, которая выручает меня, — он навалился на Кена сильнее. — Мне чертовски плохо. Сейчас отъеду…

Джонни вдруг обмяк и, чуть не опрокинув Кена, сполз на пол.

Девушка бегом спустилась по крутой лестнице, держа над головой свечу.

— Кажется, он потерял сознание, — сказал Кен.

— Ты можешь его поднять? Моя комната наверху.

Кен забросил Джонни на плечо и, шатаясь, последовал вверх по лестнице за девушкой, которая освещала путь.

Он внёс Джонни в маленькую комнату, скудно освещённую масляной лампой.

— Положи его на кровать.

Уложив Джонни, он повернулся и взглянул на хозяйку. Он был потрясён, увидев, что это была девушка из зала игровых автоматов.

— Привет, красавчик, — сказала она, улыбаясь, — Ты всё ещё в беде. — Она протянула ему лампу. — Подержи, я посмотрю, что с ним.

От изумления Кен не мог вымолвить ни слова. Он взял лампу, девушка быстро разорвала рукав куртки и рубашку. От вида крови и развороченной плоти Кену стало дурно.

— Могло быть и хуже, а с этим я справлюсь, — спокойно сказала девушка, прошла через комнату, наполнила водой таз, подошла к шкафу, достала из него пару полотенец и вернулась к кровати.

За потрясающе короткое время она остановила кровотечение и перевязала рану.

— Всё в порядке, — сказала она и стала убирать перепачканные кровью тряпки. — Сейчас ему станет лучше.

Кен поставил лампу на стол. Пока девушка перевязывала Джонни, он с беспокойством прислушивался к звукам, доносившимся с улицы. Он слышал полицейские cвистки, крики и сирены полицейских машин и догадался, что улица и близлежащие дома оцеплены.

Ему надо обязательно связаться с Адамсом.

Как только девушка закончила уборку, он сказал:

— Мне нужно позвонить. Есть здесь телефон?

— Прямо сейчас? — раздражённо спросила она. — Есть автомат в конце улицы, но тебе лучше подождать.

— Я должен его отсюда унести. Если его здесь найдут, у тебя будут неприятности, — с тревогой произнёс Кен.

Девушка рассмеялась.

— Не смеши меня, красавчик, — сказала она. — Плевать я хотела. У меня и так одни неприятности.

— Ты не понимаешь. Он выстрелил в полицейского. Может, даже убил его.

— Ну и что? Мой брат убил двух фараонов, — сказала она равнодушно. — Фараон получил своё.

Кен беспомощно посмотрел на неё.

— Я должен его унести отсюда!

— Успокойся. По-крайней мере, не сейчас. Они там, как пчелы в растревоженном улье. Садись. Я приготовлю кофе. — Она склонилась над Джонни. — Он потерял много крови и пока не сможет двигаться.

Кен сел. Он вдруг почувствовал себя разбитым. Пока девушка варила кофе, он прислушивался к шуму на улице.

— Они наверняка придут сюда, — с тревогой произнёс он. — Они будут обшаривать каждый дом.

— А, забудь об этом! — нетерпеливо произнесла она. — Они же ещё не пришли.

2

Стоя в тени, Рафаэль Свитинг наблюдал за портье у конторки, который лениво перелистывал вечерние газеты.

Свитинг не ожидал увидеть портье в «Мэддокс Корт», и теперь, будучи уверенным, что тот не пропустит его, счел неразумным войти и спросить Гильду в этот час..

Но Свитинг обладал бесконечным терпением. Прислонившись к колонне, он ждал, крепко прижимая к себе Лео. Ему пришлось простоять почти двадцать минут, прежде чем появилась возможность проскочить.

Портье вдруг взглянул на часы, швырнул газеты на конторку и исчез в находящейся позади него комнате.

Свитинг в мгновение ока протиснулся через вращающуюся дверь. Он пронёсся по покрытому толстым ковром холлу, взлетел по лестнице и завернул за угол как раз в тот момент, когда снова появился портье.

Свитинг постоял, прислушиваясь, затем, убедившись, что всё спокойно, стал подниматься по лестнице.

Ему потребовалось не много времени, чтобы сообразить, где расположен сорок пятый номер. К его глубокому сожалению, номер этот находился на верхнем этаже.

Он не поддался искушению воспользоваться лифтом, так как на первом этаже загорится лампочка, и портье может заинтересоваться, кто это занимает лифт. Поэтому Свитинг потащился по лестнице. Когда он, тяжело дыша, добрался до седьмого этажа, пот лил с него градом.

Часы показывали без десяти двенадцать. «Какое фиаско я потерплю, — думал он, стоя перед дверью квартиры Гильды, — если её не окажется дома». Грязным пальцам он нажал кнопку звонка и стал ждать.

Почти сразу же послышались шаги, и дверь открылась.

Гильда озадаченно уставилась на Свитинга. На ней был бледно-голубой домашний халат, отделанный голубой норкой, и стёганые шлёпанцы на босу ногу. Она сделала резкое движение, чтобы закрыть дверь, но Свитинг за свою жизнь перевидал более чем достаточно закрывающихся у него перед носом дверей, чтобы не отреагировать на это движение. Он успел подставить ногу.

— Не пугайтесь, мисс Дорман, — сказал он с масляной улыбкой на лице. — Я пришёл поговорить о Морисе Ярде и вашем брате.

Он с удовлетворением отметил, что она побледнела. С испуганными женщинами всегда проще столковаться.

— Кто вы? — спросила она, все еще пытаясь закрыть дверь.

— Меня зовут Рафаэль Свитинг. Я друг вашего брата. Он мог упоминать моё имя. Может, вы позволите войти? У меня был очень тяжёлый день, и я с удовольствием присяду.

— Вам нельзя входить. Я не могу принять вас сейчас. Пожалуйста, уходите!

Свитинг улыбнулся.

— Я не хочу доставлять вам неудобства, мисс Дорман, но уверяю вас, в ваших интересах выслушать меня. У меня есть для вас важная информация.

Её большие зелёные глаза ощупали его, отметив грязный, потёртый костюм, три больших жирных пятна на галстуке и подбитый, налившийся кровью глаз, который не скрывала даже надвинутая шляпа.

— Какая информация?

— О вашем брате.

Ещё мгновение она колебалась, затем, отступив в сторону, жестом пригласила его проходить.

Осчастливленный Свитинг вошёл в холл. Слёдуя за ней, он попал в большую, богато обставленную гостиную, по одному виду которой сразу понял, что у Гильды намного больше денег, чем он себе представлял. «Возможно, — подумал он, рассматривая комнату, — она любовница богатого человека». Но это его не касалось. Главное то, что живёт она хорошо и имеет много, много денег.

Он снял шляпу и уселся в самое удобное в комнате кресло, устроив Лео у себя на коленях.

— Извините за непрезентабельный вид. Я попал в аварию, — сказал он. — Вы любите собак, мисс Дорман? Этот малыш — замечательный экземпляр, — он нежно погладил шелковистую шубку Лео. — Верный друг. У вас есть собака?

Гильда стояла перед ним с мрачным лицом.

— Что вам нужно? — резко спросила она, — Что вы хотите мне сообщить?

Свитинг пожал плечами.

— Не будет ли непростительной наглостью с моей стороны попросить вас налить мне виски с содовой? — спросил он с надеждой в голосе.

— Вы, ничего здесь не получите! — отрезала Гильда. — Что вы хотите сообщить?

Лицо Свитинга помрачнело. «Не стоит быть вежливым с женщиной, если только она не исключительно вежлива с тобой. С мужчинами надо быть поосторожней. Некоторые из них, как этот Холленд, могут применить насилие, но от женщин этого можно не ожидать».

— Моя информация продаётся, — сказал он. — Она касается вашего брата. Я уверен, вы её с удовольствием купите.

— Вы так думаете?

Гильда отошла от него, открыла серебряный портсигар и закурила.

— Вы шантажируете меня? — спросила она.

— Я бы не назвал это шантажом. За ценную информацию всегда можно заплатить. Цена — пятьсот долларов.

— Вы ведь не думаете, что у меня при себе есть такие деньги? — спросила она с презрением.

— Почему бы и нет? Очевидно, что вы богаты. Это не очень большая сумма, но если у вас её нет, я бы взял какие-нибудь драгоценности, а завтра вы отдадите мне деньги.

Свитинг ухмыльнулся.

— Мисс Дорман, Вы ведь не думаете, что я вам всё расскажу раньше, чем получу деньги или драгоценности. По опыту я знаю, что для женщин не существует такого понятия как честь.

Она долго на него смотрела. Что-то кошачье было в её неподвижности, и Свитингу стало тревожно.

— Мне надо посмотреть, что у меня есть. Одну минутку.

Она вышла в другую комнату.

Свитинг достал носовой платок и приложил его к синяку под глазом.

Вероятно, стиль его работы уже не так хорош, как раньше. Никогда у него не было столько неприятностей. Сначала Холленд разбушевался, теперь эта девица что-то уж слишком упирается.

Первый сигнал о том, что ситуация выходит из-под контроля, пришёл от Лео, который вдруг спрыгнул с его колен и забился под диван.

Свитинг поспешно оглянулся.

Гильда стояла у двери в спальню с пистолетом тридцать восьмого калибра в руке. Ствол пистолета был направлен прямо в голову Свитинга.

При виде пистолета Свитинг застыл. Если насилие он ненавидел, то оружие вселяло в него ужас. Его сердце перевернулось, и он съёжился в кресле, посерев от страха.

Гильда подошла и стала напротив него.

— Что ты хотел сообщить? — спросила она. — Лучше говори, сволочь, или я прострелю тебе ногу и скажу, что ты хотел меня ограбить.

От страха Свитинг чуть не потерял сознание.

— Осторожно, — произнёс он дрожащим голосом. — Он может выстрелить. Пожалуйста, опустите его. Я буду только рад сообщить вам то, что знаю.

— Говори! — её голос прозвучал, как щелчок хлыста — Что ты знаешь о моём брате?

— Сегодня вечером ко мне приходил лейтенант Адамс, — сказал Свитинг, пытаясь стать ещё меньше, так как она приблизилась и пистолет находился теперь на расстоянии не больше фута от его головы. — Он уверен, что Джонни убил Фэй Карсон. Я сказал ему, что он ошибается и что её, вероятно, убил Морис Ярд.

Гильда вздрогнула.

— Почему ты это сказал?

— Ярд приходил к Фэй Карсон ночью накануне убийства. Они поссорились, и я слышал, как он обещал перерезать ей горло.

— Ты сказал об этом Адамсу?

— Да. Я не хотел, чтобы Джонни попал в беду. Мы с ним старые приятели. Я уверен, он не смог бы её убить. Я забочусь о своих друзьях.

Она отступила, опустив пистолет.

— Это всё?

— Разве недостаточно? Если бы не я, лейтенант всё ещё думал бы, что это сделал Джонни. Я спас его.

— Ты думаешь, это стоит пятьсот долларов?

Свитинг облизал пересохшие губы.

— Это зависит от вас, — осторожно произнёс Свитинг. — Джонни — ваш брат. Я спас ему жизнь.

Гильда с отвращением посмотрела на него.

— Они его всё ещё ищут?

— Я только знаю, что Адамс ищет Ярда. Он направился в отель «Вашингтон» и надеется там его найти.

К величайшему облегчению Свитинга, Гильда отошла от него.

— Я думал, вам интересно узнать, что Ярд снова в городе, — осмелился произнести он. — Или вы уже знаете?

Она взглянула на него тёмными, полными тайны глазами.

— Я не знала и мне это не интересно, — она открыла ящик стола, достала оттуда пачку денег, из которой вынула четыре пятидолларовые банкноты. — Держи! Это всё, чего стоит твоя информация. А теперь пошёл вон!

Пошатываясь, Свитинг встал и трясущейся рукой взял деньги.

— Вы не могли бы ещё добавить, — захныкал он. — Я ценю вашу доброту, но я совершенно без гроша.

— Пошёл вон! — повторила она.

Когда он, с семенящим у его ног Лео, направился к входной двери, раздался звонок.

Свитинг застыл и быстро посмотрел на Гильду. Она стояла за ним, уставившись на дверь.

— Иди за мной! — приказала она и в качестве стимулятора для Свитинга вновь использевала пистолет. — Быстро!

Побледнев от ужаса, Свитинг схватил Лео и кинулся в открытую Гильдой дверь, за которой находился коридор.

— Отсюда попадёшь прямо на улицу, — сказала она, указывая на дверь в дальнем конце коридора. — Пошёл вон, и чтобы я тебя больше не видела!

Свитинг промчался по коридору и распахнул дверь в тот момент, когда снова раздался звонок. Он оглянулся. Он был не настолько испуган, чтобы не заинтересоваться, кто бы это мог быть. Гильда нетерпеливо махнула ему.

Мимоходом Свитинг осмотрел замок и увидел, что открыть его не составляет труда. Он вышел в коридор, который вёл к чёрной лестнице и захлопнул за собой дверь.

Прислонившись ухом к двери, он подождал, пока не хлопнула дверь в другом конце коридора, затем быстро достал из кармана отмычку и вставил в замочную скважину. Через несколько секунд замок поддался и, приоткрыв дверь на пару дюймов, Свитинг осторожно заглянул в коридор.

Затем, сделав Лео знак ждать, он вошёл в коридор, закрыл за собой дверь и, приблизившись к двери, которая вела в гостиную, стал слушать.

3

Проходя в большую гостиную, О'Брайен подумал, что Гильда выглядит озабоченной и даже напуганной. Он внимательно посмотрел на неё.

— Что случилось, детка? Чем-то встревожена?

— Конечно, — слегка раздражённо произнесла Гильда, усаживаясь на диван. — Джонни исчез. Ты ничего не знаешь о нём?

— Знаю, поэтому и пришёл. Он ожидал меня возле дома, когда я вернулся.

Гильда уставилась на него.

— Возле твоего дома?

— Да. Я был удивлен не меньше тебя. — О'Брайен уселся рядом с ней. — Он поставил условия.

— Что ты имеешь в виду?

— Он был искренен. Сказал, что понимает, как нежелательно его присутствие. Он также понимает, что его могут заподозрить в убийстве Фэй. Поэтому и поставил условие.

Гильда продолжала смотреть на него.

— Какое условие?

О'Брайен рассмеялся.

— Ты ещё спрашиваешь? Ты что, не знаешь Джонни? Его интересуют только деньги. Он предложил мне финансировать его поездку по Европе.

— Ты согласился?

— Конечно. Это довольно недорого.

— О, Шон, зачем ты это сделал? Я не хочу, чтобы он брал у тебя деньги.

— Дело сделано. Это лучшее из того, что можно было придумать. Теперь мы оба от него избавились.

— Ты хочешь сказать, что он уже уехал?

— Да. Я только что из аэропорта, — бойко солгал О'Брайен. — Еле удалось посадить его на самолёт.

— Он улетел, не попрощавшись со мной? — Гильда подозрительно посмотрела на О'Брайена.

— Не было времени, но он нацарапал тебе записку. — О'Брайен достал из бумажника конверт и протянул ей. — Он хотел позвонить тебе, но все автоматы были заняты. Ты ведь знаешь, что творится в аэропорту. Поэтому он решил написать.

Она разорвала конверт, прочла записку и посмотрела на О'Брайена.

— А что, была необходимость так быстро уезжать, Шон?

— Я думаю, да, — спокойно ответил он. — Он хотел уехать, а я не хотел, чтобы он попал в полицию.

— Жаль, что я не смогла его проводить.

— Для этого не было времени. Выбрось его из головы, Гильда. Я знаю, ты его любишь, но теперь забудь о нём. Некоторое время его не будет. Во всяком случае, пока мы не поженимся. Кстати, давай это сделаем побыстрее. Скажем, в конце недели.

Её лицо просияло.

— Да. Когда скажешь, Шон.

Он встал.

— Замечательно. Я всё приготовлю. А теперь ложись спать и перестань волноваться. Уже поздно. Я позвоню тебе завтра.

Свитинг слушал всё это с растущим интересом.

Значит, Джонни смылся в Европу. А Гильда собирается замуж. Кто этот парень, которого она называет Шоном? Может, это Шон О'Брайен? Он жалел, что у него не хватает смелости приоткрыть дверь, чтобы увидеть посетителя Гильды. Но вспомнив её пистолет, он решил не рисковать.

Он слышал, как они говорили на площадке, затем, спустя несколько секунд, входная дверь закрылась.

Он услышал, как Гильда прошла через гостиную, выключила свет и вошла в спальню. Хлопнула дверь.

Свитинг расслабился.

Лучше уйти. По крайней мере, у него есть двадцать долларов. Этого хватит заплатить за квартиру, но ничего не останется на жизнь. Он вдруг почувствовал страшный голод. Он не ел целый день, и Лео, должно быть, тоже страдает.

«Ничего не случится, если я загляну в её холодильник, — подумал Свитинг. — Цыплёнок или ветчина будут в самый раз».

На цыпочках он прокрался по коридору к кухонной двери, осторожно повернул ручку и, нащупав выключатель, нажал его.

Прямо перед ним стоял огромный холодильник, и его глаза заблестели от предвкушения. Он подождал, прислушиваясь, но было тихо. Бесшумно двигаясь по начищенному полу, Свитинг подошёл к холодильнику, взялся за ручку, осторожно приподнял её и потянул на себя.

Дверь холодильника открылась.

Негромкий испуганный возглас вырвался из его груди прежде, чем он успел его удержать, и он отпрыгнул от холодильника, дрожа от ужаса.

В холодильнике, скорчившись, с застывшим лицом, с обнажёнными в дьявольской усмешке зубами, сидел мёртвый Морис Ярд.

 

ГЛАВА IX

1

Катер мчался к берегу, оставляя за собой длинный пенистый след. Нос катера торчал высоко над водой.

Такс сидел рядом с Солли, который вёл катер.

Впервые за многие годы Такс был напуган. Он не выполнил приказ и знал, что за этим последует. Такс будет уволен, а быть уволенным из окружения О'Брайена значило вернуться к мелким грабежам. Не имея полицейской протекции, выжить невозможно. Его хватит ненадолго. Очень скоро он будет втянут в перестрелку с полицейскими, а оттуда прямая дорога в покойницкую.

При этой мысли Такс облизал пересохшие губы. Всё же оставался шанс исправить ошибку. Если он найдёт Джонни, уничтожит его и избавится от его тела, не будет необходимости сообщать О'Брайену о том, что Джонни сбежал с судна.

Но где его искать? Пойдёт ли Джонни к сестре или уедет из города? Скорее всего, второе. Джонни не дурак. Он знает, что Такс не успокоится, пока не найдет его.

Освещённый берег был уже хорошо виден, когда Такс вдруг подался вперёд.

— Что там происходит? — перекричал он шум мотора.

Солли повернул грушевидную голову к берегу и внимательно вгляделся.

— Похоже, фараоны, — сказал он, — Там полицейская машина.

— Давай к причалу Сэма, — сказал Такс. — Незачем нам с ними связываться.

Солли изменил курс, и через пару минут они были у причала.

Взобравшись на причал, они направились в город.

Отовсюду несся визг сирен и трели полицейских свистков.

— Не нравится мне всё, это, — сказал Такс. — Пойдём отсюда, ну их к чёрту.

— А если они ловят Джонни? — сказал Солли, глядя на стоявшую вдалеке полицейскую машину и четырёх полицейских.

— А как узнать? — огрызнулся Такс. — Чёрт возьми! Он мог под шумок смыться. — Вдруг ему в голову пришла мысль: — Может быть, Сет об этом что-нибудь знает.

Такс двинулся вниз по улочке, Солли за ним.

Такс знал все тупики и переулки прибрежного района так же хорошо, как и географию своего крейсера. Но вскоре он обнаружил, что многие из них были перекрыты полицией.

Только темнота и опыт помогли им проскочить незамеченными. Перелезая заборы и пробираясь задними дворами, они достигли черного хода в отель «Вашингтон».

— Подожди здесь, — сказал Такс Солли. Оставив его у входа, он вошёл в здание и поднялся по лестнице в главный холл.

Катлер стоял за конторкой. Он курил и смотрел в окно, выходящее в сторону берёга.

Увидев Такса, Катлер вздрогнул.

— Что, чёрт возьми, происходит? — спросил Такс.

— Тебе лучше отсюда уйти, — сказал Катлер. — Сейчас здесь жарче, чем на раскалённой плите.

— Что происходит? — прорычал Такс.

— Джонни Дорман только что стрелял в фараона.

Такс в ужасе отшатнулся.

— Что? — взревел он.

— Да. Я сам видел.

— Он убил его?

— Ты можешь себе представить, чтобы Джонни что-нибудь хорошо сделал? — ухмыльнулся Катлер. — С фараоном всё в порядке, если он, конечно, не умрёт от испуга.

— Откуда ты знаешь, что это Джонни?

— Я сам его видел. Здесь был Адамс, искал Ярда. Мы как раз вышли на верхнюю площадку пожарной лестницы, когда прямо под нами я увидел Джонни и ещё какого-то парня. Этого парня опознал фараон, и Джонни наградил его свинцовой, пилюлей за наблюдательность.

— Они схватили его? — с тревогой спросил Такс.

— Ещё нет, но схватят. Ты ведь знаешь Адамса. Он ранил Джонни. Если бы я не подтолкнул его, он бы укокошил Джонни со второго выстрела.

— Мне нужен Джонни, — сказал Такс. — Где он?

Катлер ухмыльнулся.

— Ты не единственный, кому он нужен. Район кишит фараонами. Я никогда не думал, что их так много в городе.

— Где он? — прорычал Такс.

— Его спрятала Роза Литтл.

— Кто это ещё?

— Так, мелкая рыбёшка. Днём она работает рядом, в зале игровых автоматов, а ночью сверкает бёдрами по району. Ты помнишь её. Тед Литтл — её брат. Тот самый, который в прошлом году отправил в покойницкую двух фараонов.

— Откуда ты знаешь, что он там?

— Я видел, как она открыла им дверь. Если бы Адамс не спешил спускаться по лестнице, он бы сам их увидел.

— Я могу туда попасть?

Катлер покачал головой.

— Ни малейшего шанса. Сейчас здесь носа не высунешь, чтобы тебя не заметили.

— Я сейчас вернусь, — мрачно произнёс Такс и направился через холл к чёрному ходу. Он свистнул Солли, и тот мгновенно возник перед ним.

— Я знаю, где он, — сказал Такс. — Мы должны к нему пробраться.

Солли прищурил большие чёрные глаза и кивнул. Они вместе вернулись к конторке.

— Мы поднимемся и посмотрим, — сказал Такс Катлеру. — Пойдём. Покажешь нам.

Катлер пожал плечами.

— Пожалуйста. Вам это всё равно ничего не даст. В этот раз фараоны на удивление хорошо всё организовали.

Они втроём вошли в лифт, который медленно и со скрипом поднял их на верхний этаж.

— Давно пора установить новый, — сказал Такс, выходя из лифта в коридор. — На этом просто опасно ездить.

— Да, опасно, — весело согласился Катлер, — но я лучше умру, чем два раза за ночь буду подниматься по этой проклятой лестнице.

Он включил свет в коридоре, затем открыл дверь, которая вела на пожарную лестницу.

— Осторожно. Фараонам сейчас всё равно, в кого стрелять.

Такс стал на четвереньки и таким образом выбрался на площадку и распластался, на ней. Через минуту рядом с ним лежал Катлер.

— Вот там, внизу, — сказал он, указывая на тёмное здание справа от них, на противоположной стороне улочки.

— О'кей, — сказал Такс. — Можешь возвращаться к себе. Мы сами теперь справимся.

Катлер отступил, и на его месте оказался Солли.

— Вон там, — тихо произнёс Такс и указал на здание. — Мы должны туда как-нибудь пробраться.

Они лежали, вглядываясь в тёмную улочку. Было видно, как у двери в здание, за которым они следили, прохаживался полицейский.

— Может, прокрасться и дать этому истукану по голове, с надеждой произнёс Солли. — Тогда ты сможешь войти.

— Нет, — сказал Такс. — Это не годится. Если мы хотим туда попасть, единственный путь — по крыше.

Он оглядел всю прилегающую к зданию местность.

— Сначала надо перебраться на другую сторону улицы, — произнёс он наконец. — Спустимся вниз, обойдём гостиницу и проберёмся к дому Дэйва. Можно будет использовать его крышу. Понадобится время, но это намного безопасней.

Солли отполз с площадки. Он был человеком действия. Покажи ему, что делать, и он сделает это.

Такс последовал за ним, и они помчались вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

2

Джонни открыл глаза, заморгал и приподнял голову. Он оглядел тускло освещённую комнату. Заметив, что Джонни пришёл в себя, Кен вскочил на ноги.

— Такое чувство, будто по мне промчалось стадо бизонов, — сказал Джонни и, пытаясь сесть, вздрогнул от пронзившей его боли. — Чёрт! Рука болит, Давно мы здесь?

— Минут двадцать, — ответил Кен, подходя к нему.

— Где девчонка?

— Она пошла за молоком.

Джонни опустил голову на подушку, застонав от боли.

— Чувствую себя беспомощным, как младенец. Что там на улице?

— Не знаю. Судя по звукам, они оцепили весь район.

— Похоже, я не смогу далеко уйти. Как ты думаешь, мы здесь в безопасности?

— Думаю, нет. Полиция будет обыскивать каждый дом. Они догадываются, что мы в одном из них.

— Да, — Джонни закрыл глаза. — Как думаешь, а сам ты сможешь уйти?

— Нет. Во всяком случае пока.

— Выключи лампу и выгляни в окно.

Кен повернул фитиль, задул пламя и подобрался к занавешенному окну.

— Осторожней, — пробормотал Джонни.

Кен слегка приподнял край занавески и уставился в темноту. Сначала он ничего не видел, затем заметил две неясные фигуры почти прямо под окном. Он поспешно опустил занавеску и отступил от окна.

— Два фараона прямо возле дома.

Он услышал, как открылась дверь.

— Что случилось с лампой? — спросила Роза из темноты.

— Я сейчас её зажгу, — сказал Кен, достал спички и зажёг лампу. — Я выглядывал в окно. Полиция прямо возле дома.

Девушка заметила, что Джонни смотрит на неё.

— Ну, как себя чувствуешь? — спросила она, подходя к нему.

— Паршиво, — сказал Джонни и попытался улыбнуться. — Спасибо, что перевязала. Я, наверное, потерял много крови.

— Чего ты ждёшь? — она повернулась к Кену. — Если хочешь смыться, красавчик, можешь пробраться по крыше. Я присмотрю за ним.

Кен не колебался. Если он сможет проскочить оцепление, позвонить Адамсу и сообщить ему, где находится Джонни, он решит проблему, которая висела над ним, как дамоклов меч, с того момента, как они с Джонни покинули «Уиллоу Пойнт».

Он посмотрел на Джонни.

— Что ты скажешь?

— Конечно, — сказал Джонни. — Беги.

— А ты?

— Я хочу попросить тебя об одолжении, — сказал Джонни. — Подойди ко мне.

Кен подошёл.

— Я не знаю, есть ли у тебя, где спрятаться, — продолжал Джонни. — Везде будут патрули и тебе надо будет где-то пересидеть. Иди к моей сестре. Она живёт в «Мэддокс Корт», номер 45. Она позволит тебе остаться у неё, пока всё не успокоится. Расскажи ей, что случилось со мной. Скажи, что О'Брайен обманом вынудил меня написать ей письмо, чтобы она поверила, будто я отправился в Париж. Расскажи ей о бочке. Я хочу, чтобы она знала, за кого выходит замуж. Сделаешь это для меня?

Кен колебался.

— Ты и себе поможешь, — настаивал Джонни. — Она даст тебе денег и поможет выбраться из города.

— Хорошо, — неохотно согласился Кен. — Если смогу, найду её.

— Может, ей удастся вытащить меня отсюда. Она что-нибудь придумает. Постарайся, чтобы тебя никто не заметил. В холле есть портье. Тебе надо проскочить так, чтобы он тебя не увидел. — Он показал на свою куртку, лежавшую на стуле. — Подай мне мой бумажник.

Кен достал кожаный бумажник из внутреннего карма куртки и протянул ему.

Джонни достал из бумажника старый конверт, адресованный на его имя.

— Есть карандаш? — спросил он.

Кен протянул ему ручку.

Джонни нацарапал что-то на обратной стороне конверта.

— Передай ей. Она поймёт, что ты от меня.

Кен взял конверт и положил в карман.

— Счастливо, — сказал Джонни. — Я оставлю пистолет себе. Он мне может пригодиться больше, чем тебе.

— Пока, — сказал Кен, желая поскорей уйти. Ему было тревожно оставлять Джонни. Если полиция найдёт его раньше, чем прибудет Адамс, и если Джонни убьют в перестрелке, обвинение в убийстве Фзй ляжет на него. Но он должен идти. Надо связаться с Адамсом.

— Давай, красавчик, побыстрее, — подгоняла Роза. — Они могут скоро догадаться, что надо следить за крышей.

Кен прошёл за ней по коридору, в дальнем конце которого был ход на крышу.

— Иди, — сказала она. — Перебирайся к кинотеатру «Парадайз». Это не сложно. Мой брат пользовался этим путём, когда попадал в беду. По пожарной лестнице кинотеатра спустишься на стоянку. Перелезешь через стену и по переулку выйдешь на Леннокс стрит. А дальше уж сам.

— Спасибо, — произнёс смущённо Кен. — Я перед тобой в долгу. Если выберусь, я о тебе не забуду.

— Держу пари, забудешь, красавчик. Ну, хватит. Иди! Я присмотрю за твоим приятелем.

— Но я не забуду о тебе, — настойчиво прознёс Кен.

— О'кей, ты меня не забудешь, — равнодушно сказала она. — Всё. Иди быстрей.

— Я тебе очень благодарен за помощь, — сказал он и протянул ей руку.

Роза хихикнула.

— Ты сумасшедший, красавчик, — сказала она, затем подошла вплотную, обхватила его за шею руками и прижалась к нему губами. Затем оттолкнула и сказала:

— Иди, Ромео. Ты теряешь время.

Он протянул вверх руку, откинул световой люк и, ухватившись за деревянный выступ, подтянулся.

На секунду он задержался, осмотрев тёмную крышу, затем, не заметив ничего подозрительного, подтянулся выше и очутился на крыше. Он посмотрел вниз, на смутно вырисовывающееся в темноте лицо Розы, помахал ей, опустил на место люк, и, согнувшись, начал медленно двигаться к шеренге дымовых труб.

Добравшись до них, Кен остановился, чтобы изучить топографию крыш. На некотором расстоянии от него мерцали неоновые лампы кинотеатра. Звуки голосов внизу и топот ног лишали его решимости. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с духом и наметить возможный путь отступления.

Крыша за крышей простирались в темноте: некоторые из них плоские, некоторые наклонные, некоторые с коньком. Наметив путь, он осторожно перебрался через шестифутовую стену и очутился на следующей крыше. Она спускалась под небольшим углом, затем, образуя водосточный желоб, поднималась к следующей крыше.

На ходу Кен поскользнулся и скатился в водосточный желоб. Обливаясь холодным потом, он снова начал взбираться, и на этот раз ему удалось ухватиться за конёк крыши. Он немного повисел, затем подтянулся, стараясь не выпрямляться, чтобы его не заметили на фоне неба.

Он добрался до следующей крыши, пересёк её и, всматриваясь в темноту, вдруг услышал чей-то вскрик справа от себя.

Он мгновенно обернулся, и сердце его глухо забилось.

На другой стороне улочки он разглядел мужчину и женщину, наблюдавших за ним с балкона. Мужчина протянул руку в его сторону и заорал что было мочи:

— Эй! Вот он на крыше! Вон там!

Кен быстро перескочил через конёк и приземлился с глухим ударом. Пытаясь удержать равновесие, он услышал, как темноту снова прорезали трели полицейских свистков.

Кен пробежал по крыше и уткнулся в двенадцатифутовую кирпичную стену.

Он слышал, как внизу раздавался топот бегущих ног, кто-то начал колотить в дверь, которая, как ему показалось, находилась прямо под ним.

Он побежал вдоль стены и наткнулся на металлическую лестницу.

— Эй, ты! — раздался чей-то голос.

Кен не останавливался. Он поднимался по лестнице, обдирая руки и колени. Когда он добрался до вершины стены, раздался пистолетный выстрел, и осколки кирпича осыпали его лицо.

Он спрыгнул в темноту и приземлился на следующей крыше.

— Там только один, — кричал мужчина. — Он уходит вправо.

Кен оглянулся с бешено бьющимся сердцем. К мужчине и женщине на балконе присоединился полицейский. Кен укрылся вовремя. Пуля, выпущенная полицейским, просвистела в футе от его головы.

Стараясь держаться в тени, Кен помчался под прикрытие длинного ряда труб. Когда он подбежал к ним, полицейский выстрелил снова, но Кен даже не услышал свиста пули. Он укрылся за трубами и, остановившись, быстро огляделся.

Кинотеатр был ещё далеко. Не было никакой надежды добраться до него. Надо было каким-то образом спуститься вниз и попытаться затеряться среди улочек.

Он услышал позади себя шум и припал к просвету между трубами.

Четыре фигуры, которые он ясно видел на фоне неба, приближались к нему. Они находились ещё на расстоянии четырёх крыш от него, но двигались быстро.

Пригнувшись, он рванулся вперёд и подбежал к лестнице, ведущей на следующую крышу. Затем начал по ней спускаться.

— Ты видишь его, Джек? — донесся крик.

— Нет, — закричал фараон на балконе. — Бери правее. Он исчез за теми трубами.

Вдруг Кен заметил невдалеке от себя люк. Подбежав к нему, он открыл его и склонился, пытаясь рассмотреть, что там внизу. Когда звуки преследования стали ближе, он спустил ноги вниз и повис на одной руке, закрывая за собой люк. Затем разжал руку и почти бесшумно приземлился.

Пытаясь восстановить равновесие, Кен услышал, как выстрелил пистолет, после чего прозвучали три выстрела из оружия более крупного калибра. Раздался вопль, и снова началась стрельба из пистолетов. Создавалось впечатление, что полицейские вступили друг с другом в перестрелку.

Тяжело дыша и прислушиваясь, Кен прислонился к стене.

— Их двое у длинного ряда труб, — завопил чей-то голос. — Я вижу их!

Снова раздался выстрел из тяжёлого оружия.

Сбитый с толку, Кен зажёг спичку и осмотрелся. Он находился на пыльном чердаке, забитом всяким хламом. Кен подошёл к двери, открыл её и осторожно ступил в тёмный коридор.

3

Такс и Солли пробирались по крышам к дому Розы. Внизу они несколько раз едва не наткнулись на фараонов, но взобравшись на крышу, они вздохнули свободней и стали двигаться быстрее.

Вдруг Солли схватил Такса за рукав и заставил его присесть.

— Смотри! Вон там! — тихо сказал он, указывая рукой.

Такс уставился в темноту. Несколько секунд он ничего не видел, затем заметил впереди какое-то движение.

— Там кто-то есть, — прошептал Солли.

Рука Такса скользнула за спину и появилась с автоматическим пистолетом сорок пятого калибра, Они улеглись на крышу и стали наблюдать.

Человек впереди поднимался по скату за три крыши от них. Он проделал полпути, затем свалился вниз.

— Может, это Джонни? — прошептал Солли.

— Джонни ранен. Скорее всего, это второй, — сказал Такс. — К чёрту его. Мне нужен Джонни.

Они увидели, как человек, двигавшийся по крыше, забрался на конёк и перескочил через него. Затем раздался чей-то крик.

Такс тихо выругался.

— Фараоны будут здесь через минуту. Вперёд! Мы должны добраться до Джонни.

Согнувшись, он быстро пересёк крышу и перепрыгнул на следующую. Солли следовал за ним.

Прозвучал выстрел.

Такс уже видел люк на доме Розы зз четыре крыши от них.

— Фараоны! — прошептал Солли и, как тень, метнулся к ряду дымовых труб.

Такс заколебался, но последовал за ним.

Спрятавшись за трубами, Такс заметил, как из ближайшего люка вылезло четверо полицейских. Они развернулись в цепь и стали осторожно продвигаться вперёд.

— Они идут прямо на нас! — сердито проворчал Такс.

Солли вытащил из-под куртки пистолет тридцать восьмого калибра.

— Да, — сказал Такс. — Лучше мы их, чем они нас. Я беру крайнего, а ты того, который слева.

Они одновременно выстрелили.

Двое полицейских упали. Двое других бросились плашмя на крышу и открыли стрельбу.

Полицейский на балконе, с другой стороны улочки, возбуждённо завопил:

— Их двое, у большого ряда труб! Я вижу их!

Такс резко повернулся, поднял пистолет и выстрелил.

Полицейский на балконе пошатнулся, навалился на перила, его ноги взбрыкнули, и он рухнул на тротуар.

Такс почувствовал сильнейший удар в руку, затем отупляющую боль. И только затем донёсся звук выстрела.

Изрыгая проклятия, он выронил пистолет и схватился за кисть. Солли стрелял спокойно, и один из лежавших на крыше полицейских подпрыгнул и перевернулся.

— Давай другого, — прорычал Такс, нащупывая пистолет левой рукой.

В следующий момент и Солли, и полицейский выстрелили одновременно. Полицейский вскочил, пробежал несколько ярдов и свалился.

Такс увидел, как Солли отшатнулся, когда пуля полицейского впилась в его мощное тело. В груди у Солли что-то заклокотало, и он выронил пистолет.

Такс не остановился посмотреть, насколько серьёзно он ранен. Ему нужен был Джонни. Он истекал кровью, и с каждой секундой его задача становилась всё более трудной.

Он двинулся вперёд, его раненая рука висела безжизненно, как плеть. Спускаясь по крыше, он потерял равновесие и тяжело грохнулся на крышу внизу. На мгновение он потерял сознание, затем, преодолев слабость, поднялся и, пошатываясь, подошёл к световому люку в доме Нозы.

Он не заметил полицейского, возникшего из-за труб. Бесшумно двигаясь, полицейский подкрался к нему.

— Руки вверх! — неожиданно рявкнул полицейский.

Такс мгновенно развернулся и выстрелил с бедра.

Полицейский пошатнулся, упал на одно колено и выстрелил в Такса.

Пуля попала в живот. Такс зашатался, выстрелил ещё раз и увидел, как полицейский упал лицом вниз. Но он сам потерял равновесие и свалился на люк. Под его тяжестью люк разлетелся, и он рухнул в коридор.

4

Джонни и Роза прислушивались к перестрелке.

Роза, с белым, как мел, лицом и округлившимися глазами, прислонилась к стене. Джонни сидел на краю кровати с пистолетом в руке, его лицо дёргалось.

— Не надо было его отпускать, — испуганно произнесла Роза. — Это моя вина. Его убьют.

— Заткнись! — проворчал Джонни. — Не даёшь слушать.

Пистолеты захлёбывались прямо над ними.

— Я не знал, что у него пистолет, — пробормотал Джонни. — Патронов не хватит!

— Послушай! По-моему отстреливаются из двух пистолетов.

— Да, действительно.

Два пистолета! Джонни сразу подумал о Таксе и Солли. Они на крыше? Может, они узнали, где он находится и, пытаясь добраться до него, наткнулись на фараонов?

Он оттолкнулся от кровати и с усилием встал. Единственное, на что он был способен, так это стоять на ногах, и он ухватился за спинку кровати, чтобы не потерять равновесия.

— Я должен уйти, — прохрипел он.

— Ты не сможешь уйти. Послушай! — воскликнула она.

Судя по шуму, доносившемуся с улицы, полицейские были прямо под их окнами.

Чей-то голос прокричал:

— Пошлите наверх ещё людей! Во что, чёрт возьми, вы здесь играете?

Стрельба продолжалась прямо у них над головой, и Роза, дрожа от страха, забилась в угол.

Джонни медленно направился к двери.

— Не дури! — крикнула Роза. — Стой на месте!

Вдруг раздался оглушительный звон разбиваемого стекла и грохот падения чего-то тяжёлого прямо за дверью.

Джонни вздрогнул, зашатался и свалился на пол.

— Что это? — прошептала Роза, прикрывая рот ладонью.

— Кто-то упал! — выдохнул Джонни. — Потуши лампу!

Роза подбежала к лампе, повернула фитиль и задула пламя. Она стояла в темноте с громко бьющимся сердцем, прислушиваясь к странным звукам, доносившимся из коридора. Казалось, по коридору кто-то полз.

— Закрой дверь! — выдавил из себя Джонни.

Роза наощупь добралась до двери. Пытаясь нащупать ключ, она почувствовала, что дверь начала открываться, и чуть не задохнулась от резкого вопля, вырвавшегося из её груди.

Она навалилась на дверь, пытаясь закрыть её, но дверь не поддавалась.

Прислонившись к двери, она опустила руку. Вдруг чьи-то холодные пальцы схватили её запястье и впились в него, как тиски.

Она дико закричала и попыталась вырваться, но захват был мертвый.

Услышав её крик, Джонни встал на четвереньки. По лицу его струился холодный пот.

Роза почувствовала, что дверь продолжает открываться. Она сжала в кулак свободную руку и с силой опустила её вниз, попав в чьё-то лицо.

Роза услышала, как мужской голос осыпал её проклятиями. Затем рука рванула её, и она упала на тело, лежащее на полу.

Охваченная ужасом и отчаянием, Роза закричала диким голосом и стала отбиваться руками и ногами.

Такс отпустил её запястье и захватил поперек талии. У него действовала только одна рука, но этого было достаточно. Он почти не чувствовал ударов, подбираясь к её горлу. Когда Такс добрался до него, Роза начала царапать его лицо. Она попала ногтями ему в глаз, и он выругался. Затем с бешеной яростью сдавил ей горло. Роза царапала и рвала его пальцы. Вскоре он почувствовал, что девушка ослабела. Он сбросил её с себя, достал из кармана пистолет и, стараясь перевести дыхание, попытался определить, где находится Джонни.

Джонни не двигался, с ужасом прислушиваясь к звукам, доносившимся из темноты.

Теперь он слышал тяжёлое дыхание Такса. Он знал, что Такс не более чем в нескольких футах от него, но был слишком Напуган, чтобы стрелять, зная, что если он промахнётся, последнее слово будет за Таксом.

Таксу казалось, что через его живот протягивают раскалённую проволоку. Он понимал, что долго не протянет.

— Ты здесь, Джонни? — прошептал он, выставив вперёд пистолет и напрягая слух, чтобы уловить малейшее движение или звук.

Джонни затаил дыхание. Холодный пот заливал глаза. Сердце билось так неистово, что он подумал, что сейчас потеряет сознание.

Затем он услышал несколько раз повторяющийся звук падения чего-то тяжелого в коридоре и понял, что это полиция.

Он знал, фараоны не будут рисковать. Они распахнут дверь и в комнату польётся свинцовый дождь, не оставляя после себя ничего живого.

Его нервы сдали.

— Стойте! — дико заорал он. — Не стреляйте!

Почти автоматически, с оглушительным грохотом, отреагировал пистолет Такса. Пуля вошла Джонни прямо в лоб, расшвыряв по комнате его мозги.

Такс перекатился назад. Он попытался поднять руку с пистолетом в тот момент, когда распахнулась дверь.

Он не успел собраться с силами, чтобы поднять пистолет.

Взрыв автоматного огня разрезал его пополам.

 

ГЛАВА X

1

Кен стоял в тёмном коридоре и прислушивался. Он слышал, как всё яростней разгоралась над его головой перестрелка. В самом доме было тихо и ни одного огонька.

Он направился к лестнице и, двигаясь как можно бесшумнее, стал спускаться в темноту, держась за перила. Он преодолел лестницу и, прежде чем двинуться дальше, зажёг спичку, чтобы посмотреть куда идти. Перед ним была дверь, выходящая на улицу. Кен отодвинул засов, погасил спичку и, осторожно открыв дверь, выглянул.

Переулок, в котором он находился, вёл к боковой улице. Где-то послышался крик, за ним опять пистолетная стрельба.

Кен не знал, что происходит на крышах, но понимал, что внимание полиции сконцентрировано там, наверху, и было бы глупо не использовать шанс.

Кен вышел в переулок, добежал до боковой улицы и внимательно её осмотрел.

Улица была пустынной, и он быстрым шагом, стараясь не выходить на освещённые места, направился к главной улице. Он сделал не более тридцати шагов, когда из-за угла появилась полицейская машина и стала двигаться в его сторону.

У него не было времени спрятаться. Машина быстро приближалась, и сердце его бешено забилось. Но он продолжал идти, и машина проскочила мимо. Краем глаза он увидел в машине четырёх фараонов, и ни один из них не посмотрел в его сторону. Когда машина доехала до конца улицы, фараоны выскочили из неё и исчезли в одном из переулков.

Кен продолжал идти, пока не подошёл к главной улице. Он остановился и осторожно заглянул за угол. Невдалеке от него стоял полицейский кордон, сдерживающий плотную толпу, которая глазела в сторону берегового района.

Кен быстро отступил назад.

Узкий переулок, расположенный параллельно главной улице, был единственной возможностью обойти кордон, и Кен пошёл по нему. Перебравшись через несколько стен и задних дворов, он снова вышел на главную улицу, но теперь уже вдалеке от толпы у полицейского кордона.

Его единственным желанием было найти телефон-автомат и связаться с Адамсом. Он заметил освещённую аптеку и направился к ней.

В аптеке никого не было. Аптекарь в белом халате стоял на краю тротуара и с любопытством наблюдал за толпой. Он был всецело поглощён этим занятием и не заметил, как Кен вошёл в аптеку и закрылся в телефонной будке у двери.

Кен набрал номер Главного полицейского управления.

— Лейтенанта Адамса, — сказал он, когда на другом конце сняли трубку.

— Лейтенанта нет, — ответил ему голос. — Кто звонит?

— Это срочный частный звонок, — сказал Кен. — Дайте мне, пожалуйста, номер его домашнего телефона.

— Вы найдете его в справочнике, — проворчал голос и трубку положили.

Кен полистал справочник и нашёл номер Адамса. После небольшой задержки оператор ответила ему, чтэ по этому номеру не отвечают.

Кен повесил трубку и некоторое время стоял, размышляя, что ему теперь предпринять. Скорее всего, Адамс руководил операцией в прибрежном районе.

Кен знал, что по улицам ему ходить опасно. Он обещал Джонни навестить сестру, к тому же Джонни уверял, что там Кен будет в безопасности. Он решил отправиться в «Мэддокс Корт» прямо сейчас. Оттуда он сможет связаться с Адамсом.

Он снова позвонил в Главное управление.

Голос дежурного сержанта звучал раздражённо.

— Я не знаю, когда он вернётся. Вы хотите передать ему сообщение?

На мгновение Кен задумался.

— Да. Скажите ему, что человек, который оставался в его квартире, находится сейчас в «Мэддокс Корт», номер 45. Он поймёт.

— О'кей, — безразлично ответил сержант и повесил трубку.

Когда Кен вышел на улицу, аптекарь спросил у него:

— Из-за чего стрельба?

— Не знаю, — мгновенно ответил Кен.

— На этой улице никто никогда ничего не знает, — с горечью заметил аптекарь.

Но Кен этого уже не слышал. Он быстро шёл по направлению к «Мэддокс Корт» и менее, чем через десять минут, был на месте.

Несколько раз ему приходилось отступать в боковые улочки и ждать, пока пройдёт фараон. Его нервы были на пределе, когда он подошёл к величественному главному входу в здание.

Кен вспомнил предостережение Джонни о портье и внимательно осмотрел холл сквозь вращающуюся дверь. В холле никого не было, но за конторкой виднелась полуоткрытая дверь, которая вела в какую-то комнату. Судя по всему, портье находился там.

Кен осторожно толкнул вращающуюся дверь и вошёл в холл. Затем быстро и бесшумно пробежал через холл к покрытым ковром ступеням и начал подниматься.

Спустя несколько минут он определил местонахождение номера Гильды, а ещё через несколько минут поднялся на верхний этаж и остановился у входной двери в её номер. Взглянув на часы, он увидел, что было без двадцати час.

Кен размышлял: «А вдруг она спит? А вдруг вызовет портье и не откроет дверь?» Приходилось рисковать.

Он нажал на кнопку звонка и стал ждать. Спустя несколько секунд за дверью послышались шаги и раздался резкий женский голос:

— Кто там?

— У меня сообщение от вашего брата, — сказал Кен. Он вынул из кармана конверт, который дал ему Джонни, и сунул его под дверь.

Последовала пауза, затем дверь распахнулась. Перед ним стояла высокая стройная блондинка, которую он видел в «Голубой Розе». На ней была шёлковая рубашка и чёрные широкие брюки. Лицо её было бледным, большие зелёные глаза блестели.

— Что случилось? — спросила она. — Что с Джонни?

— Он попал в беду, — сказал Кен. — Он просил меня зайти к вам.

Кен не был уверен, узнала ли она его. Её лицо ничего не выражало, когда она отступила в сторону.

— Проходите.

Кен последовал за ней и очутился в большой великолепно обставленной гостиной.

— Садитесь, — резко произнесла она. — Ну, так что там?

— Полиция ищет вашего брата. Он выстрелил в полицейского, — сказал Кен, усаживаясь в кресло.

— Выстрелил в полицейского? — повторила Гильда и её лицо застыло. — Он… он не убил его?

— Я не знаю. Ваш брат ранен. Пуля попала в руку.

— Ради бога! — воскликнула Гильда. — Вы можете рассказать толком, что случилось?

— Я попытаюсь. Вероятно, лучше начать с самого начала…

Пока он рассказывал, она не отрывала от него удивлённого взгляда.

— Вы говорите, мой брат выстрелил в полицейского, а сам он ранен? — переспросила она. — Когда это случилось?

— Пару часов назад.

— Понятно. — Она взглянула на помятый конверт. — Как это попало к вам?

— Ваш брат сам дал мне его. Он сказал, что вы поймёте, что я пришёл от него.

— Он всего лишь просит помочь вам. Он ничего не говорит о ранении.

— Он не мог много написать. Рука болела.

Гильда изучающе смотрела на Кена и в глазах её росли гнев и подозрение.

— А вы не удивитесь, если узнаете, что мой брат в этот момент летит в Париж?

— Он никуда не летит! Это обман. О'Брайен хотел убить его. Он убедил вашего брата написать вам записку, чтобы вы считали, что он улетел в Париж.

— Дело всё более и более осложняется, не так ли? — сказала она, направляясь к буфету. — Вы говорите, что О'Брайен собирался убить Джонни?

— Я знаю, это звучит неправдоподобно, — сказал Кен, встревоженный её очевидным подозрением, — но если я вам расскажу всю историю…

— В этом нет необходимости, — сказала она, выдвинув один из ящиков буфета. Затем Гильда опустила руку в ящик и повернулась к нему с пистолетом в руке. — Не двигаться! Ты лжёшь! Я знаю, кто ты! Ты — человек, которого ищет полиция! Ты убил Фэй Карсон!

2

Когда О'Брайен вошёл в комнату, зазвонил телефон.

— Возьми, — раздражённо приказал он Салливану, направляясь к бару.

Салливан поднял трубку, некоторое время молча слушал, затем ухмыльнулся и посмотрел на О'Брайена, который готовил себе хайбол.

— Капитан полиции Мотли, — сказал Салливан. — Будете говорить с ним, босс?

О'Брайен отпил виски, закурил и взял трубку.

— Что там?

— Только что пришёл отчёт, после которого что-то начнётся, — голос Мотли дрожал от возбуждения. — Джонни Дормана застрелили.

О'Брайен вздрогнул, лицо его побледнело.

— О чём ты говоришь, чёрт возьми? — прорычал он в трубку.

— Один из моих людей патрулировал в прибрежном районе, разыскивая этого Холленда. Он видел его вместе с Джонни Дорманом.

— С Джонни? Он лжёт! — перебил его О'Брайен. — Он не мог быть с Джонни… — Он резко замолчал, вдруг сообразив, что говорит.

— Он был с Дорманом, — сказал Мотай. — Ошибки быть не может. Мой человек остановил Холленда, и Дорман в него выстрелил.

Ни на секунду не сомневаясь, что Такс выполнил его приказ и уничтожил Джонни, О'Брайен подумал, что Мотли пьян. Но он понимал, что надо быть осторожным. Не мог же он объявить Мотли, что Джонни в этот момент находится в бочке с цементом на дне реки.

— Они оба пытались смыться, — продолжал Мотли, — но их увидел находившийся поблизости Адамс. Он выстрелил в Джонни и ранил его в руку. Но они всё-таки успели скрыться в одном из домов. Адамс оцепил район. Холленда заметили, когда он убегал по крышам, и Адамс послал в погоню за ним людей. На крыше они наткнулись на Такса и Солли.

О'Брайен чуть не выронил трубку.

— Что?!

— Не спрашивай меня, чем они там занимались, — сказал Мотли. — Эти идиоты начали состязание по стрельбе. Они убили пятерых полицейских. Такс попал в дом, где прятался Джонни и убил его прежде, чем наши люди добрались до него.

О'Брайен похолодел.

— Что с Таксом?

— Мои люди сделали из него решето, — сказал Мотли.

«Значит Такс всё провалил! — подумал О'Брайен. — Должно быть, Джонни удалось каким-то образом бежать с «Уиллоу Пойнт». Что скажет Гильда, когда прочтёт утренние газеты? Надо немедленно с ней увидеться и поубедительней солгать. Проклятый Такс! Его счастье, что он уже мёртв».

— Холленд ушёл, — продолжал Мотли. — Мы ищем его. Пресса подгоняет.

— Холленда схватить! Слышишь? — проревел в трубку О'Брайен. — Это приказ!

Он бросил трубку и вышел из комнаты в холл, где его ждал Салливан.

— Я уезжаю, — сказал О'Брайен. — Жди меня здесь!

Он поспешил в гараж, вывел «кадиллак» и на большой скорости направился в «Мэддокс Корт».

Ему потребовалось менее десяти минут, чтобы добраться туда, и за это время легенда была готова. Он должен убедить Гильду, что не имеет ничего общего со смертью Джонни. Он сказал ей, что посадил Джонни на самолёт в Париж. Очень хорошо: самолёт вернулся с какой-то неисправностью, и Джонни снова оказался в городе. Это было лучшее, что он мог придумать. Она будет слишком огорчена вестью о гибели Джонни, чтобы проверять достоверность его рассказа.

Когда О'Брайен вошёл в холл, портье, хорошо его знавший, поспешил открыть перед ним дверь лифта.

— Мисс Дорман у себя, сэр, — сказал он.

О'Брайен что-то промычал в ответ, вошёл в лифт и через минуту был на верхнем этаже.

«Бедная детка уже спит, — думал он, направляясь по коридору к её двери. — Для неё это будет ужасный удар».

Он нажал кнопку звонка.

После недолгой паузы раздался голос Гильды:

— Кто там?

— Шон. Открой, детка.

Дверь открылась.

О'Брайен вздрогнул, увидев, что Гильда стоит к нему спиной, держа в руке пистолет, направленный в сторону гостиной.

— Что происходит?..

В гостиной сидел молодой мужчина с напряжённым бледным лицом и испуганно смотрел на О'Брайена.

— Вор… или кто? — спросил О'Брайен. — Дай-ка пистолет. — Он взял у Гильды пистолет и прошёл в гостиную. — Что здесь происходит?

— Это человек, который убил Фэй Карсон, — спокойно произнесла Гильда. — Он ворвался сюда.

О'Брайен застыл.

— Ты — Холленд? — спросил он.

— Да, — сказал Кен, — но я не убивал её.

— Да? — сказал О'Брайен. — Ну, это ты расскажешь на суде, — он посмотрел на Гильду. — Что он здесь делает?

— Он, должно быть, сошёл с ума. Он пришёл сюда, ожидая, что я его спрячу. Он говорит, что Джонни выстрелил в полицейского и его ранили, а ты якобы хотел убить Джонни, и он его спас.

— Это смешно, — сказал О'Брайен. — Звони в полицию, — он указал на телефон. — Там ему будут рады.

— Постойте! — сказал Кен. — Вы должны выслушать меня. — Он смотрел на Гильду. — Я слышал, как этот человек…

— Заткнись! — рявкнул О'Брайен, угрожая пистолетом. — Если ещё раз откроешь рот, проглотишь свинцовую пилюлю! — Затем он обратился к Гильде:

— Звони Мотли. Пусть он им займётся.

Как только Гильда подошла к телефону, раздался звонок в дверь. Она вопросительно взглянула на О'Брайена, её рука застыла над телефоном.

— Ты кого-нибудь ждёшь? — спросил он, когда звонок повторился.

— Нет.

— Возьми пистолет и следи за ним. Я узнаю, кто там.

Он дал ей пистолет, вышел в холл и открыл дверь.

В коридоре стоял лейтенант Адамс, засунув руки в карманы. При виде О'Брайена на его лице не дрогнул ни один мускул, но он был чрезвычайно удивлён.

— Какого чёрта тебе здесь надо? — резко произнес О'Брайен.

— Холленд здесь, не так ли? — мягко произнёс Адамс.

— Откуда ты знаешь?

— Я получил сообщение.

О'Брайен отступил, пропуская его.

— Входи и арестуй его.

Адамс вошёл в гостиную, посмотрел на пистолет в руке Гильды, затем перевёл взгляд на Кена и хитро ему подмигнул.

— Это человек, который убил Фэй Карсон, — сказал О'Брайен. — Арестуй его.

Адамс покачал головой.

— Он не убивал её, — сказал он.

— Я говорю тебе — он убил! — огрызнулся О'Брайен. — У комиссара достаточно улик для ареста. Не пререкайся со мной! Арестуй его и уведи.

— Комиссар получил эту информацию от сержанта Донована, который постоянно делает ошибки, — сказал Адамс, наблюдая, как Гильда подошла к буфету и положила пистолет.

— Если Говард удовлетворён расследованием, я тоже удовлетворён. Я говорю тебе — арестуй этого человека!

— Но он не убивал мисс Карсон. Я получил приказ провести независимое расследование. Я сделал это, и нашёл убийцу. Это не он.

— Ты хочешь сказать, что Дорман убил её? — гневно произнёс О'Брайен.

— Нет, и не Джонни.

О'Брайен сделал нетерпеливый жест.

— Нечего напускать туману! Кто же тогда её убил?

— О, это целая история. Факты …

— Я не хочу этого слушать, — сказала Гильда. — Шон, он может увести этого парня? Я устала и хочу спать.

— Вам будет интересно, мисс Дорман, — сказал Адамс, прежде чем О'Брайен открыл рот. — Фэй Карсон была убита потому, что вы были замужем за Морисом Ярдом. Это вас вряд ли оставит равнодушной.

Гильда застыла, закусив губы.

— Что ты сказал? — лицо О'Брайена вспухло. — Замужем за Ярдом? Что, чёрт возьми, ты имеешь в виду?

Гильда повернулась к нему.

— Он лжёт! Не слушай его, Шон. Выгони их отсюда!

— Вы не можете этого отрицать, мисс Дорман, — сказал Адамс. Он сел в кресло рядом с Кеном. — Не более десяти минут тому назад я получил подтверждение из Лос-Анджелеса. Вы вышли замуж за Мориса Ярда тринадцать месяцев назад. Прожили с ним четыре месяца, затем бросили его. Всё это зарегистрировано.

Гильда попыталась взять себя в руки. Она пожала плечами и отвернулась.

— Хорошо, — произнесла она хриплым голосом. — Всё это зарегистрировано, но это не ваше дело.

— Это наше дело, — сказал Адамс, заложив ногу за ногу. — Ваша женитьба послужила мотивом убийства Фэй Карсон.

Гильда посмотрела на О'Брайена, который стоял неподвижно, глаза его блестели.

— Не верь ему, Шон. Он или сумасшедший, или пьяный!

— Я бы на твоём месте поостерёгся делать такие заявления, — сказал О'Брайен Адамсу.

— Я могу представить вам доказательства её женитьбы к завтрашнему утру, — равнодушно произнёс Адамс. — Отрицая это, она зря тратит время.

О'Брайен подошёл к Гильде, взял её за руку и внимательно посмотрел в глаза.

— Ты замужем за Ярдом, детка?

Она заколебалась, затем в отчаянии пожала плечами.

— Да. Прости меня, Шон. Мне надо было тебе сказать об этом. Я сейчас развожусь. Я была дурой, что вышла за него, но я жестоко поплатилась за это. Я прожила с ним меньше месяца, пока не разобралась, кто он такой. Мне было стыдно тебе об этом сказать.

О'Брайен криво улыбнулся.

— Забудь об этом. Все мы небезгрешны, — он похлопал её по плечу. — Всё в порядке, детка. — Затем он повернулся к Адамсу. — Ты суёшь свой чёртов нос куда не следует. Забирай отсюда этого парня, арестуй его за убийство Фэй Карсон и чтобы я вас больше не видел. Если ты ещё что-то промычишь, я вышвырну тебя отсюда.

Почесав кончиком пальца свой тонкий нос, Адамс наткнулся на разъярённый взгляд О'Брайена.

— Этого нельзя сделать. Он не убивал её.

— Тогда кто же? — прорычал О'Брайен.

Адамс кивнул на Гильду.

— Она, конечно.

— Чёрт возьми! — взорвался О'Брайен. — Ты мне заплатишь за это! Я… — он запнулся, увидев лицо Гильды.

Оно было белым, как девственный снег. Гильда смотрела куда-то в сторону, сжав руками горло. О'Брайен проследил направление её взгляда.

В двери спальни, глядя на Гильду, стоял желто-коричневый китайский мопс.

3

Пёс неторопливо пересёк комнату и остановился у двери, ведущей на кухню. Скуля, он стал царапать дверь.

Гильда закричала:

— Пошёл вон отсюда! Пошёл вон!

— Гильда! — воскликнул О'Брайен, потрясенный ей ужасом. — Что это такое?

Адамс поднялся из кресла, пересёк комнату, повернул ручку двери и распахнул её.

Пёс метнулся в кухню.

Адамс увидел, как мопс подбежал к Свитингу, лежавшему на полу лицом вниз. Возле него была лужа крови, между лопатками торчал ледоруб.

Пёс остановился возле хозяина, обнюхал его лицо, затем, скуля, стал пятиться, пока не забился под кухонный стол.

Адамс быстро взглянул на Кена, затем на дверь, ведущую в холл.

Кен встал, подошёл к двери и прислонился к ней спиной. Он посмотрел на мертвенно-бледное лицо Гильды, которая внезапно села.

— Может быть, вы хотите взглянуть, — обратился Адамс к О'Брайену.

О'Брайен вошёл в кухню, перевернул Свитинга на спину ногой и уставился на него.

— Кто это? — спросил он, и Адамс заметил, что его затрясло.

— Рафаэль Свитинг, шантажист, — сказал Адамс. Он наблюдал за мопсом, который вылез из-под стола и теперь возбуждённо обнюхивал холодильник. Он поднялся на задние лапы, заскулил и стал царапать дверцу. — Не может быть, — произнёс поражённый Адамс. — Не может быть, чтобы и он был здесь.

— Что ты, чёрт возьми, бормочешь? — окрысился О'Брайен.

Адамс взялся за ручку холодильника, поднял её и распахнул дверцу.

У О'Брайена перехватило дыхание, когда он увидел в холодильнике скорченное тело Мориса Ярда.

— Ради бога! — воскликнул он. — Кто это?

— Её муж, Морис Ярд. А я-то ломал голову, где она его спрятала, — сказал Адамс.

О'Брайен с трудом взял себя в руки и вышел в гостиную.

Гильда уставилась на него.

— Я не делала этого, Шон! Ты должен мне верить! — задыхаясь, произнесла она. — Я нашла его там. Клянусь!

Он мягко прикоснулся к её плечу.

— Успокойся, детка, я с тобой, — сказал он, затем, глядя на Адамса, который стоял, прислонившись к дверному косяку, дрожащим голосом добавил: —Давайте во всём разберёмся.

— Я обвиняю мисс Дорман в убийстве Фэй Карсон, Ярда и Свитинга, — сказал Адамс. — Мы разберёмся с этим в Главном полицейском управлении.

— Мы разберёмся с этим здесь, сию минуту! — оборвал его О'Брайен. — Мисс Дорман отрицает обвинение. У тебя нет против неё улик. Или есть?

— У меня достаточно улик, чтобы передать дело об убийстве Фэй Карсон в суд, — сказал Адамс.

— Какие улики?

— Мотив преступления. Я чуть было не проглядел ключ к разгадке убийства Фэй Карсон. Сначала я подозревал Джонни. У него была неуравновешенная психика и он угрожал ей. Но, как выяснилось, он физически не мог этого сделать. Его видели у клуба «Голубая Роза», когда Карсон и Холленд оттуда выходили, и он не знал, где живёт Фэй. Он не мог опередить их и пробраться в её квартиру, поэтому я отбросил эту версию. Я получил сведения, что Морис Ярд поссорился с Карсон. Я стал подозревать Ярда. Я направился в гостиницу. Там его не было, но в его комнате всё было перевёрнуто вверх дном. Судя по беспорядку, в комнате что-то искали, и это что-то было каким-то документом. У меня появилось подозрение. Именно поэтому я считаюсь неплохим полицейским. Что, если искала женщина, и искала не что иное, как свидетельство о браке? Я сам в это не очень верил. Это была просто догадка. Но я позвонил в Лос-Анджелес и попросил проверить Ярда. Я обнаружил, что он женился на мисс Дорман тринадцать месяцев тому назад. — Адамс оттолкнулся от дверного косяка и прошёл в комнату. Он начал медленно расхаживать по комнате, засунув руки в карманы. О'Брайен наблюдал за ним с мрачным блеском в глазах. — Я слышал, мисс Дорман собиралась выйти за вас замуж, считая такую партию очень удачной. Я подумал, а что, если Фэй Карсон узнала от Ярда, что он женат на мисс Дорман? У Карсон были с ней свои счёты. И она могла шантажировать мисс Дорман. Как видите, всего лишь догадки, но догадки, которые помогли установить мотив преступления, Я начал проверять мисс Дорман и обнаружил, что прошлой ночью она была в «Голубой Розе» и ушла на полчаса раньше Фэй и Холленда. За это время она успела добраться до квартиры Карсон. Когда-то они вместе снимали жилье, и мисс Дорман знала, что Фэй имеет привычку оставлять ключ под ковриком у двери. Кто бы ни находился в спальне, у него был ключ, так как повреждений на двери нет. Я начал подозревать мисс Дорман. Портье в холле «Мэддокс Корт» сказал мне, что прошлой ночью она вернулась в два часа. Убийца вышел из квартиры Карсон без двадцати два. Сюда от квартиры Карсон езды ровно двадцать минут. А теперь поразмышляйте сами. От портье я также узнал, что вчера вечером в девять часов к ней заходил Морис Ярд, и никто не видел, как он выходил. Ярд, вероятно, пытался добыть денег у мисс Дорман. Он также, вероятно, сказал, что об этом знает Фэй. Мисс Дорман убила его и спрятала в холодильник, пока не представится возможность избавиться от тела. Затем отправилась к нему в гостиницу, разыскала свидетельство о браке и уничтожила его. Затем побывала в «Голубой Розе» и увидела там Карсон с Холлендом. Она поехала на квартиру Фэй, уверенная, что та вернётся с Холлендом, из которого можно сделать козла отпущения. Она убила Фэй, устроила короткое замыкание и вернулась сюда.

О'Брайен встал, достал из портсигара сигарету и направился к буфету за зажигалкой.

— Ты не сказал ничего такого, от чего не смог бы не оставить камня на камне хороший адвокат, — сказал он и прикурил от зажигалки. — А теперь я тебе что-то скажу: Джонни признался, что он её убил.

Адамс покачал головой.

— Он сказал вам это потому, что не собирался за вас замуж, — произнёс он спокойно. — Вы могли передумать жениться на мисс Дорман, если бы узнали, что на ней висит убийство. Джонни был материально заинтересован в вашей женитьбе, разве не так?

— Ты не сможешь доказать этого, — сказал О'Брайен и лицо его напряглось. — Ты откажешься от обвинения!

— Через неделю обвинение не сможет опровергнуть ни один адвокат, и я не собираюсь бросать это дело.

О'Брайен положил зажигалку и, выхватив из ящика пистолет, направил его на Адамса.

— Не двигайся, если не хочешь получить пулю! — прохрипел он. Затем посмотрел на Кена, который всё ещё стоял у двери:

— К нему, быстро!

Кен повиновался.

Адамса, казалось, абсолютно не трогало происходящее.

— Это ничего вам не даст, О'Брайен, — сказал он. — Она не сможет избежать наказания, тем более с этими двумя на кухне. Может, у неё получится открутиться от убийства Карсон, но эти двое не оставляют для неё никакой надежды.

— Это ты так думаешь, — сказал О'Брайен. — Но у тебя нет моего таланта организатора. Ты, может быть, и хороший полицейский, но тебе ещё надо чертовски многому поучиться.

Гильда неуверенно поднялась на ноги.

— Вызови сюда Уайти, — сказал ей О'Брайен, не отрывая глаз от Адамса. — Спидуэлл, 56778. Пусть возьмёт четырёх человек, и побыстрее.

Она подошла к телефону.

— Я бы не делал этого, — спокойно произнёс Адамс. — Это вам не поможет.

— Ты так считаешь? Я объясню тебе, что сейчас произойдёт, — сказал О'Брайен и глаза его засветились. — Вы с Холлендом умрёте. Портье внизу — тоже. Ребята унесут отсюда эти два трупа и где-нибудь закопают. Тебя найдут внизу в холле убитым из пистолета Холленда. Его найдут на ступенях лестницы, убитым из твоего пистолета. В портье попадёт случайная пуля. И всё станет на свои места, разве не так?

— Это может сработать, — сказал Адамс.

— Обязательно сработает. Убийство Карсон припишут Холленду. Вот, что я называю талантом организатора, Адамс, — сказал О'Брайен, обнажив зубы в кривой улыбке.

Гильду так трясло, что она не могла удержать трубку.

— Я не могу, Шон, — простонала она.

— Оставь! — резко произнёс он. — Я сам. Иди в спальню. Не беспокойся, детка. С тобой ничего не случится.

Гильда повернулась, спотыкаясь прошла через комнату, открыла дверь спальни, вошла и закрыла дверь за собой.

О'Брайен посмотрел на Адамса.

— Прощай, ловкий полицейский, — сказал он.

Он не заметил, как Лео вышел из кухни. Пёс подбежал к нему и, став на задние лапы, упёрся передними в его колено.

Вздрогнув, О'Брайен посмотрел вниз и отбросил пса ногой.

Неуловимым движением Адамс выхватил свой пистолет.

О'Брайен выстрелил чуть-чуть позже.

Пистолет Адамса выплюнул кусочек свинца, и из-под правого глаза О'Брайена брызнула кровь. Он уронил пистолет и зашатался, когда Адамс выстрелил снова.

О'Брайена отбросило к стене, ноги его подкосились, и он, развернувшись, грохнулся на пол лицом вниз.

— Этот сопляк заставил меня поволноваться, — тихо сказал Адамс. Он шумно вздохнул и передёрнул плечами, пытаясь сбросить напряжение. Затем улыбнул ся Кену. — Ты тоже понервничал?

Кен ничего не сказал. Нетвёрдым шагом он подошёл к креслу и сел, обхватив голову руками.

Адамс посмотрел на него, пожал плечами, встал и спокойно направился к двери спальни, повернул ручку и толкнул дверь.

Гильда стояла с искажённым лицом в центре комнаты, прижав руки к ушам. Увидев его, она пронзительно закричала.

— Это не сработает, — сказал Адамс. — Теперь тебе никто не поможет, сестричка. Пошли. Поедем в Управление и там во всём разберёмся.

Гильда стала отступать.

— Пёс перехитрил его, — продолжал Адамс, медленно приближаясь к ней. — На него не распространяется организационный талант О'Брайена. Я выстрелил раньше. Пойдём, сестричка и не надо делать глупостей.

— Не подходи ко мне!

Голос её охрип, а лицо исказилось от ужаса.

— Присяжным понравятся твои ножки, — пытался успокоить её Адамс. — Тебе только двадцать. Тебя не ожидают страдания, которые обрушатся на нас, когда сбросят водородную бомбу. Ты ещё не знаешь этого, но ты счастливая девушка.

Гильда повернулась и побежала. Она сделала пять быстрых шагов, прежде чем достигла большого зашторенного окна. Не останавливаясь, она преодолела эту преграду и стекло окна, находящегося на шестнадцатом этаже.

Адамс услышал её затихающий крик и глухой удар тела о тротуар.

Он пожал плечами, быстро прошёл в гостиную и, не обращая внимания на Кена, который продолжал сидеть, сжимая руками голову, вызвал по телефону Полицейское управление.

— Скорую помощь и наряд полицейских в «Мэддокс Корт», 45, быстро, — произнёс Адамс в трубку, — и если я говорю быстро, я имею в виду — быстро!

Он бросил трубку на рычаг, подошёл к Кену и резким рывком поднял его на ноги.

— Бегом отсюда! Ты что, не хочешь домой?

Кен озадаченно уставился на него.

— Иди скорей! — сказал Адамс. — Ты вне подозрений. Держи рот на замке и больше никогда об этом не услышишь. Иди к чёрту, и обо всём забудь!

Слишком потрясённый, чтобы что-то произнести, Кен неуверенным шагом направился к двери.

— Эй! — позвал его Адамс, указывая на китайского мопса, который спрятался под буфетом. — Как насчёт пса? Не хочешь взять его к себе?

Кен в ужасе посмотрел на Лео.

— Нет! — произнёс он дрожащим голосом. — Думаю, как-нибудь переживу, если в жизни больше никогда не увижу ни одного китайского мопса.

И он, спотыкаясь, ринулся вниз по лестнице.

4

На следующее утро, за несколько минут до половины девятого, Кен остановил свою машину на углу Маршалл авеню и стал следить за дорогой. Через несколько минут ом увидел, как Паркер открыл калитку и направился в сторону Кена.

Обычной непринуждённости не было в походке Паркера. Он приближался к Кену так, будто к ногам его были привязаны пудовые гири. Паркер был бледен, измучен и подавлен.

Кен вышел из машины.

— Я решил подбросить тебя к банку, — смущённо сказал он.

Паркер вздрогнул и уставился на него.

— Ну и нервы у тебя! — сердито пробурчал он. Тебе нельзя в банк! Тебя ищет полиция. Послушай, Холленд, ты должен сдаться. Я не могу находиться рядом с тобой целый день, каждую минуту ожидая, что тебя заберут. Я не выдержу этого!

— Не горячись, — сказал Кен. — Я был в полиции и всё объяснил. Этой ночью они схватили убийцу, и я вне подозрений.

Паркер от изумления открыл рот.

— Они схватили убийцу? Значит, это не ты?

— Конечно, нет, остолоп!

— О! Во всяком случае, я больше не хочу иметь с тобой дела. Ты чертовски опасный человек. Ты разрушил мою семью.

Кен наконец-то решился задать ему вопрос, который мучил его последние несколько часов:

— Ты говорил своей жене, что я был у Фэй?

— Говорил жене? — Паркер повысил голос. — Конечно, нет! Ты что, думаешь, я скажу ей, что занимаюсь сводничеством? И так всё плохо, но этого она бы никогда мне не простила.

Кен с облегчением вздохнул. Он вдруг улыбнулся и хлопнул Паркера по спине.

— Значит, всё в порядке! — сказал он. — Ты ведь ничего не скажешь Энн?

Паркер сердито на него посмотрел.

— Я не вижу необходимости ставить тебя в затруднительное положение. Конечно, было бы чертовски справедливо, если бы я ей всё рассказал, но я не сделаю этого.

— Честно? — сказал Кен, пристально глядя на него.

— Да, — проворчал Паркер. — К чему ещё и тебе попадать в собачью конуру.

— Отлично, чёрт возьми! Я обливаюсь холодным потом с той минуты, как получил её письмо сегодня утром. Она возвращается через пять дней. Её мать ложится в больницу. Ей следовало это сделать сразу же, но Энн только сейчас смогла убедить её. Она приезжает в понедельник.

Паркер усмехнулся.

— С тобой-то всё в порядке, а я вот вляпался.

— Как сегодня Мэйзи?

Паркер покачал головой.

— Она выглядит, как святая, страдающая несварением желудка. Она ужасно спокойная, вежливая и сдержанная. Мне придётся прожить в собачьей конуре несколько месяцев, прежде чем она отойдёт.

— Купи ей дорогой подарок: меховую шубу к зиме, — посоветовал Кен.

— Тебе легко давать советы. Откуда у меня деньги на шубу?

— Ты болван, что сказал ей. Не надо было этого делать. Если бы ты чуть-чуть поработал головой, ты бы придумал какую-нибудь сказку.

Паркер мрачно кивнул.

— Я знаю. Уже думал об этом. Я идиот, конечно, но меня напугал сержант.

— Мы не можем стоять здесь целый день. Если хочешь, садись.

— О'кей, — сказал Паркер и сел в машину. — Но не думай, что наши отношения останутся прежними.

— Ох, заткнись! — резко сказал Кен. — Ты сам всё это заварил и получил по заслугам.

Паркер удивлённо взглянул на него. Он заметил, что Кен за минувшую ночь здорово изменился. Он стал как-то жёстче, уверенней в себе, теперь и в голову не могло прийти им помыкать.

— Кто её убил? — спросил Паркер. — Что там произошло?

— Я знаю не больше тебя, — солгал Кен. — Я пошёл в полицейский участок, сказать лейтенанту, что был с Фэй прошлой ночью, и уже ждал, что меня арестуют. А он сказал мне идти домой, так как убийцу уже поймали. Я не стал ждать повторного приглашения и ушел.

— Я думал, ты мне расскажешь какую-нибудь интересную историю, — разочарованно сказал Паркер. — А это, оказывается, чертовски скучно.

— Да, пожалуй, — сказал Кен, сохраняя на лице выражение полного безразличия.

Когда они подъехали к стоянке возле банка, Паркер спросил:

— А ты сам-то расскажешь Энн?

Кен покачал головой.

— Если ты болван, — сказал он, выходя из машины, — то я — нет.

5

Через пять дней Кен стоял на платформе железнодорожного вокзала, ожидая, когда подойдёт поезд, в котором ехала Энн.

Он чувствовал себя образцом добродетели. Четыре вечера подряд он непрерывно работал в бунгало и саду. Он сделал всё, о чём просила его Энн в течение последних месяцев и что он постоянно откладывал. Сад выглядел как никогда раньше. В кухне он сделал ремонт. Все окна вымыты. Сломанная петля на калитке починена. Автомобиль и тот блестел как новый.

В газетах началась возня. Под обстрел попала администрация города, и несколько видных её членов ушли в отставку. Среди них капитан Джо Мотли, который почувствовал, что его работа становится слишком трудной для его спокойных методов. Имя Линдсея Берта всё чаще стало упоминаться в газетах как имя наиболее вероятного кандидата на пост политического лидера, а «Геральд» предсказал, что лейтенант Адамс вскоре станет капитаном полиции.

Впервые с того времени, как Кен обнаружил мёртвое тела Фэй, он чувствовал себя в безопасности. С переполнявшим его через край чувством волнения он наблюдал за медленно подходящим поездом.

Он увидел светлую головку Энн, высунувшуюся из окна. Они стали неистово махать друг другу. Через несколько секунд они уже стояли, обнявшись, на платформе.

— О, Кен!

— Дорогая, как я скучал!

Затем они затараторили, перебивая друг друга, слишком счастливые, чтобы слушать.

— У тебя всё в порядке? — спросила Энн, когда они наконец успокоились. Она была удивлена его худобой, более суровым очертанием губ. Все это придавало ему новое обаяние и очень ей нравилось.

— Конечно, всё в порядке, — сказал Кен, улыбаясь.

— Но, дорогой, ты изменился. Что-то в тебе…

— Чепуха! — сказал Кен. — Пойдём. Займёмся багажом.

Позже, когда они отъехали от вокзала в видавшем виды зелёном «линкольне», Энн спросила: — Ты был один, Кен? Ты ходил куда-нибудь?

— Моя дорогая девочка, у меня не было для этого времени, — целомудренно произнёс Кен. — Я занимался домом. Сделал ремонт на кухне, присматривал за садом и вообще стёр пальцы до костей.

Энн посмотрела на него задумчиво.

— Звучит так, будто ты напроказничал и потом заглаживал свою вину. Ничего серьёзного, а?

— Твоя беда в том, что ты слишком подозрительна, — сказал Кен, избегая её взгляда. — Кроме того, если бы я напроказничал, я бы тебе признался. Впрочем, признаю, думал куда-нибудь пойти с женщиной, но у меня просто не было времени.

Энн наклонилась к нему и поцеловала.

— У тебя была возможность, Кен. Теперь я тебя не оставлю.

— Нельзя себя так вести, когда я за рулём. Потерпи до дома, — он взял её руки в свои и сжал. — Я не хочу, чтобы ты снова куда-нибудь уезжала. А теперь расскажи мне о себе.

Кен слушал её и чувствовал себя умиротворённым. «Не надо ей знать, — говорил он себе. — Этого больше не случится. Я с трудом вывернулся, и это послужит мне уроком».

— Всё, приехали, — сказал он, когда машина остановилась у их бунгало. — Посмотри на сад. Ну, как тебе? И не забудь взглянуть на калитку. Она снова работает.

— Дорогой, я думаю, мне лучше ещё раз уехать, — сказала Энн, стоя у калитки и оглядывая идеально чистый сад и аккуратно подстриженный газон. — Потрясающе, даже окна вымыты.

— Это лишь малая часть того, что я сделал, — сказал Кен, пытаясь достать её багаж из автомобиля.

Энн вдруг воскликнула.

— О, Кен, милый! Это твой сюрприз? Какая прелесть!

Кен проследил за направлением её взгляда.

На крыльце, наблюдая за Кеном неподвижными выпученными глазами, сидел желто-коричневый китайский мопс.