Карета неспешно катилась по дороге, и Айви, вернувшись с небес на землю, задумалась: может ли она и дальше не отказывать себе в удовольствии, предаваясь страсти с Саймоном, но при этом не обещать постоянства? Осмелится ли она наслаждаться физической близостью, не думая о браке?

Или она уже этим занимается?

— Могу я полюбопытствовать, что тебя так развеселило? — спросил Саймон после того, как помог ей сесть.

Последняя мысль действительно вызвала у нее сдавленный смешок. Педантичная, разумная Айви Садерленд, которой осталось совсем немного до получения официального звания старой девы, в последнее время ведет себя более чем возмутительно, но почему-то ей не стыдно. Даже более того, она не чувствует за собой никакой вины. Что же она чувствует?

Силу. Удовлетворение. Свободу.

Она придвинулась у Саймону и положила голову ему на плечо.

— Это, в общем, не смешно, а… не знаю, как сказать… странно. Понимаешь, я теперь живу по новым правилам, о которых я раньше и помыслить не могла. Но самое интересное, что мне это нравится.

Неужели мужская одежда сделала ее наглой? Очевидно, да. Взрослея, она часто слышала афоризм о том, что слабо затянутый корсет вызывает ослабление морали. Сейчас она вообще не носила корсет, но все же не верила, что ее действия стали результатом отсутствия у нее моральных принципов. Просто эти принципы стали другими. В научном мире в ходу иные ценности, не такие, как приняты в обществе, но это не делает их менее нужными и значимыми. Айви считала, что ее отход от общепринятых правил поведения следует рассматривать так же.

Она заглянула в глаза маркиза.

— Я обещала доставить тебе удовольствие так же, как ты доставил мне. И я намерена выполнить это обещание.

— Нет, Айви, я не хочу, чтобы ты считала себя обязанной…

— А я и не считаю. Неужели не понятно? Я так хочу. Мы наткнулись на идеальное решение. У нас обоих есть причины оставаться свободными. Я уважаю твои причины, какими бы они ни были, и надеюсь, что ты будешь уважать мои. Но, как ты проницательно заметил, наши тела отказываются подчиняться голосу рассудка. Иными словами, нас тянет друг к другу, Саймон, и вряд ли стоит на это закрывать глаза.

Маркиз чмокнул ее в макушку.

— Я не думаю…

— Тогда есть способ удовлетворить себя, не связываясь навсегда.

— Ты действительно считаешь, что все так просто? — Маркиз был искренне удивлен.

— Не вижу никаких сложностей. Не понимаю, почему мы не должны жить, как нам удобно, если мы никому не вредим и ни у кого из нас нет повода жалеть о своих действиях.

Его пальцы, поглаживающие ее шею, замерли.

— Ты говоришь о ребенке? — тихо спросил он.

— Да, — тоже негромко ответила она, — но никакого ребенка не будет, если мы останемся тверды в своих намерениях и будем доставлять друг другу удовольствие теми самыми другими способами, которые ты мне показал.

Лицо маркиза стало суровым.

— Ты не забыла, что мы уже соединяли наши тела?

— Нет, но это было всего один раз. Наверняка…

Когда Саймон упоминал об этом раньше, Айви отказалась и думать о такой возможности. Тогда она была сбита с толку его предложением, чувствовала себя разочарованной, расстроенной и злой. Но сейчас мысль о возможной беременности заставила ее похолодеть. Высвободившись, она села прямо и неосознанно положила руку на живот.

Неужели у нее внутри два отдельных элемента соединились в один и теперь зарождается новая жизнь?

Иногда молодая пара целый год, а то и больше не может зачать ребенка. В Торн-Гроув была горничная, которая вышла замуж за главного конюха и забеременела только через два года. А жена священника родила только после пятилетнего замужества, когда они уже и надеяться перестали.

Нет, шансы ничтожно малы. Она может не беспокоиться на этот счет.

— Я надеюсь, все будет в порядке, — заявила она с уверенностью, лишь слегка притворной.

— Возможно. Но меня беспокоят не последствия наших занятий любовью, а то, что мы вообще ею занялись. Не сумели устоять перед влечением. Что заставляет тебя думать, что мы устоим в дальнейшем?

Не зная, что ответить, Айви застегнула воротник и завязала галстук. Ее идеи о возможностях и достойных, хотя и несколько других, ценностях, казались вполне здравыми, но теперь они расплывались, как мозаика осеннего пейзажа за окнами экипажа.

Они въехали в деревню, где маленькие побеленные домики сгрудились вокруг симпатичной каменной церкви.

— Это деревня Мэдингли, — сказал Саймон, посмотрел в окно и указал чуть в сторону: — А там Уиндгейт-Прайори.

За болотами, вплотную подступившими к деревне, виднелся красивый, похожий на замок дом, окруженный средневековой стеной.

— Как красиво. Он очень старый?

— Да. Но только снаружи. Раньше это был один из укрепленных цистерианских монастырей, находившихся под защитой графов Харроу. Но внутри дом полностью современный.

Когда карета выехала на подъездную аллею, Айви заметила, что у ворот вместо укреплений растут подстриженные кусты, а рядом — клумбы. В чистой воде рва, который раньше, должно быть, использовался как канализационный коллектор, теперь отражалось голубое небо и плывущие по нему хлопково-белые облака.

Карета прокатилась по мосту, сделанному по образу и подобию подъемного. Айви рассмеялась:

— Как здорово! Никогда не видела ничего подобного!

— Я тебя отлично понимаю, — усмехнулся Саймон. — Но все же постарайся либо сдержать свой энтузиазм, либо выражай его на октаву или две ниже.

— Ой! — Она прижала пальцы к губам.

Саймон потянулся к ней и поправил галстук.

— Не понимаю, как тебе удавалось так долго водить за нос всех окружающих.

— Вероятно, они не такие проницательные, как ты.

Карета остановилась, и лакей в коричневой с золотом ливрее открыл дверцы.

— Не беспокойся, — шепнула Айви, — я не стану опираться о его руку, выходя.

Ожидая, пока дворецкий сообщит хозяину об их приезде, Айви глазела по сторонам. Роскошная мебель, обитые шелком стены, мрамор и позолота — все это, безусловно, было очень дорогим и красивым, но для Айви утратило большую часть своего очарования, поскольку она уже знала, что старинных вещей здесь нет.

— Саймон! Какой приятный сюрприз! Как мило с твоей стороны нанести мне визит!

На покрытой ковром лестнице стоял хозяин дома.

Это был красивый мужчина с оливковой кожей, одетый в утренний парчовый сюртук и плотно облегающие панталоны. Его шелковый галстук был завязан искусным узлом, Когда он пошел вниз, в его темной шевелюре заблестели седые нити, и Айви поняла, что он старше Саймона лет на десять, если не больше. Мужчина был небольшого роста, удивительно пропорционально сложен и двигался с небрежной элегантностью танцора.

— Консорциум будет только через две недели, и я не ожидал никого из вас так скоро.

Алистэр Гранвилл протянул Саймону руку, но не ограничился крепким рукопожатием, а заключил его в дружеские объятия.

Хозяин дома буквально лучился дружелюбием, и Айви почувствовала, что здесь они не найдут новых подсказок, которые могли бы облегчить нахождение леди Гвендолин. Если бы у него была какая-нибудь информация о ней, он не был бы так явно удивлен, увидев Саймона.

Короче говоря, поездка в Уиндгейт-Прайори оказалась потерей времени.

После того как мужчины обменялись приветствиями, сэр Алистэр обратил свое внимание на Айви. На его красивом лице отразилось умеренное любопытство.

— Это мой новый ассистент, — представил ее Саймон. — Нед Айверс.

— Сэр!.. — Айви протянула руку, но хозяин и не подумал ее пожать.

— Ах, вот как, — сказал он и забыл о ее существовании, снова обратив все внимание на Саймона. — Пойдем, я прикажу, чтобы нам подали закуски в солар.

Отпор не так обидел Айви, как разозлил, и, следуя за мужчинами через анфиладу комнат первого этажа, она пылала от гнева. После прибытия в Кембридж ее радушно приняли в свой круг студенты, и даже коллеги Саймона по клубу «Галилей» отнеслись к ней с должным уважением.

И до начала вынужденного маскарада мужчины никогда ее так открыто не игнорировали.

Впервые в жизни Айви почувствовала себя пустым местом, и ей это не понравилось.

— Боюсь, это не визит вежливости, Алистэр, — сказал Саймон другу, когда они вошли в залитую солнцем комнату, полную экзотических растений.

В ней были огромные окна — от пола до потолка, украшенные вставками из цветного стекла. Плиточный пол и причудливая мебель также говорили о педантичном внимании хозяина дома к мельчайшим деталям интерьера.

— И я не собираюсь обсуждать предстоящий консорциум. Речь пойдет о Гвендолин. Она сбежала из Лондона. Ты не получал от нее вестей?

— Гвен? Но при чем тут я? — Сэр Алистэр нахмурился и жестом предложил Саймону сесть за небольшой круглый столик, покрытый роскошной тканью. — Насколько я знаю, с прошлой зимы она состояла в штате королевы, разве нет?

Не получив ни приглашения сесть, ни предложения подождать где-нибудь в другом месте, Айви топталась у кадки с тонкой пальмой. Лакеи внесли тарелки с закусками, оловянные чаши и большой кувшин пунша, в котором плавали кусочки фруктов.

Саймон, взяв из рук хозяина наполненную чашу, выглядел усталым и измученным.

— Гвендолин покинула дворец без разрешения королевы. Поэтому очень важно, чтобы я как можно быстрее нашел ее.

Сэр Алистэр потер кончиком пальца подбородок.

— Сейчас, когда ты заговорил об этом, я вспомнил: кажется, в газетах писали о какой-то краже… Вроде как у королевы что-то пропало. Надеюсь, наша Гвендолин не имеет к этому отношения?

Айви насторожилась. Интересно, насколько близки Саймон и сэр Алистэр? Посчитает ли его Саймон достаточно надежным, чтобы открыть правду? Несколько часов назад он выразил негодование, назвав требования королевы нелепыми.

Она молча взмолилась, чтобы он ничего не говорил. Она понимала, что если тайна Виктории будет предана гласности, это будет только ее, Айви, вина. Она поклялась хранить молчание, но нарушила клятву. Конечно, тому имелось множество причин, но она в глубине души понимала, что ни одна из этих причин не покажется королеве важной.

Саймон бросил на нее понимающий взгляд, и Айви чуть-чуть расслабилась.

— Иди сюда, Нед, ты, наверное, проголодался.

Саймон ногой выдвинул для нее стул. Сэр Алистэр никак не отреагировал на то, что она села, — не выказал ни раздражения, ни согласия. Саймон сказал:

— Кража — совсем другое дело и не имеет отношения к действиям моей сестры. Полагаю, она оставила службу, чтобы разозлить меня.

— Понятно… — Сэр Алистэр сделал паузу, очевидно, подбирая нужные слова. — Ты навел справки у своих коллег?

— Я проверил всех членов клуба «Галилей»! — выпалил Саймон, и его акцент на слове «всех» не ускользнул от Айви. Она поняла, что это намек на лорда Дрейтона. — Она заехала в Кембридж, поговорила с Колином и, очевидно, хотела поговорить с Беном, но меня заверили, что в последние дни о ней никто ничего не слышал. — Он полез в карман и достал смятую записку. — Мы нашли это в кабинете Бена, поэтому сразу приехали к тебе.

— Не понимаю.

— Это в духе Гвен. Записка лежала на твоей книге, стоявшей на полке в кабинете Бена. Мы решили, что таким образом она указывает нам, куда направилась.

— Как таинственно! — Уголки губ сэра Алистэра опустились. — Но почему она просто не оставила записку? Может быть, она забавляется с тобой… снова?

— Снова? Значит, леди Гвендолин склонна к загадкам?

Айви слишком поздно поняла, что должна была придержать язык. Ассистенты должны слушать и делать, что им велят, а не задавать вопросы.

— Леди Гвендолин — жизнерадостная девушка и резвая… очень.

Айви и не думала, что сэр Алистэр снизойдет до ответа. Воодушевившись, она рискнула задать еще один вопрос:

— Склонна ли она также к безрассудству?

Когда же изгиб бровей сэра Алистэра со всей очевидностью указал, что она перешла все возможные границы, Айви поспешно добавила:

— Лорд Харроу взял меня с собой, чтобы увидеть ситуацию под другим углом. У постороннего человека более беспристрастная точка зрения.

Алистэр кивнул:

— Понимаю. Но лорд Харроу мог бы лучше ответить на этот вопрос.

Саймон поболтал рубиновую жидкость в чаше. Айви заметила, что он не сделал ни одного глотка.

— Гвендолин всегда была неугомонной и, как сказал Алистэр, резвой, — задумчиво проговорил он. — Что касается безрассудства… раньше я этого не замечал. Могу только надеяться, что она играет со мной и что с ней не случилось никакой беды.

Он подвинул блюдо с маленькими сандвичами к Айви.

— Это маловероятно. — Сэр Алистэр внимательно проследил, как Айви выбрала сандвич с морепродуктами. — Гвен весьма изобретательна. И возможно, ты прав. Она вполне может заехать сюда. Малышка знает, что здесь ей всегда рады.

— Да. У меня есть основания предполагать, что ее исчезновение и консорциум связаны.

— Разве твоя сестра вбила себе в голову, что хочет заниматься наукой?

Саймон покачал головой:

— Это вряд ли. Но если она желает отомстить мне за то, что я отослал ее из дома, то вполне может вмешаться в проведение консорциума и помешать моей работе.

Обдумывая слова гостя, сэр Алистэр выпил пунш.

— Что ж, если я получу от нее какую-нибудь весточку или услышу о ней, то немедленно дам тебе знать.

— Спасибо, Алистэр. А теперь, если ты нас извинишь, мы поедем обратно.

Алистэр понимающе усмехнулся:

— Ах да, твой тайный проект.

— Нет. — Саймон обменялся взглядами с Айви. — С этим я покончил. Я передал свой генератор в распоряжение Бена и должен провести подготовительную работу к перевозке.

— Насколько я знаю, сам генератор тоже представляет собой выдающееся изобретение. Мне не терпится его увидеть.

Судя по всему, оценка его работы была Саймону приятна. Он пожал руку хозяину дома и вышел вслед за Айви.

— Ты был непривычно тих на обратном пути, да и во время вечерней работы в лаборатории, Нед.

Сидя напротив Айви за столом, Саймон пытался угадать, что ее тревожит.

Она бросила на него короткий взгляд, после чего опять сосредоточилась на перекатывании по тарелке кусочка жареной куропатки.

—Ты не сказал и двух слов и ничего не ешь.

После возвращения в Харроувуд они внесли целый ряд изменений в расчеты определения уровней мощности генератора. Математические способности Айви не могли не впечатлить Саймона, поскольку превосходили его собственные. Впервые с тех пор, как он соорудил свое устройство, он почувствовал уверенность в том, что может управлять силой энергетических потоков. Можно было надеяться, что взрывы и пожары остались в прошлом.

Однако его удовлетворение не было полным из-за отсутствия энтузиазма у Айви. То, что много значило для него, должно было, черт возьми, много значить и для нее. Теперь же все было не так, Саймон ничего не понимал и чувствовал разочарование. На столе между ними стоял подсвечник, в котором весело горели три свечи. Их свет позолотил ее кожу и сделал глаза бездонными. Айви молчала, вероятно, твердо решив оставить свои мысли при себе. Саймона это не устраивало.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил он, не выдержав молчания.

— Нет. Возможно. — Она отложила вилку. — Глупости. Об этом не стоит говорить.

— Это имеет какое-то отношение к нашему визиту в Уиндгейт-Прайори?

Айви молча пожала плечами.

— Алистэр вел себя по отношению к тебе грубо.

Она вздохнула:

— Он заставил меня почувствовать себя… невидимкой… пустым местом.

— А ты не привыкла к этому ни в роли Неда, ни оставаясь Айви.

Не поднимая глаз от тарелки, Айви покачала головой.

— Я же говорила, что все это глупости.

— Глупости не оставляют человека в расстроенных чувствах.

— Я вовсе не в расстроенных чувствах, — поспешила заверить Айви.

— Никому не нравится, когда его игнорируют, — мягко сказал он. — А Алистэр действительно вел себя так, словно тебя не существует. Однако постарайся не судить его слишком строго. Он хороший человек, но продукт своего класса.

— А замечать слуг, к которым он, безусловно, отнес меня, ниже его достоинства. — Айви склонила голову набок, и ее лоб перерезали две морщинки. — Ты не похож на него.

Саймон поднял бокал с вином.

— Я выбрал дорогу, нетипичную для знати. Став ученым, я научился уважать людей за их ум и способности. Возьми, к примеру, Бена Риверса. Он был сыном шахтера и считал, что ему повезло, когда стал учеником аптекаря. Ему действительно повезло в том, что окружавшие его люди заметили его таланты и позаботились о том, чтобы он получил образование.

— Я рада за него. И за других людей, которым повезло подняться над своей средой и осуществить мечты.

Ироническая нотка в ее голосе говорила больше, чем слова. Айви нервно ослабила галстук и тряхнула головой.

— Ты боишься, что не сумеешь воплотить в жизнь свои мечты, и поэтому так несчастна сегодня? — предположил маркиз.

— Несчастна? — Она резко отодвинула тарелку. — Да я вообще теперь не знаю, кто я.

После разговора Саймон пришел в еще большее недоумение, чем раньше. К моменту окончания ужина он составил план, который, по его мнению, должен был понравиться Айви. Или хотя. бы отвлечь от унылых мыслей. Ему недоставало ее энтузиазма. Он с большим недовольством осознал, что сильно зависит от ее энергии.

Ее неуверенный и незаинтересованный вопрос относительно планов на вечер — отправятся ли они на верховую или на пешую прогулку — лишь укрепил его в желании взять дело в свои руки. Они перешли из столовой в гостиную, где Саймон сел за стол, быстро набросал короткую записку, запечатал и передал Айви.

— Будь добра, отнеси эту записку Сесилу и подожди ответа. У меня на сегодняшний вечер запланирован ряд неотложных дел.

Взяв записку, Айви вышла и сбежала вниз по ступенькам террасы. Саймон провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду, и лишь после этого начал претворять в жизнь свой план.

Главный садовник обитал в живописном маленьком деревянном домике под аккуратной соломенной крышей. Внутри горел огонь в очаге, освещая выложенную камнями дорожку, ведущую к двери. Айви постучала и постаралась взять себя в руки, чтобы никак не отреагировать на зрелище, испугавшее ее однажды.

Она могла бы не беспокоиться, потому что когда на пороге возникла уродливая фигура Сесила, она не почувствовала никакого отвращения, завороженная взглядом его добрых глаз и приветливой улыбкой.

— Мистер Айверс? Чему я обязан удовольствием видеть вас?

Он открыл дверь шире.

— Я принес записку от лорда Харроу. Он велел мне подождать ответа.

Айви отдала записку адресату.

— Сейчас? — удивился Сесил, но взял записку и сломал печать. — Тогда входите, молодой сэр. Я как раз пересаживал бегонии, но вы мне не помешаете.

Айви перешагнула через порог.

— Простите за беспокойство.

— Какое беспокойство, мальчик мой?

В гостиной, если именно таково было назначение комнаты, в которой оказалась Айви, повсюду были книги. Они лежали на полках, столе и стульях и даже на полу. Круглый дубовый стол в окружении стульев занимал один угол. У противоположной стены был устроен большой камин. Над огнем был подвешен котелок, над которым поднимался ароматный пар. Айви легко могла себе представить жизнь в этом уютном домике в компании книг.

— Как у вас красиво! — искренне воскликнула она.

— Мне тоже нравится, — сказал Сесил, доставая с полки пару деревянных кружек.

Его кустистые брови удивленно поднялись, и Айви поняла, что снова допустила промах. Какой мужчина станет говорить другому, что у него в доме красиво?

Сесил подошел с кружками к очагу.

— Я готовлю вино с сахаром и пряностями по собственному рецепту, — сообщил он, аккуратно налил темно-красную жидкость в две кружки и передал одну Айви. — Все специи я вырастил сам в саду или в теплице. Попробуйте. Согреетесь и будете лучше спать.

Айви подула в кружку и сделала маленький глоток. Изумительный бархатный вкус гвоздики, корицы и превосходного портвейна искушал попробовать еще.

— Очень вкусно, — пробормотала она.

— Рад, что вам понравилось, — сказал он и одарил ее доброй улыбкой. — Ну а теперь устраивайтесь поудобнее и давайте посмотрим, чего желает лорд Хэрроу.

Пробежав глазами записку, он поднял взгляд на Айви.

— Его светлость хочет не ответа, а некой услуги. Давайте сначала допьем вино, мистер Айверс, а затем пойдем навстречу желаниям лорда Харроу.

Когда кружки опустели, Сесил зажег фонарь и повел Айви по садовой дорожке к входу в меньшую из двух теплиц. Всю дорогу он болтал об осенних цветах и удивительной живой изгороди. Айви поразил тон Сесила. С такой же гордостью Саймон разглагольствовал о своих научных принципах. Оба мужчины были истинными знатоками, хотя и в разных сферах.

Сесил не обманул, говоря о согревающем действии вина. Ночной воздух был прохладным, но Айви чувствовала себя вполне комфортно.

Войдя в теплицу, Сесил продолжал рассказывать ей об экзотических пальмах, гибридных розах, диковинных плодах, о которых она никогда не слышала, остро пахнущих травах. Спустя четверть часа Айви заподозрила, что ее собеседник чересчур увлекся и забыл, зачем они пришли.

Неожиданно он ускорил шаги.

— Вот! Это именно то, что мы ищем.

Айви еще не успела заметить из-за спины садовника, что привлекло его внимание, как ее окружил потрясающий аромат. Ожидая увидеть большой цветок с крупными листьями вроде розы, она догнала Сесила и обнаружила, что изумительный аромат распространяют маленькие, похожие на звездочки цветы, которыми усыпаны ветки несколько вечнозеленых кустов.

Сесил начал аккуратно срезать ветки.

— Удивительный аромат. — Айви втянула насыщенный сладким запахом воздух глубоко в легкие. — Что это?

— Это сорт жасмина, цветущий только ночью. Привезен из Вест-Индии.

Сесил вручил ей букет.

— Лорд Харроу хочет это?

— Он хочет, чтобы вы принесли этот букет в дом. В вашу комнату, мистер Айверс.

— В мою комнату? Сесил, что лорд Харроу имеет в виду?

— Не знаю. Я всего лишь слуга, сэр. — Его уродливую физиономию осветила мягкая улыбка. — Уверен, каковы бы ни были намерения лорда Харроу, он скоро даст вам знать.

И он коснулся костяшкой пальца щеки Айви.

Если у нее и оставались сомнения в том, что Сесил с первого взгляда разглядел в ней женщину, этот жест их развеял. Конечно же, он все знал. Однако разоблачение почему-то не заставляло ее чувствовать себя уязвимой, не побуждало избавиться от его присутствия. Ей даже стало легче.

— Спасибо вам, Сесил.

— Идите, мистер Айверс. — Назвав ее имя со всем почтением, с которым джентльмен обращается к леди, он подмигнул: — Пора.

— Пора?

Он махнул рукой:

— Идите!

Прижимая к груди букет, Айви поднялась по садовой лестнице. В своей комнате она первым делом увидела вазу с водой, стоящую на комоде. Огонь в камине и многочисленные зажженные свечи заливали комнату спокойным светом. Айви поставила цветы в вазу и, повернувшись к кровати, тихонько вскрикнула от удивления.

Там лежало роскошное зеленое платье. Айви подошла ближе, завороженная, простой элегантностью шелкового одеяния, украшенного лентами и кружевами. Рядом с ним лежали пара тончайших чулок, подвязки и прозрачная сорочка, пахнущая теми же цветами, что Айви внесла в комнату. Пара вышитых туфелек в тон изумрудно-зеленому платью стояла на полу, а в изножье кровати обнаружилась еще и кашемировая шаль, мягкая и теплая. Ансамбль завершали тонкие гребни черного дерева.

На подушке лежала записка, написанная знакомым почерком.

«Дражайшая Айви, если тебе будет угодно, надень это и жди меня на террасе. Твой Саймон».

Несколько минут она колебалась, стоя у кровати с отчаянно бьющимся сердцем и дрожащими руками. Приезд в Харроувуд под видом Неда Айверса оказался для нее больше чем маскарадом. Пребывание в облике Неда Айверса, ношение мужской одежды освободили ее, дали возможность самовыражения, которой она была лишена всю свою жизнь.

Саймон знал об этом. Знал и подбадривал ее. А сегодня он решил вернуть ее женскую сущность. Почему? Что он задумал?

Не зная ответа на этот вопрос, Айви подняла платье, поднесла к себе и посмотрела в зеркало.