— Лорд Дрейтон!

Это восклицание сорвалось с ее уст одновременно со сдержанным приветствием Джеффри:

— Брат.

— Добрый вечер вам обоим, — спокойно сказал Колин. Привязав жеребца к дубу в дюжине ярдов позади себя, Колин вывел Кордельера на дорогу. — Разве не странное совпадение?

Холли, нахмурившись, посмотрела на него, она явно была потрясена. Удивленно улыбнувшись, граф указал на нее кивком головы.

— Вы, наверное, спрашиваете себя, почему я прячусь среди деревьев, мисс Сазерленд? Ответ прост. Я почувствовал, что меня преследуют, и не ошибся.

— Может кто-то из вас объяснить, что здесь происходит, черт возьми? — спросил Джеффри.

Несмотря на то что присутствие младшего брата создавало ему чертовски много проблем, Колин невольно почувствовал гордость за мальчика.

— Вообще-то, юноша, — сказал Колин со смешком, — нет. Но я благодарю тебя за то, что ты доставил мне мисс Сазерленд в целости и сохранности. Меня дрожь охватывает при мысли о том, что могло произойти на дороге.

Колин говорил беспечным тоном, но ему хотелось обнять ее, встряхнуть, убедиться в том, что с ней все в порядке, и в то же время заставить ее поклясться в том, что она больше никогда не совершит подобного безрассудства. Черт, но что же заставляет этих сестер Сазерленд пускаться на столь рискованные предприятия? Сначала Айви переодевалась мужчиной, чтобы посещать университет и заниматься вместе с Саймоном в лаборатории. И вот теперь эта бесстрашная, упрямая женщина преследует его.

Колин запрыгнул на спину Кордельера, словно решил продолжить путь.

— Дама не должна в одиночестве ездить по дорогам.

— Прошу прощения, но я имею право ездить по дороге, как и все остальные. И что вы имели в виду, сказав, что он «доставил» меня?

Лошадь Холли вздрогнула от ее резкого тона. Колин узнал в ней кобылу из эшуортского табуна: Мэрибель Фэнси, послушное, уверенное животное. Проведя рукой по шее лошади, Холли добавила более спокойным тоном:

— Я… приехала потому… м-м-м… потому, что мне нужно задать вам очень важный вопрос.

— Могу себе представить. — Усмехнувшись, Колин обратился к брату: — Пора тебе повернуть назад. Если ты поскачешь галопом, то поспеешь в Аскот до наступления темноты.

Джеффри имел смелость поморщиться:

— А как же мисс Сазерленд?

— Теперь она под моей защитой. — Колин предпочел не обращать внимания на негодующее восклицание брата. — У нее есть ко мне вопросы, и я на них отвечу, только не здесь.

— А где же?

Подбородок Холли взлетел вверх, в ее голосе звучали вызов и смятение.

— В Девоне, — ответил он.

— Ты повезешь мисс Сазерленд в Бриарвью?

— Если она согласится, — вымолвил он. — В противном случае вы можете вместе вернуться в Мастерфилд-Парк.

— Не думаю, что это хороший выход из положения, — возразил Джеффри.

— Поверь мне, это так, — настойчиво проговорил Колин. — Мы путешествуем верхом, и в этом нет ничего предосудительного. По пути мы с мисс Сазерленд остановимся в разных комнатах. Не стоит беспокоиться о ее добродетели, Джефф, можешь мне поверить.

Казалось, его слова не убедили Джеффри. Солнце опустилось ниже и почти исчезло за высокими деревьями. Если они помедлят еще с полчаса, будет поздно отсылать мальчика домой, и тогда Джеффри придется поехать с ними в Бриарвью. Этого допустить нельзя.

Отправить мальчика назад смогла Холли.

— Вы можете оказать мне услугу, — сказала она. — Если мне предстоит поехать в Девоншир, то я бы попросила вас убедить моих сестер в том, что со мной все в порядке и что мы увидимся через несколько дней. — Холли посмотрела на лорда Дрейтона, чтобы он подтвердил ее слова. Тот кивнул, а она продолжила: — Вы окажете мне огромную услугу, лорд Джеффри, и я буду очень вам благодарна.

Согласно кивнув, Джеффри спросил:

— Вы объясните мне хотя бы, что случилось, чтобы я не волновался?

Колин хотел было сказать Джеффри, что он будет еще больше волноваться, если не поторопится и не уедет немедленно, однако сдержал себя.

— Если все пойдет хорошо, я объясню позже, когда мы вернемся, — терпеливо проговорил он. — А пока не забывай, что мисс Сазерленд попросила тебя успокоить ее сестер. Она будет тебе очень признательна, если ты за ними присмотришь.

— Об этом можете не тревожиться, — сказал Джеффри. — За леди Харроу и мисс Уиллоу уже присматривает Брайс.

— Кстати, не забывай о том, что есть еще Сабрина, — продолжал Колин. — Она все еще сердится, ей плохо, так что я не хочу, чтобы она оставалась одна.

Холли почувствовала угрызения совести.

— Да, мне не следовало оставлять ее одну. — Она повернулась к Джеффри. — Я вас очень прошу, не допустите того, чтобы она ездила верхом одна или вообще делала что-то в одиночку. Для ее безопасности важно, чтобы кто-то помогал ей, — шепотом добавила она.

Судя по хмурому виду Джеффри, он хотел было что-то возразить, но в конце концов согласно кивнул и развернул своего коня. Но когда он пустил скакуна легкой рысью, Колин окликнул его. Джеффри остановился и вопросительно посмотрел на брата.

— Ты сегодня отлично проявил себя, — тихо проговорил Колин. — И совершил смелый поступок. Я тобой горжусь.

Прежде чем развернуться и пустить коня в галоп, Джеффри широко улыбнулся, его грудь расправилась. Испытывая непонятную тоску в собственной груди, Колин наблюдал за удаляющимся всадником до тех пор, пока Джеффри не исчез за поворотом дороги. Как только стук копыт затих, Колин снова спешился.

— Что вы делаете?

Холли, занервничав, опустила на него глаза, в которых вспыхнула тревога, когда он обошел Мэрибель и взял ее за талию.

— Нам с вами пора поговорить.

Холли попыталась оттолкнуть его.

— Отпустите меня!

— Нет, моя дорогая, вам надо слезть с лошади.

— Не смейте меня так называть! Я никакая вам не дорогая!

Холли охватила паника, и от этого ее голос зазвенел. Лорд Дрейтон снял ее с седла, но, опустив на землю, не отпустил. Несколько мгновений он удерживал ее на месте, чтобы она была там, где ему хотелось, откуда она не могла бы убежать. Скоро они зададут друг другу немало вопросов, на которые придется давать ответы, но сначала…

Когда Колин наклонил к ней голову, все его чувства обострились, его тело нырнуло в море аромата ее кожи и волос, а когда их губы соприкоснулись, он застонал — удовольствие снова обнимать ее причиняло ему почти физическую боль.

Сначала тело Холли оставалось напряженным. Но когда его язык раздвинул ее губы, она прильнула к нему, обвила руками его шею, приоткрыла рот. Желание закипело в нем, забурлило в его чреслах, распахнуло его сердце, и несколько мгновений Колин наслаждался тем, что может прижимать ее к себе, словно она принадлежит его рукам, принадлежит ему. Он пил ее, вдыхал ее и проглатывал ее тихие нежные всхлипывания.

Раздавшееся за деревьями ржание заставило Колина прервать поцелуй, поднять голову и вспомнить, что они — спаси, Господи! — находятся на общественной дороге и, хотя лошади немного скрывают их от посторонних глаз, какой-нибудь всадник может оказаться рядом с ними в любое мгновение или с полей кто-то приметит их.

Да даже Джеффри может почему-нибудь вернуться.

Холли смотрела прямо на него, ее влажные губы чуть приоткрылись, а грудь поднималась и опускалась в такт его учащенному дыханию.

— И что теперь? — спросила она.

В самом деле… Теперь, когда завеса начала медленно приподниматься, чтобы открыть правду, скрывавшуюся за правилами приличия, костюмами и ложью, как им вести себя дальше?

— Полагаю, я могу вам кое-что показать, — сказал Колин. — Потому что я больше не верю в то, что вы можете просто уехать.

Холли слегка поморщилась.

— Вы хотите, чтобы я уехала?

— Нет, черт возьми! Но когда вы увидите то, что я покажу, вы тут же уедете. У вас нет выбора: вы должны досмотреть эту пьесу до конца.

— Пьесу? — недоуменно переспросила Холли.

— О да! — тихо подтвердил он. — В которой каждый из нас играет свою роль, не так ли?

— Да, — беззвучно произнесла Холли.

Она опустила глаза, и длинные ресницы отбросили на ее щеки голубоватую тень.

Колин взял ее за подбородок и приподнял его.

— Давайте договоримся ни о чем не судить с уверенностью, пока мы не узнаем все подробности, — предложил он.

Мисс Сазерленд подняла на него взгляд, в котором Колин увидел твердость, давшую ему ответ на все его вопросы.

— Вы достаточно сильны или правда может напугать вас?

— Я не испугаюсь, — без нотки сомнения ответила Холли. На ее лице появилось выражение спокойной уверенности. — В конце концов, я не сделала ничего плохого и… могла бы даже помочь вам.

Ее невозмутимость поразила Колина, хотя на его губах появилась улыбка — ироническая, сожалеющая. Колин отпустил ее подбородок и отступил назад, чтобы сдержать искушение вновь обнять ее.

— Да, но в этой пьесе невинность не всегда бывает вознаграждена, а подлость часто остается безнаказанной.

— Одни загадки… — Холли приосанилась. — Почему бы вам не показать мне наконец, что же вы прячете? Хотя должна признаться, я почти уверена, что знаю вашу тайну.

Торжествующий блеск ее глаз, ее тон говорили сами за себя. Колину оставалось надеяться лишь на то, что следующие несколько дней не погасят этот огонь.

— Ждите здесь, — попросил он и направился к деревьям.

Холли прислонилась к боку Мэрибель, когда Колин исчез в зарослях. Она почти не думала о том, куда он ушел и зачем. События неожиданно начали разворачиваться с ошеломляющей быстротой, и она уже не чувствовала большого желания узнать правду: ей оставалось только ждать, наблюдать и узнавать. Мэрибель повернула к Холли голову, чтобы посмотреть на нее одним бархатным карим глазом, и Холли почувствовала, как ей хорошо под надежной защитой ее спины, изгиба мускулистой шеи.

Но не было рядом той стены, которая могла бы защитить ее от чувств к Колину; ничто не могло сдержать дрожь в ее губах, остановить бешено бьющееся сердце, заставить ее забыть о том божественном ощущении, когда его тело прижимается к ее телу, а его губы касаются ее губ…

Треск ветвей оторвал ее от размышлений. Отойдя от Мэрибель, Холли стала всматриваться в тенистые заросли. Сначала она увидела его золотые волосы, четко выделявшиеся на фоне листвы. Лицо у Колина было угрюмым, когда она поднял руку, чтобы убрать мешавшие ему ветки. Тут рядом с его плечом мелькнула звезда — или ей только показалось. Наклонившись чуть вперед, Холли увидела, что это вовсе не звезда, висящая в воздухе, а белая отметина на лбу лошади — отличительная черта всех эшуортских лошадей. Когда раздался очередной треск веток, скакун Колина, Кордельер, запрядал ушами, переступил с ноги на ногу и тихо заржал.

В ответ ему раздалось ржание другого животного. Зеленые ветви расступились в стороны, как театральный занавес, и Холли увидела коня. Намотав веревку, которая была привязана к его сбруе, себе на руку, Колин вывел его на дорогу, а затем обошел вокруг него. Они остановились в нескольких футах от Холли. Их глаза встретились, но лорд Дрейтон не промолвил ни слова. Кордельер фыркнул. Мэрибель шумно выдохнула.

Холли перевела взгляд с Колина на стоявшего рядом с ним жеребца, и, казалось, все вокруг стихло. Даже стук ее сердца, до этого мгновения раздававшийся у нее в ушах, стих.

— О!.. Боже правый!.. — У Холли перехватило дыхание.

Она не могла сказать, что именно в этом животном, которое сейчас трясло головой, вырывая у Колина веревку, отличало его от любого другого лоснящегося, мощного, породистого коня. На вид он действительно очень походил на того жеребца, которого Холли видела в конюшне королевы Виктории, и был схож с Мэрибель, Кордельером… И все же…

— Это он… Это… — сбивчиво заговорила было Холли, но тут же замолчала, потому что ее голос показался ей слишком громким в наступившей тишине. — Жеребец… — прошептала она.

Уголок рта Колина дернулся.

Холли пыталась глубоко дышать, чтобы унять охватившее ее волнение, которого она еще мгновение назад даже не замечала.

— Так он действительно существует. Королева не ошиблась.

Колин молчал и не двигался, но стоял, чуть согнув колени, словно был готов отскочить в сторону.

— Все это время он был у вас.

Правда должна была удивить ее, рассердить… Ей так хотелось, чтобы лорд Дрейтон был невиновен в похищении жеребца. Да что там — еще утром она действительно верила в его невиновность! И вот настало это мгновение — такое же неизбежное, как… она ощутила тепло в губах.

— Это вы забрали его, — просто сказала Холли.

— Забрал и спрятал, — проговорил граф.

— В долине?

— В долине, — подтвердил он. — Он был там до этого утра, почти до рассвета. А потом я перевел его в другое место.

— Из-за меня…

— Из-за того, что вы самая настойчивая женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Более упрямая, чем даже моя сестра.

Мысли Холли понеслись вскачь. Они с Колином только что сделали друг другу признания, от которых нельзя было отказаться, невозможно было игнорировать. Он взял — украл — жеребца из конюшни королевы. Колин Эшуорт, граф Дрейтон и наследник герцога Мастерфилда, оказался ничем не лучше обыкновенного конокрада.

А она с этим конокрадом целовалась. Причем не один раз, и, будь у нее шанс, она с готовностью повторила бы это. И намерена довериться этому человеку и поехать с ним в Девоншир, не потолковав с королевой, что делает ее столь же виновной, как и он. А возможно, ее вина была даже больше, потому что она дала обещание, клятву.

Она была тайным агентом ее величества, спаси ее, Господь, и в то же время она собирается стать соучастницей его светлости.

— Могу я… — Сглотнув, Холли шагнула вперед. — Могу я прикоснуться к нему?

Колин кивнул, но от ее внимания не ускользнуло, что его рука крепче сжала веревку и стала подниматься к уздечке жеребца. Холли подошла ближе к ним и оказалась так близко к Колину, что от его головокружительного мужского запаха у нее опять подогнулись колени. Он снова кивнул, на этот раз ободряя ее, но с места не сдвинулся, словно не мог доверять то ли ей, то ли жеребцу.

— Я никогда в жизни не видела более прекрасного коня…

Широко разведя пальцы в стороны, она поднесла раскрытую ладонь под нос жеребца, чтобы тот не мог укусить ее. Конь фыркнул, а затем робко ткнулся носом в ее руку. Голова его была опущена, и Холли расценила это как разрешение. Держа одну руку у его теплых губ, другой она похлопала его шею, погладила нос.

Чувство благоговения и восторга — бодрящее, мощное, пьянящее, словно штормовой океанский ветер, — охватило ее. Она нашла Гордость Принца — нашла его! Когда-то она сомневалась в том, что он вообще существует, но вот он стоит перед ней, на расстоянии вытянутой руки, а ее пальцы еще не остыли от его горячего дыхания. На этом ее миссия должна закончиться, однако интуиция подсказывала ей, что на самом деле все только начинается.

Холли нужны были ответы на вопросы, и где-то глубоко в ее сердце крепла уверенность в том, что без этих ответов действовать дальше невозможно, это может привести к катастрофе. Может, все дело в мужчине, который молча стоит рядом с ней, наблюдая за ее реакцией на тайну, которой он с ней поделился. И тут Холли вздрогнула: внезапно она осознала, что Колин мог бы и дальше притворяться. Да! Он вполне мог отправить ее назад в Аскот со своим младшим братом, но вместо этого решил довериться ей. И даже целовал ее. Под действием внезапного импульса? Или чего-то еще, более глубокого?

Подняв руку, Холли снова потянулась к жеребцу, и вновь ее охватил благоговейный трепет. Она быстро перевела взор с жеребца на Колина, но при виде благородных и красивых черт его лица снова отвела глаза. Ей нужно держать себя в руках, помнить о своем долге перед Викторией.

— Никак не могу понять, почему вы решили стать вором, да еще обворовать не кого-нибудь, а саму королеву?

Серьезность Колина вмиг исчезла. У него хватило смелости улыбнуться. При виде слегка изогнутых губ и огня в его глазах у Холли участился пульс.

— Разве здесь один я — конокрад, моя дорогая?

Свободной рукой Колин указал на Мэрибель.

Шею и щеки Холли словно жаром обдало. Да, да, она действительно взяла Мэрибель Фэнси без разрешения. Однако, пытаясь сохранить достоинство, Холли демонстративно подбоченилась.

— Это совершенно другое дело, — заявила она. — Я взяла Мэрибель лишь на время, чтобы вернуть ее позднее. Вы разве можете сказать то же самое?

— Вообще-то нет. Но здесь мы это обсуждать не будем.

Колин, прищурившись, посмотрел на ее губы. Холли засмущалась, ее рука упала.

— Что теперь? — спросила она.

— Ну да, вернемся к этому важному вопросу, — кивнул граф. — Милях в двух отсюда у дороги есть приличная гостиница. Предлагаю поехать туда, пока не стемнело. А все объяснения придется отложить до Девоншира.

Поставив на стол две оловянные кружки, хозяин гостиницы вернулся к стойке. За столами собирался народ, люди рассаживались на лавках, стоящих вдоль боковой стены. Несмотря на это, гул голосов был не слишком громким, и Колин, войдя в заведение, с удовлетворением отметил про себя, что это место больше привлекает путешественников, чем грубую местную публику. Что еще лучше, здесь больше не было ни одной женщины.

Граф и Холли заняли небольшой столик под окном, выходящим на двор конюшни. Возможно, Колин и не устроился бы здесь, да только со своего места он мог видеть каждого, кто входит в конюшню, и каждую выводимую оттуда лошадь.

— Как давно вы поняли, — спросила Холли, — что меня интересует жеребец?

— Я не был уверен, пока не увидел вас на дороге. До этого я все время пытался убедить себя, что мои подозрения безосновательны.

— И все же вы увели жеребца этим утром из потайного места в долине.

Лорд Дрейтон тихо засмеялся, поднимая кружку.

— Вообще-то было еще кое-что, что вас выдало, или по крайней мере насторожило меня, — признался он. — Прошлой ночью вы знали, что по коридору к библиотеке идет ваша сестра Айви.

На щеках Холли вспыхнули красные пятна, и на мгновение она опять стала такой же, какой была, когда он поцеловал ее на дороге. От этого Колину захотелось поцеловать ее. Желание так и запульсировало в его теле, но тут граф понял, что и его лицо обдало жаром. Хорошо, что он не попросил отдельную комнату. И в то же время жаль, что… он этого не сделал.

— А вы? Когда вы догадались? — полюбопытствовал граф.

— Виктория первая забила тревогу и сказала, что вы — наиболее вероятный подозреваемый. Но до тех пор, пока вы недавно не вывели жеребца на дорогу, я считала, что вы ни в чем не виноваты.

— Должно быть, вас ждет немалое разочарование.

Колин старался говорить беспечным и легкомысленным тоном, но это плохо ему удавалось.

Оно провела пальцем по рисунку дерева на столешнице.

— Да, думаю, мне придется нелегко.

— Вы можете прямо утром вернуться в Мастерфилд-Парк, — сказал Колин. — Я не буду удерживать вас.

Похоже, его слова удивили Холли.

— Почему? Вы же понимаете, что я сразу пойду к королеве.

Почему-то Колин в этом сомневался.

— Есть еще один вариант — я могу похитить вас, — промолвил он. — Так, может, мне стоит добавить к конокрадству еще и похищение?

Брови мисс Сазерленд почти сошлись на переносице, когда она, опираясь локтями на стол, наклонилась к нему, держа в руках свою оловянную кружку.

— Нет, все-таки скажите мне, почему вам в голову пришло совершить столь нелепый поступок и обворовать королеву? Неужели вы надеялись, что это сойдет вам с рук?

— Бывают случаи, когда не думаешь о том, что что-то может сойти или не сойти с рук, — заметил лорд Дрейтон.

— Ну а ваше будущее? Будущее вашей семьи? Что, если вас обвинят в измене?

— Что ж, тогда меня лишат титула и состояние достанется Брайсу, — спокойно ответил граф.

— Да как вы можете быть так к этому равнодушны?!

Холли резко поставила кружку, отчего часть эля пролилась на стол. Она откинулась на спинку стула и с молчаливой мольбой в глазах посмотрела на Колина в ожидании хоть сколько-нибудь рационального объяснения.

Лорд Дрейтон опустил глаза на свой эль, а затем снова посмотрел на нее.

— Есть вещи поважнее титулов, — проговорил он. — И важнее будущего одного человека.

— Какие, например? — Она подняла руку ладонью вверх. — Что может быть более важным? Только не говорите мне, что ответ я найду в Девоншире.

Хозяин заведения вернулся к ним и поставил перед каждым по тарелке с горячей тушеной бараниной, от которой поднимался ароматный пар.

— Что-нибудь еще, милорд? — спросил он.

— Я просил комнату — вы приготовили ее?

— Да, одна комната освобождается на ночь, ваша светлость.

— Отлично, благодарю вас, — кивнул Колин.

Потянув себя за чуб на лбу, хозяин неспешно пошел прочь.

— Вы так и не ответили на мои вопросы, — к удивлению Колина, вымолвила Холли.

Он-то думал, что она потребует, чтобы ей выделили на ночь отдельную комнату.

— Вы же сказали, чтобы я не говорил, что ответ на них можно найти в Девоншире, — сказал лорд Дрейтон. — Поэтому я и не буду ничего объяснять.

— Не понимаю я вас, — заявила Холли. — Вы украли то, что ваш отец преподнес в подарок королеве, имея на то полное право, но вы даже не пытаетесь придумать себе хоть какое-то оправдание.

— Вообще-то мой отец не имел права что-то дарить королеве, — тихим голосом произнес граф. — И уж тем более он не мог распоряжаться жеребцом.

— Но ведь ваши семейные поместья принадлежат ему, стало быть, и все находящееся в них — тоже его собственность, не так ли? — спросила Холли.

Колин накрыл ее руку своей.

— Этот жеребец ему не принадлежит, — сказал он. — Он никому не принадлежит. Даже мне.

Ее кожа под его ладонью горела, как огонь, а пальцы дрожали, как крылья бабочки, попавшей в ловушку. Колину следовало отпустить ее, но вместо этого он сжал ее руку еще крепче, отчаянно мечтая увидеть в ее прекрасных глазах хоть каплю понимания. Это помогло бы ему избавиться хотя бы от части того тяжкого груза, который он нес на своих плечах с того самого мгновения, когда узнал, что жеребец исчез из девонширского табуна.

Однако в зеленой глубине ее взора, полускрытого длинными ресницами, Колин видел лишь опаску, дурное предчувствие. Он осознавал, что может снова и снова объяснять ей, в чем дело, но она его не поймет. Не сможет понять до тех пор, пока не выйдет вместе с ним на поле и не увидит табун собственными глазами.

Колин чуть расслабил пальцы, потому что вовсе не думал так сильно сжимать ее ладонь, и даже хотел было отодвинуть руку. Но Холли не только остановила его, а накрыла его руку своей второй рукой.

— Прошу вас, скажите мне, что говорите правду, — попросила она. — Я хочу все понять, а для этого мне нужно знать, что вы не лжете. Что ваш поступок — это не дурацкий трюк, цель которого — обмануть королеву и унизить меня.

Внезапно Колин увидел в ней не безрассудную девчонку, увлекшуюся шпионскими играми, не очередное препятствие в его сложном деле, а женщину, которой есть что терять и которая отчаянно хочет поступить правильно. А еще граф увидел себя — каким он был все месяцы их знакомства, и особенно последние несколько дней, когда он безуспешно пытался бороться с искушением, которое она собой представляла.

— Клянусь вам, — заговорил Колин, снова теряясь в бездне ее блестящих глаз и такой сладостной, весенней красоте, — если вы сможете хотя бы еще какое-то время верить мне, я вас не разочарую. Но, возможно, вы будете огорчены.

— Что же может огорчить меня?

— М-м… Полагаю, вы станете моей соучастницей, — пояснил Колин. — Хотя и не захотите этого. Даже сейчас вы имеете полное право остаться твердой в своей решимости написать королеве полный отчет и вернуть ей жеребца. Но если только вы поедете со мной и увидите все, что я вам покажу, вы этого не сделаете. Вы присоединитесь к моей измене.

Все тело Холли содрогнулось от беспокойства, а потом застыло.

— Почему вы так в этом уверены? — спросила она.

Расцепив их руки, Колин поднес руку Холли к своим губам. А потом, отпустив ее, указал на тарелки.

— Ешьте. Потом вам надо немного поспать. Рано утром я приду за вами.

Мисс Сазерленд с тревогой посмотрела на него.

— Вы оставите меня одну?

— Разумеется, — кивнул он. — Вы ведь не думаете, что мы с вами окажемся в одной постели?

Лицо Холли запылало, и она осторожно покосилась на ближайших соседей.

— Нет, ничего такого я не ждала, — отозвалась она. — Просто я считала, что вы, как истинный джентльмен, ляжете на пол.

Колин едва сдержал желание закинуть назад голову и от души расхохотаться. Интересно, давно ли ей пришло в голову, что он ляжет спать на полу, а она — в кровати рядом с ним, и при этом ее теплое тело будет согревать матрас, нежные изгибы ее фигуры будут проступать сквозь тонкое белье, а он всю ночь будет вдыхать ее одурманивающий аромат?

— Не могли же вы подумать, что я смогу оставить жеребца без присмотра на ночь, когда любой разбойник сможет запросто увести его?

— О… Об этом я не подумала, — пробормотала Холли. — И куда же вы пойдете?

— Недалеко отсюда есть ферма — я там останавливался на ночлег и прежде, когда мне доводилось перевозить лошадей из одного поместья в другое, — сказал граф. — Фермер — честный человек, которому я доверяю. Он будет рад за умеренную плату оставить с жеребцом какого-нибудь мальчишку, который глаз с него не сведет, пока я посплю несколько часов.

Холли наклонилась к нему.

— Конокрад, дорожащий честью.

Она улыбнулась графу такой сверкающей улыбкой, что он тут же вскочил со стула, чтобы не передумать и не распрощаться со своей честью окончательно.

— Увидимся на рассвете, — сказал он, выходя из гостиницы.