Оказывается, мои яйца не отвалились, в конце концов. Я познакомился в кафе с девушкой в ту ночь. Она — инструктор по йоге.

Мило.

Что? Давайте, не будьте такими. Я хочу Кейт, с этим вопросов нет. Но не стоит ожидать, что я буду вести себя как монах, пока не получу ее. Серьезно, женщины не понимают, что парень может хотеть одну женщину и трахать другую. Черт, парень может любить женщину, а трахать при этом десяток других женщин. Это просто так оно и есть.

Секс — это высвобождение. Чисто физически. Вот и все. По крайней мере, у мужчин это так.

Ладно, ладно, успокойтесь — не кидайтесь в меня ботинками и чем-либо еще.

По крайней мере, этот человек есть. Лучше?

Может быть, вы поймете мою точку зрения, если бы я сказал так. Вы чистите зубы, не так ли? Ну, предположим, что ваша любимая зубная паста Aquafresh. Но в магазине она отсутствует. Все, что у них есть это Colgate. Что вы будете делать? Вы возьмете Colgate, верно?

Вы можете чистить с Aquafresh, но когда все сказано и сделано, вы используете, то, что вы должны, чтобы поддерживать чистоту и блеск зубов. Следите за моим образом мышления? Хорошо.

А, теперь, вернемся к моей истории о страданиях и боли.

* * *

Я никогда раньше не соблазнял женщину.

Шокирует, я знаю.

Позвольте мне уточнить. Я никогда раньше не старался соблазнить женщину, все было стандартно. Как правило, это просто взгляд, подмигивание, улыбка. Дружеское приветствие, может быть, выпивка один или пара стаканчиков. После этого, наш разговор включал в себя обмен короткими односложными фразами, типа сильнее, больше, ниже… Вы достигаете пика.

Таким образом, женщина, разговаривающая в постели женщина — это что-то новое для меня, я признаю. Но я не волновался. Почему, спросите вы?

Потому что я играю в шахматы.

Шахматы это игра по стратегии, планированию. Продумывание своих действий на два шага вперед. Направление вашего противника прямо туда, где вам нужно, чтобы он оказался.

Две недели общения с Кейт, для меня были, словно игра в шахматы. Несколько двусмысленных фраз, некоторые невинные, но соблазнительные ласки. Я не буду утомлять вас подробностями каждого разговора. Я просто скажу, что все продвигается хорошо, все идет по плану.

Я думаю, это займет еще неделю — две до пика — и я смогу претендовать на этот золотой клад между ее сливочными бёдрами. Я уже знаю, как это будет. Я провел много времени, представляя, фантазируя об этом.

Хотите послушать?

Это произойдет в моем офисе, однажды ночью, когда мы оба, заработавшись допоздна, останемся одни. Она будет уставшей, напряженной. Я предложу помассировать ее плечи, и она позволит мне. Тогда я наклонюсь и поцелую ее, начиная с плеча, скользя к шее, пробуя на вкус ее кожу своим языком. Наконец, наши губы встретятся. И это будет чертовски горячо. И она забудет все о том, почему мы не должны это делать: наше общее место работы, ее придурок-жених. Единственное, о чем она будет думать — это я, и мои руки, скользящие по ней.

В моем офисе есть кушетка. Из замши, не из кожи. Может ли пятно появиться на замше? Надеюсь, нет. Потому что именно там мы в конечном итоге окажемся — на малоиспользуемой, печальной кушетке.

Теперь позвольте мне спросить вас: Вы видели эти ролики, в которых говорят, как жизнь может измениться в одно мгновение?

Да, да, я вернусь к этому — просто потерпите.

Вы знаете, о чем я говорю, не так ли? Где счастливая семья едет по главной улице в яркий солнечный день, а затем… БАМ. Лобовое столкновение с SEMI. И папа летит в окно, потому что он не пристегнул ремень безопасности.

Они рассчитаны на то, чтобы напугать и выбить все дерьмо из нас. И они это делают. Но факт остается фактом, они также наполнены смыслом. Наши цели, наши приоритеты могут измениться в одно мгновенье, когда мы менее всего ожидаем это.

Итак, после двух недель фантазий и разработки стратегии, я уверен, что Кейт Брукс станет причиной моей предстоящей бессонной ночи. Я не помню никого, кого хотел бы также сильно, как я хотел ее. Я точно никогда не ждал ни одну женщину так, как я ждал ее. Дело в том, что для меня это дело уже решенное, и вопрос лишь в том «когда».

И, затем, в понедельник днем, отец позвал меня к себе в кабинет.

— Садись, сын. Есть кое-что, что я хотел бы обсудить с тобой, — мой отец часто вызывает меня сюда, чтобы поговорить о вещах, которыми он еще не готов поделиться с остальными сотрудниками, — Я только что разговаривал по телефону с Саулом Андерсеном. Он рассматривает расширение. Он приедет в город в следующем месяце, чтобы организовать конкурс идей.

Саул Андерсон является медиа-магнатом. Парень-большие-деньги, рядом с которым Руперт Мёрдок выглядит уборщиком мусора.

Есть салфетки? Потому что, похоже, я пускаю слюни.

— В следующем месяце? Хорошо, я могу работать с этим. Это не проблема.

Я чувствую возбуждение, растекающееся по моим венам. Это, словно акула, почувствовавшая, как кто-то сбросил очень большой ковш кровавой прикормки в воду. Это пик.

— Дрю… — вмешивается мой отец, но мой мозг слишком занят круговоротом идей, чтобы услышать его.

— Ничего не известно о том, что он ищет, чтобы попасть внутрь? Я имею в виду, что возможные варианты бесконечны.

— Сын… — мой отец пытался снова.

Вы можете видеть, как это происходит, не так ли?

Я уже начал рассуждать:

— Кабельные станции «дойных коров». Развитие социальных СМИ в туалетах прямо сейчас, чтобы мы смогли поднять некоторые реальные сделки. Производство фильмов всегда безопасная ставка, и это сократило бы накладные расходы, когда они воспроизводят на своей собственной сети.

— Дрю, я хочу поручить это Кейт Брукс.

Подержите гребаный телефон. Не могли бы вы повторить еще раз для меня?

— Что?

— Она хороша, Дрю. Я тебе говорю, она чертовски хороша.

— Она здесь две недели!

Собаки территориальны. Вы знали это, да? Вот почему в парке кажется, они никогда не закончат ссать на деревья, останавливаясь через каждые четыре секунды и помечая каждое дерево. Это потому что они считают, что это их парк. И они хотят, чтобы другие собаки знали, что они были там первыми. Это невербальный способ как бы говорит: «Отвали — найти свой собственный парк».

У мужчин также.

Не то, чтобы я собирался бегать вокруг моего стола и помечать его или что-то в этом духе, но эта фирма принадлежит мне. Я лелеял этих клиентов, так как они были крошечными корпорациями. Я наблюдал, словно гордый отец, как они росли и становились крепкими конгломератами. Я встречал их с распростертыми объятиями, я обедал с ними. Я проводил годы бессонных ночей. Моя работа заключается не только в том, что я делаю — это то, кто я есть. И я буду проклят, если Кейт Брукс притащит свою задницу сюда и отнимет у меня это.

И не важно, на сколько хороша эта задница.

— Да, — сказал отец, — И ты видел, какие вещи она смогла придумать за эти две недели? Она одна из немногих, на кого можно все оставить. Она мыслит свежо, нестандартно. Она выступала с самыми нестандартными решениями, которые я когда-либо слышал. Мои инстинкты говорят мне, чтобы я дал ей мяч и посмотрел, что она будет с ним делать.

Какие там первые симптомы слабоумия?

— Она, черт подери, будет копаться — вот что она будет делать! — крикнул я. Но из печального опыта, я знаю, что с моим отцом это не пройдет, поэтому я сжал переносицу пальцами, чтобы успокоиться. — Хорошо, папа, я слышу, что ты говоришь. Но Саул Андерсон — не наш клиент, и ты даешь это дело кому-то просто, чтобы посмотреть, как он с этим справится. Он тот, кому нужен лучший, умнейший. Кто-то, кто, ты точно знаешь, сможет провести это дело до самого конца. И этот кто-то — я.

Не так ли? Я удивляюсь его неуверенности.

Пока отец молчит, в моем животе начинает заворачиваться узел. Нельзя сказать, что у меня трудный отец или что-то в этом духе, но я солгал бы, если бы сказал, что мне не нравится то, как относится отец к моим обязанностям. Я — его правая рука. Его бегущий. И когда мы играем, то вы можете поспорить на свою задницу, что только я — тот, кому Джон Эванс будет подавать мяч.

Или, по крайней мере, так было раньше.

Я привык к его безоговорочному доверию. И тот факт, что теперь это доверие, кажется, пошатнулось — это… ну… это чертовски больно.

— Вот, что я скажу, — вздыхает он. — У нас есть месяц. Приходите ко мне с презентациями, ты и Кейт. И тот кто сможет меня поразить, получит Андерсена.

Я должен быть оскорблен, правда. То, что он просит — явиться на прослушивание обладателю «Оскара» и занюханному второсортному новичку. Но, я не спорю. Я слишком занят, планируя свой следующий ход.

Итак, вы видите теперь, что я говорил о жизни?

В один миг Кейт Брукс перестала быть для меня женщиной, которую я не могу ждать, и стала тем, кого я должен подмять под моим ботинком. Мой конкурент. Мой враг.

Это не ее вина. А теперь спросите, волнует меня это?

Неа. Даже ни на сколечко.

* * *

В полной боевой готовности я возвращаюсь в штаб-квартиру — иначе именуемой моим офисом. Я даю Эрин несколько заказов, и работаю весь остаток дня. Около шести часов, я прошу Эрин позвать в мой кабинет Кейт.

Всегда имейте преимущество домашнего поля. Играйте на собственной территории. Помните об этом.

Она приходит и садится, ее лицо непроницаемо.

— В чем дело, Дрю?

Ее волосы распушены, ниспадают вниз, обрамляя ее лицо, словно длинным глянцевым занавесом. На секунду я представил, как они будут щекотать мою грудь, мурашки по бедрам.

Я качаю головой. Сфокусируйся, Эванс, сфокусируйся.

Она одета в темно-бордовый костюм с соответствующими каблуками. Кейт на высоких каблуках, это понятное дело, потому что она миниатюрная, и они дают ей преимущество в росте, позволяя ей чувствовать себя уверенно.

Парни любят каблуки. Мы связываем их с всякими фантастическими сексуальными позициями. Если вы хотите, чтобы мужчина заметил вас, беспроигрышный вариант — пара четырех дюймовых блестящих шпилек, я клянусь.

Когда мои глаза продолжают блуждать по ее телу с головы до ног, проблема, скажем так, возникает.

Хотя мой мозг признает, что Кейт Брукс теперь мой соперник, видимо мой член не получил этого уведомления.

И он, судя по реакции, по-прежнему хочет, чтобы мы подружились.

Так я представляю мисс Гаргл, мою учительницу в пятом классе, в моей голове. Она была женщина-зверь. Женщина-борец в отставке, в бикини. У нее была родинка на правой щеке, которая была настолько большой, что мы были уверены, что это голова ее близнеца, который не отделился от нее в утробе матери. Это было ужасно, и в тоже время имело гипнотический эффект — вы не могли просто не смотреть на нее. Она покачивалась, когда та говорила, как шар, наполненный желе. Я слегка вздрагивая, это такой трюк, и там внизу все становится ясно.

— Саул Андерсон приезжает в город в следующем месяце, — говорю я наконец.

Ее брови взлетели вверх.

— Саул Андерсон? В самом деле?

— Да, — говорю я ей, все, теперь бизнес. Больше никакого удовольствия. — Мой отец хотел бы собрать макет презентация. Прогон, как если бы мы действительно представляли ее клиенту. Он думает, что это будет хорошей практикой для тебя.

Я знаю, знаю… Вы думаете, что я подонок. Даже не дав ей шанса. Что ж, переживу. Этот бизнес. А, в бизнесе — как на войне — все средства хороши.

Я ожидал, что она будет взволнована. Я ожидал, что она будет благодарна. Она — не просто сотрудник.

Она сложила губы в тонкую полоску, ее лицо стало еще серьезнее.

— Практика, да?

— Верно. Это не имеет большого значения. Просто собери что-нибудь для него. Чисто гипотетически.

Она складывает руки на груди и наклоняет голову в сторону.

— О, это интересно, Дрю. Учитывая, что твой отец только что сказал мне, что еще не решил, кто получит Андерсена, ты или я. Тот, кто составит более впечатляющую стратегию. То, как он это объяснил, звучало как очень большое дело.

Ой-ой.

Когда мне было двенадцать, Мэтью и я украли Hustlermagazine из мини-маркета. Мой отец застукал меня, прежде чем я успел спрятать его под матрац кровати. Взгляд на моем лице в этот момент очень похож на тот, что был у меня тогда.

Спалился.

— Грязная игра, да? — спрашивает она, сужает глаза и смотрит на меня с подозрением.

Я пожимаю плечами.

— Не получится обогнать меня, дорогая. Андерсон перейдет ко мне. Мой отец просто бросил тебе кости.

— Кость?

— Да. Ты целуешь ему задницу с тех пор как пришла сюда. Я удивлен, как он еще на ногах держится. Он считает, ты сможешь вернуть его обратно во времени, когда он был молод.

Всегда ударяйте первым — помните и это тоже. Команда, которая бьет первой, это всегда команда, которая выиграет. Проверьте сами, если не верите мне.

Да, я пытаюсь поколебать ее уверенность. Да, я пытаюсь выбросить ее из игры.

Подайте на меня в суд.

Я рассказал вам мою историю. Я рассказал вам, как я вырос. Я ни с кем не делился своими игрушками, и теперь не собираюсь делиться своими клиентами.

Спросите у любого четырёхлетнего — это отстойно.

Когда она говорит, ее тон смертельно-острый, как гребаный мачете.

— Если мы собираемся работать вместе, Дрю, то стоит уяснить некоторые вещи. Я не «милая». Меня зовут Кейт, Кэтрин. Используй это. И я никому не целую задницу. Я не должна. Моя работа говорит сама за себя. Мой ум, моя решимость: вот что отметил твой отец. И, очевидно, он думает, что тебе немного этого не хватает, поэтому он рассматривает мою кандидатуру на дело Андерсена.

Ауч. Она идет прямо по лезвию ножа, не правда ли?

— И, я знаю, женщины штабелями укладываются, лишь бы привлечь твое внимание и одну из твоих улыбок, — продолжает она. — Но со мной этого не произойдет. Я не собираюсь быть одной из твоих поклонниц или еще одной зарубкой на спинке твоей кровати. Поэтому можешь оставить свои улыбки, словечки и прочую фигню для кого-нибудь другого.

Она встает и, положив руки на мой стол, наклоняется ко мне.

Эй, ты знаешь, если я чуть наклонюсь, то смогу увидеть вырез ее блузки. Я люблю это место у женщин. Ложбинка между…

Так, стоп!

Я мысленно себя ударил, а она продолжала.

— Ты привык быть номером один. Ты привык к тому, что ты у папы на особом счету. Ну, что ж, в городе появился новый игрок. Смирись с этим. Я чертовски долго трудилась, чтобы получить эту работу, и я планирую сделать себе имя. Тебе не нравится делить центр внимания? Это плохо. Ты можешь освободить место для меня за столом, или я буду наступать на тебя, если будешь стоять на моем пути. В любом случае, ты можешь поклясться своей задницей, я получу что задумала.

Она поворачивается, чтобы уйти, но затем снова смотрит на меня, ее губы изогнулись в сладостной улыбке.

— Да, и я бы пожелала тебе удачи с Андерсеном, но я не буду беспокоиться. Всей удачи Ирландии не хватит, чтобы помочь тебе. Саул Андерсон будет моим, милый…

И с этим, она поворачивается и удаляется из моего кабинета, мимо Мэтью и Джека, которые стоят в моих дверях с открытым ртом.

— Ну… блин, — говорит Мэтью.

— Окей, у кого-нибудь встал прямо сейчас? — спросил Джек. — Серьезно я затвердел прямо сейчас, потому что, — он указал в направлении Кэтрин. — Это было горячо.

Было горячо. Кейт Брукс — красивая женщина. Но когда она становится обозленной, она становится потрясающей.

Стивен входит с чашкой кофе в руке. Видя взгляды на наших лицах, он спрашивает:

— Что? Что я пропустил?

Мэтью слишком радостно говорит ему:

— Дрю теряет свою хватку. Он только что получил устную пощечину. От девушки.

Стивен мрачно кивает и говорит:

— Добро пожаловать в мой мир, друг.

Я игнорирую этих трех балбесов. Мое внимание по-прежнему сосредоточено на проблеме: Кейт бросила мне вызов.

Тестостерон, пульсирующий в моем теле, требует победы. Не просто победы, а нокаута — который сделает мою победу полной и безоговорочной.