Обе названные «палатализации» прошли за короткий промежуток времени, приблизительно с VII до X в. н. э., и рефлексы их совпали прежде всего по этой причине. Реконструкция процессов, лежащих в основе этих «палатализаций», и интерпретация их результатов представляют собой частные случаи двух более общих задач, решением которых мы уже занимались: это выяснение фонетической сущности этих смягчений (палатализация или палатация) и анализ возможных исходов взаимодействия новых мягких со старыми.
Конечным итогом преобразования *k, *g, *x по второй и третьей «палатализациям» было возникновение палатализованных согласных *cʼ, *ʒʼ(zʼ), *sʼ, которые в большинстве славянских говоров отвердели и только частично сохраняются на востоке славянского мира (напр., рус. купʼец, но кнʼасʼ, кнʼазʼа). С учетом этого название «палатализация» применительно к данным изменениям как будто оправдано. Но в действительности речь идет не о палатализации в прямом смысле этого слова, т. е. не об изменениях типа *k, *g, *x > *kʼ, *gʼ, *xʼ или *c, *z, *s > *cʼ, *zʼ, *sʼ. Очевидно, возникновение *cʼ, *ʒʼ (zʼ), *sʼ из *k, *g, *x предполагает палатацию гуттуральных, поскольку переход *k, *g, *x > *cʼ, *ʒʼ(zʼ), *sʼ вообще немыслим без этой стадии.
После монофтонгизации *ā̆i > *ē, *ī в праславянском появились сочетания гуттуральных с гласными переднего ряда. В принципе они могли оставаться неизменными, поскольку противопоставления *k — *čʼ, *g — *žʼ, *x — *šʼ уже не нейтрализовались. Смягчение гуттуральных, однако, произошло, и это свидетельствует о живой еще «нетерпимости» праславянской артикуляционной базы к сочетанию такого рода. Можно думать поэтому, что абсолютный временной разрыв между второй и третьей «палатализациями» не был большим.
Несколько позже второй начинается третья «палатализация», начальный этап которой засвидетельствован в ряде славянских топонимов Греции: Avarnikeia, Dobnikeia, Gardikion Mega, Gardinikia и др. В этих словах с помощью ei, i обозначалась мягкость k (т. е. Avarniḱa, Dobniḱa, Gardiḱon и т. д.). Эти наблюдения, без боязни грубо ошибиться, можно использовать и для реконструкции хода второй «палатализации». Другими словами, следует принять, что первым этапом второй и третьей «палатализаций» был переход *k, *g, *x > *ḱ, *ǵ, *x́, где *ḱ, *ǵ, *x́ — палатальные согласные.
Во всех праславянских диалектах к этому времени уже существовал палатальный ряд, и новые палатальные должны были вступить во взаимодействие с его членами. Рассматривая взаимоотношение результатов первой палатации и йотации *ti̯, *di̯, мы видели, что при этом возможно полное слияние старых и новых палатальных, частичное и, наконец, вытеснение одних другими. То же происходило при взаимодействии рефлексов ti̯, di̯ и k, g перед гласными переднего ряда в латышских говорах, в говорах романских и греческого языков и т. д. Может быть, это равно вероятные пути развития, но не исключено, что выбор того или иного из них обусловлен конкретной фонологической ситуацией в данном языке.
В случае второй и третьей палатаций прежде всего следует указать на неизбежность ассибиляции новых палатальных *ḱ, *ǵ, *х́ > *ć, *ʒ́, *ś. Она должна была произойти потому, что в языке обычно не сосуществуют взрывные и фрикативные палатальные. Кроме того, большинству праславянских диалектов были известны палатальные фонемы, представленные аффрикатами [ć], [ʒ́] или [čʼ], с которыми взрывные палатальные вообще не сосуществуют. В этих условиях артикуляция типа *ḱ, *ǵ шансов на сохранение не имела.
На юго-западе праславянского мира довольно рано обнаружилась тенденция к сокращению количества палатальных фонем. Здесь было очевидным «стремление» к образованию устойчивого палатального ряда, которое рано или поздно должно было проявиться во всех праславянских диалектах. Устойчивый палатальный ряд [ĺ], [ń], [ć], [ʒ́] или [ĺ], [ń], [t́], [d́] «не принял» новых палатальных; разница между старыми *ć, *ʒ́ и новыми рефлексами заднеязычных могла сохраниться только в том случае, если последние не достигли бы стадии типично среднеязычно-средненебных звуков. Скорее всего *ḱ, *ǵ, *x́ перешли здесь в *cˮ, *ʒˮ(zˮ), *sˮ, где *cˮ … *sʼʼ — краепалатальные звуки типа белорусских цˮ, дзˮ, сˮ, зˮ. Эти краепалатальные представляли собой нечто среднее между мягкими сибилянтами и «шепелявыми» среднеязычными звуками, что и обеспечивало разницу между ними и старыми *ć, *ʒ́. Дальнейшая эволюция краепалатальных — их преобразование в палатализованные сибилянты (*cˮ, *ʒˮ(zˮ), *sˮ > *cʼ, *ʒʼ(zʼ), *sʼ), которые не закрепились, поскольку палатализованность не была свойственна этим говорам.
Полной противоположностью южному «отталкиванию» было западнославянское слияние новых и старых палатальных. В этих говорах палатальный ряд имел вид [ĺ], [ń], [ć], [ʒ́], [šʼ], [žʼ], [šʼ]; новые палатальные *ć, *ʒ́, *ś совпали со старыми фонемами [ć], [ʒ́], [šʼ], что не вызвало никаких перестроек в данной подсистеме.
Восточнославянский палатальный ряд [ĺ], [ń], [čʼ], [žʼ], [šʼ] после второй и третьей палатаций пополнился новыми палатальными фонемами и стал походить на западнославянский: [ĺ], [ń], [ć], [ʒ́] [ś], [žʼ], [šʼ], [čʼ]. Набор фонем здесь совершенно необычен; такой палатальный ряд не мог быть устойчивым и существовал, видимо, очень недолго как промежуточное, эфемерное образование. Можно думать также, что [ć], [ʒ́], [ś] были представлены краепалатальными, с очень незначительной шепелявостью звуками, что и предопределило их дальнейшую судьбу.
К интерпретации результатов второй и третьей палатаций следует добавить, что сам факт их осуществления является доказательством того, что в VII—IX вв. н. э. праславянским диалектам не была свойственна позиционная мягкость согласных перед гласными переднего ряда. Предположив обратное, следовало бы ожидать действительной палатализации задненебных *k, *g, *x > *kʼ, *gʼ, *xʼ. Если бы эти палатации происходили при наличии палатализованных *tʼ, *dʼ, *sʼ перед гласными переднего ряда, то неизбежна была бы палатация части этих дентальных и слияние их с рефлексами гуттуральных, чего, однако, нет ни в одном славянском говоре.
Рассмотренные палатации свидетельствуют также о том, что в западнославянских и болгарском языках в то время после губных эпентетическое l еще не исчезло.
В противном случае для данной эпохи пришлось бы реконструировать формы типа *zemʼa и признать существование мягких губных фонем. Это равносильно конструкции тембровой корреляции, так как парными по твердости-мягкости были бы губные и зубные, что противоречило бы самому факту палатаций. Кроме того, тембровая корреляция, в которой палатализованными были бы только губные, в принципе исключена, поскольку губные в силу своих артикуляционных особенностей вообще палатализуются позже других согласных.
Существуют два предположения об эволюции праславянского дифтонга *eu, выступающего в немногочисленных словах. Преобладающее число ученых реконструирует монофтонгизацию *eu > *u со смягчением предшествующего согласного. На этом основании появление *l в словах *ludъ, *lub‑, l-эпентезы в *blьvati, *blusti и т. д., а также изменение *t>схр. ћ, вост.-слав. č, зап.-слав. c в слове *teud относят к периоду второй палатации задненебных (связанной с монофтонгизацией дифтонгов). Согласно второй гипотезе, *eu развивалось так: *eu>*i̯u>*ʼu; при этом ссылаются на гот. biups, давшее праслав. *bludo, ср. схр. бљудо.
Заметим, что при изменении *eu предшествующие согласные получали мягкость, которая вызывала палатацию *l > lʼ, *t > *ć (ћ, č, c) и l-эпентезу после губных. Если бы *Ceu > Cu происходило одновременно со второй палатацией задненебных, то неизбежным было бы совпадение рефлексов *t(eu) и *k(ě) в одном звуке, но этого не произошло. Следовательно, палатация согласных перед рефлексом *eu произошла, очевидно, раньше второй палатации.
С другой стороны, во время йотации *ū̆ после палатальных изменялось в *ī̆, в то время как *u < *eu после палатальных сохранялось. Заключаем потому, что палатация перед *eu произошла после йотации в сочетаниях Ci̯. Таким образом, относительная хронология изменений *Ceu > *Ću определяется так: после окончания йотации групп Ci̯, перед второй палатацией задненебных.