2 июля, день одиннадцатый

Этим утром я проснулась с улыбкой. Всю ночь мне снился Фолинор, и во сне я его совсем не стеснялась. Я без всякого страха и смущения гладила его по щеке, прижималась щекой к плечу и даже, совсем осмелев, провела пальцем по его груди, догоняя текущую каплю. Я осмелела настолько, что уже примеривалась слизнуть эту самую каплю, как мне хотелось уже давно, когда я впервые увидела обнажённого по пояс старейшину, который не успел вытереть волосы после купания, но… замычала недовольная корова, завозилась в колыбельке просыпающаяся Лани, и сон куда-то исчез. А ощущение счастья осталось.

Быстро разделавшись с привычными утренними делами — подоив корову и козу, подмыв, переодев и посадив в манеж Лани, закинув замачиваться бельё, а кашу и яйца поставив вариться, — я расплела растрепавшуюся за ночь косу и раздирала гребнем спутавшиеся волосы, когда из спальни вышел Фолинор. В одних штанах и с полотенцем на голом плече. Мой взгляд тут же приклеился к его груди, захотелось к ней прикоснуться так, что аж кончики пальцев начали зудеть. Но это во сне я была смелая, а сейчас всё, на что меня хватило — это радостно улыбнуться мужчине, который подошёл ко мне и, взяв в руку прядь моих волос, пропустил их сквозь пальцы.

— Доброе утро, Аэтель, — улыбнулся он в ответ на мою улыбку. — У тебя очень красивые волосы, жаль, что ты не носишь их распущенными.

— Это неудобно, они мешают работать, везде лезут, — пояснила я, наслаждаясь этим чувством — его рука в моих волосах. — И Лани их вечно в рот тянет.

— Да, видимо, ты права, — кивнул Фолинор и, в последний раз проведя по моим волосам, с сожалением убрал руку. — Но, я надеюсь, когда-нибудь ты расплетёшь их для меня?

Я закивала, соглашаясь. Это же совсем не трудно, почему бы и не сделать ему приятное. Мужчина посмотрел на меня с доброй усмешкой, и я заподозрила, что у его просьбы был какой-то скрытый смысл, который я не уловила. Ладно, потом спрошу, а сейчас из спален стали появляться дети, которых пора было кормить.

Завтракали мы в две смены, сначала те, кто ночевал в нашей пещере, потом подтянулись старейшины и Нивена. Все вместе мы бы просто не поместились за столом. Конечно, взрослые могли бы взять детей на колени, но зачем? Было бы тесно и неудобно. Поэтому как-то само собой сложилось — едим по очереди, мне не сложно было два раза на стол накрыть, особенно учитывая, что посуду мужчины сами убирали и мыли.

Фолинор прикасался ко мне при любом удобном случае. К пальцам, забирая у меня тарелку с кашей, к плечу, прося передать масло. Или просто убирая мне за ухо выбившуюся из косы непокорную прядь. Я видела, что драконы заметили это, переглядывались, улыбались, но вслух ничего не говорили. И ни одного удивлённого взгляда я не перехватила, было чувство, что все словно бы ждали чего-то подобного. Неужели они раньше меня самой заметили это наше взаимное влечение? Очень даже может быть.

Наверное, посмотри хоть кто-нибудь с осуждением или даже просто с удивлением, мне стало бы неловко. Но все словно бы даже радовались такому повороту, так что, я расслабилась и с удовольствием принимала эти лёгкие, мимолётные, но такие желанные прикосновения. Сама я на что-то подобное пока не решалась, стеснялась. Особенно при всех. Но, думаю, пройдёт не так уж много времени, и мой сегодняшний сон станет явью.

Потом все мужчины, кроме Бекилора, а так же Нивена и Керанир, улетели заканчивать облёт острова. Оставшийся не осмотренным кусок земли был не очень далеко от нашей горы, и на обед всё должны были прилететь домой. Я быстро разделалась с ежедневной стиркой — точнее, Бекилор мне снова создал в ванной водоворот, осталось только отжать и развесить, — а готовить обед было ещё рано. Поэтому, прихватив малышку, мы с Луччи отправились более внимательно исследовать кладовую, а так же шкафы, где лежали продукты, которым не нужен был холод.

Оказалось, что кроме обычной еды, наши добытчики привезли еще и много сладостей, причём большинство из них — заморские, — я прежде никогда не пробовала. Кроме знакомых мне пряников, баранок, леденцов и ирисок, были еще странные коричневые конфеты, которые Луччи назвала шоколадными. Ещё засахаренные дольки фруктов — цукаты, — орехи в меду, две странные массы, серая и белая, халва и нуга, обе удивительно вкусные, хотя шоколад всё равно вкуснее. И ещё много всяких орехов и сухих фруктов. Теперь понятно, почему Нивену так насмешили мои петушки на палочке, которые, кстати, я еще не успела доесть, хотя и делилась ими с детьми.

Напробовавшись сладостей, с трудом веря, что можно есть их просто так, когда захочется, а не по праздникам, я занялась обедом. Луччи развлекала Лани, мальчики играли в странную игру с бирюльками, которые они переставляли по доске и называли всё это «шахматы», хотя, на мой взгляд, они не играли, а просто сидели и подолгу смотрели на бирюльки, потом кто-то из них передвигал одну, и снова — сидят и смотрят. Глядя на двух малышей, которые не бегали, не орали, не дрались, ничего не ломали и не лезли ко мне, я подумала, что и моим братьям не помешало бы научиться играть в такую игру. Впрочем, это теперь уже не моя печаль.

Мы с Бекилором в четыре руки чистили картошку. Теперь, когда все едоки столовались дома, её нужно было чистить гораздо больше. Но поскольку мне всегда кто-нибудь помогал, это было совсем не сложно. Я бы и одна справилась, но Бекилор просто взял нож и сел рядом. Даже Луччи рвалась помочь, но ей я не разрешила — не в её крошечных ручках ножик держать, пусть даже совсем маленький. Она и так очень помогала мне, играя с Лани. Луччи знала удивительно много детских потешек и игр вроде «ладушек», и всегда знала, чем занять и отвлечь малышку. Уж на что я опытная нянька, но у неё того опыта явно было гораздо больше. Я никогда не расспрашивала её и остальных детей об их семьях, помнила ещё, как рыдала Нивена, вспоминая всех, кого потеряла. Но, наверное, у Луччи было много внучат-правнучат, которых она с удовольствием нянчила. Надеюсь, хоть кто-то из них к ней вернётся.

Уже заканчивая чистить ведро картошки — и в суп, и на второе, а еще Луччи пообещала научить из неё оладьи печь, — я вдруг вспомнила о привезённых вчера работниках.

— Интересно, а людям картошки дали?

— Конечно, — кивнул Бекилор. — И все овощи, которые у нас есть, и многое из того, что привезли — в основном солёности и копчёности, свежее мясо в их погребе долго храниться не сможет. Но чуть позже, когда закончим с основными задачами, отвезём им немного кур и гусей, этого добра у нас теперь много. И будет у них к столу и свежее мясо, и яйца. Так что картошку тоже им отнесли.

— Я просто подумала — а сообразят ли они, как её готовить? Овощ-то невиданный, если бы мне Нивена не подсказала — я бы не сообразила.

— Так слетай к ним после обеда и объясни, что и как. Уверен, кто-нибудь тебя отнесёт и заберёт, а за ребятишками я присмотрю.

— Это было бы замечательно. Они после обеда как раз спят, так что много хлопот не доставят. Хотя — какие с ними хлопоты? — я взглянула на девочек, катающих друг другу тряпичный мячик, на мальчиков, продолжающих задумчиво рассматривать доску с бирюльками, и улыбнулась. — Вот на вылупляются ещё малыши, тогда будет весело. А сейчас, с одной Лани и кучей помощников? Да я с раннего детства столько не отдыхала, сколько здесь у вас.

— Ох, девочка, досталось тебе от жизни.

— Нет, это ещё ничего, бывает и хуже. Всё же, я в своей семье жила, сыта и одета, крыша над головой была. А вот через нашу деревню иногда нищие проходили — вот кого жизнь обидела. И слепые среди них были, и калеки одноногие, а были и погорельцы — разом всего лишились, на улице с детьми малыми остались. А я что? Подумаешь, дел много, да мелюзга вся на мне. Руки-ноги целы, здорова, не бита особо-то, так, прилетит когда подзатыльник, и то больше обидно, чем больно. Нормально я жила, если подумать, получше многих.

— Что ж, если так посмотреть, то всё правильно. Всегда найдётся тот, кому хуже тебя приходится, это, порой, помогает держаться в самые тяжёлые минуты, — Бекилор замолчал, думая о чём-то своём. Может, думая о том, что произошло на острове?

Драконы редко показывали свою скорбь, и хотя этот старик вряд ли знал большинство тех, кто погиб, но он ведь прекрасно помнил, как здесь было раньше. Когда в каждой пещере по вечерам светились окна, когда ото всюду слышались разговоры, смех, может, песни. Когда в небе, порой, не было видно солнца, которое закрывали крылья многочисленных драконов. А что осталось сейчас? Горстка выживших, да яйца в пещере — надежда на возрождение некогда многолюдного вида. Или много драконьего, так правильнее?

Сама я видела лишь то, к чему меня принесли. На моих глазах драконов становилось лишь больше. Лани, старейшины, Фингон, яйца. Я не знала, как было раньше, не видела. Но представила себе, как возвращаюсь в нашу деревню — а там пусто. Совсем пусто. Не светятся окна, не дымят трубы, не лают собаки. Тишина. И лишь где-то на другом конце деревни горит огонёк в единственном окошке, в доме, где обитает последняя выжившая семья. Горло сдавило, по спине прошёл холодок. Страшно. Жутко. А для драконов всё это реальность. Они держатся, стараются не показать своё горе, но… как же им всем больно сейчас.

Но жизнь продолжается. Они смотрят в будущее, стараясь не оглядываться на прошлое, это порой слишком больно. Нужно и мне так — забыть всё плохое, что было в прошлом. У меня теперь новая жизнь, не нужно вспоминать старую.

Обедали снова по очереди, только на этот раз вперемешку — дети и взрослые. Кто раньше вернулся — ел вместе с самыми младшими, а Нивена и Керанир — с остальными. Я попросила разрешения слетать на часок к людям, рассказать, как готовить картошку. Фолинор открыл было рот, чтобы что-то сказать, наверное, что отнесёт меня, но, к моему удивлению, его опередил Диэглейр.

— Я отнесу её, а ты захватишь на обратном пути.

— Особо не торопитесь, — это уже зевающая Луччи. Остальные малыши уже спали, но она стойко держалась, дожидаясь, когда Керанир поест. — Мы присмотрим за Лани, не волнуйся. Думаю, тебе не повредит немного пообщаться с ровесницами, а то вокруг только малыши и мужчины.

— Спасибо, — улыбнулась я.

А ведь и правда, мне очень не хватало возможности просто с кем-то поболтать о своём, о девичьем. Дома, как бы ни была я загружена, но всегда находила минутку поболтать с Элвиной. У колодца, выгоняя коров, на берегу реки, куда я бегала бельё полоскать. А порой она сама забегала ко мне с каким-нибудь рукодельем, ей-то всё равно, где носки вязать, а я пока по дому что-то делаю, мы с ней вовсю насплетничаемся. А здесь у меня подруг не было. Раньше не было. Конечно, с Саннивой просто так у колодца не столкнёшься, но всё равно, это лучше, чем вообще без подруги.

Я вышла на выступ, чтобы проводить Фолинора и, прежде чем превратиться в дракона, он погладил меня по щеке — я вновь чуть не замурлыкала, — а потом шепнул.

— Я заберу тебя через несколько часов, — после чего легонько коснулся губами моего виска и, отстранившись, спрыгнул с выступа. Я взвизгнула в испуге, но тут же вверх взмыл золотой дракон, выписал над нашей скалой несколько петель и улетел догонять остальных, взлетевших раньше.

— Надо же, — ухмыльнулся оставшийся рядом со мной Диэглейр. — Вот уж не думал, что увижу, как Фолинор вензеля в небе выписывает.

— Почему? — удивилась я.

— Слишком уж он серьёзный, — хитро усмехнулся мужчина, но мне показалось, что он что-то недоговаривает. Ладно, потом спрошу Фолинора.

К моему удивлению, перед тем, как обратиться, Диэглейр протянул мне корзину, в которой лежала еще одна, поменьше. На мой удивлённый взгляд, он пожал плечами:

— Нехорошо в гости — и без гостинца.

— Я взяла немного конфет.

— Чем больше гостинцев, тем лучше, верно?

— Пожалуй, — кивнула я, вешая корзину на локоть и усаживаясь на ладонь зелёного дракона. Интересно, что же это за гостинцы, корзины-то пустые.

Всё оказалось просто. Сначала мы опустились возле одного из огородов, разбитого у скалы с пещерами, которая была ближе всего к пасеке, и быстро набрали всякой свежей зелени — лука, укропа, петрушки и щавеля, а так же огурцов и редиски. Всё это я каждый день находила в кладовой, как-то даже не задумываясь, откуда они там брались, просто крошила зелень и овощи в супы, и всё. А теперь поняла, что, видимо, кто-то ежедневно приносит домой урожай с ближайшего огорода. А людям взять всё это негде, пешком до этого огорода им пару часов идти, а он к ним ближе всего. Думаю, следующей весной им можно будет посадить всякую зелень возле своего дома, чтобы была под рукой.

Вторая остановка — на берегу океана. Пара минут — и в большой корзине бьют хвостами несколько горбуш и одна довольно крупная макрель. Рыба была жива, но, к моему удивлению, даже не пыталась выпрыгнуть из корзины. Как оказалось, Диэглер был обладателем трёх магий, так что рыбалка для него не представляла вообще никаких сложностей, как и сделать так, чтобы рыба не трепыхалась.

— Рыба всё ближе к берегу, это хорошо, — довольно кивнул дракон и, подхватив корзину с рыбой когтём другой лапы — для меня она была бы тяжеловата, — взлетел и направился в сторону людского дома.

Когда на поляне перед домом опустился огромный дракон, то три коровы, пасущиеся неподалёку, с испуганным мычанием, ломанулись прочь. Выбежавшие из дома девушки побежали за ними, я, спрыгнув с ладони дракона и подобрав первую попавшуюся хворостину — следом. Немного побегав за одной из них — белой с бурыми пятнами, — я сумела вернуть беглянку обратно и загнала её в коровник, где уже стояла еще одна, уже пойманная Аннис. Потом, втроём, мы быстро отловили третью, самую прыткую.

— Нужно было их стреножить, — сдувая с лица прядь волос и тяжело дыша, сказала Саннива. — Да кто ж знал.

— Летают тут всякие, скотину пугаю, — проворчала Аннис, доставая откуда-то из угла верёвки и раздавая нам. — Привязывайте, пусть успокоятся, а вечером ещё попасём.

— Наша скотина привыкла к нам и не пугается, — объяснял в это время Диэглейр, уже принявший человеческий вид, Базилде. — Извините, я не думал, что так получится. Нужно было немного подальше опуститься.

— Ничего страшного, — держа в руках корзину с зеленью и овощами, Базилда благодарно улыбалась мужчине. — Коровы успокоятся. Им всё равно нужно будет привыкать к вам всем. И мне тоже.

— Мама чуть под кровать не полезла, когда он прилетел, — хихикнув, шепнула мне Саннива. — Вышла только когда он в человека превратился.

— Зато кто-то мышей боится и визжит на всю улицу, стоит увидеть крошечную мышку, — фыркнула Аннис. — А уж драконы-то побольше, да пострашнее.

— Здесь нет мышей, — успокоила я девочку. — Вообще ни одной на всём острове. Можешь не бояться.

В это время Диэглейр, неся корзину с рыбой, подошёл к двери дома и остановился, задумчиво её разглядывая. Я тоже уставилась на это чудо. Это насколько же нужно быть криворуким, чтобы соорудить такое? «Дверь» представляла собой десяток стволов молоденьких — в моё запястье толщиной, — деревьев, с которых лишь ветви пообрубали, но даже кору не ободрали, и эти брёвнышки были сколочены вместе ещё парой таких же. То, что я увидела, напоминало скорее небольшой плот, а не дверь, причём этот «плот» был просто прислонён к дверному проёму.

— Да, руки у бати к столярному делу совсем не приспособлены, — видя, как я разглядываю так называемую дверь, вздохнула Саннива.

— Он по пчёлам больше, — словно бы извиняясь, пояснила Базилда.

— Ага, если что приколотить, так мама дядьку Леофрика звала, — добавила Аннис.

— Боюсь, от коров такая дверь особо не защитит, — одной рукой отставив в сторону «плот», чтобы можно было войти в дом, сказал Диэглейр. — А больше закрываться здесь не от кого. Ладно, что-нибудь придумаю. Инструменты у вас где?

— Муж в коровник отнёс.

— Хорошо. Аэтель, ты пока расскажи, что хотела, а я скоро вернусь.

И, к моему недоумению, мужчина отправился через мост в лес, перед этим измерив четвертью дверной проём. Пожав плечами — думаю, онзнает, что делает, — я решила заняться тем, чем и собиралась, когда летела сюда — объяснить женщинам, что это за странный овощ такой — картошка, — и что с ним можно сделать.

К тому времени, как рыба запекалась в печи, а на сковороде жарилась картошка, вернулся Диэглейр, неся доски. Наверное, он нарезал их водой так же, как прежде драконы дрова «пилили». Принеся из коровника ящик с инструментами, он сначала вставил в дверной проём косяк, а уж потом к нему приделал дверь с помощью кожаных петель, которые смастерил из собственного ремня.

— Железных петель у нас здесь просто нет, — пояснил он. — Точнее — есть, но совсем маленькие, на сундучках всяких или ящичках, для дверей они не подойдут. Нужно будет из города привезти, а пока — и такие подойдут.

И, действительно, дверь держалась крепко, была хорошо подогнана и легко, но плотно закрывалась. Золотые руки у Диэглейра, это мы все оценили.

— Завтра сделаю двери и для свинарника, — пообещал он. — Нужно будет ремни на петли взять, так бы и сегодня сделал, да вроде как не к спеху.

Базилда долго благодарила мужчину и приглашала остаться, поесть, когда рыба и картошка будут готовы, но он отказался, сказав, что сыт, и его уже заждались, так что должен улетать. Когда он вышел из дома, Саннива побежала следом и о чём-то попросила — сквозь распахнутую дверь нам было видно, но не слышно. Диэглейр улыбнулся и кивнул, потом обратился и протянул лапу, на которую девочка тут же уселась. Базилда ахнула, то ли от вида дракона, то ли от того, что её дочь от него так близко, но я успокаивающе похлопала её по руке, и она вроде как успокоилась, только пристально смотрела, как огромный дракон взлетел, унося Санниву.

Впрочем, далеко он не улетел. Сделав пару больших кругов над поляной, Диэглейр опустил девочку на землю и улетел, на этот раз окончательно, а Саннива, широко улыбаясь и подпрыгивая, побежала к дому.

— Покаталась, — покачала головой Аннис. — Словно на лошадке.

— Драконы лучше. Лошадки не летают, — возразила Саннива, заходя в дом. — Мам, ну, что ты так пугаешься-то? Понятно же уже, что не съест нас здесь никто. Ты же сама видишь — они хорошие.

— Да, вижу, — вздохнула Базилда. — Господин Диэглейр — очень хороший… человек. Но мне всё равно жутко.

Спустя несколько часов, когда всё было давно сготовлено, попробовано и очень понравилось, когда я пересказала, как готовить те блюда, что я от Нивены и Луччи узнала, когда поросята были накормлены, а коровы подоены, мы с Саннивой и Аннис сидели на берегу, кидали в воду камушки и болтали. Базилда чем-то занималась в доме, а Кутберта я так и не увидела, чему была даже рада. По словам Аннис, он обычно целыми днями пропадал на пасеке, приходя домой только поесть и поспать, и здесь, похоже, решил не изменять своим привычкам. Что можно делать на пасеке целый день, девочки мне так и не смогли объяснить, и я для себя решила, что он просто там сидит, чтобы по дому ничего не делать. Правда, вслух говорить этого не стала.

Мы вот уже почти час болтали о том, о сём. Девушки — о своей прежней жизни, я — о своей, той, что осталась за океаном. Про драконов я старалась говорить поменьше, не хотела наговорить лишнего. Ни про воскрешение старейшин, ни про старых малышей даже не заикнулась, придерживалась прежней истории — жили, заболели, почти все умерли, некоторые выжили, так вышло, что только мужчины и маленькие дети. Вот почему я здесь — взяли в няньки, поскольку сами не справлялись. Может, когда-нибудь люди и узнают правду, вот только не от меня. Или от меня, если мне разрешат ту правду им рассказать. Но не сейчас.

Так что, мы болтали о том, как жили раньше, вспоминали дома, родню, подруг, ухажёров. Рассказывали какие-то смешные истории, о грустном старались если и упоминать, то вскользь. Оказалось, Аннис вовсе не такая противная, какой показалась мне вначале. Просто жизнь не очень хорошо с ней обошлась. И для меня, и для Саннивы в переселении на остров не было ничего плохого, наоборот — я избавилась от надоевшего изнуряющего каждодневного труда, Саннива же словно попала в волшебную сказку. А Аннис мало того, что жених предал, так еще и понимала она, что их могло ждать, купи их управляющий того дома. Я это теперь тоже знала, и даже сочувствовала ей, представляя, какой ужас она испытала, стоя там, на том помосте.

Поэтому Аннис и не ждала чего-то хорошего от тех, кто купил её семью. Вдруг бы новые хозяева оказались еще хуже? И она просто ощетинилась, как ёжик, который не знает, из-за какого куста на него выскочит лиса. Теперь она начала потихоньку оттаивать, но всё равно держалась настороже, в отличие от сестры, вот уж, действительно, открытая душа, которая не видит вокруг плохого. Наверное, и не увидит теперь, лично я у драконов видела только хорошее. Иногда мне и самой казалось, что я попала в сказку. В очень добрую сказку.

Наконец вдали показался золотой дракон, и я, попрощавшись с новыми подругами и пообещав навещать их, когда получится, пошла ему навстречу. Привычно устроившись на огромной ладони, я помахала девушкам — Базилда из дома так и не вышла, — и с радостной улыбкой посмотрела на старейшину.

— Нашли кого-нибудь?

— Да, — улыбнулся дракон в ответ, и я уже почти не вздрогнула от вида огромных зубов. — Магилор отыскал два яйца на пляже. На расстеленном полотенце, а рядом — корзина для пикника. Над тем местом скала нависает, поэтому прежде и не заметили, хотя не раз мимо пролетали. На две спасённые жизни будет больше.

— Отлично! Вы уже всё осмотрели, или еще что-то осталось?

— Немного осталось, Аэглеф и Элрохин до вечера осмотрят, остальные домой полетели, а я — за тобой.

— Ой, а у меня ужин ещё не готов, я же не думала, что вы так рано вернётесь! — заволновалась я.

— Не волнуйся, мы подождём, — засмеялся дракон. — Того, что ты готовишь, стоит подождать. Что сегодня на ужин, кстати?

— Луччи обещала научить меня сегодня печь картофельные оладьи. Хотела ещё что-нибудь мясное сделать, но всё долго, а я загулялась.

— Ничего страшного, я уверен, что-нибудь придумаем. Да и не так сейчас и поздно, можно и подождать ужин.

— Ага, можно.

Прилетим, тогда и подумаю, чем кого кормить. А сейчас можно насладиться полётом почти в объятиях Фолинора. Да, я знаю, что он меня в кулаке держит, а совсем не в объятиях, но всё равно, помечтать-то можно?

Я поудобнее уселась, привалившись спиной к огромным пальцам и поглаживая коготь, не дающий мне упасть. К человеку я прикоснуться стеснялась, а вот дракона с удовольствием гладила, может, потому, что он даже и не чувствовал этого? И вот сидела я, любовалась проплывающими внизу полями и лесами, гладила коготь и почему-то, может, из-за поглаживаний этих, вспомнился мне наш вчерашний разговор. И вопрос, который я хотела задать.

— Фолинор, я вот что ещё спросить хотела. — Мне показалось, или дракон на самом деле посмотрел на меня насторожённо? — Вот вы…

— Ты! — перебил он, напомнив о нашей договорённости.

— Ой, забыла! В общем, ты сказал, что мужчина должен быть умел в постели, чтобы женщина получила удовольствие. А что именно он должен уметь, чего остальные не умеют?