— Ребёнка? — воскликнуло разом несколько голосов. Такого поворота никто не ждал.

Все дружно взглянули на Вэйланда, я тоже. Он был совершенно ошарашен этим заявлением.

— У тебя есть ребёнок, сын? — удивлённо спросил король.

— Судя по Кристаллу Правды — есть, отец, хотя я впервые об этом слышу. И хотел бы узнать, почему о нём знает Бастиан, но не я?

— Мне бы тоже этого хотелось. Бастиан, говори.

— Э, нет, — племянник короля, почувствовав себя вновь на коне, хитро прищурился. — Предлагаю сделку, дядя. Моя жизнь в обмен на информацию. Или я ничего не скажу.

— Отец! — это уже Вэйланд королю. Как бы просит уступить. А король как бы раздумывает. При этом оба прекрасно знают, что Бастиана и так никто казнить не собирается. Но нужно играть до последнего.

— Ладно, — кивнул, наконец, король. — Думаю, мой внук того стоит. Говори, Бастиан.

— Пообещай, дядя. Поклянись. Я жить хочу, поэтому ничего не скажу, пока не буду уверен.

— Савьер, — король взглянул на начальника стражи и тот, словно мысли читая, забрал у Бастиана Кристалл и передал королю. Тот зажал его в кулаке и поднял руку, чтобы всем было видно. — Клянусь, что если ты расскажешь всю правду о ребёнке Вэйланда, останешься жив. Казни не будет.

Кристалл Правды остался прозрачным. Бастиан удовлетворённо кивнул, потом взглянул на Вэйланда.

— Помнишь Труди?

— Конечно. Но она вышла замуж и вернулась в родную деревню с мужем.

— Кто такая Труди? — поинтересовался король.

— Она человек, работала горничной в нашем посольстве. Мы с ней… сблизились. Потом я уехал, а когда вернулся, её уже не было. Мне сказали, что она вышла замуж. Почему она не сказала мне о ребёнке?

— Я не читаю чужие мысли. Видимо, не посчитала нужным. Или сама не знала, а потом ты улетел.

— Но тебе, выходит, сказала.

— Нет. Я узнал случайно. Как я понимаю, её муж готов был смириться с таким довеском и воспитывать ребёнка, как своего, но когда его жена умерла, чужой ублюдок стал ему не нужен.

— Труди умерла?

— Да, при родах. И перед смертью сказала ему, кто отец ребёнка. Воспитывать дракона он был не готов, за своего не выдашь. Поэтому он приехал в посольство и попросил встречи с принцем. Он не уточнял, с каким именно. Тебя там в то время не было, а я был.

— И он решил, что это твой ребёнок?

— Верно. Я и не отрицал. Забрал ребёнка, и мы расстались, довольные друг другом. Он избавился от обузы, а я…

— А ты получил страховку.

— Никогда не знаешь, что в жизни случится.

— Где сейчас этот ребёнок? — в диалог внуков вмешался Реарден. Остальные сидели молча, боясь пропустить хоть слово.

— В деревне «Белый ключ». Это в нескольких часах езды от столицы. Там есть женщина, все зовут её просто Кормилица. Она за плату берёт на воспитание младенцев, которые не нужны родителям. Я оставил ребёнка на её крыльце, приложив кошелёк с золотыми монетами.

— Оставил на крыльце? Как… как… — Вэйланд не находил слов. — Как щенка какого-то?

— Мне что, нужно было покрасоваться перед всей деревней? Я не дурак, чтобы оставлять такой след. Но, по слухам, эта женщина неплохо присматривает за детьми, пока не подрастут. Если их не забирают родители, то пристраивает в подмастерья.

— А сколько лет ребёнку? И как его зовут? — тут уже я не выдержала.

— Я не спрашивал имя, — дёрнул плечом Бастиан. — Какая разница? А лет…

— Три года, — что-то прикинув, уверенно ответил Вэйланд. — В мае исполнилось.

— Итак, дядя? Я рассказал всё, что знал. Прикажи снять с меня этот дурацкий ошейник, он мне уже надоел.

— Снять? — удивился король. — Разве я обещал его с тебя снять?

— Ты… ты же поклялся!

— В том, что ты останешься жив. И не более того. Или ты решил, что останешься безнаказанным? Извини, Бастиан, но нет. Твоё преступление слишком велико. К тому же то, как ты поступил с моим внуком, моей симпатии к тебе не добавляет.

— И что же меня ждёт? — насторожился Бастиан.

— А это уже зависит от тебя самого. Ты сможешь сократить или увеличить своё наказание.

— Как? И какое именно наказание?

— Сто пятьдесят лет в ошейнике…

— Сколько?! Нет! Это невозможно! — казалось, Бастиан сейчас забьётся в истерике. — Я столько не выдержу. Лучше сразу убей!

— Всё же, предпочитаешь казнь? — уточнил король.

— Нет, — Бастиан постарался взять себя в руки. — Ты сказал, что я смогу сократить срок наказания. Как?

— Ты не дослушал. Кроме ошейника ты приговариваешься к месяцу обязательных исправительных работ. А конкретно — к чистке свинарника.

— ЧТО?!

Советники тоже заволновались, стали удивлённо перешёптываться. Гровер удивлённо посмотрел на старшего брата. И лишь мы, четверо, сидели в рядок с невозмутимыми лицами, наблюдая за спектаклем. Бастиан бросил на нас подозрительный взгляд, потом снова повернулся к королю.

— Я принц! Принцы не чистят свинарники! Нам это по статусу не положено.

— Вам и убийства организовывать не положено. Может, всё же дослушаешь?

— Но у меня же не будет магии, как я буду его чистить?

— Лопатой, Бастиан, лопатой. Руками. Но ты парень крепкий, справишься. Час физической работы в день тебя не убьёт.

— А запах? А грязная одежда? Я не смогу её зачаровать, и никто не сможет!

— Помоешься, переоденешься. Привыкнешь.

— За что ты так со мной, дядя?

— За что? ЗА ЧТО?! — Король резко встал с трона и, хотя оба дракона были примерно одного роста, буквально навис над съёжившимся от такого напора племянником. — Ты что, вообще не понимаешь, что натворил? Что могло бы произойти? Когда я снимал со своего сына ошейник, он едва дышал! Ты не представляешь, что это такое — когда твой ребёнок умирает у тебя на руках! И не приведи небо, чтобы когда-нибудь узнал! Осознаёшь ли ты, Бастиан, насколько сильно я в тот момент хотел удавить тебя собственными руками, без суда и следствия? И меня никто бы не осудил, никто. А ты тут стоишь и нюни распускаешь — ах, я испачкаюсь, ах, мне пахнуть будет! Ты уже испачкан по самую макушку, и сомневаюсь, что хоть когда-нибудь отмоешься. Свиное дерьмо — это то, чего ты достоин, что ты сам себе выбрал, возомнив себя избранным и взявшись играть чужими жизнями! Поэтому стой молча и слушай свой приговор, пока я не превратил твоё наказание в пожизненное!

На какое-то время в зале воцарилась тишина, все замерли и, похоже, не дышали. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, король вернулся на трон.

— Прошу меня простить за мой срыв, — это в нашу сторону. Потом уже Бастиану. — Слушай внимательно и не перебивай. Месяц чистки свинарника. Это не обсуждается. За каждый пропущенный день — плюс год в ошейнике. Откажешься совсем — увеличишь своё наказание на тридцать лет. Всё понял?

Бастиан молча кивнул, глядя в пол.

— Если после окончания обязательного месяца продолжишь работать — будет сокращаться срок ношения ошейника. Один день добровольных работ — минус пять дней в ошейнике. Таким образом, срок можно сократить со ста пятидесяти до тридцати лет. Это зависит лишь от тебя. Всё понятно? — Снова кивок. — Есть вопросы?

— Только один. Ты ведь придумал всё это заранее? На самом деле ты и не собирался меня казнить?

— Нет. Но не ради тебя, а ради твоего отца и бабушки, которые тебя любят, а я не хочу причинять им боль.

— Я потратил свою страховку впустую… — голос Бастиана звучал убито. — И что мне теперь делать?

— Что хочешь, — пожал плечами король. — Можешь вернуться в свою комнату или отправиться гулять. Можешь лечь спать или читать книгу. Твоя жизнь не изменится, тебя никто не станет сажать в подземелье на хлеб и воду.

— Не изменится? Ни крыльев, ни магии.

— А у Вэйланда не было бы жизни. Ты хотя бы жив, и со временем вернёшь себе и крылья, и магию. А у моего сына такого шанса не было бы. Уходи, Бастиан, я не хочу тебя больше видеть. Аудиенция окончена.

А потом мы молча смотрели, как осуждённый принц уходит из зала. На пороге он обернулся и взглянул на меня. И столько ненависти было в его глазах, что я содрогнулась. И тут же две ладони опустились мне на плечи.

— Я не позволю ему тебя обидеть, — Вэйланд.

— С нами ты в безопасности, мальчик мой, — Реарден.

А у меня вдруг сдавило горло от того, что два этих, таких разных и таких похожих дракона, совсем недавно вошедших в мою жизнь, так обо мне заботятся. Как ещё никто, кроме Руби, не заботился. У меня вдруг появилось чувство, что я нашла семью.

Члены совета дружно встали, поклонились королю и вышли, на этот раз — через парадную дверь. За ними — пятеро стражников, тех, что пришли позже. Лихнис укладывал Кристалл Правды в шкатулку и тщательно её запирал, причём, как я поняла, ещё и магическим замком. Король встал и подошёл к нам.

— Нелегко это, оказывается — выносить приговор своему родственнику. Всё не так. С посторонними проще, там можно быть отстранённым и беспристрастным. Но когда обвиняемый — родной племянник, а пострадавший — собственный сын… Может, кто-то и в состоянии остаться беспристрастным, а у меня не получилось.

— Мы всё понимаем, сынок, — Реарден встал и обнял короля. — Ты хорошо держался. Не знаю, как бы я выдержал на твоём месте подобное.

— Мне жаль, Эверилл, — Гровер встал рядом. — Не понимаю, где я просмотрел сына? И как эти эльфы умудрились так ему голову задурить?

— Они лишь дали повод, — покачал головой Реарден. — Но зависть к Вэйланду жила в нём всегда. Просто теперь Бастиан нашёл для своих действий оправдание. Уверенность эльфов в превосходстве их крови над человеческой, в их избранности, упала на благодатную почву. А ведь у них обоих — и у Бастиана, и у Вэйланда, — есть эта кровь, да и то — три капли всего, просто Бастиану был нужен последний толчок. Надеюсь, мы узнаем, кто именно этот подстрекатель?

— Непременно, ваше величество, — Савьер тоже подошёл к нам. — Сегодня же и займусь. Могу я взять Кристалл Правды?

— Лихнис, ты ведь согласишься поработать с Савьером?

— Конечно, ваше величество. Буду рад снова быть полезным.

— А я отправляюсь за своим ребёнком, — решительно сказал Вэйланд. — Немедленно.

— Правильно. Я с тобой, — кивнул Реарден.

— Возьмите с собой Глена, — предложил Савьер уже от двери, к которой подходил вместе с Лихнисом.

— Жаль, что я не смогу отправиться с вами, — вздохнул король. — Летите, и привезите моего внука домой.

Я переводила взгляд с одного говорившего на другого, пытаясь осознать, что Вэйланд и Реарден улетают. Оба? А я? С кем я-то останусь? Только с ними я чувствовала себя легко и свободно, остальных едва знала. Я не хочу оставаться здесь одна!

— Можно, я с вами? — не выдержала и попросилась. — Я могу быть полезным.

Если не возьмут, отправлюсь к королеве. Орлом за полдня долечу, а она, я уверена, с радостью приютит «внученьку».

— В человеческом королевстве метаморфы вне закона, — напомнил старый король. — Не боишься? Вдруг тебя кто-то опознает?

— Я почти два месяца шёл по нему, никто, кроме Вэйланда, ни о чём не догадался. И вообще — у меня высшая категория, если и догадаются, пусть сначала поймают!

— Дед, вместе с нами Элай в безопасности. Конечно, если ты хочешь, летим с нами. Я к тебе уже так привык, что без тебя скучать буду.

Я тоже. И привыкла, и скучала бы. Хорошо, что меня согласились взять с собой.

* * *

Забрав из комнаты за тронным залом свою одежду, а заодно и вернув привычную внешность, перебирала вещи в комнате Реардена. Не брать же с собой обе сумки, складывала в одну то, что решила взять с собой, отправив туда же орочий костюм, а вот походное имущество, вроде котелка, солонки и прочего, пока решила оставить здесь. Вряд ли пригодятся. Захватила так же и деньги — мало ли. Не помешают.

Когда мы уже летели в сторону Хрустальных гор, я, сидя на лапе у Вэйланда, решила задать ему вопрос, который давно меня мучил.

— Как ты меня узнал? Когда я в тронный зал зашёл, как ты понял, что я не стражник? Что меня выдало?

— Во-первых — походка. Говорят, стражника можно узнать в толпе даже без формы. У них особая выправка, а ты шёл как обычный человек. И второе — стражник вряд ли стал бы осматривать зал так, словно был здесь впервые. Вывод — это не стражник, а кто-то другой, кто выглядит как он. И какие у меня были варианты?

— Действительно… А я и не подумал. Значит, походка и поведение? Буду теперь знать.

Какое-то время мы летели молча, потом Вэйланд задумчиво произнёс:

— Знаете, чего я не могу понять? Если мой ребёнок был для Бастиана страховкой, не слишком ли легкомысленно он к нему отнёсся? Оставил на крыльце, больше не навещал. А вдруг бы с ребёнком что-то случилось по недосмотру — и нет у него страховки. Моё покушение распланировал, продумал, всё учёл — кроме тебя, Элай, конечно, — а с ребёнком поступил так легкомысленно. Не понимаю.

— Да что тут понимать? — серый дракон пожал огромными плечами. — Про страховку он только что придумал. Скорее всего, всё было гораздо проще — Бастиан просто не хотел, чтобы ты узнал о ребёнке. Поэтому просто-напросто спрятал его. В остальном его судьба малыша не волновала. А сейчас вспомнил и попытался выторговать свою жизнь. Но я сомневаюсь, чтобы он предполагал, что когда-нибудь окажется в подобном положении.

— То есть… он просто решил сделать мне гадость? И всё.

— Я вижу только такое объяснение. Ты прав, слишком всё у него вышло спонтанно, непродуманно. Бестолково. Будь Бастиан заинтересован в твоём ребёнке и какой-то выгоде от него — поступил бы как-нибудь иначе. Продуманней.

— Пожалуй, это многое объясняет. Жаль, что всё это время малыш жил у чужой женщины. Но теперь вернётся домой.

— А вы признаёте своих… — я не знала, как сказать. У нас детей, рождённых вне брака, пренебрежительно называли ублюдками, но мне почему-то казалось, что Вэйланда обидит это слово по отношению к его ребёнку. — Таких детей.

— Незаконнорожденных? — уточнил Реарден. Это слово уже не казалось таким оскорбительным, и я кивнула. — Признаём. У нас они очень редко рождаются, но случается. И если по каким-то причинам такой ребёнок не может жить с матерью, отец забирает его в свою семью. У вас не так?

— В семью берут, только если категория высокая. Остальных редко признают. Все про тех детей знают, но их как бы нет. Все делают вид, что это просто деревенские ребятишки бегают. У моего отца их больше десятка, некоторых я видела. Но у всех четвёртая или пятая категория, так что, он никого из них не забрал. Не выгодно.

— У нас не так, — покачал головой Вэйланд.

— У вас многое не так. Лучше. Но пока я не узнал вас, думал, что так и должно быть. Забирать, отсылать, покупать детей или просто не признавать. Мы живём так испокон веков, другого не знаем. И лишь здесь я понял, насколько же это неправильно. Ненормально.

После этого разговор как-то сам собой сошёл на нет. Каждому было о чём подумать.

Мы летели до вечера, один раз остановившись возле придорожного трактира, чтобы перекусить, и ещё пару раз опускались, чтобы сбегать в кустики. Трактирщик совершенно не удивился тому, что на соседнем поле опустились драконы, видимо, не впервой они делают здесь привал. А вот мне он удивился. Хотя это выразилось лишь в том, что трактирщик высоко поднял брови, а потом выставил на стол, уже накрытый на троих, четвертую тарелку. Наверное, прежде, сколько драконов спускалось, столько и едоков заходило. Больше он никак своё удивление не выказал, накормил нас обедом из простых, но сытных блюд, с благодарностью принял золотую монету и даже помахал нам вслед.

Ужинали уже в посольстве, куда прилетели поздно вечером, почти ночью. Человеческую столицу я тоже впервые увидела в виде огней в темноте, только она располагалась не на холме, а расползлась по долине. Было бы любопытно осмотреться, но точно не сейчас, я ужасно устала, целый день в пути жутко вымотал. А каково драконам, которые весь этот день крыльями махали, отдохнув лишь во время обеда? В общем, после ужина мы расползлись по спальням, и, не знаю, как остальные, а я выключилась, едва голова коснулась подушки.

Завтракали вместе с послом и его женой. Моё присутствие за одним столом с членами королевской семьи может, и удивило посла, но удивление это озвучено не было. Представил меня Вэйланд просто:

— Это Элай, он спас мне жизнь.

Этого оказалось достаточно, чтобы посол тут же проникся ко мне добрыми чувствами и уже не косился с недоумением.

Реарден кратко ввёл его в курс дела. Труди посол и его жена помнили, а вот появление её мужа с ребёнком вспомнить не смогли, как ни старались. Возможно, тот и не заходил внутрь, Бастиан сам вышел и, забрав ребёнка, сразу же отправился к кормилице.

До деревни решили добираться в человеческом облике, чтобы зря народ не пугать. Это столичные жители к драконам привычные, да трактирщику тому они не в диковинку, а возле деревни «Белый ключ» может даже не оказаться подходящего места для приземления. Поэтому нам выделили просторную карету без герба, кучера, который знал, куда ехать, лошадей для Глена и ещё одного охранника и корзину со сладкими булочками с фруктовой начинкой. Их уже к карете вынесла повариха — пышная драконица средних лет, очень переживающая, как бы мы в пути не оголодали. При этом она окидывала жалостливым взглядом мою фигурку, которая, действительно, выглядела не особо впечатляюще на фоне высоких и мощных драконов.

В общем, булочки мы забрали, Вэйланд доверительно шепнул мне, но с расчётом, что она тоже услышит, что матушка Опалин — просто волшебница, и такой вкусной выпечки я не пробовал никогда в жизни.

Спустя три часа и две булочки — я не была голодна, но запах из корзины шёл умопомрачительный, — мы въезжали в деревню «Белый ключ». Первый же прохожий указал нам на дом Кормилицы — просторный, с высокой мансардой, обнесённый крепким забором. Дом выделялся среди более ветхих соседних и производил приятное впечатление достатка и стабильности. Калитка оказалась не запертой, закрытой лишь на вертушку, чтобы не распахивалась. Реарден и Вэйланд вошли во двор, я просочилась следом, прикрыв за собой калитку.

В чистом, просторном дворе играло около десятка малышей. Кто-то ковырялся в куче песка, кто-то возился с игрушками или котятами, те, что постарше, бегали, играя в догонялки. Дети выглядели ухоженными, одежда на них была крепкой, а если кто и перемазался, то явно во время игры.

— И что господа хорошие желают? — послышался грудной женский голос.

Обернувшись, мы увидели крупную женщину лет сорока, в опрятной одежде и белом чепце, сидящую на ступеньке крыльца. На руках у неё спал младенец, ребёнок чуть постарше стоял рядом, цепляясь за её колено.

— Вы Кормилица? — уточнил Реарден, в то время как Вэйланд жадно всматривался в детей.

— Она самая. А что господа хотят? Оставить ребёночка, али забрать? А может, подмастерье нужен. Так нету в этом году, уже забрали всех. Вот в том трое будут, если родители не заберут. Я до шести подращиваю, а тогда уж забирайте. Только я без рекомендаций, абы кому, детей не отдаю, так и знайте, господа хорошие.

— Мы забрать, — покачал головой Реарден. — Но своего.

— А и я тоже думаю — зачем таким господам подмастерье? Забрать, стало быть? Ну, и который ваш? Как зовут.

— Мы не знаем, — слегка растерялся старший дракон.

— О как! И кого же вы забирать собираетесь? А может, просто решили ребёночком разжиться? Так не отдам! У меня правило — до шести рощу! Может, за ним приедут, а вы уже забрали? Как тогда?

— Успокойтесь, мы не собираемся забирать чужого ребёнка, нам нужен наш.

— А чей это — «ваш»? — насторожилась Кормилица. — Вас вон трое, и что, общий, что ли? Или как?

— Мой. Я отец, — отвернувшись от детей, Вэйланд прямо взглянул на женщину. — Я сам узнал о ребёнке лишь вчера. Его мать умерла, а мой родственник, ничего мне не сказав, отвёз его сюда. И лишь вчера признался. Имя не назвал.

— Похоже, сильно вас родственничек тот «любит», — хмыкнула Кормилица, проявив неплохую проницательность. — Когда хоть привёз-то? Это хоть знаете?

Мужчины переглянулись. Никто не догадался спросить об этом у Бастиана.

— Ребёнок родился в конце весны, три года назад, — слегка неуверенно, ответил Вэйланд. — Наверное, тогда же и привезли.

— Нда, — покачала головой женщина, потом, вздохнув, негромко окликнула: — Литан, Урбан, подойдите. — И уже Вэйланду: — Выбирайте, папаша. Литана в мае привезли, Урбана в начале июня. Который ваш?

Мужчины застыли, неуверенно разглядывая двух мальчишек, один был светло-русый, конопатый, прижимал к груди котёнка, второй — совсем беленький, как одуванчик, сосал большой палец. Оба ребёнка — крепенькие, румяные, довольно симпатичные, но ни единой чёрточки, указывающей на родство с теми драконами, которых знала, я не увидела. Может, ребёнок в маму пошёл?

— Труди тёмненькая была, — пробормотал Вэйланд.

— Может, обоих заберём, посмотрим, в котором магия проснётся? — предложил Реарден.

— Обоих не отдам! — возразила Кормилица. — Что я родителям второго скажу, если забрать захотят?

— А сами вы не знаете, кого кто привёз? — Реарден цеплялся за соломинку.

— Дак я половину из них на крыльце нахожу. При них только записка с именем да деньги — таковы правила, о них все знают. А остальных — кого слуга привезёт, кого дамочка в маске. Кто ж хочет позор свой напоказ выставлять? И забирают чаще слуги. Если забирают вообще. Редко когда мать. А вот из папаш ни одного ещё не было. — Она сочувственно взглянула на растерянного Вэйланда.

— Может, родимое пятно у вас какое есть? Семейное?

В этот момент, уловив боковым зрением какое-то движение, я обернулась и увидела, как из-за бочки с водой, стоящей под водосточной трубой в дальнем конце двора, вытянула маленькая девочка. Сквозь падающие на лицо, спутанные волосы на нас настороженно смотрели большие черные глаза. Встретившись с ней взглядом, я увидела испуг, даже ужас, а в следующее мгновение девочка вновь уползла за бочку, но мне и этого мимолётного взгляда было достаточно.

— Вэйланд, — тронула за локоть, привлекая внимание. — Они оба не твои. Твоя она.

И ткнула пальцем в сторону бочки.

— Она? — Кормилица задумчиво окинула взглядом детей, словно прикидывая, кого не хватает. — Ах, эта. Нет, эта не ваша.

— Почему? — я же точно знала, что наша.

— Вы ж ищете ребёнка, которого три года как привезли, а эту в позатом году, под зиму, подкинули.

— Она не выглядит полуторагодовалой.

— Ну, так она ж и не новорожденной была. Ей сейчас… пожалуй, как раз три. Но вы же сказали, три года назад? — Кормилица была в растерянности, остальные тоже.

— Но Бастиан говорил о мальчике, — нахмурился Вэйланд.

— Он говорил «ребёнок», — напомнил Реарден. — Хотя и не поправил Эверилла, когда тот сказал о внуке. Возраст совпадает. Элай, ты уверен?

— Абсолютно. Взгляните сами.

Вэйланд направился было к бочке, но был остановлен Кормилицей.

— Стойте! Вы её только перепугаете. Она боится мужчин.

— Почему? — дракон застыл на месте.

— Да кто ж её знает? Сколько у меня живёт — столько и боится. Не пугал вроде никто, может, раньше что случилось? Лесия, покажи господам псину.

— Кого? — мне показалось, я ослышалась, но судя по ошарашенным взглядам мужчин, они услышали то же самое.

Девочка лет пяти подошла к бочке и вытянула оттуда за руку черноволосую малышку. Та упиралась, но старшая была сильнее, и в итоге она всё же оказалась у всех на виду.

Девочка заметно отличалась от остальных детей. Нет, заморённой, забитой или недокормленной она не выглядела, скорее неухоженной. Спутанные волосы, рассыпанные по плечам — у остальных девочек были косички, — застиранное, кое-где порванное платьице. Но главное, в отличие от остальных, спокойных и жизнерадостных детей, эта казалась маленьким перепуганным зверьком, с ужасом глядящим на нас.

Реарден выругался. Сочно, грязно, от души.

— Убью Бастиана! — это уже Вэйланд, и я была с ним полностью согласна.

В том, что малышка — его дочь, сомнений не было. Сходство девочки с отцом было поразительным, но не это послужило для меня главным доказательством их родства и вызвало такую бурную реакцию у обоих драконов. А очень знакомый ошейник, болтающийся на тонкой детской шейке.