На поляне все замерли, даже разбойники замолчали, словно почувствовав повисшее в воздухе напряжение. А я не знала, что делать. Кинуться к малышке, увести, утешить — но я же дракон сейчас, напугаю только. Обратиться перед всеми? Когда на мне из одежды обрывки ночной рубашки на шее, те, что не оторвал Вэйланд, чтобы рану зажать.

— Вэйланд, дай мне свою рубаху, — успела шепнуть, кажется, найдя единственный выход, и в этот момент Россина посмотрела прямо на меня.

Её глазёнки стали ещё больше, рот приоткрылся — было видно, что девочка удивлена, а скорее поражена увиденным. Но ожидаемого плача не последовала, она лишь смотрела на меня, замерев, а я — на неё.

Мне показалось, что прошло много времени, но скорее всего — пара мгновений. Словно очнувшись, Россина быстро скрылась в карете, и я выдохнула — истерики от вида толпы мужчин не последовало. Хотя, она, наверное, сейчас в карете плачет. Нужно срочно обращаться и бежать утешать её.

Я взглянула на Вэйланда, который уже стащил с себя рубашку, но вдруг снова замер, глядя на карету. Да что там такое?

Первое, что, оглянувшись, я заметила — одного из кучеров, быстро надевающего женскую шляпку, наверное, достал откуда-то из-под козел. А второе — вновь появившуюся в дверях кареты Россину с тряпичным драконом в руках.

Снова взглянув на меня, она опустила глаза на игрушку, снова на меня, покусала губу, обвела взглядом поляну, на которой все замерли, поёжилась, а потом решительно спрыгнула со ступеньки и направилась ко мне, опасливо поглядывая на разбойников, но с пути не сбиваясь.

Я медленно, чтобы не спугнуть её резким движением, села и наблюдала за приближающейся девочкой, плохо понимая, что происходит. Она же боится мужчин — но смело идёт мимо них прямо ко мне.

Остановившись буквально в шаге от меня, малышка вновь посмотрела на игрушку, снова оглядела меня с головы до лап, и в глазах её загорелся самый настоящий восторг. Выронив дракона, она со счастливой улыбкой кинулась мне на шею.

Растерявшись, я инстинктивно обняла девочку, стараясь случайно не придавить, лапки-то у дракона покрепче человечьих будут. Потом всё же сумела выдавить:

— Россина! — И когда малышка подняла голову, чем-то удивлённая, может, тем, что дракон знает её имя, объяснила: — Россина, это я, Элла.

Вновь широко распахнутые, ошеломлённые глаза ребёнка.

— Помнишь, я рассказывала тебе сказки о драконах? — Малышка медленно кивнула. — А ты помнишь, что драконы могут выглядеть людьми, а могут настоящими драконами? — Снова кивок. — Так вот, я как раз такой дракон. Хочешь посмотреть, как я превращаюсь?

А что мне ещё оставалось делать? Так она точно поверит, что я — это я. А там уж можно будет разобраться, почему она пошла ко мне, не зная, кто я, чему так обрадовалась и почему не испугалась мужчин на поляне. Она их видела, поняла, кто это, насторожилась, но… не было прежней реакции, как тогда, у Кормилицы. Почему? Непонятно. Ладно, потом разберёмся. А пока нужно обратиться, тем более что Россина снова кивнула — да, она хочет увидеть, что я и правда Элла.

Забрав у Вэйланда рубашку и позволив себе лишь мимолётный взгляд на его грудь и живот — и почему меня так и тянет их потрогать? — я повесила её себе на плечо и кивнула в сторону кустов, под защитой которых мы сегодня вечером купались. Всего лишь несколько часов назад, а кажется, так давно, столько всего успело произойти.

— Пойдём туда, чтобы никто не увидел, как я превращаюсь, кроме тебя. Тебе можно!

И не важно, что все уже видели как минимум два моих превращения, а то и три за сегодняшний вечер — пусть Россина считает себя особенной, ей это не помешает.

Подобрав игрушку и доверчиво взявшись за моё крыло, малышка прошла вместе со мной за кусты и там, раскрыв рот, наблюдала, как я превращаюсь обратно в знакомую и привычную Эллу. Когда, надев рубашку Вэйланда, раскрыла ей объятия, она, взвизгнув от восторга, кинулась мне на шею, и на этот раз я уже не опасалась раздавить её, обняв.

Россина бурно радовалась тому, что увидела. Выбравшись из моих объятий, она запрыгала вокруг меня, показала на свою игрушку, на меня, и снова запрыгала-закружилась. Я никогда ещё не видела её в таком восторге.

Кажется, я начала понимать, в чём тут дело. Несколько дней я рассказывала ей сказки о драконе. Добром, смелом и храбром драконе, который защищал маленькую девочку и выручал её в разных ситуациях. Для малышки дракон стал чем-то прекрасным и волшебным. Более того, раз рядом дракон, можно ничего не бояться — он же защитит!

И когда она увидела дракона, то посчитала себя настолько защищённой, что даже страх перед мужчинами отошёл на задний план. Наверное, если бы я в детстве вдруг увидела дракона, то тоже позабыла бы обо всём.

Но это, конечно, только мои предположения, к сожалению, расспросить Россину не получится. Но уже то, что она не расплакалась, увидев мужчин — невероятно хороший признак. Может, рядом с драконом-защитником она уже не будет их бояться? Ну, вдруг?

Что я знаю о трёхлетках? Может, она за эти несколько дней уже забыла свой страх, мало ли? Нужно просто воспользоваться этим, вот и всё.

Пока все эти мысли проносились в моей голове, малышка перестала скакать вокруг меня, обняла за ноги, прижалась покрепче и зевнула. Ну, ещё бы — ночь же глубокая.

— Пойдём спать? — предложила девочке. — Или сначала в кустики?

Девочка ткнула пальцем в кусты. Всё ясно. Она, наверное, проснулась, захотев на горшок, а меня рядом не было, вот и отправилась на поиски. Шум и взрывы её не разбудили, а вот естественная нужда сработала лучше любого будильника.

Пока Россина делала свои дела, я сняла с шеи остатки ночной рубашки — её горловина была довольно широкой и не разорвалась на толстой шее орка и даже волка, — и, намочив в реке, оттёрла перемазанный кровью бок. Потом оглядела себя, в одной мужской рубахе, доходившей почти до колен, и решила не просить кого- нибудь принести мне что-то поприличнее. До кареты добежать сойдёт.

Взяв на руки Россину — она, конечно, и так бегала по земле босиком, вообще-то, к такому ей не привыкать, но мало ли, вдруг какой-нибудь острый сучок или колючка поджидают её как раз на последних шагах к карете, — я попросила:

— Вэйланд, пусть все отвернутся.

— Так, быстро все повернулись и посмотрели вон на то дерево. А кто оглянется, лишится глаз! — И, спустя несколько мгновений: — Можешь идти, Элла, никто не смотрит.

Действительно, выйдя на поляну, я увидела лишь спины — все усиленно любовались одним из деревьев на другой стороне поляны. А я, в свою очередь, залюбовалась спиной Вэйланда, сама себе удивляясь. Скажи мне кто-то прежде, что когда-нибудь я буду смотреть на спину мужчины с восхищением и нежеланием отвести глаза, я бы рассмеялась этому человеку в лицо.

А теперь едва шею не свернула, стараясь подольше не выпускать эту самую спину из поля зрения. Непонятно. Ладно бы лицом любоваться — оно у Вэйланда просто загляденье, — но спина? Жаль, что мы уже подошли к карете, и нужно будет укладывать малышку, а значит, не получится ещё немного из окна посмотреть.

Когда я уже поставила Россину на пол кареты и хотела забраться в неё сама, девочка остановила меня жестом и стала что-то показывать за моей спиной. Поскольку там, на поляне, были и лошади, и костёр, и все люди с драконами — кроме нашего кучера, стоящего сбоку от кареты в женской шляпке, и единственного, смотрящего не на то же дерево, что и все, а куда-то вдаль, чтобы тоже нас не видеть, — я не могла сообразить, на кого именно она указывает пальцем.

Тяжело вздохнув, словно поражаясь моей непонятливости, малышка скрылась в карете, но тут же появилась, держа в руке чепчик Вэллы и снова тыча пальцем в сторону поляны.

— Вэлла? — уточнила я.

Россина закивала, потом показала на свои ноги. Кажется, я начинаю её понимать.

— Ты хочешь спросить, почему Вэлла не в юбке, а в брюках?

Ещё один кивок. Значит, я всё правильно поняла. И ведь нужно что-то отвечать. Прямо сейчас, на ходу. Ладно, мне не впервой, жизнь беглянки, притворяющейся то орком, то парнем, неплохо развила во мне способность выкручиваться и отвечать на неловкие вопросы.

— Вэлла — тоже дракон. А драконы носят и юбки, и брюки. Как им самим захочется.

За моей спиной раздалось фырканье, уж не знаю, чьё. Да, объяснение глупое. А что они хотели? Чтобы я прямо в лоб сказала ребёнку, что «Вэлла» — мужчина? Ей три года всего, она поверит. К тому же, я и не солгала — он ведь и правда носил и юбку, и брюки. Неважно, по какой причине, но носил же.

Глазёнки Россины вновь распахнулись в восторге. Схватив тряпичного дракончика, которого сунула на свою «кровать», когда доставала чепчик, она потыкала пальцем в него, потом в Вэйланда — ну, я думаю, что в него, не оборачивалась, — потом в меня, потом снова в игрушку.

— Да, всё верно. И я дракон, и Вэлла дракон. Я тебе больше скажу — мы едем в страну драконов, где их много-много. И все они будут тебя защищать.

Широкая радостная улыбка, горящие огнём глазёнки — похоже, малышка решила, что попала в сказку. Волшебную сказку, в которой живут добрые драконы, которые смогут спасти её от всех врагов. Мои истории не пропали даром.

Россина снова показала на Вэйланда, на меня, помахала свободной рукой в воздухе, словно обрисовывая что-то большое. Снова на меня, на игрушку, на Вэйланда, снова показала что-то, уже двумя руками, отложив дракончика. Рано я радовалась, что научилась её понимать — на этот раз я никак не могла догадаться, чего она хочет.

— Кажется, она просит, чтобы Вэйланд… то есть Вэлла показала ей своего дракона, — раздался у меня за спиной голос Реардена.

Оглянувшись, увидела, что он и Вэйланд с интересом наблюдают за нами, а люди продолжают сидеть, отвернувшись, под надзором Глена. Услышав старого короля, Россина закивала, довольная, что её поняли, и вопросительно посмотрела на Вэйланда.

— Боюсь, здесь это не получится, — подходя ближе, покачал головой мужчина. — Я очень большой дракон, а здесь слишком мало места для меня. Если я превращусь, лошади могут испугаться и убежать, они ведь не такие храбрые, как ты. А кто тогда повезёт наши кареты? Вот найдём завтра большое поле — и я для тебя превращусь, обещаю. Договорились?

Россина серьёзно кивнула.

— Давай, ты сейчас ляжешь спать, и тогда завтра наступит гораздо раньше. И ты быстрее сможешь увидеть моего дракона.

Детский пальчик вновь указал на Вэйланда, потом ткнул внутрь кареты.

— Ты хочешь, чтобы я побыл с вами, пока ты не уснёшь? — Кивок. — Хорошо. Ложись и закрывай глазки, а я посижу рядом.

Когда Россина уже лежала в своей «кроватке», а мы с Вэйландом привычно уселись напротив — я залезла на сиденье с ногами и спрятала их под одеяло, всё же, леди не пристало показывать мужчине обнажённые лодыжки, ну, кроме случаев, когда этого не избежать, как сегодня, — меня вдруг осенило.

— Россина, а ты ведь видела дракона Вэллы. Помнишь, мы с тобой смотрели на дракона из окна? На такого большого, чёрного. Это была она.

Так, нужно что-то придумывать, чтобы перестать называть Вэйланда «она», но только не сегодня. Завтра объясню малышке, что если дракон в юбке, то это «она», если в брюках — «он». И имя тоже меняется вместе с одеждой. Раз уж я и так сделала драконов «двуполыми», такое объяснение вполне подойдёт. А раз уж Вэйланд перестанет носить юбку, то всегда будет «он», а Вэлла уйдёт в прошлое и забудется.

Кажется, сегодня у Россины был переизбыток впечатлений. Теперь она вновь зачарованно смотрела на Вэйланда, кивала, мол, да, помню, потом задумалась. Показала на меня, потом на игрушку, потом раздвинула ладошки, показывая что-то небольшое. Потом указала на Вэйланда, снова на игрушку и замахала руками над головой. Дракон понял её пантомиму первым.

— Да, Элла пока ещё маленький дракончик. Она и сама ещё молоденькая. А я — взрослый, а потому очень большой.

— Но большой дракон — это ещё лучше. Он может защитить от кого угодно, может летать очень быстро, а может даже покатать тебя, если захочешь.

Россина задумалась, потом нерешительно пожала плечами. И хочется, и страшновато.

— Ты сама решишь, кататься тебе или нет, — успокоил её Вэйланд.

— Мне, например, это очень нравится, — доверительно шепнула я, встала на своём сиденье на колени, дотянулась до соседнего, опёрлась об него рукой, а другой укрыла малышку одеялом поуютнее. — Я ведь ещё совсем маленький дракон, и крылышки у меня слабые. Сама летать много не могу, но Вэлла меня иногда катает, и мне нравится.

Я думала, что Россина долго не уснёт, столько нового на неё свалилось, но нет, спустя пару мгновений она уже спала.

* * *

Я думала, что Россина долго не уснёт, столько нового на неё свалилось, но нет, спустя пару мгновений она уже спала.

А я застыла, упираясь руками в бортик её «кроватки» и не зная, как вернуться на своё сидение. Вперёд-то наклониться мне удалось легко, но назад не получалось. Я — словно мостик меж двух берегов, и если отпущу руки — просто рухну на пол.

Кажется, Вэйланд понял мою проблему, потому что я почувствовала, как его руки обхватывают мою талию и легко подняв, усаживают меня обратно, уже привычно пристроив мою голову на своём плече. Только плечо было совсем не таким, как прежде, и до меня это только что дошло.

Я прижималась щекой к обнажённой груди Вэйланда!

Да я о таком даже и мечтать не могла! Точнее — нет, я мечтала, но как о чём-то несбыточном. Как в детстве — увидеть живого дракона. Да, но я его увидела, значит, не такое уж и несбыточное оно было. Так и сейчас. Конечно, это произошло случайно, и Вэйланду даже в голову не приходит, что это не совсем правильно, точнее — совсем неправильно, я же для него парень, чего меня стесняться? И уж точно я не стану ему указывать на подобное нарушение этикета.

Я буду просто сидеть, прижавшись щекой к гладкой коже, вдыхать неповторимый запах дракона и из-под полуприкрытых век рассматривать крошечный мужской сосок — никогда не понимала, зачем они им, мужчины же не кормят ребёнка грудью, — и едва заметные волоски на груди. Раньше я их не видела, пока практически носом не уткнулась, оказывается, не такая уж его грудь и гладкая.

Потрогать бы…

Но нет. Так ведь и спугнуть можно. Вэйланд словно бы забылся, задумался о чём-то далёком. Смотрит куда-то в никуда, машинально мои волосы перебирает — приятно. А очнётся — сразу уйдёт, потому что в карете у нас ему ночью вроде как делать нечего. Поэтому сижу, делаю вид, что дремлю, наслаждаюсь видом из-под ресниц и стараюсь держать свои руки при себе.

Так прошло какое-то время, я чуть на самом деле не задремала, когда на поляне громко всхрапнула лошадь. Вэйланд вздрогнул, его рука замерла, потом медленно покинула мои волосы — обидно. Осторожно придерживая меня, он попытался выбраться с сиденья, «не разбудив», но я тут же открыла глаза и выпрямилась, вопросительно на него глядя.

— Извини, если разбудил, — криво улыбнулся дракон, — но нужно пойти, деда подменить, староват он уже для бессонной ночи. Придётся всю эту компашку до утра сторожить, вот мы с Гленом этим и займёмся.

— Я могу помочь! Только… штаны мои где-то там, на поляне остались. И дубинка.

— Мы справимся. Пусть дед и кучера спят, а мы завтра, в дороге отоспимся. Только сначала всю эту братию сдадим кому-нибудь, до этого придётся следить за ними. Это сейчас у них ноги связаны, а утром развязать придётся, чтобы сами шли.

— Надо их связать всех вместе. Толпой убежать труднее.

— Было бы чем! Мы даже часть упряжи в ход пустили, не считая ремней и даже шейных платков. Всё же, связать такое количество людей не так-то просто.

— Жаль, что вы не можете стать драконами и просто всех их отнести куда-нибудь, — вздохнула я.

Вэйланд замер. Задумчиво покусал губу, гладя в окно на связанных разбойников, словно что-то обдумывая. Потом ухмыльнулся.

— А ведь это вполне осуществимо. Нужно посоветоваться с остальными, но… Идея неплохая. Спасибо, что подсказала.

Он выпрыгнул из кареты и направился к Глену и Реардену. Они начали что-то обсуждать, подозвали кучеров, потом один из них принёс карту, которую мужчины стали рассматривать. Глен зачем-то вымерял поляну шагами и удовлетворённо кивнул.

Наконец, пришли к какому-то решению. Кучера принесли вожжи, а Глен и Вэйланд стали поднимать разбойников на ноги. Поставив четверых в плотную кучку, стали обматывать их вожжами, потом ещё четверых, ещё и ещё. Когда были готовы четыре кучки, остальных просто перетащили с края поляны в центр, к стоящим.

Я наблюдала за всем этим с любопытством, пытаясь догадаться, что же они затеяли? Может, планируют как-то разместить упакованных разбойников на крышах карет? А связали, чтобы они не свалились? Но как управлять лошадьми без вожжей?

Не успела я придумать ещё какое-нибудь объяснение всей этой деятельности, как Вэйланд отошёл к реке и обратился. Я уже и забыла, какие драконы огромные — он едва поместился на поляне, задняя часть и хвост нависали над рекой, а разбойники оказались под драконьим брюхом. Теперь понятно, зачем их в центр поляны перетащили — как раз там, где они были прежде, теперь стояли лапы Вэйланда.

Лошади, кстати, не дрогнули. Видимо, посольских животных специально приучали к виду драконов, и они их совсем не боялись. А байку про разбежавшихся лошадей Вэйланд для Россины придумал.

Миг — и дракон, расправив крылья, завис над поляной, второй — и, подхватив две «вязанки» из разбойников в передние лапы, взмыл в небо. Следом за чёрным улетел и серый дракон, унеся ещё восемь разбойников. Перепуганные мужчины выли, кричали, молили о пощаде, но Глен цыкнул на них — и они моментально затихли. По крайней мере, те, что остались на поляне, насчёт унесённых — не знаю, может, до сих пор орут.

Оглянулась на Россину. Она крепко спала и улыбалась во сне, прижав к груди тряпичного дракончика. Пришла мысль, что учитывая, сколько детей жило одновременно у Кормилицы, включая младенцев, ей пришлось научиться спать при любом шуме. Ну и хорошо, нам это только на руку.

Посидела ещё какое-то время, глядя в окно на Глена с огненным шариком в руках — забыла спросить про него у Вэйланда, — и кучеров с мечами, все они охраняли оставшихся разбойников. Поняла, что сна — ни в одном глазу. Переоделась в платье, вышла, подобрала штаны орка, юркнула в карету, переоделась, добавив к штанам ещё и рубаху, благо лежала она не в багажном сундуке, а в корзине под сиденьем, и снова вышла на поляну.

Подобрала дубинку и присела возле Глена.

— Вы бы поспали, госпожа Элла, — чуть нахмурился страж. — И так полночи всего осталось.

— Да какая я госпожа, я сейчас Элай, — хмыкнула. Надо же, насколько я всем примелькалась девушкой, что даже в другом обличье меня уже мужчиной не воспринимают. Видимо, девушка из меня получилась очень убедительная. Знали бы они… — Я и завтра, в дороге, поспать смогу, а вы, ребята, шли бы, подремали, — это я уже кучерам. Глен ведь тоже сможет поспать в карете, а им снова весь день лошадьми править. — Мы и вдвоём справимся.

— Действительно, — признал мою правоту Глен. — Идите спать.

Кучера, чьих имён я так до сих пор и не узнала, кивнули и скрылись в палатке.

— А от вас чтобы ни звука, — нахмурилась я в сторону разбойников. — У нас ребёнок спит, разбудите — покажу, как драконы огнём дышать умеют.

Впечатлились, задрожали. Эх, жаль главаря с первой партией унесли, я б его попугала ещё немного. Боль от той раны не скоро забудется. Ладно, утешусь тем, что Вэйланд так ему врезал, что тот очухался лишь незадолго до того, как разбойников связывать начали.

Кстати…

— Глен, а куда наши полетели?

— В ближайший крупный город. Он в стороне от нашего пути, довольно далеко, если ехать, а долететь можно всего за полчаса. Тамошнему шерифу и сдадут всю эту компанию. К тому же, если кому-то и захочется нас догнать, чтобы на вас полюбоваться — отстанут почти на сутки. Хорошую вы его высочеству идею подали.

Я подала? Вообще-то, я, наоборот, посетовала, что такое невозможно.

— Мы обдумали всё, — продолжил Глен, — и прикинули, что успеем задолго до утра. И её высочество Россина не увидит драконов и не испугается.

— Возможно, она бы и увидев не испугалась. Но нельзя в этом быть совсем уверенным, так что, вы всё правильно рассчитали. Она хочет снова увидеть чёрного дракона, но лучше сначала всё же издалека.

Мы ещё немного посидели молча. Я наблюдала за пламенем костра, потом, поняв, что глаза начинают закрываться, перевела взгляд на разбойников. Они были разными. Молодые и в годах, могучие или совсем тощие, заросшие, как медведи, и лысые, с жидкой бородёнкой.

Одежда на них отличалась большим разнообразием, общим было лишь её состояние — грязные, заношенные лохмотья. Но если на одних была одежда простого кроя из домотканой материи, то у других она когда-то была из шёлка и парчи, с вышитыми узорами — мне было страшно подумать о судьбе тех, кто когда-то её носил. Видя простую одежду, я ещё могла себя убедить, что её приобрели в какой-нибудь деревенской лавке, но с дорогой одеждой всё было однозначно. И ужасно.

Интересно, что заставляет людей идти на такое? Грабить, убивать, жить, прячась по лесам, без самых минимальных удобств? Наверное, я никогда этого не узнаю. И… и даже думать об этом не хочу, а то в голову такое лезет, что потом заснуть не удастся.

Поэтому я вновь повернулась к Глену.

— А что это были за шарики, которыми вы кидались в разбойников? Почему от них ничего не загоралось? Они же огненные.

— Не совсем. Это, скажем так, оружие ближнего боя. Сгустки энергии. Мы используем их там, где нежелательны большие разрушения. Те шары, что показывал вам Вэйланд, хороши на поле боя, когда перед тобой армия врагов, и можно не щадить никого и не особо заботиться об окружающей природе. А вот эти шары, — он вырастил на ладони новый шарик, показал мне, а потом сжал пальцы, и шар исчез, — немного похожи на действие молнии. Хотя, конечно, молния тоже может поджечь, поэтому отличия есть. Эти шарики не убивают, они лишь на время лишают сознания того, в кого попали.

— Как удар дубинкой по голове?

— Да, вроде того. Но когда тот, в кого они попали, очнётся, последствий для него не будет. А вот от удара по голове можно умереть, ну, или будет голова болеть. Мы не собирались их убивать, лишь остановить и задержать, ведь реальной опасности для нас не было. Казнь разбойников — дело властей человеческого королевства, не наша.

— Понятно, — кивнула, потому что была согласна. Я ведь тоже могла легко убить своей дубинкой — но опасности и правда не было. И даже если я кому-то руку сломала — сами виноваты, не нужно было ручонки свои, с оружием, ко мне тянуть! Но убивать — это было бы слишком. Не в этом случае.

Но если тем, кто мне дорог, будет грозить настоящая опасность — убью, не задумываясь. Не впервой!

К тому моменту, как в небе появились две огромных крылатых тени, я уже еле держала глаза открытыми, пару раз даже бегала к реке умыться. Но поняв, что драконы возвращаются, моментально взбодрилась.

— Всё в порядке, сдали этих красавцев шерифу без проблем, — ответил на наши расспросы Реарден. — Немного задержались потому, что шерифа не оказалось на месте — ночь всё же. Пока дежурный за ним бегал, пока распределяли разбойников по камерам, пока собирали остальных помощников шерифа — времени ушло больше, чем на сам полёт. Со второй партией будет проще — нас уже будут ждать.

— Да там, похоже, этой ночью мало кто спать будет. Мы стали сенсацией, к ним не так и часто драконы прилетают, — усмехнулся Вэйланд, связывая новую партию разбойников принесёнными вожжами, на этот раз — по трое. Я помогала ему, удерживая их вместе, так как сейчас была сильнее любого из мужчин.

— Да, где-то раз в тысячу лет залетают, — засмеялся старый король. — Этот город стоит в стороне от нашего обычного пути, они и пролетающими нас не видели.

— В общем, кто проснулся сам — будил соседей. К моменту нашего отлёта была уже немалая толпа провожающих.

— А уж шериф-то как рад был. Оказывается, его сестру с семьёй эта банда убила. Да и у многих в городе кто-то из родни или знакомых, кто в этом округе живёт, от них пострадали. Эту банду уже много лет поймать пытаются, да всё никак.

— И неудивительно, — хмыкнул Вэйланд, связывая вместе последних двоих разбойников, — учитывая, что им сообщали о месте и времени облав. Ну, ничего, мы назвали шерифу все имена, которые узнали, пусть с предателями власти сами разбираются.

— Там к утру уже виселицы стоять будут, — покачал головой Реарден. — Народ сразу же приступил к строительству. Уж очень они всех достали.

Разбойники, прекрасно слыша наш разговор, тихо скулили, но как-то громче выражать свой ужас и другие эмоции не решались — виселица далеко, а я, со своей дубинкой, нахмуренными бровями и оскаленными клыками, здесь, рядышком. Поэтому в целом на поляне было тихо. И правильно! Ночь на дворе, люди спят, шуметь нельзя.

На этот раз первым улетел Реарден. Вэйланд задержался.

— Спасибо, Элла, что помогла. — Снова «Элла»? Я же орк! — Но теперь иди спать. Утром проснётся Россина, и выспаться тебе не удастся. Глен, расставишь сигналки и тоже ложись.

— Я вас дождусь, — покачал головой страж. — Понимаю, что другой потенциальной опасности в этих лесах не осталось, но всё же подожду. К тому же, я-то прекрасно и днём высплюсь.

— Хорошо, — кивнул Вэйланд, обратился, подхватил разбойников и поднялся в небо.

Я проводила его глазами, а потом пошла в карету, досыпать остаток этой беспокойной ночи.

Сняв одежду орка, пощупала ночную рубашку, в которой купалась вечером, а потом повесила сушиться. Вроде бы сухая, её вполне можно надеть, но… Я решительно натянула рубашку Вэйланда и улеглась на свою «кровать». Меня всё равно никто не видит, а от рубашки исходит такой чудесный запах. Его запах. Завтра, наверное, придётся вернуть её хозяину, но сегодня я буду спать в ней.