Привычное море плескалось за бортом непривычно большой и непривычно деревянной лодки, непривычно играющей на волнах.

— Кор’тек, — раз в двадцатый за утро заканючил я. — Давай парус поставим?

— Ветер неровный, — опять обломил меня этот хренов ретроград. — Налетит внезапный порыв, и лодку опрокинет. Да и дует он сбоку. А эти твои «косые паруса»… хрень какая-то!

Да. — Хотя и плыли мы теперь на катамаране снабженном косым, (ну как я его представлял), парусным вооружением, а Кор’тек все так же оставался старым гребным пиратом, с большим подозрением относящимся к этим моим новшествам.

Хотя возможно он конечно отчасти и был прав. — Я ведь нифига не разбирался ни в яхтах, ни в парусах, ни в море, «поплавав» в основном по книжным страницам да интернет-сайтам. А этот, построенный нами экспериментальный катамаран, даже при гребле, подчас вел себя абсолютно парадоксально, а уж распустив парус, умудрялся распоясаться абсолютно, и начинал резвиться в волнах как обкуренный дельфинчик. — Что ни говори, а в судостроительстве, как и в судовождении, наверняка скрыты тысячи секретов которые можно постигнуть только путем долгой практики и годами нарабатываемого опыта. — Может мачту ему надо было вперед вынести? Или сделать ровнее корпуса лодок, его составляющие? Сделать какое-то иное крепление, по другому разместить центры тяжести?

Обычно-то опыт строительства и опыт управления идут рука об руку. Вон у моряков, и узлы свои особые есть, и язык, который только они и понимают, чтобы в нужное время потянуть именно за тот самый канат. …А у нас пока налицо явная диспропорция. — Что-то, по моим чертежам и объяснениям ребята смогли сделать, (хотя еще неизвестно сколько я в тех чертежах налажал), а вот пользоваться всем этим еще не научились. Всех тонкостей не поняли, навыков не выработали, инстинкты не приобрели. — Так что торчащая посреди катамарана мачта, пока больше служит поводом для пошлых шуточек и намеков, чем для передвижения ближе к цели.

К какой цели, спросите вы меня? — Ну естественно. — мы идем на запад, «щупать» аиотееков!

Собственно говоря, с тех пор как мы расстались с Леокаем, прошло уже примерно два с лишним месяца.

За это время мы успели переделать множество важных дел, — в том числе, помимо заключения нескольких торговых договоров, (например на добычу мяса коровок, в обмен на бронзу), контрактов на обучение нескольких специалистов, среди которых был и какой-то малолетний племяш Царя Царей порученный моим личным заботам, — слинять из гор и достигнуть памятных мест нашей первой охоты на коровок.

Воистину, — свято место пусто не бывает. Именно этот бывший рыбацкий поселок, — родовое гнездо Кор’тека, Леокай избрал базой для формирования своего нового воинства.

…К которому, я с некоторых пор, оказался приставлен в качестве своеобразного комиссара, или политрука.

Так что пожалуй стоит рассказать об этом армейском подразделении чуть подробнее, поскольку, если я что-то понимаю в жизни, нам с ними еще очень долгое время придется следовать одной дорожкой.

Половина сего доблестного воинства, состояла из сманенных по осени Леокаем забритых… Но это как бы и не новость. Куда интереснее была его вторая половина.

На первый взгляд, мне показалось что Леокай спихнул туда всякий сброд, без особого выбора. И лишь спустя приличный срок времени, получше познакомившись с этими ребятами, я постиг все глубины мудрости и коварства доброго дедушки.

Ведь если первая половина должна была состоять из безродных профессионалов, которых, в силу их бедственного сиротского состояния можно было купить за жирную похлебку, гарантированную миску каши и иллюзию домашнего очага. То вторая половина, с одной стороны должна была быть очень жестко привязана к Улоту, а с другой, — быть зависимой и подчиняться исключительно Царю Царей.

Очень непростая задача. Ведь пришлый чужак, даже проживи он в Улоте длительное время, может, как сделали это мои «подгорные», просто сняться с места и пойти в более рыбное и теплое местечко. А коренной улотец, будь он даже из «низших» на правах сородича обладает немалым пространством для маневра, перехода на другую сторону, или откровенного посылания Царя Царей нахрен.

Так что дедушке пришлось провести колоссальную работу, отбирая людей, с одной стороны, привязанных к его царству, а с другой, — не имеющих тесных связей с живущими там сильными кланами. Имеющими личную зависимость от него, не склонных «взбрыкивать», и в то же время обладающие характером настоящих воинов. …Дедушка был не дурак, и прекрасно понимает что делать солдата из размазни и хлюпика, это дело неблагодарное.

В общем, это я все к тому, что материал мне доверили весьма ценный, и если я загублю его или испоганю, можно было не сомневаться, что дедушкино разочарование будет высказано, а главное, — выражено, в весьма и весьма нелицеприятной форме.

К счастью, при первой встрече я этого еще не понимал, так что действовал достаточно смело и излучал уверенность.

…Да и как не излучать, коли пожалуй только среди этих ребят, мы, в по-имперски заносчивом Улоте, опять считались былинными героями и почти что богами? — Я сначала думал что это «забритые», про нас наговорили всякого. Но, опять же «потом», понял что дедушка и тут постарался, проведя определенную воспитательную работу. (В деле пропаганды Ирокезианства, важнейшим из искусств, за неимением других, для нас является баллада).

Так что поначалу было легко. — Дедушка, вместе с нами спустившийся на побережье, представил нам войско, и войску нас. — Последовала теплая встреча, щедро подогретая пивом, кашей и мясом.

Затем я принес жертвы, провел жуткий обряд с танцами и песнями (не менее жуткими), российской эстрады, после чего вписал на свежую шкуру пять дюжин имен, заложив, так сказать основы будущей гвардии Леокая.

Пять дюжин, в местных масштабах это уже охрененное воинство, а ведь Леокай еще и собирался расширяться, доведя количество оикия до девяти-десяти.

(А может и больше, — об этом дедушка задумался после того как я рассказал ему о принципе призывной армии. Так что в будущем предполагалось что леокаево воинство будет нести службу, так сказать, — вахтовым методом.).

Затем, двигаясь по проторенной дорожке, я выдал свежеиспеченным «братьям» общий «видовой признак», — завязанную в бороде косичку, (брить им тонзуру или надрезать уши в виде ромашки? — нет уж, увольте). Да и слишком радикальное изменение внешности, пожалуй могло «разорвать» их близкие связи с Улотом. А тут, — всего лишь косичка. (Заодно будет интересно, что сотворит с ней любящий поизвращаться мозг дикаря, ну допустим через полгода-год. Глобальных извращений я конечно не допущу, но поскольку это все же не мои, а леокаевы ребята, — то и вмешиваться особо не стану.).

Затем была торжественная выдача знамени, пока еще чистого, без единого скальпа, и грандиозная пьянка, в качестве заключительного штриха.

Поскольку Леокай выступал в качестве спонсора всех мероприятий, начиная от жертвоприношения и заканчивая массовым упитием, — стесняться я не стал, и дал ребятам погулять вволю.

…А потом бедолаги попали в теплые, но очень жесткие руки Великого Вождя Лга’нхи, получившего Власть над этой братией в качестве близкого дедушкиного родственника, Архиглавнейшего Инструктора, Полководца и Заместителя Бога не земле.

Такой вот подарочек от доброго дедушки Леокая. — Сие войско должно было базироваться в западной степи на землях Ирокезистана, бдя и непущая недруга в неприятную близость к Горам.

…И, (барабанная дробь), надо было знать этого хитрожопого жучилу Леокая. — Поскольку служба эта считалась вроде как «на общее благо», — он сумел договориться, что и забота о содержании несущего ее воинства, — тоже вроде как легла на весь Союз.

Ведь что такое для шести царств забота о содержании восьми-девяти (я говорил что Леокай собирался расширяться?), десятков воинов? — А добрый, но очень хитрый дедушка получает на халяву готовую гвардию, да еще и возможность тыкать всем в нос о том, как он печется об общей безопасности, пока все остальные занимаются разной фигней.

При этом и в родном царстве, никто не посмеет упрекнуть Царя Царей в разбазаривании общественных фондов на малопонятные милитаристские цели. — Раз платят все, то и Улоту позорно не заплатить, каким-то малопонятным, находящимся черт знает где, прощелыгам, которым суждено погибнуть первыми, в случае появления страшного врага. Так что внешне внутриулотский расклад сил, вроде бы никак не меняется, и никакое дополнительное воинство никому глаза не мозолит.

Вот такие вот дела!

Ну а потом, — как сказал поэт, — «Цигане яркою толпой, по Бессарабии кочуют». — Мы, всем этим немалым табором, считая семьи воинов, (какой же дурак идет воевать без жены и детей), телегами с грузом зерна, и отарами овец, выделенных от Леокая на первое время для прокорма войска, будущие инженерно-магические кадры Улота, (Леокай оценил плотину), мое семейство и ученики. Короче, орда собралась под три сотни человек, и мы все дружно, двинули в наши края.

Очень торопились. Однако встреченный нами на полдороге Кор’тек, ведущих лодочный караван в Улот, успел дойти до места, разгрузиться, и догнать нас в пути.

В общем было весело. Особенно пока дальние родственники «горских лыцарей» наконец не усвоили одно из главных армейских правил. — Армия оценивается в первую очередь по расстоянию, которое она может пройти за сутки. …Наша армия, пока оценивалась на троечку.

— Ну вот мы и пришли. Смотри, это Мос’ква!!!

…М-да, — судя по выражению физиономии, моя новая супруга, отнюдь не разделяет моих восторгов.

— А где твой дворец? — Только и спросила она у меня. Под ложечкой как-то неприятно засосало, и я приготовился к худшему.

…Собственно говоря, я отчасти понимаю ее чувства. — Я и сам почти не узнавал свою Мос’кву после того как большая часть ирокезов разъехалась жить по разным поселкам.

Теперь она более всего походила на небольшое, затерянное в степи степняцкое стойбище. …Ну разве что со стационарными домами, выполненными в лишенных оригинальности и архитектурных наворотов стилях — «хижина» и «лачуга».

После Дворцов Мокосая и особенно Леокая, смотрелось это все довольно уныло. …А что там не говори, — за время нашего брака, я понял что моя женушка была весьма честолюбива. Так что идея навязанного ей братом из политических резонов, брака с грязным степным дикарем, с самого начала не вызывала у нее особого энтузиазма. А то что он по слухам еще и старый страшный колдун, — тоже как бы не вызывало трепета в юном девичьем сердечке, — лучше бы это был молодой воин на белом коне, (верблюде в нашем случае), а еще лучше Царь Царей, естественно тоже молодой, со всеми прилагающимися этому званию Дворцами, почестями и регалиями.

Поначалу конечно, коварному мне, удалось ввести ее в заблуждение, вскружив невинной девушке голову видом тюков с товарами, бронзовых висюлек и крашенных тканей, но вот теперь, суровая реальность оправдывала ее худшие ожидания. — Бедняжке суждено провести свои лучшие годы и зачахнуть от тоски, в беспросветно унылом степном поселке-развалюхе.

Пичалька! Она и так намаялась в походных условиях, готовя нам с Лга’нхи и еще десятку ирокезов пищу на костре. И хотя, надо признать, делала она это весьма умело, — такое времяпрепровождение явно не казалось верхом ее мечтаний. Наверняка дурочка думала что вот дойдем наконец до Мос’квы, про которую ее муженек всегда говорил с таким, почти мистическим восторгом, и все ее беды и печали прекратятся. — А тут такой жестокий облом!

Увы, но и мне порадовать женушку хотя бы обещаниями что все изменится и станет намного лучше, не позволяла патологическая честность и врожденная трусоватость. — Все силы ирокезов сейчас были брошены на строительство флота и освоение либо новых промышленных дисциплин, либо форм хозяйствования. Так что до строительства дворцов, в нашей не слишком густозаросшей стройматериалами местности, должны были пройти еще годы и годы.

— Вон, видишь стоит шатер? — Преувеличенно бодро сказал я, тыча пальцем в свое жилище. — Мы отобрали его у одного из самых важных и крутых вождей аиотееков! Ты удивишься какой он большой и удобный!

Ответом мне был обжигающий презрением взгляд.

Зато одни из первых кто встретил нас около моего шатра, были Оилиои и стая собак среди которых паслись мой сын и племянник. Что ни говори, а ребята уже вытянулись, и вместе с большей подвижностью, начали приобретать самостоятельность. — Самая опасная пора, когда еще мозгов, чтобы осознавать и отслеживать все опасности явно недостаточно, а ноги уже достаточно резвые чтобы сподвигнуть задницу, из которой они растут, на разные подвиги и приключения. Тут-то, как никогда и нужен присмотр грамотных и бдительных нянек. Оилиои, честно говоря не очень удачно подходила на эту роль. А вот зато ее союзники-собаки, справлялись с ней превосходно. Одна беда, — не очень-то хотелось быть отцом ребенка, воспитанного собаками. Это вроде как укор моим отцовским способностям. Но что поделать?!

— Кто это? — Воскликнула Лигит при виде Оилиои. Вполне привычная реакция древнего человека на подобное уродство. Ведь обычно-то, рожденные с такими проблемами дети, просто не выживали.

— Вот тот что с черными волосиками, — это мой сын! — С гордостью, и делая вид что не понял вопроса, ответил я. — Вернее, теперь уже наш сын! А вон тот что чуть покрупнее и рыжий, это мой племянник, а также сын моих учеников и родни. Надеюсь, с его матерью, — Осакат, которая является нашей с Лга’нхи приемной сестрой, а также внучкой Царя Царей Улота Леокая и племянницей Царя Царей Олидики Мордуя, ты подружишься. …Потому что она не только является весьма умелой ученицей шамана, но еще и воином, убившим в единоборстве аиотеека-оуоо, а это, должен тебе сказать, даже среди воинов твоего брата, считается немалым подвигом. …Я бы не советовал тебе ее злить!

…Уф, как хорошо, что можно натравить на эту гордячку свою сестренку, что и родовитее ее раз в двадцать, и в походной жизни чувствует себя как рыба в воде. Уж у нее-то небось соплячка не забалует!

— Нет, я говорю про Это. — Очень невежливо тыкнула Лигит в Олиои. — Это что, твоя жена?

— Хкхе-гммм… — поперхнулся я ответом.

— Я была его женой, — выставив вперед свои кошмарные зубы и растянув физиономию в жуткой гримасе обозначающей улыбку, ответила вдруг Оилиои. — Но я его не слушалась, и он превратил меня вот в Это.

— Ну блин!!! — Возопил я секунду спустя, подхватывая потерявшую сознание супругу. — Спасибо конечно тебе Оилиои, за попытку помочь. Но как теперь прикажешь ее откачивать?

— А! Подумаешь! — ответила мне эта отмороженная социопатка. — Полежит немного и сама очнется. Ты Дебил больно уж добрый, небось жену эту свою новую не разу еще не побил. Вот она и обнаглела совсем. …Кстати, — Осакат говорит что ты и старую никогда не бил?

— …А кстати, — где Осакат? — Увел я разговор со скользкой темы, а то не хватало мне еще прослыть безнадежным добряком. И так все на мне ездят.

— Пошла на стойбище к пастухам. Там какая-то болезнь у всех началась, — срут побольше чем все их стадо, вместе взятое.

— Эпидемия? — Встревожился я. — И Витек там?

— Эпидемия, это такая штука, которая происходит от малюсеньких жучков, которых даже и увидеть без особой магии невозможно? — Уточнила Оилиои. — А ты меня этой магии научишь?

— Эта магия особых камней требует, — отнекался я. — У меня таких сейчас нету. — Так где Витек?

— А Витек на побережье пошел. — С неохотой отходя от любимой медицинской темы, снизошла до ответа аиотеекская шаманка. — Говорит надо пройти по поселкам, проверить кто как устроился. Выкопали ли нужники, не забывают ли воду кипятить. Все ли по Закону делают.

— Хм. …Это он правильно решил. А ты значит тут осталась? Ну и как тут дела? Улоскат-то, хотя бы дома?

— Скучно. Никто не болеет. А Улоскат твоя с утра пошла на дальние пастбища, детям молока принести. …Хотя бы овечьего. …А что за камни такие нужны, — ты бы мне рассказал, а я бы поискала? …Вот, я же говорила что сама очнется… Так как те камни выглядят?

— Они прозрачные должны быть, чем прозрачнее тем лучше. — Пробормотал я, мучительно решая в уме вопрос, поднимать ли Лигит самому, или гордо ее проигнорировать. — И форма особая должна быть. …Я ее тебе потом нарисую. Только ведь сама по себе, такая форма не получается. Ее делать надо будет, даже если ты камни такие прозрачные найдешь…

— А знаешь. — Задумчиво ответила мне шаманка, тыкая клюкой в лежащую Лигит. — У нас ведь Там, были люди, которые умели делать прозрачные камни из песка. Они их варили в печках, как бронзу. Честно-честно!!!.. Давай вставай, чего разлеглась!

— Эта магия «стекло» называется. — Подтвердил я слова Оилиои. — Только ведь оно у них небось мутное, зеленоватое и с пузырьками получалось?

— Ты много знаешь! — С уважением глядя на меня ответила шаманка, и еще раз тыкнув палкой Лигит, рявкнула на нее. — Встать! …Зато из этого камня, наши мастера делали разные чаши и горшки, а еще разные бусинки. У моего деда была такая чашка, через которую можно было видеть цвет налитого в нее отвара или молока. Но как-то раз я уронила ее на камень и она разбилась. …Дед тогда чуть не побил меня.

— Слушай. — Пришла мне в голову идея. — А ты видела когда-нибудь из чего варят это стекло… Там ведь кажется должен быть такой белый порошок с особым вкусом…

— Да. Только это был не порошок, а камни, их привозили откуда-то из степей… А что?

— А то что это порошок, или камень, очень полезная штука, ее вроде как и для приготовления еды как-то использовали, (Я точно помню картонную коробку с надписью «Пищевая сода», что стояла в шкафчике у нас на кухне), и вроде как для лечения… А еще, — ведь стекло, это же глазурь! — Мы научимся делать такие горшки, что весь мир нам обзавидуется.

— А чего им лечат? — Раздался вполне ожидаемый вопрос.

— Желудок кажется… — Буркнул я. — Идея стекловаренной промышленности уже полностью завладела мной. — Только вроде как использовать можно только очень малыми дозами и не часто…

Сода… Стекло… Что-то я ведь в технаре про это дело слышал, и даже доклад писал… Только писал я про фритту, — мелкодробленое стекло, которое идет на глазури. Но что-то там было и про стекло и даже соду… Кажется ее из углей или пепла каких-то водяных растений добывали… Хотя, вполне может быть она и самородная встречается, как говорит Оилиои.

…Но нет. Кажется облом! Для варки стекла дров и угля нужно немерянно, а у нас с этим дефицит. Так что похоже облом.

А жаль. Я ведь тут, было дело, пробрался в мастерские Улота, и подсмотрел там немало интересных фишек. В том числе и особенные печи, и еще до хрена всего интересного. Да еще и все мастера обязаны были рассказывать мне все свои секреты, которые я тщательно записал

Как, вы спросите у меня, я этого добился? — А вот это уже совсем особая история!

Пользуясь благоволением, и некоторой зависимостью от меня Царя Царей Леокая, я всячески пытался пролезть в его мастерские. Но увы, — Улотские мастера меня совсем не жаловали. Тут тебе и спесь «имперских» шаманов, перед их степным собратом. И некоторая профессиональная ревность к дикарю-выскочке, умудрившегося, пусть и в качестве спутника Героя, стать персонажем нескольких популярных баллад. Да и, подозреваю что Браслай, — тот самый шаман что два года назад выполнял мои заказы по изготовлению гарпунов и прочих, полезных в хозяйстве приспособлений, разнес обо мне, по мастерским Улота, весьма дурную славу.

…Но еще больше подозрения вызывал у меня сам Царь Царей. — Что-то подсказывало мне, что уж кто-кто, а добрый дедушка знает что такое промышленный шпионаж и фирменные секреты, и не слишком-то спешит ими делиться.

А надо сказать, что я уже понял что в Улоте было чего подсмотреть, — тут и высокого качества бронза, и тростниковые лодки, но главное, — это их особая керамика, качеством может и уступающая той, заморской что я привез из Вал’аклавы, но явно превосходящая все окрестные образцы.

Поскольку, посещая в этот раз Великий Улот, я чувствовал себя куда более свободно, а также примерно уже знал на что смотреть, — я смог увидеть куда больше, чем в прошлый раз. — Например кирпичи! А также большой ассортимент домашней утвари, изготовляемой из керамики.

Нет, конечно уровня Древней Месопотамии, которую некоторые ученые справедливо называли «цивилизацией глины», Улот еще не достиг. Хотя, насколько я могу припомнить уроки по истории искусства в технаре, — стремительно к ней приближался.

Видать наличие озера с глинистыми берегами, сильно повлияло на это горное царство. — И пусть пока мебели из глины тут еще и не делали, зато саманные хижины, кирпич-сырец, и наконец, — обожженный кирпич, который я разглядел в основании Дворца Леокая, говорили о многом. И мне, как гончару-недоучке, очень хотелось сунуть свой любопытный нос в тайны улотских мастеров.

Но мастера напрочь отказывались делиться со мной своими знаниями, и едва ли не гнали из мастерских ссаными тряпками.

— Зачем тебе? — Издевался в ответ на мои просьбы добрый дедушка. — Если чего-то надо будет, — только скажи, мы договоримся и тебе сделают.

Но я наседал, и наконец допек Великого Царя Царей.

— Если ты сможешь сделать что-то, чтобы удивить меня и моих мастеров, — сказал он мне как-то в разгар пирушки. — Я, так уж и быть, — велю им ответить на все твои вопросы.

…И тут я естественно завис. — Чего бы такое придумать спешно соображал я. — Что-то, чего тут еще никто не делал, и что я смогу сделать достаточно быстро…

В голове крутились идеи одна фантастичнее другой, и Мудрый Разум, едва успевал отфутболивать их либо за чрезмерную сложность, либо за излишнюю простоту.

— Вот ведь гад! — С ненавистью глядя в сторону Леокая, подумал я. — Ну что ему стоит поделиться полезными знаниями с родней, пусть и очень дальней. — Ведь я же к нему с распростертыми объятьями. — Все что хочешь, ничего не скрываю, а если и требую плату за обучение его «студентов», так это чисто для того чтобы не потерять уважение в его глазах.

И ведь самое обидное, что для него все это чисто игра! Скучно старому пройдохе, вот и изгаляется. — Старик уже, половины зубов нет, а все лишь бы в салочки-бирюльки играть.

…Зубов!!! — А ведь это мысль! — Вдруг пронеслось у меня в голове. — Сделать дедушке Леокаю стальные… ну в смысле бронзовые или там золотые зубы. И пусть охренеет от Удивления.

…Хотя нет, — не уверен что сможем добиться температуры плавления золота… а впрочем, — почему бы не попробовать разные варианты. Самое главное сделать слепок. Правда я нихрена не знаю как его делать, поскольку попал я сюда со всеми своими зубами. А вот уже тут, — один, давным-давно мне выбил Нра’тху, а другого я лишился в одной из битв с аиотееками. Так что мне сам бог велел взяться за эту работу. В конце концов, — хоть зубы у народа тут вроде как и крепкие, но уверен, — открыв стоматологический бизнес, без пациентов я точно не останусь. Так что единственное препятствие, — это нежелание ковыряться в чужих слюнявых ртах. Впрочем, — первоначальная карьера говносборщика, а затем и должность практикующего целителя и военно-полевого хирурга, уже нанесли весьма разрушительный удар, по повышенной чувствительности натуры Пети Иванова. Так что вопрос теперь лежит исключительно в чисто технической плоскости. И я, более чем уверен, — смогу добиться немалых результатов едва лишь вступив на этот путь. В конце концов, мне ведь на надо, как это делали мои предки, мучительно и на ощупь пробираться вперед. Я хотя бы вооружен знанием что это возможно, и как примерно должно выглядеть.

Так что, — овладеваем новой профессией. Есть ведь и еще одни немалый плюс, — стоматологов боятся даже в мое время, — представляю какой ужас на буду наводить в этом! Враги будут обходить наше племя стоматологов за тыщу верст, лишь бы не попасть в наши лапы.

Всю ночь я ворочался, прикидывая, придумывая и соображая. А наутро заявился к Леокаю со своим предложением, и приличным куском воска в руках.

Что было дальше, — описывать не буду. Вам оно не больно интересно, а мне не всегда приятно вспоминать. Но пару недель и три покусанных пальца спустя, как раз к отправлению на побережье, пара золотых мостов (оказалось что золото плавится примерно при той же температуре что и бронза), была сделана и установлена на свое законное место. Леокай конечно гугнил что «ему жмет». Но я заверил доброго дедушку что со временем он привыкнет. Зато теперь можно жевать более-менее твердую пищу.

Правда сразу оговорюсь, — как только я доделал эту работу, то как это обычно и бывает, сразу понял как действительно стоило ее делать, где я конкретно налажал, и почему можно и нужно делать лучше, и совсем по другому.

Но условие договора было соблюдено. — Леокая, а также остальных шаманов, (увы, но без их помощи я мало что смог бы сделать), я удивил. Удивил и поразил, за что и попал на экскурсию в мастерские.

Многого конечно не узнал, но хотя бы что-то удалось пощупать своими руками, что-то подглядеть, а по поводу кой-чего и услышать разъяснения.

И вот теперь самое бы время было засучить рукава, и попытаться внедрить все это в ирокезское хозяйство. Но увы. — Дедушка Леокай, взял с нас обещание, что уже этим летом мы отправимся в разведку на запад.

Я признаться был не в большом восторге от этой идеи, поскольку до этого собирался перенести все это мероприятие на следующее лето. А пока вплотную заняться строительством флота, и обходом новых ирокезских поселков, с целью налаживания тамошнего быта согласно Закону и правильному пониманию политики партии и правительства.

Но дедушке уже сейчас была нужна эффектная и запоминающаяся акция.

И все для того, чтобы как-то оправдать финансовые издержки на содержание войска, перед союзниками, да и своими людьми. — Потому как одно дело, рассказать им что все лето, жрущее за их счет войско, провалялось где-то в степи, зевая и почесывая брюхо. (А как ты докажешь что это не так?) И попробуй убеди, после этого, других монархов в разумности дальнейшего спонсирования всей этой затеи.

И совсем другое, — эпическая повесть про невероятное путешествие в самое сердце Мордора, и демонстрация привезенных оттуда скальпов сауроновых прихвостней.

После такого, следующую пару лет можно вообще нихрена не делать, проедая казенные харчи и заработанный политический капитал, и тыкая в глаза оппонентам прошлыми заслугами.

И тут, во всю это радужную картинку, внезапно всплывает вполне себе логичный вопрос, — а нафига там нужен я, — не самый, прямо скажем выдающийся воин Гор, Степей и Побережий? Не разумнее ли мне остаться дома, чтобы в отсутствие Великого Вождя, (как же тут без Лга’нхи), бдить, не пущать, и руководить народными массами? …Вспомним, что всего месяца два-три назад, я сам втолковывал нечто подобное своему брательнику!

…Да никто собственно, в том числе и Леокай, и не настаивал на моем обязательном участии. — Только как же без меня? Как я отправлю Лга’нхи с другими ирокезами и ребятами Леокая, присмотр за которыми мне поручили, — в пасть к врагу, а сам останусь дома, брюхо почесывать?!

Да и что ни говори, а кто лучше меня сможет оценить обстановку на Реке? Кто отыщет слабые места аиотееков? Кто вовремя передаст послание Духов, — «Пора бежать!!!», в случае непредвиденной опасности, и истерично повизгивая, первым подаст пример «тактического отступления»? — Я ведь этих отморозков знаю. Им волю дай. Они любую разведку постараются превратить в эпическую битву, дабы быть посмертно воспетыми в балладах. …Нет, определенно, без меня там никак!

Слегка дрожащую и трясущую губами Лигит, а также двух своих новых учеников царственного происхождения, тоже пребывавших в несколько припухшем от всего произошедшего, состоянии, пришлось все-таки завести в шатер. Я было хотел дать, испытавшей жуткий шок, девчушке, хорошенько отлежаться и придти в себя. Но куда более профессиональный доктор чем я, — Оилиои, сходу определила ее к очагу, готовить, уставшему после долгого перехода мужу, отвар из травок, а студентов послала за водой на озеро, так шикнув в ответ на их попытки возражать, что кажется они поставили небольшой рекорд в дисциплине «бег на полусогнутых с кувшином в руках».

А на все мои попытки вякать что мол «…Так ведь она тоже с нами шла», — злобная аиотеечка только рявкнула что-то вроде, — «На то она и баба, судьба у нее такая».

…Что-то мне подсказывает, что мой ученица за что-то невзлюбила мою супругу. …Может ей не нравится когда про нее говорят «оно» или «это»?

И пока я играл с детишками, быстро порадовавшимися моему возвращению (и особенно подаркам), а потом попытавшимся сбежать к прежним играм, — Оилиои, рассказывала мне произошедшие за время моего отсутствия новости.

Увы, а может быть совсем даже наоборот «К Счастью», новостей было крайне мало. — Ну тех новостей, которые действительно, пройдя своеобразный фильтр в голове помешанной на медицине социопатки, заслуживали моего внимания.

Вот кстати, чем еще была хороша Оилиои. — от нее не услышишь про то у кого какая овца окотилась, или где какие бабы между собой подрались. Да и проблемы сельского хозяйства, или флотостроения, ее тоже мало беспокоили. Так что для того чтобы информация в ее голове, переместилась в папку «Действительно Важно», она должна была либо касаться медицины, либо быть достаточно грандиозной.

И повторюсь, — к счастью, наиболее грандиозной новостью последнего времени, был приход каравана моих студентов с подарками от Царя Царей Мокосая. По этому поводу был созван Совет Старейшин, который быстренько распределил имеющие практическую ценность подарки по поселкам и конкретным персонам, оставив бронзу и прочие «ресурсы» в Мос’кве, в качестве стратегического запаса. — И слава богу. — мне меньше возни!

С подарками так же утопали и мои студенты, дабы в качестве «Голосов Закона» служить идеям Ирокезианства в целом, и нашего племени в частности.

А в остальном, — тишь да благодать! Можно расслабиться и наслаждаться моментом. Кто-то пасет скот, кто-то ковыряется в земле, кое-кто даже продолжает работать в мастерских. И даже пленные аиотееки, не высказывают никакого желанию бунтовать, или пакостить нам каким-то образом. (Особенно после того как вернувшийся со студентами Эуотоосик, вновь взял их под свой пригляд).

Но как обычно бывает в моей жизни, — тишь и благодать продолжалась недолго. — Раздались намеренно громкие шаги перед входом в шатер, (своеобразный аналог стука в несуществующую дверь, ведь обычно-то, ирокезы, особенно которые из степняков, или прошедшие соответствующее обучение, ходили почти беззвучно). В общем, раздались шаги и шуршание подошв о землю, и в мое жилище, с наглостью «приемного родственника» ввалился Дрис’тун, с пятеркой своих приятелей, как из старой банды, так и «нового призыва».

У этих в голове стоял совсем другой фильтр, так что в течении следующего часа, мне пришлось выслушать подробнейший доклад о всех делах, что творились в мос’ковских мастерских в мое отсутствие.

— …а они чего-то боятся, говорят тебе не до этого… — Подвел свой рассказ Дрис’тун. — А я говорю, — чего там боятся, пошли к Шаману, ему будет интересно!

Из чего следовало, что остальные мастера, бывшие со мной не на столь короткой ноге, да и имеющие по большей части не ирокезское происхождение, застеснялись тревожить Великого Шамана в первый же день его возращения из далеких странствий. А он, — Дрис’тун, — храбрец и молодец, подобных комплексов не испытывал, и сразу явился порадовать меня, и загрузить проблемами.

— Так может пойдем, сам посмотришь что я сделал? — Предложил мне этот дерзкий сопляк. (Ну что за жизнь у меня такая? — Умудрился запугать целые царства, а собственная родня о меня ноги вытирает. Жену вон и то, не сам лично, а ученица строит). — Хотя конечно его дерзость отчасти извиняет тот факт, что он создал таки приспособу, позволяющую гнуть колесный обод, прямо из распаренного куска дерева. (Я ему набросал несколько идей). И теперь ему не терпелось похвастаться.

— Погодь чуток. — Умерил я порывы его творческой натуры. — Я тут в Улоте был, и в тамошних мастерских кой-чего подсмотрел. Вот, рисунки печи, в которой можно камни из глины делать, вроде как мы горшки делаем и другую керамику обжигать. — Видал как придумано хитро? — Делаем вдоль склона холма такую здоровую трубу, — внизу огонь, а дым выходит наверх, и по дороге просушивает изделия…

А вот тут я записал кой-какие рецептики… Вот это про бронзу, это про глину. И кстати, тут вот, рецепты клея… Подгорные конечно тоже похожим пользуются, но кто знает, может чего полезного найдут. А еще, Оилиои иди сюда, тебе тоже интересно будет, послушайте сказ про то как Великий Шаман Дебил, Великому Царю Царей Улота Леокаю, зубы из желтого металла сделал. А заодно потом подумаем как магию «стекло» сделать…

…Я это к тому, что мне скоро опять в поход отправляться, так что с этими делами, скорее всего вам самим придется разбираться, так что пока какие вопросы ко мне есть, лучше не тяните а спрашиваете сразу…

Шум, гам, судорожные попытки порвать принесенные мной секретные документы, под видом вырывания их друг у друга из рук. …Срочная посылка молодняка за мастерами для консультации, (у меня спросить «можно ли?» как-то забыли). Приход мастеров, степенное общение переходящее в ругань, шум, гам, и судорожные попытки уничтожения ценной документации. — Кажется я и правда дома! Идея отправиться за тридевять земель в логово злобных аиотееков, уже не кажется мне такой уж неправильной.

…О! Нет! — Знакомое рявканье и голос. — Вот теперь я точно дома!

Вернулась сестренка, и в свойственной ей вежливой, но очень настойчивой манере, она уже шпыняет мальчишек, мастеров, собак, меня, и кажется даже лупит кого-то положенной не на то место сковородкой. Этот кто-то визжит, и обещает пожаловаться мужу, который тут Великий Шаман, и сделает обидчицу жуткой уродиной. …Скорее бы уже в поход!