Как я и ожидал, — местным гостиничным комплексам, для получения шестизвездного статуса, надо было еще работать и работать над собой. Угу. — навскидку так, два-три тысячилетия упорной работы.

А пока, — в нашем распоряжении были тесные и грязные сараи, позади которых пролегала вонючая отхожая канава, по которой нечистоты, если не половины, так уж четверти всего города, сплавлялись в реку.

Говорят, можно было найти место и получше. Но!

Во-первых, — с точки зрения «удрать», это было наиболее подходящей позицией. Стоит распустить паруса при более-менее попутном ветре, да приналечь на весла, и через полчаса, мы в открытом море! …Если конечно нас не перехватят раньше.

Во-вторых, — в данной гостинице трущобного типа, гораздо проще было соблюдать инкогнито, так как, по словам Ясьяяака, родившегося где-то недалеко от этих мест, — чужим людям, в эти трущобы заходить небезопасно.

Я кстати, сразу сказал своим, чтобы ходили по трое, и берегли спины.

Учитывая размеры наших ребят, и то как Нра’тху отделал воришку, попытавшегося умыкнуть кое-что из нашего багажа, можно было надеяться на мирное сосуществование с местным отребьем, которое скорее предпочтет подыскать себе менее опасную добычу, чем связываться с такой бандой крутых верзил.

Но, и это естественно, — на Морском Гусе, всегда бдила достаточная охрана. А бдить, матерые степняки умели!

А третьим, несомненным достоинством нашего нового адреса, была максимальная близость к Храму.

Относительно максимальная, конечно. — По хорошему-то, до него было километров пятнадцать ходу. Но зато он стоял на «правильном берегу», так что хоть не придется лишний раз пересекать реку, когда мы хапнем Амулет и побежим восвояси.

Ночь провели отбиваясь от блох. — Давненько я не знавал этой радости. Аж с самой Вал’аклавы. Честно говоря, под утро, уже появилось большое желание выскочить из вонючего сарая, усесться на «Морского Гуся» и ломануть отсюда прямо в открытое море, предварительно спалив этот проклятый сарай, вместе со всеми блохами внутри, и городом снаружи.

Так что, утречком, никто из нас особой бодростью не отличался. …Ну разве что за исключением гидов-капитанов, которым подобные «блага цивилизации» были делом привычным.

Наспех поели каши. Вытащили пару кусков шелковой ткани, несколько бронзовых чушек, и золотых монеток, для подношения жрецам, (я и сам из видных религиозных деятелей буду, так что чем подмазать нашего брата, знаю), и пошли в Храм.

Типа, — мы сопровождение Тууивоасика. …Мы, это я, Лга’нхи, Отуупаак, и Грат’ху.

Дор’чин, как истинный капитан, и Ясьяяак, как поддельный, остались на судне, и должны были попытаться пристроить куда-нибудь часть нашего товара. Остальные ребята, — либо на охране судна, либо в сопровождение капитанов.

Сначала пришлось нанять лодку, чтобы выбраться из трущоб. За ту, крохотную золотую чешуйку, что пришлось заплатить за путь в пару километров, в Москве, я бы наверное мог кататься на такси целый день. …Подозреваю, что нас бессовестно надули, — но куда было деваться? — Мы изображали туристов, — законный корм для местных пираний из сферы обслуживания.

Да, что ни говори, а туристический бизнес, тут был налажен отменно. — Дорога, на которую мы наконец выбрались, сойдя к лодки, — была вымощена камнем, и несмотря на довольно раннее утро, по ней уже шли толпы народу.

Мой наметанный глаз столичного жителя, очень быстро научился различать местных, одетых неброско, и явно спешащих по каким-то своим делам, жителей, от туристов вроде нас, — идущих на «экскурсию» в Храм.

Последние были разодеты, с максимальной, насколько позволяли средства, пышностью, и тащили с собой богатые дары.

Но отличало их как раз не одежда и не дары, — а то ротозейское, (если можно так сказать) выражение лиц, и нервные взгляды, перебегающие с больших толп народа, на высокие крыши домов, и «любование» окрестными достопримечательностями.

Но была тут и третья категория людей. — Охотники! — А все туристы были их добычей!

Словно вернулся в далекие годы юности, на какой-нибудь московский рынок с обилием азиатских продавцов.

Только хуже. — Там тоже громко предлагали свои услуги, расхваливали товары, «узнавали» в тебе давно потерянного брата-близнеца, обещая по такому радостному случаю скинуть процентов десять от цены товара. И даже могли слегка прихватить за одежду, чтобы задержать на пару лишних секунд возле своей палатки.

Тут же, — в буквальном смысле, — если жертва выглядела недостаточно габаритно и пугающе, — ее хватали за шкирку и тащили в лавку, выпуская только поле покупки какого-нибудь товара. А если удалось ускользнуть от цепких лап местного более чем навязчивого сервиса, — в спину тебе летели оскорбления и комки грязи.

А торговали тут всем что только можно представить. — от горячих лепешек и алкогольных напитков всех мастей, до верблюдов, шлюх, и оружия. …Какой-то засранец, даже попытался впарить мне дворец местного олигарха, видать посчитав за совсем уж наивного провинциала. — Увы, наша беда заключалась в том, что оделись мы достаточно богато и представительно, и каждый встречный пройдоха, норовил нас кинуть и обобрать. И даже вид изображающего наших охранников Лга’нхи и Грат’ху, не столько отпугивал, сколько привлекал это отребье. — Тем, кто умудрился нанять в охранники таких громил, наверняка было что охранять, — следовательно, мы трудная, но желанная добыча!

Впрочем, свобода местных нравов, была палкой о двух концах. …И палка эта, а вернее целых две, взятые по рекомендации наших гидов-краевевдов, держали в руках наши доблестные охранники.

…Сначала я еще немного сомневался. — Попробуй какой-нибудь пришлый, лупить палкой коренных жителей Мос’квы, или Вал’аклавы, — сразу бы набежали родственники, друзья и соплеменники, и неразумному гостю пришлось бы туго.

Даже мои отмороженные ирокезы это понимали, и поначалу действовали достаточно деликатно… с их точки зрения конечно. Но потом, как-то быстро подстроились под местную культуру торговли. — Даже судя по одеждам окружающих, — родо-племенные отношения, в Аоэрооэо, давно уже понесли серьезный урон, из-за обилия племен и людей, тут проживающих. Может эти родственные связи еще и сохранялись где-то в чисто специализированных сферах, но уж на улице-то точно, каждый был за себя. — Вот так и появляется особый тип человека, — Житель Столичный.

…Да и идущий во главе нашего отряда аиотеек-оуоо, одним своим хмурым лицом безверблюдного рыцаря, снимал ряд вопросов и претензий, так что назойливым зазывалам и продавцам пришлось довольно туго.

Хорошо еще, что в руках у наших ребят были не массивные дубинки, а некое подобие длинных гибких прутьев. Удар такими не убивал, однако либо сдирал кожу, либо оставлял такой след, что запоминался надолго.

Так вот мы и пробивались вперед сквозь толпу, под аккомпанемент свиста и хлещущих ударов палки, и невольные вопли не успевших увернуться зазывал.

— А вы откуда будете любезные? — Вежливо осведомился я, приметив что в кильватерную струю нашего, столь успешно пробивающего себе дорогу в людских толпах «ледокола», хитро пристроилась еще какая-то делегация.

— Из Гтархга… — Столь же вежливо ответил мне идущий во главе этой делегации, довольно таки уже пожилой мужик. Причем говорил он на аиотеекском с чудовищным акцентом.

— Как-с???? — Уточнил я, искренне изобразив на лице изумление, ибо данный топоним, никак не попадал ни под один известный мне тут язык.

— Из Гтархга. — Повторил мужик. — Это в… вы их называете Поднебесными горами. Это далеко-далеко на юге отсюда.

— В Храм? — Уточнил я.

— Угу. — Подтвердил мои подозрения поднебесный мужик. — Много слышали о мудрецах, которые живут при Храме. Вот и пришли приобщиться к их мудрости и знаниям!

— Правда? — Почти что искренне удивился я. — И что говорят о Храме, мудрецах и знаниях, в этом вашем… э-э-э… короче, — Поднебесных горах?

…Фу блин… Словно вентиль какой-то открыл, и из мужика пошел бить фонтан. Жалко только что понимал я с пятого на десятое, потому что увлекшись, он начал активно употреблять неизвестные мне термины. …А может, просто не знал правильных.

А вот зато когда он увлекшись, встал прямо посреди дороги, и начал рисовать палочкой на пыльных камнях разные геометрические фигуры… Короче, — «китаец» оказался знатным геометром, и активно продвигал сию науку у себя в этом самом Гдырхе, (как-то так). А десяток сопровождающих его дядек с лицами профессиональных киллеров, были его наиболее талантливыми учениками, коих он выбрал с собой для поездки в Храм.

В Храме, он надеялся сверить свои достижения и рассуждения, с рассуждениями и достижениями передовой науки. Ибо, оказывается хорошо знакомый всем на этом берегу моря, товарищ Икаоитииоо, специально для того и создал этот Храм, дабы умные люди со всех концов земли, приходили сюда обмениваться мудростью.

…Что признаться, сильно заставило меня заподозрить в товарище и боге по совместительству Икаоитииоо, — родственную душу. — Я же блин, в своем Университете, занимаюсь примерно тем же.

Нет, я и раньше подозревал, что этот странный божок не так-то прост. — Уж больно сильно он выбивался из общего религиозного фона.

И насчет Храма у меня были сильные подозрения. Однако даже общаясь с Эуотоосиком, я не разу не слышал столь прямого указания на накопление знаний, как на основной вид деятельности Храма. — Думал, что это как обычно, — от излишнего безделья и переедания мяса жертвенных животных, в местных жрецах пробудилась тяга к Возвышенным рассуждениям и «коллекционированию» всяческой полезной информации. — А кому, в конце-то концов, еще этим заниматься? Ведь не работягам, с утра до вечера торчащим на своих полях или в мастерских? И не воякам, привыкшим ценить лишь те знания, которые приводят к смерти врага.

А оказалось вон оно как!!!

…В общем, с геометром и его учениками, мы поговорили весьма душевно. Я его поразил своей продвинутостью по части сложения, вычитания, умножения и деления. А также кой-какими заветными знаниями о треугольниках и других геометрических фигурах, (почти все что сам помнил). Так что сумел проканать за такого же мудреца, (благо возраст у меня по местным меркам весьма солидный), так же идущего приобщиться к знаниям Храма.

…Что самое ценное, у Згарка, — так звали моего «коллегу», было что-то вроде рекомендаций, от своего научного сообщества, к жрецам Храма, так что можно было надеяться, затесавшись в его компанию, быстренько пролезть поближе к заветным тайнам местных Академиков, и побольше разузнать об заветном Амулете.

…Который, признаться, с каждым днем, и шагом, приближающим нас к Храму, пугал меня все сильнее и сильнее.

А вдруг он и правда, представляет из себя нечто значимое?

А самое главное, — что я скажу Лга’нхи и другим ирокезам, когда они потребуют от меня исполнения Пророчества?

Была у меня конечно одна задумка. Но если она не сработает, и брательник реально потребует вернуть на землю родное племя… Это мягко говоря, станет крахом всего того, что я успел тут построить за свою жизнь.

Где-то через часок, мы покинули территорию города …Нет, это не город такой большой. Аоэрооэо, даже несмотря на то что по местным меркам считался беспрецедентно огромным, — по масштабам моих времен, был не больше какого-нибудь районного центра, на пару-тройку десятков тысяч жителей.

Просто шли мы по нему, очень медленно. И думаю, с точки зрения наших степняков, — еще и мучительно.

Представьте, что вынуждены пройти метров сто, коротенькими, буквально на пол ступни шажками, вместо того чтобы преодолеть этот путь в своем нормальном темпе. — Вот так же, думаю, чувствовали себя и Лга’нхи с Грат’ху, идя пешком по довольно ровной и удобной дороге, вместо того чтобы припуститься по ней бегом, и быть на месте уже меньше чем через час.

Впрочем, как я уже упоминал, (пока еще нет, но я это вставлю в текст), — отбирая людей в эту поездку, я старался брать тех, кто обладает некоторыми артистическими данными, ну или был послушен как Мнау’гхо. Ведь мы были не только вояки, но и шпионы. — Так что, как бы неуютно ни чувствовали себя все наши ребята (включая даже меня), медленно бредя по дороге, и сжимая палки, вместо привычных копий, — приходилось терпеть, не подавая вида, насколько же это для нас некомфортно.

…В общем, — спустя час неспешного хода, город мы покинули. Об этом мне сообщил Отуупаак, ибо сам я, догадался бы об этом не сразу.

Каюсь, еще там, в прошлой жизни, я случалось страдал отсутствием географического чутья. …В том смысле, что впервые попав в Мытищи, не сразу сообразил что это уже дикое заМКАДье, а не цивилизованная Москва.

Нет конечно, что-то такое в душе шевельнулось… Может состав атмосферы, с меньшим количеством выхлопов, или какая-то странная аура… А может быть слегка иной оттенок неба, иное ощущение асфальта под ногами, — все это подсознательно заставило насторожиться. — Но в остальном, — такие же дома, дороги, люди, машины… — Сразу и не поймешь что ты уже в провинции.

Вот примерно так же было и тут. — Вроде и толпы народа прежние, и те же лавки да лотки, вдоль дороги, вымощенной все тем же, истоптанным миллионами прошедших до нас ног, булыжником. Так что пока Отуупаак, не сказал что мостик, по которому мы прошли, означает границу города, — сразу ведь и не догадаешься…

…Собственно, к чему я это? — Да к тому, что судя по всему, не такая уж длинная дорога от города к Храму, была одной из важнейших транспортных артерий Этого Мира, каждый квадратный сантиметр обочины которой, был уже поделен между заинтересованными лицами, и приносил немалый доход.

В мире, где иное племя едва ли насчитывало сотню человек, — это говорило о более чем важном значении, который имел этот Храм для всех жителей материка, раз к нему сходились пути паломников, ото всех уголков земли. — Наблюдение, которое необходимо учитывать в своих дальнейших планах!

Ближе к полудню, мы свернули с дороги, — пообедать. — Довольно рано по нашим представлениям, ведь иной раз, в походе, мы вообще не обременяли себя дневной трапезой. Но поступить так, нам настоятельно порекомендовал Отуупаак.

Причина, — самая банальная. — В Храме все дороже раз в двадцать!

Признаться, я давненько уже не встречался с подобным явлением, ибо в родной Ирокезии, понятие цены за товар, было довольно относительным. И уж тем более, абсолютно не зависело от точного, до нескольких метров, географического положения точки торговли.

Тут же, — опытный Отуупаак свернул с дороги, и ориентируясь на одному ему понятные знаки, протащил нас по какому-то лабиринту из заборов и стенок зданий.

— Тут все будет дешевле, и вкуснее. — Пояснил он нам смысл своих действий. И впрямь, — Невзрачный сарайчик, в который мы зашли, — отличался удивительной, (хотя конечно и весьма относительной) чистотой, а так же обалденными запахами еды, которые неслись откуда-то из его подсобных помещений. — Оно и понятно, — законы рынка, коли не сумел занять выгодного местоположения на краю дороги, приходится завлекать посетителей качеством предлагаемых услуг.

Но это услуга для местных жителей, и тех туристов, кто догадался нанять местного проводника. Всем остальным, прямо на дороге, продадут втридорога лепешки из прогорклой муки, и тухлые куски мяса, щедро посыпанные, дабы отбить запах, разными травками и специями. (Аренду дорогого места, надо отбивать).

…А вот уже в этой харчевне, у нас возник небольшой конфуз с Згарком и его учениками, которых я, дабы получше закрепить знакомство, пригласил отобедать в нашей компании.

Нет, против меня они ничего не имели. …Да и против остальных моих товарищей тоже. …За исключением Тууивоасика.

И опять же, — Нет! Не в том смысле что им было западло разделить с ним кусок хлеба. Просто находиться за одним столом, (который заменяла циновка), с аиотееком-оуоо, для них было примерно то же самое, как для какого-нибудь забитого крестьянина века так 16, сидеть за одним столом с графом или бароном.

Тут признаться, я и сам свалял изрядного дурака. Что и говорить, — а на нашем берегу моря, — сословные привилегии, были понятием еще очень и очень относительным. Как бы крут не был Лга’нхи, или даже сам Леокай, — они бы не посчитали зазорным разделить лепешку и кусок мяса с простым овцепасом или рыбаком.

Этот мир уже сильно отличался от нашего. А я, расслабившись, потерял бдительность, и забыл что нахожусь в обществе мудрецов, для которых наши более чем странные взаимоотношения с представителем властелинов мира, — аиотееком-оуоо, не могли не остаться незамеченными.

Мы постоянно забывали выражать ему знаки нашего почтения. Более того, — даже не сочли нужным осведомиться о его желании сойти с дороги и пойти пообедать.

С простым дылдой-охранником Лга’нхи, почему-то посоветовались, а с сыном Вождя сильного аиотеекского рода, каковым мы представляли всем окружающим, нашего пленника, почему-то не стали.

Если бы внезапно в воздух взлетели камни мостовой и начали весело парить под облачками… или с неба пошел дождь из пива и воблы, — нашим спутникам, это бы и то, не показалось настолько странным и удивительным.

А уж дерзко, не спрашивая разрешения аиотеека-оуоо, пригласить чужаков за его стол, — это было либо изощренным способом самоубийства, либо чем-то, что требует подробного объяснения. …Как я уже говорил, в эти времена, отношения к пище были совершенно особенными, а совместная трапеза была своего рода священнодействием, и чем-то вроде заключения договора о ненападении, и кому попало, разделись с собой краюху хлеба, не предлагали.

Увы, я сообразил это слишком поздно, увидев сильно вытянувшиеся лица наших спутников. Их уста молчали, но глаза явно требовали объяснения столь странного поведения.

А на меня, как назло напал ступор, и я не смог придумать ни единого достаточно убедительного объяснения столь странному поведения. — Пробормотал только, что Тууивоасик является моим учеником, и привык слушаться меня в мелких бытовых делах.

По глазам чувствовалось, что я их не убедил. Зная аиотеекские нравы, — приказывать одному оуоо, мог бы только родич более высокого ранга. В связи с чем возникали вполне законные вопросы, — Кто мы такие, и с какой стати, скрываем свои Личности?!

Однако, чего бы они там ни навоображали в своих фантазиях, Згарк и его ребята, — приглашение отобедать все же приняли. Правда, впредь стали вести себя с нами, как-то уж очень почтительно и задушевной беседы, к моему большому сожалению, у нас не вышло.

А вот после обеда, мне захотелось облегчить… э-э-э… душу… Ну в смысле… Короче, пошел на задворки харчевни высматривая подходящее местечко. И высмотрел еще кое чего. — Ширина застройки вдоль дороги, была сравнительно небольшой. — Можно сказать, — трех-четырехслойной. — Впереди лавки, позади харчевни и гостиницы, потом еще слой сараев, амбаров, и прочих хозяйственно бытовых построек, а вот уже позади них, — довольно утоптанная и наезженная сеть дорог.

В общем-то, и не удивительно. — Все эти многочисленные предприятия культуры, питания и бытового обслуживания, должны были как-то снабжаться. А не везти же товары по основной дороге, распугивая толпы туристов и подрывая бизнес.

Так что… — похоже вон та вот, самая широкая дорога, идет параллельно главной, вдоль всех задних дворов. А те вон, поменьше, однако весьма многочисленные, кажется идут к морю. …Ведь не своим же ходом приползли сюда крабы, похлебку из которых мы, с большим аппетитом, слопали на обед. Зуб даю, эти дороги выходят к небольшим деревенькам с причалами, подобным тем что мы во множестве видели, когда плыли к городу с востока. И «Морской Гусь» вполне может пристать к какому-нибудь из этих причалов, и…

А вон еще какие-то ответвления идут… Кажется часть из них ведет к местным «колхозам», где производят все те харчи, которыми торгуют вдоль дороги. А те вон, — к ремесленническим районам города, — по ним сюда поставляют сувенирную продукцию, и приходят работники лавок. Так что может быть вовсе и не нужно сначала плыть по реке, а потом переться через весь город, топая по сжатой со всех сторон строениями Большой Дороге, чтобы попасть на наш корабль?

Эх, найти бы еще специалиста, который знает куда ведет каждая тропинка. …Когда собираешься украсть всенародное достояние, дополнительная информация о путях отхода, не бывает лишней.

И вот, наконец Храм… После обеда, буквально минут тридцать хода, и мы пришли!

…Вот только куда? — Навскидку, этот самый Храм, занимал место больше чем моя Мос’ква. И что-то мне подсказывало, что большая часть этих строений, по прежнему относятся к гостинично-развлекательному бизнесу.

А вообще, впору доставать какой-нибудь блокнотик, и начинать воровать бизнес-идеи. — Чай у меня в Мос’кве и свой Храм есть, так что…

Вот казалось бы, — накидка паломника! — Все из той же, дешевенькой, зеленоватой окраски растительной ткани, что мы в немалом количестве взяли на одном из ограбленных кораблей. — Сволочи, — ведь элементарное же пончо… да какое нафиг пончо? Узенький кусок холста, и всех портняжных наворотов, только дырка посредине. …Да еще и края не обметаны, так что нитки во все стороны торчат. Но ведь за пять таких, с нас содрали золота… Я бы в Москве, Дольче Габану… да нафиг, — реально машину купил бы небось, за такие деньги! И ведь на проходе сразу предупредили, что без нее никуда не пустят, потому как иначе Икаоитииоо шибко обидится, и жестоко отомстит!

А всякие амулеты-побрякушки, что продавали на каждом углу? — Нет, я все конечно понимаю, — бизнес есть бизнес, и храм тоже надо на что-то содержать. — Но, господа жрецы, — побойтесь бога, такие цены заламывать. — Я вам сам таких кожаных хренюшек с выдавленным изображением солнца, за день, пару сотен нафигачу…

…Короче, — со своими шелковыми тряпочками и чушками бронзы, я как-то очень быстро почувствовал себя на этом празднике жизни, бедным и никому не нужным родственником. Но ведь, черт побери, по дороге шла куча народа, у которых и этого не было!

— Что привело благородного оуоо, в наш Храм?

Перед Тууивоасиком, возник довольно высокий и плотный мужик, в робе, выкройкой отдаленно напоминающей «накидку паломника», только рыжего цвета, и кожаной хренькой-лентой на лбу на которой был закреплен стандартного вида, только сделанный из золота, знак солнца. — Жрец, как я сразу угадал. Их тут в толпе шныряло около двух десятков, и поведение их мало отличалось, от ухваток лоточников, и содержателей лавок.

— …Ты желаешь получить предсказание, — продолжал жрец. — Или хочешь чтобы я сделал тебе амулет, приносящий удачу? Или может хочешь с нашей помощью, спросить совета Предков? А может болен кто-то из твоих родных, и тебе нужно лекарство для него?

Тууивоасик наш, явно слегка напуганный и растерянный от всех впечатлений сегодняшнего дня, забыл что должен был ответить, и хмуро посмотрел на меня.

— Мы жаждем Знаний! — Смиренно, но с достоинством ответил я Жрецу. — Хотим приобщиться к мудрости Храма, в обмен оставив тут те знания, что принесли с собой!

Лицо жреца, как-то закаменело при словах о Знании, а от слов про обмен их на всего-лишь другие знания, кажется вообще хотел в меня плюнуть … Однако покосившись на стоящего с необычайно гордым видом Тууивоасика, (что не отнять у этих оуоо, — чем в более глупую ситуацию они попадают, тем более важный и чопорный вид принимают), а главное, — на свертки у нас в руках, кажется все-таки решил обойтись с нами вежливо… Тоскливо осмотрелся по сторонам, (кажется мы испортили ему бизнес), и велел следовать за собой.

Топать пришлось довольно долго. Один раз мы даже прошли мимо чего-то, напоминающего ворота внутреннего кольца ограды… вроде как в Кремль местный зашли. Судя по стоящей возле ворот охране, и тому, что народа внутри было намного меньше, — абы кого, сюда уже не пускали.

…Так-так… А вот это уже мне знакомо! Куча детишек, лет от шести и до двенадцати, сидящих в небольшом дворике, а перед ними выхаживает седобородый дядька, и что-то увлеченно вещает. …Судя по тому как детишки слушают затаив дыхание, — педагог из него, куда лучше чем из меня!

Пока мы проходили мимо их спин, никто даже не оглянулся на звук наших шагов. Прошли еще пару похожих двориков, пока наконец провожатый не вошел в двухэтажное здание, велев нам ждать снаружи.

— Видать из далеких краев прибыли вы в наш Храм… — Сказал, вышедший на зов провожатого дедок, в таком же жреческом одеянии, но уже с куда более просветленным взглядом. Уж больно необычен ваш вид…

…Позвольте спросить, — вот эти два высоких варвара, с необычайно светлыми волосами, — уж не с противоположного ли берега моря, вы привезли их сюда?

— Хм… — вал’аклавские мы! — Брякнул я с перепугу, ибо не ожидал, что дедок вычислит нас настолько быстро.

— Я слышал от этом месте… — Явно обрадовался такой новости дедок. — Оно упоминается в тех записках, что оставил Воотанг-мореплаватель. Если кто-нибудь сможет мне перевести их ответы, я с огромным удовольствием задам им множество вопросов о жизни в тех краях…

Но ведь… Разве что одна из тех Орд, что отправилась за Большой Щит, дабы пересечь море по мосту Икаоитииоо, дошла до этого города. — Начал бормотать себе под нос дедок, кажется уже начав общаться сам с собой. …Однако, — внезапно вернулся он на землю, и проницательно посмотрев на меня. — Я никогда не видел людей подобных тебе, и говорящих так как ты! …И ты не похож на этих жителей Вал’аклавы!

— И тем не менее, — один из них мой брат, а другой, — ученик! — Вежливо ответил я на этот наезд.

— А это вот… — Ткнул пальцем дедок в Отуупаака. — По лицу и ухваткам, он похож на обычного моряка, однако одет как-то странно…

И, прости господин, — обратился он уже к Тууивоасику, я вижу на тебе знаки Рода Черной Скалы… но насколько я слышал, твой род не ходил дорогой Икаоитииоо. …Как это все странно, и интересно!

…Интересно ему видите ли. А как интересно мне, в таких условиях вешать лапшу на уши окружающим? С таким кадром надо держать ухи востро, эк он быстро Тууивоасиков род вычислил. Так что про прежнюю легенду, похоже придется забыть. А выдумывать новую, в условиях цейтнота, как-то очень не хочется.

Так что, надо срочно выигрывать время на раздумья. А значит, — менять темы, забалтывая противника.

— …Я поражен твоей мудростью почтеннейший…??? — Старательно изобразив восторг на лице, ответил я. — Никак сами Духи подсказывают тебе, ибо один человек за всю свою жизнь не сможет объехать весь мир, и скопить столько знаний!

— О-о-о… добрый чужестранец! — Расплылся в улыбке дедок, пораженный в самое сердце страшнейшим из всех видов оружия, — лестью. — Ты слишком высокого мнения о моих заслугах…

— Нет-нет… — Едва ли не грубо перебил я его, старательно изображая девочку-фанатку увидевшую своего кумира. — Я много слышал о мудрецах живущих в Храме. …И признаюсь тебе, иногда сомневался в словах говоривших мне это. Но ты, едва успев раскрыть рот, сразу же опроверг все мои сомнения. Ты столько знаешь о Мире, и о людях что в нем живут…!!! — Добавил я с восторженным придыханием.

— Ах… — потупил глазки дедок. — Несложно узнать многое о мире и людях, когда живешь в Храме. Ибо, — все люди мира, приходят сюда, и приносят с собой свои знания. Мне остается только выслушать их, удовлетворив любопытство, которым, признаюсь тебе, я страдал с самого детства!

— Ты еще и скромен, как истинный мудрец! — Продолжил я изливать потоки лести. — Не будет ли дерзостью с моей стороны, узнать твое имя, чтобы вернувшись домой, я мог бы поведать о нем всем, кто захочет меня выслушать!

— Гм… — Мое скромное имя Воорзаак, и я всего лишь жрец третьей ступени. А как твое имя, и имена твоих спутников?

— О, мое имя Дебил. А это… — Я представил своих спутников. — …Наша компания и впрямь может показаться тебе странной, ибо мы приплыли издалека, обрастая в пути новыми друзьями и спутниками. И не удивительно, ведь стоило нам только сказать, что наша цель, — посещение Храма, как сразу находились желающие присоединиться к нам.

Конечно, не у всех хватало решимости пойти с нами, а кто-то, увы, не мог этого позволить себе, будучи обремененным семьей или многочисленными делами и заботами.

Но тех, чьи души были полны решимости пройти весь путь к Храму до конца, ты видишь перед собой.

— Хм… Дебил… — Дедок пытливо посмотрел на меня. — Твоя речь цветиста, и льется словно ручеек. …И ты говоришь за своих спутников, среди которых я вижу не только благороднейшего аиотеека-оуоо, но и двух славных и могучих воинов. — Кто же ты?

— С удовольствием расскажу тебе свою историю! — С большим энтузиазмом, которого не чувствовал, ответил я. — Но, прости уважаемый. — Солнце жарит очень сильно, а мы приплыли из тех краев, где лето намного холоднее. Не будет ли и тебе, учитывая твои почтенные годы, пройти более удобное место для беседы, ибо, надеюсь она будет длительной?!

— А ты прав. — Внезапно задорно подмигнул мне дедок. — И умеешь тонко намекнуть хозяину, на то что он, увлекшись беседой, пренебрегает законами гостеприимства.

…А это уже был тонкий наезд, и тест на вшивость. — Как я поведу себя под огнем противника?

— Хе-хе… — Усмехнулся я, постаравшись столь же задорно подмигнуть в ответ. — Как говоря мудрые люди. — Позвольте напиться у вашего очага воды, ибо так хочется есть, что и переночевать негде!

…Шутка, набившая оскомину в моем мире и отрастившая огромную бороду. — В этом юном и не испорченном эстрадой мире, прошла на ура. — Заулыбался даже Тууивоасик, что в последнее время, бывало с ним не часто. А дедок Воорзаак, залился искренним смехом.

— Как ты сказал? — Переспросил он у меня, стирая выступившие на глазах слезы. — …напиться воды, ибо так хочется есть, что и переночевать негде…??? Я обязательно расскажу про это другим.

В общем, пока мы добрели до чего-то, напоминающего крытый внутренний дворик, (сложно дать определение… — реально, внутренний дворик, только почти полностью закрытый навесом из лиственных циновок. …Если я что-то понимаю в жизни, — не от дождя, а от солнца). Пока молодые прислужники-ученики, притащили нам кувшин с чем-то вроде кисленького морса и свежие медовые лепешки с какими-то пряностями. Пока мы вежливо попробовали угощения, (реально, очень вкусно).

…А законы первобытного гостеприимства, примерно везде одинаковы. Никто не будет расспрашивать гостя о делах, приведших его к порогу хозяина, пока он не насытится.

Так что худо-бедно, а взять себя с наскока я не дал, и время на размышления выиграл.

Ну а сразу после трапезы, поскольку решил не врать, — честно изложил практически правдивую версию нашего путешествия.

…Разве что скрыл пару мелочей. — Вроде случаев пиратства, захвата городов и высокопоставленных пленников, а также нашего скромного желания украсть главную ценность Храма. — В конце концов, — кого интересуют подобные незначительные детали?

Так что моя версия событий была сладкой, привлекательной, и покрытой глазурью, как тульский пряник. — Я всего лишь скромный шаман-мудрец, посвятивший свою жизнь накоплению знаний и абстрактной мудрости.

И как всякий мудрец, на склоне лет, я счел своим долгом свершить паломничество в Храм Икаоитииоо, это сосредоточение мудрости и знаний, чья слава проникла даже в наши баснословные дали.

Со мной отправился мой брат, (почти родной, зуб даю!), Большой Царь по совместительству, и несколько воинов-учеников.

Так уж получилось, что в пути к нам присоединился Отуупаак, чей корабль мы спасли от уничтожения и разграбления пиратами, (пусть кто-нибудь посмеет сказать что это не так, — мы ведь не стали грабить и уничтожать кораблик Отуупаака, а что в роли пиратов мы выступали сами… — это опять же, — мелкие детали.). На котором также плыл и благороднейший оуоо Тууивоасик, который после недолгого раздумья, так же решил присоединиться к нам, ибо с детства отличался любознательностью и тягой к знаниям! (И пусть опять кто-нибудь, посмеет сказать что я солгал!).

…Откуда я так хорошо знаю аиотеекский? — Странный вопрос! Мы же неоднократно общались с Ордами, которые пришли жить на наши земли. (парочку даже уничтожили). И сумели перенять у них немало знаний, (особенно по части военной науки). Да и сами им немало дали… (можно даже сказать, — «наваляли»).

Воевали с аиотееками? — Ну да, — вначале было несколько конфликтов, как же без этого. Но потом мы научились жить в мире. Можно даже сказать, — бок о бок. (Это я о ребятах Эуотоосика).

…Плыли мы сначала на восток, потом вдоль островов свернули на юг, и наконец двинулись на запад…

…А почему подросток из Рода Черной Скалы оказался далеко на востоке, — так ить, — буря! Море, великое и непредсказуемое, занесло корабль на котором плыл сей вьюнош, далеко на запад. Там-то мы его и повстречали.

…Какого хрена аиотеек делал на корабле? — Ну дык, я же говорю, у мальчонки пытливый ум. Он мечтает о знаниях и жаждет новых ощущений. Так что ради всего этого, даже решился на морское путешествие.

…Да, конечно я с удовольствием поведаю тебе о землях из которых прибыл сюда, однако же, — подобно тому, как путник пересекший безводную пустыню, молит о глотке воды, — я молю предобрейшего Воорзаака, поведать мне о Храме, и указать направление к источникам мудрости, из которых мы смогли бы почерпнуть новые знания!

— И что ты хочешь узнать о нашем Храме? — С деланным удивлением переспросил меня Воорзаак.

— Все! — Как можно более категорично ответил я. — В пути сюда, я слышал столько разных слухов и баек про это место, что кажется даже перестал отличать правду от лжи. Ибо, тебе, как истинному мудрецу, должно быть хорошо известно, что скудность знания, простые люди, склонны подменять богатством своего воображения. И чем меньше они знают о Храме, тем больше сообщают невообразимых подробностей. …А мне хочется, так сказать, — приобщиться к Истине, непосредственно из самого источника.

— Хе… — Задумался Воорзаак. — Пожалуй, стоит начать с того, что храм наш был заложен более **** лет назад. (тут старикан употребил аиотеекское слово, которое я раньше не слышал). это будет… — Продолжил он, взглянув на мое слегка удивленное лицо. — Как если бы десять пальцев, взять по десять раз, а полученное количество, еще пять раз сложить между собой!

Тут он глянул на меня с превосходством, явно надеясь увидеть дикаря, пораженного таким немыслимым количеством.

— Пятьсот значит будет… — Хладнокровно ответил я, и перевел на аиотеекские понятия, благо, как будет по аиотеекски «сто» я знал.

— Ты хорошо считаешь! — Слегка удивленно прокомментировал это Воорзаак.

— Это лишь часть той мудрости, которую я передаю своим ученикам. — Как истинный ученый, напыжившись от гордости, однако пытаясь изображать скромность, ответил я.

Вон, сидит Грат’ху. — Надувшись самодовольством как жаба, тыкнул я пальцем в подремывающего в уголке, после вкусных лепешек, мужика. — Он еще молод, и выбрал стезю воина. — Однако попробуй задать ему вопросы на сложение, вычитание, или даже, — деление или умножение, и ты убедишься что я пришел к тебе не как нищий за подаянием, а возможно даже и могу внести свою лепту, в копилку ваших знаний!!!

Воорзаак присмотрелся к здоровенному детинушке-дикарю, который даже сидя, создавал впечатление громадины, с покрытым ритуальными шрамами лицом, и огромными ручищами, привычными сжимать тяжелое копье или ворочать здоровущим веслом. Со своим сломанным носом, и набитым в многочисленных драках лицом, — большими интеллектуалом он не выглядел. Однако, думаю уверенность в моем голосе, и то как Грат’ху подмигнул старикану, услышав свое имя, — убедило жреца в правдивости моих слов, так что он даже не предпринял попыток проверить истинность моих утверждений. …А может и сам был в математике не силен, и боялся опозориться! (Позже я убедился что последнее предположение было ошибочным).

— Однако… — Задумчиво пробормотал Воорзаак, в ответ на мою похвальбу. — Надо будет поговорить с звездочетами. Возможно сегодня какой-то особенный день, ибо не так часто подобные мудрецы, удостаивают нас своим посещением!

— Но… — Сбился с темы я. — А как же Згарк, — мудрец с Поднебесных гор, глубоко постигший тайны треугольников, и других фигур? — Мы познакомились с ним, когда шли сюда… Однако в Храме, он куда-то подевался, видно затерялся в толпе… У вас тут очень много народа… И очень много торгуют…

— Гм… — Словно бы поперхнулся моими словами Воорзаак. И добавил извиняющимся тоном. — Увы, на сохранение и добавление знаний, требуются средства. Даже Жрецы, уносящиеся мыслями далеко от земных забот, вынуждены что-то есть, и так же страдают от жары или холода, как всякий обычный человек…

…Однако, ты сказал «Згарк со Срединных гор»? …Нет, не слышал… Но я пошлю людей чтобы его разыскали, и привели сюда… Раз ты говоришь, что он глубоко проник в тайны треугольников.

Хе-хе… А сдается мне, тема бизнеса, процветающего вокруг Храма, была для Воорзаака больным местом, и говорить об этом ему было довольно неприятно.

Можно предположить что в Храме существует, как минимум парочка группировок, одна из которых заточена на накопление Духовных ценностей, а другая, — вполне материальных. …Надо будет учесть это обстоятельство. Кто знает, не получится ли на этом сыграть!

— Так ты хотел больше знать о Храме. — Продолжил Воорзаак. — Так вот, — заложен он был больше пятиста лет назад, лично Икаоитииоо!!! Он не только указал место где его строить, но и сам возвел одну из стен! — Дедок сделал паузу, и посмотрел на меня с некоторым вызовом, словно бы предлагая усомниться в его словах. …Что я и не преминул сделать.

— Э-э-э… — Изобразив вежливый поклон, вклинился я в его речь. — Я, признаюсь тебе, и сам немало попутешествовал в Мире Духов. И многие знания коими я владею, я вынес непосредственно оттуда, и любой, кого ты спросишь об этом на Том берегу Моря, подтвердит тебе, что это правда. — Однако я никогда не слышал, чтобы Духи сами хотя бы передвинули песчинку на берегу моря! — Это удел стихий, или человека.

Конечно я не сомневаюсь в могуществе Икаоитииоо, но мне сложно представить его возящегося с глиной и камнями. …Разве ты скажешь мне, что та стена сделана из цельного куска бронзы, или еще из какого-нибудь, более чудесного материала!

— Что ж… — С превосходством глядя на меня, ответил на этот выпад дедок. — Тебе простительны твои слова, ибо ты прибыл издалека, и знаешь еще… недостаточно. Но коли жрецы пятой ступени позволят, — возможно тебе удастся приобщиться к тайнам Храма, непостижимым для обычного человека, и тогда все твои сомнения о природе Икаоитииоо, разом пропадут!

…А вот это уже правильная тема. Вот как раз поближе к тайнам Храма, мне и надо… И если эти, которые сидят на пятой ступеньке, заартачатся. — Боюсь придется их слегка с этой самой ступеньки сковырнуть. — Благо, под началом Лга’нхи, есть несколько десятков «мудрецов», весьма глубоко проникших в тайны сковыривания, проковыривания дырок в телах, и прочего отрывания голов.

Но пока, лучше постараемся подобраться к ним мирным путем.

…К горлу внезапно подкатил комочек, а где-то внизу живота появилось неприятное ощущение. — Это проснулся детский страх перед школьными экзаменами.

Стоило попадать в доисторические времена, чтобы нарваться на ту же засаду, что поджидала меня в последних классах школы!

В общем, в Храме… или скорее где-то рядом, (непосредственно Храма, я еще не видел), нас приняли.

Побеседовав еще немного со мной и моими спутниками, Воорзаак слинял в неизвестном направлении, оправдываясь тем что должен провести занятия для студентов. А нас он поручил заботам каких-то своих служак-учеников, и велел им найти гостям Храма подходящее жилье.

Тут, признаться, мне пришлось провести очередную битву, ибо нашу компанию захотели разлучить.

Все вроде бы логично и просто, — мудрецов в свой загончик, учеников в свой, а вояк-охранников отпустить в кабак, пусть отведут душу.

Но, можете считать меня параноиком, а я чего-то сомневался в подобной «простоте», и никакой логикой, меня было не убедить.

…Нет, я конечно по лицу вижу что Воорзаак хороший человек, и зла нам не желает, и как-то напакостить не стремится. Однако, — я ведь и сам человек на редкость хороший, это вам всякий, кого ни спроси скажет, потому что все кто считал по иному, сейчас уже наверное мертвы.

И прибыл я сюда с самыми честными и благородными намерениями, — исполнить древнее пророчество. И лично Воорзааку, его ученикам, и всем обитателям Храма, включая распоследнего таракана на местной кухне, я тоже не желаю причинить хоть малейшую обиду. — Однако окажись я на месте местного руководства, обязательно пригляделся бы к малопонятной компашке, заявившейся в Храм, и плетущей разные небылицы.

А первым делом, на месте местного «Смерша», (а то что такой тут обязательно присутствует я даже не сомневаюсь. …Насмотрелся уже на мнимую наивность туземцев), естественно постарался бы развести всех по разным камерам, и допросить каждого по отдельности.

Пока это у местного «Смерша» такая фишка не выгорит, ибо у нас тут уже что-то вроде статуса гостей, а значит с нами откровенно хамски вести себя нельзя. Но дуболомов, в хорошие спецслужбы и не нанимают. — Развести всех по разным комнаткам, подослать разговорчивого соседа или остроглазого слугу… Вот все тайны-то и тю-тю.

А пока что, вся наша легенда, это сплошная импровизация, так что проколемся мы на раз!

Поэтому-то я и старался, во-первых, — не позволить нас разделить, а во-вторых, — выиграть время, чтобы успеть обговорить обновленные легенды, и заставить каждого выучить свою роль. А значит, хотя бы ближайшие несколько часов, нам надо провести вместе.

Короче, я закатил крупномасштабный скандал, словно затухающая звезда на гастролях в уездном городишке.

— Лга’нхи мой брат!!! — Верещал я на всю округу. А также великий Царь и Вождь, как вы смеете отселять его неизвестно куда, будто какого-то слугу? …Гра’тху? — Он двоюродный дядя племянника четверного брата моей первой жены!

…Что ты сказал подлец? — По твоему сам оуоо Тууивоасик недостаточно важная персона чтобы жить рядом с нами??? Ах ты собака, плетей захотел?

…И кстати? — Где фрукты? — У меня же в райдере были четко указаны фрукты!!! — Почтеннейший Отуупаак, перед сном привык есть фрукты! А мясо должно быть исключительно козье, потому как у нас особая диета, способствующая обмудрению организма! — Чем вы тут вообще мудрецов кормите?

А комната эта мне не подходит, э-э-э… стены недостаточно параллельны, это оскорбляет мои эстетические чувства! Да и окна выходят не на ту сторону света! …Вы что тут, про фен-шуй ничего не слышали? — И они себя еще Храмом называют!

…Да-да, я настаиваю чтобы нас поселили рядом, ибо мои ученики задохнутся, коли пропустят хоть один вечер, не приобщившись к вселенской мудрости и знаниям, источником которых, я, несомненно являюсь! Так что вот этот вот дворик, — вполне подойдет… Не беспокойтесь детишки, мы опытные и неприхотливые путешественники, нам не обязательно спать под крышей, ибо незримые флуктуации астральных сфер, довольно точно говорят мне что сегодня ночью дождя не будет. (Блин, я тут дождя, за те два месяца что мы болтались вдоль побережья, ни разу не видел, вот был бы номер если бы он пошел сегодня!).

Так что просто принесите нам пуховые перины… Как нет? — Ну тогда просто циновки да одеяла. И мы прекрасно проведем ночь в этом дворике изучая сигналы, что подает нам звездное небо…

Короче, — я всех достал своим нытьем и требованиями, так что от меня постарались поскорее избавиться, дав то что я требую.

…Нет, могли конечно и просто выкинуть за ограду, надавав по шее. Но я почему-то был уверен, что сумел заинтересовать Жреца третьей ступени Воорзаака, и если нарываться в меру, моя борзость вполне прокатит.

…Да и не стоит вести себя тихой мышкой. — Времени, на то чтобы создавать себе заслуженную репутацию, у меня нету. Так что создадим незаслуженную. — Коли хозяева еще не понимают, какой дар судьбы огребли с нашим появлением, надо набивать себе цену и демонстрировать свою крутость как можно откровеннее. — Мы круты, и пусть с этим все считаются!

В общем, расположились довольно неплохо. — Даже с точки зрения комфорта, а нашем распоряжении был весьма уютный дворик, огороженный крепкой каменной оградой и двумя глухими стенами зданий. …По хорошему, тут даже оборону держать можно. — Всего две калитки, которые Лга’нхи и Грат’ху, перекроют наглухо, так что пока нападающие не догадаются перелезть через стену, (увы, не особо высокую), — мы тут сможем продержаться довольно долго. — благо, эти жрецы, особо крутыми вояками не выглядят.

…Впрочем, и расслабляться тоже не стоит. — Этот Храм не просто так стал местом сосредоточения богатства и знаний целого материка. …И наверняка не только одни религиозные страхи и запреты, сдерживали тех же аиотееков, или кто-там был за эти полтысячи лет существования Храма, от его полного разграбления. Так что, от местных ребятушек можно ждать всяческих сюрпризов. …Вплоть до отравы в воде или пище. — Благо мы, люди близкие к Высшим Сферам, всегда довольно вольно обращаемся с общепринятыми запретами и предрассудками. — В конце концов, — с богами и духами, мы люди не чужие, так что ежели чего, всегда сможем договориться, и как-то урегулировать вопрос с грехами и нечистой совестью. Мы ведь грешим исключительно для всеобщего блага!

…Угу, а вот и обед! Тот самый, — «предположительно отравленный».

Впрочем, что там ни говори, а аскетами эти монахи-жрецы точно не были. То-то у них у всех тут такие лоснящиеся рожи! Опять же, изрядный слой жирка тут не порок, а лишнее доказательство респектабельности. — Кто обратится за помощью к тощему и болезненного вида жрецу? — Ежели он не способен помочь себе самому, то как сможет поспособствовать в решении чужих проблем?

Так что, думаю это они не только ради нас так расстарались, по части харчей! — Может оно конечно, это парадный вариант обеда, но явно особого напряжения сил, местной кухне не понадобилось, чтобы изготовить нам целиком зажаренную козу, с брюхом забитым аиотеекской кашей и пряностями. Каких-то местных овощей, в жаренном, пареном и вареном видах, а также всяческой рыбы и даров моря.

…Так что даже мысли о возможном яде, не долго отравляли мне аппетит. В конце концов, — чему быть, тому не миновать, а плотно пообедать в конце нервного и тяжелого дня, никогда не бывает вредным.

Хотя признаю, — это было тактической ошибкой! — После обеда, у меня и у самого брюхо отвисло до земли, а глаза начали наливаться приятной дремой. А уж про остальных и говорить нечего. …Так что у меня было определенное сомнение, что они хорошо расслышали и усвоили всю ту информацию что я им втолковывал. — Эх, надо было их на голодный желудок просвещать. И не подпускать к еде, пока не сдадут экзамен на знание предмета. …Но теперь уж поздно жалеть.

Да, покемарить после обеда нам дали вдосталь. А потом, когда солнце уже началось клониться к закату, — в наш уютный дворик опять заявился Воорзаак и привел с собой парочку мужичков… весьма, я бы сказал, — академически-профессорского вида, кабы их одежда не состояла только из набедренных и налобных повязок.

…Как я тут понял, — повязки эти… в смысле налобные, были чем-то вроде погон. А прикрученная ко лбу табличка, — кокардой и знаками различия одновременно. — У тех жрецов что рангом побыдлястей, — кокарды были медные и бронзовые, …у служак так я вообще и деревянные варианты видел, и даже просто, — тисненные на коже.

А вот у крутышек среднего звена, вроде Воорзаака — в ходу было уже золото.

У этих двоих важных академиков были вообще серебряные. И как оказалось, серебро в этих местах ценится куда дороже. О чем было нетрудно догадаться по тому как почтительно Воорзаак держал себя со своими спутниками. Я сначала было списал это на возраст пришедших, но Воорзаак тоже давно уже не был мальчиком, так что, оставалось делать выводы, о высоком уровне людей нанесших мне этот визит. И оказался прав, — ребята сидели на четвертой ступени!

Я было напрягся, заподозрив что это представители местной контрразведки, почтили нас своим визитом, под видом научной комиссии. — Ан фиг, — все оказалось намного хуже, — это были первые экзаменаторы.

Итак, — предмет, — Гадание по звездному небу, и сопутствующая ему Астрономия!

Ох и трясли же меня эти дедки… Уж не знаю как там сдают экзамены в каком-нибудь МГУ, не удостоился, знаете ли. Но эти астрономические гестаповцы, выжали из меня все соки.

Начали мы еще засветло. В легкой и непринужденной беседе, начавшейся еще при свете дня, мне было предложено предсказать где какие звезды первыми появятся сегодня на небосводе. И какую проекцию все это даст на астральные сферы, реальную жизнь и духовные составляющие бытия, появление Нибиру, и пробуждение Ктулху.

…Думаете смешно? — Думаете что человек прибывший сюда прямиком из 21 века, с легкостью уделает каких-то там, едва выбившихся из каменного века примитивов?!?

А вы сами-то, будучи в Москве или каком-нибудь другом крупном городе, — часто звезды видели?! — Во-во. — У нас там фонари горят, так что звезды нам до лампочки. Нам луну раз в полгода разглядеть, и то удача!

А эти мужики, были конкретными спецами, и не удивлюсь, что в звездное небо начали пялиться еще с детских лет, да еще и под руководством крутых наставников.

…Я правда за последние лет пятнадцать, тоже в небо частенько посматривал. …И засыпая без всякой палатки над головой, утомленный сбором бычьих какашек. …И потом, когда пытался научиться прокладывать дорогу в ночи. …И гораздо позже, под руководством Октоя, пытаясь проверить составленный календарь. И когда разговаривал на возвышенные темы с Эуотоосиком, или учился прокладывать по звездам путь для «Морского Лебедя»…

Нет, сейчас для меня звезды уже не были абсолютно закрытой книгой на иностранном языке. — Но до дедков мне было очень далеко.

…В общем, так бы я продул этот экзаменационный раунд, кабы не вспомнил про календарь! — У дедков была своя концепция учета времени, конечно тоже основанная на лунных циклах, но слишком жестко привязанная а дюжине, так что в году у них насчитывалось всего лишь 360 дней, хотя каждые три-четыре года, они его корректировали, делая 372 дневным. — Я предложил им свой вариант, и чуть ли не до конца ночи мы проругались на эту тему с большим удовольствием.

Несмотря на возраст, и, казалось бы неизменно идущую рядом с ним косность и догматизм, — дедки оказались довольно живыми и падкими на новые идеи. Они не только всерьез согласились рассмотреть и исследовать предложенную мной концепцию календаря, но и всерьез обдумать теорию связи приливов и отливов с прохождением луны.

Раздухарившись, в качестве бонуса я вообще закинул им гелиоцентрическую теорию, правда выдав ее не за собственные убеждения, а за некую безумную игру ума…

Как ни странно, она не показалась им настолько уж безумной. Мне даже показалось что дедки переглянулись между собой, со значением.

А в общем-то, хорошо провели время. Только вот я нифига не выспался сам, и не дал толком поспать своим друзьям. Потому как частенько наши споры принимали весьма бурный характер. …Так что, возможно наши вопли будили людей и далеко за пределами нашего дворика!

Если расценивать принесенный нам завтрак, как признак успешности сдаваемого мной экзамена, — то дела похоже, у нас шли совсем даже неплохо!

А вот после завтрака, как я ни рыпался, а нас таки развели по разным углам. — Меня и Грат’ху, пригласили на ученое собрание математиков. — Засранец Воорзаак, оказывается ничего не забывал, и мою похвальбу о продвинутости простого воина в этой дисциплине, не забыл.

Впрочем, за Грат’ху я особо и не волновался. — Парнишка, вырванный мной когда-то давным-давно из лап Асииаака, потом еще долгие годы ходил в моей оикия, заглядывая в рот своему командиру, и слушая каждое поучение Великого Шамана.

Каюсь, на нем я немало практиковался разрабатывая методы вдалбливания разных абстрактных истин, в глубоко практичные мозги доисторического человека.

Мы и с зернышками играли, и абак осваивали, и долго долбились головой о булыжник науки, пытаясь вникнуть в концепцию нуля.

…Так что, спустя почти пятнадцать лет, мне за своего ученика краснеть не пришлось!

А вот за себя… Нет, не то чтобы окружающие меня ученые мужи, и впрямь знали очень много, или были все сплошь гении и корифеи высшей математики!

Но ведь, блин! Я знаете ли тоже, в школе проходил по шкале «твердый троешник», что означало, «сколько об него не бейся, выше не поднимется».

А тут еще эта ихняя незнакомая система цифровых записей, — гибрид из обычных палочек, и графических изображений узелков! — У нас в Мос’кве, даже аиотееки, обычно очень быстро переходили на привычные мне арабские цифры.

В общем, пару раз я чуть конкретно не облажался, да еще и, ПОЗОРИЩЕ, на тех самых задачках, которые вполне успешно решал в классе третьем-пятом.

Ну, типо поделить яблоки между мальчиками, …в зависимости от диаметра их кулаков. (шутка). Или вычислить общее количество ништяков, в зависимости от доли доставшейся каждому отдельному купцу. …Да что там говорить, — каждый решал в детстве такие задачки. Ничего в них сложного нет, нужна только аккуратность мышления и скрупулезность. …Ну и знание некоторых математических законов.

Я признаться и сам составлял такие задачки для своих учеников. Но над некоторыми, что мне предложили храмовые математики, пришлось поломать голову. …Хорошо что еще в тригонометрию не полезли. Тут я чистой воды бестолочь!

Ну в общем, — бешенного фурора своими знаниями, я тут не произвел. …Хотя и надеялся. Однако, чувствовалось что определенное уважение окружающих все-таки выслужил! По крайней мере, как мне показалось, — как на бездарного выскочку и хвастуна, на меня больше не смотрели, и даже всерьез взялись обсуждать предложенную мной десятеричную систему. — Сами-то они пользовались двенадцатеричной, искренне считая ее куда более совершенной и удобной.

…Но ведь, сволочи такие, — То на чем всяческие попаданцы завсегда гребли зафигенные ништяки и баллы репутации, — сиречь на «нуле», я круто обломался. — Местные ребята его знали, хотя и обозначали крестиком в петле, и прекрасно им пользовались при подсчетах.

В общем-то, нечему удивляться. — Всяческие Пифагоры, жили задолго до изобретения компьютеров и фаянсовый унитазов! А сутки на две дюжины часов, и круг на 360 градусов, раздели еще древние вавилоняне …Вот как раз, примерно в эти же каменно-бронзовые времена, собирались они в своих пирамидах и прочих храмах на всяческие симпозиумы, и запивая это дело чашами разбавленного вина, и треская козлятинку в оливках, — закладывали основы этой самой науки, которой я тщетно надеялся блеснуть сегодня. …Тока вот, в отличии от меня, это были действительно гениальные и пытливые умы, а не двоечники, пытающиеся паразитировать на чужих заслугах!

…Однако, обед, который я решил считать главным критерием успешно сдаваемых экзаменов, снова был обилен и роскошен.

Нет, определенно стоит податься в науку, коли тут научные кадры так хорошо питаются. …Откармливают, можно сказать. — Еще бы узнать по какой причине.

…А после обеда, ко мне снова заявился Воорзаак. Я уж мысленно сделал тоскливое лицо, и хотел было сослаться на нормативы РОНО и Министерства Образования, не позволяющие так издеваться над экзаменуемыми. Но оказалось, что дедок пришел, чтобы повести меня на экскурсию по Храму.

И хотя чапать по солнцу, после обильного обеда, было влом. — Экскурсия того стоила!

В общем, — это было как раз то, что я мечтал устроить в своем Университете. …И когда-нибудь обязательно устрою… Может быть.

У меня-то пока что происходит? — Где-нибудь на отшибе, чтобы не мешать серьезным людям, — собирается кучка подростков… или людей постарше. И несколько других подростков… ну или людей постарше, пытаются вбить им в головы нечто полезное.

Получается хреново…

Вернее, — могло бы получаться лучше, кабы вместо пацанов и относительно молодых парней, — преподавали бы убеленные сединой старцы. А еще лучше, — дюжие мужики в дорогих доспехах, (что есть символ престижа), обвешанные скальпами и чертящие закорючки на песке не обычными палочками, а наконечниками боевых копий.

Да, что и говорить, — такие люди пользуются авторитетом и вызывают уважение окружающих. — Взрослые, солидные, выглядящие достаточно богато и солидно, одним своим видом вызывающие восторг и зависть окружающих, и желание подражать во всем.

Увы, — мы до такого, пока не доросли. — Самые старые и солидные преподаватели в моем Университете, были в основном из банды Дрис’туна, и было им лет по двадцать — двадцать пять, максимум.

Нет, и более почтенные товарищи тоже приходили преподавать. К примеру Бот’аники Эуотоосик или Гок’рат, да и других почтенных старцев, из числа ремесленников или знатных животноводов, пахарей, рыбаков-мореходов, я активно привлекал к преподаванию.

Но признаюсь, — больше для того чтобы придать солидности своему заведению.

Нет, конечно они знали много полезного. Такие знания, в которых я был абсолютно некомпетентен. И хранили в своих головах мудрость, и жизненный опыт тысяч поколений своих предков. — Тот самый опыт, что позволял им выживать на этих землях и морях, в эти неласковые времена.

По части повадок животных и растений, ухода за скотом или ловли рыбы, а также многих ремесел, я даже не пытался вякать и лезть со своими знаниями, поперек знаний тех людей, которые на этом собаку съели. Где уж мне тут соваться со своей теорией, собранной из мельком прочитанных статеек, плохих школьных знаний, — да фантастических книжек авторов, чьи герои, в одиночку, за пару дней строят домны, и начинают сходу выплавлять самолеты и пароходы…

Нет уж, — пусть по части выращивания и добычи харчей, — местные делятся своим опытом, который моим ученикам, думаю пригодится куда сильнее, а главное чаще, знания теоремы Пифагора, или таблицы Менделеева, (будто я сам могу ее по памяти воспроизвести).

Так что, эти Старшие и умудренные жизнью люди, приносили немало пользы, передавая студентам Университета свой практический опыт по части жизни в этом мире.

Но вот по части тех скудных теоретических знаний, что я притащил с собой Оттуда… Тех знаний, что в конечном итоге, объединившись с практическим опытом, дадут некий толчок в развитии цивилизации… — Тут мне приходилось полагаться только на себя и своих учеников.

А было их, увы, не так много. Ну в смысле таких, которые бы не просто вызубрили таблицу умножения или алфавит, но и поняли их настолько хорошо, чтобы учить других, а главное, — продвигать систему знаний вперед.

…Ну а уж в и в плане быта. В смысле инфраструктуры, — Мос’ковский Университет, пока оставлял желать лучшего… Сильно желать!!!

Про аудитории я и не говорю. — Настолько большое помещение, чтобы внутри могло уместиться хотя бы полсотни человек, — тут называлось «Дворцом». А у великого шамана Дебила, и так уже был один дворец, так что строить еще один для его учеников, это у него рожа треснет. Тем более что освещать полутемные помещения слишком дорого, делать большие окна, — бессмысленно, а в степи итак хватает места, где можно собрать несколько десятков мальчишек, и что-то им объяснить. — Зачем для этого строить еще какие-то здания? — Было бы желание учиться, — и стоя по шее в выгребной яме выучишься. А коли желания нет, — тут никакие дворцы не помогут??? — Примерно так рассуждали бы наши Старшины, приди я к ним с идеей возведения домов предназначенных только для того, чтобы в них чему-то учить мальчишек.

Итак уже, — когда я заикнулся о постройки чего-то вроде общаги для учеников, на меня посмотрели… ну скажем так, — с удивлением. — С каких это пор, подросткам понадобилась крыша над головой, тепло и регулярное питание? Чему они вообще научатся, пребывая в таких тепличных условиях? …Уж ничему полезному точно!

Даже Леокай меня не понял, когда обговаривая плату за обучение, я упомянул еду для учеников. — Тут к воспитанию молодежи относились серьезно, и никакого баловства и расслабухи, вроде еды и теплых лежанок, не допускали.

Так что жили подростки, как это и полагается, — где и как придется, в собственноручно выкопанных ямах и сплетенных из разного мусора шалашах. А обогревались обычно либо солнечными лучами, либо зимой, — в мастерских, у печей, возле которых подрабатывали, попутно усваивая основы ремесел.

Но ежедневную еду, я все-таки для студентов выбил. — Убедив, курирующих наше заведение и запасы пищи Старшин, в том, что если подростки будут тратить время на добывание пищи, — на усвоение письменности, счета, механики, геометрии, металлургии, астрономии, юриспруденции, животноводства, медицины и прочих-прочих-прочих наук, — у них банально не останется времени.

Приведенный мной список предметов произвел должное впечатление. Старшины покачали головами, посетовали на распущенность нынешней молодежи, которая, (виданное ли дело), — повадилась каждый день ходить с набитым брюхом… и в конечном итоге, дали свое добро.

Так что с тех пор, — святая святых Моск’овского Университета, альфой и омегой учебного процесса, — были не библиотеки, аудитории и большие лекционные залы, — а большущий котел, в котором, раз в сутки, ближе к вечеру, варили наваристую похлебку на воде, с элементами мяса, крупицами крупы и ароматами овощей. (И это еле выбил из жадюг-старшин, которые вспоминая свою молодость, искренне не понимали, зачем подростку нужно есть).

Вокруг этого котла и кипела почти вся университетская жизнь.

Моим величайшим вкладом в науку педагогики, было ценное указание, что миски ученикам заполняет учитель, в зависимости от собственной оценки усвоения учеником преподаваемого предмета.

Усвоил хорошо, — на тебе половник. Отлично, — половник с горкой. На троечку, — пол половника. Двоечник? — вот тебе половником по лбу, или лови лягушек или ешь траву. Потому как всех кроликов и сурков вокруг Мос’квы, прилежное студенчество давно отловило и слопало.

Как ни странно, — эта система давала очень хороший результат. В первую очередь потому, что все бездари и лентяи просто сбегали из Университета, подталкиваемые в спину голодом и насмешками более сытых, а значит и сильных, сверстников.

Ну а уж те кто остались, — усваивали знания, не жалея сил и времени, — кушать-то хочется! А поскольку разборки вокруг котла между бандами были строго запрещены… да и на глазах наставника чужую миску не отберешь, — то знание и учение, стали своеобразным оружием в конкурентной борьбе. И преподавателю даже не было необходимости наказывать нерадивого ученика самому, — друзья из банды, делали это за него.

Так что экзамены, — студенты Мос’ковского Университета, сдавали фактически каждый день, и понятия «пересдачи» не было. — Никто тебе отсутствие вчерашней порции не компенсирует, за сегодняшние успехи. А голодное брюхо, байками про «завтра обязательно выучу» не успокоишь.

…В Школе при Храме, похоже все было совсем по другому. — Тут тебя и специально построенные для этих целей тихие дворики, (освещение дорого, да и кому охота торчать на жаре в классах). И солидные, почтенного вида преподаватели, с наработанным столетиями Авторитетом. — Воорзаку небось не приходится размахивать копьем, или охаживать плетью спины студентов, чтобы добиться внимания и почтения. Сам тот факт, что он тут преподает, уже заменяет ему и копье, и плеть и сертификат о получении Нобелевской премии.

Да и студенты, жили во вполне себе достойных условиях, — домишках, на десяток-другой человек. А некоторые, с особо удачным происхождением, так просто царских персональных палатах-комнатках, на одного… а то и дополнительной коморкой для слуги.

А уж кормили в школах при Храмах, более чем качественно. …Чай жертвенных животных приводили каждый день, а мясо имеет тенденцию портиться, — так уж лучше пусть его слопают те, кто заплатил немалые средства за пребывание и обучение в этих стенах.

Но это все было привычным. …Я ведь видел не только мос’ковские, но и московские учебные заведения, так что наличием классов, столовой, и общаги, меня удивить было сложно. Но тут еще ведь были и учебные пособия!!!

У нас-то конечно тоже по этой части кое-чего было. …Без лишней скромности скажу, что хранилище свитков в моем Храме, было вероятно самым крупным книгохранилищем на том берегу моря. …Что впрочем, учитывая что письменность «изобрел» я, было не таким уж и большим достижением. …Однако, шутки шутками, а уже более сотни «трактатов» на всевозможные темы, начиная от текстов баллад и до учебников по арифметике-геометрии и возведению плотин, у нас имелось.

А каждый ученик, к концу обучения, должен был переписать один-два свитка, желательно по теме своей специализации, которые либо пополняли нашу библиотеку, либо уносились с собой, в качестве учебно-справочного пособия.

Но все это было пока на более чем любительском уровне.

Воорзаак же показал мне библиотеку… по его словам, — одну из многих в Храме, в которой этих книг-узелков, было развешано, наверное несколько тысяч.

К сожалению, большую часть узелковых записей, я просто не смог разобрать. «Специфически ученый сленг» был выше моего примитивного понимания.

И уж тем более, — загадочны были для меня значки на пергаментах, нарисованные в подражание узелковой письменности. …Я такие раньше видел на пайцзах аиотееков и на их монетах и думал что это лишь попытка примитивного подражания узелкам.

Воорзаак же объяснил мне, что это специальная храмовая азбука… а вернее — иероглифика, созданная именно Тут, опять же, — чуть ли не лично Икаоитииоо. И как я начал подозревать, — на основе той самой древней узелковой системы.

— А почему ей не пользуются все? — С некоторым удивлением спросил я Воорзаака.

Тот лишь переглянулся с библиотекарем, и что-то там такое ляпнул что мол, — «Это не для всех».

Как я понял из его разъяснений, — ее учили лишь жрецы, стоящие на третьей ступени. А остальным, тем временем, — преподавали обычную шнурочно-узелочную письменность.

Система сия мне показалась крайне глупой, — ни к чему хорошему, все эти смешные тайны, и монополии на запретные знания не ведут. Да и власти дают намного меньше, чем кажется самим «посвященным». — Будто бы, коли тем же аиотеекам-оуоо, приспичит сунуть свой нос в «запретные книги», они не смогут «разговорить» нескольких жрецов подходящей ступени, которые все им прочитают и растолкуют как миленькие. И никакие «тайные тексты» не помогут. — Тут пока единственно надежная защита от подобных наездов, — отсутствие интереса воинов-правителей к книжным знаниям.

…Зато как просто потерять все накопленное за долгие столетия кропотливой работы! Ведь случись какая-нибудь большая катастрофа… да и не такая уж и большая, — достаточно уничтожить несколько десятков жрецов. — и все эти знания пропадут бесследно. …Вернее, — следы-то останутся, а вот прочесть их никто уже не сможет.

Но спорить, я естественно не стал, тем более что меня быстро повели в другое помещение, а там…

…Блин! Буда’кху, погиб за какую-то горсть каменного угля. А тут…

Короче, это похоже было чем-то вроде геологического класса. — Сопровождающие меня лица, внимательно присматривались к моему поведению, пытаясь понять что я знаю.

Медную и оловянную руду, я опознал уверенно. Узнал уголь. Мел… вроде узнал. А еще соду и кой-какие пески, что мы использовали при варке стекла, ну и естественно — кремни и некоторые другие «полезные в хозяйстве» камни.

Но тут было собранно несколько сотен образцов разных пород, и кажется дедок, заведующий этой «каменной библиотекой», мог запросто рассказать о каждом, множество полезных сведений. …Как же хотелось схватить этого дедка вместе со всеми его каменюками, и отправить на наш берег. …Угу, в каменоломни Олидики или Улота. — Пусть приносит там пользу своими знаниями.

Увы, оставалось только бекать-мекать, да скрипеть зубами от зависти.

На всякий случай, сделал два полезных дела. — Выпросил посмотреть образец железной руды, показав кинжал, и подколов на тему, …«а небось не знаете…». А во-вторых, — хорошенько запомнил расположение этого геологического музея. — Как бы быстро мы ни удирали после кражи Амулета, а завернуть сюда, и разжиться кое-чем полезным, я время найду обязательно!

Тут еще много чего было полезного. — «кафедра» тканей, с большим набором образцов, и всяческих станков для ее производства, и коллекцией книг описывающих процессы производства, отбеливания и окраски, а также образцов некоторых «химикатов» участвующих в этих процессах.

Тут я естественно похвастался пурпуром, но был э-э-э… принят не столь восторженно, как хотелось бы. — Оказывается тайну пурпура, которую я выторговал в Вал’аклаве, те умудрились стащить с тех самых «восточных островов», откуда к ним завозили пряности. А в Храме, про нее знали уже сотни лет. …Вот только подходящие ракушки, на этом берегу почему-то не водились в таком же изобилии, как у нас. …А может уже выловили давным-давно.

Много. Ох как много всего полезного было собранно в ученых «закромах» Храма. И по части металлургии, гончарки, судостроения, и по части всяческих плотин, каналов и прочей ирригации. И разные механизмы, и… Короче много всего.

Думаю почти в каждой такой «кафедре-музее-библиотеке», я бы мог проторчать месяц, а может и два-три, набираясь полезных знаний и умений. Но мы сейчас совершали чисто ознакомительную экскурсию. …Причем, судя по бдительным глазам Воорзаака, (ох чую, не просто так нас привели к нему первому, — зуб даю, он из местного контрразведывательного гестапо), «ознакамливали» не столько меня, сколько «ознакамливались» со мной, отслеживая мои реакции на увиденное. (Как тут не вспомнить свое первое посещение сокровищницы Леокая, — такая же проверка на вшивость и на «заинтересованность»).

Вероятно, проверку я прошел. Потому что следующим местом экскурсии, оказался сам Храм.

…Как я понял, — абы кого сюда не пускали. — Для быдлопростолюдинов, хватало и жрецов работающих «на вынос», во внешнем кольце храмовых построек. …Ну, типа того что подошел к нам в первый день, и предложил свои услуги. — Погадать, передать привет предкам и спросить у них ценного совета, поспособствовать приобщению к возвышенному и не забыть взять плату… — для всего этого, незачем было таскать людей в Храм.

Для знатных и богатых посетителей, — наличествовало что-то вроде системы кумирен и похожих религиозных заведений, где клиентов могли обслужить согласно их системе религиозных воззрений. …Ну что-то вроде нашей системы Первопредков… Детям тюленя — в «тюлений» храм. — Детям быка, — в бычачий, а Козы, — в козий.

Все-таки материк, все пути которого сходились к Храму Икаоитииоо, был огромен, и у населявших его народов были свои отличия и особенности в верованиях. А в Храме собрались слишком мудрые люди, чтобы упускать ништяки, лишь из-за того, что кто-то там представляет своего предка с рыбьим хвостом, а кто-то с головой верблюда… Все равно, — Икаоитииоо верховный пахан, и его верные служители, готовы принимать плату со всей возможной толерантностью, пониманием и терпимостью к чужим заблуждениям.

А вот этот самый главный Храм… Вот это уже была не просто кумирня, и подходящее место чтобы перерезать шею жертвенной козе. — Это была Святыня! Дом, который построил себя Верховный Пахан, и в котором живет до сих пор. …Да-да, — многие чувствовали там его присутствие, а кое-кто, так и видел лично.

…Я не видел. — В сам Храм, меня не пустили. …Сказали «пока» нельзя. Намекнув что в будущем «все возможно».

Зато показали те пять ступеней, на которых «стоят» жрецы храма. …Их и впрямь было пять, огибающих по периметру весь храм, и как бы ясно дающих представление о «пирамиде власти».

Еще показали стену, которую лично возвел товарищ Икаоитииоо…

Никаких надписей «Мейд ин…» или «Икаоитииоо лично руку приложил», я на ней не увидел. — Вполне себе обычная стена, сложенная из грубо отесанных каменюг, которых тут было во множестве.

Да, чувствовалось, что сложили ее уже давным-давно. …Ветер выдул часть цемента из щелей между камнями. Да и сами камни, под воздействием ветров, осадков и просто времени, приобрели какой-то непередаваемо «древний» вид. Однако доказательств личного участия некоего божества в ее строительстве, я как-то не заметил.

Впрочем, — похоже мои спутники в этих доказательствах и не нуждались. — Для них это была стена лично сложенная Икаоитииоо, и только безнадежный идиот, мог сомневаться в этой незыблемой истине. А всякий разумный человек, должен был преисполниться благоговейным почтением, и благодарностью судьбе и товарищам жрецам, приобщивших его к сей великой святыни…

Ну я, ясное дело и преисполнился. Не выставлять же себя идиотом?!