Утром все отсыпались… Аж, наверное, часиков до семи-восьми утра. В том смысле, что не вскочили с первыми лучами солнца, как тут принято, а позволили себе поваляться подольше.

А и чего, спрашивается, не поваляться, если брюхо набито на пару дней вперед и можно не беспокоиться о хлебе насущном… Пусть об этом шаман беспокоится.

Вот потому-то, пока все дрыхнут, шаман, чтобы не беспокоить жен своим ворочаньем и кряхтением, с утра пораньше торчит у костра и мыслит! Потому что вчерашнее обжорство наводит, знаете ли, на разные мысли.

…Главная проблема ирокезов в том, что запас эксклюзивного семенного фонда у нас довольно приличный, а вот с хлебопашцами беда! Чуть больше трети всех ирокезов — это степняки, которых пахать землю не заставишь… Ну в смысле, — заставить, конечно, можно, но толку все равно не будет, — усилия, потраченные на принудительное окультуривание народных масс, как правило, себя не окупают… Зато они прекрасные животноводы, в отличие от прибрежников.

С прибрежниками все обстоит малость проще и сложнее одновременно. Кое-какие растения у себя на огородах и полях они выращивали. Но смысл их жизни — это море! И без него они чувствуют себя ущербными.

Да и менталитет охотника и рыболова очень сильно отличается от менталитета крестьянина. Первые привыкли получать и съедать свою пищу немедленно, в то время как вторые готовы трудиться по полгода ради получения урожая и съедать выращенное, растягивая удовольствие на целый год.

А уж убедить моих подопечных строить плотины, рыть каналы и прочая-прочая-прочая может только угроза настоящего голода либо физическое принуждение. А так, к чему возиться в земле, если можно просто пойти в степь или выйти в море и добыть себе еду, причем таким способом, за который спустя тысячи лет люди будут отдавать бешеные бабки?

…Сказать им, что это было ценное указание Духов? Повозятся пару месяцев, а потом пошлют на фиг и Духов, и того идиота, который транслирует подобные дебильные указания.

Такой тяжкий упорный труд, не разгибая спины и до кровавых мозолей, приемлем для тех, кто из-за недостатка пространства и большого количества населения вынужден обрабатывать каждый клочок земли. А когда тебя кормит степь без конца и края или безбрежный океан… и неплохо кормит, надо сказать, — идея вкалывать от рассвета до заката, не разгибая спины, кажется не столь уж привлекательной. И как тут быть?

…Да уж, — думы наши думы, думы окаянные… За что ни возьмешься, все упирается в менталитет и обычаи. Луки-дротики нельзя… Ремесленничество развивать не хотим. Землю пахать нам в лом. И как прикажете в такой обстановке прогрессорствовать?

— О чем думаешь? — Я даже вздрогнул, настолько тихо подошел Лга’нхи.

— Как жить дальше… — горько вздохнул я, — чем народ кормить.

— Да. — Лицо приятеля сразу потеряло довольное выражение морды. — Народу много, а скота совсем мало. Однако надо племя делить, потому как одно стадо столько народа не прокормит… А делить нельзя — придут аиотееки и всех побьют по отдельности!

…Я вот тут думаю, — а верблюдов этих доить можно? — Ну, как больших братьев?

— А фиг его знает? — Мне такой вопрос даже в голову не приходил. Но, кажется, я что-то про верблюжачье молоко слышал… или это было про кобылиное? — Наверное, можно, — на всякий случай сказал я и поспешил уточнить. — А верблюдихи-то у нас есть?

— Нет, — горестно вздохнул знатный животновод Лга’нхи. — Эти, которые оуоо, только на самцах ездят. — … Но самки у этих верблюдов тоже есть! — Поспешно добавил он, словно бы я тут пытался доказывать, что верблюжьи демоны размножаются делением. Я видел! Они на них грузы возят, и просто в стадах ходят.

— Ну раз ходят, значит не просто так. — Овцебыков доят, овцекоз тоже доят, — чего бы и верблюдов не доить?… А ты никак намылился идти у аиотееков верблюжих отбивать? — внезапно заподозрил я неладное.

— Ну-у-у, — задумчиво протянул Лга’нхи, старательно рассматривая какой-то невзрачный кустик справа от себя. — Аиотееки они вечно ходят туда-сюда… Может опять придут, тут то мы их и…

Да уж, прав я был, когда втирал Эуотоосику о том, что аиотееки тут всего лишь добыча. Не в тот райончик зашли пацанчики. Вот уже передо мной сидит гоп-стопщик, желающий потрясти их карманы, на предмет наличия там верблюдов женского пола. И судя по задумчивому взгляду, у него это серьезно.

— А я вот про зерно думаю! — попробовал я сбить Лга’нхи с гопнических мыслей. — Надо бы нам зерно сажать, которое у аиотееков отбили.

— Ну надо так надо… — Последовал ответ в стиле: «Тебе надо ты и сажай». — Как и в случае с ремеслом, все соглашались, что «надо», но никто не хотел этим заниматься лично.

— Ты ведь пойми, — попытался я вразумить приятеля. — Улоскат, баба моя, она ведь этого зерна вырастила в три раза больше, чем местные горцы своего собирают. Если мы все растить его начнем, так ведь про голод вообще забудем. Напрочь!

— Да мы и так вроде не голодаем….

— Потому что взятое у аиотееков зерно жрем.

— Вот… и я о том же — надо идти аиотееков бить. Тогда и верблюдиц возьмем у них, и зерно это твое. И вообще, — они богатые у них много чего взять можно… А ты знаешь, эти верблюды, они ведь по нескольку дней могут не есть, и им хоть бы что… И даже не пить! Представляешь?

— Да знаю я про твоих верблюдов… Они потому и с горбом, что там у них жир отлагается, за счет которого они и живут, когда больше жрать нечего… Я тебе про зерно толкую.

— А если знал, то чего раньше-то не сказал? А я то переживал, что им есть нечего, когда по горам этим шли… Что за место-то такое? То ли дело степь!

— Да толку с твоих верблюдов? Я тебе толкую, что одна баба за лето столько зерна собрала, что шесть мужиков целый год кормить можно, а ты мне все про верблюдов!

— Ну так и отдай свое зерно бабам, — пусть они этим и занимаются. А то у нас стадо маленькое, а баб много им толком и заняться-то нечем…

…Нет, ни фига не получается диалога… Хотя мысль о том, чтобы свалить на баб работу…, в этом что-то есть! — У нас ведь теперь горянок довольно много, а они к работе на земле привычные. Да и детишки их небось с детства на огородиках-пашенках своих родителей вкалывали… А если учитывать, что отдали мы их приблудным от Леокая, а там почитай все прибрежники, тоже имеющие некоторое представление о землепашестве, то получается…

Хрень, однако, получается полная. Лга’нхи-оуоо и крестьяне-оикия — вот что у нас получается. А еще можно набеги на соседей устраивать и их заставлять для себя хлеб растить, и лить бронзу.

Нет, я, конечно, понимаю, что все попытки строительства царствия небесного на земле, как правило, заканчивались построением ада. Но как-то, пожалуй, рано нам еще разделяться на классовое общество. В племени еще и сотни мужиков не наберется, и если набирать всех новичков сразу в класс быдла, — хренушки кто к нам пойдет. Но что тогда с зерном-то делать? Вот уж воистину, — свалившееся внезапно богатство ни в игольное ушко не пропускает, ни спать спокойно не дает.

Ладно. Пока мыслил, лагерь уже окончательно проснулся, а поскольку строевые упражнения сегодня были отменены, да и на охоту идти не надо было, все начали изображать из себя сибаритов, усаживаясь в кружки по интересам и болтая друг с другом, пока бабы разогревают остатки вчерашнего пиршества, да разносят чашки с отварами. И зная этих оболтусов, уверен, что просидеть так они могут до самого вечера.

Надо бы воспользоваться моментом и пойти поговорить с народом, узнать, так сказать, про их насущные нужды и потребности, попробовать протолкнуть идею передового землепашества. Но откровенно говоря, и самому было лень.

Я было взял себя в руки и уже начал подниматься, как нечто мохнатое и чрезмерно активное начало тыкаться в меня своими мокрыми холодными носами… — Понятно, — проснулась и пришла Тишка!.. Я не в том смысле, что у Тишки два мокрых и холодных носа. Просто щенки уже изрядно подросли и полностью признали хозяйкой именно ее, став словно бы неотъемлемой частью моей второй (или все-таки первой?) жены, тем самым окончательно похоронив мои мечты попробовать себя в роли крутого дрессировщика.

…Да уж, тот еще из меня дрессировщик. Я в последнее время и Тишке-то особо время выделить не успеваю, а уж про собак вспоминаю, только когда они начинают в меня вот-так вот носами тыкаться. А ведь псинки-то уже преизрядных размеров выросли, с хорошую овчарку, а может, и больше. В телах еще очень много щенячьего, но когда пойдут расти вширь да матереть, — те еще монстрики будут. Таким уже по жопам не напинаешь за непослушание, — могут и ногу отгрызть.

— Они тебя слушаются? — спросил я у Тишки, беря ее за руку, усаживая рядом с собой и слегка приобнимая за талию.

…Почти два года уже вместе живем, а она все еще стесняется подобных проявлений ласки и заботы. Тут ведь с бабами-то особо не церемонятся, и публичные уси-пуси и обнимашки считаются чем-то странным, чуть ли не проявлением мужской слабости… Но пошли вы все на фиг, я шаман, мне можно. А доказательство моей мужской состоятельности сейчас сидит в животе у моей женщины… Кстати, если я что-то понимаю в жизни и календаре, где-то по весне, а значит, совсем уже скоро, он или она это нынешнее место дислокации покинет, а у меня наверняка резко прибавится забот. Потому как я ведь наверняка не смогу по местной методике представить всю заботу о ребенке ему самому и его матери.

— А чего не слушаться-то? — удивилась Тишка. — Слушаются! Мне раньше Ласта подсказывала, как с ними обращаться, а теперь я и сама знаю.

— Ну да, Ласта, то ведь из лесовичек, а там у них как раз таких собак и растят… А чего они умеют?

— Охотятся хорошо, сторожат… — Раньше они с Дрис’туном и мальчишками за кроликами охотились, пока ты молодых в Горы не послал. Теперь скучают, но тоже всякую живность ловят и приносят… Ты ведь и сам часто их добычу ешь! А на них корма совсем тратить не надо, они только тем, что добыли, питаются. — Тишка говорила таким тоном, словно бы боялась, что я собираюсь прибить ее любимых щенков и съесть. И приводила аргументы в доказательство их полезности… Ну что за репутация у меня такая, спрашивается, если даже собственная жена таким не пойми кем считает?

— Надо бы их с Лга’нхи на охоту отпустить как-нибудь, — успокоил я ее. — И им радость за большой добычей побегать, и охотникам польза… Они ведь и по следу должны хорошо ходить, и добычу на охотников загонять, их только натаскивать надо… Знать бы еще только, как это делается…

Оказалось, что Тишка со слов Ласты все это уже и так знает и потому начала подробно объяснять мне основы первобытной кинологии. Разумеется, и Улоскат не могла остаться в стороне от наших посиделок и вскоре тоже присоединилась к нашему кружку, демонстративно сшивая какие-то куски ткани, пока молодая, нерадивая, хотя и беременная жена сидит без дела, нагло и демонстративно прижавшись тощим бочком к их общему мужу! А там уж и Осакат с Витьком появились, потом подошел Лга’нхи с Ластой, Гит’евек, другие Старшины, и жены быстренько слиняли в отдельный кружок, чтобы не мешать важным государственным мужам решать свои важные мужские вопросы. Пошли споры, обсуждения и выяснения отношений… Короче, как обычно, тихой семейной идиллии не получилось, а вместо нее состоялся очередной совет.

Витьку пришлось изрядно потрудиться. Да и мне не удалось остаться в стороне. Даже Осакат пришлось привлечь к кое-каким работам, правда, в основном на «шаманской кухне». Потому как она все-таки носит гордое звание ученика шамана и обидится, если я оставлю ее в стороне. Правда, сестренке я доверил лишь общее руководство, варку наркокомпота и пригляд за клиентами, потому как все еще пребывал под воздействием странного (по мнению местных) заблуждения, что заставлять ворочать булыжники беременную женщину это нехорошо.

А все-таки жаль, что постоянно тусующихся вокруг нас мальчишек, на которых мы в последнее время сваливали кучу своей грязной работы в обмен на обучение чтению и письму, пришлось оставить в мастерских Мордуя. Из-за этого-то мне и моему ученику пришлось таки замарать ручки грязной работой.

Но так или иначе, а двадцать четыре булыжника размером примерно так с овцебычью голову были аккуратно выстроены в довольно-таки приличных размеров круг, — между каждым камнем-вехой была дистанция, наверное, метра два.

Потом пришлось между соседних камней ровно посредине выкопать ямку. А выкопать ямку, вмещающую в себя полный доспех, включая шлемы, пусть и не слишком глубокую, — это та еще работенка, по сравнению с которой нарисовать на каждом камне злобно щерящийся смайлик было сущей ерундой.

Но за полдня управились, хотя впредь я зарекся придумывать столь сложные обряды… или хотя бы лучше продумывать всю процедуру. А то в моих мыслях все получалось как-то проще и менее трудозатратно. Ну да, зато, глядя на нас пришедшие для прохождения обряда ирокезы могли воочию убедиться, какое это непростое дело — колдовство.

Теперь малость отдышаться, выпив отвар травок… Наркоты в напиток все-таки пришлось добавить. Тут как бы без этого некуда. Публика не поймет подобной профанации священной процедуры. Но хоть постарался ограничиться минимальной концентрацией, потому что процедура предстоит довольно сложная и очень ответственная. Тут и на трезвую голову элементарно запутаться, а уж с дурной башкой и подавно.

Глядя на меня, все остальные отобранные вояки начали подходить к котлу и брать из рук Осакат очередную чарку пойла из «волшебных травок», крови жертвенного оленя и грибов.

…А теперь дискотека! Как главный шаман-затейник, запеваю песню и начинаю плясать, двигаясь по кругу. За мной пристраивается Лга’нхи, Гит’евек и остальные вояки. Строго по старшинству и степени заслуг. Тут такой хоровод, — дело вполне обычное, так что мне выступать в роли хореографа и режиссера без надобности.

Мы выплясываем по кругу что-то воинственное, потрясая оружием и выкрикивая грозные боевые кличи… Вот только с репертуаром что-то пошло не так. Из-за шума в башке под действием наркокомпота вместо «Вихри враждебные» или «Варяга», как я собирался раньше, из глотки у меня вылетает «Шумел камыш…». Хорошо хоть слов на русском я практически не помню и потому вставляю в лакуны что-то на ирокезском. А поскольку мозги соображают как-то туманно и размыто, остается лишь надеяться, что мои вставки идут на тему войны и несусветной крутизны ирокезов, а не про то, что «… помята молодость моя».

На какое-то мгновение выпадаю из круга… Может, споткнулся, а может, чего-то вспомнил-сообразил. Кажется, все-таки перебрал с дурью. Чего дальше-то делать?… Ага. Витек с Осакат, которых я оставил трезвыми для подстраховки и контроля моих действий, тычут мне в руки овцу… А мы ее по горлышку — чик! Эк оно брызнуло. Теперь тащим до камней и окропляем каменный круг. И пусть кровушки на весь круг не хватило — кто это заметит. — Мои ребята по-прежнему в воинственном экстазе выплясывают вокруг костра, ничего не замечая. А вот теперь самое главное и чтобы ничего не перепутать.

Возвращаюсь и отдаю команду. Звучат горн-дудка и барабан, — команда к построению. Не сразу отойдя от экстаза, но тем не менее что-то еще соображая (возможно спинным мозгом), ирокезы строятся в отрепетированные раньше шеренги.

Проверить по списку… доверяю Витьку, кажется, он кого-то передвинул из ряда в ряд, а кого-то поменял местами. Кивает головой. Первая команда правофланговым, а значит, ведущим, в которой выступаю я, пошла. Доходим до камней, кто-то уже заранее выкопал ямки…, это же был я! Снимаем с себя доспехи и зарываем в землю, предварительно капнув на них своей кровью. Обходим каменный круг…, теперь только бы не перепутать и остановиться у нужного камня. Вот. Этот с двумя белыми полосами. Бью копьем в центр смайлика. Враг повержен! Но блин, надо бы поосторожнее, а то ведь так и наконечник сломать недолго.

Но враг убит, и можно забирать добычу. Фигасе! Закапывал свой разодранный в клочья шлемак и вполне нормальный панцирь Асиаака. А тут меня ждет глухой шлем аиотеека! Свезло так свезло!.. Впрочем, особо губы раскатывать не стоит. Это не надолго. Так что увожу это команду назад и веду новых. Теперь ориентир — камень с одной полоской. Закопали, обошли кругом с остановкой у двухполосочного камня, откопали… И так еще три раза. Надеюсь, все получилось, как задумывалось, и я не зря столько времени мучился, составляя списки.

…Собственно распределением имущества занимались Лга’нхи со старшинами. Я только сидел рядом, записывал и делал вид, что очень умный. В отличие от своих соплеменников, я так и не научился запоминать все заслуги и степени старшинства, и даже нововведенные погоны тут мало помогают, потому как голова у моих соплеменников думает совершенно иначе. Так что объяснить, почему за одно и то же деяние два вояки получают разные награды, я не способен.

Зато я способен (правда, с огромным трудом) правильно распределить имущество в «случайном» порядке. Идея проста. Круг. Человек закапывает свое оружие справа от «своего» камня, а откапывает слева уже чужое. А в промежутке «убивает» злобно щерящийся с камня смайлик. Теперь это его законная добыча. А поскольку прежний хозяин брызнул на оружие своей кровью, то тот, кому достался его панцирь, вроде как становится его младшим братом.

Кажется просто? Хренушки. Комплект одного воина, иногда расходился разным людям — панцирь одному, шлем другому. Да еще трофейные доспехи, которые вроде как никому пока еще не принадлежали, — новоявленным ирокезам пришлось просто держать в руках, не надевая на себя. И опять же надо было ничего не перепутать.

Так что мне пришлось решить подлинную головоломку с тем, как расставить людей, в какой очередности подходить к камням, и еще разработать систему, по которой Витек с Осакат смогли бы контролировать данный процесс! Хорошо хоть количеством подходов я был не ограничен. И мог гонять своих вояк хоть всю ночь, пока каждый предмет не найдет своего хозяина. Пришлось исчеркать десятки квадратных метров глины и составить несколько списков и схем построения. Заставить Витька с Осакат выучить их наизусть, в том числе и то, кто в какой заход какое вооружение должен был брать… И продолжать надеяться на удачу.

Но одно хорошо. Если я и сам толком с трудом мог разобраться со всеми этими схемами, мои ирокезы вообще запутались в них с самого начала. Некоторые из них сходили всего один раз, а кое-кому (мне в том числе) пришлось бегать все пять!

Но зато после этого уже никто не сомневался, что в этот вечер была реализована исключительно Воля Духов, а не какой-то там произвол администрации.

В результате я остался при своем старом панцире (он меня вполне устраивал, не с моей хилой анатомией таскать на себе сплошную бронзовую чешую) и в старом шлеме Гит’евека.

Зато в самом конце из мешка я достал Чудо! Настоящее чудо — шлем собственной работы. Каска с маской, опускающейся до крыльев носа, нащечниками, а главное — ирокезом! Пришлось заказать охотникам добыть дикую лошадь, отрезать у нее хвост и гриву и, соорудив этакую швабру, пристроить ее на маковку шлема. Росту в Лга’нхи в этом шлеме было уже, наверное, метра под два с половиной, а может, даже ближе к трем. И выражение бронзовой физиономии стало запредельно грозным.

…Одно плохо — не было зеркал, и бедолага не мог толком насладиться своей непревзойденной красотой. Впрочем, завистливые взгляды соратников как-то компенсировали эту беду. А я не преминул воспользоваться случаем и пообещать, что когда-нибудь, пусть и не очень скоро, подобными шлемами обзаведутся все… Особенно те, кто будет помогать работать в мастерских!

Потом я на радостях вместе со всеми еще принял компотика в ознаменование удачного колдовства. Потом еще сутки общался с Духами, которые в основном говорили мне, какой же я прохвост и что они со мной сделают, когда я полностью попаду в их руки. Светлых перспектив почему-то не обещали, хотя в целом настроены были скорее добродушно….

Пришел в себя только на вторые сутки. Как обычно после грибного компота, — меня то знобило, то бросало в жар, и не оставляло ощущение, что я где-то в чем-то очень сильно налажал.

Ну да эта паранойя, после грибной гадости, дело привычное. Да и если даже я действительно, находясь под кайфом, очень уж сильно набедокурил или опозорился, — это все лишь работает на мою репутацию! Потому как от шамана, глубоко проникшего в мир духов, и так все ждут лишь чудачеств и странных поступков.

Короче, об удачливости проведенного обряда следует судить не по собственным ощущениям, а по отзывам очевидцев. Так что пойдем говорить с массами.

…Массы оказались мной вполне довольны. — Обряд был признан странным и загадочным, а это как раз то, что ищет всякая обратившаяся к экстрасенсам душа. А еще, Гит’евек сообщил, что ему пришлось перетасовать состав оикия, чтобы новые «братья по доспехам» могли прикрывать друг дружку в бою.

Вот и славненько. Поскольку доспехи ветеранов по большей части перешли к новичкам, все это, по моей задумке, должно способствовать сплочению ирокезов. Потому как священность и важность родственных уз тут еще никто не отменял. И пусть ребятки радуются своему новому вооружению. Я буду радоваться именно этому результату.

И какой вывод из всего этого мы можем сделать? Правильно!

Племя объединено. Никаких серьезных болезней и ран, которые требовали бы моей заботы, не наблюдается… И еще нескоро начнет наблюдаться, — потому как я заметил, что после каждого моего «крупногабаритного» колдовства посетители предпочитают не отвлекать столь важного человека, своими мелкими заботами и обходятся своими силами. Так что даже несмотря на немалый прирост племени по части баб и детей, несколько дней спокойствия мне гарантированны.

Так что можно, пользуясь моментом, взяться за решение давно наболевших вопросов. Пункт первый. Кодекс Ирокеза! Или Конституция, ежели кому так больше нравится!

Давненько ее обсуждали со Старшинами и ветеранами, даже заметок по этому поводу набралась целая куча, и поскольку ничего нового на этих обсуждениях я уже не слышал, пора взяться за дело и оформить все в единый Закон! Как раз на празднике Весны, который состоится месяца через полтора, его и представлю широкой публике. Ведь ребята уже привыкли получать от меня в эти дни какие-то подарки.

Пункт второй. Возобновить регулярные занятия с желающими обучиться грамоте. А то Витек с Осакат в мое отсутствие вроде как возились с молодняком. Но большинство тех, кто постарше, на занятия откровенно забили. Ходили только Гит’евек, Лга’нхи и еще парочка подростков. Надо, однако, подавать пример, да и попробовать найти неофитов среди новичков, тем более что детишек разных возрастов прибавилось хорошо за четыре десятка.

…А еще давненько хотел записать основные баллады ирокезов. Штук пять, собственного сочинения, у меня уже записаны. Но тут уже почитай у каждого вояки сложена одна-две баллады о собственных подвигах. Да и такие хиты, как «Про Ска’гтаху, убийцу тигров», в разных вариациях есть практически у всех племен… Кстати, стоит задуматься, а не реальный ли персонаж в них отражен?

…В общем, идея в том, чтоб у тех, кто все же грамоту освоит, было чего почитать. А то ведь без постоянной практики все вколоченные в головы знания забудутся через месяц!

Ну и, наконец, не мешало бы навестить Крепость и поглядеть, как там обстоят дела с колесами и моими подмастерьями. Да и с новыми подростками стоит разобраться. Ведь кто-то из них может быть сыном ремесленника или просто иметь склонности к ремеслу.

В общем, дел у меня много, но это приятные тихие хлопоты, без жутких проблем аиотееков, военных походов и кровавых битв. Тихая кабинетная работа — услада ума и сердца. Неспешные беседы с мудрецами в мастерских, доверчивые детские мордашки, что, затаив дыхание, слушают мои враки, вечера у костра Совета, в переливании из пустого в порожнее. Тихое семейное счастье…

Ага. Утром меня вежливо разбудили и сообщили радостную весть: «Твой аиотеек убил Мнау’гхо, украл верблюда и сбежал!»

А ближе к обеду прибежал гонец от Мордуя. «Радостное известие! Невиданная честь оказана Царю Царей Мордую и тебе! Сам Царь Царей Улота, Великий Леокай, изволил посетить нашу страну с дружеским визитом и категорически настаивает на личной встрече с неким шаманом Дебилом.