Странно, но на следующий день, состояние почти всех участников вчерашних событий, было — словно бы они пережили настоящее сражение. — Лень, апатия, и даже ощущение будто болят несуществующие раны.

Готор ходил особенно хмурый и, что уж совсем было на него не похоже — придирался к встречным по разным пустякам. После того как он наорал на почтеннейшего Йоорга, вновь начавшего приставать к нему с какими-то своими открытиями. (этот эпизод я еще вставлю в ту часть, где они узнают о похищении Одивии. ). Ренки решительно отозвал его в сад, чтобы серьезно поговорить без лишних ушей.

— …Да не в этом дело! — Буркнул Готор, выслушав пламенную речь товарища. — Убил и убил… И даже то что слово свое нарушил — плевать! Я ведь уже сказал как у нас относятся к клятвам тем, кто берет детей в заложники…И дело даже не в Амулете… Вернее — как раз в нем…Просто этот Каас напомнил мне… У нас ведь отнюдь не случайно подобное отношение к… таким сволочам. В моем мире, еще совсем недавно было очень популярно добиваться своего, вот как раз вот такими методами. Да и сейчас… рано еще говорить что мы от этого полностью избавились, даже несмотря на принятые меры.

Нет, я в принципе понимаю что не… Просто… — Готор мямлил, что было на него совсем уж не похоже. — Просто страшно становится от мысли, что эта зараза проникла в ваш мир вместе со мной! — Наконец выпалил он, словно бы срывая с раны присохший бинт. — Каас ведь, сволочь такая, сказал, что на эту идею навели его мои манипуляции с заминированными бочонками…Да еще и гранаты эти, мушкеты, пушки… — кажется, от меня вашему миру только один вред! Вон, мой предшественник — Манаун*дак. Принес в ваш мир математику, письменность, медицину, и еще кучу всякого полезного чем вы спустя тысячи лет продолжаете пользоваться, а я — только новые идеи как убивать других людей! И что это обо мне говорит как о человеке?

— Но ведь ты еще и э-э-э… — корабли новые строил! — Поспешил возразить другу Ренки. — Да и вообще — ты и твои изобретения убивали врагов!…А тот колокол, в котором можно ходить по дну! — Внезапно Ренки вспомнил еще одно достижение приятеля. — Сколько всего ценного мы смогли поднять со дна бухты Фааркоона! Опять же — и фарватер расчистили. Помнишь как купцы тебя за это благодарили?…И налоговая система, введенная по твоим советам. — Кажется герцог Моорееко все-таки признал что она работает, и работает намного лучше предыдущей!

— Нет такого изобретения, которое будет убивать только врагов. — Мрачно смотря куда-то в землю, ответил на это Готор. — Рано или поздно, но оно доберется и до друзей. Да и враги… тоже ведь люди, в большинстве не лишенные ума, чести, смелости, или даже доброты. Просто воюют они под другими знаменами. Так что этот аргумент не подходит — в результате моего появления тут — убийств в вашем мире просто станет больше. — Вот чем я "осчастливил" ваш мир!…И даже мой подводный колокол, вы, рано или поздно, приспособите чтобы топить корабли. А налоги… Знаешь, не помню я в истории хоть одного персонажа, которого бы благодарили за "изобретение" налогов…Ваш мир, — лет через сто-двести, он бы наверняка и сам бы смог додуматься до всех моих "изобретений". А может быть — придумал бы что-то получше. А теперь уже не придумает, потому что я дал решение, возможно не самое лучшее…Нет не зря мне советовали умные люди, не злоупотреблять прогрессорством! А я вот — не послушался.

— Прекрати! — Не выдержав, рявкнул Ренки. — Ты же спас королевство! Если бы не твои изобретения, возможно сейчас бы армия республики маршировала бы по Тооредаану! Так что — что ты разнылся как я не знаю кто! Это все плохо, то нехорошо… — Передразнил он манеру приятеля. — Вспомни что ты мне сам говорил после той дуэли с оу Гаантом Краасом? — Делай мол, как считаешь нужным, что-нибудь да будет… Как-то так!

— Делай что должно, а будь что будет. — С улыбкой поправил Готор. — Только вот — делал ли я то что должно, или то что мне делать было проще и приятнее?…Впрочем — ладно. Извини что вывалил это все на тебя… Забудем. Давай лучше думать, что полезного можно сделать сейчас.

— Полагаю…, - язвительно заметил Ренки. — Тебе сейчас будет полезно пойти, и извиниться перед почтеннейшим Йооргом. Ты наорал на него, совершенно напрасно!

Профессор Йоорг был обижен, и потому принял извинения Готора довольно холодно. Но… Готор был тем еще змием и умел найти лазейку даже в самую неприступную крепость. Он начала задавать вопросы о работе, и вскоре ледяная стена почтеннейшего Йоорга начала издавать звуки капели и растекаться мелкими лужицами, а уже минут через десять, он болтал без умолку, делясь своими открытиями.

— …Наверное это не очень хорошо… Стило бы конечно доверить эту работу специально обученным людям, в специальных лаборатория университета Западной Мооскаа… Но признаюсь — я не выдержал! Примерный состав я знаю… Нужные компоненты нашел… И вот, извольте видеть — Древние свитки найденные в кладе Ваанююши уже можно читать! Для этого-то и понадобилось всего-то…(Кстати, может кто-то знает, что надо делать с древним пергаментом, чтобы сохранить его живьем? А то у меня времени порыться пока не было )…Впрочем, вам это наверное не интересно. Но вот сами свитки — такой специалист по древним языкам как вы, благородный оу Готор, просто не может не заинтересоваться таким удивительным материалом!

— Хм… действительно, профессор, это настоящий подарок. Я, признаюсь, не надеялся изучить эту находку еще в этом году, и потому старательно загонял свое любопытство под камень…Это я так понимаю стандартный имперский… — Готор начал аккуратно перебирать свитки, ныне растянутые на специальных рамках. — Хм… а вот это уже очень интересно — какой-то переходный вариант между обычным russkim, в смысле — языком Манаун*дака, и классическим имперским. М*да… Не знал что russkij тут знал кто-то еще. И кто же это у нас такой будет? — Лин*гасу, имя типично ирокезское, значит — умник принадлежал к знати ранней Империи. Кстати, кажется я это имя где-то уже мельком встречал. Так, а о чем он нам пишет? — Что-то такое медицинское. Надо будет поинтересоваться у медиков, может быть они знают этого персонажа.

— Даже я знаю. — Прервал бормотание Готора профессор. — Странно что не знаете вы. — Это же создатель самого первого медицинского трактата "О болезней лечении, и травах полезных". Между прочим — племянник и ученик вашего любимого Манаун*дака, сын его сестры и ученика — тоже, между прочим, великих шаманов и лекарей. Да к тому же еще и по легенде — ученик демоницы Оилиои. Так что не удивительно, что до сих пор, он считается одним из мудрейших людей за всю историю земли. В голове не укладывается что вы, с вашими необъятными знаниями, не смогли его вспомнить!

— Признаюсь честно. — Виновато развел руками Готор. — Я как-то не успел всерьез проштудировать историю вашей медицины. Хотя и подумывал. Но вечно всяческие заботы да проблемы…

— Все равно странно. — Буркнул профессор Йоорг, с подозрением глядя на оу Готора. — Лин*гасу конечно не был столь известен, чтобы стать персонажем площадных театров… Но я был уверен, что всякий образованный человек не мог о нем не слышать! И что значит "вашу"? — Будто у "вас", какая-то другая медицина.

— T'fu, blin, spalilsja — Пробормотал Готор нечто странное, а потом широко улыбнулся обезоруживающей улыбкой, развел руками. И сказал — Ну вот а я не слышал. Уж так получилось. Уж не ругайте меня за это профессор слишком сильно. Давайте лучше посмотрим что вы еще смогли извлечь из тьмы веков. — Ого!!! Рука самого Манаун*дака!!! Хм… Очень интересно… Да… Очень…

— Что там? — Нетерпеливо воскликнул почтеннейший Йоорг, видя что Готор впал в глубокую задумчивость. — Свиток мало того что сильно поврежден, так еще и написан на языке который я практически не понимаю…

— Кое-что о его появлении и первых шагах в этом… в смысле… Э-э-э…, знаете профессор, возможно даже хорошо что вы не понимаете этот язык. — Готор надолго задумался, да так глубоко что почти выпал из реальности. — Однако интересно… — Продолжал бормотать он, обращаясь уже не столько к профессору, сколь к самому себе. — Даже упоминаний о свитках в которых бы описывались события до пришествия братьев в Улот, я не встречал. Однако вот… Получается что Императоры что-то знали…Выходит он все-таки оставил какие-то записи о переходе?

— Переходе куда? — Нетерпеливо рявкнул почтеннейший Йоорг так, что ему бы мог позавидовать матерый сержант. — О чем вы вообще говорите?

— Да собственно говоря — неважно…

— Как это неважно, если я вижу что вы прямо-таки в лице изменились, прочитав этот свиток! — Обычно спокойный и рассудительный профессор, был просто в ярости. — Когда-то, сударь, вы обещали мне раскрыть свои тайны, если я заслужу ваше доверие! Неужели после всего того, что мы пережили вместе. После наших путешествий и экспедиций. После той помощи что я вам оказывал, вы все еще имеете основания мне не доверять?

— Ну-у-у… Возможно вы и правы профессор. — Задумчиво ответил на это Готор. — Только вот. Должен вас предупредить, что после того как вы узнаете эту тайну, изменится не только ваш взгляд на повседневный мир, но и ваша жизнь в целом. До сей поры, эта тайна была известна не более чем десятку человек во всем мире, и это, по большей части, весьма могущественные люди…За вами будут приглядывать, возможно — охотиться, и не хочу вас пугать, но может случиться так, что вас просто сочтут слишком опасным, и прикажут убить, так — на всякий случай…И это уже не говоря о том, что за малейшую попытку раскрыть тайну другим…, хотя бы намек на попытку — вас казнят как изменника и государственного преступника! Вы правда готовы заплатить такую цену, за удовлетворение своего любопытства? Подумайте сами — ведь вы ученый, ваше предназначение преумножать и делиться знаниями, а не скрывать их от всего мира. Тайна будет жечь вас изнутри, но открыв ее, вы подведете не только своего короля и страну, но и своих друзей — меня, оу Дарээка, Одивию Ваксай… Я надеюсь что вы считаете нас своими друзьями? По плечам ли вам такая ноша?

Готор говорил столь страстно и убедительно, а взгляд его был столь выразительным, что профессор надолго задумался, и молчал наверное не меньше десяти минут.

— Знаете… — Наконец сказал он тихим, срывающимся голосом. — Я уже отнюдь не молод, а значит нести этот груз мне придется не так уж и долго. Зато я твердо уверен, что если сейчас скажу "нет", это не только отравит мне остаток жизни, но и перечеркнет путь за

Кромку, в чертоги предков…Предки, как известно, не выносят трусости. А отказ от знания — это трусость для ученого…И, я понимаю ваши сомнения. Но готов дать любую, самую страшную клятву, что сохраню вашу тайну даже ценой собственной жизни, коли это понадобиться. И что не буду делать никаких записей, или еще каких-либо попыток сохранить и передать ее другим!

Но тогда слушайте…

Вечер был, что называется меланхоличным и томным. Как это обычно и бывает в жарких странах — темнота рухнула на землю со стремительностью ястреба бросающегося на добычу. Но вышедшая на смену ускакавшему за горизонт Небесному Верблюду огромная круглая луна, продолжала светить в окна, делая свет небольшой, стоящей на столе лампы, почти не нужным.

Пели цикады, порхали ночные мотыльки, а дуновения ветра приносили из сада запах созревших плодов, наполняя комнату дивным ароматом. И нарушать разговором эту идиллию, как-то совсем не хотелось. Тем более — что профессор Йоорг уже исчерпал длинный список возникших у него в голове вопросов, а Готор — имеющихся у него ответов. Ренки молчал, погрузившись в собственные воспоминания. А Одивия… была просто молчалива весь сегодняшний день. Во время ужина она смотрела куда-то в окно, почти не обращая внимания на весьма оживленную застольную беседу, думая о чем-то о своем.

— Вот такие дела… — Наконец не выдержав, прервал молчание почтеннейший Йоорг. — Вот так вот живешь, считаешь себя постигшим тайны вселенной, а оказывается — ты лишь жалкий червячок, в жизни не видевший ничего кроме собственной навозной кучи…Такие вот дела!

— Не переживайте так профессор. — Лениво ответил ему Готор. — Вселенная бесконечна, а значит и тайн в ней, тоже бесконечное множество, и нам не дано постичь даже крохотной доли этого бесконечного множества…

— А ведь знаете… — Вдруг встрепенулся профессор. — Кажется, в одном из тех свитков, который мы так и не успели просмотреть, есть некое упоминание об Амулете!

— Что там? — Встрепенулся Готор, мгновенно выходя из задумчиво-меланхоличного состояния.

— Я не успел вам похвастаться. — Продолжил профессор. — Но там есть свиток написанный на узелковом письме Первого Храма! Очень своеобразном, я его даже не сразу узнал. Но тот самый знак, который вы, при чтении табличек обозначили как "Некий религиозный символ", я разглядел… Подождите, где-то он тут был… Вот, посмотрите!

— Хм… Очень странно. — Сказал Готор, приблизив поданный ему пергамент поближе к свету лампы. — Вот этот вот чертеж, мне кажется очень знакомым…Ренки???

— Какая-то гора с тремя вершинами, река со своеобразным изгибом…А это что — три дерева? — План на batarejka?

Как и следовало ожидать, утро для всех участников ночных посиделок началось довольно поздно. Солнце уже успело подняться довольно высоко, и сопровождающий его невыносимый зной стал существенным препятствием для любой работы — как физической так и умственной.

Однако — Готора и профессора это не остановило. Они, обложившись словарями, справочниками, кипами бумаги и банками чернил, и уединились в саду с таинственным свитком, дрожа от нетерпения разгадать его тайны. И только Гаарзу с кувшинами прохладительных напитков, было дозволенно изредка вносить в их штурмовку древнего текста, капельки свежести и прохлады.

Да — увы, но все остальные из этого сада были вежливо но решительно изгнаны, дабы не мешать ученым занятиям своими глупыми вопросами или даже просто — тоскливыми вздохами, так что Ренки, недолго подумав, решил что он сегодня будет сопровождать Одивию, которая со свойственным ей упрямством, отправилась инспектировать работы в порту, утверждая что без хозяйского догляда наемные работники начнут филонить, и все строительство мгновенно встанет. А она, дескать, и так отсутствовал целых два дня.

Нет, в принципе Ренки не ждал нового нападения на Одивию или кого-то еще из их группы, однако, считая себя в какой-то мере ответственным за позавчерашнее похищение, счел своим долгом охранять своенравную девицу, даже от несуществующих опасностей.

…Странно, но почему-то и сама Одивия, не сказала ни слова против, когда Ренки "обрадовал" ее этим известием. Лишь самодовольно вздернула подбородок и пожала плечами, однако Ренки показалось, что она даже рада этой навязчивой опеке.

Строительные работы в чем-то походили на армейскую жизнь. — Та же дисциплина, пусть с виду и куда менее строгая. Те же совместные усилия множества людей направленные на одну цель. И то же разделение обязанностей между "отрядами", свои "боевые" и интендантские службы. Даже управление в чем-то походило на армейское — те же старшины-офицеры, и десятники — сержанты с капралами.

…И все же — Ренки находил все это достаточно скучным, отнюдь не разделяя увлечение Готора всякими там постройками и прочими делами. Понимал насколько это важно, серьезно и необходимо… Но сердце его к рытью канав и нагромождению камней один на другой, как-то не лежало. Потому и хождение вслед за Одивией и выслушивание ее разговоров, а то и ругань с разными там старостами артелей, и прочими работягами, навевали на него редкостное уныние.

— Вам сударь кажется скучно? — Наконец снизошла до него владелица Дома Ваксай, заметив не слишком старательно скрытый зевок.

— Честно говоря… — ответил ей Ренки. — Вы тут возитесь уже больше месяца, а заметных результатов я так и не вижу.

— Ответ типичного оу! — Возмутилась она. — Вы любите пользоваться всем готовеньким, и даже не задумываетесь о том каких усилий стоило это "приготовить"!

— Ну так я и есть типичный оу… — Миролюбиво ответил Ренки, который находил это время дня слишком жарким, чтобы ругаться. — Так на что вы злитесь?

— Вам сударь даже не дано оценить весь объем работ, что я тут проделала за этот месяц! У иных бы, только на то чтобы приступить к стройке, ушло бы не меньше полугода. А у нас, уже составлен четкий план, разбиты участки под постройки, начались работы по укреплению берега и дна! И это, как вы изволили заметить, чуть больше чем за месяц!

— Да я понимаю… — Слегка сдал под напором Одивии славный тооредаанский герой. — В каждом занятии есть своя часть, не доступная разуму непосвященного. Вы вот небось, тоже не понимаете, почему я так долго возился с ополчением. Ведь казалось бы — достаточно раздать людям мушкеты и научить стрелять… Но это все равно что убить их, ибо не подготовленный человек, получив в руки оружие вообразит себя…

— Да-да сударь, — вскипела Одивия. — Вы мне это неоднократно уже говорили. И как я поняла, чрезвычайно довольны, что практика подтвердила вашу теорию. Меня поймали как глупую курицу в мешок, и я ничего не смогла сделать. И если бы не вы и Готор, — скорее всего моя слабость стоила бы вам как минимум потери огромной суммы в золоте, а то и жизней!

— Но э-э-э… — Ренки опешил, от подобного извращения смысла его слов. — При чем тут это?

— При том, что… — Одивия на мгновение замолкала, словно бы набирая воздух перед прыжком в воду, и выпалила. — Всегда, в очередной раз выслушивая рассказы о том как вам досталась ваша шпага, я в душе презирала эту несчастную курицу, которую куда-то увозят не спрашивая ее мнения, похищают, защищают, выдают замуж, а она только и может что сидеть и хлопать ресницами. И была уверенна, что со мной уж такое точно никогда не случится. А когда случилось…, я повела себя не лучше этой курицы. Так что — вы наверное действительно напрасно тратили свое время, пытаясь научить меня хоть чему-нибудь.

— Да боги с вами, Одивия. — Еще больше удивился Ренки. — Да что вы могли бы сделать в такой ситуации? — Если помните, меня и самого как-то похищали. И это сделала даже не целая банда, а всего два человека.

— Но вы-то сумели спастись сами, в то время как я… — Голос Одивии был просто переполнен горечью. — Вы даже не представляете что значит чувствовать себя настолько беспомощной.

— Ну почему же… — Вопреки собственным словам, Ренки почему-то улыбнулся. — Я вам не рассказывал о том как познакомился с Гаарзом?…Нет?! — Он пытался меня придушить, и клянусь богами, это у него почти получилось, и если бы не Готор, мой тушку уже многие годы назад выкинули за борт на корм рыбам, и мы бы сейчас с вами не разговаривали.

— Гаарз? Вас? — Удивление Одивии кажется даже пересилило ее грусть. — Почему?

— Не поделили миску похлебки. — Опять усмехнулся Ренки. — Он уже тогда был таким здоровым бугаем, а мне — едва исполнилось шестнадцать. — Шансов у меня не было никаких, и я чувствовал как несмотря на все трепыхания — жизнь медленно но верно уходит из моего тела. И тут вмешался Готор. Вот с тех пор, я до смерти боюсь остаться невооруженным. Хоть гвоздь, хоть щепку… Готор над этим посмеивается, наверное ему это трудно понять, ведь он знает множество способов как прибить человека голыми руками, и такой проблемы для него не существует…Хотя — кто знает? Может и в нем таятся какие-то свои страхи.

Да и то мое освобождение из плена. — Это скорее чудо, чем результат моих собственных усилий. Не так часто, знаете ли, бывает, что ваши враги убивают друг друга, торопясь добраться до вас. Тем самым — они предоставили мне шанс, и я смог им воспользоваться.

— Но вам наверное не было так страшно, как было мне! — Несмотря на отчаяние в голосе, Одивия кажется пыталась привычно спорить, и Ренки вдруг взглянул на нее совсем по другому. Не как на зловредную и излишне самоуверенную в себе, дурно воспитанную девицу, а как на девушку…, почти ребенка, пытающуюся прятать под самоуверенностью свою слабость.

— Опять Одивия, вы несете чушь — страшно бывает всегда! — Чувствуя себя необычайно мудрым, ответил Ренки, и даже взял в руки ее ладонь. — Главное — не поддаваться страху. Насколько я знаю — вы и не поддались.

— С чего вы это решили? — Опять полезла в спор Одивия, хотя в голосе ее слышались совсем иные нотки.

— Ну как же… Когда все кончилось — у вас было такое спокойное лицо. И глаза не заплаканы. А еще — когда я читал записки Кааса, то сразу обратил внимание, каким твердым подчерком вы делали приписки в них, и сразу понял, что врагам не удалось сломить наш храбрую Одивию Ваксай!

— Но мне было очень страшно…

— Страшно бывает всегда. — Повторил Ренки известную банальность, которая, тем не менее была истинной с большой буквы. — Но вы же не поддались своим страхам?

— Хм… Означает ли это сударь, что вы больше не будете возражать против того чтобы я и дальше участвовала в ваших предприятиях и путешествиях?

— Вот ведь же… — Искренне возмутился Ренки. — Вот не можете вы без этого! Чтобы вот как-то вот, так вот извернуть, и поймать человека на слове!

Как ни странно, но несмотря на возмущение, в его голосе слышались нотки веселья, и даже некоторого восхищения несгибаемостью характера вздорной девицы.

— А я вот, не за что не поверю, что какая-то тайная секта могла просуществовать не то что пару тысячелетий, но хотя бы пару веков!

— Это почему же? Если у группы людей есть определенная цель, то…

— Поколение, ну два, максимум три — еще могут быть одержимы некой идеей, но потом, если регулярно не подкидывать дровишки — это пламя обязательно затухнет. Вы, профессор, куда лучше меня знаете собственный мир, скажите, сколько религий и новых богов, появилось хотя бы за последние пятьсот лет? И сколько из них выжили?

— Культ Оилиои, и даже ваших любимых Лга*нхи и Манаун*дака, появились еще раньше Империи, и живут до сих пор! Да и наш традиционный Культ Героев, полностью сформировавшись где-то к трехсот пятидесятому году от основания Второго Храма в Мооскаа, насчитывает без малого три тысячелетия. А уж традиция храмовых свитков, по мнению многих ученых, восходит еще к Первому Храму!…Хотя да, правильно — если верить вашей информации, (а не верить у меня нет причин) — она тоже была введена Манаун*даком, а значит ровесница второго Храма…Как жаль что нельзя утереть нос этим фактом…, впрочем, я поклялся и собираюсь клятву сдержать…Однако — что вы скажете о культах зверей-прародителей, отголоски которого можно до сих пор встретить… да буквально везде!?

— Профессор, не надо путать официальные религии, обычные суеверия, и тайные секты. Официальная религия, это не просто здание — это целый город, способный расширяться и перестраиваться. Старые здания регулярно ремонтируются, а на месте пришедших в окончательный упадок — строятся новые. Пока в городе живут люди — он будет существовать. А тайная секта — это землянка вырытая где-то на заброшенной окраине. Оставьте ее без присмотра на два-три года, и перекрытия сгниют, а стенки оплывут, превратив землянку в яму с мусором. А суеверия… это даже не постройка. — Это та земля, на которой постройку возводят!…Вот поэтому-то, я и считаю, что Амулет выкрали где-то вскоре после смерти Манаун*дака, а никак не спустя полторы тысячи лет!

— Но посмотрите на эти письмена! Посмотрите как они изменились по сравнению с теми же таблицами, что вы добыли в храме ваших предков! Уж поверьте мне, человеку всю жизнь посвятившему изучению узелкового письма Первого Храма — должно пройти века, чтобы прошли такие изменения!

— Вам просто очень хочется в это верить, профессор. Может быть тут имеется место не временной, а, скажем — пространственный фактор? Может быть, где-то на другом конце Южной Земли, узелковое письмо, переносимое с мотков на пергамент, приобрело именно такую форму?

— Благородный оу Готор, вы несете редкостную чушь, потому что вы редкостный баран!

— Кхм, Кхым… — Ренки, до сего момента с улыбкой слушавший ученый спор ученых мужей, едва не поперхнулся воздухом.

Их беседа с Одивией, едва ли не впервые в жизни проходившая в столь искреннем ключе, была довольно дерзко прервана приходом старшин двух артелей, не поделивших какие-то участки работ. И Одивия Ваксай мгновенно забыв о собственных печалях, приняла участие в споре взяв на себя роль верховного судьи, а Ренки оставалось только стоять рядом, лишь изредка грозно шевеля бровями, когда (по его мнению) спорщики переходили грань дозволенного. Так и продолжалось до конца дня, лишь с небольшим перерывом на сиесту, когда зной достиг уж совсем невыносимого уровня. Но и тогда — Одивия предпочла погрузиться в какие-то подсчеты, а Ренки — в сладкую дремоту, в прохладе ближайшего к стройке более-менее приличного трактира.

А потом — снова стройка, ругань со старшинами и приказчиками, какие-то споры, грозное шевеление бровями, а пара раз — даже многозначительно возложенная на рукоять шпаги длань.

И вот, после такого длинного дня, столь же хлопотного сколь и скучного, возвратившись во дворец, первое что услышала эта парочке — яростный спор между Готором и профессором.

— Да-да… — Укоризненно подтвердила Одивия кхаканье Ренки, смотря однако на разбушевавшихся спорщиков с улыбкой, ибо их растрепанный вид и яростное выражение лиц, и впрямь были довольно уморительными. — Вам бы, милостивые государи, стоило бы немного остыть. Или вы уже успели соскучиться по сражениям и битвам?

— Э-э-э… М*да… — Опамятовался первым Готор, и правда глядя на своего оппонента с видимым раскаянием. — Кажется я несколько погорячился почтеннейший Йоорг, примите мои извинения.

— И вы… меня простите. — Ответил профессор Йоорг, продолжая впрочем хранить несколько воинственный вид.

— В таком случае, предлагаю вам, судари, — продолжила Одивия. — обратить свою воинственную свирепость на ужин. Ибо не знаю как вы, а я вот проголодалась. Мне кажется что и вы сегодня не слишком много времени уделяли еде.

— Да нет, нам тут приносили… — Ответил Готор, показывая на стоящий рядом столик, на котором стояло блюдо с горкой пирожков, судя по виду, абсолютно нетронутой. — Хотя да…

— Вот и чудно. — Пропела Одивия. — Предлагаю вам заключить перемирие на время жаркого из косули и тушеных овощей, а во время сладкого и фруктов, вы нам расскажете из-за чего вскипели такие страсти.

— Да… Эти письмена слишком отличаются от тех которыми были написаны таблицы из того храма. — Подтвердил Готор слова профессора, активно жестикулирую надкусанным пирожком. — То есть — можно понять что это тоже самое письмо. И даже прочитать кое-что. Но… изменения весьма существенны, не только в письме, но и в самом языке.

— Потому что… — Начал было профессор.

— В этом то и есть суть нашего спора. — Прервал его Готор, делая однако руками умиротворяющие жесты, и вроде как предлагая профессору не начинать спор сызнова. — Почтеннейший Йоорг, придерживается мнения, что это действовала все та же секта, только спустя многие тысячи лет. А я вот, признаться, в подобное не верю…Уж очень гладко как-то все получается… Не бывает так в жизни!

— Ну конечно. — Не удержался от язвительной вставки профессор. — А то что таких сект десяток, по одной на каждом конце земли — это очень логично!

— Амулет… По сути был сердцем первого Храма. Ведь как известно, когда братцы-герои похитили его, это стало концом первого Храма, а по сути и целой цивилизации успевшей изобрести и собственное письмо, и даже собственные науки. Так что я уверен, еще спустя лет двести, а может и триста-четыреста после этой экспроприации, в мире хватало охотников за Амулетом…Вспомним хотя бы моего деда, поставившего на карту все, ради обладания этой реликвией. Так что я думаю…

— Э-э-э… — Вмешался Ренки, увидев как грозно сдвигаются брови почтеннейшего Йоорга. — А это очень принципиально?…Ну в смысле — когда эти ваши сектанты похитили Амулет? Что вообще говорится в свитке?

— Как я и говорил ранее. — Соизволил ответить профессор, отводя грозный взгляд с Готора на Ренки. — Язык, на котором написан свиток, очень сильно отличается даже от того древнеаиотеекского, коий благородный Готор знает в таком совершенстве. А письмена коими он написан, претерпели сильные изменения в связи с… Впрочем — ладно! По хорошему — свиток требует тщательнейшего изучения, на которые могут уйти многие годы, которых у нас, увы, сейчас нет. То что нам удалось разобрать, по сути это не более чем вид дома сквозь туман. — Понятны общие контуры, однако деталей изучить, или даже окна пересчитать практически невозможно. Но общая суть сводится к тому, что кто-то действительно похитил Амулет из тайного хранилища под Собачьими чертогами, и сумел вернуть его на Южные земли. И есть даже план места где он зарыт, с которым, вы оказывается уже знакомы…Причем, я в этом более чем уверен, там что-то говорится о месте, на котором якобы Амулет должен был находиться изначально! Что, на мой взгляд, прямо указывает на Аэрооэо, туда, где находился Первый Храм!

— Однако… — Поспешил вставить свое слово Готор. — Как вы объясните почтеннейший Йоорг постоянно встречающийся значок "скалы". Я был в этом Аэрооэо. Не скрою — проездом. Однако успел заметить, что никаких скал там рядом нету, и насколько мне позволяют мои знания о земле — и в помине быть не может.

— Это надо расследовать на месте. — Опять грозно нахохлившись, заявил профессор. — Вы же сами сказали, что данный знак, может читаться и как "зубы-клыки". Может там есть какой-то характерный утес или…

— Зубы Дракона. — Внезапно сказал Ренки.

— Что? — Хором переспросили спорщики.

— Помнишь, там, на берегу — Каас говорил что-то об Амулете, и о Зубах Дракона — местности в верховьях реки Аэрооэо, где якобы и находится сейчас Амулет.

…А еще про это место рассказывал маэстро Лии… Ну, когда поведал нам историю о том, как к нему попала моя шпага… О-о!!!! Кстати, я кажется понял, почему эти ваши закорючки на свитке, показались мне немного знакомыми. — Вроде бы похожие, украшали изнутри гарду моей шпаги… Ну ту — медную!

— Она еще у тебя? — От волнения вскакивая на ноги, рявкнул Готор.

— Ага… Должна быть в оружейном шкафу в каюте "Счастливого". Рука выбросить не поднялась.