Утро началось как обычно. И выглядело оно как обычно. И начали его все со своих обычных дел.

Но над всей этой обычностью витал призрак Последней Битвы. Сегодня, в отличие от предыдущих дней, никто не произносил этих слов. Никто не спорил и не ругался по поводу того, насколько эта Битва будет Последней, и что будет после нее. Все словно делали вид, что сегодняшний день будет всего лишь очередным днем этой бесконечной войны. Но все мы, и наивные юнцы и матерые ветераны, чувствовали всеми чувствительными точками своих организмов, КАКОЙ сегодня будет день.

Но утро этого дня было вполне обычным. И началось оно с обычной утренней рутины, выполнявшейся столь же усердно, как и в обычные дни. И глядя на этот копошащийся муравейник, трудно было поверить что большая часть этих людей, возможно не увидит сегодняшнего заката.

… Который приближался с каждой минутой, а приказа на построение и на выход, еще не поступало…. Все уже успели и позавтракать и выскрести полковые котлы, и перебрать по десятому разу свои доспехи и оружие, и переделать множество других, старательно придуманных для них командирами дел.

Признаться, почти все битвы в которых мне приходилось раньше участвовать, начинались ранним утром. Или, по крайней мере, уже с раннего утра мы выстраивалось в боевые порядки на поле боя. А сегодня, – солнце уже вовсю освещает наши макушки, а мы все еще торчим в лагере, и неизвестно чего ждем.

Я почувствовал что ребята уже начинают потихоньку «перегорать». И даже в мою светлую голову, больше не приходили идеи чем их еще занять. … Уже было проверенно и разобрано все числящееся на отрядном балансе имущество. …Сопляки, едва ли не языками «вылизали» место стоянки. (Хоть принимай Инспекцию Самого Верховного Защитника). …Даже все отрядные фляги, которые, вопреки уставу, в этом болотном и обильном влагой краю, никто не держал заполненными, были залиты по самое горлышко чистейшей ключевой водой.

А минуты тянулись и тянулись. И ожидание на лицах стало сменяться скукой, а затем и разочарованием.

Ох, как же мне не нравилась подобная ситуация. – А может Командование решило отложить битву, по…., по погодным, или каким ни будь еще соображениям?

Или Зло испугалось и сдалось без боя? Или….. стоп, – оборвал я сам себя. Такие мысли тебя до добра не доведут. Ты, должен служить примером своим солдатам, а дергаешься как суетливая баба.

…. О-о-опаньки, – а кто это там поднял зеленый бунчук? Ну слава Защитникам, дождались.

– Чего расселись ****** дохлые. Бунчук на построение для кого поднят? Ждете когда трубы задудят? Этого только копейщики да лучники ждут. А меченосцы к первым звукам сигнала, уже должны в строю стоять…….

…..Стоять, – я сказал, а не раскоряку из себя корчить, ******* ********* **** вашу мать. Плечи расправить, животы втянуть.

Подбодрив таким образом свой сразу повеселевший отряд, я побежал к тысячнику за приказом. Подбегая к его шатру, с гордостью заметил что мой отряд уже стоит в строю, в то время как многие еще только начали раскачиваться. Я счел это доброй приметой….

….И к полудню мы уже бодро топали куда-то по направлению к западу. Через час вышли к указанной позиции и развернулись.

Позиция мне понравилось, – на возвышенности, левый фланг упирается в труднопроходимое болото, а на правом соседствует с третьей тысячей, нашего тумена.

Этих ребят, – я знаю. Вояки они хорошие и если что, – на них можно положиться.

Пришел приказ, – ждать. Это мы можем, это мы умеем. Будем ждать, не жалея сил.

Ждать на поле боя, это совсем не то, что ждать, сидя в лагере. Это совсем другое настроение

Заодно поглядев отсюда, с высоты, – я кажется понял почему мы так долго ждали сигнала. Наша линия была далеко не первой, и даже не второй, и не третьей. Похоже сюда стянули столько народа, что все они даже не способны уместиться на поле боя. И когда придет наша очередь вступать в битву, – драться мы будем стоя на трупах.

А может, – до нас очередь и не дойдет? Может сегодня обойдется? – Хотелось бы, да надежды на это мало. Тем более что за нашими спинами выстраивалась новая линия войск.

Так мы и стояли еще около двух часов. Иногда западный ветерок доносил до нас шум боя. А в остальном, – все было относительно спокойно.

Вдоль рядов пробежал тысячник, ободряюще обматерил полусотников и поговорил с солдатами, отпустив пару шуток.

Ох уж мне эти шутки начальства, сколько я их уже слышал стоя в строю перед битвой. Хотя по сути, их было всего три. Первая, – естественно про гавно. (Без этого в бою никуда). Вторая, – про то как враг обосреться при виде таких лихих вояк как мы. А третья, – что такие лихие вояки как мы, даже обосравшись легко уделают любого врага.

Наверно в этих шутках заключалась какая-то особая, недоступная пониманию полусотника, командирская мудрость. Потому что все без исключения командиры подбадривали нас именно ими. Я так и представляю, как один истекающий кровью на поле боя тысячник, передает их вместе с остатками своего отряда своему приемнику. Как самое дорогое и ценное, что было в его жизни.

Солнце жарило себе неторопливо, двигаясь по своему ежедневному маршруту. Пели птички и стрекотали кузнечики, явно не понимая грандиозность происходящих событий.

Пронесли какого-то раненного, в сопровождении почти десятка охраны.

Большая шишка наверное, – нашего брата с поля боя выносят только после битвы.

– Слышь братан, – окликнул я пожилого десятника, и протягивая ему свою флягу спросил, – Как там у вас дела то складываются?

– Спасибо – хреново. Прет вражина, – даже страшно становиться. Я уж сколько воюю, – думал все повидал, но такого…. . Впрочем скоро и до вас очередь дойдет, сам увидишь – мало не покажется.

Сказав это, он вернул мне флягу, и побежал догонять свой десяток.

По небу пробежала какая-то шальная тучка. На всякий случай пощупал свой Знак. Но он нисколько не нагрелся. Значит тучка это просто тучка. А не вражеский маг подкрадывающийся к нашим рядам. Хотя это может быть и наш маг, который под защитой тучки летит по своим служебным делам. Но нашего мага можно не опасаться, …хотя если подумать, – мага всегда стоит опасаться. Маги они же ведь того…, – МАГИ. Мы для них все равно что грязь под ногами, хотя НАШИ вроде как и являются Защитниками. Но раз Знак не нагрелся, значит это не Враг. А раз не Враг – хрен с ним, – пусть летит.

При приближении Врага Знак нагреется, а перед самым боем, – запылает огнем. И вольет этот огонь в наши души и тела. Придаст смелости и решительности, прибавит сил и заполнит нас ненавистью к Врагу. И тогда, под каким бы обличием Враг не прятался, – мы опознаем его. Опознаем и безжалостно убьем.

Пока я любовался на тучки, пришел новый приказ. И нам, вместе с несколькими линиями стоящими перед нами, пришлось сниматься с этой позиции и топать, куда-то на северо-запад.

Новая позиция мне сильно не понравилась. Место было позади холма, не закрытое с флангов и какое-то…., – какое-то неприятное. Я задницей чуял что здесь нам ничего хорошего не светит. А своей заднице я всегда верил. Была у меня такая способность, – чувствовать заранее возможные события. Особенно если они должны были оказаться плохими, или грозили мне смертью. Со временем я научился прислушиваться к этому дару, и по мере возможности избегать неприятностей.

Я называл это, – солдатским счастьем. А полковые маги «учителя добра», которые на одной из проверок на Зло, заинтересовались этой моей способностью, – зачаточным даром предвидения.

И сейчас этот «зачаточный дар предвидения», настойчиво рекомендовала убираться отсюда подальше. Но к сожалению я был обязан выполнять приказы командования, а не своей задницы. И поэтому мой отряд остался стоять на том же месте. Несмотря на почти постоянные видения того, как со стоящего перед нами холма, на нас обрушивается град стрел, и накатывается лавина вражеских солдат.

Шум битвы стал не просто отчетливым, он грохотал как надвигающаяся гроза. Это впечатление усиливали то и дело мелькающие сполохи от молний. Видимо маги тоже трудились в поте лица.

Поглядел на своих солдат, стараясь определить их настроение. В общем и целом, – не плохо. Даже молодые, выглядят достаточно спокойными, а старики не кажутся излишнее беспечными. Видимо долгое ожидание не сломало их, но и не заставило расслабиться. Вот, разве что у Куренка, глаза горели «нехорошим огнем». На всякий случай, отвесил ему подзатыльник, и напомнил боевую задачу, – «Держаться в строю». Но тут снова пришел приказ ….

Снова, уже в третий раз за это утро мы стронулись с места и потопали на новые позиции. На этот раз наш маршрут сомнений не вызывал. Мы шли, прямо в сторону поля боя.

Усомниться в этом было сложно, поскольку с каждым шагом, раздававшийся поначалу где-то в отдалении гул сражения, – становился все громче и громче.

Уже из общего грохочущего фона, легко выделялись звон мечей и треск разрубаемых щитов. Бешеные крики ярости, предсмертные вопли и стоны раненных, ржание лошадей, рычание и лай боевых собак. Все это создавало ту, до боли знакомую музыку, услышав которую один раз, уже не спутаешь ни с чем.

Но противней всего было слышать характерный шум, который появляется только тогда, когда на поле боя вовсю «работают» маги. Треск молний, шуршание «огненных стен», свист закрученных смерчей и еще множество мерзости, про которую говорят, – «единственный способ узнать что это было, – быть этим убитым». А впереди, – этого было предостаточно.

Оно конечно, – никто не живет вечно. А солдат живет и того меньше. И хотя вроде бы и нет никакой разницы от чего помереть на поле боя, – от меча, копья, кинжала, или от какого ни то заклинания. Однако мне всегда почему-то казалось, что от первых трех помереть вроде как достойней. Тут ты хоть вроде как человек против человека. Или даже один против десяти человеков, злыдень с ними, – у тебя меч, у них мечи и там пусть побеждает тот, кто с этим своим мечом управляется лучше. А вот против мага…, – для него твой меч, – что для тебя укус комариный, – противно, но не смертельно. И вот пускает он против тебя…, уж и не знаю чего у них там есть в арсенале, а ты стоишь, смотришь, пока есть чем, на эту надвигающуюся на тебя смерть в полном бессилии и тупо ждешь конца…. Б-р-р-р. Нет уж, пусть уж меня бойцовая собака задерет. Тут конечно тоже почти нет шансов…, а все ж приятнее.

Когда мы наконец вышли из-за последнего холма, перед моими глазами предстало зрелище, потрясшее даже меня. На огромной равнине, почти до самого горизонта, шла…, даже не битва, – резня. Дрались жестоко и безумно. Дрались стоя на трупах. Дрались отряды и разрозненные группки, а то и обезумевшие одиночки рубили всех до кого могли дотянуться, пока не дотягивались до них.

– Да, – подумалось мне, – Если эта битва не станет действительно последней, – то кто будет драться в следующей?

Непонятно было вообще, как командиры в таком хаосе умудряются ориентироваться и управлять войсками. И что делать мне? Стоять ждать приказа, или просто бросить свой отряд в гущу боя?

Но как раз тут, – я почувствовал пустоту в голове, это мне через Знак пришел приказ. – «Ложная атака» – вспомнился мне знакомый термин.

Нашей задачей было ударив во фланг наступающего на наши позиции отряда Врага, заставить его остановиться и переключиться на нас.

Я перестроил свой отряд в боевой клин и мы пошли в атаку. Там нас уже ждали. Перед глазами, «расческа» выставленных копий и стена щитов. В последний раз поглядел на своих бойцов, вздохнул и вышел в острие клина.

Эх, хорошо копейщикам, они почти всегда атакуют фронтом, а боевой клин обычно видят только в нашем исполнении. А вот наша, меченосцев, главная задача состоит именно в том, что бы взламывать вражеский строй. А делать это удобнее всего именно боевым клином. Когда наиболее опытные и умелые бойцы отряда выходя в острие атаки, бьют в самое слабое звено вражеской цепи, а потом в это брешь врубается и все основное тело отряда. Вот только быть на этом «острие»…., да что там объяснять. Тот кто этого не испытал все равно не поймет, а тот кто испытал, тому объяснять не нужно. А только девять шевронов, за прорывы строя, что пришиты на моем рукаве, во всей армии найдешь не более сотни. Ох чует мое сердце, – десятого не будет….

Последние шаги до соприкосновения с противником шел своим обычным «разболтанным шагом». Как обычно, перед дракой во всем теле появилась звенящая пустота, благодаря которой я и сам не знал, что буду делать в следующую секунду, но не знал этого и враг. Весь мир словно замедлился и стал чуть смазанным, зато расширился угол зрения. И я начал видеть свой участок битвы словно бы откуда-то сверху.

Вообще хорошо что передо мной копейщики. Если будешь достаточно шустрым и приблизишься к ним на расстояние удара мечом, то драться с ними плевое дело. Конечно в таких случаях они бросают свои длинные палки и хватаются за короткие мечи и кинжалы. Но тут их умение нашему явно уступает. Да и щиты у них слишком здоровые, больше для защиты от стрел, и таранных ударов кавалерии, чем подспорье в ближнем бою. Копейщики хороши при фронтальных боях, или против конницы, а против нас… Надо только приблизиться к ним на расстояние удара мечом… Только приблизиться…

Дернулся вправо, сделал шаг влево. Нырнул под удар копья, отбил другое щитом, и замахнувшись мечом, пнул ногой в низ щита противника. Жесткий край больно ударил врага по ноге, он покачнулся на долю мгновения потеряв равновесие. И тогда я закрывшись щитом всей своей массой врезался в него. Врага отбросило на пол шага назад, а я ворвался в образовавшуюся щель, успев «по дороге», кольнуть кого-то в бок клинком. Толкнулся щитом, о щит противника, смачно плюнул ему в глаз и врезал ногой по колену. Успел зацепить ослабшего от боли Врага мечом, и быстро прыгнул в сторону, уходя от удара кинжалом. Рубанул в ответ, промазал, дернулся в сторону, ударил мечом снизу вверх, – попал. Дернулся вниз, чужой меч успел «шоркнуть», по верхушке моего шлема, рубанул в ответ по ногам…, – прыгучая сволочь. Прикрывшись щитом всем телом врезался в прыгуна, тот отлетел, увлекая за собой своих товарищей. Наступил на чью-то кисть, кого-то кольнул, пробежался по головам не тратя время на лежащих. Ими займутся мои ребята, а мое дело переть вперед, взламывая оборону Врага и смешивая их ряды.

Проскочил сквозь первую линию копейщиков. Подскочил ко второй. Похоже, здесь меня так скоро не ждали. Стоят подняв свои деревяшки остриями вверх. Судя по испуганным рожам, – такие же сопляки как и мое пополнение, – тем лучше. Врубился в их ряды. Старался поменьше махать мечом, и побольше пинать врагов по ногам. Очень хорошая и действенная при драке в тесноте метОда. Пока они любуются, на вращение и сверкание меча у меня над головой, я своими хитро подкованными ботинками ломаю им ноги.

Вообще, по моему мнению, рубиться исключительно мечом можно только в поединках благородных господ. В настоящей драке, мечом только добивают, куда важнее вывести противника в положение, где его можно безбоязненно добить. А вот для этого и используются всякие финты, толчки, пинки и масса прочих грязных приемов.

Тот парнишка «лектор», про которого я уже рассказывал, как-то раз пытался продемонстрировать на мне уроки благородного фехтования. Он тогда похоже всерьез считал что сможет сделать из нас эдаких чудо-солдат, что и фехтуют как боги и разные там маневры да тактики понимают, и при этом позволяют обращаться с собой как со скотиной. Ну что ж, – молодой парень был, наивный, искренне верил что все его лекции и уроки помогут нам победить Врага. Лично у меня осудить подобное рука не поднимется. Ну так вот, показывал он на мне это их благородное искусство. То есть поначалу не на мне, а вроде как сначала показал нам всем, как благородные с мечом управляться умеют. Смотрелось это и впрямь здорово, меч в его руках порхал так что просто загляденье, у меня так никогда не получалось, сколько я ни пробовал, ни тогда ни после.

А потом вроде как предложил продемонстрировать свое мастерство на ком-нибудь из нас. Ну ребята меня и вытолкнули. Знали кого!

Вот значит вышел я против него на поединок, – и учитель мой мгновенно оказался битым.

Почему? Я и сам не знаю! Нет, честно! Просто выходил я, и даже не смотря на его меч, или там на его передвижения, будто бы точно знал где они оба окажутся через мгновение. Ну соответственно, дальше все было только вопросом техники. Я либо уходил в сторону и обозначал удар мечом, либо сшибал своего противника с ног, обозначая добивание. Особо грязные приемы я конечно не применял, они не для потешной схватки, но сразу почувствовал, что захоти я реально подраться со свои тысячником, – прикончил бы его голыми руками несмотря на все его искусство. А ведь оно и впрямь было немалым.

Это ведь у меня, можно сказать что врожденное. Еще мальчишкой я выходил победителем во всех потешных схватках или нешуточных драках. Даже когда рубился или дрался с ребятами намного старше себя. Да что там говорить, – я как то даже победил старшего брата, решившего преподать Мелкому бранную науку. А ведь он мало того что был чуть ли не вдвое больше меня, так и еще и настоящий боевой опыт имел.

…Да со мной вообще никто во всем тумене справиться не мог. А ведь бывало лучшие из лучших силами меряться приходили. Меня даже хотели вроде как повысить и назначить инструктором. Да тут выяснилось что научить других тому что сам умею я не могу, потому что я и сам не знаю как это у меня так выходит.

В общем, это у меня природный дар, – так мне тот парнишка и сказал. Дерусь я, – как воздухом дышу, – не задумываясь, а начну задумываться как, могу и задохнуться. А впрочем опять я отвлекся.

Вторая линия, – удачно пройдена. Рванул на третью. Но вот тут-то меня ждали. Ждали не желторотые сопляки, а матерые вояки. Таких, – дешевыми фокусами не купишь.

Один махнул копьем сбоку, заставив уйти вниз, второй перекрыв мне обзор щитом рубанул с другого боку, а третий, – замахнувшись мечом, пнул ногой по яйцам и когда я невольно открылся, – врезал щитом по зубам. …Ну от копья я ясно дело ушел. Меч отбил мечом, от удара по яйцам, – ушел чуть повернув бедра, а вот удар щитом пропустил. В глазах засверкали искры, рот наполнился соленым вкусом крови и обломками зубов. Я как-то еще умудрился закрыться своим щитом от последовавшего удара, – но он тем не менее, свалил меня с ног. Последнее что я запомнил, прежде чем отключиться, – приближающийся к моей голове огромный подкованный башмак.

Очнувшись спустя несколько мгновений, я некоторое время тупо соображал, – кто я и что здесь делаю? Отрубленная рука еще сжимающая меч упала прямо перед моим носом, послужив тонким намеком, который быстро прояснил мозги.

Попытался встать, но ноги подкосились, а небо внезапно поменялось местами с землей. Я снова упал и снова попытался встать, уже опираясь на меч. Не сразу но мне это удалось. Первым делом огляделся по сторонам, пытаясь понять как изменилась обстановка за то время пока я «отдыхал», и почему я до сих пор жив. …Так, – во главе клина теперь орудует Одноухий и похоже неплохо с этим справляется. (Должно быть это он оттяпал ту руку с мечом, которая, судя по всему, порывалась оттяпать мою голову). А его спину, а заодно и мою бесчувственную тушку, прикрывает Большая Шишка. Что ж, похоже дела у них идут вполне неплохо, и я смело могу полежать еще.

Голова опять закружилась и в теле появилась предательская слабость. Двинув себе ладонью по морде, я задавил эти недостойные солдата Добра ощущения и продолжил оценивать обстановку. И то, что на первый взгляд показалось мне вполне приличным, на второй, – оказалось полной задницей. Наш набранный в начале атаки наступательный порыв был остановлен. И мое, поднаторевшее в таких делах «солдатское счастье», – подсказывало что нас вот-вот обхватят с флангов, зажмут в клещи и безжалостно раздавят.

Быстренько скомандовал, и мои орлы стройными рядами сдали назад. Это казалось чудом, но мои вояки смогли сохранить строй и продолжали действовать как единый организм. Внезапно захотелось погладить себя по голове и сказать теплые слова о том какой же я замечательный командир и как великолепно подготовил своих новобранцев. (Похоже мозги мне повредили сильнее чем я думал). Но на это времени не было. Я, оценив свое нынешнее состояние, встал за спину Одноухого, поменявшись местами с Большой Шишкой и наш отряд снова пошел в атаку.

Некоторое время Одноухий маневрировал перед Вражеским строем, делал попытки прорваться на дистанцию удара и отскакивал назад. Наконец ему удалось проскользнуть сквозь частокол копий, и просунуть свой меч в щель между верхним краем щита и нижним краем шлема Вражеского солдата. Тот упал, но на его место мгновенно заступил другой. И наш прорыв опять был остановлен, разбившись о несокрушимую стену щитов.

Тогда я бросился Одноухому на помощь. И когда он снова пошел на прорыв, проскользнул между соседними копьями и с разбегу, всем телом прыгнул на эту стену вражеских щитов. Рискованный прием и даже отчасти дурацкий. Его единственное достоинство в том, что он иногда срабатывает. Сработал он и сейчас. Кто-то из Врагов упал, кого-то отбросило назад, а я проскользнув в самый центр вражеского строя, начал вертеться как волчок, щедро раздавая удары во все стороны. Моим единственным преимуществом было то, что находясь один в толпе врагов, я мог не бояться задеть своего. Им же приходилось смотреть в кого втыкать свои копья и мечи. Зато их было много. И когда первое смятение от моего идиотского наскока прошло, они начали зажимать меня щитами. Но я к тому времени уже пробивался к своим, а они ко мне. Да еще на противоположном фланге, у Врага образовалась какая-то толкотня, похоже с той стороны их тоже атаковал какой-то наш отряд.

Но только я собрался хорошенько навалиться на Врага, и раздавить его между нашими отрядами, как пришел приказ отойти. Похоже наша ложная атака сделала свое дело и нас бросали на новое дело.

Оглядел свой отряд, велел доложить о потерях. Пятеро убиты, еще семь человек слегка ранены, но драться смогут. Совсем неплохо, и самое главное, – они сохраняли строй! В этом бушующем океане, состоящим из множества разрозненных бойцов, мы двигались подобно льдине, о твердые бока которой разбивались накатывающие на нее волны.

Заодно поглядел что осталось от меня. В смысле, – как повлияла полученная мною несколько минут назад взбучка на мою боеспособность? Да в общем то ничего. Драться могу. Хотя если честно, – в этот раз меня спас только трофейный шлем. Стоящая вещь, – досталась мне при штурме какого-то замка возле Унылых Гор. Самое ценное, – если не присматриваться, то с виду он в точности как наш обычный пехотный шлем, – та же яйцеобразная форма, почти такая же стрелка опускающаяся до кончика носа, застегивающийся возле подбородка ремешок…. Но это только с виду. Потому что наш «котелок», сварен из стальных полос, причем не самого лучшего качества. А этот похоже отлит целиком, причем сталь такая…, в общем я его только большой секирой побоялся рубить, – (жалко, вдруг да разрубит). А так, – шлем этот держал удар любого меча, да и подкладка там была совершенно особенная, не толстая прошитая ватой ткань, а настоящая пробка. Я даже и не знал что это пробка. Я про эту пробку и слышать не слышал, пока тот самый парнишка лектор мне про нее не объяснил. Заодно он мне объяснил и что за чудо попало мне в руки. Сказал будто подобные шлемы делали где-то на каком-то далеком острове в Южном море. И будто бы при их изготовлении даже магия применялась.

Когда смотрел он на мой шлем, в глазах его плескалась такая зависть, что я даже испугался. Ведь в конце-концов, он то был тысячник из благородных, а я всего-то безродный полусотник. Ему стоило только приказать, – «сдать неуставной шлем», и прощай моя находка. Однако он этого не сделал. И даже не стал предлагать ему этот шлем продать. Видно понимал, что подобные вещи цены не имеют, особенно для того, кто свою голову под удар каждый день подставляет. Я его тогда за это так зауважал, что чуть было шлем ему этот не подарил. Да жаба задавила. Иногда думаю, – «А подари я ему его, может он бы тогда и живым бы остался. Было бы в нашей армии одним хорошим командиром больше». А впрочем, – ему же тогда брюхо вспороли. Тут бы и шлем не помог.

Так что таскал я этот чудо-шлем в своем мешке, и надевал только перед дракой. И сколько раз спасал он мою неразумную голову…., вот и в этот раз помог.

Опять пустота в голове. Опять приходит приказ, – атаковать врага на новом направлении.

Уходя с позиции, опять окинул взглядом поле боя. Ощущение хаоса и полной неразберихи только усилилось. Кажется наш отряд оставался одним из немногих, что еще могли услышать приказ Знака. Поэтому нас и вывели из предстоящей мясорубки.

Впрочем новое задание, тоже мало напоминало чаепитие с плюшками, скорее наоборот. Нами усиливали оборону стоящего справа холма. И уже отсюда, я видел как к нему приближается отряд вражеских мечников, раза в три больше нашего.

Опередить их я не имел возможности, и недолго подумав, решил атаковать с фланга. Пользуясь изгибом холма и царящей на поле неразберихой, незаметно подкрались как можно ближе и ударили. …Хорошо так ударили, славно. Наша внезапная атака смела ряды противника, и разрубила их отряд на две половины. Несколько минут, мы словно волки посреди овечьего стада, резали всех до кого могли дотянуться. Резали, кололи, топтали, – пользуясь моментом, когда могли это делать почти безнаказанно.

Уже после первых лет на Войне, я понял как это важно правильно воспользоваться подходящим моментом. Иногда можно свалить несокрушимую стену, легонько ударив в правильное место в нужный момент. А иногда, если момент неподходящий, то и куриного яйца кувалдой не разобьешь.

И сейчас нам удалось почти невозможное, втрое больший отряд Врага был изрядно побит и рассеян, а его остатки мы спихнули в лощину на противоположной стороне холма. Несколько раз они пытались вылезти оттуда, но попробуйте забежать по скользкому крутому склону, да еще и в полном вооружении. А забежав, натолкнуться на плотный ряд щитов и быстрые удары мечей. Что? Не нравиться? Вот то-то же!

Прилетевшая неизвестно откуда молния, прикончила мое хорошее настроение и треть моего отряда. Следующая, хоть и сверкнула над нашими уткнувшимися в грязь головами, – оптимизма не прибавила. Драться с магом дело безнадежное, а драпать некуда. Остается лежать и молиться. Третья молния прошла значительно ниже, опалив нам задницы. А в ответ, из-за наших спин, засверкали «наши» молнии и полетели огненные шары.

И тут началось! В такую катавасию я еще не попадал ни разу в жизни. Видимо этот холм был чем-то очень дорог, как для нас, так и для наших противников. Потому что с десяток или больше магов, с обеих сторон начали лупить своими чертовыми молниями, заклинаниями и прочей гадостью.

Ощущение было, словно кто-то запихал в одну бочку землю, воздух, огонь и лед, швырнул туда до кучи нас, и покатил эту бочку по склону крутого, полного кочек и выбоин холма.

Сам не знаю как, но я и весь мой, сильно поредевший отряд, скатились в ту самую лощину, из которой, несколько минут назад, старались не выпускать Врага. Оба наших отряда перемешались. Но нам было уже не до драки. Мы валялись в грязи, пытаясь вдохнуть своими обожженными легкими хотя бы частицу горящего воздуха. На спины нам падали осколки разбитых вдребезги булыжников, комья раскаленной земли, куски льда, и что-то склизкое и вонючее. Смерчи проносясь над нами, выдергивали тех кто был полегче, или не успел зацепиться за корни деревьев и уносили в неизвестном направлении. Пару раз сплошная огненная стена прокатилась над нами, окончательно обуглив нашу одежду.

Время остановилось. И если вы спросите меня, сколько длилось это безумие, – я отвечу, – «вечность», или сотню ударов бешено колотящегося сердца. Но когда все это окончилось, еще более внезапно чем началось, я скорее готов был поверить что умер, чем жив.

И абсолютная, звенящая как колокол тишина, воцарившаяся над полем, только усиливало это впечатление. Не было слышно ни грохота молний, ни криков, ни лязга мечей. Только стоны раненных доносились до нас, словно протискиваясь сквозь какую-то завесу. Битва прекратилась мгновенно, в одну странную секунду. И те из нас кто еще оставался жив, крутили головами пытаясь понять причину этого.

Но тут мы увидели.., нет, – услышали.., или почувствовали как с противоположных концов этого страшного и кровавого поля, навстречу друг другу стремительно двигались две фигуры. И в наших головах, столь же стремительно промелькнула мысль. – «Это они. Верховный Защитник и Главное воплощение Зла».