И голова, и желудок, и все его существо фактически исстрадалось от потребности в кофеине. Сидя напротив домовладельца за маленьким столиком на кухне, Бобби насыпал себе вторую миску кукурузных хлопьев и теперь не отрывал глаз от кофеварки на плите. Перед этим он уже искал кофе, но ничего не нашел ни в одном из четырех старых деревянных шкафчиков на кухне. Но очень много вина в холодильнике. Алкоголь больше не соблазнял его, но вид вина все еще вызывал у него содрогание. Бобби уже много лет не держал дома алкоголь.

– Ты не любитель кофе, да? – спросил он Рика, наливая себе стакан апельсинового сока.

– Нет, к сожалению, – отозвался Рик, глотая кашу. – Я так понимаю, ты – любитель?

Бобби кивнул.

– Я куплю сегодня немного и пополню запасы апельсинового сока. Что-нибудь еще нужно из магазина, раз уж я там буду?

– Да нет, ничего.

До сих пор их беседа за завтраком была спокойной и вполне обыденной. Они говорили о местах, где выросли, где побывали, какими были их семьи. Бобби подкорректировал некоторые ответы, чтобы не вдаваться в подробности. О чем ему действительно хотелось узнать, так это о характере отношений Рика и Лейси. Лейси не считала их знакомство серьезным, однако она, несомненно, была с ним связана, и Бобби не хотелось усложнять ее жизнь. По правде говоря, он не ожидал, что его так сильно потянет к ней во время их встречи. Да, когда-то давно она привлекала его, но тогда он был другим человеком и его привлекал кто угодно с грудями и определенным уровнем безбашенности. Но контакт, который возник между ними на ступенях маяка, был чем-то другим. Бобби, конечно, оценил ее красоту и то, как расцвело ее тело, став более привлекательным, чем в четырнадцать лет, но больше всего его тронула порядочность Лейси, ее стремление сделать что-то правильное для ребенка, которого она даже не любила.

Она была права насчет освещения в коттедже Рика. Оно было очень слабым для работы. Еще раньше утром Бобби выходил покурить на расшатанный деревянный настил позади дома. Сквозь просветы в листве деревьев было видно, как солнце играло на поверхности воды, но внутри коттеджа было темно. Чтобы просто посидеть за столом в кухне, нужно было зажечь свет. Ему придется купить хорошую галогеновую лампу, по меньшей мере.

Хотя сам обветшалый коттедж ему понравился. Он был самобытным, деревенским, совсем непохожим на новые постройки на Внешней Косе. Несмотря на проблемы с освещением, Бобби понравилось то, как лес укрыл дом от мира. И еще, его спальня была поистине чудесной. Бобби не волновало, что двуспальная кровать там еле помещалась, а от матраца пахло плесенью. Ему доводилось спать в местах и похуже.

А лучше всего было то, что он был недалеко от Элис. Возможность приехать на Внешнюю Косу показалась ему маленьким чудом, и Элис с готовностью согласилась с его планом. Она побудет у старых друзей в Китти Хок, предложил он, а Бобби поселится где-нибудь поблизости от маяка. Коттедж Рика дал ему возможность оказаться еще ближе к Элис. Да, дом был идеальным. Единственной проблемой было то, что Бобби не мог сам позвонить ей, а, как он уже понял, ожидание ее звонков может свести его с ума.

– Мне нравится твой дом, – сказал Бобби Рику. – У него есть характер.

Рик засмеялся, в свою очередь, глядя на загрязненные дверцы шкафов и старый линолеум, которым были покрыты полы во всех комнатах коттеджа.

– Я думаю, это единственное подходящее слово для него. Как тебе спальня?

– Это дворец по сравнению с некоторыми местами, где я побывал.

Он ожидал, что Рик окажется чопорным консервативным юристом, но, кроме того, что в его доме не оказалось кофе, парень был нормальным. Рик даже оказался не против, чтобы Бобби курил в доме, если хочет, но тот отказался. Он курил только на воздухе, придерживаясь теории, что, если ему придется выходить, чтобы покурить, количество сигарет сведется к минимуму.

Его удивило, что человек вроде Рика проводит лето в таком коттедже, но так как дом принадлежал другу, аренда, видимо, обошлась ему недорого. Может, бесплатно. Рик собирался пробыть здесь все лето, а даже юрист не зарабатывал столько, чтобы позволить себе более приличное место на Внешней Косе на такой длительный срок. Бобби не был пока уверен, был ли Рик аккуратистом во всем, или чистота в доме, особенно в ванной, которую они делили, была результатом подготовки дома к приезду гостя. В любом случае Бобби надо будет не забывать прибираться за собой. Он не был неряхой, но мог не обращать особого внимания на скапливающийся беспорядок. Если надо было делать выбор между работой над куском слоновой кости и уборкой, не могло быть и речи о том, что он предпочтет.

– Лейси говорила, что вы знали друг друга еще детьми, – сказал Рик, и Бобби решил воспользоваться моментом.

– Да, – подтвердил он. – Я не видел ее много лет. – Помешивая кашу в миске, Бобби решил прощупать почву. – Она – отличная, правда?

– Правда, – согласился Рик, и Бобби попытался оценить блеск в его глазах, чтобы определить степень влюбленности. Рик насыпал еще хлопьев себе в тарелку. – Можешь купить еще и упаковку хлопьев? – проронил он.

– Куплю, – сказал Бобби, надеясь, что это не конец разговора о Лейси.

И это был не конец.

– У нее куча всяких дел в это лето, – добавил Рик, опуская ложку в миску.

– Да, – Бобби покачал головой сочувственно. – Когда тебе неожиданно сваливается на голову забота о ребенке, это, должно быть, не сладко.

– Ну, забота сваливается и на тебя тоже, – заметил Рик.

– Но не в той же мере. Я мог бы уехать, если бы захотел. А Лейси не может.

Рик поднял бровь, услышав его ответ.

– Надеюсь, ты не собираешься этого делать?

– У меня нет ни малейшего намерения уезжать, – заверил его Бобби.

Он подумал было поделиться своими сомнениями по поводу того, была ли Маккензи его ребенком, но для утренней беседы за завтраком с едва знакомым человеком это было бы слишком.

– Дело не только в Маккензи, – сказал Рик. – Ты знаешь о слушании по делу о досрочном освобождении?

– Досрочном освобождении? – Бобби поднес последнюю ложку каши ко рту.

– Тип, который убил мать Лейси, подал прошение о досрочном освобождении. И Лейси, и ее брат, и отец хотят оспорить это дело, и, я думаю, это надрывает ей душу. Бередит старые раны и все такое.

– Ты будешь представлять ее?

– О нет, – отмахнулся Рик. – Я адвокат по налогам. Я лишь стараюсь быть для нее понимающим слушателем.

Покончив с хлопьями, Бобби откинулся назад, и ножки стула затрещали под его тяжестью.

– Я не знал ее мать, – сказал он.

Большая часть разговоров об убийстве прошла мимо затуманенных дурманом мозгов Бобби.

– Я встретил Лейси летом, после того как это случилось. Она тогда была сама не своя, хотя думаю, что я не понимал всей глубины ее проблем, так как был той еще бестолочью.

– Ну, я говорю тебе о досрочном освобождении, просто чтобы ты знал обо всех проблемах, с которыми Лейси сейчас приходится иметь дело, – пожал плечами Рик.

Он выглядел как человек, который никогда не сбивается с пути.

– Мое личное и профессиональное мнение состоит в том, что ей не надо вмешиваться в это дело, – продолжал он. – В соответствии с тюремными документами этот человек был образцовым заключенным и не представляет никакой опасности для граждан. Я считаю, Лейси бьется головой о кирпичную стену, но она, кажется, считает нужным продолжать бороться. Мне не хочется видеть, как она страдает из-за этого.

– Нельзя винить ее за упорство. – Бобби подумал, что на ее месте он бы делал то же самое.

– Я ее не виню. Но я считаю… когда люди позволяют чувствам брать над собой верх, они теряют способность здраво рассуждать.

– Полагаю, ты прав. – Бобби встал и, взяв миску из-под хлопьев и стакан, отнес их в раковину, чтобы помыть.

– Итак, – Рик закончил трапезу, но продолжал сидеть за столом. – Каковы твои планы на это утро?

– Через несколько минут я поеду к маяку, – сказал Бобби. – Я бы хотел провести время с Маккензи и узнать ее получше, а также дать Лейси передышку. – Он вытер миску, стакан и прочую посуду и убрал все в шкаф. – Я не помню, куда здесь можно пойти с ребенком, – сказал он. – А ты знаешь?

– Я видел большой аквапарк в Килл Девилз, если ты собираешься так далеко.

– Великолепная идея, спасибо, – сказал Бобби, направляясь в гостиную. Он взял ключи со стола, пожелал Рику продуктивного дня и вышел из дому с единственной мыслью в голове: кофе.

Выпив две чашки кофе в магазине «7-Eleven», он подъехал на парковку к дому смотрителя, где произнес короткую молитву, чтобы Маккензи согласилась пойти с ним без ссор и уговоров. Он вспомнил свой разговор с Лейси на маяке днем раньше. Бобби говорил так самоуверенно, так убежденно, будто знал, как надо обращаться с ребенком и что это нетрудно. Но это было трудно, и в действительности он нервничал.

Когда он шел к дому, через окно увидел, что Лейси подметает пол на кухне, и, подойдя, поздоровался. Она открыла ему, улыбаясь так широко, так сексуально, так приветливо, что он не мог не заулыбаться в ответ. В кухне пахло кофе.

Она заметила, что он поглядывает на кофейник.

– Хочешь чашечку? – спросила она.

Бобби кивнул.

– Я уже выпил две, но мог бы выпить и третью, – ухмыльнулся он. – Рик не пьет кофе, и я чуть не умер за завтраком.

Она засмеялась.

– Тебе все еще не дают покоя маленькие змеи-искусители, а? – спросила она, наливая ему в кружку кофе.

– Надеюсь, это не такие опасные змеи. – Бобби взял у нее кружку и сделал большой глоток кофе. Он обвел взглядом комнату и заметил витражные панели в кухне. Они отбрасывали голубые тени на кожу и волосы Лейси.

– Это твоя работа? – спросил он, указывая на панели. Витражные стекла образовывали изящные стебли морских водорослей на фоне яркого голубого неба.

– Угу, – отозвалась она.

– Так красиво. Я собираюсь купить у тебя что-нибудь.

– Может, мы сможем устроить обмен? – улыбнулась Лейси. Она прислонилась к кухонному шкафу, сложив руки на груди. – Сегодня утром доставили кое-какие ящики для Маккензи, поэтому она распаковывается. Я не уверена, что ты сможешь оторвать ее от этого занятия… – Голос у Лейси был извиняющийся.

– Я надеялся сводить ее в аквапарк. Как думаешь, хорошая идея?

– Великолепная, Бобби! Но я просто не знаю. – Лейси покачала головой. – Она такая… Ну, ты знаешь.

– Я попробую.

– Нола звонила, – добавила Лейси. – Она хочет, чтобы Маккензи осталась у нее ночевать, так что, если ты в самом деле сможешь ее сводить куда-нибудь, не мог бы ты забросить ее к ней после прогулки?

Бобби знал, что в какой-то момент ему придется встретиться с Нолой, но никакого желания не испытывал. Даже когда он встречался с Джессикой в то лето, он изо всех сил старался избегать встреч с ее матерью.

– Она собирается оторвать мне башку? – поежился Бобби.

Лейси улыбнулась:

– Возможно.

– Замечательно.

Лейси провела его через кухню в гостиную, потом показала на лестницу.

– Ее комната наверху, через две двери, справа по коридору, – тихо сказала она. – Удачи.

Он поднялся по лестнице и прошел по коридору, отмечая замысловатые витражные панели, украшавшие все окна на этаже.

Кажется, Маккензи не слышала, как он подошел, и Бобби невольно оказался в роли подглядывающего, когда остановился в дверях ее комнаты. Девочка сидела на полу, слева от нее стояли две большие коробки, а справа сидел черный лабрадор. Она тихо разговаривала с собакой, обхватив ее руками и уткнувшись носом в ее загривок.

– Маккензи? – сказал Бобби.

Она быстро отпустила собаку и повернулась к нему лицом, в замешательстве от того, что ее застигли в такой момент. Желая спрятать покрасневшее лицо, она полезла в коробку и достала статуэтку лошади.

– Можно войти? – спросил Бобби.

Девочка пожала плечами, и он вошел и присел на край неубранной постели.

– Лейси сказала, что ты получила кое-что из своих вещей.

Она опять пожала плечами.

– Да, но прибыло далеко не все. – Маккензи достала еще одну лошадь из коробки и осторожно развернула ее из бумажных полотенец. – В этом доме нет почти ничего моего. Мне не хватает собственной жизни.

Бобби кивнул. Это была замечательная фраза. Мне не хватает собственной жизни.

– Могу вообразить, какое это странное чувство.

– Оно меня достало, – фыркнула Маккензи, и то, как она помедлила, произнося эти слова, заставило его подумать, что она первый раз осмелилась произнести их или, по крайней мере, первый раз перед взрослым, ожидая увидеть, какой ответ она получит.

– Держу пари, что так, – осторожно ответил он.

Он с улыбкой показал на коробку:

– Вся эта коробка заполнена пластмассовыми лошадьми?

– Нет, – она ответила неприятным и нетерпеливым тоном, как будто он был самым тупым созданием из всех ныне живущих. – Она заполнена керамическими лошадьми и лошадьми из силикона. Ни одна из них не является пластмассовой.

– Ты коллекционируешь их?

– У меня их двадцать две.

– Ты любишь ездить верхом?

Бобби пытался вспомнить, были ли в этой местности конюшни. Он не ездил верхом с лета, которое провел на ранчо в Вайоминге несколько лет назад. Та неделя осталась смутным пятном в его памяти. Он был все время пьян.

– Я никогда не сидела в седле, – призналась Маккензи.

– Никогда? Даже не каталась на площадке с инструктором? Знаешь, когда они за поводья водят лошадей по кругу?

Она покачала головой.

– Ну, может быть, мы сможем найти место, где это можно сделать. Раньше дикие лошади бродили в этих местах повсюду. Это было очень здорово. Но их переселили к северу. Однако Лейси говорит, что есть специальный тур, чтобы посмотреть их.

К черту аквапарк. Тур, вероятно, будет в четыре раза дороже, но этот план был намного лучше.

– Как насчет того, чтобы совершить этот тур сегодня? – спросил Бобби.

– Я должна остаться, чтобы распаковать вещи и расставить их в комнате. – Она снова полезла в коробку, не глядя на него. – И еще я должна поехать к бабушке сегодня вечером.

– Это не займет у нас весь день, – сказал он. – И я действительно хотел бы посмотреть на них. Пожалуйста, поедем со мной.

Он постарался, чтобы это прозвучало как одолжение с ее стороны. Маккензи закатила глаза от такой настойчивости.

– Ладно, – сказала она, поникнув плечами. – Ты выиграл.

Он хотел поспорить на тему выигрыша, но решил дать ей шанс сохранить лицо, если это было то, в чем она нуждалась.

– Я сейчас узнаю у Лейси, где это находится, ладно? – Бобби поднялся. – А ты можешь пока продолжать распаковывать вещи.

Маккензи снова занялась лошадьми, а он вышел из комнаты, чертовски довольный собой из-за того, что ему удалось так ловко уговорить ее.

Лейси не было на кухне, и он позвал ее по имени.

– Я здесь! – отозвалась она.

Он пошел на звук голоса через гостиную и столовую на застекленную террасу, залитую нежным утренним светом. На оконных рамах висело множество витражей, а Лейси сидела за широким рабочим столом в зеленых защитных очках, держа в руках резак над кусочком стекла янтарного цвета. Бобби был потрясен при виде освещенного солнцем пространства.

– Это идеально! – поразился он. – Такой естественный свет!

– У Рика свет не такой, да. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Коттедж – прекрасный. Освещение – нет. Но я собираюсь купить хорошую лампу и…

– Работай здесь, – Лейси показала на второй рабочий стол поменьше. – Тебе достаточно места?

– Это было бы идеально. Но ты уверена?

– Конечно. Мне не нужны оба стола сразу.

– Ну, что ж, ловлю тебя на слове. – Он сел за второй стол. Ему понравилось, что стул вращался.

– Но сейчас, однако, мне нужно получить от тебя указания, как добраться до того места, где можно совершить тур-поездку, о которой ты мне говорила. Маккензи и я хотим поехать посмотреть на лошадей.

У нее отвисла челюсть, и, когда она заговорила, она почти шептала:

– Она сказала, что поедет с тобой?

– Без большого энтузиазма, но да, она сказала, что поедет. – Бобби удовлетворенно кивнул.

– Ладно, – Лейси озабоченно скривилась. – Есть одна проблема, однако. Нужно записываться заранее. – Она полезла в деревянный ящик и, вытащив телефонный справочник, начала листать его. – Я сомневаюсь, что вы сможете поехать сегодня.

– Гм-м. Я не подумал об этом, – протянул Бобби разочарованно.

Не похоже было, что ему удастся уговорить Маккензи согласиться на другой план.

– Здесь куча туристов, не так ли? – спросил он. – Когда мне было семнадцать, я считал, что здесь полно народу, но, когда я приехал сюда в этот раз и увидел все эти дома, магазины, я…

– Знаю, знаю. – Лейси начала набирать номер телефона. – Вот почему мне нравится жить у маяка. Здесь ты находишься в уединении.

Бобби в нетерпении покрутился на стуле, пока Лейси ожидала ответа на той стороне телефонной линии.

– Да, – подала она наконец голос. – Здравствуйте. Я хотела бы узнать, как скоро можно забронировать места, чтобы увидеть лошадей?

Бобби видел, как лицо у Лейси засветилось, когда она услышала ответ. У нее такие чудесные ямочки. При виде этих ямочек он заулыбался.

– Прекрасно, – обрадовалась она. – Два человека. Замечательно! Я скажу им. Ты везучий человек, – улыбнулась она, повесив трубку. – У них кто-то отказался сегодня. В два часа. Но это безумно дорого. – Она сморщила нос. – Сорок четыре доллара для тебя и вполовину меньше для ребенка.

– А время с Маккензи – бесценно, – сказал Бобби, и она рассмеялась. – Все отлично, Лейси, – добавил он. – Спасибо.

Он договорился с Маккензи, чтобы она поскорее закончила уборку, а затем принялся за транспортировку своего тяжелого чемодана со слоновой костью. Бобби перенес чемодан из фургона на застекленную террасу. Как только он открыл его, Бобби увидел, как у Лейси округлились глаза при виде разложенных на бархате подвесок, булавок, пряжек и ручек для ножей, украшенных гравировкой и резьбой.

– Я никогда не видела ничего подобного прежде, – сказала она, дотрагиваясь до одного из его любимых украшений – подвески с изображением пятнистой кошки, свернувшейся в клубок у камина. Краски были яркими. Дизайн – сложным. Кошка – как живая. Она взглянула на него. – Я думала, ты имел в виду резьбу по слоновой кости – ну, знаешь, обычного вида – корабли на китовом усе и все такого рода.

Он засмеялся:

– Я начинал с такого, но очень быстро мне надоело.

– О господи, Бобби. – Она взяла одну из булавок и поднесла к глазам. – Ты такой талантливый. Я просто свариваю кусочки стекла вместе.

– Не принижай собственную работу, Лейси, – пожурил он. – Она исключительная.

– Даже если бы ты рисовал все это на бумаге, это все равно было бы прекрасно, – возразила она. – Но ты вытравляешь рисунки на…

– Выгравировываю, – поправил он ее. Все делали эту ошибку.

– А что за материал?

Он указал на булавку у нее в руках.

– Это кусочек бивня шерстистого мамонта, жившего десять тысяч лет назад.

Она засмеялась:

– Ты шутишь? Это законно?

– Законно, – кивнул он. – И дорого.

Следующие два часа он провел с ней, рассказывая о резьбе по слоновой кости, стараясь не думать о том, что Элис ему так и не позвонила. Дважды во время беседы с Лейси он доставал сотовый телефон из кармана, чтобы удостовериться, что он не выключен и батарейка заряжена.

Лейси внимательно исследовала все изделия, разглядывала некоторые из них под увеличительным стеклом, чтобы рассмотреть тончайшие штрихи. Качая головой в восхищении, она задавала вопросы о технике исполнения. Она была очарована. Бобби даже подумал, что, если задержится в Кисс Ривере достаточно долго, ему наверняка придется давать ей уроки.

В час дня они с Маккензи сели в его «Фольксваген» и поехали по покрытому гравием проезду у дома смотрителя. Ее небольшая сумочка с вещами для ночевки лежала на заднем сиденье, а она сама, недовольно бурча, забралась на переднее, после того как в ответ на ее опасения ехать впереди он заверил ее, что в его машине нет воздушной подушки безопасности. Однако в машине были ремни безопасности, которые он сам установил много лет назад.

Девочка была недовольна, когда обнаружила, что у него нет кондиционера, потому что, несмотря на то что он открыл все окна, в машине, бесспорно, было душно.

– Надеюсь, никто не увидит меня в этой консервной банке, – протянула она, пока они ехали по колее щебеночной дороги.

– Многие люди считают ее классной, – сказал он.

– Кто именно?

– Твоя мать так считала, хотя это было уже давно.

– В такой машине мою мать не нашли бы мертвой.

Она быстро отвернулась от него, и он понял, что собственные слова потрясли ее. Бобби не знал, что сказать, чтобы утешить ее.

После неловкого молчания Маккензи опять повернулась к нему:

– Ты вроде как совершенно лысый.

– Шутишь? – Он посмотрел в зеркало заднего вида с притворным беспокойством. – Когда это случилось?

Она закатила глаза.

– Я немного обижаюсь, когда мне на это указывают, – признался он.

– Но я же не сказала, что это плохо, – возразила она. – Просто констатация факта. В ее устах это прозвучало как извинение, вряд ли он мог рассчитывать на большее. Ему не терпелось сменить тему.

– Ты правда любишь животных, а? – спросил он.

Она пожала плечами:

– Они хорошие.

– А ты держала кого-нибудь в Аризоне?

– У мамы была аллергия…

– О, – осекся он. – Как жаль. – Он включил радио. – Какая музыка тебе нравится?

Она протянула руку к приборному щитку:

– А где кнопка поиска радиостанций?

Он засмеялся:

– Боюсь, тебе придется искать нужную волну вручную. Надо покрутить ручку настройки.

Маккензи послушно покрутила ручкой, пока не нашла песню, которую Бобби никогда не слышал раньше, исполняемую каким-то парнем так, как будто голос у него все еще ломался.

Они слушали музыку всю дорогу до туристического офиса, и Бобби поймал себя на мысли, что так ему легче отвлечься. В какой-то момент он подумал, что ему надо будет поговорить с девочкой серьезно, но необязательно делать это прямо сейчас.

Поездка оказалась не такой уж плохой. Они и еще шесть человек, двое из которых были возраста Маккензи, забрались во внедорожник и, подпрыгивая на кочках, понеслись по побережью. Девушка-гид, одетая в костюм для сафари, рассказывала об экосистеме прибрежных лесов, что быстро наскучило детям. Но когда появились лошади, Маккензи оживилась.

– А мы можем вылезти и погладить их? – спросила она гида. Гид отрицательно покачала головой.

– Это дикие животные, – сказала она. – Вы можете покинуть машину, но к лошадям близко не подходите. Они кажутся ласковыми, но внешний вид обманчив.

Люди вышли из машины и медленно приблизились к животным. Лошади были здоровыми, откормленными и довольными. Они находились вдалеке от шоссейных дорог. Бобби подумал, что их переселение сюда, на безлюдные земли, было правильным решением.

Как только они вернулись назад в духоту фургона, Маккензи тут же вытащила свой сотовый из футляра на поясе и открыла его.

– Маккензи, – сказал он, – ты могла бы не разговаривать по телефону прямо сейчас?

Он сомневался, что сигнал будет достаточно сильным так далеко к северу, чтобы она смогла услышать что-либо. Его телефон и вовсе не работал. Он проверял несколько раз за прошедший час.

Маккензи взглянула на него, потом вздохнула с возмущением, но опустила телефон на колени. Она снова повернула голову к окну.

– Я целый день не говорила с друзьями, – пробормотала она себе под нос.

– Видишь ли, я хочу поговорить с тобой, – сказал он.

– Все хотят поговорить со мной, – дернулась Маккензи. – Какая я везучая!

Он проигнорировал этот комментарий, хотя уже начал понимать, что так раздражало Лейси в ребенке.

– Я все время пытаюсь представить себе, как это – пережить все то, что выпало на твою долю, – вздохнул он. – Пытаюсь прочувствовать. Но не могу. Просто не могу. Я бы хотел, чтобы ты рассказала мне об этом.

Долгое время она ничего не говорила. Наконец она повернулась и посмотрела на него.

– Моя мать была шлюхой? – спросила Маккензи.

Черт! Он совершенно не ожидал такого вопроса.

– Почему ты спрашиваешь?

Девочка отвернулась в сторону, не отвечая на вопрос.

– Нет, твоя мать не была шлюхой, и близко не была, – вконец растерялся Бобби. – В молодости люди совершают ошибки. Это – часть взросления.

Он мгновенно понял, что сказал что-то не то.

– Я была ее самой большой ошибкой! – тут же воскликнула Маккензи.

– Готов поспорить, Джессика никогда, ни единой секунды так не думала, – с уверенностью отозвался он.

Маккензи не ответила.

– Она когда-нибудь вела себя так, будто ты была ее ошибкой? – спросил Бобби.

Маккензи отрицательно качнула головой, и он заметил слезы на ее глазах. Дьявол!

– Я просто хочу, чтобы мама вернулась, – прошептала она.

Бобби не знал, что сказать. Он подумал, что надо бы съехать с дороги, но что потом? Ему казалось, что обнять ее сейчас было бы неуместно, да и не было бы приятно ей. Он продолжил жать на педаль газа.

– Это тяжело, – мрачно сказал он. – Это несправедливо. Она была слишком молода, когда умерла, а ты слишком мала, чтобы остаться без нее. Мне очень жаль.

Маккензи не ответила, но ее слезы постепенно утихли, а еще через минуту она дотянулась до радио и включила музыку.

До Китти Хок ехать было долго, и когда они доехали до окраин, он силился вспомнить, на какой улице был дом Джессики. Все казалось ему другим. Дома изменились, магазинов вдоль дороги прибавилось. Бобби притормозил у перекрестка, припоминая, что здесь надо свернуть. Он уже готовился к встрече с Нолой Диллард, впервые за прошедшие двенадцать лет. Он бывал в доме Джессики много раз. Нола всегда пропадала на работе, а кровать у нее была большая.

– Куда ты едешь? – спросила Маккензи, когда он начал поворачивать.

– Везу тебя к бабушке.

– Она живет в районе Негз Хед, – закатила глаза Маккензи.

– О, Нола переселилась? – Бобби даже не думал о такой возможности. Он покорно развернулся и поехал в сторону Кроатанского шоссе.

Маккензи подсказывала ему, куда надо ехать. Новый дом Нолы оказался намного больше и ухоженней старого. Он стоял на берегу лагуны, в середине жилого комплекса из одинаковых домов. Бобби было как-то не по себе, когда он подвел Маккензи к двери.

Нола очень быстро открыла дверь, и Маккензи, не сказав ни слова, прошмыгнула мимо нее в гостиную. Бобби увидел, как она открыла крышку телефона.

– Здравствуйте, миссис Диллард, – немного напрягшись, сказал он.

Нола выглядела так же, как и в последний раз, когда он ее видел. Светлые волосы, темно-синий костюм. Менее загорелая, чем раньше, и вид у нее был, как будто на нее дует ветер, как это часто бывает с женщинами, которые делают слишком много пластических операций.

Она казалась ошеломленной при виде его.

– Я никогда бы не узнала тебя, – пораженно сказала она.

Бобби улыбнулся, подавляя в себе желание извиниться перед ней за все, что он сделал не так в жизни.

Нола не планировала приглашать его в дом, это было ясно. Она держалась за ручку двери, преграждая ему вход.

– Лейси сказала, ты возил Маккензи посмотреть на лошадей.

– Правильно, – механически подтвердил он, думая о том, как солнце печет ему голову. – Я подозреваю, она хорошо провела время. Она любит животных.

Нола оглянулась.

– Я, откровенно говоря, недовольна тем, что Лейси позволила тебе провести время с Маккензи один на один, – поджала губы она. – Я имею в виду, это произошло слишком рано. Ты только-только увидел ее.

– Я хотел познакомиться с ней поближе, и…

– И что, познакомился? – грубо прервала его Нола.

– Немного, я думаю.

Она поджала губы.

– Я понимаю, что вы, должно быть, чувствуете ко мне, – в примирительном жесте поднял руки Бобби. – В юности я был… – Он чуть не сказал «дерьмом», но вовремя спохватился. – Я был сопляком, когда знал Джессику. Но я больше не сопляк. Понимаете?

– Просто я не вижу смысла в том, чтобы ты участвовал в жизни Маккензи, – пожала плечами Нола. – У девочки и так достаточно проблем.

Он кивнул, стараясь выразить сочувствие.

– Лейси посчитала, что это правильно.

– Лейси сама еще ребенок.

Этот спор никуда бы их не привел.

– Ладно, – собрался с мыслями Бобби. – Я поеду. Надеюсь, вы хорошо проведете время вместе.

Он повернулся и пошел к фургону, сочувствуя Маккензи из-за того, что ей придется провести следующие двадцать четыре часа с бабушкой Снежной королевой.