С того времени, как Лейси поселилась в доме смотрителя маяка, она не могла припомнить такую же жаркую ночь, к тому же, несмотря на солнцезащитный крем, который она нанесла на кожу, когда они сидели в дюнах, кожа у нее к вечеру воспалилась и болела, и ей было неудобно в постели. Она услышала, как скрипнула какая-то дверь в коридоре, и попыталась определить по направлению звука – какая. В комнату Маккензи?

Она вылезла из постели и открыла дверь своей комнаты. В свете маленькой лампочки, которая горела в коридоре, она увидела, как Маккензи направляется к лестнице.

– Ты в порядке? – окликнула ее Лейси.

– Я не могу спать, – пожаловалась Маккензи, – слишком жарко.

На ней были клетчатые свободные шорты и укороченный топ, тесно обтягивающий едва заметную грудь. Волосы у нее были спутаны, вероятно, от того, что она ворочалась в постели, и некоторые пряди прилипли ко лбу от пота. Она казалась маленьким, худющим ребенком, который не знает, куда себя девать.

– У меня идея! – сказала Лейси шепотом. Она не хотела будить остальных, если им удалось заснуть. – Давай наденем купальники и пойдем поплаваем.

– В темноте? – Маккензи заколебалась. – Ты шутишь.

– Ш-ш-ш, – Лейси прижала палец к губам. – Нет, я не шучу. Разве это не здорово?

– Может быть, – Маккензи все еще не была убеждена. – Но я не хочу заходить глубоко.

Маккензи ни разу не вошла в воду океана со времени своего приезда в Кисс Ривер и только играла с Рани на мели, там, где волны омывали берег.

– Ладно, мы зайдем в воду по колено, – сказала Лейси. – Пойдем. Будет здорово.

– Хорошо.

– Давай все же наденем купальники?

– Ладно. – Маккензи отправилась в комнату. – Я буду через минуту.

Лейси вернулась в спальню и надела цельный зеленый купальник, взяла из шкафа два пляжных полотенца и вышла к Маккензи в коридор. Они на цыпочках спустились вниз, а когда оказались на первом этаже, стало ясно, что они были не единственными обитателями этого дома, кому не спалось в эту ночь: свет горел и на террасе.

– Похоже, что Бобби все еще работает. – Лейси знала, что днем он фотографировал законченную поясную пряжку, готовясь отправить работу женщине, которая заказала ее.

– Давай попросим его пойти с нами? – предложила Маккензи.

Они направились в мастерскую, где Бобби работал над рисунком для следующего изделия из слоновой кости. Он поднял голову от стола.

– Похоже, что вы тоже не можете уснуть.

– Мы идем купаться, – объявила Маккензи. – Хочешь пойти с нами?

– Звучит как чертовски хорошая идея. – Бобби откинулся на своем стуле. Он потер глаза и выключил галогеновую лампу у себя на столе. – Я переоденусь и догоню вас.

Ночь была тихая и безветренная, когда Лейси и Маккензи вышли на крыльцо.

– Ш-ш-ш, – сказала Лейси, направляясь к берегу. – Давай не будем будить Волка.

Когда в то утро Лейси проходила мимо псарни, Волк в буквальном смысле запрыгнул на проволочное ограждение, повиснув на минуту и держась всеми четырьмя лапами за проволочные ячейки. Она остановилась, замерев на ходу и опасаясь, что он и впрямь может перелезть через забор, только бы добраться до нее. Мысль о том, что он будет лаять и рычать на нее в темноте, когда ей не будет видно, в загоне он или нет, не слишком вдохновляла ее.

Проходя мимо маяка, она увидела, что океан, как и пролив, были сегодня ночью спокойны, как будто жара высосала всю энергию из них, так же как и из людей, и у месяца, отражавшегося в воде, были гладкие, а не зыбкие очертания. Даже волны не набегали на берег, наоборот, море ласково плескалось у песчаного пляжа. Если Маккензи собиралась когда-либо набраться храбрости, чтобы зайти в океан, сегодняшняя ночь была самым подходящим временем для этого.

– Посмотри вокруг, Маккензи, – Лейси бросила полотенце на песок. – Ты когда-нибудь видела, чтобы океан был прекраснее?

– Да, очень классно, – призналась Маккензи, направляясь к мелководью. Она вышагивала по воде кругами, разбрызгивая ногами воду. – Ой, как здорово бегать по воде!

Лейси прошла мимо нее, пока вода не стала доставать ей до бедер. Она повернулась к Маккензи.

– Давай зайдем глубже. Вода такая спокойная.

Маккензи села на мокрый песок там, где вода омывала ей ноги.

– Мне хорошо и здесь, – сказала она. – А ты повернулась спиной к океану. Этого не стоит делать.

– Это правда, – кивнула Лейси. – Но сегодня практически нет волн, поэтому, я думаю, это не проблема.

Она заметила, что Бобби идет к берегу, без рубашки, одетый в мешковатые шорты, и несет в руках полотенце. Он хорошо выглядел, и ей было приятно, что он составил им компанию.

– Как тебе понравились дюны сегодня? – спросила она Маккензи, пытаясь вернуть свое внимание к девочке. Настроение Маккензи значительно улучшилось после прогулки в Джокки-Ридж.

– Потрясающе, – призналась Маккензи.

– Как водичка? – крикнул Бобби. Он шлепал по мелкой заводи соленой воды, окружавшей маяк, где вода омывала ему ступни. Маккензи продолжала сидеть, но изогнулась, чтобы увидеть его.

– Потрясающая! – повторила она.

– Я купался в ванне, где вода была попрохладнее, чем эта. – Бобби дошел до берега, где сидела Маккензи. Он слегка похлопал ее по голове. – Пойдем, Мак, – сказал он, проходя мимо нее. – Давай намокнем по-настоящему.

Он направился к Лейси, улыбаясь своей кривой улыбочкой. О боже. Она видела его по крайней мере в пяти разных майках, но никогда не видела его с голой грудью прежде, по крайней мере, с тех пор, как ей было четырнадцать. Он был стройным, мышцы груди у него были хорошо очерчены, а линия роста волос, бежавшая от пупка вниз и исчезавшая под шортами, вызвала у нее желание. Ей хотелось провести пальцем по этой линии. Хотелось просунуть руку под пояс его шортов. За прошедший год она старалась побороть такие желания. Старалась очень сильно всякий раз, когда видела мужчину, обладавшего способностью вызвать их. И сейчас эти желания закипали в ней и обжигали будто паром. Он – твое испытание, напомнила она себе, но даже тогда, когда это напоминание только появилось в ее голове, она уже знала, что это испытание она не выдержит.

– Так, не знаю, как вы, но я собираюсь охладиться. – Он нырнул в воду позади Лейси. Вынырнув, он обернулся и посмотрел на них обеих. – Здесь очень красиво! Давайте плывите сюда, девчата.

Лейси посмотрела на Маккензи.

– Ты хочешь?

Отрицательно покачав головой, Маккензи поднялась на ноги.

– Я вроде как совсем остыла, – сказала она. – Я пойду назад и лягу спать.

– Ты уверена? – спросила Лейси, и Маккензи кивнула. Лейси повернулась и помахала Бобби, который теперь отошел дальше на место поглубже позади нее.

– Я отведу Маккензи в дом! – крикнула она.

– Ты вернешься, хорошо? – спросил Бобби, и даже в слабом свете луны ей была видна его кривая улыбка.

Она отвела Маккензи в дом. Волк услышал их и несколько раз гавкнул, но она надеялась, что лай не разбудит ни Клея, ни Джину, ни Рани. У задней двери они полотенцами смахнули песок со своих ног.

– Ты можешь не заходить в дом из-за меня, – сказала Маккензи.

– Мне надо в ванную, прежде чем я вернусь назад, – отмахнулась Лейси, но это было неправдой. Сердце у нее в груди сильно стучало, когда она поднималась по лестнице рядом с Маккензи. У двери ее комнаты она обняла девочку, поцеловала в висок. – Спокойной ночи, дорогая, – прошептала она. – Надеюсь, теперь ты сможешь уснуть.

У себя в комнате она закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, закрыв глаза. Что ты делаешь? – спросила она себя.

Что, черт возьми, ты делаешь?

Она не могла позволить себе размышлять слишком долго. Открыв глаза, она подошла к шкафу и достала с верхней полки небольшую коробку с ночными принадлежностями. Внутри коробки она нашла то, что искала: упаковку презервативов. Пальцы ее дрожали, когда она вытаскивала один из них из пачки. Было слишком темно, чтобы разглядеть срок годности, она уже целый год не притрагивалась к этой упаковке, но сейчас ей было наплевать, истек он или нет. Она завернула презерватив в свое полотенце и вышла из спальни.

На берегу она бросила полотенце на песок и вошла в воду. Бобби лежал на спине, но, когда она подошла к нему, стал на ноги, оказавшись по пояс в воде. Она шла так быстро, что оставляла за собой след в воде, и, как будто зная, что у нее на уме, он сделал шаг ей навстречу, раскрыл объятия, схватил ее и притянул к себе.

– Боже. – Он вдыхал аромат ее волос, и она почувствовала его руку у себя на затылке. – Ты так сексуально выглядишь в этом купальнике.

Слегка откинув голову назад, она позволила себе, кажется, впервые с момента его приезда заглянуть ему прямо в глаза и поддаться соблазну, от которого она бежала последние несколько недель. Он провел кончиком пальца по ее нижней губе, и она слегка повернула голову, чтобы его палец проскользнул ей в рот. Он был соленым на вкус, и единственное, о чем она могла думать, – это о том, чтобы он дотронулся до ее тела этим соленым пальцем, водил им по ее соскам, проникал им внутрь ее тела. Он вытащил палец у нее изо рта и наклонил голову, чтобы поцеловать ее.

Его поцелуй пронзил ее глубоко до самого нутра и расцвел там чем-то огромным и жаждущим, вызвавшим у нее стоны. Она прижалась к нему, чтобы легкое течение не уносило ее прочь, когда они целовались еще и еще раз, и она чувствовала, что тело ее содрогается, как будто от холода.

Он потер ладонями ее руки:

– Ты замерзла?

Она покачала головой.

– Что угодно, только не замерзла, – сказала Лейси.

Они пристально разглядывали друг друга, и она увидела желание в его глазах. Лейси опустила руку с его плеча, проведя тыльной стороной руки вниз по его телу от груди до линии волос, исчезавшей под шортами, и услышала, как он втянул в себя воздух, затаив дыхание. Передвинув руки ей на бедра, Бобби слегка притянул ее к себе, чтобы она почувствовала его эрекцию.

Отпустив его, она, улыбаясь, принялась спускать бретели купальника. Он наблюдал за ней, пока она, погрузившись в воду по плечи, снимала купальник и холодная вода остужала ее пылающее тело. Она отпустила купальник, позволив морским волнам унести его прочь, не беспокоясь о том, что лишится его, и снова встала. Бобби выдохнул и, протянув руку, дотронулся до ее груди. Закрыв глаза, она чувствовала, как он снова и снова водит пальцем вокруг ее сосков, дразня ее, прежде чем наклонился и втянул сосок ее груди себе в рот.

Она просунула пальцы под пояс его плавок.

– Дай мне больше, – попросила она. Пользуясь тем, что вода держит ее, она обвила ногами его тело и сильно прижалась к нему, ощущая его эрекцию.

– Господи, Лейси!

Ладонями он поддерживал ее бедра, помогая ей держаться повыше, и она чувствовала, что его пальцы понемногу приближаются к тому месту, которое она страстно хотела отдать его ласкам. Но не здесь. Не прямо сейчас.

– У меня на берегу есть презерватив, – сказала она и откинула голову назад, увидев, что выражение его лица из страстного стало удивленно-насмешливым.

– Ты вероломная маленькая шлюшка, – сказал он, ухмыляясь.

От этого слова ей стало больно, она ничего не могла с собой поделать. Может быть, потому, что это было очень близко к правде.

– Не называй меня так, хорошо? – попросила она. Она знала, он всего лишь дразнил ее, но это слово использовалось для ее описания гораздо чаще, чем она потрудилась запомнить.

Должно быть, он расслышал боль в ее голосе, потому что обеспокоенно нахмурил брови.

– Извини, – сказал он. Он отпустил ее бедра, и она опустила ноги на песок.

– Все в порядке. – Она улыбнулась ему и взяла его за руку. – Пойдем.

Они занимались любовью на пляже двенадцать лет назад, но с таким же успехом это могло бы быть целую жизнь назад. После этого она лежала в его объятиях, в темноте, обвив ногами его ноги, положив голову ему на грудь и изнывая всем сердцем от стыда.

Она плакала очень тихо, чтобы Бобби не понял. Плакала о той потерянной четырнадцатилетней девочке, которой когда-то была. Стала ли та ночь с ним началом всего? Началом ее падения? Та девочка не имела понятия о том, что она делает и зачем она это делает. Все, что она понимала, заключалось в том, что ей нужно было, чтобы ею владели. А Бобби тогда, давно, едва овладел ею, просто использовал и бросил. И хотя сейчас он тоже владел ею, этого было недостаточно, чтобы стереть ту боль, которую она испытывала внутри. Она все еще была той девочкой, подумала Лейси. Она, может быть, стала лучше, разумнее, чем была тогда, но она по-прежнему не имела понятия о том, что она делала и зачем.

– Ты в порядке? – забеспокоился Бобби.

Ей не хотелось пускаться в объяснения о том, что именно тронуло ее до слез, поэтому, придав своему голосу силы, она ответила ему:

– Все прекрасно.

Прошло время, прежде чем Бобби заговорил снова.

– Нет, не прекрасно, – сказал он, потирая ее спину.

Она закрыла глаза. Все, чего ей хотелось, так это оказаться внутри дома, наверху в своей постели, спящей. Ей хотелось уйти от него, как она уходила от всех остальных, однако на этот раз она понимала, это будет не так легко.

– Давай, – сказал он, осторожно сжав ей плечи. – Выкладывай.

Она вдохнула запах моря, которым пахла его кожа.

– Слишком тяжело. – Лейси говорила таким приглушенным голосом, что не верилось, что Бобби вообще сможет расслышать ее. – Слишком тяжело для меня объяснять что-то.

– Это из-за Рика?

– Нет, – быстро сказала она. – Нет. У нас с Риком нет таких отношений. По крайней мере пока.

– Тогда что?

Она чувствовала, что Бобби гладит ее волосы, играет ими.

– Моя мать, – сказала она горько.

– Не понимаю…

Лейси облизнула губы.

– Год назад я узнала, что мать была неверна отцу.

– С Томом? – предположил Бобби.

– Да, с Томом, – сказала она, – и со многими, многими, многими другими мужчинами тоже. Лейси подняла голову и посмотрела на него. – Том об этом ничего не знает… пожалуйста, не говори ему…

Бобби прижал палец к ее губам.

– Я не скажу. Но как ты узнала все это о матери?

– Отец рассказал мне. Он тоже не знал об этом, пока Мэри Пур, старая смотрительница маяка, которая жила здесь раньше, не поведала ему тайны матери.

– А откуда же она знала?

– Оттуда, что мать приводила любовников именно сюда, – вздохнула Лейси. – У нее с Мэри была своего рода… не знаю. Сделка или что-то такое. Мэри позволяла матери приводить мужчин. Она обманывала моего отца снова, и снова, и снова. Она была… она была шлюхой. Для этого нет другого слова. Поэтому я не могу написать это заявление от жертвы последствий преступления. Каждый раз, когда я пытаюсь написать, как ужасно было для моей семьи потерять жену и мать, я думаю о том, какой лживой обманщицей и двуличной распутницей она была. – Она вздрогнула, произнеся эти слова. Они звучали как богохульство.

– Почему же она не попросила твоего отца о разводе, если она хотела быть с другими мужчинами?

– Ты пытаешься быть логичным, но моя мать была какой угодно, только не логичной, – сказала она. – Анни была невероятно сложной личностью. Я всегда знала, что она была сложной, но до прошлого года я и понятия не имела насколько. Она любила моего отца. Я полагаю, что по-настоящему любила, всем сердцем. Но что-то заставляло ее отдаваться всем этим остальным.

Она зажмурила глаза покрепче.

– И самое пугающее, – она замолчала, пытаясь набраться смелости произнести то, что хотела, – кажется, я унаследовала… ген шлюхи.

Бобби рассмеялся, и она не могла винить его.

– Не думаю, что это возможно.

Она подняла голову, чтобы взглянуть на него.

– Я знаю. Это звучит нелепо. Но, Бобби… я годами повторяла эту модель поведения и даже не знала, что и мать была такой.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что ты повторяла эту модель?

Она села и потянулась за пляжным полотенцем, накинув его на плечи, несмотря на то что ей все еще было жарко. Ей вдруг понадобилось прикрыть свою наготу.

– До прошлого года я меняла любовников одного за другим, но не заводила постоянных отношений, – призналась она. – Я избегала тех, кто хотел стать мне ближе. Я избегала глубоких чувств. Все было так ужасно, что моя семья стала беспокоиться за меня. Я знаю, что некоторые люди, может быть, многие люди, сплетничали обо мне. Но, когда я узнала о своей матери прошлым летом, я заключила пакт с самой собой, что я остановлюсь.

– Ты обратилась к консультанту? – Он смотрел на нее, но понимал, что трогать ее не надо.

– Да.

– Она сказала тебе, что ты сексуальная маньячка?

– Она сказала, что я не подхожу по критериям.

– Ты смогла остановиться? – Он задавал много вопросов, но она думала, что обязана дать ему ответы.

– Да, – сказала она, – до сегодняшней ночи.

Он улыбнулся ей.

– Я полагаю, что сегодняшняя ночь другая, однако… Или я себя обманываю?

Она покачала головой.

– Прости, Бобби. Я просто не знаю. Все, что я знаю, это то, что мне хотелось заняться любовью с тобой. Но это не так просто, как с другими парнями, потому что ты отец Маккензи. У меня к тебе слишком много других чувств. Они усложняют дело.

– Именно так и должно быть, Лейси, – сказал он, пробегая руками по ее рукам сверху вниз. – Предполагается, что отношения – это не только секс.

– Ты относишься к тому типу мужчин, к которому меня всегда тянуло, – хмыкнула она. – Необузданный, дикий тип. Я могу отличить плохого парня издали.

– На самом деле я не плохой парень, – улыбнулся он. – Может быть, когда-то был, но не теперь. Я заинтересован не только в сексе.

Она вздохнула и уронила голову прямо на песок, чувствуя свое поражение.

– Думаю, мне еще раз нужно навестить своего терапевта.

– Неплохая идея.

Положив голову на колени, она изучала его лицо. Белки его глаз светились в темноте.

– Ты считаешь, что я сексуально озабоченная женщина?

– Не знаю, – растерялся он. – Ты интересуешься порно?

– У-у, нет. Совсем нет.

– Тебя одолевают сексуальные фантазии?

Она покачала головой, изумляясь тому, что сидит здесь и беседует с ним об этом.

– Ты всегда после секса чувствуешь себя так плохо, как сейчас? – На его губах была едва заметная печальная улыбка.

– Да нет, обычно нет… Но сегодня я чувствую разочарованность в самой себе. Слабость.

Со вздохом Бобби сел и посмотрел в сторону моря. Вдали виднелись огоньки, где-то шел корабль, пробиваясь сквозь темноту ночи.

– Не думаю, что ты классический пример сексуальной одержимости, – сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее. – Но я считаю, что тебе надо и впрямь кое с чем разобраться.

Она усмехнулась:

– Поэтому я и встречаюсь с Риком. Меня к нему совсем не тянет.

Бобби рассмеялся.

– Ты – красивая, – признал он, – но, боюсь, один из твоих красивых винтиков разболтался.

– Я знаю, – признала Лейси его правоту. – Но это как… – Она внимательно смотрела, как огоньки прокладывают себе путь вдоль горизонта, и пыталась собраться с мыслями. – Это как если бы ты был эквивалентом любовников моей матери, а Рик – эквивалентом моего отца.

Бобби ничего не сказал, и она поняла, что выразилась слишком вольно, обидела его.

– Извини, – сказала Лейси. – Это прозвучало ужасно.

– Все в порядке.

– Я тебя боюсь, – призналась она. – Я хочу сказать, что я боюсь того, что я чувствую рядом с тобой. Что утрачу контроль над собой, как сегодня ночью. А Рика не боюсь.

– Он не кажется очень уж опасным, – признал Бобби.

– Я думаю, он мог бы подойти мне.

– Послушать тебя, так он что-то вроде насыщенного витаминами рыбьего жира. Но когда в последний раз ты глотала эту жидкость?

– Бобби, извини, – сказала Лейси снова. – Я чувствую себя так, как будто использовала тебя. Использовала обманом и хитростью.

Он улыбнулся, услышав это, потом стал серьезным снова.

– Я собирался предложить тебе пользоваться мной в любое время, когда тебе захочется, но после всего, что ты только что рассказала мне, я понимаю, что это не то, что тебе требуется услышать.

Бобби встал, и она отвернулась, пока он надевал шорты. Она посмотрела на темную полосу побережья и подумала о том, что стало с ее купальником.

– Пошли, – он протянул ей руку.

Лейси поднялась на ноги, поправив полотенце, в которое куталась, прежде чем взять его руку и пойти с ним в дом.

– С нами все будет в порядке? – спросила Лейси, когда они подходили к крыльцу. – С тобой и со мной? Я хочу сказать, что мы должны ладить друг с другом ради Маккензи.

– Конечно, мы будем в порядке, Лейси. Хотя если ты ждешь, что я забуду то, что произошло ночью… – Он потряс головой. – Я не смогу этого сделать.

Она кивнула, зная, что никогда не сможет просить его об этом. Она даже не хотела, потому что, несмотря на боль, которую ей это причинило, несмотря на досаду и разочарование, она тоже не хотела забыть это.