Лейси решила не сообщать Клею и Джине, что пойдет на свидание. Она уехала из дома в шесть тридцать, сказав только, что пообедает с кем-то из знакомых в ресторане. Они подумают, что с подругой: Клей и Джина знали, что она перестала бегать на встречи с мужчинами.

Они гордились ею. Все гордились, будто она успешно одолела терзавших ее демонов. По большей части так оно и было, хотя она сама знала, что еще не готова к соблазнам.

Свидание с Риком не представляло никакой угрозы для пакта, который она сама с собой заключила, чтобы пресечь свои беспорядочные половые связи. Он относился к тому сорту мужчин, которые легко способны вскружить головы женщинам, но его вид, вид опрятного старшеклассника, не действовал на нее совершенно. Он был милым парнем, так что они пообедают вместе как друзья. К тому же у нее был скрытый мотив. Он был юристом. Может быть, ей удастся разузнать у него, что ее семье следует предпринять в отношении дела о досрочном освобождении Захария Пойнтера.

Ей было не просто решить, где с ним встретиться, но наконец ее выбор пал на ресторан, где готовят отличные блюда на гриле. Она бы предпочла менее формальное место, где не так много туристов, но, увы, ее любимая закусочная «Шортиз Гриль» была не тем местом, где можно было представить себе парня вроде Рика. Кроме того, в Шортиз ее все знали и сразу поэтому бы обратили внимание на Рика. Даже если люди и удивлялись, что последнее время не встречают ее с мужчинами, они не проявляли видимого любопытства, и она была признательна им за тактичность. Ей не хотелось давать пищу для сплетен. Будет лучше, если они с Риком смешаются с толпой туристов.

Он уже ждал ее, когда она подъехала к парковке у ресторана. Она заметила его на террасе. Облокотившись на ограждение, он смотрел на воду. Рик был одет в пиджак спортивного покроя и тщательно отглаженные брюки. Лейси подумала, что, может быть, ее описание ресторана не совсем соответствовало уровню заведения и его требованиям к клиентам. Неужели Рик не понимает, что находится на пляже? Никто здесь не наряжался. А уж какая здесь жара! Он, должно быть, сварился в пиджаке.

Лейси достала широкую заколку из сумочки и убрала волосы наверх, оставив свободными лишь несколько прядей у лица. Подол длинного летнего платья щекотал ей ноги, когда она вышла из машины и направилась к террасе. Платье было свободным, но не мешковатым. По крайней мере, она надеялась, что не похожа в нем на почтенную даму. Ее гардероб радикально изменился за последнее время. Она выбросила все излишне откровенные наряды, поразившись тому, как мало вещей у нее после этого осталось, и занялась самым безрадостным шопингом в своей жизни. Теперь ее платья годились исключительно для походов в рестораны, ну, или в церковь. В баре в такой одежде точно делать было нечего. И это к лучшему.

Рик обернулся как раз тогда, когда она поднималась по ступеням террасы, и заулыбался, увидев ее.

– Прекрасный выбор, – сказал он, махнув рукой в сторону ресторана. – Я заглянул в меню, специальные блюда у них просто фантастические.

– Я надеялась, что тебе понравится, – ответила она. – Все, что здесь подают, – вкусно.

Им пришлось ждать, пока освободится столик. Они остались на террасе, держась за перила и разглядывая яхты в проливе.

– Закат будет красивым, – задумчиво протянул он, показывая на облака на горизонте.

Лейси кивнула:

– Я выросла на берегах этого пролива.

– Это, должно быть, чудесно. – Рик указал на юг. – Коттедж, в котором я остановился, находится примерно в миле отсюда. Он тоже стоит у воды, но там нет такого вида, как здесь. Он очень маленький и спрятан в лесу так, что его совсем не видно, пока не подъедешь вплотную. Но от него ведет тропинка к берегу.

– Он, должно быть, идеально подходит для работы над книгой, – сказала она.

– Ты права.

Официантка вышла на террасу и позвала за столик. Рик положил руку на спину Лейси, когда они входили в приятную прохладу зала. Кондиционер работал на полную мощность.

– Много ты написал сегодня? – спросила она, когда Рик устроился напротив нее.

– Не столько, сколько следовало бы, – ответил он. – На природе чувствуешь себя так хорошо, что хочется играть в гольф, а не работать.

– А-а, – сказала она. – Ты часто это делаешь? Играешь в гольф?

– Так часто, как могу это себе позволить.

Принимая из рук официантки меню, он ей улыбнулся, и Лейси заметила, что девушка прямо растаяла от белозубой улыбки Рика.

Некоторое время они молча изучали меню, и оба выбрали креветки с гребешками. Официантка приняла заказ, и, когда она отошла, Рик пристально посмотрел на Лейси.

– Итак, – сказал он, раскладывая полотняную салфетку на коленях. – Ты хочешь рассказать мне о своих неудачных отношениях?

На мгновение ей подумалось, что он имеет в виду ее беспорядочные связи, и изумилась его вопросу. Она не стала бы называть свое состояние, особенно после того, как узнала об изменах матери, неудачными отношениями. Да и как он мог узнать об этом? Но Лейси тут же с облегчением сообразила, что он на самом деле имел в виду.

– Каких отношениях? – переспросила она.

– Ты знаешь, тех, которые заставили тебя начать новую жизнь и отказаться от свиданий.

– О, это не так уж просто объяснить.

Внезапно ей захотелось соврать, придумать отговорку. Но в то же время она могла бы просто выговориться и посмотреть, что будет.

– Да, это было очень больно, но я стараюсь справиться с этим. – Подбирать слова было сложно, даже в детстве она не умела лгать. – Я поклялась не заводить романов с мужчинами некоторое время, – сказала она.

– Потому что тебе кто-то сделал больно?

– Не кто-то, а я сама, – Лейси грустно улыбнулась. – Своим выбором. Своими поступками. Я склонна действовать слишком быстро. Не оглядываясь. Выбирать не тех мужчин.

Достаточно. Она не должна выкладывать ему подробности.

Официантка подошла и разлила вино по бокалам, и они не промолвили ни слова, пока она не отошла.

– Что же это за «не те мужчины»? – спросил он.

– Ну, знаешь, – она неловко попробовала уйти от ответа, желая сменить тему разговора. – Не такие, как ты.

Он удивленно вскинул брови, и она поняла, что вселяет в него надежду этим смелым заявлением.

– Я подразумеваю, что ты не опасен для меня, – объяснила она.

Рик рассмеялся и поднес бокал к губам.

– Странно, но это звучит обидно… Почему? – растерялся он.

– Я не хотела, – извинилась Лейси. – Я совсем не хотела тебя обидеть.

Он сделал глоток вина и снова поставил бокал на стол, затем наклонился к Лейси.

– Тебе нет нужды беспокоиться на мой счет, – прошептал он. – Ты ясно дала понять, что отношения тебе ни к чему. Я отношусь к этому с уважением.

– Спасибо, – кивнула она, признательная за то, что он не стал задавать ей лишних вопросов. Рик действительно был очень обаятельным. Она могла бы познакомить его с парой подружек, которым бы он понравился намного больше, чем ей.

– Давай-ка, я хочу знать о тебе все, – шутливо сказал он.

– Все?

– Ты выросла на берегах этого залива. Дитя песка и моря?

Она кивнула:

– Именно.

– Твоя семья все еще живет здесь?

– Мой отец и мачеха живут недалеко, в Сандер-Линге, это в нескольких километрах отсюда. А старший брат с женой и маленькой дочерью живут вместе со мной в доме смотрителя Киссриверского маяка.

– Ты шутишь. Ты живешь в доме смотрителя?

Она кивнула и отчего-то немного покраснела.

– Как тебе это удалось?

– Мне повезло. Мы с братом помогали при реставрации дома. Однако на следующий год его превратят в музей, и нам, к сожалению, придется съехать.

– Удивительно, – Рик сделал глоток вина. – Но ты не упомянула свою мать, – удивился он. – Ту красивую женщину на фотографии в студии. Как же ты на нее похожа… Она тоже живет поблизости?

– Нет, – вздохнула Лейси. – Она умерла, когда мне было тринадцать.

– О, извини. – Рик немного смутился, и Лейси захотелось сказать что-нибудь, чтобы ему было не так неловко.

– Это случилось давно, – пожала плечами она.

– Должно быть, очень тяжело потерять мать, особенно для девочки такого возраста. Она долго болела?

– Она не болела. Ее убили.

– Господи, не может быть. Как это случилось? – Он поднял руку, чтобы остановить ее объяснения. – Прости, мы не должны говорить об этом. То есть я пойму, если тебе не хочется.

– На самом деле я бы хотела поговорить с тобой об этом, так как ты – юрист. Я бы хотела кое-что у тебя узнать, если ты, конечно, не против.

– О чем? – Он откинулся на кресле, пока официантка ставила на стол перед ними тарелки с креветками и гребешками. Прежде чем продолжить, Лейси дождалась, пока девушка не отойдет.

Она взяла кусочек хлеба из корзиночки на столе.

– Так вот, – начала она, намазывая масло на хлеб. – Моей семье только что стало известно, что убийца матери может досрочно выйти из тюрьмы, и мы хотим помешать этому. Отец собирается связаться с адвокатом, но я подумала, может быть, ты знаешь, что еще нам следует сделать для этого.

Она откусила хлеб и внимательно посмотрела на Рика. Как он воспринял эту информацию?

Он вздохнул:

– Боюсь, это не моя сфера деятельности. Я – налоговый юрист. Хотя я бы мог справиться об этом у кого-нибудь из приятелей, если это поможет.

– О нет, не нужно. – Лейси стало неловко от того, что она подняла эту тему.

– Как именно это случилось? – чуть помедлив, спросил он. – Почему ее убили?

Пока они ели морепродукты, Лейси рассказала о приюте для женщин и о том, как ее мать спасла жизнь жены Захария Пойнтера. Рик слушал с редким для мужчины вниманием, едва притрагиваясь к еде, пока Лейси говорила.

– Это очень печально, – сказал он. – Судя по твоему рассказу, она была особенной. Мне очень жаль.

Он потянулся через стол и взял ее за руку, и Лейси не стала этому противиться. Его прикосновение было дружеским, почти братским. Лейси подумала, что у него искренняя печаль в глазах. Она была уверена – с этим парнем она действительно была в безопасности. Может, он сможет стать ей другом. Она позволила ему подержать себя за руку еще немного, а потом мягко убрала ее.

– Какая у вас цель? – спросил он. – Я имею в виду с юридической точки зрения. Вы хотите, чтобы он и дальше нес наказание, или вы хотите оградить его от мира, потому что считаете, что он может еще кого-то убить?

– Ну, мы – отец, брат и я, и все люди вокруг, которые любили мою мать, – считаем, что двенадцать лет – это недостаточно долго. Захарий выйдет на свободу живой и невредимый и продолжит жить как раньше, а вот моя мать уже никогда не вернется.

– Я хочу вникнуть в это дело. Ради тебя, – произнес Рик с неожиданной решимостью в голосе. – Я могу связаться с людьми, которые разбираются в этих законах лучше, чем я.

– Это так мило с твоей стороны.

– Но у меня есть один важный вопрос к тебе, – почти со смущением добавил он.

Лейси отложила вилку на край тарелки, ожидая продолжения.

– Я, может быть… я извиняюсь, потому что с моей стороны это не совсем правильно спрашивать об этом, но… ты думала о том, во что это вам обойдется?

Она уже хотела было ответить, но Рик остановил ее.

– Я не имею в виду финансовую сторону, – поспешил уточнить он. – Я имею в виду эмоциональный аспект. Это будет долгая и выматывающая процедура. Ты и твои близкие должны хорошенько подумать обо всем. Тебе надо быть уверенной, что ты доведешь все от начала и до конца снова.

– Я думаю, мы должны это сделать, – упрямо сказала Лейси.

Рик задумчиво кивнул и передвинул вилкой гребешок на своей тарелке.

– Я сейчас веду себя как крючкотвор, да? – спросил он. – Я не могу знать, что ты испытываешь и как это бывает, когда теряешь мать… но не думала ли ты о том, чтобы предоставить этому делу идти своим чередом? Отстраниться от этого всего? Или даже пойти дальше, простив человека, которого хочешь наказать?

Должно быть, он заметил, как Лейси напряглась, поэтому быстро продолжил:

– Я не хочу сказать, что следует просто обо всем забыть и простить… хотя, должен сказать тебе, я верю в силу прощения, – пожал плечами он. – Оно дарит покой человеку. Но я понимаю, что это, наверное, чересчур. Но тебе следует подумать о том, чтобы не противиться его освобождению. Не тратить на него энергию. Если комиссия по досрочному освобождению решит, что он не представляет больше ни для кого угрозы, что он действительно реабилитировался, могла бы ты оставить все так, как есть?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет.

– Лейси, я говорю не о том, чтобы ты отступилась от этого дела ради преступника, но ради самой себя, – пояснил он, всматриваясь в ее лицо ищущим взглядом. – Если ты будешь против, тебе придется пережить все, что произошло много лет назад, заново.

– Я и так вечно прокручиваю в голове воспоминания, снова и снова, – призналась она, тронутая тем, что он сказал. Рик был добрым, и она знала, что в его словах есть доля правды. – Ты говоришь так, как будто испытал нечто подобное.

Он покачал головой:

– Нет, не в этом дело.

Рик вытер губы салфеткой и подбадривающе улыбнулся.

– Я не так давно знаю тебя, – голос его звучал мягко. – Но, видя тебя с клиентами в твоей студии, видя, как нежно и ласково ты со мной обходишься, я могу утверждать, что ты сострадательный человек. Готов поспорить, обычно ты легко прощаешь людей.

– Видишь ли… – она вздохнула, поднимая вилку с тарелки. – Вся ирония состоит в том, что моя мать стала бы первым человеком, который бы простил его, – объяснила она, накалывая на вилку гребешок. – К несчастью, однако, я совсем не такая, как она.