Шон хотелось прочитать записку Мег. Она была заинтригована, к тому же Дэвид спал так крепко, что не мог ничего заметить. Она потихоньку расстегнула москитную сетку и запустила пальцы в туфлю Дэвида.

«У меня почти не осталось пленки, – писала Мег, – но рано утром я уже на ногах. Наверное, все дело в моей приверженности к туману.

Мне бы хотелось знать, что произошло с Тэсс. Теперь я поняла, насколько неестественными были наши с ней взаимоотношения. Если бы она знала реальную Мег, ту «несовершенную» Мег, которую ты принял так легко, она не пожелала бы иметь с ней ничего общего. Я чувствую себя гораздо более близкой к тебе, чем была когда-либо к ней, и это несмотря на то, что мы не любовники. Я знаю, что ты теперь хочешь этого, но я все еще боюсь. Вчера вечером, когда ты сказал, что я прекрасна, я подумала об этом. И сейчас я тоже думаю об этом. Сказать по правде, я не думаю ни о чем другом. Как забавно начинает работать голова, когда знаешь, что скоро умрешь.

Люблю тебя. Мег.»

Шон положила записку на место – в туфлю Дэвида – и снова легла. Итак, он говорил Мег, что она прекрасна. Боже, Дэвид, как ты сентиментален. Наверное, это развод так на него подействовал. Какая патетика в тридцать восемь лет.

Она почувствовала, как клещ впился ей в шею, и полезла в пакет за зеркальцем. При свете фонарика она разглядела, что клещ не успел глубоко проникнуть в тело. Шон извлекла его и выбросила из палатки. Затем она поднесла зеркальце к лицу и едва не застонала. Она не видела себя с тех пор, как уехала из Сан-Диего. После двух недель, проведенных под древесным шатром, ее кожа побледнела. Это был какой-то мучнистый, нездоровый белый цвет. Резко обозначились морщины, мешки под глазами. Прическа стала угловатой и неровной. Она подумала о Мег, легкой, молодой и прекрасной, как предпочитает называть ее Дэвид, и ощутила горечь. Как это произошло? Когда она успела превратиться в женщину, которая тайком читает корреспонденцию своего мужа?

Она снова посмотрела на свое лицо, освещенное безжалостным лучом фонаря. В нем не осталось ни одной привлекательной черты. Ничего благородного, достойного.

Шон схватила свою сумочку с туалетными принадлежностями и вышла из палатки. Ей захотелось уйти до того, как Дэвид проснется, увидит ее, потом прочтет записку и станет думать о Мег. Она подошла к берегу залива и разделась. Туман заклубился вокруг ее плеч, когда она погрузилась в воду. Шон скребла свою кожу, пока она не начала гореть, вымыла волосы, подбрила ноги. Она надела рубашку и шорты, которые выстирала накануне, и уверенной походкой направилась к палатке Ивена и Робин.

Ивен сидел на кровати в спортивных трусах. Его грудь была обнажена, волосы не причесаны.

Робин сидела рядом с ним в синей ночной рубашке с ножницами в руках, и Шон поняла, что она только что подстригла Ивену бороду.

Шон села, почувствовав, как палатка наполняется ее свежим запахом.

– Могу я поговорить с Робин? – спросила она. – Наедине.

В глазах Ивена промелькнула тревога, но он знал, что Шон человек деликатный. Он прихватил с собой рубашку и вышел из палатки.

– Разожгу огонь, – объявил он. Робин затихла в ожидании.

– Можно у тебя одолжить какую-нибудь косметику? – спросила Шон.

Робин засмеялась.

– Никак у тебя свидание? – Она взяла красную сумочку, лежавшую в углу палатки.

– Я стала такая бледная.

– Мы скоро помрем с голоду, а ты заботишься о цвете своих щек. – Робин поставила на кровать пухлую сумочку с косметикой, расстегнула молнию и вывалила на одеяло все ее содержимое. Перед глазами Шон замелькали бесчисленные пластиковые бутылочки и коробочки.

– Да тут у тебя Мерль Норман в полном ассортименте!

Робин пожала плечами.

– Я известная кокетка.

Шон радостно качала головой.

– Нет, ты чудо! Помоги мне накраситься. – Шон наклонилась вперед, вскинула подбородок и закрыла глаза, предлагая Робин свое лицо. Это будет хороший сеанс терапии для них обоих, подумала Шон. Но Робин и пальцем не шевельнула.

– Ты в этом не нуждаешься, – сказала она. – Если бы у меня были такие глаза, как у тебя, я бы не таскала с собой весь этот хлам. Разве что немного румян на щеки. – И она немного подрумянила Шон.

Та посмотрела на себя в зеркальце и покачала головой. Этого было недостаточно.

– А эти черные круги? – Она дотронулась до своих глаз и стала перебирать хозяйство Робин. – Есть у тебя что-нибудь от кругов под глазами?

– Шон, прекрати, – нахмурилась Робин. – Ты меня пугаешь. Ты не в себе.

Шон опустила руки на колени.

– Я как раз в себе, – тихо ответила она. – Но я не очень нравлюсь себе в этом виде.

Робин дотронулась до ее руки.

– Это Дэвид? – спросила она.

Шон не поднимала глаз, смущенная тем, что Робин ее жалеет. К ее облегчению, снаружи послышались шаги Ивена.

– Вы уже готовы? – спросил он.

– Через минуту, Ивен. – Робин положила в ладонь Шон румяна, крем и карандаш для ресниц. – Не увлекайся, – посоветовала она. – На самом деле ты во всем этом не нуждаешься.

Ивен поймал лягушку у ручья. Желтую, с выпученными глазами. Он убил ее и положил в ловушку в надежде поймать крысу.

Все они, впятером, потратили остаток утра на ловлю насекомых для эльфов. Они разделились, и Шон обрадовалась, увидев, что Дэвид и Мег пошли в разных направлениях. Они наполняли легкие пластиковые пакеты сверчками и жуками, муравьями, термитами и кузнечиками. Довольно скоро они набрали нужное количество насекомых.

В полдень ловушка все еще была пуста. Крысы, которыми кишели окрестности их лагеря всего две недели назад, куда-то исчезли. Никто не мог припомнить, чтобы встретил хотя бы одну за последнее время.

Они сидели за столом и делили остаток сыра. Они не завтракали, на ланч каждому достался ломтик заплесневелого, похожего на резину сыра. Больше у них ничего не осталось.

Шон ухитрилась сесть за стол напротив Дэвида. Она загримировала круги под глазами, подновила румянец, привела в порядок волосы. Поймала себя на том, что позирует, стремясь привлечь его внимание. Она вспомнила, что вела себя подобным образом в старших классах школы. Желая обратить на себя внимание одного мальчика, который даже не подозревал о ее существовании, она пускалась во все тяжкие, хотя не знала, что стала бы делать, если бы он и впрямь положил на нее глаз.

Только один раз ей удалось заглянуть в глаза Дэвида, перехватив его взгляд, адресованный Мег, сидевшей за столом рядом с Шон, слева от нее. Дэвид и Мег дурачились, смеялись, флиртовали. Что чувствует Дэвид теперь, когда Мег призналась ему, что думает только о том, как бы с ним переспать? Что должен чувствовать в такой ситуации любой мужчина, особенно если его до этого три года держали на голодном пайке?

После ланча они пошли по тропинке, ведущей к речке, пока не приблизились к «кафедральному собору». Они тихо стояли в кустах, глядя на дерево, которое должно было их накормить.

– Пойду попробую, – сказала Шон. Ей хотелось первой взобраться на дерево и почувствовать себя членом семейства ревунов.

Она медленно подошла к дереву, сложенный пластиковый пакет торчал у нее из кармана шорт. Обезьяны подняли крик. Они орали так громко, что у Шон появилось искушение зажать уши руками. Хорошо еще, что они не кидались. Они уже немного привыкли к людям и ревели скорее по привычке, чем от испуга.

Шон обошла дерево кругом, оставляя следы на мягкой земле. Она насчитала двадцать три обезьяны и тысячи фиг. Она сужала круги, пока не приблизилась к массивному стволу настолько, что уперлась в окружавшую его занавесь, сотканную из надземных корней дерева. Несмотря на оглушительность, шум, поднятый обезьянами, казался Шон прекрасным.

Она подняла голову. Первая ветка, пригодная для того, чтобы на нее взобраться, располагалась в паре футов над ее головой. Значит, влезть на нее будет нетрудно. А дальше еще легче. Сеть крепких ветвей, радиально расходящихся от ствола, казалась неплохой лестницей. Чтобы добраться до плодов, нужно было пройти совсем небольшое расстояние вверх и в сторону.

Она вернулась к группе зрителей.

– Кажется, задача нетрудная, но мне понадобится поддержка. – Она взяла Дэвида за руку и легонько потащила его по направлению к дереву. – Пойдем со мной. Ты немного повыше, чем Ивен. – Ее голос дрожал. Ей стоило больших усилий разговаривать с собственным мужем.

Дэвид поднял ее, держа за ноги и игнорируя ее предостережение не перенапрягать мышцы спины. Через секунду она уже поравнялась с веткой. Шон ухватилась и повисла на ней, пытаясь закинуть на ветку левую ногу вместе с зацепившимися за нее змеевидными надземными корнями. Она чувствовала, как кора дерева царапает ей кожу.

– Как там наверху? – крикнул Дэвид, стараясь перекричать обезьян-ревунов.

– Отлично! – крикнула она в ответ, хотя чувствовала себя неуютно, очутившись в мире ревунов, но не обладая их преимуществами: знанием территории и подвижностью. Она осторожно встала на ноги, перебралась на другую ветку и стала передвигаться по ней от ствола. Ревуны внезапно затихли, наблюдая за ее действиями. Огромная гроздь пурпурных фиг висела перед ней на расстоянии, не превышавшем ярда.

Один из ревунов приблизился к той же грозди и остановился в нескольких футах от нее. Его мордочка была морщинистой и темной, шерсть – светло-коричневой. На плече ревуна виднелись два белых гнезда личинки овода. Бедное животное, подумала Шон. Ревун открыл рот, образовав правильную, очерченную розовым цветом букву О, и закричал вполсилы. Затем он присел и стал наблюдать за Шон, следуя за каждым ее движением взглядом мягких карих глазок.

Шон нагнулась вперед вдоль ветки и начала срывать фиги и складывать их в пакет. От одного прикосновения к спелым ягодам у нее потекли слюнки. Наполнив пакет, она соскользнула на соседнюю нижнюю ветку. Когда Шон двинулась по ней, направляясь к стволу дерева, она увидела змею, не более чем в двух ярдах перед собой. Змея злобно напряглась и, поблескивая языком, ожидала следующего движения Шон. Черно-желтая, окаймленная красной лентой, змея была прекрасна. И ядовита. Шон замерла на несколько минут, боясь пошевелиться, боясь даже позвать на помощь. Шон знала, что Дэвид находится внизу прямо под ней, готовый помочь ей слезать с дерева, но страшилась вымолвить слово.

– Шон? – позвал ее Дэвид.

Она молчала. Кровь пульсировала у нее в ногах, там, где они обхватывали ветку.

– О Боже! – воскликнул Дэвид. – Ивен!

Шон услышала шаги Ивена, бегущего через полянку к дереву, но не смотрела на него. Она не могла отвести глаз от змеи.

– Не шевелись, Шон, – сказал Ивен, как будто она могла сделать что-нибудь другое. – Отсюда она похожа на коралловую змею.

Шон едва заметно кивнула головой, не в силах отвести взгляд от черных круглых глаз своего врага.

– Двигайся назад, – приказал Ивен. – Очень медленно. Ветка тебя выдержит. Когда окажешься на безопасном расстоянии, соскользнешь с дерева, а мы тебя поймаем. Поняла?

Шон кивнула. Змея угрожающе зашипела, как только Шон шевельнулась. Свернутое в кольца тело змеи, как бы инкрустированное драгоценными камнями, обвивалось вокруг толстой ветки дерева и выглядело обманчиво апатичным – все, кроме напряженной головы.

– Еще немножко, детка, – подбадривал ее Ивен. Краем глаза Шон видела, как Ивен внизу под деревом передвигается вровень с ней.

Кора немилосердно царапала ноги Шон.

– Кажется, я отползла достаточно далеко, – тихо сказала она, надеясь, что Ивен ее слышит. Шон удалилась от змеи настолько, что уже не видела раздвоенного язычка, что ослабляло чувство опасности.

– Кидай пакет, – скомандовал Ивен.

Она так и сделала. Пакет упал на землю далеко не сразу, земля показалась Шон бесконечно далекой.

– Медленно перемещайся вниз, – сказал Ивен. Шон наклонилась вперед, чтобы обхватить ветку руками, и опустила вниз правую ногу. Змея могла броситься на нее в любой момент. Если это случится, она прыгнет. Лучше рискнуть костями, чем подвергнуться укусу ядовитой змеи.

– Ты все делаешь отлично, – приободрил ее Ивен.

Шон повисла на руках. Кора впивалась в ладони. Змею теперь не было видно. То ли она до сих пор обвивает ветку, то ли сейчас ужалит ее в руку.

– Падай, – скомандовал Ивен. – Мы с Дэвидом тебя поймаем.

Шон посмотрела вниз. Дэвид и Ивен взялись за руки и тянулись вверх, кончики пальцев Дэвида касались ее ступни.

Шон отпустила руки, через секунду все трое лежали на земле, запутавшись в надземных корнях. Шон смеялась, испытывая сладостное головокружение, Дэвид утирал пот со лба, а Ивен в очередной раз костил Шон за то, что она шляется по лесу в шортах.

– В следующий раз на дерево полезу я, – заявил Ивен. Все пятеро сидели на плоских камнях у берега залива, поглощая фиги.

Шон покачала головой. – У меня уже есть опыт. Надеюсь, змея мне больше не встретится.

– Где одна змея, там и другая, – изрек Ивен.

С минуту все молчали, сосредоточившись на фигах. Плоды были тяжелыми и сочными, чуть перезрелыми.

Ивен повернулся на своем камне.

– В следующий раз возьмем ружье, – предложил он. – И я размозжу голову этой коралловой твари.

Шон держала фигу в ладони.

– Дерево кишит ревунами, – заметила она. – Что если ты случайно застрелишь одного из них?

Прошло несколько секунд, прежде чем Ивен нашел что ответить.

– Тогда у нас будет еще и мясо на ужин.

Шон пронзила его острым взглядом. Ответный взгляд Ивена был хотя и оправдывающимся, но твердым. Он походил на предателя.

– Ты шутишь, – сказала она.

– Мне эта мысль ненавистна так же, как и тебе, Шон, – ответил Ивен. – Но они там сидят и ждут. Как будто предназначенные специально для нас.

Шон не верила своим ушам. Неужели она слышит такое от Ивена?

– Я никогда не думала, что ты настолько эгоцентричен.

Робин окинула их задумчивым взглядом.

– Думаю, что смогла бы есть мясо животных такого размера. Это не то, что крысы.

– Если мы решимся использовать ружье для охоты на обезьян, перед нами откроется широкое поле деятельности, – размышлял вслух Дэвид. Казалось, эта идея ему очень понравилась.

– Там полно боеприпасов, – поддержала его Мег. – Мне тоже кажется, что эти животные предназначены специально для нас.

Шон встала и посмотрела Мег прямо в глаза.

– Ягуар мог бы сказать то же самое о тебе, – съязвила она. – Никаких ружей. Вы голодны всего один день – и уже готовы убивать.

– Оставим это на крайний случай, – примирительно произнес Ивен.

– До этого еще далеко, – ответила Шон.

Она отвернулась от них и пошла к лагерю. Шон не могла выразить словами ту боль, которую причиняла ей мысль об убийстве животных. Она думала, что хотя бы Ивен ее понимает, но он предал ее.