Оливия была тронута стихами Пола. Они напомнили ей стихотворения, которые муж писал ей в прошлом и которые потом вошли в сборник «Сладкое пришествие». Оливия не забыла, как гордилась мужем, когда он читал стихи перед публикой, помнила и ту любовь, которую разжигали в ней рифмованные строчки. Понятно, почему Пол скучает по столице. На Внешней косе немногие сумеют оценить его поэтический талант.

Утром Оливии позвонила ее гинеколог и сообщила, что результаты амниоцентеза нормальные и что у Оливии родится мальчик. Только в этот момент, когда волна облегчения накрыла ее, Оливия поняла, как была напряжена, с какой тревогой ждала результата исследования, опасаясь, что что-то будет не так. Наконец-то она может сосредоточиться только на ребенке.

Она перечитала стихотворение несколько раз, хотя еще при первом чтении поняла, что тот Пол, за которого она выходила замуж, вернулся. Пришла пора сказать ему о ребенке, пришло время принять его обратно, постараться простить его и начать все сначала.

Оливия набрала его номер, но включился автоответчик. Алек упоминал, что вечером состоится заседание комитета. Скорее всего, Пол поехал туда.

– Я люблю тебя, Пол, – сказала Оливия, услышав сигнал. Она положила руку на живот. – Пожалуйста, позвони мне, когда вернешься. Я должна сказать тебе нечто важное.

Оливия работала над витражом за столом в кухне, ожидая его звонка, но Пол так и не позвонил. Телефон зазвонил значительно позже, когда она уже легла в постель, и Оливия знала, что это Алек, а не Пол.

– Мой муж был сегодня на собрании? – спросила она после того, как они немного поболтали.

– Да, но он ушел первым. Мне показалось, что Пол очень спешил.

– Он написал мне стихотворение и оставил в почтовом ящике. Думаю, он готов вернуться и начать все сначала.

Алек помолчал немного.

– Думаю, ты права, – наконец ответил он. – Пол говорил что-то о том, что тебе необходимо воздать за тот ад, через который ты прошла.

– Он так сказал?

– Что-то в этом роде.

Оливия улыбнулась:

– Я решила сообщить ему о ребенке.

– Самое время.

– Это мальчик, Алек. Я получила результаты исследования, все в полном порядке.

– Замечательно. – Голос Алека звучал безжизненно.

– Пол всегда хотел иметь сына. Он вырос в окружении сестер, – Оливия вздохнула. – Но я не знаю, как скажу ему. Нервничаю ужасно. Как только я поговорю с ним, у меня не будет пути назад. Я оставила сообщение на автоответчике, попросила его позвонить мне.

– Тогда мне лучше повесить трубку, – заторопился Алек.

– Нет, пожалуйста, поговори со мной еще. – Оливия закусила губу, когда в трубке снова повисло молчание.

– Я виделся с Томом, – снова раздался голос Алека. – Нестор просил меня передать тебе, что сожалеет о своем поведении и что он с радостью возобновит уроки.

– Правда? Замечательно. Спасибо тебе.

Оливия закрыла глаза.

– О господи, Пола удар хватит, когда он увидит, что я занимаюсь витражами.

– Почему?

Оливия крепче сжала трубку. Она забыла, что Алек не знает всей истории, и сболтнула лишнего.

– У меня нет способностей, – вывернулась она. – Пол решит, что я даром теряю время.

– Если ты занимаешься тем, что доставляет тебе удовольствие, значит, ты не напрасно тратишь время. – После долгого молчания Алек заговорил снова: – Если ты не встречаешься с Полом завтра вечером, то можешь заехать к нам и взять то, что тебе нужно.

– Спасибо. – Но Оливия была уверена, что вечер наверняка проведет с Полом. Она должна это сделать. Неожиданно ей захотелось раздвоиться. – Алек, ты был самым лучшим моим другом.

– Ты говоришь так, будто мы никогда больше не увидимся.

– Нет, я не хочу, чтобы так случилось. – Оливия знала, что не сможет поступить иначе, ей придется прекратить встречи с Алеком. Это было слишком опасно. Она станет делиться с ним самым сокровенным, хотя ей следовало довериться Полу. Она станет сравнивать Алека и Пола, а в этом кроется немалый риск. Она может решить, что Полу чего-то не хватает. В какой-то момент ей придется навсегда порвать с Алеком. Но не теперь. Еще рано.

– Алек? – спросила Оливия. – Ты в постели?

– Да.

– А что на тебе надето?

Он рассмеялся:

– Пора мне повесить трубку и предоставить твоему мужу возможность позаботиться о тебе.

На этом они попрощались. Оливия долго лежала с открытыми глазами, ожидая звонка Пола, но он так и не позвонил.

Пол не позвонил и на следующий день. Оливия решила, что он мог потерять ее рабочий телефон. Но даже в этом случае ее несложно было найти. Ближе к вечеру Оливия уже не сомневалась, что ее сообщение не записалось на автоответчике, и она оставила еще одно. Потом она позвонила Полу на работу.

– Его сегодня не было, – ответила секретарша. – Мистер Маселли взял выходной.

К семи часам вечера от Пола по-прежнему не было никаких известий, и Оливия поехала к Алеку.

– Может быть, ему пришлось уехать в город? – предположил Алек. Он сидел за письменным столом и сортировал слайды со снимками маяка, отбирая те, которые хотел использовать во время своего выступления на следующей неделе. Оливия пыталась разыскать паяльник среди инструментов Анни.

– Привет, Оливия.

Она обернулась и увидела Лэйси в коротеньких джинсовых шортиках и крохотном топе, обтягивающем груди и обнажавшем талию. За пирогом с клубникой и ревенем, съеденным на троих, Оливия разрешила Лэйси говорить ей «ты».

– Привет. Как твое домашнее задание по биологии?

– Я получила высший балл. Вернее, его получила ты.

– Неправда, – запротестовала Оливия, – ты сама сделала задание. Я только подтолкнула тебя в правильном направлении.

– Я иду гулять. – Лэйси посмотрела на отца.

Алек поднял голову от слайдов.

– Веселись хорошенько, – ответил он.

Лэйси повернулась, чтобы уйти, и Оливия обратила внимание на то, как коротко обрезаны ее шорты.

– В котором часу она должна быть дома? – поинтересовалась Оливия, когда услышала, что за девочкой закрылась дверь.

Алек пожал плечами:

– Когда навеселится вдоволь, тогда и вернется.

Оливия удивленно посмотрела на него.

– А что, если она придет в пять утра?

Алек повернулся к ней, услышав в ее голосе вызов.

– Этого не случится. Лэйси редко выходит за рамки.

– Но как ты узнаешь, что с ней все в порядке? То есть как ты поймешь, что пора начинать волноваться?

– Разве мы уже это не обсудили? – Алек рассердился. – Лэйси учится принимать решения и нести ответственность за свои действия.

– Это слова Алека или Анни? – По выражению лица Алека Оливия поняла, что в споре зашла слишком далеко. Она вздохнула. – Прости. Это и в самом деле меня не касается.

Алек встал, взял нужную ему книгу с полки и, возвращаясь к столу, легко коснулся плеча Оливии.

– Все в порядке, – успокоил он ее. – Ты просто не понимаешь. Думаю, любому человеку, который не знал Анни, этого не понять.

На следующий день работы в отделении оказалось мало, и Оливия постоянно проверяла свой автоответчик, ожидая звонка от Пола. Но он так и не позвонил. Она снова набрала его рабочий телефон, и секретарша сообщила, что мистер Маселли болен. Оливия позвонила Полу домой. Она уже начала волноваться. Ответа не было, и ей не оставалось ничего другого, кроме как вернуться к работе.

Она заканчивала накладывать швы на рассеченную бровь новичку-серфингисту, когда вошла Кэти и предупредила, что какая-то девочка ждет Оливию в холле. Освободившись, Оливия вышла и увидела Лэйси. Та стояла, прислонившись к стене, и листала какой-то журнал.

– Лэйси?

Дочь Алека подняла на нее глаза, выпрямилась, развела руки в стороны.

– Видишь? Я жива и невредима. Папа говорил, что ты волновалась обо мне вчера. Вот я и решила заехать и показаться тебе.

Оливия улыбнулась:

– И как ты сюда добралась?

– На велосипеде.

– А где твой шлем?

Лэйси округлила глаза.

– Господи, ты просто помешана на всех этих мерах безопасности. Остынь.

Оливия открыла дверь в отделение.

– Входи, – пригласила она Лэйси. – Не хочешь кофе?

– Кофе? – Лэйси шла за ней по коридору. – Мне только четырнадцать, Оливия. Ты не боишься, что, ну это, типа, мне повредит?

Оливия отвела Лэйси в свой кабинет, налила себе и ей по чашке кофе и закрыла дверь.

– Hу как, хорошо повеселилась вчера вечером? – спросила она, глядя, как девочка высыпает в чашку три пакетика сахара.

Лэйси пожала плечами и сделала глоток кофе.

– Вроде того.

– И в котором часу ты вернулась?

– Не знаю. – Лэйси вытянула вперед левую руку. – У меня нет часов. Моя мать в них не верила.

– Как это она не верила в часы? – не поняла Оливия.

– Ты не знала мою мать.

– Но как тебе удается вовремя приходить в школу?

– Вот так и прихожу. Мама говорила, что в человеке развиваются внутренние часы. И это правда. Иногда я, конечно, опаздываю, но учителя смотрят на это сквозь пальцы. Они знали мою мать. – Лэйси насыпала в кофе еще сахара и посмотрела на Оливию. – Папа должен отвезти Клая в Дак в пятницу. Он останется там на ночь, поэтому хочет, чтобы я переночевала у Нолы. Но я подумала… – Девочка сморщила нос. – Может, это и наглость с моей стороны, но не могла бы я остаться у тебя, когда он уедет?

Оливию этот вопрос застал врасплох.

– Но ты же почти не знаешь меня, Лэйси.

Девочка покраснела:

– Да, но ты милая, и я не думаю, что мой отец будет возражать. Ты же не позволишь мне до утра шататься по улицам? – Она снова улыбнулась, и Оливия не смогла не улыбнуться в ответ. Это помешает ей провести время с Полом, но она не может отказать в просьбе четырнадцатилетней девочке, которой что-то от нее нужно.

– Я буду рада твоему обществу, – ответила Оливия. – Но сначала мы должны это уладить с твоим отцом.

– Я ему скажу.

– Ты его попросишь, – уточнила Оливия. – Скажи ему, что я не возражаю, Лэйси.

Закончив работу, Оливия сразу же отправилась в коттедж Пола. Она постучала в дверь, но ей никто не ответил. Оливия забеспокоилась, повернула ручку, и дверь легко открылась. Она вошла в гостиную, закрыла за собой дверь. В доме было тихо.

– Пол? – крикнула она, но ей никто не ответил. Без витражей гостиная казалась просторнее. У Оливии стало легче на душе, когда она увидела простые стекла, а за ними синеву океана.

Оливия прошла в кухню, окликая Пола. Ее тревога росла. Где он мог быть? Она прошла в заднюю часть дома, где располагались спальни. Оливия не знала, в какой именно спит Пол, и боялась того, что могла там увидеть.

Дверь в первую спальню была открыта, и, когда Оливия переступила через порог, она оказалась во власти цвета. На одном из окон по-прежнему был витраж с изображением двух тропических рыб. Двуспальная кровать была не застелена, одеяло и простыни сбились. К спинке были прислонены две подушки. В комнате пахло специями и чем-то кислым. Это было странное сочетание ароматов. Наполовину опустошенная коробка с китайской едой стояла на тумбочке рядом с пустым бокалом и бутылкой из-под «Шардонне». Грязная тарелка и вилка с остатками пищи лежали поверх коробки из-под пиццы на полу у кровати.

Оливия встревожилась. Что-то не так. Пол всегда был таким чистюлей. Если бы не витражи, она бы никогда не догадалась, что это его спальня. Может быть, он пустил жильца?

И тут она увидела разбросанные по кровати фотографии. На всех была Анни. Оливия взяла одну и поморщилась. Ей неприятно было смотреть на лицо, эти рыжие волосы, курносый нос, бледную веснушчатую кожу. Под фотографиями лежал портативный магнитофон. Одна пленка была внутри, еще две кассеты лежали рядом. Оливия прочитала надпись на одной из них: «Интервью с Анни Чейз О’Нил. № 1». Она покачала головой. Три кассеты и десятки снимков для обычной статьи в журнале. Оливия нажала на клавишу «пуск». Молчание, потом смех и голос Пола:

«– Ты когда-нибудь использовала маяк в своих работах?

– Киссриверский маяк? – уточнила Анни, и ее голос удивил Оливию. Такой низкий, с хрипотцой. – Да, использовала. Для меня это особое место. Именно там я впервые увидела Алека.

Оливия услышала, как Пол судорожно втянул воздух.

– Я этого не знал, – сказал он.

– Но это так. – Снова несколько секунд тишины.

– Господи, Анни, как же ты могла…

– Заткнись, Пол!»

Оливия обернулась, услышав звук открывающейся входной двери. Она тут же выключила магнитофон и осталась стоять у кровати. Она слышала, как Пол прошел через дом. Он наверняка видел ее машину, так что, когда увидит саму ее, это не станет для него полной неожиданностью.

Спустя мгновение Пол уже стоял на пороге. Он выглядел ужасно. Зеленая футболка была смята и испачкана. Давно не мытые волосы прилипли ко лбу. Солнечный свет, проникающий сквозь витраж, придавал его лицу нездоровый желтый оттенок. И Оливия подумала о том, как выглядит она сама в этой комнате. Пол долго смотрел на нее, потом посмотрел на кровать.

– Твоя машина стояла возле крыльца, но, когда я постучала, мне никто не ответил, – объяснила Оливия. – Секретарша в «Береговой газете» сказала, что ты болен. Поэтому я забеспокоилась, когда ты не открыл дверь.

– Я гулял по берегу, – сказал Пол.

Оливия махнула рукой в сторону кровати.

– Я вижу, ты устроил небольшой праздник в честь Анни.

Его губы дрогнули, но он ничего не ответил.

– Ты не забыл о ней. – Оливия говорила очень тихо и устало. – Ты никогда не забудешь о ней.

– Мне просто нужно еще немного времени.

Оливия прошла мимо него, быстрыми шагами миновала коридор и гостиную. Остановилась она только возле своей машины.

На большой скорости Оливия отъехала от коттеджа. Заскрипели тормоза. Hо, оказавшись на шоссе, она сбавила скорость, сосредоточилась на дороге и плотном потоке машин, напомнив себе, что теперь она должна быть осторожна вдвойне.