7 марта 1945 г.

На прошлой неделе мать Мэтта заболела воспалением легких, а во вторник она умерла. Мэтт винит во всем себя: ему кажется, надо было побыстрее отправить ее в больницу. Но доктор сказал, что это ничего не изменило бы.

Прошлым вечером Мэтт попросил меня прийти к нему домой, чтобы помочь разобраться с вещами. На самом деле там не так уж много работы, просто ему, скорее всего, не хотелось оставаться дома одному.

Пока его мать была прикована к постели, у нее скопилось много журналов. И вот я сидела на диване и читала Life, но при этом все время нервничала. Мне было не по себе в доме мертвой женщины. Мэтт разбирал ее вещи, а я никак не могла заставить себя войти в ее спальню.

Спустя какое-то время Мэтт вернулся в гостиную. Он присел рядом со мной на диван, и я заметила слезы у него на щеках. Он вообще очень легко плачет.

– Я хочу подарить тебе вот это, – сказал он, вкладывая что-то в мою ладонь. Это оказался овальный кулон – весь белый и с фиолетовым цветком посередине. Никогда не видела такой красивой вещицы! – Мама часто носила его. А мне он всегда напоминал тебя: одинокий цветок, который растет сам по себе.

Взяв кулон, Мэтт повесил его мне на шею. При этом он придвинулся так близко, что я заметила у него на щеках темную щетину, появившуюся уже после бритья. Внезапно он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы. Я быстро отдернула голову.

– Кейт? – промолвил он.

– Не надо.

Я понимала, что мне нужно объяснить свою реакцию. Я сказала, что он мне очень нравится. По-своему, я даже люблю его. Но я в него не влюблена.

– Ты не подумай, я не ханжа, – сказала я Мэтту, – и не верю в то, что любовью можно заниматься только после замужества. Однако я не думаю, что тут можно обойтись без влюбленности.

– Я ведь всего лишь хотел поцеловать тебя, – возразил Мэтт.

– Если бы я позволила тебе, ты мог бы решить, что я в тебя влюблена.

– Что ж, теперь у меня на этот счет никаких иллюзий.

Взглянув на его опечаленное лицо, я почувствовала себя хуже некуда. Мне-то казалось, что мы с Мэттом хорошо понимаем друг друга, что мы только друзья и ни один из нас не желает большего.

– Я провожу тебя домой, – сказал он.

– Не нужно, я сама дойду.

Неожиданно мне захотелось выбраться из этого дома как можно быстрее. Все вдруг изменилось не в лучшую сторону. Когда я только пришла сюда, мы были хорошими друзьями, а теперь мы не могли смотреть друг другу в глаза. Я повернулась, чтобы идти, но Мэтт внезапно обнял меня со спины.

– Кейт, – он коснулся губами моей шеи, – пожалуйста, не бросай меня тут одного.

Я замерла, не в силах пошевельнуться, и через несколько секунд Мэтт разжал объятия. Он прошел в комнату матери и закрыл за собой дверь. Я выскочила из дома и помчалась к пещере, отчаянно рыдая всю дорогу. Добравшись туда, я еще долгое время не могла перевести дух.

Сегодня я проснулась в ужасном расстройстве – все потому, что я обидела Мэтта. Надо было обнять его и утешить, но я испугалась, что он снова начнет целовать меня. Зачем только он сделал это? Боюсь, нашей дружбе пришел конец. Жаль, что я не могу поговорить сейчас с Кайлом, а то мне совершенно непонятно, как теперь себя вести.

12 марта 1945 г.

Мэтт так и не появлялся в пещере с тех пор, как умерла его мама. После Кайла это мой самый лучший (и единственный) друг, и мне его ужасно не хватает. Я знаю, ему всего лишь хотелось, чтобы я поддержала и утешила его в тот вечер, и он бы ни за что не стал настаивать на большем. Но меня настолько пугает близость с другим человеком, что я сочла за благо сбежать от него. Даже не представляю, что он должен был чувствовать тогда: мало того, что мать умерла, так еще и я его бросила.

Мэтту нужен настоящий друг, а не такой, как я. Пожалуй, не стоит мне больше пускать его в пещеру – это только мешает ему общаться с другими людьми.

13 марта 1945 г.

Мэтт пришел вчера в пещеру как раз тогда, когда я писала в своем дневнике. Он сел в кресло-качалку и сказал:

– Все должно быть на твоих условиях, так, Кейт?

– Не понимаю, о чем ты, – ответила я.

– Не обращай внимания, – покачал он головой.

Мне хотелось извиниться, хотелось сказать ему, как много он для меня значит, но я никак не могла подобрать нужных слов. В конце концов я открыла свой дневник на вчерашней странице и вручила его Мэтту. А как еще я могла сказать ему о своих чувствах?

При этом я ощущала себя совершенно голой – еще более голой, чем в тот вечер, у него в машине.

Когда он наконец взглянул на меня, в глазах у него стояли слезы.

– Я не собираюсь выпрашивать твою любовь, Кейт. Только не запрещай мне приходить в пещеру. Пусть это будет моим выбором.

Так мы и сидели там: он читал, я писала. Все как обычно.

2 июня 1945 г.

Сегодня я получила аттестат об окончании школы. Сара Джейн прилюдно объявила, что в июле она выходит замуж за Томми Миллера. Я написала Кайлу письмо, постаравшись смягчить для него этот удар.

14 августа 1945 г.

Японцы сегодня капитулировали. А нам пришло известие, что Кайл возвращается домой!

21 августа 1945 г.

Я переплела те десять историй, которые напечатала за этот долгий год. У меня получилась настоящая книга, которую я хочу вручить Кайлу. Я так воодушевлена его скорым приходом, что почти не сплю. Мы с Сюзанной покупаем любимые лакомства Кайла. Мэтт купил ему несколько новых рубашек, а папа – бутылку шампанского!

23 августа 1945 г.

Я нахожусь в полном замешательстве. Сюзанна, папа, Кайл и Мэтт празднуют сейчас дома возвращение Кайла, а я сижу одна в своей пещере. Мне хочется не столько писать, сколько плакать. По правде говоря, я делаю и то, и другое.

Кайл вернулся домой несколько часов назад, когда уже темнело. Он пришел раньше, чем мы ожидали, и я как раз сидела в своей пещере и печатала. Мне хотелось занять себя чем-нибудь, чтобы хоть немного успокоить нервы. Внезапно на фоне входа возник его силуэт. Кайл был все еще в форме, такой высокий и красивый, и мне отчаянно захотелось обнять его.

Я вскочила с места и бросилась к нему, но он придержал меня за руки.

– Какого черта, Кейт! – заявил он. – Почему ты так и не ушла из пещеры?

Я попыталась прочесть по его лицу, что он сейчас чувствует, но в пещере было слишком темно. Должно быть, он шутит, решила я, и вновь потянулась, чтобы обнять его, но он снова схватил меня за руку.

– Ты обещала, что уйдешь отсюда раз и навсегда, – сказал он.

– Мне нравится тут писать, – возразила я, ощутив при этом укол вины.

– Да что с тобой такое? Это же сущее безумие, Кейт. Слышишь меня? Чистой воды безумие! Тебе восемнадцать лет. Ты уже взрослая женщина! – Схватив со стола книжку, которую я приготовила для него, он швырнул ее в глубь пещеры. – К черту твои истории! – заявил он.

Он схватил меня за плечи, и на какое-то мгновение мне показалось, что он вот-вот убьет меня.

– Я тебе не враг! – воскликнула я, донельзя испуганная.

Кайл отпустил меня так внезапно, что я чуть не упала.

– Я-то надеялся, что ты повзрослеешь за этот год. – Быстро развернувшись, он вышел из пещеры.

Я немного подождала в надежде на то, что он успокоится и вернется. Когда этого не произошло, я прокралась сквозь лес почти к самому дому – достаточно близко, чтобы разглядеть всех четверых. Интересно, что подумали о моем отсутствии папа и Сюзанна? В окно мне было отчетливо видно лицо Кайла. Казалось, будто он повзрослел на несколько лет. В этом месяце мы сравнялись с ним в годах – обоим по восемнадцать, но Кайл выглядел уже настоящим мужчиной. Сама я чувствовала себя десятилетней девочкой, которая подглядывает за старшими. В конце концов я повернулась и побрела назад к пещере.

Впервые в жизни мне стало понятно, что человек может чувствовать себя настолько опустошенным, чтобы всерьез задуматься о самоубийстве. Бедная моя мама и ее сестра! Только подумать, как долго они мучились.

24 августа 1945 г.

Прошлым вечером я дождалась, пока в доме погаснет свет, и только потом пробралась внутрь. Поначалу я подумывала, не остаться ли мне на ночь в пещере, но потом поняла, что не смогу быть так далеко от Кайла – как бы он ко мне ни относился. Я на цыпочках прокралась через кухню и коридор в нашу спальню, но Кайла там не обнаружила. Нашла я его в гостиной – он спал на диване, укрывшись одеялом. Понаблюдав за ним немножко, я вернулась в спальню и уже там дала волю слезам.

В конце концов я заснула, а когда проснулась, увидела Кайла. Он сидел на краешке кровати и держал меня за руку. Заметив, что я открыла глаза, он произнес:

– Я очень переживаю из-за тебя, Кэти. Прости, что я так грубо вел себя прошлым вечером, но единственное, что давало мне сил в этот год, – мысль о том, что ты, как и все твои ровесницы, живешь обычной жизнью. И когда я застал тебя в пещере… – Он покачал головой: – Кейт, там, за пределами Линч-Холлоу, лежит большой мир, и мне нужно как-то вытащить тебя отсюда.

Мне вдруг показалось, что я ему в тягость. Я быстро села и прижалась спиной к стене.

– Не нужно переживать из-за меня. Я вполне довольна своей жизнью.

Кайл с недоверием глянул на меня и тоже сел спиной к стене. Нужно будет купить ему новую пижаму. Из старой он совсем вырос.

– Почему ты спишь в гостиной? – спросила я.

– У нас больше не может быть общей спальни. Парни моего возраста не спят в одной комнате со своими сестрами. Это неестественно.

– Это глупость, – заявила я. – Мы прекрасно уживались с тобой все эти годы.

– Нет, Кейт, это неправильно. Теперь я буду спать на диване.

Я решила не спорить с ним прямо сейчас. Через парочку дней он придет в привычное расположение духа, и тогда все будет как прежде. Мы поговорили еще немного, а потом вдруг Кайл сказал:

– Кейт, а тебя не удивляет, что я вернулся быстрее, чем хотел?

– Так ведь война закончилась, – ответила я.

– Это так, но нельзя просто взять и уйти из армии сразу по окончании войны. Дело в том, что меня отчислили. По медицинским показателям, так это называется.

Я вся похолодела:

– Ты что, ранен?

Он нервно потирал мою ладонь, словно пытаясь снять несуществующую судорогу.

– То, что я скажу, останется между нами, договорились? Обещай, что не скажешь никому – даже Мэтту.

– Обещаю, – прошептала я.

– Меня комиссовали из-за нервного расстройства.

Я не очень-то поняла, что Кайл имел в виду, однако догадалась, что сам он этого безумно стыдится.

– Что ты хочешь сказать?

– Кейт, ты просто не представляешь, что это такое. Я убивал людей. Сначала это очень трудно, а потом все легче и легче. Начинаешь думать: или ты его, или он тебя. Просто ужасно, как легко это все получается. Мне стали сниться кошмары. О том, что я видел в джунглях. Или о маме – в ту ночь… ну, ты понимаешь. В конце концов меня даже поместили в больницу, но особого улучшения не наступило. Словом, в армии решили, что обойдутся без такого психа, как я, и отправили меня домой.

– Я этому очень рада, – заявила я. – А ты вовсе не псих.

– Мне до сих пор страшно ложиться спать.

– Так вот почему ты устроился в гостиной? – спросила я. – Боишься напугать меня своими кошмарами?

Впервые за все время на его лице появилась улыбка.

– Нет. Мы больше не спим в одной комнате, и это не обсуждается. – Улыбка вновь сползла у него с лица. – Пока я был в больнице, я все время думал о тебе. Доктора постоянно задавали мне вопросы и смотрели так, будто я и в самом деле чокнутый. А я думал о том, что ты – единственный человек, которому я могу рассказать все, что угодно. Псих я или нет, ты все равно будешь любить меня. Я так скучал по тебе, Кэти. Не хочу больше расставаться с тобой на такой долгий срок.

– Ты теперь дома, – заметила я. – Дома и в полной безопасности. Нет места надежнее, чем Линч-Холлоу.

Несмотря на все мои протесты, Кайл вновь вернулся спать в гостиную. А этим утром он улыбался за завтраком. Впервые за много месяцев, сказал он, его не мучили ночью кошмары.

* * *

Иден нашла Кайла в старой кладовке. Он сидел спиной к двери и чертил крохотные идентификационные номера на фрагментах керамики. Уже пронумерованные обломки покрывали поверхность трех длинных деревянных столов, которые занимали собой почти всю крохотную комнатку.

– Кайл!

Он повернулся, скрипнув стулом.

– Проходи. – Он махнул рукой, приглашая Иден присесть.

Она устроилась за ближайшим столом и подождала, пока Кайл закончит выписывать циферки. Свет настольной лампы отражался в серебристой оправе очков, которые он надевал для такой кропотливой работы. Иден дождалась, пока он поднимет голову, и только потом сказала:

– Я и не знала, что тебя комиссовали из армии.

– Мало кто знает. – Положив кисточку, он слегка отодвинулся от стола. – Я все-таки рассказал Мэтту через пару недель после того, как вернулся домой. Мэтт, как никто другой, умел убедить тебя в том, что с тобой все в полном порядке. Лу тоже, разумеется, знает. Но это, я думаю, все.

– Хочешь, чтобы я убрала это из фильма?

Кайл рассмеялся:

– Подобные вещи приводят в ужас в восемнадцать, но уж никак не в шестьдесят четыре. Сейчас-то мне все равно, а вот тогда казалось, что я схожу с ума. Я думал, что унаследовал это от своей матери. – Кайл снял очки. – Знаешь, с одной стороны, я был зол на Кейт за то, что она так и не ушла из пещеры. А с другой, я ей здорово завидовал. В то время мне, как никогда, хотелось спрятаться от всего мира. Но если Кейт могла запереться в своей пещере, то от меня все ожидали, что я буду вести себя как ни в чем не бывало. – Внезапно он выпрямился, внимательно глядя на шею Иден. – Давненько я этого не видел. – Голос его прозвучал неожиданно мягко.

Иден коснулась кулона, висевшего у нее на шее.

– Это первый раз, когда я его надела.

Она достала кулон около часа назад, когда прочитала о том, что это отец подарил его Кэтрин.

Кайл вновь потянулся к кисточке.

– Даже странно видеть его на тебе. Начать с того, что ты как две капли воды похожа на мать.

Взяв со стола кусок керамики, Иден провела пальцем по гладкой стороне.

– Кайл, – промолвила она, – я бы очень хотела помочь тебе… Не знаю даже, как сказать. Только не обижайся, хорошо? Я бы хотела помочь тебе с раскопками. Финансово, конечно.

Кайл надел очки и вгляделся в очередной фрагмент.

– Спасибо, детка, но это не тот способ, каким бы мне хотелось поддержать раскопки.

– Я понимаю. Но если вдруг передумаешь, скажи мне. – Иден встала. – Через несколько минут за мной заедет Бен. Мы собираемся с ним в Белхерст. – Она замерла в ожидании ответа.

– Удачного вечера, – сказал Кайл.

Уже у двери она вновь обернулась:

– Оставишь мне еще одну тетрадь?

– Ну… – Кайл задумчиво взглянул на нее. – А тебе не хотелось бы прерваться на пару деньков? Я читал ее дневник сегодня утром. Он охватывает семестр, когда мы вместе были в университете, и…

– В университете? О чем ты?

– А ты не знала, что Кейт проучилась один семестр в Университете Джорджа Вашингтона, как раз когда там был я?

– Нет. – Она понятия не имела, что ее мать выбиралась за пределы Линч-Холлоу.

– В это время она не так уж часто пишет в дневник, поскольку работает в основном над своими историями. И эта конкретная тетрадка немного трудновата для чтения. По крайней мере, для меня. Ты уверена, что справишься?

– В смысле? – рассмеялась Иден.

– Ее содержимое может тебя слегка шокировать.

– Кайл, мне уже тридцать шесть. Не думаю, что меня там что-то шокирует. И мне не хотелось бы прерываться. Гораздо лучше читать все подряд.

– Хорошо. – Он вновь повернулся к столу. – Завтра утром я принесу тебе очередную тетрадь.