— Да, Ольга Тимофеевна, понимаю, как это действует на аудиторию, но в развлекательной передаче дозволяются некоторые вольности. Надеюсь, — добавил Марк несколько драматичнее, чем ему хотелось бы.

Он занимался «ерундой», когда позвонила мама Юли. Она хотела обсудить с ним поведение дочери. Во время беседы он продолжал рисовать: Ольга Тимофеевна не нуждалась в его ответах, и потому он только изредка вставлял в ее монолог одобрительное хмыканье или: «Вы абсолютно правы».

Распахнулась дверь, и появилась Юлька, как всегда в черном. Только волосы нельзя теперь закрутить в тугой узел. Марку очень понравилось, как она откидывает их с лица. Ну вот, снова в очках. С одной стороны, он рад видеть ее прежней, а с другой — ему недоставало открытого взгляда ее золотисто-карих глаз.

Он прижал палец к губам, призывая к молчанию, и включил громкую связь, чтобы она тоже послушала.

— Что она себе думает! — разнеслось по комнате.

— Согласен с вами, меня это тоже рассердило, — ответил он серьезно, но Юле улыбнулся. — Именно так все и выглядело.

— Мать, что это тебе пришло в голову — звонить Марку и отрывать его от работы?

На другом конце провода стало тихо. Но долго тишина не продлилась.

— Я позвонила, чтобы узнать, как дела у Марка. И заодно с тобой разобраться. Я видела это твое красное платье. Ты в курсе, что спина у тебя была абсолютно голая?

Юля застонала.

— Маргошка надевала точно такое же на свадьбу Зойки. Вырез был еще глубже.

— Это совсем другое, — ответила справедливая мать. — Ее при этом не показывали в телевизоре. И она не напрашивалась на поцелуй одного человека, будучи связана с другим. Ты подумала о чувствах бедняжки Марка, когда решилась на такую чушь собачью?

Бедняжка Марк радостно оскалился.

Его помощница охотнее всего прибила бы его на месте. Она посчитала до десяти, а потом и до двадцати, чтобы не завопить или не затопать. Маргошка встречалась одновременно сразу с тремя мужчинами. А подсунул эту «чушь собачью» ей именно «бедняжка Марк»! И ФФ вовсе не целовал ее, а только удержал от падения!

— Мать, послушай меня! Это Марк велел мне принять участие в шоу. Все упреки адресуй ему!

Воцарилось пресловутое затишье перед известно чем. Марк беспокойно посмотрел на аппарат. Оттуда раздался по-военному четкий приказ:

— Выключи эту чертову громкую связь и возьми трубку!

Дочь вздрогнула, подошла к телефону, отключила громкую связь, взяла трубку и минут пять молчала.

— Мама, ты не заставишь меня читать двадцать раз «Отче наш». Ты пока еще не священник.

Однако Ольга Тимофеевна была другого мнения.

— Тогда прочти пять раз «Пресвятую Богородицу»! Все! Пока! — И бросила трубку.

— Что она имела сказать?

— Что я должна почесть за счастье, что встретила тебя, которому я — вот чудо из чудес! — пришлась по сердцу. И я не должна все испортить, потому как шансы найти еще кого-то исчезающе малы — прямо как в математике, — горько сказала она, подумав про себя, как она заблуждалась, считая, что мнение матери ей давно безразлично.

— Признаюсь, Юльчик, поначалу мне было даже весело. Когда она позвонила, то…

— Да ладно, все нормально! — Марк не виноват, что собственная маменька считает ее неинтересным «синим чулком». — Мое семейство ведет себя странно. Сначала годами упрекает, что я ничего не делаю с собой, ношу не ту одежду, не крашусь, не хожу развлекаться. А сейчас, когда…

— …в наказание тебе вменяют читать «Отче наш».

— И к нему в придачу «Пресвятую Богородицу».

Марк присвистнул.

— Мне наплевать, что они там думают. Я давно выросла.

— Ты не единственная, от кого семья ждет слишком многого.

О его семье она почти ничего не знала. Только то, что отец — хирург-кардиолог, а мать — главный судья области. Старший брат был адвокатом и даже несколько лет назад баллотировался в Государственную Думу. Невестка-химик успешно подвизалась в каком-то фармацевтическом концерне. У Марка были две племянницы, у одной — задатки неплохого художника. На Марка тоже возлагались большие надежды, но он не оправдал их.

В ее семье все дочери были сексуальными красавицами — все, кроме нее. Считалось, что самая преуспевающая из них — Марина: она летала стюардессой на международных линиях и даже — за океан. Правда, единственная цель в жизни сестер — поиски богатых мужей.

Марк отлично осведомлен, как складываются ее отношения с родными. Но о своих говорил редко. Когда в прошлом году он получил премию за лучшую рекламную кампанию года, то не захотел даже позвонить им. Юля позвонила его матери и пригласила на церемонию вручения. Она хотела сделать Марку сюрприз.

Они не приехали — у них были другие договоренности.

Она об этом никогда не задумывалась. Но вдруг ей стало ясно, как мало она знает о его семье. Были ли родители в курсе, что Марк хочет открыть агентство, известно ли им о «ерунде». А было бы известно, что посоветовали бы — всерьез заняться этим, как это делала Юля, или наоборот?

— Марк, я просила тебя поехать со мной на Новый год…

— Просила? Шантаж теперь называется просьбой?

— Да не играй словами! Что подумают твои родители, если ты опять не приедешь на Новый год?

Кажется, он не понимает, о чем она спрашивает.

— Поговорим о чем-нибудь другом, Юльчик!

— О чем, например?

— Я человек в футляре.

— Так категорично я бы не заявляла. А кто мне рассказывал, что, будучи студентом, переоделся женщиной и изображал стриптезерку в каком-то баре, что очень не понравилось твоей тогдашней подружке.

— Гм, неужели рассказывал?

— Иначе откуда бы мне знать?

Марк помедлил.

— Не помню. Но о своих родственниках распространяться не хочу.

— И не надо. А можно еще вопрос?

— Только один.

— Они знают, что ты рисуешь?

Он расхохотался.

— Почему ты им не расскажешь?

— Не твое дело!

— Тебе нужна родственная поддержка.

— Юльчик, поверь, мои никогда не одобрят ничего, чем бы я ни занимался. Им не нравится даже реклама.

— Почему? Вполне почтенное занятие! А ты еще и весьма преуспел!

Она подумала о том, как много и хорошо он работал все годы. Еще две престижные премии. Карикатуры, которые он прячет в рабочем столе. Пора их опубликовать. Нет, кажется, его семья так же мало верит в него, как и ее собственная — в нее. Юлю начинало раздражать, что собственные родители не ценят его таланты.

— Значит, я единственная видела их? Такой талант пропадает втуне!

— Тебе они нравятся?

— Еще спрашиваешь!

Он улыбнулся.

— Тогда он не пропадает!

Юлька покраснела.

— Послушай, иногда…

— …я бываю очень милым. Знаю. Жаль, что редко.

— Действительно жаль.

— Давай сменим тему!

— Трусишка!

— Я? А кто говорил с твоей матерью?

— Кстати, после обеда я не приду. Не теряй меня!

Он оторвался от бумаг.

— Но сегодня среда.

По средам она приносила пиццу из соседнего заведения. Он любил пиццу по-гречески, а она не выносила сладкого перца и потому брала себе «Маргариту». Совместные трапезы стали уже традицией. Частенько она задавала себе вопрос: у всех ли начальников и их помощниц существуют подобные обычаи? И у нее возникали сомнения.

Да и в другие дни они по-братски делились последним куском.

А еще по средам Марк показывал ей новые карикатуры, хотя страшно боялся, что они закапают их соусом. И всегда волновался в ожидании ее приговора, делая вид, что ему он безразличен.

Юля насупилась. Нет, никаких традиций соблюдать она сегодня не намерена.

— Я встречаюсь с Анжеликой.

Его лицо выдало все, что он думает по этому поводу.

— Нам надо купить кое-что! — Снизошла она до объяснений. — Ты же не воображаешь, что я надену платье второй раз?

Он мрачно смотрел на нее.

— Ты и так прекрасно выглядишь.

— Не подлизывайся, с тобой я никуда не пойду.

Его физиономия потемнела еще больше.

— Ты же сказала, что не принимаешь шоу всерьез? Ты просто обманщица и притворщица!

— Знаю. Зато получила две зеленых карты! Теперь я должна поменять имидж. Пока! — С этими словами она исчезла.

— Пока, — проворчал он. — Никакой пиццы. Никакого перца. Вообще ничего. Как выжить без нее в среду? — Он имел в виду не пиццу.

Марк нашел свое поведение идиотским. Он бросил карандаш на стол и раздраженно откинулся на спинку стула. Да что это с ним? Ему бы радоваться за нее. Не все ли равно, что думает ее мать, главное, это им на пользу. Самое время перестать подпирать стенку. Ей к лицу роль Золушки, которая расцветает в красавицу.

Кажется, ФФ разглядел в Юле внутренние достоинства. Хотя про себя Марк удивился, откуда у героя мыльных опер такая глубина.

По-видимому, и дальше препятствий не предвидится, и Феликс женится на ней!

Только через мой труп!

Он подскочил к шкафчику, где лежала видеокассета с шедеврами ФФ. Надо непременно пересмотреть то место, где записана сцена свидания.

Марк прокрутил кассету. На экране появился ФФ, то есть герой сериала. Действительно, хорош собой, впечатление производит человека искреннего — этого у него не отнять. Наверное, есть что-то в его проклятых голубых глазах, что так привлекает к нему женщин. Камера сделала мягкий полукруг — и в поле зрения Марка оказалась медсестра: вырез ее халата чуть ли не отрывал пупок, а разрез снизу не оставлял места воображению…

Господи, Юльчик, нет! Надо действовать! Иначе шоу развратит ее, а вина целиком ляжет на его плечи. А вдруг по слабости она скажет «да», и треклятая свадьба состоится?! После этого она будет сожалеть всю оставшуюся жизнь и осыпать его заслуженными упреками. И если он положит всего себя на жертвенный алтарь, чтобы предотвратить эту свадьбу, то исключительно потому, что желает ей добра.

— Ну, как продвигается план по очаровыванию? — спросила Анжелика, поглощая салат без масла и запивая его несладким зеленым чаем. Обе сидели в уютном ресторанчике, коих было великое множество в большом торговом центре.

— Да нет у меня никакого плана, — макая куриную грудку в кисло-сладкий соус, пояснила Юлька.

— Разве не ты рвалась во второй тур, чтобы пробудить в Марке ревность?

— Это да, — против воли протянула Карская. — Но только прозондировать почву.

— Понимаю. Не особенно хитроумно.

Юлька услышала в голосе Анжелики скепсис, взяла с тарелки кусочек жаренной по-деревенски картошки — и поднесла его к носу сидящей на диете. Та сразу впала в панику:

— Прекрати! Слышишь? Убери это от меня! Редиска-садистка!

Та удовлетворенно положила кусочек себе в рот.

— Я вживаюсь в образ. Как, собственно говоря, ведет себя редиска? Может, мне побить кого-нибудь?

— Можно, но только в исключительный момент!

Юля продолжала меланхолично жевать.

— А как еще?

— Ну, она всегда манипулирует всеми и вся.

— Ясно.

— А когда речь о мужчине, то первым делом избавляется от соперниц.

— От тебя, например?

— Да нет, я ведь не настоящая соперница, а вот Лариска — да. Кроме того, Лео категорически запретил мне проходить в третий тур.

— Ревнует?

— Если бы! Просто его стилистка уволилась, и на следующей неделе без меня не обойтись. Но если бы я хотела заставить его ревновать, я выкинула бы что-нибудь поярче, чем участие в невинном шоу.

Юля слушала ее, как Одиссей — сирен.

— Например? Ну, не томи, а то я умру!

— Я зашла бы очень далеко! — Анжелика понизила голос. — Если я скажу, то тебе придется претворять план в жизнь.

— Так ты мне поможешь?!

Анжелика в волнении захлопала в ладоши.

— Если надо заставить кого-то ревновать, следует идти ва-банк и использовать любой трюк. Первое: пусть тебя поймают на месте преступления — когда ты будешь целоваться с Феликсом. Но только по-настоящему.

Поцелуй будет настоящим только с виду. Феликс наверняка это умеет. Он же актер.

— Заметано.

— Кстати, имей в виду, он должен быть страстным. Убьешь сразу двух зайцев: Марк сразу вспомнит о ваших поцелуях, и в нем проснется зверь, потому что ФФ занял его место.

— Да мы не целовались!

— Как это? Я думала, ты его любишь!

— Он мне нравится, даже очень.

Анжелика пребывала в полном недоумении.

— Неужели нет?

— Нет. Хотя один раз…

— Ну?!

— Мы тогда отмечали Новый год в офисе и выпили шампанского…

— Дальше-то что?

— Марк поцеловал меня в лоб.

— О нет! — простонала режиссер-постановщик любовных трюков. — Как покойника.

— Да нет же! — Но тут совсем некстати Юльке припомнилось, что с вечеринки Марк ушел с бухгалтершей Аллой. А она поехала домой одна. Одна. — Ой! Ты, пожалуй, права: как покойника.

Анжелика медленно кивнула.

— Забудь ФФ! Меняем планы! Надо целовать Марка!

— Марка? — Прилежная ученица впала в панику. — Ты это всерьез?

— И еще как всерьез!

— Я не могу!

— Через не могу! Как иначе заставить его ревновать, если он даже не знает, что теряет? И как сама узнаешь, любишь или нет, если еще не целовалась с ним?

А ведь Анжелика — настоящий эксперт по сердечным делам, моде и макияжу. Надо ей верить!

— Я не могу его целовать. Он подумает, что я рехнулась.

— Ты же коварная соблазнительница, забыла, глупышка?

— А как это устроить?

Юля знала, что не в ее силах решиться на такое. Она поставила все на вечер в алом платье, ну и что? Да ничего! Тут перед ее глазами возник Марк: он гладил ей руку, а потом с трудом от нее оторвался — наверняка ей не почудилось. Она снова ощутила ту же дрожь и спросила себя, а что чувствовал он. Сама Юлька определила бы его жест как ласку.

— Тебе надо застать его врасплох!

— Как ты это себе представляешь?

— Нужно сделать так, чтобы он поцеловал тебя по другому поводу.

— Например?

Анжелика долго не раздумывала.

— Предположим, у тебя прилипла жвачка к зубу мудрости, пусть он снимет ее… языком.

— Глупо.

Подруга так не считала.

— Тогда думай сама! Обмани!

«Обмани! Врасплох! Да, наверное, так и надо действовать. Только врасплох!» Тут ей пришло в голову, что она и вправду становится коварной соблазнительницей. «Теперь только и остается переспать с мужем сестры или похитить чужого ребенка и выдать за своего…»

Марк даже и помыслить не мог о том, что его ожидает.

Юля остановилась перед стеклянной дверью в их комнату и несколько секунд смотрела на склонившегося над рабочим столом шефа.

А что, если план никуда не годится и Марк ее не хочет? Конечно, они — отличная команда. И даже друзья. А вдруг как женщина она ему не нужна?

Прядь упала ему на лоб. Как всегда, когда он наклоняется. Кстати, не забыть позвонить в салон и записать его на стрижку. Она любовалась им, и лицо ее светилось.

«С каких пор при взгляде на Марка у меня учащается пульс?» Ответа она не знала. Анжелика права — никогда не узнать, что и как, если не поцеловать его.

Глубоко вздохнув, Юля открыла дверь.

Марк оторвался от работы.

— Что-то поздновато.

— Зато принесла тебе творожный пирог.

— И все равно поздно, — брюзгливо повторил он. — Уж не думаешь ли ты, что меня так легко подкупить? — Тем не менее пирогом не пренебрег.

Она улыбнулась и стала рассматривать новые наброски к рекламе «Свежего дыхания».

— Что скажешь? — спросил шеф.

— Здесь целуются. — («Как кстати! План, кажется, претворяется в жизнь».)

— Об этом мечтают все одинокие сердца. А целоваться после эликсира куда как приятнее.

«Сейчас или никогда!»

— Раз мы начали… У меня трудности.

— Выкладывай!

— Мне предстоит свидание с ФФ. А на свидании обычно целуются.

— Вовсе не обязательно! — последовала возмущенная реплика.

— Наверняка он захочет поцеловать каждую из нас. Надо же ему знать, кто вызовет у него соответственную химическую реакцию.

Ее наперснику стало нехорошо. Он выбросил остатки пирога в корзинку для бумаг. Перед кастингом он просмотрел несколько серий «День за днем», и в каждой ФФ (причем почему-то без рубашки) целует женщину — и весьма страстно.

— Конечно, вообще-то я целовалась, но только не с профессионалом.

«Верно, — с горечью подумал Марк, — парень типичный профи, все видеокассеты просто вопиют об этом». Он знает, как держать женщину в объятьях, как смотреть ей в глаза. А после поцелуя нежно проводит по ее щеке костяшками пальцев. Почему этот тип делает так? А вдруг — что гораздо важнее — Юльчику понравится?

— Наш поцелуй будут показывать по телевидению, это меня нервирует, — между тем делилась сомнениями Юлька. — Ты же знаешь, большого опыта у меня нет. И не хотелось бы, чтобы случилось что-то из ряда вон — ну, носами столкнемся или еще что-то в этом роде. — («Ничего не случится! Не с профи! ФФ всегда отлично владеет ситуацией».)

— Мне кажется, надо потренироваться, — робко сказала она.

— В чем?

— Да в поцелуях же!

— Ты хочешь тренироваться в поцелуях с ФФ?

«Все хужее и хужее, как сказала бы Алиса».

— Да нет, не с ним! Ведь контакты, помимо шоу, запрещены.

«Вот это правильно! К чему же она клонит?»

— Если бы у меня был знакомый, — вздохнула она, бесцельно, как казалось ему, слоняясь по комнате, — и он откликнулся бы на мою просьбу…

Он закашлялся.

— Когда ты целовалась в последний раз?

— Помнишь Илью?

— Ты имеешь в виду того губошлепа?

— А кого еще? — Она передернула плечами. — Б-р-р! Мне тогда не особенно понравилось!

Марк на минуту задумался: кого же он целовал в последний раз? Валентину? Или Алевтину? Или ее звали Тина? Нет, не помнит. Да и значения это сейчас не имеет. Случалось такое крайне редко. На первом месте у него работа. Единственная женщина, которая что-то значит для него, — это Юльчик.

— С кем это ты вздумала тренироваться?

— Может быть, поспрашать в главном офисе? Вахтанг очень красив. Я не думаю, чтобы он был слишком разборчив.

— С ума сошла! Ни в коем случае! Он вообще неразборчив, ты знать не знаешь, кого он целовал пять минут назад. Кроме того, одним поцелуем он не удовольствуется.

— А что ты думаешь про Севу?

— Он глуповат.

— Это очень важно? А как тебе Эдик?

— У него постоянная подружка. Негоже наводить его на дурные мысли.

— Тогда Олег?

— Слишком маленький. Тебе нужен человек такого же роста, как Феликс, ведь тебе придется вставать на цыпочки.

— Надо же, а я об этом не подумала. Кого же ты мне присоветуешь?

Марк откашлялся. Он посчитал, что подвел весьма убедительную базу.

— Я знаю, это прозвучит дико…

— Ну, говори же!

— Что скажешь, если я предложу себя?

— ?!

— Ну да. Во-первых, мы друзья. Во-вторых, я такого же роста, как ФФ. И мне всегда говорили, что целуюсь я хорошо.

Он почти впал в панику. Но нет, он выстоит. Должен! Для нее он готов на все! А уж это самое малое, что он мог и хотел сделать.

— Собственно, я хотела приискать не столь близкого человека.

— Я не даром, то есть не безвозмездно!

— Мне что, прикажешь еще платить тебе?!

— Ты вернешь мне один день из поездки на Селигер.

Она протянула ему руку:

— Договорились!

— По рукам! Но мы не можем делать это здесь.

— Нет, конечно!

— Может, забежишь сегодня вечером?

Юлька нервно дернула головой.

— Не забудь принести что-нибудь поесть!

— Я уже приносила пирог!

— Но если хочешь мной воспользоваться, покорми хотя бы!

— Ладно! Кстати, а как со «Свежим дыханием»?!

Марк задумчиво посмотрел на флакон эликсира на рабочем столе.

— Уж с ним проблем не будет!