«Буди воля Божия: ты и твои подчиненные исполнили долг свой, как смогли; больно неудачи, но еще больнее потери!»

Пришло время поговорить о скорбном. Пока речь пойдет об оборванных жизнях и изуродованных телах, души будут искалечены совсем скоро.

Сразу хотелось бы оговориться, что информация по потерям у различных авторов, историков, исследователей, участников и в различных источниках весьма разнится, и я не могу утверждать точно, какая именно является истинной. В то же время нет смысла «гоняться» за точностью до единицы с таким упорством, будто от этого зависит судьба войны. Существует масса документов, в том числе полковых отчетов, в которых данные отличаются от официальных и, тем более, неофициальных. В целом учет потерь во всех армиях, участвовавших в Крымской войне, был поставлен из рук вон плохо. В лучшую сторону можно поставить, пожалуй, только французский контингент. Это обусловлено социально-политической ситуацией в стране, где призванные в армию люди были прежде всего гражданами Франции, а не недавними крепостными (как в России) или отбросами общества (как в Англии), одетыми волею судьбы в солдатский мундир. Расхождения в цифрах, даваемых различными источниками, следует отнести прежде всего к тому, что точный подсчет потерь не был свойствен ни одной из сторон, принимавших участие в сражении. У русских же он был всю войну приблизительным, отчего цифры убитых и умерших от ран мы никогда не узнаем. Потому какие бы точные цифры ни были на первый взгляд, они не будут соответствовать действительным на деле. Так, один русский артиллерийский офицер, попавший в плен к англичанам, утверждал лорду Страфорду, что один только залп его батареи скосил целую роту английской Колдстримской гвардии. Для начала вспомним, что гвардия под картечью практически не была, а общие потери ее совершенно мизерны. Кроме того, ни один офицер русской артиллерии на Альме в плен к союзникам не попал. Но факт преувеличения потерь очевиден. И это не касается только русского артиллериста. И более высокие чины были склонны к подобным преувеличениям: ниже мы коснемся популярного истерического монолога герцога Кембриджского.

В. Гуркович приводит эмоциональное высказывание французского офицера, который забрел (видно, другим ему нечем было заняться, а значит, он из батареи, активно в сражении не участвовавшей) на позиции русской батарейной №1 батареи 16-й артиллерийской бригады: «…русские артиллеристы грудами лежали на платформах, возбуждая мое удивление: здесь, в этой усыпальнице, все легли, исполняя свой долг… Честь им!».

В то же время потери батареи убитыми составили по «Перечневой ведомости чинов, убитых с начала боевых действий…» 7 человек. Это, конечно, немало, не будем кощунствовать, ибо и один человек, сложивший голову — уже трагедия. Но и преувеличивать смысла нет. Значит, француз просто посчитал артиллеристами и казанских егерей, которые, как мы помним, использовали артиллерийскую позицию для укрытия от огня, обороняясь в ней от английской пехоты?

Кроме того, совершенно ошибочно, говоря об итогах сражения на Альме, определять его исход и результат количеством истерзанного человеческого мяса. В этом случае нужно помнить утверждение Фридриха Великого, что: «приобретение местности, а отнюдь не число убитых доставляет победу». Если мы уже начали говорить о таком щепетильном и моральном вопросе, как потери, и в то же время утверждаем, что хотим сделать наши эмоции минимальными, тогда давайте будем немного циничными. Увы, в другом случае мы не сможем правильно оценить потери воюющих сторон и их влияние на дальнейший ход военных действий. Посему на время, пока Вы читаете эту главу, забываем, что эти несчастные убитые и искалеченные люди, некоторые из которых еще только умирают, страдая от невыносимой боли, умоляя о хоть какой-нибудь помощи — чьи-то дети, мужья, братья. Они сейчас цифры. Так проще и так легче.

Итак, потери. Как правило, люди, далекие от ремесла военного, сводят их огульно в две категории — убитые и раненые. Однако это неправильно. Дело исчисления потерь гораздо более сложное. На практике они разделяются на две категории: демографические и военно-оперативные. Первая для нас значения не имеет. А вот второй категорией мы и будем оперировать. Она включает не только убитых, а и «…всякое выбытие из строя, хотя бы на время». А это убитые, умершие от ран, попавшие в плен, пропавшие без вести, раненые, контуженые и больные, поступившие в лечебные заведения. Составной частью этого вида потерь является категория безвозвратных потерь. Знание количества потерь для обывателя представляется как нечто вроде счета футбольного матча: кто больше перебил и перекалечил врагов, тот и победитель. Это не так. Информация о потерях и их видах важна прежде всего для оценки военных ресурсов: как собственных, так и неприятельских. Результат же сражения определяется не одним количеством убитых, а общим количеством солдат, хотя бы на время оказавшихся вне строя.

Первые, кого называют среди потерь, — убитые, то есть те, смерть которых наступила в результате ранений или иных причин, приведших к ней непосредственно во время боя или спустя непродолжительное время после него. Это самое время точно назвать нельзя, так как в различных армиях его исчисляют по-своему. К категории убитых тесно примыкают умершие от ран — это еще более сложная категория.

Раненые, контуженые — это те, кто во время боя получил ранения или контузии, степень тяжести которых привела к необходимости направления пострадавшего в лечебные заведения. Тоже сложная категория.

Пропавшие без вести — это солдаты и офицеры из числа убитых, смерть которых не установлена, либо попавшие в плен при обстоятельствах, также оставшихся неизвестными. Удельный вес этой неопределенной группы в общем размере потерь зависит в значительной степени от характера и результата военных операций. Наступающая армия располагает гораздо более точными сведениями о своих военных потерях, и у нее удельный вес «пропавших без вести» будет меньше. И, наоборот, при отступлении эта группа значительно возрастает, так как отступающей армии не всегда удается сохранить в целости свою систему учета. Фактически у отступающей армии большинство «пропавших без вести» составляют попавшие в плен. В то же время в армиях середины XIX в. пропавшие без вести включали в себя и без разрешения покинувших поле сражения. Нередко часть их возвращалась в свои полки. Но некоторое число использовало естественное ослабление контроля за личным составом во время сражения или сразу после него и бежало. Такие беглые сбивались в шайки, промышлявшие банальным разбоем. В русской армии Крымской войны приходилось даже проводить экспедиции против таких групп дезертиров, терроризировавших тылы собственной армии. Что касается сражения на Альме, то нужно отметить наличие весьма значительного количества именно этой категории солдат. Притом пропадали без вести по совершенно разным причинам. Иногда совсем глупым. И не только русские. Лорд Страфорд в своих мемуарах вспоминал о том, что после Альминского сражения ему сообщили, что его друг, офицер «зеленых курток» Сидней Бекуит был последний раз замечен очевидцами во время сражения, когда вел в бой батальон Стрелковой бригады. После боя его тело не было обнаружено среди убитых, и сам он не проходил ни через один их медицинских пунктов британской армии. Только через два дня совершенно случайно солдаты из артиллерийского обоза, направленные к реке за водой, нашли тело офицера в кустах. И сразила его не русская пуля. Очевидно, Бекуит уже был болен холерой, и чрезмерная физическая и психологическая нагрузка спровоцировала резкий всплеск заболевания, который организм не выдержал.

Потому, касаясь проблемы потерь сторон в Альминском сражении, мы будем говорить об одной главной категории — боевых потерях, подразделив ее на две подкатегории: безвозвратные и временные (санитарные). К первой отнесем всех убитых, умерших от ран и пропавших без вести, ко второй — раненых и контуженых.

 

РУССКАЯ АРМИЯ. ОБЩИЕ ПОТЕРИ

После сражения потери русских войск убитыми, ранеными и пленными были оценены противником от 5 000 до 8 000 человек. Конечно, последнюю цифру нельзя считать убедительной ввиду явной завышенности, вызванной стремлением показать грандиозность победы и тяжесть поражения противника. Вообще разночтения в цифрах столь многочисленны, что давайте не будем устраивать гонку за каждой душой. Ограничимся тем, что известно, только попытаемся разбить их по полкам и батареям.

В русской армии наибольшие потери понесли вынесшие на себе основную тяжесть сражения Московский, Минский, Владимирский, Бородинский, Казанский, в какой- то степени Суздальский полки, а также артиллерия.

Первые сведения о потерях личного состава русской армии содержатся в донесении Меншикова в штаб Южной армии. Согласно ему в Альминском сражении было потеряно:

Считается, что наиболее обобщены данные по потерям в Альминском сражении у Тотлебена: убито — 46 офицеров, 1 775 нижних чинов, ранено — 84 офицера (включая 4-х генералов) и 3085 нижних чинов, попало в плен — 7 офицеров и генералов и 728 нижних чинов. Из этого числа 3121 приходится на четыре полка, сражавшихся в районе Курганной высоты (главным образом Владимирский и Казанский).

Профессор Гюббенет говорит, что из 3173 раненых при Альме русских солдат 423 были подобраны неприятелем и перевезены в Одессу. В Севастополе оказалось около 2 000 человек.

Попробуем разобраться по потерям в каждом из полков русской армии.

 

ВЛАДИМИРСКИЙ ПЕХОТНЫЙ ПОЛК

По Тотлебену (повторено у Богдановича), полк имел потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести: штаб-офицеров — 5, обер-офицеров — 42, нижних чинов — 1260.

Поручик Н. Горбунов пишет, что точно подсчитать потери было практически невозможно.

«Владимирский полк потерпел такую значительную убыль в Альминском сражении, что пришлось считать только тех, кто был налицо и время от времени присоединялся к нам… Владимирцев оказалось очень мало, а именно: 1 штаб-офицер, 6–7 обер-офицеров, в числе коих и я, и не более 500–600 нижних чинов, в числе коих всего два фельдфебеля. Убыло же: начальник дивизии, тяжело раненный, 2 бригадных генерала Щелканов и Логинов, взятые в плен, полковой командир, тяжело раненный, а также убиты, ранены или взяты в плен: 3 штаб-офицера, 53 обер-офицера и с лишком 2 500 нижних чинов.

По воспоминаниям А. Розина, полк потерял в сражении убитыми: штаб- офицеров — 2, обер-офицеров — 18, нижних чинов — 561. Раненых и контуженых: штаб-офицеров — 2, обер-офицеров — 27, нижних чинов — 583. Без вести пропали 108 нижних чинов. В строю остались 2 штаб-офицера и 9 обер-офицеров. Весь личный состав свели в четыре батальона, «для скорости» сформировав каждую роту из своего батальона. Числившиеся убитыми прапорщик Щацкий и подпоручик Скульский оказались в плену, откуда были возвращены после окончания военных действий.

 

ЕГЕРСКИЙ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА НИКОЛАЕВИЧА ПОЛК

История 64-го пехотного Казанского полка говорит, что его потери убитыми, ранеными, контужеными и пропавшими без вести составили 3 штаб-, 25 обер-офицеров и

1 254 нижних чинах. Как и в других полках, цифра не претендует на полноту. Длительное время была неизвестна судьба солдат, попавших в руки англичан. В разное время в полк вернулись оказавшиеся в самых разных лечебных учреждениях. Часть раненых со временем пополнила число мертвых. Например, подпоручик Яхонтов Николай Сергеевич, который, вероятно, был доставлен еще живым в Севастополь и умер уже в городе, после чего был предан земле на Братском кладбище.

 

СУЗДАЛЬСКИЙ ПЕХОТНЫЙ ПОЛК

По Богдановичу, полк потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести: штаб-офицеров — 1, обер-офицеров — 12, нижних чинов — 407. Нужно сказать, что по крайней мере по Суздальскому полку (а возможно, и по остальным) принимались попытки узнать судьбы пропавших без вести. В частности, судьбу пропавшего без вести Александра Неелова уточняли по показаниям, данным симферопольскому коменданту ранеными поручиком Рутковским, поручиком Сидоренко и юнкером Сте- пуриным, находившимся на излечении в Симферопольском военном госпитале.

 

УГЛИЦКИЙ ЕГЕРСКИЙ ПОЛК

По Богдановичу, полк потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести: обер-офицеров — 5, нижних чинов — 137.

Полковая история скромно свидетельствует, что «…скрытый за горой полк не понес никаких потерь, но с передвижением в боевую линию, выстраивая головы батальонов в одну линию, полк потерял убитыми и ранеными 2 офицеров и 142 нижних чина». По данным Павла Ляшука, среди убитых один офицер — штабс-капитан Колпаков.

 

МИНСКИЙ ПЕХОТНЫЙ ПОЛК

В Минском полку, по данным Приходкина, который, в свою очередь, ссылается на сведения, полученные им от своего отца, командира полка полковника Приходкина, основные потери понесли 1-й, 2-й и 4-й батальоны. 3-й, находившийся, в основном, во второй линии, прикрытый 2-мя артиллерийскими батареями, имел незначительные потери. По словам Приходкина, это объясняется тем, что на первой позиции против него неприятеля не было, а на второй действия были не так продолжительны. Всего: штаб-офицеров — 2, обер-офицеров — 29, нижних чинов — 825. Итого 856 человек.

 

МОСКОВСКИЙ ПЕХОТНЫЙ ПОЛК

В Московском полку потери (по Приходкину) составили 644 человека. Данные, приводимые в «Истории Московского полка», несколько другие. По ним в полку было убито офицеров — 9, унтер-офицеров и барабанщиков — 28, рядовых — 384; ранено офицеров — 15, унтер-офицеров и рядовых — 484. Попал в плен капитан Саварский. Пропали без вести три сержанта, один барабанщик, 121 рядовой и четверо нестроевых.

Кроме людей, полк потерпел убыль в вооружении и имуществе. Оставлены на поле боя 803 гладкоствольных пехотных ружья и 24 нарезных. Солдатами были брошены почти все ранцы и снаряжение.

 

ТАРУТИНСКИЙ ЕГЕРСКИЙ ПОЛК

Согласно своей истории, Тарутинский егерский полк потерял 3 обер-офицера и 77 нижних чинов убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Правда, сразу после сражения в списке потерь значились 6 офицеров и 110 нижних чинов, но в разницу между цифрами попали те, кто, разбежавшись после сражения, вскоре вернулся в полк.

 

БОРОДИНСКИЙ ЕГЕРСКИЙ ПОЛК

Утверждение Тарле о том, что «…Бородинский полк …отбросил англичан за Бурлюк и, только потеряв половину состава, отступил» вряд ли можно расценивать серьезно. Считается, что Бородинский. Тарутинский, резервные батальоны Белостокского и Брестского полков, 6-й стрелковый батальон, две роты 6-го саперного батальона, морской батальон, артиллерия, вся кавалерия и Волынский имели убитыми, ранеными и пропавшими без вести 1 086 чел. Очевидно, на бородинских егерей приходится не менее трети этой цифры.

 

ВОЛЫНСКИЙ ПЕХОТНЫЙ ПОЛК

Единственное место, где указана примерно достоверная цифра потерь этого полка, — письма его командира А.П. Хрущёва. В одном из них, от 10 сентября 1854 г., он писал: «…мой полк, находясь в резерве, не вступал в бой, хотя был некоторое время под жестоким огнем; у меня убитых и раненых до 25 человек».

 

РЕЗЕРВНЫЕ БАТАЛЬОНЫ БРЕСТСКОГО И БЕЛОСТОКСКОГО ПЕХОТНЫХ ПОЛКОВ

Точные данные по потерям нижних чинов отсутствуют. Среди офицеров, по данным Павла Ляшука, — умерший от ран 10 (22) сентября поручик Брестского пехотного полка Ризаки Спиридон Иванович и убитый поручик 5-го резервного батальона Белостокского пехотного полка Федоренко 1-й Иван Иларионович.

Как видите, во многих случаях цифры относительны. Мы уже говорили, что в русской армии учет потерь был очень далек от совершенства. Известны случаи, когда объявленные пропавшими в строевых рапортах офицеры появлялись в своих частях спустя некоторое время из госпиталей и перевязочных пунктов. Точно так же числящиеся погибшими солдаты вскоре оказывались живыми и здоровыми и вновь объявлялись в полку. Этим и объясняется разница между приведенными выше данными. Эти цифры могут быть занижены, но незначительно, учитывая, что часть солдат пропала без вести (попавшие в плен, умершие от ран и ненайденные).

Бросается в глаза, что более 4 000 тысяч человек потеряли полки, на своих плечах вынесшие основную тяжесть Альминской битвы и не уронившие чести русского оружия. Части, по тем или иным причинам покинувшие сражение (как бы ни утверждали исследователи об их тяжелых потерях и невыгодных условиях, в которые они были поставлены в начале битвы), потери имели незначительные.

 

АРТИЛЛЕРИЯ

Среди артиллерийских батарей наиболее пострадали те, кто с самого начала сражения находился в огне. Вот официальная статистика:

Легкая № 4 батарея14-й артиллерийской бригады: убит 1, ранено 4.

Батарейная №1 батарея 16-й артиллерийской бригады: убито 7, ранено 19.

Легкая № 2 батарея 16-й артиллерийской бригады: убито 4, ранено 14.

Батарейная № 3 батарея 17-й артиллерийской бригады: убито 0, ранено 0.

Легкая № 4 батарея 17-й артиллерийской бригады: убито 8, ранено 37.

Легкая № 5 батарея 17-й артиллерийской бригады: убито 4, ранено 6. Конно-легкая № 12 батарея: убито 3, ранено 2.

Войска Донского батарейная № 3 батарея: убито 2, ранено 10.

Войска Донского резервная № 4 батарея: убито 7, ранено 0.

Что касается точности подсчета и доклада о состоянии дел, то несколько странно выглядит доклад командира 17-й артиллерийской бригады полковника Сорокина в штаб главнокомандующего, что среди раненых офицеров не было. Капитан В.Н. Демидов из легкой № 5 батареи почему-то оказался не в счет со своими обеими перебитыми ногами и тяжелой контузией. Потери легкой № 3 батареи 14-й артиллерийской бригады не указаны вовсе, хотя был убит (смертельно ранен пулей в грудь) ее командир капитан Вячеслав Трофимович Климантович.

Явно неточны цифры по Донским батареям. В № 3 — явно занижены. В № 4 — откровенно режет взгляд при 7 убитых отсутствие раненых. Это или банальная описка (скажем, было 10), или что-то непонятное.

 

КАВАЛЕРИЯ

На фоне общей трагедии совершенно смешными выглядят потери в кавалерии. Так, гусарский Герцога Саксон-Веймарского полк потерял одного гусара раненым, двух — пропавшими без вести (интересно, куда они могли пропасть?) и семь лошадей.

Информация о британских потерях интересна тем, что прослеживается определенная ступенчатость по изменению статистики. Первый документ, в котором содержатся данные об убитых, раненых и пропавших без вести, составлен сразу после сражения. Это первая ступень учетной статистики, включающая быстрый подсчет находящихся в строю и отправленных на медицинские пункты. Его отличительная черта — «непричесанная» объективность, ибо в перспективе дальнейших боевых действий нужно было, в первую очередь, не отчитываться перед правительством, а определять собственную способность или неспособность к дальнейшей операции. С другой стороны, именно на этой ступени появляется много погрешностей, часто значительных. Речь идет о ведомости потерь, составленной английским штабом на основании рапортов полковых командиров и представленной главнокомандующему лорду Раглану.

Ценность этого документа в том, что, судя по цифрам, он составлялся буквально в первые часы после сражения, как только командиры смогли собрать свои подразделения и произвести проверку личного состава. Если в одних, менее пострадавших, дивизиях подсчитать потери было не слишком сложно, то в полках Легкой дивизии, где и офицеров в строю оставалось совсем не штатное количество (пример 23-й Королевский Уэльский фузилерный полк, где остался единственный невредимый капитан Эдвард Белл), сделать это было гораздо труднее. В результате некоторые офицеры, умершие ночью или на следующий день (капитан Вильям 1Ъраций Каст, адъютант генерала Бентинка, Колдстримский Гвардейский полк, капитан Четтон, Шотландская гвардия и некоторые другие.), сначала находятся еще в числе раненых.

Самыми тяжелыми были потери в полках бригады Кодрингтона, у стрелков, в 19-м полку бригады Буллера, и относительно большими — в 95-м, 55-м, 30-м полках.

Много раненых было в гвардии. Один из ее батальонов — Колдстримский, по данным полкового врача доктора Вайта (а кто, как не медик мог назвать точную цифру прошедших через его руки), потерял 2-х офицеров и 26 солдат и сержантов ранеными. Наиболее тяжело пострадали офицеры: одному из них пришлось ампутировать руку, другому (тому самому капитану Касту, который хотя и принадлежал к гвардейским гренадерам, но помощь ему оказывал именно хирург Колдстримской гвардии Джон Виатт) с разорванной пулей бедренной артерией — ногу. В числе солдат и сержантов преобладали легкие ранения.

Список потерь английской армии в сражении на реке Альма по расчету 20 сентября 1854 г.

Вторая ступень — это цифры, вошедшие в полковые хроники. Они уже ближе к точности, ибо соответствуют полковым журналам боевых действий, но тоже не обладают 100%-ной точностью. Согласно полковому отчету, после сражения в 19-м полку на поле сражения было подобрано 38 убитых солдат и сержантов, 5 офицеров, 16 сержантов, 12 капралов, 2 барабанщика и 175 рядовых ранеными.

23-й Королевский Уэльский фузилерный полк потерял убитыми и умершими от ран 52 человека, в том числе офицеров — 8, сержантов и солдат — 44. Ранеными: офицеров — 4, солдат и сержантов — 154.

Нельзя упрекнуть полковых офицеров в том, что они умышленно искажали потери среди своих солдат. Другое дело, что цифра эта менялась в течение нескольких дней, а возможно, и недель после сражения, пополняясь данными об умерших и заболевших. Например, некоторые современные исследователи из Великобритании называют уже другую, незначительно болыпую цифру. Но разница эта столь незначительна, что говорить о ней не имеет смысла.

Третья последняя ступень — данные медицинского управления армии и флота. Биографическое исследование начальника медицинского штаба английской армии говорит о 25 офицерах и 327 солдатах убитых и, соответственно, 73 и 1539 раненых.

Потери английской армии в Альминском сражении, по данным медицинского управления

Дивизия … Убито … Ранено … Пропало без вести

Кавалерия … 0 … 0 … 0

1-я … 46 … 551 … 1

2-я … 86 … 409 … 3

3-я … 1 … 38 … 3

4-я … 1 … 3 … 0

Легкая … 207 … 771 … 11

Таким образом, мы имеем общее, вполне точное представление о потерях английской армии в Альминском сражении. Нужно ли нам и тут искать точность до одного человека? Думаю, что нет.

 

ФРАНЦУЗЫ

У французских исследователей нет того надрыва, с которым говорят о потерях англичане или русские, С некоторым даже налетом гордости они констатируют, что потери их были гораздо ниже британских.

Из полков известны потери 7-го полка линейной пехоты: 183 раненых солдата и 10 раненых офицеров, 63 солдата и 2 офицера убитыми. 7-й линейный пострадал жестоко, ни одному полку французской армии не досталось больше. Его потери — почти четверть от общего числа убитых французской армии. Хотя дивизионный генерал Боске назвал потери французской армии «пустяковыми», к 7-му линейному это не относилось. Действительно, в сумме с зуавами 1-го полка, пехотинцами 39-го линейного и другими частями, подходившими в ходе боя, суровая и беспристрастная арифметика говорит, что самые большие потери (почти 70%) французы понесли во время боя с Минским и Московским пехотными полками в районе телеграфной станции. При этом убивали друг друга не штыками, а в ожесточенной перестрелке. Время холодного оружия прошло, «развитие стрелкового оружия коренным образом изменило роль штыка в бою». Схватка у телеграфной станции была короткой, но предельно жестокой перестрелкой. Говорить о каком-либо преимуществе французов в стрелковом оружии в данном случае глупо. Огонь велся обеими сторонами с дистанции, не превышавшей 250–300 м. Камил Россе пишет, что несмотря на то, что русские находились под сильнейшим ружейным и артиллерийским огнем, они сопротивлялись отчаянно.

1-й полк зуавов потерял ранеными 6 офицеров: капитан де Лаваль, капитан де Лас (смертельно), лейтенант Орли, лейтенант Монро (смертельно), лейтенант Морено (смертельно), су-лейтенант Колет (смертельно). Убиты 2 сержанта (Флери, Дюфелле), ранены 13. Капралов и рядовых зуавов было убито 9, ранено 111.

Общие потери французов русские и иностранные современники сражения и некоторые из нынешних исследователей оценивают от 1 200 до 2 500 человек, при этом последняя цифра явно завышена и не может приниматься всерьез. 21 сентября на утреннем совещании командующих союзными армиями маршал Сент-Арно сообщил лорду Раглану, что он потерял более чем 1 200 человек, из них не менее 1 000 ранеными.

Командир 4-й дивизии французов генерал Форе, объехавший поле сражения, оценил потери своих войск в 700–800 человек. Англичане были весьма удивлены малому числу убитых французских офицеров, зная их привычку всегда идти впереди своих солдат. Нужно отметить, что британцы весьма скептически отнеслись к названной маршалом Сент-Арно цифре погибших французов. Кинглейк категорически утверждал, что союзники потеряли не более 400–500 человек. Все остальные потери французов, по его мнению, приходятся на болезни.

Число 1 500 появилось, очевидно, тогда, когда к павшим на поле сражения было добавлено более 300 французских солдат, умерших от болезни с момента высадки в Каламитском заливе. Во всяком случае, до сих пор британские историки не верят этой статистике, считая ее завышенной.

Более других пострадали легкая пехота и находившиеся на острие атаки зуавы. Потери только убитыми в зуавских полках составили в 1, 2 и 3-м полках соответственно 222, 74 и 63 человека. Во 2-м полку зуавов было ранено 165 человек, из которых позднее скончалось не более 20.

Потери французской артиллерии были следующими:

Убитые: 10 чел. (из них в батареях 2-й дивизии — 7).

Раненые: 46 чел. (из них в батареях 2-й дивизии — 19).

Итого: 56 чел. (из них в батареях 2-й дивизии — 26).

Больше всего пострадала 6-я батарея капитана Клода. Сам он был ранен. Но убитых у него было почти 50% от общего числа французской артиллерии: 5 и еще 3 умерли вскоре от ран.

Современные английские историки считают окончательными такие данные: французы потеряли 1 092 ранеными (в том числе 59 офицеров) и 259 убитыми (в том числе 6 офицеров). Французы чаще всего называют близкую цифру потерь: 1351 убитый и раненый.

 

ТУРЕЦКИЙ КОНТИНГЕНТ

О потерях у урок мнения существуют самые различные. По ним нет практически никакой информации, что вообще характерно по отношению к турецкому контингенту со стороны союзников на протяжении всей войны. Я думаю, что это одно из «белых пятен» Альминского сражения, которое требует дальнейшего изучения.

Часто говорят, что их просто не считали. Да, не считали. Союзники. Которым на жизнь турецкого солдата было наплевать. Смею заверить читателя, что турки свои потери считали и провожали в мир иной павших в соответствии с мусульманскими правилами и национальными обычаями. То, что мы не знаем, сколько их погибло в Альминском сражении, не значит, что их скрывают. Уж кто-кто, а англичане не преминули бы этим воспользоваться, показав, что если эти злые русские столько их соотечественников убили и ранили, то посмотрите, что они сделали с правоверными турками — вообще порвали. Но… этого не было. Поэтому спасибо известному современному военному историку Жандану Бадему. В своей книге «The Ottoman Crimean War (1853–1856)» он ссылается на рапорт, отправленный Сулейманом Пашой в Стамбул, после Альминского сражения. В нем нет информации, что его батальоны имели потери.