Я вхожу в открытый гараж, поднимая на макушку солнечные очки-авиаторы. Глазам требуется время, чтобы привыкнуть к искусственному освещению. В воздухе ощущается сильный запах машинного масла и бензина. Я ищу своего отца. Заметив, что он направляется в служебное помещение, иду в том же направлении. По дороге обмениваюсь кивками со знакомыми механиками.

Мой старик не занимается машинами. После колледжа он получил степень магистра в области бизнеса и устроился на работу по специальности. Потом женился, а девять месяцев спустя у родителей появился мой старший брат Джеймсон. Вскоре после его рождения, отец встретил старых приятелей, которые были членами «Ублюдков», известного бандитского байкерского клуба.

Даже не знаю, почему успешный бизнесмен и семейный человек, присоединился к клубу, известному своей незаконной деятельностью, но по какой-то причине именно по этому пути отец направился вниз, и косвенно потянул нас за собой. Я был зол на него из-за этого большую часть своих юношеских лет. И только пару лет назад, когда стал старше (мне нравится думать, и мудрее), то понял, что у всех свой путь. Что хорошо для него, не обязательно должно быть таким же для меня.

Я стучу по пуленепробиваемой стали, и жду разрешения войти. Толкнув дверь, обнаруживаю отца сидящим за большим столом, просматривающим документы.

Когда он видит меня, улыбается, выходит из-за стола, и мы обнимаемся. Выглядит он устрашающе – мощная фигура и длинная борода. Похлопав меня по спине огромной ладонью, он спрашивает:

– Что привело тебя в наши края?

Вернувшись за стол, он поглаживает бороду, изучая меня.

Пожав плечами, я опускаюсь в кресло напротив.

– Поверишь, если скажу, что был рядом и решил зайти?

– Черт, нет. Сынок, ты лучше этого.

– Да, я по делу. Я много размышлял о твоем предложении финансировать тату салон. Я серьезно подумываю над этим.

Он внимательно меня изучает, соединив пальцы в пирамиду.

– Хорошо. Я подумал, что это хорошая возможность для тебя.

– И для тебя, – я поднимаю подбородок в его направлении.

Он поднимает руки.

– Я не был бы успешным бизнесменом, если бы не понимал где лучше удить рыбу. Ты очень талантливый художник. Открыть тату салон – отличная идея. Плюс, это бизнес с наличными. Независимо от того, в каком состоянии экономика, люди всегда находят деньги, чтобы их покрыли краской.

Нагнувшись вперед, я сжимаю руки между колен.

– У меня есть несколько условий, и если они тебя не устроят, мы больше не будем об этом говорить.

Он кивает, давая знать, что внимательно слушает.

– Я не хочу, чтобы деньги клуба финансировали салон или отмывались через него, – я делаю паузу, опираясь на спинку стула. – Членам твоего клуба будут делать татуировки, но я не хочу, что бы салон был как-то связан с клубом.

– Это не проблема. У меня есть деньги от инвестиций не связанных с клубом. Годы, проведенные в колледже, не прошли даром.

– Еще, я сам хочу контролировать наем персонала и дизайн студии.

– Джош, это будет полностью твое детище. Можешь управлять им, как сочтешь нужным, главное – приноси прибыль, хотя бы, чтобы оставаться на плаву.

– Безусловно. У меня уже есть на примете приятель татуировщик из Сиэтла. У него невероятные работы, и у него есть имя. Уверен, он будет ценным активом.

– Я владею трехэтажным зданием в центре. Место идеально подойдет для твоего салона. В течение двадцати лет, на первом этаже был семейный магазин, но арендатор решил съехать. Остальные два этажа сейчас свободны. Ты можешь использовать их как жилое помещение, или сделать себе художественную студию. Если не захочешь их использовать, то можешь найти арендаторов.

Его слова слишком хороши, чтобы быть правдой. Не могу поверить.

– Вау, папа. Спасибо. Я даже не знаю, что сказать. Не ожидал, что ты преподнесешь мне все на блюдечке. Я не боюсь тяжелой работы.

– Я знаю, что не боишься, сынок, я мало что делал для тебя. Позволь мне это исправить, – он садится прямо, опираясь локтями на стол. – Когда твоя мама ушла, я думал, что поступаю правильно, позволяя вам остаться с бабушкой. ДжейДи всегда тяготел ко мне и к клубной жизни, но ты и Оуэн, никогда к этому не стремились, – он всегда называл Джеймсона его клубным именем, ДжейДи. Почесав затылок, отец продолжил: – Я оставил вас с бабушкой из благих намерений, и, к сожалению, не мог проводить с вами двумя много времени. Это моя самая большая боль.

– Еще не поздно, папа. Не сомневаюсь, ты хотел, чтобы твои сыновья связали жизнь с клубом, но я – любовник, а не боец, – шучу я, разбавляя серьезность момента.

– Ага, так и есть, сынок. У тебя доброе сердце, как и у твоей мамы. Единственное, что у тебя есть от меня, это внешность и харизма.

– Звучит так, словно я – киска. Я не совершенен, даже и близко нет. У меня, как и у всех остальных, есть недостатки и слабости, – мои мысли сразу же устремляются к Эль. Она – моя самая большая слабость, а мои чувства к ней могут оказаться фатальной ошибкой. – Итак, когда мы можем начать оборудование салона? – спрашиваю я, меняя тему.

Я выталкиваю Эль из головы, как только она там появляется. К сожалению, это происходит намного чаще, чем бы мне хотелось. Возможно, если я продолжу это делать, она в конечном итоге полностью исчезнет из моих мыслей.

– Я уже нашел генерального подрядчика и архитектора. Все, что тебе нужно сделать – это встретиться с ними, и все сдвинется с мертвой точки.

*** 

Два месяца спустя. Конец июля.

– Чувак, тут потрясающе, – говорит мой приятель Шон, осматривая готовый салон.

Я оглядываю большое открытое пространство приемной и отдельные комнаты, предназначенные для татуировок и пирсинга. Я приложил руку ко всему, с начальной стадии сноса старых перегородок, до отделки. Мое представление о салоне ожило с помощью подрядчика и архитектора. Ради этого, последние два месяца, мы провели огромное количество времени вместе.

Изучая облицованную древесиной заднюю стенку приемной, мой взгляд скользит по горизонтальным доскам столетней сосны, привезенной из леса в Нью-Хэмпшире. Различные оттенки и размеры досок добавляют стене текстуру и глубину.

В центре размещен логотип студии, который я разработал сам. Это обнаженная девушка, окруженная розами. Моим вдохновением была Эль. Конечно, никто кроме меня об этом не знает, и я намерен сохранить этот секрет.

– Да, потрясающе. Не могу поверить, через два дня торжественное открытие. Ты готов?

– Я всегда готов, – ухмыляется он. – У меня все распаковано и расставлено. Нам нужно еще что-то сделать?

– Нет, вроде все сделано. Пойдем выпьем в «Тито». Татум с друзьями уже там, – говорю я.

Татум, наша секретарша. Нам повезло, когда она пришла к нам в поисках работы. Умная, целеустремленная и привлекательная, она идеально подошла для салона. Недавно она рассталась со своим парнем и съехала с их общей квартиры, поэтому отчаянно нуждалась в работе. Она не вдавалась в подробности, но у меня сложилось впечатление, что это нехорошая ситуация. Поначалу, я был обеспокоен тем, что она привнесет слишком много драмы в наш коллектив, но она оказывала огромную помощь в обустройстве и стремилась сделать все возможное, что бы нам помочь.

Я запираю дверь, и мы идем по тротуару. Ночной воздух влажный и, пока мы в молчании проходим два квартала до бара, пот бисером собирается на лбу. Лето в большом городе отличается от лета в маленького городке, как Нью-Хэмпшир, в котором я вырос. Сегодня вечером нет ни малейшего ветерка.

Когда входим в «Тито» и нас окутывает холодный воздух кондиционера, я вздыхаю с облегчением. Провожу предплечьем по лбу, вытирая влагу рукавом черной винтажной футболки «Роллинг Стоунз», которую мне подарила Дженни на день рождения.

Мы обходим приличную толпу народа в поисках Татум. В баре берем по бутылке пива, а затем продолжаем поиски. Наконец, замечаем ее и еще несколько человек за столиком в дальнем углу.

– Эй, – с улыбкой кричит она. – Я рада, что вы, ребята, пришли, – она выпрыгивает из кабинки и обнимает нас. – Это мои друзья, Либерти, Мел и Пит.

Мы обмениваемся приветствиями, и я не могу ни заметить, насколько привлекательна ее подруга Либерти. В итоге, я удобно устраиваюсь рядом с ней. Когда она поворачивается, чтобы заговорить со мной, замечаю ее красивые голубые глаза. В сочетании с платиновыми светлыми волосами, они создают поразительную комбинацию.

– Расскажи о себе, – говорит она.

– Что ты хочешь знать?

Она прикусывает нижнюю губу.

– Все, что хочешь мне рассказать.

– Недавно мне исполнилось двадцать четыре, я художник, плюс, художник-татуировщик и новый босс Татум.

– Интересно. Мне нравятся парни, связанные с творчеством. С чем именно ты работаешь? – она наклоняется ко мне ближе.

– Я рисую картины и делаю наброски для татуировок.

– Что ты рисуешь? Я видела где-нибудь твои работы? – она наматывает на палец длинную прядь светлых волос.

– Если ты была недавно в мэрии, то возможно.

– Правда? – задумчиво спрашивает она, прежде чем обхватить соломинку блестящими губами. Она всасывает в рот жидкость, кокетливо глядя на меня.

Так легко поощрить ее и посмотреть, куда все зайдет, но это несправедливо по отношению и к Либерти и ко мне. Я все еще зациклен на Эль. Я, наверное, единственный парень моего возраста, у которого есть гребаная совесть. Кто-то другой непременно воспользовался бы возможностью, окунуть в нее свой член.

– А чем ты зарабатываешь на жизнь? – спрашиваю я, с искренним интересом.

– Я студентка дневного отделения фармакологии в Северо-Восточном университете.

– Мило. Я слышал, что это сложная программа для обучения.

– Да, нелегко, но я люблю учиться. Хотя, не так уж люблю работать.

– Где ты работаешь? – спрашиваю я, наслаждаясь легким разговором.

– В «Джей Стрит Дайнер». Мы открыты двадцать четыре часа семь дней в неделю. Это приличное место, и мне не на что жаловаться.

– Я был там. Черничные блинчики просто потрясающие.

– Так и есть, как и все остальное в меню. Ты должен когда-нибудь зайти, в мою смену.

– Определенно. Какое у тебя расписание? – спрашиваю я. Эта девушка классная, и нет причин, по которым мы не можем быть друзьями. Кроме того, Эль не будет занимать мое сердце вечно. Не должна.

– Я там каждый вечер с понедельника по четверг, с шести до двенадцати.

– Обязательно загляну. Должен же я убедиться в том, что блинчики так же хороши, как помню.

Поднеся бутылку к губам, я делаю большой глоток и наслаждаюсь, когда холодное пиво попадает на вкусовые рецепторы. Мой взгляд пробегает по нашей компании. Шон и Татум разговаривают, склонив головы. Судя по тому, как Мел вьется вкруг Пита, думаю, они пара. Возвращаю взгляд к Либерти. Она смотрит мне в глаза.

– Хочешь потанцевать? – улыбаюсь я.

– Ты танцуешь? – спрашивает она, раскрыв глаза от удивления.

– Танцую. Люблю танцевать, – поднявшись с места, протягиваю руку. Она вкладывает свою ладонь в мою. Я осторожно поднимаю ее на ноги и провожу через толпу к маленькому танцполу перед баром. Кладу руки ей на бедра, и мы начинаем двигаться. Многие девушки говорили, что я хороший танцор. Мой секрет – забивать на то, что думают другие. Даже если я выгляжу нелепо.

Меня учила танцевать мама, когда я был еще ребенком. Ей нравилось, когда музыка разносилась по всему дому, и всегда пела, пока занималась домашними делами. Когда я или мои братья проходили мимо, она тянула нас за руку и принималась танцевать. Наши движения варьировались от смешных до впечатляющих, в зависимости от настроя. Так что танец сидит в нас с раннего детства.

Я разворачиваю Либерти, и теперь ее спина прижимается к моей груди. Одной рукой, за живот прижимаю ее к своему телу, а другая лежит на ее бедрах.

Она с улыбкой смотрит на меня через плечо.

– Ты весьма ловок.

Я стреляю в нее улыбкой, и резко разворачиваю лицом к себе. Ее груди вжимаются в мою грудь. Я вижу желание в ее глазах, когда она приподнимается на носочках и целует меня.

Сначала я позволяю этому поцелую случиться. Она проводит ртом по моим губам, облизывает нижнюю губу, а затем посасывает ее. Сейчас поцелуй требует от меня усилий, ведь она – не та, с кем хочу этим заниматься. Если я не могу ее целовать, не думая об Эль, тогда вообще в этом нет смысла.

Я отступаю, выпрямляясь.

– Что-то не так? – тревожно спрашивает она.

– Нет, это было мило.

Она кривится.

– Ух, «мило». За этим обычно следует какое-то «но».

– Мне очень понравилось, и если бы мой мозг не был занят кем-то другим, я бы ответил тебе.

Она кивает головой.

– Хорошо. Я это уважаю. Когда перестанешь о ней думать, то знаешь, где меня найти.