Настроение у меня нисколько не улучшилось, когда я, украшенная синяками и ссадинами, потаскалась по множеству баров, предназначенных для демонов, и выяснила только то, что почти все мои прежние знакомые смылись из города либо разделили судьбу Бенни. Только когда небо начало бледнеть, наливаясь безоблачной синевой, что означало официальное окончание ежегодного дождя, мне удалось отыскать одного старинного приятеля.

Я нечасто бывала на Западе, близость МОППМ к этому не располагала, но время от времени мне приходилось приезжать сюда по работе. Один из парней, которых я иногда нанимала прикрывать мне спину, как раз сейчас собирался проделать классический номер под названием «Крысы бегут с корабля». Приди я на час позже, и уже не застала бы его.

— Джей, как я рада тебя видеть!

Я с грохотом захлопнула дверь дешевого гостиничного номера — такие сдаются на срок от часа до месяца —и улыбнулась. Я произвела ровно то впечатление, какое и надеялась, главным образом благодаря крови, запекшейся в волосах, и гримасе, которая получается, если улыбаться разбитым ртом. В зеркале я себя не видела, но, судя по лицам публики, тусовавшейся в барах, сейчас запросто могла напугать кого угодно.

— Дори!

Лицо демона-нскуитала, который вполне мог сойти за человека, если особенно не приглядываться, налилось фиолетовым и покрылось маленькими пупырышками, похожими на прыщи. Но это было кое-что иное.

— Только плюнь, и я успею прикончить тебя раньше, чем растворюсь! — Я сверкнула небольшим клыком, в то же время показала демону пустые руки. — Джей, нужно поговорить. Расслабься, ладно?

— Я... я не стал бы плевать в тебя, Дори. Ты же знаешь.

— Конечно. Именно поэтому я пришла к тебе. — Я села на бугристый матрас и указала ему на пластмассовый чемодан. — Повезло, что застала тебя.

— Ты же видишь, что творится.

Джей снова принял вид некрасивого человека с громадными зубами, оттопыренными ушами и заостренным черепом, который похож на ожившего персонажа из журнала «MAD». Мешковатые вельветовые штаны — джинсы он носить не мог, потому что в них виден хвост — и грязно-коричневая футболка тоже не добавляли ему привлекательности, зато не лишали драматизма, который меня успокоил.

— Мне совершенно не нравится, что я живу теперь в зоне военных действий.

Это, скорее всего, была правда. Нскуиталы не любили насилия. Причиной тому их положение дважды проклятых. Именно так переводится название этого народца. Племя нскуиталов представляет собой сборище подонков множества других рас, в основном из числа подчиненных, которым удалось обрести свободу, убив своего хозяина и ускользнув от наказания. Их может разыскать и вернуть обратно любой, кто займет место покойного господина, но большинство из них не стоят такого труда. Джей в свое время прирезал при дворе Мамоны младшего слугу, которого все равно никто не любил. Тот, кто занял место того парня, конечно, поджарил бы Джея из политических соображений, если бы вдруг повстречал его, допустим, в зоне военных действий, но в общем и целом демон был в безопасности. Конечно, если только кто-нибудь не решил поохотиться специально за ним.

— Значит, я вовремя. Раз уж ты удираешь, то ведь не захочешь тащить с собой тяжелое оружие?

Джей вздохнул и заморгал светло-голубыми глазами, которыми почему-то вечно напоминал мне бухгалтера. Правда, когда-то он и был кем-то в этом роде.

— Ну ты даешь, Дори! Ты хоть представляешь, сколько раз за последнюю неделю меня трясли? А ведь я должен на что-то жить.

— Вот именно. Так чего же ты отказываешь покупателю?

Джей был потрясен.

— Ты что, собираешься мне заплатить?

Я улыбнулась. Он снова изменил цвет, хотя на этот раз дальше легкого фиолетового румянца дело не пошло.

— Не совсем так.

— Дори, ты же знаешь, что я кредитов не даю. Простой бизнес. Заплати и забирай товар.

«Прекрасная торговая политика, если бы дело не портила дрожь в голосе».

— Отлично. Так позволь что-нибудь забрать, чтобы никто не заплатил мне за твою голову.

Плечи Джея бессильно опали, что не особенно меня встревожило. Это его обычная тактика при торговле. Но потом он заплакал, и я разнервничалась. Ненавижу, когда кто-то плачет. Я подумала, не стукнуть ли демона, чтобы замолчал, но вдруг тогда он заплачет еще сильнее? Сказать, что я не собиралась никому его продавать, было нельзя, потому что только этого он и боялся по-настоящему, а я хотела получить товар.

— Слушай, Джей, ты не...

— Я так и знал, что этим все к-кончится, — причитал он, сжавшись в комок. — Я хотел убраться отсюда, но сначала решил распродать все свои запасы, чтобы были д-деньги на дорогу. Жадность! — выкрикнул демон. — Так и знал, что жадность меня погубит!

— Ладно, это еще не конец, тупая твоя башка, — сказала я и подняла его с пола. — Может, заткнешься и послушаешь? У меня сегодня был тяжелый день. Сделай его чуть легче, и ничего с тобой не случится.

— Но у меня н-ничего не осталось! — простонал он. — Говорю тебе, я почти всю прошлую ночь занимался распродажей. Еще и со скидками. Я оставил бы что-нибудь для тебя, Дори, честное слово, но ведь не знал, что ты в городе! — Демон снова принялся проливать слезы.

Я огляделась в поисках какой-нибудь тряпки, но не увидела ничего подходящего.

— Тогда скажи, кто еще остался и сможет мне помочь. Все остальные мои поставщики сбежали раньше тебя.

«У меня впереди персональный апокалипсис, а на руках никаких средств защиты. Ничего удивительного, но и хорошего тоже».

Джей утер слезы краем жесткого покрывала и поглядел на меня водянистыми глазами, полными надежды. Мол, может быть, эта мерзкая, испачканная кровью уродина все-таки меня не убьет.

— Почти никого не осталось, — произнес он наконец. — Темные маги прибирают к рукам все, до чего могут дотянуться. Как только стало ясно, чем они занимаются, Сенат принялся делать то же самое, чтобы магам досталось как можно меньше. Потом обе стороны начали угрожать поставщикам, которые снабжали конкурентов, и давить на нас. Вот тогда-то я и решил убраться из города.

— Значит, Черный круг в ближайшее время планирует что-то предпринять?

Джей кивнул, стараясь услужить теперь, когда решил, что у него появился шанс выкупить жизнь ценой информации.

«Ну почему все всегда уверены в том, что я непременно применю грубую силу? Даже дампиры иногда бывают милыми».

— Ходят слухи, будто у них появился какой-то могущественный новый союзник, только никто не называет его имени. — Если вспомнить, что я недавно видела Драко в окружении темных магов, то мне и не нужно было называть его имя. — Народ думает, что они собираются снова напасть на МОППМ, хотя лично я в этом сомневаюсь. Еще поговаривают, что в первый раз кто-то их туда впустил. Какой-то предатель дал им ключи к защитным заклинаниям, но, разумеется, с тех пор они изменились. Соваться в это место еще раз — настоящее безумие.

— Что они, по-твоему, замышляют?

— По-моему? — Джей вдруг вспомнил, что в наших кругах небезопасно иметь собственное мнение. — Я понятия об этом не имею, хочу всего лишь выбраться отсюда, пока не стало хуже.

«Если демоны бегут, то это плохой знак. — Я вздохнула. — Вегас пусть справляется, как уж сумеет. У меня полно своих проблем».

— Ладно, тогда я спрошу по-другому. Где хранятся те запасы, какие сделали для себя темные маги?

Джей с минуту разглядывал меня, после чего губы у него задрожали.

Я уже думала, что он сейчас опять разрыдается, поэтому ощутила облегчение, когда поняла, что демон смеялся, пусть это и глупо.

— Ну и что? Ты спятил?

Джей только засмеялся еще громче. Дожидаясь, пока он придет в себя, я изучила содержимое его чемодана. Он говорил правду. Там было только обычное оружие, какое я могла бы украсть в любом спортивном магазине, и еще заклинание частичной невидимости в замшелом пузырьке и с выпавшим осадком. Не исключено, что оно уже выдохлось.

— Ты... ты и вправду хочешь туда пойти? — наконец-то выдавил Джей.

— Куда пойти?

— Бить магов! — с восторгом выпалил он.

Я пожала плечами.

— Зависит от того, насколько сложно туда попасть. Но мне нужно много боеприпасов, а у магов они есть.

Джек облизнул губы и нервно огляделся по сторонам.

— До меня доходили кое-какие слухи. Ничего определенного, но на некоторые мысли это меня натолкнуло. Магов на самом деле интересует только Сенат. Ладно, еще Серебряный круг. Зато на всех остальных им просто плевать.

Последние слова он проговорил, вспыхнув от гнева, что меня заинтересовало.

— Они ограбили тебя среди бела дня, — медленно проговорила я, наблюдая за его реакцией. — И убили Бенни, даже глазом не моргнув.

— Бенни? — Джей был потрясен, и я вспомнила, что они обычно работали вместе.

«Наверное, с этого и надо было начинать».

— Он что, погиб?

— Поэтому-то я в таком виде. Я обратилась к нему первому. Когда вчера вечером мы уже заключали сделку, несколько темных магов подожгли склад, хотя мы были еще внутри. Мне удалось выбраться, а Бенни — нет. Прости, я знаю, что ты его любил.

Джей не стал плакать, но уставился на грязный ковер так, словно видел его впервые.

— Говорил я ему, что надо убираться, — тихо произнес он. — А Бенни сказал, что все будет хорошо. Мол, мне-то лучше уехать, поскольку за мою голову назначена награда и оставаться в городе опасно, но он лично справится.

Я обняла демона за костлявые ссутулившиеся плечи.

— Я думала, ты слышал. Склад взлетел как римская свеча.

— Нет, не слышал. Около полуночи у меня закончился товар. Я отправился домой, по дороге перекусил чем-то китайским. — Я понадеялась, что он имел в виду просто еду, а Джей заметил выражение моего лица раньше, чем мне удалось напустить на себя безразличный вид. — Свинина му-шу! — сказал он оскорбленно. — Потом я вернулся сюда.

— Ладно, извини, что пришлось тебе сказать.

— Хорошо, что сказала. — Он произнес эти слова с несвойственной для него решимостью. — Я рад, что не успел уехать. — Джей вскочил с кровати и схватился за чемодан. — Прежде чем ехать, я должен кое-что сделать для Бенни!

Я схватила его за руку.

— Все это прекрасно, Джей, но ты забыл, что мне нужна кое-какая информация.

— Не волнуйся, — успокоил он, запихивая оставшиеся пожитки в чемодан, и без того уже набитый. — Я сделаю гораздо больше, чем обещал. Я тебе все покажу!

Вот так и получилось, что спустя три часа я шагала с разношерстой толпой, которая состояла из троллей, демонов, нескольких людей, друзей и бывших работников Бенни, к проходу, заколоченному досками. Он вел к заброшенному зданию, давным-давно построенному на городских задворках. Мне оставалось надеяться лишь на то, что наш план в действительности не такой сумасшедший, каким казался, хотя придумала его не я.

Джей потащил меня знакомиться с секретарем Бенни, громадной женщиной из горных троллей по имени Ольга. У нее оказался широкий нос, по форме напоминающий раздавленный гриб, и потрясающая золотистая борода, а маленькие глазки до сих пор были красными от слез. Услышав наше предложение, она схватилась за свой боевой топор, картотеку и принялась организовывать поход во имя мести. Я несколько часов болталась без дела, дожидаясь, пока члены отряда соберутся и разработают некое подобие плана. Ольга очень кстати проводила меня в ванную, где мне удалось отмыть почти всю кровь.

Как только все подтянулись, кампания начала развиваться стремительнее. При этом звучало столько ругани, бренчания оружием и проклятий в адрес магов, что я так и не поняла, в чем состоял план. Лично я просто собиралась ухватить все, что смогу, пока войско разбирается с магами, потому что, надо признать правду, не смогла бы разобраться с ними сама. В свою защиту могу сказать, что пыталась образумить собравшихся, однако толпа, жаждущая мести, моментально воспламенилась, и я ничего не могла поделать. Ольга просто прижала меня к своей монументальной груди и пообещала проследить, чтобы никто меня не обидел. Я прихватила из конторы Бенни пару ножей, автомат сорок четвертого калибра и молча обняла ее в ответ.

Когда воинство из примерно сорока разгневанных любителей и нескольких профессионалов с колючими глазами окружило небольшое темное строение, это выглядело почти смешно.

— Держись за мной, малютка, — велела Ольга, после чего развернулась вполоборота и рубанула дверь топором.

Остальные члены отряда последовали ее примеру и проделали для себя входные отверстия в окнах и грузовых люках. Один особенно крупный горный тролль проломил кирпичную кладку. Я последовала за Ольгой, как только ее внушительная фигура протиснулась в двери, поняла, что в здании пусто, и ощутила некоторое разочарование. Хуже того, впечатление было такое, будто это место заброшено уже давно. Электричества не было, кругом лежал тонкий слой пыли, а единственным отчетливым запахом была вонь от рядов красно-синих ботинок, стоявших за низким прилавком.

Я привалилась к стене, построенной из бетонных блоков, и подождала, пока войско рассеется по складу.

— Здесь никого нет, — сказала Ольга, близоруко прищурившись и озираясь по сторонам.

Сомневаюсь, что она видела что-нибудь, несмотря на многочисленные дыры, проделанные в стенах, сквозь которые лился полуденный свет. Зато обоняние у этой очаровашки было не хуже моего, а лично я никого не чуяла.

— Ну что, скажем им? — спросила я, отталкиваясь от стены.

— Нет, пусть пока развлекаются. — Ольга вскочила на прилавок, который тихонько застонал под ее весом, и оглядела пустой склад. — Какие имеются соображения? — спросила она, поскольку я молчала.

Я закрыла глаза, мысленно отодвинула в сторону запахи травы, заплесневелого кожзаменителя и потных троллей. Слабый, однако безошибочно узнающийся затхлый воздух струился где-то невдалеке. Я открыла глаза.

— Интересно, что находится под этими башмаками. Ольга поудобнее перехватила топор и развернулась, чтобы взглянуть на коллекцию ботинок.

Она рассекла половицу под обувкой ровно посередине и любезно предложила:

— Смотри.

Я с неодобрением окинула взглядом лестницу, уходящую куда-то под землю.

«Ненавижу темные лестницы, особенно когда знаю, что на другом их конце не найду ничего хорошего».

Я посмотрела на Ольгу.

— Наверное, нам не стоит тащить за собой всех. Не хочу, чтобы кто-нибудь застрял на выходе.

Она согласно кивнула и подозвала самого большого тролля. Он был в джинсах. Я удивилась, поскольку не подозревала, что существуют штаны такого размера, но ботинок у тролля не было. Я невольно уставилась на его шишковатые ступни с тремя пальцами, что нормально для троллей, но сейчас же одернула себя.

— Жди здесь, — сурово приказала ему Ольга. — Никого не подпускай. Если мы не вернемся через полчаса, то спускайтесь и убейте всех, кого найдете.

Тролль проворчал что-то невнятное, но Ольга, видимо, его поняла. Больше никто из отряда не обратил на нас внимания, что было неудивительно, поскольку демоны деловито поджигали ботинки из красного кожзаменителя, а тролли принялись швырять шары для боулинга в отключенные неоновые вывески. Целились они отвратительно, но шаров на складе было много. Кажется, игроков забавлял грохот и звон бьющегося стекла. Этакий боулинг для троллей.

Я обернулась к Ольге.

— Кто бы ни был там внизу, теперь он точно знает о нашем приходе. Давай быстренько поглядим, но если я скажу, что пора уносить ноги обратно к лестнице, то ты побежишь и не будешь со мной спорить. Ладно?

— Малютка, ты такая забавная! — сказала эта мадам и пошла вниз по ступенькам.

Я вздохнула и последовала за ней.

В темноте я видела лучше обычных людей, однако на той лестнице ничего не могла разглядеть. Ольга уж точно шла вслепую, но ни разу не оступилась. Троллей нельзя назвать грациозными, зато они прекрасно держат равновесие, поскольку живут в горах и фьордах. Оступиться могла скорее я, чем она.

«Мне повезло! От того, что поджидает нас внизу, меня отделяют четыреста фунтов плоти тролля, а это успокаивает».

Когда мы спустились по лестнице, то оказались в тоннеле, прорубленном в песчаной породе. Коридор походил бы на подземные переходы в МОППМ — вампиры всегда предпочитали нижние ярусы верхним, которые принадлежали магам, — если бы не давящий низкий потолок. Слабый свет, падающий с лестницы, едва озарял пространство. Я не заметила поблизости ни свечи, ни фонаря, что странно для подземелья, пусть даже нечасто посещаемого.

Мы с Ольгой поменялись местами, когда я объяснила ей, что сумею распознать любой неприятный сюрприз, какой могли приготовить для нас темные маги. Она шагала, дыша мне в затылок. Вместе со всем остальным Драко отнял у меня кольцо с ключами и амулетами, но я справлялась с ситуацией, бросая вперед комки земли, чтобы проверить, не сработает ли какая-нибудь ловушка. Ничего не происходило, не было даже намека на какое-нибудь заклинание-сигнализацию. Чем дальше мы забирались, тем больше я беспокоилась, к тому же разглядеть хоть что-нибудь становилось все труднее.

Поэтому завал в кромешной тьме я обнаружила только тогда, когда врезалась в камни. Ольга сейчас же вписалась в меня, и я наглоталась каменной пыли, пока мы пытались разобраться, где кто. Теперь мне стало понятно, почему никто до сих пор не попытался нас изрубить, испепелить или смять в лепешку.

— Обвал, — пояснила я, отплевываясь. — Должно быть, здесь имеется другой вход.

— Да, но где его искать? — с чувством произнесла Ольга и отодвинула меня в сторону. — Мы пойдем вот так.

Она пробила в шести футах породы лаз, через который могли бы пройти плечом к плечу две такие особы, как я, и двинулась через завал. На то, чтобы проделать подобную дыру, мне потребовалось бы минимум полчаса, она же справилась за пару минут.

Я мысленно взяла на заметку важный факт. Не стоит встречаться с троллем в рукопашной.

Когда пыль перестала меня душить, оказалось, что я снова вижу. Напряженное лицо Ольги отчетливо вырисовывалось в свете недалекого фонаря, повешенного на крюк. Наши тени падали на стены широкого, совершенно безобидного с виду коридора, который не внушал мне ни малейшего доверия. Пусть маги устроили обвал, чтобы закрыть ненужный вход, однако те коридоры, которыми они пользуются постоянно, надо как-то охранять. Поскольку речь идет о темных магах, это наверняка будет нечто смертельно опасное.

— С этого момента надо соблюдать особенную осторожность, — сказала я Ольге, которая в ответ лишь бросила на меня нетерпеливый взгляд.

Я заметила, что она сжимала в руке топор, и кивнула. Мы с ней понимали друг друга.

Мы осторожно двигались по коридору минут десять, пока не добрались до просторной пещеры. Через несколько секунд после того, как мы туда вошли, я смогла назвать две веские причины, по которым нас до сих пор никто не схватил. Сложное заклинание, называемое «Завеса огня», сработало у нас за спиной, отрезая путь к отступлению, а еще одна штуковина, именуемая Стеной переживаний, ударила в лицо с такой силой, что я едва не упала на пол.

Ощущения были знакомыми и в высшей степени неприятными, точно так же как и образы, которыми они сопровождались. Картинки сменяли друг друга поверх реального окружения, как будто мне показывали кино на полупрозрачном экране. Я по-прежнему видела перед собой пещеру, но все мое внимание было сосредоточено на сценах из прошлого, которые разворачивались и изменялись у меня перед глазами. Впечатление было такое, как будто кто-то забрался в ту часть моей памяти, на которой красовалась табличка «В утиль!», чтобы отобрать десять самых ненавистных мне воспоминаний.

Этот умник решил начать демонстрацию с самого первого из них.

Темноволосая девочка проснулась среди кучи одеял, наваленной у костра. Стояло лето, поэтому ребенку не было необходимости ночевать в одной из тесных кибиток, вместе с остальными цыганами, от которых вечно несло немытым телом и чесноком. В этот ранний час успели проснуться только две таборные собаки, которые грызли что-то на краю поляны. Девочка скинула с себя одеяла, одернула помятую одежду и отправилась посмотреть, чем заняты псы. Припасы обычно подвешивали на дерево, чтобы животные не могли до них добраться, но иногда веревка перетиралась. Девочка знала, что ей здорово достанется, если псы сожрут копченую ветчину, раздобытую в последней деревне.

Мне хотелось крикнуть ей, чтобы она бежала оттуда, не оглядываясь, но я знала, что ничего из этого не получится. Девочка меня не услышит, а если мои слова и донесутся до нее, то она слишком упряма, чтобы послушаться.

«И тогда, и сейчас», — подумала я, следя за тем, как маленькая фигурка приближалась к двум огромным собакам.

Два косматых серых зверя были наполовину волками, дикими, плохо прирученными тварями, которые отпугивали чужаков и оставались в таборе только потому, что здесь получали больше пищи, чем могли бы промыслить самостоятельно. Они нисколько не напоминали домашних животных, но девочке никогда не приходило в голову, что псы опасны.

Обычно собаки, какими бы дикими они ни были, не кусают руку, которая их кормит. Однако Дурик, названный так, поскольку у него с самого начала было не все в порядке с головой, грыз сейчас нечто, весьма похожее на человеческую конечность. Баро, его огромная подруга, тоже держала в пасти добычу. В лучах раннего утреннего солнца было отчетливо видно, что это голова пожилого бородатого мужчины.

Девочка закричала, узнав Циноро, вожака их kumpania, которым сейчас завтракали собаки. Она вопила довольно долго, прежде чем поняла, что никто не выскакивал из пестрых кибиток, разбросанных по небольшой поляне. Крик ребенка мог бы услышать даже глухой, не говоря уже о людях, привыкших мгновенно реагировать на любой сигнал тревоги. Девочка должна бы была сразу понять, отчего никто к ней не бежит. Ее обоняние было достаточно тонким, чтобы она, не забираясь внутрь, могла ощутить скверный запах крови и фекалий, исходящий от кибиток. Только вот малышка сейчас плохо соображала, точнее, не воспринимала вообще ничего, потому что ударилась в панику, когда поняла, что здесь нет никого, ни одной живой души.

Девочка помчалась к ближайшей кибитке, одной из самых больших, поскольку она принадлежала Любичке, chovexani клана, которую сильно уважали за ее магические способности. Но бедняжке сейчас же стало ясно, что магия на этот раз ничем не помогла этой женщине. Девочка уставилась на искалеченное тело самой сильной личности из всех известных ей, и ее пробрала дрожь.

Ребенку стало страшно не только из-за того, что убийца колдуньи мог вернуться и расправиться с ней самой. Накануне Любичка накричала на нее из-за любимой блузки, порвавшейся при стирке. Теперь у девочки не было никакой надежды вымолить у ведьмы прощение. Ей казалось, что нет ничего страшнее, если душа кого-то могущественного переселяется в иной мир, затаив на тебя зло. Любичка могла бы отправить в мир живых сильного mulo, мстительного духа, который разыскал бы всех, кто обидел ведьму при жизни.

Спотыкаясь, девочка выбралась по лесенке из кибитки Любички и в ужасе огляделась по сторонам, высматривая мстительного mulo, после чего ее охватило смятение. Она принялась спешно отдергивать пологи повозок, но во всех лежали лишь мертвые тела. Лихорадочный осмотр утвердил ее в мысли, что в живых из всей kumpania осталась только она сама и собаки. Девочка в изнеможении упала рядом с костром, заливаясь слезами и дрожа от потрясения. Даже потом, когда она с присущей ей быстротой восстановила силы и немного успокоилась, ей не пришло в голову умыться или, например, поискать ценные вещи. Она была уже достаточно взрослой, чтобы знать, как полагается поступать с мертвецами. Кроме нее здесь некому было провести обряд.

Я смотрела, как она копала посреди поляны яму и стаскивала в нее покойников, завернув каждого в одеяло, чтобы случайно не коснуться мертвого тела и не стать таптё, нечистой. Мертвецов полагалось одевать в лучшую одежду, но на телах было слишком много крови, а некоторые вообще оказались разорванными на части, поэтому девочка не представляла, как придать им достойный вид. Она перенесла всех мертвецов в яму и навалила поверх оставшуюся одежду, драгоценности, инструменты, лучшие столовые приборы, как того требовала традиция. Пчелиного воска для ноздрей, который не давал злым духам войти в тело, у девочки не было, но она рассудила, что на мертвецах слишком много ран и вряд ли какой-нибудь дух сочтет такие тела полезными для себя.

Девочка засыпала яму землей и оплакивала усопших, даже тех, кто считал ее нечистой из-за происхождения. Эти люди были для нее семьей, единственной, какую она знала, и вот их больше нет. Пот и грязь смешивались со слезами, из носа потекло, но она не обращала на это внимания, потому как еще не завершила обряд.

Лошадей девочка отвязала и прогнала прочь, поскольку традиция позволяла им жить дальше. А вот все остальное требовалось уничтожить. Работа предстояла немалая, но в конце концов ей удалось разбить все оставшиеся тарелки и чашки, убить обеих собак и обложить хворостом кибитки. Девочка развела огонь, отошла в сторонку и наблюдала за тем, как все, что она знала, охватывало пламя.

Скоро она почувствует голод и задумается, как ей выживать дальше, если все деньги и ценные вещи ее kumpania теперь прокляты и лишились своей полезности. Она задумается, кто захочет ее принять. Ведь другие цыганские таборы наверняка будут винить в случившейся трагедии именно эту малышку. Да она и сама уже начинала так думать о себе.

Девочка была еще слишком юна, однако знала, что о ней рассказывали, когда думали, будто она не слышит. Малышка понимала, ради чего цыгане приютили ее, знала, в чем состоит ее обязанность. Убивать случайно забредших вампиров, которые пытались нападать на kumpania, ей было не труднее, чем выполнять другие обязанности, возложенные на нее, — собирать хворост и стирать. О прошедшей ночи она помнила только то, что легла спать как обычно, но у нее в жизни уже случались провалы в памяти. Потом ей рассказывали, чем она занималась, хотя сама девочка ничего не помнила.

Сейчас налицо был красноречивый факт. В живых осталась только она одна.

Огонь перекинулся на ближайшие деревья, однако девочка не сдвинулась с места, чтобы спастись от жара. Я снова ощутила ее отчаяние и поняла, что она не тронется с места, даже если пламя охватит и ее. Kumpania несколько лет кормила и одевала ребенка. Взамен цыгане хотели лишь одного — защиты. Девочка жила с ними, чтобы не позволить древним кошмарам, вырывающимся по ночам на свободу, тварям, с которыми не могли справиться даже самые сильные мужчины, навредить небольшому табору.

Цыгане не всегда были к ней добры, однако выполняли условия сделки. Неужели так важно, что ей приходилось брать воду из отдельного ведра, что, завидев девочку, обитатели табора сворачивали с дороги, боясь нечаянно коснуться ее? Зато они следили, чтобы она ни в чем не нуждалась. И как она им отплатила? Той самой смертью, которой они хотели избежать.

Она должна шагнуть в этот костер. Они правы — она нечистая. Ее происхождение не оставляло никакой надежды на то, что она сможет когда-нибудь очиститься.