От этих слов у меня чуть не съехала крыша.

— Что? Что ты сказал?

— Мне говорили, что гейс был наложен на тебя для защиты твоей невинности, точно так же, как магия защищает твою жизнь. Но на тот случай, если что-то пойдет не так, была оставлена одна лазейка. Если бы ты переспала с Мирчей или с тем, кого он выбрал, заклятие было бы снято.

Я совершенно растерялась. Неужели все так просто? Нет, не может быть!

— Но зачем Мирче это нужно? Он ведь хочет меня контролировать!

Томас горько улыбнулся.

— Не сомневаюсь. Но не с помощью такого грубого инструмента. — Он покачал головой. — Это задело бы его гордость, Кэсси. Кроме того, контролировать такое могущественное существо, как пифия, крайне опасно. Как ты считаешь, почему маги начинают обучение претенденток с раннего возраста? Было бы куда удобнее воспользоваться заклятием, но они никогда этого не делают. Дело в том, что пифия вполне может сделать так, что тот, кто попытается ее контролировать, сам окажется под контролем. Мирча никогда не стал бы так рисковать!

— Но зачем создавать для меня гейс, если он не собирался им пользоваться?

— Чтобы дать тебе шанс стать пифией. Даже короткий роман разрушил бы все его надежды, вот он и обезопасил себя при помощи гейса. Кстати, защищая тебя, гейс защищал и Антонио. Ты этого не знала?

— Я и про гейс-то узнала только вчера!

Внезапно я села. Мысль лихорадочно работала. Итак, я могла бы снять гейс, переспав с Томасом. Все до смешного просто — если, конечно, Томас не лжет. А зачем ему лгать? Чтобы затащить меня в постель? В его объяснениях есть здравый смысл. Вряд ли Мирча стал бы применять сложное магическое заклятие к такому юному и неопытному существу, как я, тем более что я и так его обожала. Для контроля и манипулирования существует множество других, не менее действенных способов, а Мирча в таких делах настоящий мастер.

Конечно, если Томас прав, то у меня нет способа выяснить, подействует ли заклинание Мирчи против двойного заклинания. Если подействует, то у нас появится проблема. И очень большая. Если я сниму гейс, то выполню до конца условия ритуала и навсегда застряну в положении пифии и, значит, навсегда потеряю возможность передать свою энергию кому-нибудь другому. Наследницы приходят и уходят, а пифия становится пифией на всю жизнь. Если я завершу ритуал, магам не останется ничего другого, как убить меня, чтобы посадить на трон свою ставленницу. То же самое сделает и Приткин, если он действительно на стороне Майры.

С другой стороны, если я сохраню гейс, лучше мне не станет. Сенат все равно меня найдет, рано или поздно. Не стоит строить иллюзии — для этого у него есть все, включая разведывательную сеть Марлоу. И даже если Томас прав и Мирча не может меня контролировать с помощью гейса — вот именно, «если», — он все равно не снимет заклятие. Дюрахт — древнее заклинание, и никто не знает, что случится, если круг все- таки замкнется. Считается, что управлять им должен главный участник процесса, но что будет, если такового не окажется? Я не знала, что может совершить гейс, если он сам попадет под контроль, да и знать не хотела.

Одно было несомненно: если мы с Мирчей встретимся еще раз, ритуал завершится. С грустью приходилось признать, что не сделали мы с ним этого — причем на виду у сотен зрителей — только потому, что Мирча хорошо владел собой. Мирча, но не я. Ритуал завершится, и я окажусь там, с чего начала.

Вот черт! Ни один из вариантов мне не годился, а третьего не было. Не было способа избавиться от гейса и не завершить ритуал. А если и был, то черта с два его найдешь, сидя в темнице в Стране эльфов.

Куда ни кинь, всюду клин. Как я все-таки ненавижу, когда кто-то бесцеремонно вмешивается в мои дела! Так было всегда, всю мою жизнь. Все — и Сенат, и Тони, и даже эти чертовы эльфы, — все превращали меня в жертву, лишая права самой сделать выбор. У меня никогда не было возможности самой решать свою судьбу или хотя бы защитить тех, кого я любила. Я даже не смогла поймать какую-то глупую претендентку в пифии! И если так пойдет и дальше, никогда не смогу.

— Что с тобой? — спросил Томас, ласково поглаживая мою спину.

Это было приятно, не скрою, но не успокаивало. Ни ритуалу, ни гейсу не было никакого дела до того, что Томас серьезно ранен и что я вовсе не хочу заниматься сексом в сырой и холодной темнице, да еще когда рядом находится Билли и, возможно, все слышит. Соблазн ответить на призыв Томаса был так велик, что я намертво вцепилась в грубое одеяло, чтобы унять дрожь в руках.

Я упорно заставляла себя думать о своей проблеме. Я уверяла себя, что смогу передать свою энергию кому-нибудь другому, вот только кому? Не было возле меня таких личностей, которые сумели бы противостоять кругу или Приткину, не было такого человека, кому я бы полностью доверяла. Шла война, а от мысли, что энергия может попасть в руки Майры, я холодела.

Томас обнял меня и прижал к себе. Моя рука сама потянулась к его золотистому стройному бедру и принялась его поглаживать. Как это легко — отдаться своему чувству и утолить голод, мучивший меня уже давно. Да и какая разница? Круг пытался меня убить, как им теперь верить? Если взглянуть на ситуацию с их точки зрения, то куда проще раз и навсегда устранить претендентку на трон, чем возиться с ней. Выходит, я обречена, а раз так, то не лучше ли занять наиболее выгодную позицию? Особенно когда имеешь дело с Майрой.

— Ты уверен, что не ошибся? — спросила я Томаса. — Завершение ритуала может привести к серьезным последствиям. Маги…

Томас нежно коснулся кончиком языка моей кисти.

— Уверен.

— Но если…

Он криво улыбнулся.

— Кэсси, ты прекрасно знаешь, кто за мной охотится. Неужели ты думаешь, что мне есть дело до круга?

Все правильно. И сколько бы я ни пыталась убедить себя в обратном, я по-прежнему питала к Томасу чувства — вернее, к тому Томасу, каким я его всегда считала. Вряд ли вампир, помнящий падение империи инков, имеет что-то общее с симпатичным пареньком, которого я когда-то встретила на улице. Настоящего Томаса я не знаю — того Томаса, которым управляет Сенат. Но сейчас мы одни. Пусть мы сидим в темнице, все равно сейчас мы свободны. И Томас, судя по всему, меня хочет.

— Выбор за тобой, Кэсси. Ты знаешь, что я к тебе чувствую.

Я заглянула ему в глаза.

— Знаю? Луи Сезар приказал тебе прийти ко мне, и ты пришел. Чтобы делать свою работу.

Руки Томаса замерли.

— А сейчас я тоже делаю свою работу, Кэсси? Или ты думаешь, что я тебя разыгрываю, когда уговариваю принять ненужный тебе титул?

— Нет, я так не думаю.

Вампиры реагируют на боль примерно так же, как люди, но кто из людей позволил бы сделать с собой такое? Никто и никогда.

Томас вновь прижал меня к себе.

— Ты думаешь, что я пытаюсь выслужиться перед консулом?

Я молчала. Один раз он меня уже предал, хотя я и пыталась себя уверить, что сделал он это из благих побуждений. А если нет? Я же знала, что Томас — прекрасный актер, как все древние вампиры. Если у них нет врожденного актерского таланта, они приобретают его за долгие годы жизни. Однако играть со мной сейчас ему было незачем. Даже если Сенат вздумал замести следы и отозвать Томаса, то сам Томас этого не хотел. Его главная цель — избавиться от власти своего хозяина, чтобы затем убить Алехандро. Не знаю, насколько нуждался во мне Сенат, только затевать войну еще из-за одного вампира он явно не собирался; зачем ему воевать на два фронта? Выполнить просьбу Томаса Сенат не мог, а за меньшее продавать меня Томас не станет.

— Нет, — призналась я, — я так не думаю.

— Но ты мне не доверяешь.

Я не ответила. А что я могла ответить? Честно говоря, он был прав.

Томас зло засмеялся.

— Да ладно, в чем тебя винить? Когда-то ты мне доверяла, а я тебе лгал, так что теперь все, что бы я ни сказал, для тебя одни слова — и больше ничего.

— Ну и что, мне все равно нравится тебя слушать.

Томас усиленно старался объяснить мне причину своего предательства, но ничего не говорил о нас, а мне так хотелось услышать, что между нами была не только ложь.

Он нежно поцеловал меня в шею.

— Всю жизнь возле меня находились только те, кому что-нибудь было от меня нужно. В юности я был обязан защищать и мстить. Потом, когда я стал вампиром, я должен был хорошо воевать и знать те земли, на которые Алехандро не имел никакого права. Для Луи Сезара я был просто добычей, очередным доказательством его могущества. — Томас ласково водил рукой по моим волосам. — И только ты относилась ко мне как к человеку и ничего не требовала взамен. Te amo, Кэсси. Те querre para siempre.

Я не говорю по-испански, но смысл этих слов я уловила. Когда-то я отдала бы все на свете, только бы их услышать, причем неважно, на каком языке, но сейчас все было по-другому. Я даже не могла определить, что чувствую, не то что выразить это словами.

— Томас, я…

— Не надо, я хочу запомнить все так, как есть. Скоро мне придется уйти, и я не хочу напоследок услышать ложь, какой бы красивой она ни была. В Сенате одна ложь, и только это… — он лизнул мою щеку, — настоящее.

— Ты не вернешься, Томас! Я же сказала, мы тебя спрячем!

Он от души рассмеялся.

— Малышка Кэсси вечно кого-то жалеет, кого-то спасает. Это ведь я должен тебя спасать, ил и ты забыла? Как там говорится в сказках? — Внезапно его лицо потемнело. — Впрочем, почему бы и нет? Я ведь ни разу тебе не помог.

— Ты спас меня от головорезов Тони, или это уже не в счет?

Тони послал свою банду в ночной клуб, где я работала. Им не удалось меня схватить, поскольку меня охранял Томас, присланный ко мне Сенатом. Я не забыла, что Томас спас мне жизнь, а он, возможно, забыл, раз говорит об этом так небрежно.

— Ну и что? Ты бы и сама прекрасно справилась. Кэсси, если ты сомневаешься в моих чувствах, позволь мне доказать их на деле! — горячо добавил он.

Я провела рукой по его густым волосам. Титул пифии накладывает на человека массу ограничений, зато дает право свободно высказывать свое мнение. Став пифией, я приобрету возможность управлять своей жизнью — чего мне никогда не позволял гейс.

— Ты ранен, тебе будет больно, — сказала я, прислушиваясь к учащенному дыханию Томаса.

Хозяин первого уровня способен залечивать любые раны, но Томасу было еще далеко до выздоровления.

В ответ послышался веселый смех.

— Гораздо больнее видеть тебя каждый день, чувствовать твой запах и не иметь возможности к тебе прикоснуться. Я прожил рядом с тобой полгода и ни разу не видел твоего тела. Я навсегда запомню эту минуту, — закончил он, проведя рукой по моему бедру.

— Я не хочу делать тебе больно, — повторила я, стараясь говорить как можно увереннее.

Томас опять рассмеялся и уложил меня на топчан. Когда он склонился надо мной, его волосы упали мне на лицо. Я видела только его смеющиеся глаза.

— Я думаю, у нас получится, — прошептал он, — если ты обещаешь быть нежной.

Я не выдержала и рассмеялась, и в следующую секунду Томас осыпал меня поцелуями так, что я едва не задохнулась. Запустив руки под гриву его волос, я обняла его за шею. Он держал меня крепко, но бережно, и хотя я чувствовала его горячую напрягшуюся плоть, он не прижимался ко мне, ожидая, когда я сама сделаю первый шаг. Внезапно у меня пропали все сомнения. Я забыла о гейсе. Я перестала думать о том, как мне выбраться из того запутанного положения, в котором оказалась. Я хотела лишь одного — Томаса.

— Давай, — сказала я, — только быстрее, пока у нас есть время.

— Быстрее я не хочу, — нахмурясь, ответил он. — Особенно в первый раз.

— На большее у нас нет времени, — нетерпеливо сказала я.

В кои-то веки гейс, энергия и я сошлись во мнениях, а тут на тебе — Томас вздумал ломаться!

Я провела рукой по его телу и получила награду — и моей ладони оказалась горячая, нежная плоть.

Мне отчаянно хотелось увидеть, как она будет в меня входить. Я знала, что почувствую напряжение, что мне будет больно, и от этого пришла в восторг. Я хотела почувствовать, как он в меня входит, хотела ощутить тяжесть его тела, я умирала от желания почувствовать боль.

— Тебе будет больно, — хрипло сказал он.

Я провела языком по его шее.

— Ну и пусть.

Томас дрожал, но упрямо не начинал. Я решила больше не отвлекать его разговорами, а действовать по-другому. Сначала я жадно прижалась губами к его губам, потом слегка прикусила его кожу между шеей и плечом. Именно там наносят укус вампиры, когда собираются пить кровь, но я только втянула в себя кусочек кожи, продолжая гладить руками его мускулистое теплое тело. И тут я сжала зубы.

Томас дышал тяжело и хрипло, но, почувствовав на своей коже мои зубы, застонал. Судя по тому, как сильно прижалась к моему бедру его плоть, этот стон означал не протест. Глаза Томаса блеснули, когда я разжала руки и отпустила его шею.

— Это не по правилам, — хрипло прошептал он. Затем набрал в грудь воздуха и ввел в меня палец. Я вскрикнула и изогнулась дугой, крепко сжав его бедрами. — Совсем не по правилам, — повторил Томас.

Я запустила руки в его волосы, когда на смену пальцу пришел умелый рот. Томас втянул в себя мою плоть, и я приподняла бедра, стараясь попасть в ритм, которому и не думала сопротивляться. Он широко раздвинул мне ноги — теперь они некрасиво свешивались по обе стороны топчана, но мне было все равно — от вида его тела у меня захватывало дух.

Мир сузился до размера этих сочных, сладких губ, этого медленного влажного скольжения, этих сильных рук. Теплые, грубоватые ладони ласкали мой живот, словно не могли остановиться, затем скользнули к бедрам, медленно их массируя. Боже, да можно было влюбиться уже в одни эти руки!

Его губы словно жгли огнем, находя на моем теле такие потаенные точки, что я дрожала от наслаждения. Я задыхалась от его ласковых, глубоких, изучающих прикосновений. Откинувшись на спину, я полностью отдала себя во власть этих влажных касаний. Я задохнулась от блаженства, когда он начал ласкать меня изнутри. Мне казалось, что его губы повсюду, они пробовали меня на вкус, втягивали в себя мою плоть, они касались меня, наполняли меня. Томас выбирал такие места, что, не выдержав остроты восторга, я вскрикивала, и тогда он повторял вновь и вновь, пока я не начинала задыхаться. Постепенно мне начинало казаться, что еще немного — и у меня лопнет голова.

— Томас! Пожалуйста!

Он остановился, собираясь с силами, и я едва не зарычала от нетерпения. Наконец он начал медленно входить в меня. И, боже, как это было чудесно — нет, не просто чудесно, это было невероятно! Перед глазами заплясали разноцветные искры. Чувствовать его руки и язык было прекрасно, но в сто раз прекраснее оказалось ощутить его внутри себя, когда он медленно, словно перчатку, натягивал на себя мою плоть.

Мне стало немного больно, но Томас, закусив губу и тяжело дыша от напряжения, старался действовать как можно осторожнее. Он медленно продвигался все глубже, время от времени останавливаясь, и тогда я нетерпеливо подгоняла его, потому что хотела, чтобы он вошел в меня полностью. Наконец это произошло, и мое тело обдало жаром. Томас закрыл глаза и замер. У меня перехватило дыхание.

Я не чувствовала боли, мне было больно от другого — что он медлит, чего-то ждет. От этого я готова была сойти с ума. Когда он хотел приподняться, мое терпение лопнуло. Обвившись вокруг него, я не дала ему из меня выйти, а только сильнее притянула к себе, заставив полностью войти в себя.

С удивлением взглянув на меня, Томас вздохнул от наслаждения. Поняв, чего я от него хочу, он ускорил темп. Мои бедра двигались в такт его движениям, лаская и в то же время удерживая.

Вскоре я обнаружила, что больше не могу сдерживать стоны. Я была словно охвачена огнем, я рыдала и всхлипывала. Голова кружилась, дыхание становилось все учащеннее, бедра двигались, в глазах темнело. Внутри появилось удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение, и, прежде чем я поняла, что происходит, у меня начался оргазм. Внезапно комната озарилась мягким желтым свечением, таким чистым и светлым, словно снизошедшее на меня счастье приобрело форму и цвет. Я подумала, что все это мне показалось, однако свет не исчезал, а разгорался все ярче, словно в темницу залетела звезда. Вокруг заплясали белые и желтые сполохи энергии; они становились все ярче, пока наконец не ослепили меня, как молния.

Внезапно мир куда-то провалился, и я погрузилась в водоворот видений, звуков, красок. Все это кружилось и вращалось, слившись в один гигантский вихрь. Я больше не слышала Томаса, не видела его, не ощущала его присутствия. Увидев, что ко мне с ужасающей скоростью приближается бешеный вихрь, я беспомощно застыла на месте, не зная, что делать.

Внезапно все стихло. Осторожно открыв глаза, я обнаружила, что стою на склоне холма перед входом в какой-то храм. Позади в лучах солнца сверкал океан. Кто-то коснулся губами моей шеи, рядом раздался мужской смех.

— Я доволен своим аватаром, — произнес низкий мужской голос. Я знала, что он принадлежит тому, кто стоит у меня за спиной, но мне казалось, что голос исходит отовсюду — от храма, от океана, от неба. — Сын моей жрицы. Неплохо, ничего не скажешь.

Я зажмурилась и потрясла головой, но видение не исчезло.

— Он ваш… кто? — хриплым голосом проговорила я.

— Мужчина, избранный для совершения ритуала, на время становится моим реальным воплощением. Его союз с наследницей скрепляет узы нашего брака и навечно закрепляет за ней титул.

— Я не ваша жена! — едва не задохнувшись, просипела я.

Вновь послышался веселый смех.

— Не бойся, Герофила. Речь идет о духовных узах, ты не смогла бы воспринять меня в моей физической оболочке.

— Я не боюсь, — ответила я, что было чистой правдой. По сравнению с моими прошлыми видениями это было приятной прогулкой по парку. Пока. — И мое имя Кассандра.

— Уже нет.

Я хотела обернуться, но на мои плечи легли чьи-то сильные руки. Они были цвета весенней цветочной пыльцы — ярко-желтые и слегка поблескивали, словно посыпанные золотым порошком. На них, словно на поверхности воды, играли блики света, такие яркие, что у меня зарябило в глазах. Странно было видеть такие руки у человека, однако мне это странным не показалось. Внезапно я начала постигать смысл того, что со мной происходит.

— Вы не находите, что новое имя так же банально?

— Ты вольна воспринимать мои слова, как тебе угодно, — с упреком произнес голос. — Если, по-твоему, это банальности, пусть так.

— Кто вы? — спросила я, начиная злиться.

— Тот, кто много лет ожидает тебя. Наконец это свершилось.

— Что — это?

— Увидишь. Я верю в тебя.

— Да вы с ума сошли. Я сама не знаю, как пользоваться энергией, которую мне всучили, да еще Майра, того и гляди, меня прикончит.

— Искренне надеюсь, что этого не случится. Что касается энергии, то она сама выбирает, к кому переходить. Когда она ушла к человеку, я потерял над ней контроль.

— Но Майра…

— Да, тебе придется разобраться со своей соперницей. А потом мы вернемся к нашему разговору.

— В том-то и дело! Я не знаю, как…

Неожиданно налетел порыв горячего ветра, и ужасная древняя энергия обступила меня. Послышался мощный глухой гул, земля задрожала, по моему телу побежали обжигающие потоки. Не успела я опомниться, как снова оказалась в сырой темнице. В полном недоумении смотрела я на свет тусклого фонаря, не понимая, что со мной произошло.

Тем временем Томас приступил к действию, и я больше ни о чем не могла думать. Он крепко прижимал меня к груди, его влажные от пота волосы разметались вокруг моей головы, зубы впились в мое горло. Я вздрогнула и услышала, как Томас тихо замычал от удовольствия, когда сократились мои внутренние мышцы. Теснее прижав меня к себе, он разжал зубы, которыми сжимал мне горло. Он не укусил меня, только лизнул языком; потом его тело задвигалось в убыстряющемся ритме, и я надолго потеряла способность соображать.

Когда он кончил, мне показалось, что внутри меня вспыхнул огонь, тут же сменившийся ледяным холодом. Постепенно холод исчез, и по всему телу разлилось сладостное томление. Наслаждение уже не было таким острым, чувства стали глубже и полнее. Мне казалось, что я превратилась в некое бескостное существо, вокруг которого было обернуто теплое тело Томаса.

Через некоторое время Томас отодвинулся и заглянул мне в глаза. Потом он поцеловал меня, и я, изогнувшись всем телом, подалась ему навстречу. Мне было жаль, что все закончилось так быстро.

— Прости, — прошептал он и нежно обвел пальцем мои губы.

— За что? — тихо спросила я.

Томас взял меня за подбородок и поцеловал в лоб.

— Все в порядке, Кэсси. Все будет хорошо.

— Что будет? — недоуменно спросила я.

Томас помедлил, затем вздохнул.

— Я по-прежнему чувствую твой гейс, он окружает тебя, как облако, — сквозь стиснутые зубы сказал он. — Похоже, Мирча не хочет отказываться от своих прав.

Я покачала головой.

Что-то случилось с заклятием. Мирча тоже не смог его снять.

Я допускала, что со мной может произойти нечто подобное, и все же испытывала ужасное разочарование.

Томас хотел что-то сказать, но в это время распахнулась дверь, и на пороге возникла Франсуаза. Вид у нее был рассерженный.

— Время вышло! — сказала она и швырнула мне узелок с одеждой. — Это ритуал, знаешь ли, а не марафон.

Я встала с топчана, дрожа от холода.

— Что?

— Давай одевайся! Тебя ждет король, а он ждать не любит. И учти, если ты его рассердишь, нам отсюда уже не выбраться.

— Это ты, Франсуаза? — спросила я, смутно сознавая, что здесь что-то не так. Француженка говорила совсем без акцента, да и выражение ее лица как-то странно изменилось.

Та мрачно улыбнулась.

— Франсуазы сейчас нет. Может, ей что-нибудь передать? — Внезапно девица пошатнулась и с такой силой впилась пальцами в каменную стену, словно решила ее проткнуть. — Черт возьми, чего ты ждешь? Ты что, хочешь остаться здесь навсегда?

Томас переводил взгляд с меня на француженку, явно не понимая, что происходит, я же могла лишь кивать, глядя на нее.

— Послушай… э-э… Франсуаза, — сказала я, когда девица начала трястись, словно ее ударило током. — Мы можем… тебе помочь?

Она перестала трястись и злобно уставилась на меня.

— Да, можете! Живо одевайтесь! Сколько раз повторять?

Я так замерзла, что даже не стала возражать. Шерстяное платье оказалось мне велико, к тому же было тяжелым, зато прекрасно согревало. Одеваясь, я решила действовать так: с каждой проблемой разбираться по ходу ее поступления. Умственные заскоки Франсуазы стояли где-то в самом конце этого списка.

— Франсуаза, у тебя здесь есть друзья? Люди, которые могли бы тебе помочь?

Она прищурилась.

— Зачем тебе это знать?

— Понимаешь, Томас… если он покинет Страну эльфов, его убьют. Он не может вернуться назад, но, если он останется в темнице, его казнят. Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы его спрятать?

— Кэсси, — сказал Томас, трогая меня за локоть, — что ты делаешь?

— Мне необходимо знать, что ты в безопасности. А что, если король прикажет отправить нас в МОППМ? Тебя же там убьют!

Консул предлагала мне жизнь Томаса, но только в обмен на информацию, которой у меня не было. Я не собиралась накладывать гейс на Мирчу, но и снять его я не могла.

— Но если ты предстанешь перед королем без меня, тебе придется отвечать за мой побег, а я этого не хочу, — спокойно сказал Томас.

Я собралась было возразить, но, увидев его упрямо сжатые челюсти, промолчала. Кроме того, Франсуаза, по всей видимости, находилась на грани нервного припадка.

— Ты беспокоишься о судьбе какого-то… вампира? Нашла время! — Она покачала головой, — Кэсси, он был просто средством, инструментом, и больше ничего. Его миссия окончена; пусть теперь заботится о себе сам. Вампиры это прекрасно умеют, ты же знаешь.

Так-так, кажется, что-то проясняется. Плевать мне на Франсуазу и ее припадки.

— Немедленно отвечай, кто ты такая? Я ни разу не говорила Франсуазе, как меня зовут. Кроме того, она почти не говорит по-английски.

— У нас нет времени!

Я села на скамейку и упрямо взглянула на девицу.

— Я никуда не пойду, пока ты не скажешь, кто ты и что здесь происходит.

Хватит с меня сюрпризов. Прошедшая неделя научила меня быть осторожной и жесткой.

Франсуаза замахала руками; где-то я это уже видела…

— Я ведь говорила тебе, что ты будешь либо лучшая из нас, либо худшая. Как ты думаешь, к какому варианту я склоняюсь?

Прошло несколько секунд, прежде чем я начала что-то понимать, и все равно отказывалась в это верить.

— Агнес, ты? Но… что ты здесь делаешь?

— Существую, — с горечью ответила она. — Живу после жизни, так сказать.

— Но… но… разве ты умеешь входить в чужое тело? Маги говорили, что…

— Ну да, они всегда говорят то, что говорим мы. — Агнес подбоченилась. — Чем меньше круг знает о наших возможностях, тем лучше. Неужели ты в самом деле думала, что я не умею входить в чужие тела?

Но ведь у тебя нет Билли-Джо! — возразила я. — Как ты можешь покинуть свое тело, когда за ним некому присмотреть? Агнес бросила на меня удивленный взгляд, затем покачала головой.

— Оригинальный подход, ничего не скажешь… Поздравляю, Кэсси, — пробормотала она. — Дело в том, что мы возвращаемся в свое тело сразу после того, как его покинули. Наше тело не умирает, поскольку мы его никогда не покидаем.

— Но… твое тело… — Я мучительно подбирала слова. — Агнес, прости, конечно, но ведь оно… умерло.

Она взглянула на меня, как на сумасшедшую.

— Разумеется! Иначе что я, по-твоему, здесь делаю?

— Понятия не имею, — честно призналась я.

— Видишь ли, это не мое решение, — сердито сказала она — Мне позволили немного пожить в свое удовольствие, дали бонус, что ли. Я решила переселиться в одну немецкую девушку, она должна была погибнуть в автокатастрофе на горной дороге. Мне оставалось лишь устроить ей…

— Автокатастрофу?

Не знаю, каким было мое лицо, но Агнес весело рассмеялась.

— Она все равно бы погибла, Кэсси! Или ты думаешь, что она смогла бы делить свое тело со мной?

— Ничего не понимаю, — сказала я, чувствуя, как голова идет кругом.

За меня ответил Томас.

— Один служит, другой живет, — тихо сказал он.

Агнес бросила на него хмурый взгляд.

— Где ты это слышал? Немедленно забудь.

— Значит, это правда, — сказал он. — А я-то думал, что все это сказки…

— Вот именно, сказки. Так и продолжай думать, — выразительно сказала Агнес.

Тут я не выдержала.

— Может быть, вы объясните, что здесь происходит? — спросила я.

— Давно ходят слухи, — сказал Томас, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Агнес, что когда жизнь пифии подходит к концу, ей даруют новую жизнь — в качестве, так сказать, компенсации за верную службу.

Я закрыла рот, который, как выяснилось, был у меня открыт.

— Неужели это правда? — выдавила из себя я.

— Ты хочешь отсюда выбраться или нет? — вместо ответа спросила она.

— Просто ответь: да или нет?

Агнес вздохнула и махнула рукой. Не знаю, то ли это был ее привычный жест, то ли она показывала, как я ее достала.

— Ладно. Короче говоря — да. Мы находим кого-нибудь, кому суждено умереть молодым, и заключаем с ним сделку. После этого мы входим в него и питаемся его энергией, а за это помогаем ему избежать неминуемой катастрофы.

— Но ведь это ужасно!

— Напротив, очень практично. Лучше делить свою жизнь с кем-то, чем не иметь ее вовсе.

— Но если ты можешь совершить такое один раз, — сказал Томас, — то почему не делаешь этого раз за разом, из века в век?

— Вот почему я терпеть не могу вампиров, — сказала Агнес, ни к кому не обращаясь. — Вечно лезут со своими подозрениями!

— Так можешь или нет? — спросил Томас.

— Разумеется, нет! — отрезала Агнес. — Сам подумай! Когда время нашей службы подходит к концу, энергия переходит к кому-то другому. Без энергии мы не знаем, кому предстоит умереть, и потому не можем выбрать себе новое тело. Сделка заключается лишь раз.

Томас коротко рассмеялся.

— Ты хочешь меня уверить в том, что еще никто не пытался обмануть смерть? Не хотел прожить множество жизней, выбирая себе новые тела?

Агнес пожала плечами.

— В этом и заключается одна из обязанностей пифии — следить, чтобы в мире не было подобных вещей.

Я покачала головой. Все происходило как-то слишком быстро, я ничего не улавливала. Мозг отказывался работать.

— Но почему ты выбрала Франсуазу?

— Я же тебе говорила — у меня не было выбора! Я начала возвращаться в свое тело и тут обнаружила, что, помогая тебе, растратила слишком много энергии. Я не собиралась останавливать время, это не так просто, особенно когда ты совершила прыжок длиной в триста лет! В общем, я обнаружила, что уже не могу вернуться назад.

— Но я же могла тебе помочь!

В свое время Агнес помогла мне справиться с Майрой. Если бы не она, Майра меня бы убила. Разумеется, я не отказала бы Агнес в помощи.

— Тогда, Кэсси, ты оказалась бы в комнате, битком набитой голодными призраками, готовыми сожрать любого, кто попадется им на глаза! Я не могла это допустить. Когда время вновь двинулось вперед, нужно было быстро уходить. И я вошла в единственного человека, которому предстояло умереть, и предложила ему — вернее, ей — сделку.

— И она согласилась?

Франсуаза не была старухой; кроме того, она была ведьмой, и, насколько я могла судить, весьма могущественной. А еще мне показалось, что от этой сделки она отбивалась как могла — в прямом смысле этого слова.

Словно услышав мои мысли, Агнес поморщилась и провела рукой по животу.

— Ну, в общем, да.

— Как ты здесь оказалась? — спросил Томас, прежде чем я решила сменить тему.

— Я собиралась вернуться к Кэсси до того, как она покинула прошлое, но мне помешали черные маги.

— Понятно. Тебя похитили и продали в рабство, — сказал Томас. — С тех пор ты здесь? Но ведь прошло несколько веков!

— Лет, — поправила его Агнес.

— Здесь время идет по-другому, — напомнила я ему. Об этом мне говорил и Марлоу, но тогда я не придала этому значения. — Ты говоришь, что находилась здесь все время с тех пор, как мы встретились во Франции?

Агнес кивнула. Я хотела что-то сказать, но она меня остановила.

— Если ты что-то видела, ничего не говори. Нас может услышать Франсуаза, а я не хочу, чтобы она знала, что ждет ее в будущем.

«Ее будущее — это мое прошлое», — подумала я.

Неделю назад, спасая меня, она убила черного мага. Вернее, собиралась убить… У меня разболелась голова.

— Так ты хочешь отсюда выйти или нет? — снова спросила Агнес.

— Хочу, но потом мы вернемся к этому разговору, — сказала я.

Может быть, тогда мне удастся хоть что-то понять?

— Если это «потом» у тебя будет, — многозначительно сказала Агнес. — Не забудь про магические амулеты — мне стоило большого труда их собрать.

Она подхватила фонарь и, шелестя юбками, вышла из каморки. Переглянувшись, мы с Томасом побежали за ней — Томас на ходу натягивал одежду, я рассовывала по карманам золотые фигурки Мака.

Пробежав по коридору, мы поднялись по лестнице, освещаемой лишь тускло горящими факелами. Лестница привела нас к массивной дубовой двери, которую Франсуаза открыла легким нажатием руки. Я увидела зал и круглый проем в стене, возле него стояли Приткин, Билли и Марлоу. В проеме мелькал буйный калейдоскоп красок.

— Ну что, все собрались? — спросила пикси, едва взглянув в нашу сторону. — Цикл почти завершился.

— Кэсс, как ты думаешь, когда мы вернемся, мое тело исчезнет? — с тревогой спросил Билли.

— Мы что, возвращаемся домой?

Как только появится голубой свет. У нас будет всего тридцать секунд. Мы окажемся у Данте, но если опоздаем, то можем попасть прямо в Сенат. Главное — не угодить в красный свет.

А почему мы возвращаемся? — спросила я.

— Потому что ты должна мне кое-что вернуть, — громыхнул под сводами зала густой баритон. Я медленно подняла глаза вверх. То, что сначала показалось мне колонной, задрапированной красивыми тканями, оказалось ногой великана. Задрав голову еще больше, я увидела улыбающееся лицо величиной с прожектор. Зал был не менее тридцати футов в высоту, но великан слегка наклонял голову, чтобы не упираться в потолок. Я разинула рот.

Огромная голова склонилась, чтобы меня рассмотреть. Половину лица великана скрывала курчавая борода, виднелись только толстый нос и голубые глаза размером с футбольный мяч.

— Значит, это и есть новая пифия?

— Нам пришлось просить помощи у короля, тихо сказал мне Билли. — Руны потеряли силу до конца месяца. Приткин хотел использовать «хагалл», но он не сработал — просто стало холоднее, да земля слегка подмерзла. Нулевые бомбы — великая вещь, только против здешней магии они бессильны, к тому же эльфов набежало видимо-невидимо, так что нас огрели по башке, и дело с концом. Нам нужно оружие или помощь, иначе нам конец. Марлоу обещал добыть кое-что в Сенате, когда мы вернемся.

— Какая щедрость. Что же ты хочешь взамен?

Марлоу не ответил. Он стоял и изумленно таращился на меня. Затем медленно опустился на одно колено.

— Сенат будет счастлив оказать помощь пифии, — торжественно произнес он.

— Она не пифия, — сказал Приткин и обернулся ко мне. В следующую секунду он замер с открытым ртом. Наступила мертвая тишина. Приткин так и стоял, словно статуя.

— Госпожа моя, как вас теперь называть? — почтительно обратился ко мне Марлоу.

— Нет! — крикнул Приткин, переводя взгляд с меня на коленопреклоненного вампира. — Это какая-то иллюзия, обман!

— В чем дело? — спросила я Томаса, изумившись не меньше Приткина.

Тот слегка улыбнулся.

— Твоя аура изменилась.

Я попыталась это выяснить, скосила глаза… но ничего не увидела.

— И как она теперь выглядит?

— Энергия, — прошептал потрясенный Марлоу.

— Тебе следует выбрать себе официальное имя, Кэсси, — сказал Томас. — Только после этого начнется твое правление. Госпожа Фемоноя получила свое имя в честь первой прорицательницы. Ты можешь взять то же имя, если хочешь, или выбрать другое.

В это время Приткин пришел в себя и широкими шагами направился ко мне; вид у него был самый что ни на есть разъяренный.

— Герофила, — громко сказала я, вспомнив о своем видении. — Как, хорошо? — спросила я Томаса.

Рука Приткина замерла в воздухе.

— Где голем? — спросила я Билли, краем глаза следя за магом, у него был вид атеиста, которому только что явился Господь, — потрясенный, недоумевающий и немного больной.

— Лучше тебе этого не знать, — ответил Билли, не отводя взгляда от портала.

— Почему?

Мне ответил король. Удивительно, что в эту минуту я о нем забыла.

— Его получил мой камердинер в качестве подарка. После чего он был любезно отдан мне.

— Два часа назад голема отпустили на свободу, — сказал Билли. — Пройдет еще час, и его начнут преследовать. Собак они так натаскивают, что ли.

— Что? — в ужасе вскрикнула я. — Но ведь его могут убить!

— Не могут, — заметил Билли. — Он ведь не живой!

— Был не живой, но сейчас-то он человек! — Я оглянулась по сторонам, ища поддержки, но все молчали. Марлоу стоял рядом с молчаливым Приткиным, Билли, покусывая губы, следил за порталом, — Мы не можем его бросить!

— Конечно, — громыхнул над головой голос короля, — тогда спаси его, если хочешь.

— Каким образом? — спросила я, чувствуя какой-то подвох.

Король улыбнулся, сверкнув зубами величиной с мячик для гольфа.

— Заключив со мной сделку, — сказал он.

— Осторожнее, Кэсс, — тихо сказал Билли. — Ему что-то от тебя нужно.

— Молчать, отродье! — громыхнул король. — Придержи язык, пока он у тебя есть! — Тут он вновь лучезарно улыбнулся. — Мне нужна всего лишь книга, госпожа, одна пустяковая книжка.

— Приближается время входить в портал, — предупредила пикси.

Приткин внезапно ожил.

— Где Мак? — крикнул он.

Я уставилась на него. Господи, он же ничего не знает!

Меня опередила пикси.

— Лес согласился нас пропустить, только если мы принесем жертву, — сказала она. — Он требовал вашу девицу, но маг отдал ему себя.

Я взглянула на фею. Должно быть, она видела, как Мак намеренно привлек к себе внимание оживших корней. Он понял: лес никого не отпустит до тех пор, пока не получит меня. Или другую жертву.

И Мак предложил ему себя.

Томас сжал мое плечо, но я этого даже не заметила. Когда мы покидали лесную тропу, на ней не было даже крови. Земля поглотила ее, как поглотила тело. Золотые фигурки, лежавшие у меня в кармане, внезапно сделались тяжелыми, как кирпичи.

Приткин мрачно молчал, лишь изредка поглядывая на меня. Он не стал ни о чем спрашивать, все и так было ясно.

— Ты знала, что это произойдет, — наконец произнес он каким-то странным, мертвым голосом. — Ты обманом втянула нас… заставила спасать этого… эту тварь, чтобы он завершил ритуал. Потому что никого другого гейс не признавал.

— Я ничего не знала, — сказала я.

Мне так хотелось объяснить ему, что я чувствую, как мне жаль Мака, но я почему-то не могла подобрать слова.

— Так как же насчет книги? — напомнил король.

— Какой книги? — спросила я.

Лицо его величества слегка перекосилось; очевидно, он изо всех сил пытался придать ему невинное выражение.

— Она называется «Codex Merlini».

— Что? — взвился Приткин.

Лично мне это название ни о чем не говорило.

Марлоу слегка оживился.

— Но ведь ее можно купить в любой книжной лавке.

Под потолком послышался гул, будто столкнулось несколько огромных камней. Король смеялся.

— Только не эту. Меня интересует утерянный том. — Он жадно взглянул на меня. — Найди второй том «Кодекса» — и можешь забирать своего слугу. Даю слово.

— Нет! — крикнул Приткин и в бешенстве рванулся ко мне, но в следующую секунду от удара Томаса отлетел далеко в сторону и покатился по полу. Ударившись о стену, маг одним прыжком вскочил на ноги и вновь метнулся к нам. В его глазах светилась холодная ярость.

— Не вмешивайся не в свое дело, маг, или я прикажу приготовить твою печень себе на обед, — угрожающе сказал король. Судя по его виду, он бы так и сделал. Приткин остановился.

— Я чего-то не знаю? — спросила я Марлоу, с живым интересом наблюдавшего за этой сценой.

— «Кодекс» — это, так сказать, основа основ, текст, на котором зиждется вся современная магия, — сообщил Марлоу. — Ее написал сам великий Мерлин. В эту книгу включены его собственные исследования и исследования современных ему магов, причем многие из них уже утеряны. Великий волшебник боялся, что эти знания не дойдут до потомков, если кто-то не соберет их в единую книгу. Но как гласит легенда, до нас дошел лишь первый том, второй же где-то затерялся, — Марлоу взглянул на короля. — Если он все-таки найдется, зачем он вам? Магия людей в вашей стране не действует.

— Это как сказать, — уклончиво ответил король, старательно делая вид, что эта тема его ничуть не интересует. Правда, у него это плохо получалось — глаза правителя возбужденно сверкали, щеки покрылись румянцем. — Мерлин разделил свою книгу на две части. В первую он поместил сами заклятия, во вторую — способы их снятия. Долгие годы, путем проб и ошибок, собирались почти все эти способы, пожалуй, только кроме самых сложных и необычных. Таких, как твой гейс. Я хочу…

— Постойте, — перебила я короля. — Вы хотите сказать, что в «Кодексе» есть заклинание, с помощью которого можно снять гейс?

— Считается, что там можно найти способы снятия всех заклятий Мерлина. Дюрахт — тоже его творение. — Король бросил на меня хитрый взгляд. — Так что же, прорицательница, я тебя заинтересовал?

Я надела на лицо непроницаемую маску.

— Ну, в общем, да. Вот только не знаю, что я могу сделать. Если книга утеряна…

— Ты пифия или нет? — вскричал король, и от его голоса содрогнулись стены. — Вернись в прошлое и найди ее, пока она не исчезла!

Увидев выражение его лица, я немедленно приняла решение.

— Хорошо, я попытаюсь. Но ваша цена слишком мала. Что еще вы можете мне предложить?

Приткин что-то крикнул и ринулся ко мне. Он стал красным как рак; казалось, его вот-вот хватит удар. Томас шагнул вперед, но его опередил Марлоу, железной хваткой сжав горло мага. В зеленых глазах Приткина появилось беспомощное выражение. Ничего, я поговорю с ним позже и все ему объясню, а сейчас у нас нет времени.

Король смотрел на Приткина так, словно решал, в каком виде подать его к столу, но я отвлекла его.

— Давайте оговорим условия сделки, ваше величество, у нас мало времени.

Я показала на портал, он светился чистым голубым светом, то и дело озаряясь неоновыми, бирюзовыми, фиолетовыми и темно-синими сполохами.

— Чего ты хочешь? — спросил король.

Много лет проведя в доме Тони, я научилась разбираться в таких делах.

— Мне нужен один вампир, — сказала я. — Его зовут Антонио, хотя, возможно, он сменил имя. Говорят, он скрывается у вас, в Стране эльфов. Так вот, помимо голема я хочу получить этого Антонио. — «И того, кто будет рядом с ним», — мысленно добавила я. — А также убежище для Томаса, пока он будет в нем нуждаться.

— Голем и убежище — условия вполне выполнимые, — сказал король, — но что касается остального… — Он задумался. — Я знаю вампира, о котором ты говоришь, — наконец продолжил он, — Добраться до него трудно… и опасно.

— Как и отыскать книгу, — сказала я.

Король медлил, а свет в портале тем временем приобретал красный оттенок. Нужно было немедленно уходить, а король все никак не мог принять решение.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Принеси мне книгу, и ты получишь своего вампира.

Кивнув, я шагнула в портал… и налетела на Билли, который в это время шагнул назад.

— Мне… мне н-нужно подумать… — мямлил он. — Нет, лучше я подожду следующего автобуса.

— Ты что? — спросила я.

Билли был белый как мел, его руки дрожали.

— А если я снова останусь без тела? Я больше так не хочу, Кэсс!

— Совсем недавно ты не мог привыкнуть к тому, что оно у тебя есть.

— А теперь я не хочу его терять! — В глазах Билли застыл ужас. — Ты не понимаешь, что это такое!

— Билли! У нас нет времени! Ты ведь уже проходил в портал!

— Ага, и вот что из этого получилось! Подумай, Кэсс!

Мне было уже не до него.

— Заходи в портал, мерзкое отродье, — сказала пикси. — Кому ты здесь нужен?

— Пошла вон, кукла, — огрызнулся Билли и замахнулся на нее шляпой.

Внезапно перед нами мелькнула какая-то тень, портал вспыхнул, и тень исчезла. Это была Франсуаза.

— Немедленно вернуть! — взревел король.

Пикси выхватила свой крошечный меч. Я видела, как она умеет с ним обращаться, зато Билли этого не знал, да и знать не хотел. Удар меча пришелся ему по животу; послышался смачный шлепок, и Билли полетел в портал. Мелькнули удивленные глаза… и Билли исчез. Пикси влетела в портал за ним, и две вспышки, последовавшие за этим, слились воедино.

Я обернулась. Приткин стоял на коленях, Марлоу лежал на спине. По-видимому, они затеяли потасовку. Я решила вмешаться, но в это время маг нанес вампиру сильный удар в висок, одновременно двинув его локтем под ребра. Марлоу зашатался и полетел прямиком в портал. Приткин на секунду остановился, держась за горло и пытаясь перевести дух. Очевидно, вампир здорово его придушил — маг дышал тяжело, с хрипом.

— Кэсси, тебе пора, — сказал Томас и добавил, ласково и грустно глядя на меня: — Постарайся остаться в живых.

— Ладно. Ты тоже.

Я хотела попрощаться как следует, но времени уже не было. Чмокнув Томаса, я разбежалась и вскочила в портал. В следующую секунду за мной последовал Приткин. Вспыхнул яркий свет, потом еще раз, и нас поглотила тьма.