Мы кучей свалились на белый плиточный пол. Рядом с моим носом шлепнулось что-то мягкое. Я скосила глаза, пытаясь разглядеть нечто бледно-розовое… В следующий момент я взвизгнула и отчаянно поползла прочь, сильно толкнув Приткина. Чья-то скрюченная рука цвета и текстуры серого камня подхватила предмет и вернула его на серебряный поднос.

— Посторонним сюда нельзя, — произнес скрипучий баритон.

Я не ответила, с ужасом глядя на блюдо, наполненное отрезанными пальцами, которое сжимала рука с длинными кривыми когтями; лучше бы я присмотрелась к зеленовато-серому, словно замшелый камень, лицу, торчащему над подносом. От виска до шеи его пересекал широкий шрам, на лбу торчал один-единственный желтый глаз, а над ним — два кривых рога. Что и говорить, такое не каждый день увидишь. Но я не могла отвести глаз от блюда.

И x был о около двадцати — отрезанных указательных пальцев, переложенных кусочками хлеба. Каждый палец был аккуратно завернут в лист салата ромэн. Сэндвичи с пальцами, подумала я. К горлу подкатила тошнота, и у меня вырвался истерический смешок.

Я огляделась. Кажется, мы попали на кухню. Еще одна тварь цвета замшелого камня — на этот раз с горящими зелеными глазами и широкими крыльями, как у летучей мыши, — стоя на невысоком стульчике, что-то месила в миске, формуя из этой массы небольшие колбаски, похожие на пальцы. К этому времени мой застывший от ужаса мозг начал постепенно оттаивать.

— Ох, слава богу, — прошептала я, бессильно опуская голову на плечо Приткина. — Это же паштет!

— Где мы? — спросил он, помогая мне подняться.

Едва оказавшись на ногах, я вновь чуть не упала, во-первых, потому, что умудрилась потерять одну туфлю, а во-вторых, из-за еще одной серой твари, которая, пробегая мимо, задела меня своим длинным хвостом. Тварь щеголяла в белом поварском одеянии, на шее у нее красовался алый платок, на голове — высокий колпак. В глаза мне сразу бросился вышитый на груди халата крест, это были цвета Тони — красный, желтый и черный.

— Мы в казино Данте.

Наверное, когда в театре Приткин упал прямо на меня, я отвлеклась и ослабила концентрацию. В результате мы немного сбились с курса.

— Ты уверена, что это казино? — спросил маг, рассматривая блюдо с горкой редисок, искусно вырезанных в форме человеческого глаза, и с маслинами в качестве зрачка.

Мне даже показалось, что эти глаза-редиски сердито наблюдают за нами. Я пригляделась к геральдическому щиту, вышитому на одежде поваров и вырезанному на вращающихся дверях кухни. Он показался мне очень знакомым.

Антонио Галлина родился в семье крестьянина в окрестностях Флоренции примерно в то время, когда Микеланджело служил при дворе старика Медичи. Спустя два столетия, когда обнищавший английский король Карл Первый начал торговать дворянскими титулами, дабы поддержать свою страсть к искусству, у внебрачного крестьянского сына, ставшего к тому времени вампиром-хозяином, оказалось достаточно средств, чтобы купить себе титул баронета. Лично я всегда считала, что герольдмейстеры, которым было поручено придумать для Тони герб, накануне хорошенько надрались. Хотя могло быть и хуже — как у того французского аптекаря, на чьем гербе были изображены три серебряных ночных горшка. Впрочем, потешная желтая курица на гербе Тони также выглядела не слишком аристократично. Возможно, ее можно было рассматривать как намек на фамилию Тони, которая в переводе с итальянского означает «курица», и все-таки жирная желтая клуша в центре герба подозрительно напоминала его обладателя.

— Абсолютно уверена, — ответила я.

Я уже собралась объяснить Приткину причины своей уверенности, как вдруг мимо проскакал один из поваров — крохотная тварь с длинными ослиными ушами, украшенными сеткой для волос. По дороге горгулья наступила мне на ногу своей когтистой лапой, я поморщилась и отскочила назад, налетев на Приткина, отчего тот немедленно повалился на тележку, нагруженную подносами с крошечными черными фор мочками.

— Что это такое? — спросила я, сбрасывая с ноги вторую туфлю, чтобы не свернуть себе шею, если мне придется срочно ее спасать. Мой вопрос был обращен к твари, стоявшей перед нами и поварешкой энергично указывающей на дверь. Несмотря на свирепый вид, существо оказалось совсем не злобным.

— Ромовый торт, — прокаркал крошечный повар на бегу. На нем была только верхняя половина костюма, да и та волочилась по полу, а из-под нее выглядывал длинный хвост ящерицы.

Существо напоминало большинство тварей, суетившихся на кухне, — у всех были крылья, когти и длинные хвосты, однако на этом сходство заканчивалось. Головы у них были самые разнообразные — от птичьих до змеиных, мохнатые и совсем голые. У одних были рога, у других — длинные обвислые уши, а самые высокие из коротышек едва доходили мне до груди. Глаза у них также были всевозможных цветов и форм, но при этом горели так, словно внутри кто-то установил мощные лампочки. Все это несколько нервировало, поскольку существа кого-то мне напоминали, только я никак не могла вспомнить, кого именно.

— Это горгульи, — сказал Приткин, когда мы вышли из кухни и оказались в небольшом коридоре.

Пройдя через резную деревянную дверь, которая только казалась старинной, потому что была подозрительно легкой, мы попали в другой коридор, гораздо длиннее и шире; на стенах было развешано средневековое оружие, а вдоль них стояли покрытые паутиной рыцарские доспехи. Коридор освещали тускло мерцающие светильники — также подделка под старину, разумеется. Дело в том, что на верхних этажах казино линии магической защиты были не слишком сильными, поэтому электричество здесь работало почти нормально, разве что иногда немного искрило. Настоящие светильники были категорически запрещены — в целях пожарной безопасности.

Я остановилась и взглянула на мага; тот тревожно оглядывался по сторонам, словно ожидая внезапного нападения из-за угла. А что, это было бы неплохо… в смысле, если бы жизнь перестала без конца подсовывать мне существ из сказок, мифов и ночных кошмаров. «Это не могут быть горгульи!» — заявила я в тот момент, когда из дверей кухни выползли два маленьких монстра и, пыхтя, покатили по коридору тележку. Пол в коридоре, также выкрашенный в цвет старого камня, был застелен вытертой ковровой дорожкой темно-бордового цвета, примерно два фута в ширину. Не могу сказать, что она украшала коридор, к тому же тележка постоянно цеплялась за ее складки.

— Горгульи, — продолжала я, хотя мои глаза говорили совсем иное, — это резные фигуры, ими в старину украшали водосточные трубы. Это всем известно.

— Не понимаю, как ты умудрилась жить в нашем мире и ничего про него не знать? — сказал Приткин. — Ты не могла не видеть разные чудеса. Ты же выросла среди вампиров!

К этому времени монстрики прошли коридор и остановились возле лифта. Один из них нажал на кнопку вызова кончиком острого хвоста. У маленькой твари была морда собаки и тело летучей мыши; его спутник был покрыт серой чешуей, а изо рта у него торчал двухфутовый язык, с которого стекали тягучие слюни.

— С одним нашим поваром в Филли произошла престранная история, — сказала я. — Он почти оглох от того, что постоянно гремел кастрюлями. Правда, это был человек. Так вот, — немного помолчав, продолжила я, — однажды Тони пригласил к нам очень важного гостя, чтобы угостить его фетучини, а нашему Альфредо послышалось «бекон», «салат» и «помидор»… Слушай, а разве они не должны сидеть на крыше какого-нибудь собора?

— Существа, что украшают крыши готических соборов, не горгульи, а химеры, — терпеливо объяснял мне маг, пока мы шли по коридору.

— Да брось ты! Я не о том. Как они сюда попали?

— Нелегально, — коротко бросил он. — В качестве дешевой рабочей силы.

Я с подозрением уставилась на него. Нет, если бы он шутил, я бы это сразу заметила.

— Нелегально? Откуда?

— Из Страны эльфов, — отрезал маг. Он говорил короткими рублеными фразами, когда сердился. То есть практически всегда. — В наш мир горгулий привозили в течение столетий. За последнее время их стало очень много, и все из-за светлых эльфов, которые пошли войной на темных, а ведь горгульи относятся именно к темным эльфам. Маги, наблюдающие за лесным народцем, жалуются, что не успевают уследить за нелегально прибывающими в наш мир горгульями.

— Они прилетают, чтобы работать прислугой?

В это время пришел лифт, и горгульи вкатили в него свою тележку, не обращая никакого внимания на людей.

— В древности их использовали для охраны храмов, потом — зданий, где собирались маги. Но со временем, когда началось бурное развитие магических сил защиты, надобность в горгульях отпала. В отличие от светлых эльфов они совсем не похожи на людей, поэтому их так легко отыскать и отправить обратно. — Волшебник нахмурился. — Вот им и приходится искать нелегальные лазейки.

— Зато здесь они, похоже, освоились, — сказала я, но Приткин меня уже не слушал.

Осторожно подобравшись к тому месту, где коридор делал поворот, он заглянул за угол с таким видом, словно там притаилась целая армия.

— Стой здесь, — приказал он. — Я пойду на разведку. Когда вернусь, ты, как обещала, ответишь на мои вопросы, иначе… в нашу следующую встречу тебе не поздоровится.

— Вот, значит, как. И что, хотелось бы знать, ты мне…

Я не договорила. Маг свернул за угол и растворился во тьме, словно персонаж видеоигры. Нет, у этого парня определенно не все дома, но я дала обещание, и я его сдержу. Раз уж у меня появился шанс раз и навсегда избавиться и от волшебника, и от круга, я его использую.

Решив, что в кухню возвращаться не стоит, я начала прохаживаться по коридору. Рыцарские доспехи, расставленные вдоль стен, перемежались омерзительными гобеленами с чересчур подробными изображениями батальных сцен, на которых циклоп пожирал людей. В каждой руке страшилище держало по солдату, а из его окровавленной пасти торчала человеческая нога. Я предпочла разглядывать рыцарские доспехи.

Это оказалось интереснее, чем я ожидала. Каждый рыцарь стоял на деревянной подставке, снабженной медной табличкой с надписью на латыни. Когда-то я изучала латынь — моя гувернантка считала, что она просто необходима любой благовоспитанной барышне, однако воспользовалась этим языком я всего один раз — когда мы с Лорой, моей подругой-привидением, развлекались, придумывая шуточные девизы для Тони. Лоре больше всего нравился такой: «Nunquam reliquiae redire: carpe omniem impremis» («Ничего не оставляй на потом: бери все сразу и сейчас»). А я придумана такой: «Mundus vult decipi» («Каждую минуту в мире рождается болван»), но в конце концов мы остановились на следующем: «Revelare pecunia!» («Покажите мне деньги!»), потому что он лучше других смотрелся на гербе. Латынь я немного подзабыла, однако кое-что еще помнила и вскоре выяснила, что надписи на подставках были шуточными, как и наши девизы.

«Prehende uxorem meam, sis!» («Заберите мою жену, пожалуйста!») — умоляла надпись на табличке, прикрепленной под первым рыцарем. Усмехнувшись, я пошла дальше, переводя на ходу. Самыми смешными были такие: «Certe, toto, sentio nos in kansate non iam adesse» («Знаешь, Тото, у меня такое чувство, что мы не в Канзасе»), «Elvem vivere» («Элвис жив») и «Estne volumem in amiculum, an solum tibi libet me videre?» («Это у тебя просто складка на одежде или ты рад меня видеть?»).

Я как раз читала надпись на очередной табличке, пытаясь вникнуть в ее смысл, когда из-за угла на полном ходу вырулил Приткин. Он еще и рта не успел раскрыть, а я уже поняла, что у нас проблемы — за магом тянулась целая стая летающего оружия.

— Уходим! — крикнул на бегу Приткин, когда на него ринулся нож такой длины, что ему впору было называться мечом.

Если бы в последнюю секунду волшебник не увернулся, его голова слетела бы на пол. И все же нож задел Приткина по уху, едва не отхватив его целиком; из раны хлынула алая кровь.

Признаюсь, я на секунду замешкалась. Мне уже приходилось видеть, как на Приткина нападало летающее оружие, но ведь сейчас на него напали его собственные ножи. Пока я размышляла, что могло произойти, из-за угла выскочила парочка магов-воинов. Я их узнала — это они сражались с Энио в баре казино.

— Разве вы не вместе? — с глупым видом спросила я.

Приткин не ответил.

— Перемещай нас отсюда! — завопил он и коряво выбросил вперед руку, словно неумелый танцор диско. Внезапно преследующие его маги остановились. Почему, я поняла только тогда, когда натолкнулась на невидимую стену. Вокруг нас поблескивали и слегка изгибались, словно по ним проходили волны, голубые линии магической защиты. — Чего ты ждешь? Перемещай! — снова крикнул волшебник.

— Отдай нам самозванку, Приткин, — сказал один из магов, высокий мужчина с выступающим кадыком, бледной кожей и звучным и низким голосом, который так не вязался с его внешностью. — Она того не стоит.

— Обещаю, что ее выслушают и будут судить по справедливости, — добавил второй маг, пухлый афроамериканец, бросавший на меня злобные взгляды, — Отдай ее нам — и уходи с миром, пока можешь.

— В чем дело? — спросила я.

В ответ мимо лица, едва не задев меня по носу, просвистело что-то большое и тяжелое. Я с криком отпрянула, и в тот же миг в стоявшего рядом со мной рыцаря врезалась тяжелая булава. Я еще счастливо отделалась, поскольку еще немного — и эта груда ржавого металла обрушила бы на меня свой меч. Булава ударила рыцаря в грудь, проделала в нем дыру и отбросила к стене, где он врезался в гобелен.

Я дико оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Булава преодолела защиту Приткина так, словно ее и не было. Более того, бросали ее вовсе не маги — она прилетела сама, откуда-то сзади, но ведь там никого не было! Правда, один из рыцарей стоял без оружия, но ведь кто-то должен был его забрать!

Внезапно сзади что-то лязгнуло, и я резко обернул ась, приготовившись отразить новую атаку магов. Но они, хоть и бросали свирепые взгляды, на время оставили меня в покое. Опустив оружие, маги смотрели в другую сторону — на лежавшие на полу разбитые рыцарские доспехи, которые к этому времени успели соединиться в одно целое и отчаянно пытались выпутаться из гобелена. Выбравшись из-под тяжелой материи, рыцарь начал шарить рукой по полу в поисках меча, выбитого из его рук булавой. Однако Приткин действовал быстрее: схватив меч, он угрожающе направил его на ожившее существо.

Рыцаря это ничуть не смутило. Сорвав со стены щит, он запустил его в нас, словно стофунтовую тарелку фрисби. В последний момент Приткин толкнул меня к стене; там, где мы только что стояли, со свистом пролетел плоский кусок железа и врезался в окно в дальнем конце коридора. На пол посыпался град осколков.

Не успела я и глазом моргнуть, как Приткин рывком повалил меня на пол, упал сверху и так прижал, что я на собственном опыте смогла проверить, до чего же тверда имитация природного камня. Впрочем, жаловаться было некогда, потому что в следующий момент над нами пролетел второй щит, едва не задев меня по голове. Отколов кусок стены, щит наполовину вошел в слой штукатурки и каменной кладки, где и остался.

Вероятно, маги-воины сделали что-то такое, что привлекло внимание оживших доспехов, ибо напавший на нас рыцарь внезапно развернулся и направился в их сторону, оставляя за собой дорожку ржавой пыли. Совершенно сбитая с толку, я в ужасе вцепилась в руку Приткина. «Как этой твари удалось пробить мою магическую защиту?» Первый щит пролетел примерно в футе от нас, зато второй — не более чем в полудюйме. Интересно, сколько еще потребуется атак, чтобы мой ангел-хранитель наконец проснулся?

Приткин не обратил на меня внимания. Одним прыжком он вскочил на ноги и подхватил меч, который выронил, когда мы с ним едва не влипли в стену. Неверный ход. Голова рыцаря в шлеме с опущенным забралом немедленно повернулась в нашу сторону. Думаю, ему не понравилось, что кто-то посмел притронуться к его оружию. Я понимала, что сражаться сразу с тремя магами рыцарь все равно не сможет, и все- таки чувствовала себя очень скверно.

В следующую секунду мне стало еще хуже, ибо коридор наполнился грохотом и лязгом железа, когда все рыцарские доспехи внезапно ожили и начали сходить со своих подставок. Создавалось впечатление, что внутренняя защита, о которой мне рассказывал Казанова, решила повысить ставки. Армия железных солдат, действуя абсолютно синхронно, словно какой- то средневековый кордебалет, решительно двинулась на нас, держа оружие на плече.

— Круг нашел способ блокировать твою магическую защиту, поэтому она не срабатывает, — коротко бросил Приткин.

Я молча поднялась, не обращая внимания на боль в коленках и свой распухший нос. Маг смотрел на шеренгу приближающихся рыцарей, пытаясь выискать в ней хоть какую-то слабину. Я очень надеялась, что ему это удастся, потому что ближайшие к нам рыцари уже раскручивали над головой тяжелые булавы, а остальные начали вытаскивать из ножен острые мечи. Но тут до меня дошел смысл слов, произнесенных волшебником. Я потянулась за спину и потрогала свою кривую пентаграмму. Она по-прежнему была на месте, только немного сдвинулась у меня под пальцами.

— Убрать ее совсем круг не сможет до тех пор, пока ты не окажешься в его власти, — добавил Приткин. — Но и действовать в полную силу она тоже не будет, так что слишком на нее не рассчитывай.

— И когда, интересно, ты собирался мне об этом сообщить?

Приткин не ответил, в этот момент он как раз выхватил из-за пояса старомодный сорок пятый калибр и принялся палить в ближайшего рыцаря. Одна за одной пули проделывали в груди рыцаря круглые дыры, но ни крови, ни развороченного тела я не увидела. В это время следующий рыцарь попал в луч света, отбрасываемый светильником на стене, и я поняла, в чем дело — внутри шлема не было ничего, кроме ясно различимого фрагмента гобелена на дальней стене. Нам было некого убивать.

Видимо, и Приткин это понял, потому что убрал пистолет в кобуру и метнул в шеренгу рыцарей светящийся оранжевый шар, который зацепил на лету свисающее с потолка знамя и мгновенно обратил его в пепел. Когда дым рассеялся, я увидела, что на рыцарей это не подействовало столь внушительно. Двое из них, угодившие в самый огонь, расплавились и слились в одно целое, но не упали, а продолжали двигаться вперед, словно некое трехногое существо, в то время как остальные всего лишь были сбиты с ног.

— Все ясно, их оружие заколдовано, — мрачно изрек Приткин. — А я свою защиту использовал целый день, без всякой передышки. Она совсем ослабела и долго не продержится. Немедленно переноси нас отсюда!

Мне бы тоже этого хотелось, если бы не одна небольшая загвоздка. У меня был запас энергии, причем небывалой силы, но я не торопилась его расходовать. Энергию никто не дает даром, особенно в больших количествах. Я выросла среди магов и знала: если ты запрашиваешь какой-то объем энергии, тебе его дают, но потом выставляют счет. И я вовсе не стремилась узнать, каким будет этот счет и кто мне его пришлет.

— Почему рыцари нас атакуют? — спросила я, отчаянно надеясь на то, что услышу другое объяснение. — Мы же ничего им не сделали!

Почему-то хотелось верить в то, что рыцари были магической защитой казино и просто решили прийти нам на помощь, чтобы спасти от магов-воинов.

Но Приткин мигом развеял мои надежды.

— Эндрю и Стивен включили автоматическую защиту, когда вошли в казино с оружием. Я не стрелял, поэтому мы пока в безопасности, но маги подошли к нам слишком близко. Защита приняла нас за нападающих, и теперь мы тоже превратились в мишень. Скорее переноси нас!

Объяснить ему мою точку зрения на этот вопрос я уже не успела, так как в этот момент мне пришлось увернуться от брошенного копья. Я отскочила в сторону — и копье вонзилось в пол там, где я только что стояла. В воздух взвилась бетонная крошка. По щеке что-то потекло, и я потрогала ее дрожащей рукой. Кончики пальцев стали красными. Не понимаю, что творится с моей защитой. Я озадаченно рассматривала свои испачканные в крови пальцы. Вот тебе и сверхъестественная защита!

— Ну что же ты? Давай! — крикнул мне Приткин.

— Не могу!

Я была готова использовать свою энергию, но лишь и том случае, если бы нам угрожала смерть. Если бы раньше мне прислали счет, скажем, за события в Лондоне, я бы ответила, что действовала в целях самообороны, чтобы выпутаться из беды, в которую попала не но своей вине. Сейчас у меня такого предлога не было, к тому же мне вовсе не улыбалось запрашивать энергию, а потом расплачиваться за нее всю оставшуюся жизнь. В мире магов долги подобного рода — весьма опасная вещь.

Приткин продолжал что-то кричать, но тут упавшие рыцари вдруг начали резко подниматься на ноги. Маг направил на них свой летающий арсенал, и среди нападавших заметались длинные ножи и кинжалы. Им вдогонку я послала свои кинжалы из браслета, помощь оказалась весьма кстати — один из них успел отбить удар тяжелой булавы, точно направленной в череп мага. Он ее не заметил, поскольку в это время отражал атаку пики, едва не пронзившей его насквозь. Когда-то давно, когда мы с Приткиным сошлись в жестокой схватке, я видела на его лице удовольствие, маг упивался битвой. Однако теперь он был совершенно серьезен; хотя, возможно, у него просто болело раненое ухо.

Я оглядывалась по сторонам, ища возможный путь к спасению, но его не было. Лестница, усыпанная миллионами крошечных острых осколков, превратилась в настоящее минное поле и стала труднейшим препятствием для моих босых ног; правда, если Приткин смог поднять тяжелый рыцарский меч, то, наверное, сможет нести на руках и меня. Хотя для этого нам сначала придется пробиваться через шеренгу рыцарей. То же относилось и к двери, ведущей на кухню. Подход к ней закрывал рухнувший рыцарь, сраженный моими летающими кинжалами, но трое его товарищей были по-прежнему на ногах.

— Здесь где-нибудь есть потайные лестницы? — неожиданно спокойно спросил Приткин.

— Откуда мне знать? — ответила я, лихорадочно оглядываясь по сторонам.

Внезапно мое внимание привлек рыцарь, который двигался на нас, размахивая двуручным топором. В коллекции Альфонса, обожавшего холодное оружие, был такой топорик. Он и на стене-то выглядел внушительно, а сейчас, пущенный в ход, в любой момент мог снести голову Приткина… или мою.

— Посмотри за гобеленами! — приказал мне маг, делая выпад вперед, чтобы подцепить рыцаря за ноги. — Там должна быть потайная дверь!

Его меч отсек ногу одному из нападавших, и тот с грохотом повалился на пол, но не остановился, а продолжал ползти, упираясь руками в пол и волоча туловище. Но страшнее всего было то, что отрубленная нога ползла за своим хозяином, стараясь вновь соединиться с туловищем. Получалось, что для того, чтобы остановить рыцарей, нам пришлось бы их всех смять в лепешку и расколотить на мелкие кусочки, но… рыцарей было слишком много, а нас слишком мало, и все шло к тому, что на мелкие кусочки разорвут нас.

Я отдернула один из гобеленов — за ним не было ничего, кроме глухой стены. Я начала ощупывать ее руками, пытаясь найти дверь, но ничего не нашла. Лампочка над дверью лифта показывала, что он стоит в пяти этажах от нас. Не говоря о том, что прямо перед ним вели отчаянный бой два мага.

Пока я ощупывала стену за другими гобеленами в бесплодных попытках найти спасительный выход, отрезанная нога рыцаря все-таки соединилась с туловищем. Металл тут же расплавился, став жидким, как ртуть, — и вот уже нога вновь стала неотъемлемой частью туловища, словно от него и не отделялась. Итак, приходилось признать, что мы попали в безвыходную ситуацию. Даже отрезанные конечности не останавливали нападавших. Тони, конечно, всегда был скупердяем, но на охране не экономил. Черт бы его взял.

— Нет никаких лестниц! — крикнула я.

Приткин резко обернулся, ударил по ногам еще одного рыцаря и изо всех сил двинул меня локтем. Я упала и так ударилась головой об пол, что в ушах зазвенело. Прямо перед моим носом находилась табличка с надписью: «Medio tutissimus ibis» («Всего безопаснее пройти по середине»). Это была цитата из Овидия, в которой говорилось об умеренности. Странно было видеть ее в казино, где умеренностью и не пахло.

Пока я с трудом садилась, в конце коридора появились еще шесть рыцарей и дружно двинулись на нас. Таким образом, у нас появился прекрасный выбор: быть насаженными на меч ими или разрезанными на кусочки их приятелями, потому как стало окончательно ясно, что долго нам не продержаться. Я уже собралась послать все к чертям и переместить нас куда-нибудь в другое место, как вдруг заметила кое-что интересное.

Один из огромных ножей Приткина одним ударом отсек кисть рыцарю. Рука откатилась в сторону, продолжая сжимать оружие, но странное дело — рыцарь не пытался поднять свою конечность, лежавшую на полу всего в нескольких футах от него. И отсеченная рука также лежала неподвижно, не стремясь вернуться к своему хозяину, как только что сделала отделенная от туловища нога. Внезапно я поняла, почему могу спокойно над этим раздумывать: я находилась на середине коридора и рядом со мной не было ни одного рыцаря.

Все они группами стояли вдоль лежащей на полу бордовой дорожки, стараясь при этом на нее не наступать. Я оглянулась назад — та же история. Рыцари преследовали магов, преследовали Приткина, но при этом ни один из них не выходил на середину коридора. На какой-то миг мне захотелось расцеловать этого параноика Тони, который всегда и всюду устраивал потайные выходы — даже из собственных ловушек.

Тем временем Приткин упал на колени, чтобы отбить удар пики, но тут его окружили еще два рыцаря и занесли над ним мечи. Я не стала смотреть, успеет ли он справиться с этим затруднением, а бросилась ему на выручку, навалившись на него с такой силой, что мы оба покатились по ковру. Мы лежали сцепившись, как две кошки, но левая нога Приткина и правая половина моего тела выступали за край дорожки. Не успела я сменить положение, как один из рыцарей взмахнул мечом и вонзил его в лодыжку мага, торчавшую у меня между ног.

— Не двигайся! — крикнула я, когда маг отпихнул меня в сторону и вонзил меч в живот рыцаря.

От удара воин качнулся назад, но меча из рук не выпустил и только сильнее нажал на него, загоняя глубже в ногу волшебника. Тот задохнулся от боли, но вскочил на ноги и хотел броситься в атаку, словно возле нас находился всего один рыцарь, а не целая армия, окружившая нас со всех сторон. Мне пришлось повиснуть на волшебнике и даже, схватив его за волосы, повернуть лицом к себе, чтобы до него дошло, что я ему говорю.

— Спасены! — в самое ухо крикнула я Приткину. — Мы спасены! Держись середины коридора!

Схватив Приткина за ногу, я втащила его на дорожку, где вновь навалилась на него всей тяжестью, прижав к полу. Даже раненый, он продолжал отчаянно сопротивляться, пытаясь вырваться, но вскоре и сам заметил, что рыцари ведут себя так, словно потеряли нас из вида. Немного потыкавшись туда-сюда, они толпой двинулись за угол, в ту сторону, куда отступили маги. Приткин не мог прийти в себя от изумления, но все понял, когда взглянул на латинскую надпись.

— Нам надо вернуться в кухню, — сказал он, вставая на колени.

Маг изо всех сил старался не выходить за дорожку, но я видела, как сильно его шатает. Взглянув вниз, я поняла, в чем дело. Его правая штанина насквозь пропиталась кровью, не говоря уже о пораненном ухе; крови было столько, что я начала опасаться, не задета ли главная артерия. Словно подтверждая мои опасения, Приткин бессильно прислонился ко мне, и мы медленно двинулись по коридору, стараясь не сходить со спасительной дорожки.

Из-за угла доносился шум яростной битвы, но нам было не до этого. Теперь, когда я узнала, как и что можно проделывать в казино, я готова была кричать «ура!», хотя магам, думаю, в этот момент приходилось нелегко.

Мы ввалились в кухню.

— Вызовите «скорую помощь»! — крикнула я, зажмуриваясь от яркого света, ослепившего меня после сумрака коридора. К нам осторожно приблизились две неясные тени и уставились на нас горящими глазами.

— Не надо, я сам, — сказал Приткин, опускаясь на пол.

Он снял сапог, и на белоснежный кухонный пол хлынул поток темной крови. Приткин, и без того бледный, стал еще бледнее.

Схватив кухонное полотенце, я крепко прижала его к ране. Не знаю, можно ли считать меня человеком с железной волей, но ждать, пока маг умрет от потери крови, я не могла.

— Подожди, сейчас я перемещу нас в больницу, — сказала я, но маг лишь оттолкнул меня в сторону.

— Не надо! Я сам все сделаю.

Он что-то пробормотал, кровь действительно остановилась; и все же мне очень не нравились его прерывистое дыхание и смертельная бледность, а при виде того, как почти отрезанное ухо приподнялось и начало медленно занимать свое обычное положение, у меня и вовсе мурашки побежали по телу.

— Почему ты не хочешь в больницу? — спросила я, стараясь не смотреть на ухо, которое к этому времени окончательно приладилось к голове. Внезапно все осколки мозаики встали на свои места. — Постой. Тем магам нужна была не я. Они преследовали тебя! Что, круг охотится и за тобой?

Приткин не ответил, поскольку в это время нараспев произносил какое-то заклинание. Внезапно вверху что-то задвигалось; я подняла глаза и увидела горгулью с красными горящими глазами и невероятно изящными рубиновыми серьгами, вдетыми в острые, как у рыси, уши. Опустившись на пол, горгулья мягко, но решительно отодвинула меня в сторону.

Я неловко отступила, не зная, сопротивляться или нет, но промолчала, поскольку не чувствовала присутствия зла. Наверное, мне понравились ее украшения, а может быть, то, что на ее волосатом подбородке застыла капелька шоколадной глазури. Как выяснилось, я приняла верное решение. Когтистая рука, больше похожая на лапу, зависла над рваной раной волшебника, и та начала медленно затягиваться.

Наверное, так должно было проходить исцеление, но, судя по стиснутым зубам волшебника, ему было очень больно. Маг беззвучно зашевелил губами, и я склонилась над ним, стараясь держаться подальше от его кулаков.

— Me oportet propter praeceptum te nocere (Подожди, я еще до тебя доберусь), — задыхаясь от боли, прошептал он.

— Очень смешно.

— Ты же в любой момент могла нас переместить!

— Ага, но за какую цену?

Глаза Приткина сверкнули.

— Цену? Да тебя могли убить! И меня тоже!

— Stercus accidit (Бывает и такое), — ответила я.

И пока маг пытался перевести мою чудовищную латынь, я отправилась на поиски другого выхода из здания. Возвращаться в коридор я больше не собиралась, равно как и заниматься перемещением — после всего, что нам удалось сделать!

Мне повезло. Если бы раньше я не пялилась на горгулий, а хорошенько осмотрела помещение, то избежала бы передряги, приключившейся с нами в коридоре. Пройдя ряд огромных холодильников, встроенные морозильные шкафы, холодный чулан и кладовку для продуктов длительного хранения, я обнаружила грузовую площадку, выходившую на задний двор казино.

Выглянув наружу, я увидела залитую солнцем парковку и, признаюсь, испытала сильное искушение послать мага ко всем чертям и сбежать, пока он занят своим исцелением; у меня и своих дел по горло, что бы он там ни говорил. Мне нужно заставить Казанову выяснить, где скрывается босс. Майра наверняка с ним; стопроцентной уверенности у меня, конечно, нет, но скорее всего. Оба они работают на одного хозяина — главаря русской мафии вампиров, известного в истории под именем Распутин. Книги умалчивают об одном факте его биографии: после того как один русский князь «убил» его, Распутин нашел себе другое занятие, не менее выгодное. Немного «полежав на дне», он занялся торговлей наркотиками, фальшивомонетничеством и контрабандой магического оружия, а именно: продажей ракет в Восточную Европу. Кроме того, он планировал расширить свою империю за счет вампирских сообществ Северной Америки, которые решил подчинить себе путем захвата власти в Сенате, и даже убил четырех сенаторов, однако на этом его деяния закончились, ибо нынешний консул, возглавлявшая Совет вампиров, оказалась дамой куда более решительной и жесткой, чем ожидал Распутин. В общем, все это сильно смахивало на что-то вроде холодной войны и не слишком меня интересовало… до тех пор, пока я сама не оказалась в центре событий.

После провала попытки переворота Распутин куда-то исчез. На его поиски были брошены тысячи вампиров и магов, но он как в воду канул. И поскольку спрятаться в нашем мире не так-то легко, а Тони и Майра исчезли одновременно с Распутиным, я пари готова была держать, что они скрылись все вместе. Найти Мойру раньше других было для меня вопросом жизни и смерти — пока она не оправилась после нашего первого знакомства и не опередила меня. Впрочем, ничего хорошего я от предстоящей встреч и не ждала. Я могла ее и не пережить.

С другой стороны, я дала обещание; к тому же меня забавляла мысль, что впервые в жизни мы с Приткиным оказались союзниками, а не врагами. Враг моею врага необязательно может быть моим другом, но и данной ситуации меня устраивало все — за исключением открытой вражды. Я приму любую помощь, откуда бы она ни пришла; кстати, увидев Приткина, Казанова сильно перепугался. Интересно почему? Нужно это выяснить.

Я пропустила вперед двух горгулий, кативших тележку, нагруженную кочанами капусты, и двинулась обратно в казино. Вот тут-то все и началось.