ФОРЕСТЕР НЕ МОГ поверить в то, что он делает.

Откуда же взялось это желание?

До этого момента он не осознавал, как сильно хотел ребенка, и насколько он был уверен, что Эль именно та женщина, которая дала бы ему его. Это был момент просветления, почти нечто мистическое.

Пока его член находился внутри нее, а его сперма изливалась в ее вкусную, нежную киску, он осознал, что с этого времени вся его жизнь изменится. Он знал, что в жизни мужчины случаются разные вещи, которые в итоге оборачиваются ничем. Это был не тот случай.

Это был один из тех моментов, который менял его.

Он умирал и просил у Бога прощения за всю свою жизнь. И это, пожалуй, был единственный бесценный момент. Именно он. Это было то, что Форестер Сноу собирался сделать со своей жизнью.

Он это знал, и это знание давало ему огромное чувство благодарности и любви. Он покорился. Он вцепился в красивое, мягкое, гладкое тело и испытал интенсивное чувство — чистую любовь его жизни.

Именно так он ответит на преступления отца. Преодолением. Созданием своей собственной жизни.

— О, Эль, — воскликнул он.

Удовольствие по-прежнему пульсировало в его члене, в то время как он рухнул на ее тело. Он боялся, что может раздавить ее, так как она была такой маленькой по сравнению с ним. Форестер не должен был опускать свой вес на нее. Его сперма все еще капала в нее, а член, находившийся внутри нее, все еще тверд. И все, что он хотел в данный момент, это чтобы ничего не изменилось, чтобы они остались переплетены с женщиной, которую он полюбил на веки вечные.

— Это, должно быть, рай, — вздохнул он.

— Я тоже так думаю, — сказала Эль, и он, заглянув в ее глубокие, красивые глаза, понял, что это правда.

— Спасибо, — прошептал он.

Она улыбнулась.

— Правда, — продолжил он, — спасибо, Эль. То, что сейчас было у нас, я не сомневаюсь ни секунды, было настолько важным, настолько знаменательным. Я знаю, что нет никакой гарантии, но все же есть шанс, вполне реальный шанс, что мы только что создали новую жизнь вместе. Есть шанс, что мы станем родителями, ты и я, а это значит, что мы собираемся посвятить каждую частицу души друг другу на всю оставшуюся жизнь.

— Ты действительно это имеешь ввиду? — спросила Эль, и ее голос звучал обеспокоенно.

Видимо, она боялась, что доверилась не тому человеку с этим самым интимным, интенсивным даром, который женщина когда - либо могла дать.

— Я готов подписаться под каждым словом, Эль. Готов отдать каждую часть души. Клянусь тебе, я сейчас весь твой. Я твой, а ты моя. Ничто и никогда не сможет изменить это. Даже смерть.

А потом он поцеловал ее, его язык проник в ее восхитительный, ожидающий рот. Форестер знал, что он только что пересек черту и превратился в настоящего мужчину. С этого момента он стал мужчиной, и то, что сделал с ним его отец, больше не имело значения.

Он сделал это.

Он преодолел свое прошлое