Грис тащил Эль за руку из полицейского участка. Они пересекли заснеженную стоянку, и он толкнул ее на пассажирское сиденье своей машины.

— Ведь нет необходимости тебя связывать?— спросил грозно Грис.

Эль покачала головой.

— Я хочу сказать, если ты попытаешься что-нибудь сделать, я вернусь в тюрьму и убью Форестера. Ты же это понимаешь?

— Знаю, — подтвердила Эль.

— Ладно, хорошо, — сказал Грис.

Он подошел к водительскому месту и сел. Эль глубоко вдохнула. «Это еще не конец, — пообещала она себе. — Это не конец».

Независимо от того, что Грис замыслил с ней сделать, как бы он ни планировал жизнь за нее, она не собиралась спускать ему это с рук. Она зашла слишком далеко, чтобы отказаться от всего из-за такой скотины, как он. Она сбежала от Лос Лобос, ускользнула от него. Она сможет сделать это снова.

Эль наблюдала за тем, как он повернул ключ и завел машину. Она мысленно вернулась в тот вечер, когда находилась рядом с Форестером в его пикапе. Она вспомнила, как выглядели татуировки с битбулями на его руке, как блестели его глаза на свету.

— Куда ты меня везешь? — спросила она Гриса.

— Ты, черт побери, прекрасно знаешь, куда я тебя везу. Домой. И не думай, что будет так легко уйти от меня во второй раз. Теперь, когда я вернул тебя, то собираюсь быть чертовски уверенным в том, что удержу тебя. У тебя не будет машины, и ты не будешь работать. Останешься дома, и будешь делать то, что тебе говорят. Ты будешь есть, когда я скажу тебе, говорить, когда я скажу тебе, трахаться, когда я скажу «трахаться». Все ясно?

— Грис, ты не можешь так поступить со мной.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что я не могу сделать это с тобой? Я делаю это для тебя, и никто в мире не остановит меня.

— Мои подруги. Они позвонят в полицию, когда поймут, что я пропала. Они видели, как ты угрожал мне.

— Разве ты не поняла, что произошло там, милая. Полиция у меня в кармане. В этом городишке шериф такой же бесхребетный, как змея. Все, что мне надо было сделать, это поугрожать ему, и он позволил воспользоваться городской тюрьмой.

— Что ты ему сказал?

— Ну, по правде говоря, мне не пришлось много говорить. Он был готов поверить всяким ужасным вещам про твоего маленького дружка, Форестера. Оказывается, он родом их этого города, и все знали, кто он такой.

— Я знаю. Слышала.

— Тогда ты, возможно, знаешь, что его прошлое не так уж сильно отличается от твоего. Родители не любили его.

— Его мама умерла. Я уверена, что она любила бы его, если бы осталась жива.

— Но она мертва. Форестер убил ее, выходя из нее. И отец ненавидел его за это.

— Его отец, должно быть, был болен.

— Называй это как хочешь, сладкая, однако, этот папаша жестоко обращался с Форестором, и, по-моему, это можно считать ненавистью.

Щеки Эль раскраснелись. Ей было ненавистно, что Грис так говорит о Форестере, и она ненавидела, когда он называл ее сладкой.

Грис закурил. Город остался позади, и они ехали в темноте по извилистой дороге, которая вела через горы в город. Эль вспомнила тот вечер, когда она приехала. Это было совсем недавно, и все же ощущалось, как будто целую жизнь назад.

Грис продолжил говорить.

— Я догадываюсь, почему тебя влекло к нему, Эль. Я имею в виду, помимо его симпатичной мордашки. Он отброс, подобно тебе. Никто не хотел его так же, как никто не хотел тебя. Ты слышала историю о том, что отец сделал с ним?

При этом Грис искренне захохотал.

— Итак, Эль, послушай. Я тут подумал. Не хочу, чтобы ты снова далеко убежала от меня, поэтому я придумал план. Почему бы мне не надеть тебе кольцо на палец?

— Прости? — спросила Эль.

— Я женюсь на тебе. Таким образом, ты не сможешь от меня куда-либо уйти. Ты будешь моей.

— Грис, — сказала Эль. — Единственная причина, по которой я сейчас нахожусь в этой машине — это потому, что ты сказал, если я не поеду с тобой, то ты сделаешь больно Форестеру. Я не хочу за тебя замуж. Я влюблена в него.

Грис снова рассмеялся.

— Ты не можешь любить того, кто не любит тебя, тупая сука.

— Грис, — начала Эль, но она понятия не имела, что собиралась ему сказать.

Она знала, что она была влюблена в Форестера, но она не была так уверена, был ли он влюблен в нее. Что, если она ошиблась? Что если Грис был прав? Может ли действительно существовать любовь, если другой человек не чувствует ее?

Но она знала, что Форестер испытывал к ней любовь. Последний раз, когда она была с ним, она чувствовала его любовь. Эль ощутила это прямо в центре своего естества. Он любил ее так, как бушует пламя, которое никто не может потушить. Она знала, что единственная причина, почему Форестер не появился в тот день в закусочной, это то, что Грис и его приспешники бросили его в тюрьму. Если бы он смог выбраться оттуда, он бы пришел за ней.

— Я никогда не выйду за тебя замуж, — сказала она твердо.

А потом это произошло. То, что она знала, рано или поздно наступит. Грис своей тяжелой рукой пересек пространство машины и нанес удар прямо ей по лицу.

— Не заставляй меня останавливать эту машину и учить тебя хорошим манерам, сука.

— Ты не можешь научить меня ничему, Грис, — вызывающе ответила Эль.

Она пораскинула мозгами. Она позволила Грису удалиться от города, тем самым купив Форестеру некоторое время, чтобы он справился со своими травмами. Она при необходимости останется с Грисом в течение нескольких дней. Но затем она сбежит. Как только она почувствовала бы, что Форестер может быть выпущен из тюрьмы, она сбежала бы и вернулась к нему.

— Знаешь что, — сказал Грис, — мне следует остановить машину и заставить тебя отсосать мой член. Это покажет тебе, чего ты стоишь.

— Я стою гораздо больше, чем это, Грис.

— Это не то, о чем ты привыкла думать. Ты всегда делала то, что я хотел. Ты была моей маленькой шлюхой.

— Не знаю, о чем я могла думать в то время.

— Ты была моей шлюшкой тогда, будешь ей и теперь, Эль.

— Нет, не буду, Грис. Я больше не та личность, как ты считаешь, и теперь осознаю это. Ты не знаешь меня так хорошо, как думаешь. Я не та девушка, какой была с тобой. Я больше не она. Эти несколько ночей с Форестером многому меня научили. Они научили меня уважать себя, научили любить себя. Он показал мне, что я красивая, и что настоящий, любящий, добрый человек может хотеть меня и желать, чтобы я родила ему ребенка.

Грис был зол, но ее это не волновало. Он должен был узнать правду. Ему следовало узнать, что теперь она была слишком сильна для него. Эль не собиралась позволять ему запугивать себя. Она больше не была той робкой девушкой, которую, как он думал, знал.

— Форестер любил меня больше, чем ты когда-либо, Грис. Он относился ко мне хорошо. Он вознес меня на облака и сбил с ног. И он занимался со мной любовью, Грис, а не просто трахал. Мы любили друг друга. Настоящей любовью. И это была самая удивительная вещь, которую я когда-либо испытала за всю свою жизнь. Я не собираюсь забывать об этом, и не позволю тебе это отнять у меня.

Грис снова собирался ударить ее, но в этот раз, когда он замахнулся, она блокировала его удар. Это произошло впервые, до этого момента она не делала ничего подобного. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, удивляясь, что она дала ему отпор. Этого она никогда не осмеливалась делать раньше. Теперь она обладала большей смелостью.

— Что с тобой случилось? — зарычал Грис.

Эль вызывающе улыбнулась.

— Форестер Сноу. Вот что.