Опомнившись от дубового «спасибо», Великий Порок решил, видно, заняться пленником. И тут на глазах у Тимки пиратская рожа всемогущего Порока сморщилась, как печёное яблоко, глазки стали как щёлки, рот растянулся до ушей, и он мармеладным голосом пропел:

– Добро пожаловать, дорогой гость! Как прикажете величать?

Тимка растерянно назвал своё имя и, не отрывая глаз от странно переменившегося лица, подумал: «Ну и ну, вот так чудеса! Недавно была голова разбойника, а теперь- лукавый старикашка… Нет, с ним шутить нельзя».

А между тем лукавый старикашка хлопнул в ладоши и повелел:

– Стул гостю и спальный халат с моего плеча!

Подпорочники немедля притащили стул, огромный засаленный халат, колпак и домашние туфли.

– Надевай, надевай!-прошептала из-за спины Лень.- В этом халате, как в кровати: тепло, уютно…

Тимка не без отвращения завернулся в халат, напялил колпак, сунул ноги прямо с ботинками в тапки-пароходы и уселся на стул.

Тем временем Великий Порок вытащил из кармана пачку папирос и протянул Тимке.

– Куришь? – спросил он.

Тимка решил, что для солидности следует закурить, пусть этот Порок думает, что имеет дело с бывалым человеком. Поэтому сказал:

– Конечно, курю,., давно!

– Я так и знал, что ты человек самостоятельный.

Тимка раскрутил толстую папиросу, как это делал папа, и лихо бросил:

– Огонька дайте, что ли!

Великий Порок обернулся и ткнул робота пальцем в грудь. Раздался лязг и скрежет железа. Робот вышел из-за трона и направился к Тимке. Он так грозно топал ножищами-утюгами и так зло смотрел своим единственным мигающим глазом, что Тимкина спина буквально приросла к стулу, а волосы под колпаком стали дыбом.

Робот протянул Тимке правую руку, щёлкнул огромными пальцами и – вот так штука! На большом пальце открылся колпачок – и появился язычок пламени! Оказывается, у него в кончике пальца была вмонтирована обычная зажигалка. У Тимки от страха так дрожали челюсти, что папироса танцевала краковяк и никак не могла встретиться с огоньком. Наконец он прикурил и взахлёб продолжительно закашлялся. Робот вернулся на своё место, а Великий Порок завёл деловой разговор.

– Ну вот, – ласково начал он. – Наконец-то ты, Тимофей Иванович, попал в свою компанию! Лучше места во всей Вселенной нет. У нас каждый может жить как хочет: бездельник – бездельничать до седьмого пота; драчун и грубиян – даже самого себя превратить в отбивную, а человек, уважающий грязь, днём с огнём не найдёт кусочка мыла. Если же ты возомнил себя великим королём, учёным или первооткрывателем земель, то кричи об этом на всех перекрёстках и уважай сам себя в своё удовольствие. Никто тебе не помешает и не назовёт сумасшедшим. Детям школьного возраста у нас особые привилегии.- Всемогущий Порок улыбнулся и еле взмахнул рукой.- Зарядки у нас не делают, не умываются, зубы не чистят, и вообще никаких правил нет…

Тимка с удивлением слушал эти речи. Он, конечно, мечтал о полной свободе, но в его представлении она выглядела несколько иначе. Скажем, он совсем не был против умыванья. Он только считал, что каждый день это делать незачем. Для чего умывание превращать в пытку? Ведь от грязи ещё никто не умирал… Кстати, он бы и в школе многое перестроил. Зачем столько предметов? К чему, например, решать задачки? Научился считать до тысячи, и довольно… Или вот – с переменками. Тоже ведь несправедливо: урок 45 минут, переменка – 5. Только разыграешься – звонок…

Короче, кое-что на этой планете Тимку устраивало. «Дурака повалять здесь, конечно, можно!»- решил он.

Однако на всякий случай спросил:

– Ну, а как же быть со школой?

В ответ он услыхал дружный смех подпорочников и самого всемогущего Порока.

– Ха-ха-ха! Выходит, ты так ничего и не понял! – раскатисто грохотал властитель Серого Свинуса. – Здесь ты будешь свободен от всех наук. У нас школ нет. Однако ребята кое- чем занимаются. Сейчас ты сам в этом убедишься.

Он хлопнул в ладоши и приказал:

– Впустить ансамбль песни и лоботряски!

Дверь тотчас же распахнулась, и в зал с гиканьем ворвалась шайка отъявленных лоботрясов с дудками, барабанами и деревянными мечами. Они дружно грянули в барабаны, затанцевали и запели:

– А теперь по грамматике, по грамматике! – в восторге завопил Великий Порок. И ансамбль грянул:

И ансамбль песни и лоботряски, размахивая деревянными мечами, с гиканьем и свистом вылетел из помещения. Великого Порока трясло от удовольствия, подпорочники аплодировали, а Тимка тоже хохотал и хлопал в ладоши. Но всё же подумал: «Чепуха! Это действительно шайка лоботрясов и притом совсем необразованных… «Кошек по двору гонять, это будет пятью пять!…» Подумаешь, знатоки!» Поэтому он тревожно спросил:

– Если у вас нет школ, как же я получу аттестат зрелости?

– Очень просто, – сказал Великий Порок. – Прямо сейчас и получишь.

Он снова хлопнул в ладоши, и два подпорочника торжественно внесли в зал какую-то грамоту. Великий Порок улыбнулся и сказал:

– Учитывая твои незаурядные способности и знания, мы досрочно вручаем тебе аттестат зрелости.

Тимка с волнением принял в свои руки желанный документ. Обрамлённый золотой рамкой, аттестат зрелости гласил, что принадлежит Тимофею Тимошкину, а не кому-нибудь другому, и свидетельствует о том, что его владелец прошёл курс обучения в полной средней школе. Дальше, колонкой сверху вниз, были перечислены все предметы, и против каждого стояла чудесная красная пятёрка.

– Спасибо!-как-то неуверенно сказал Тимка.

– О, не стоит благодарности! Ты лучше скажи нам, много ли в твоей школе таких же способных и добросовестных ребят, как ты?

– Вы хотите сказать, отстающих? – честно спросил Тимка.

– Называй как хочешь, только отвечай! – рассердился вдруг Великий Порок, и лицо его снова приняло пиратское выражение.

Тимка сказал:

– Откровенно говоря, не. очень много, но есть,- и стал считать по пальцам.

Пока Великий Порок беседовал с Тимкой, Зазнай, Лень и Неуч гордо стояли в центре, и весь их вид говорил: «Глядите, это – наша работа!» Но как только повелитель задал Тимке последний вопрос, они сникли и начали прятаться друг за дружку.

– Значит, всё-таки есть еще такие, как ты! – свирепо завопил Порок, и глаза его заметали молнии в Зазная, Лень и Неуча.

– Конечно, не без того…- залебезил Зазнай.- Но вы сами слыхали, времена нынче другие, ребята испортились: все хотят учиться, быть спортсменами… Как их сюда утащишь? Вот один он – молодец…

Великий Порок цыкнул на Зазная и, снова растянув рот до ушей, спросил у Тимки:

– А тебя родные или друзья искать не будут?

– Как не будут? – с надеждой в голосе сказал Тимка.- Обязательно будут! Павлик и Зоря, настоящие друзья!… Вот только, как они сюда доберутся? – грустно закончил он.

– Доберутся! Доберутся! – затряс головой Зазнай.- Это такие пробивные ребята, что всё смогут!

– Смогут! Смогут! – подтвердили Лень и Неуч.

– Пробивные ребята? – настороженно переспросил Великий Порок.- Что же мы с такими делать будем? Они нам всю планету перевернут!…

– А мы их пообломаем,- решительно заявил Зазнай.

– Пообломаем! Пообломаем! – поддержали Лень и Неуч.

– Ладно, посмотрим,- махнул ручищей Порок и приказал Роботу.- Веди гостя к себе, да будь неотступно при нём! Ясно?

Одноглазый Робот, заскрипев всеми частями своего тела, подошёл к Тимке и грубо толкнул его к двери, которая вела в соседнее помещение.

Тимка шёл, путаясь в длиннополом халате, а Робот, ворча своими 'моторами, то и дело подталкивал его. За дверью он бесцеремонно усадил Тимку на табурет и, сверкнув глазом-лампочкой, приказал:

– Сиди, чик-чирик, и помалкивай!

Тимка не вытерпел такого обращения.

– Ты чего, железяка, толкаешься?! – обиженно сказал он.

Робот так сверкнул своим глазом-лампочкой, что та чуть не перегорела, заскрипел шестерёнками и, неожиданно для Тимки, заявил:

– Тебя, шалопая, чик-чирик, ещё не так толкать надо!…

Тимка оробел. Он начал оглядывать комнату, в которой находился. Это скорее была не комната, а сарай с печью посредине и дровами вдоль одной стены. Вдоль второй стены протянулись полки с кастрюлями, горшками и всякой провизией. И хотя эта комната напоминала сарай, окно её было распахнуто настежь и решёток в нём не было.

Робот закряхтел, заохал и, пошарив на одной из полок, достал маслёнку с рукояткой и длинным носиком. Он поболтал её и, запрокинув квадратную голову, вставил носиком в рот. Постояв так с минуту, Робот ещё раз поболтал маслёнку и со злостью швырнул её на пол.

– Эх, и эта, чик-чирик, пустая!… Последнее масло, чик-чирик, кончилось! – жалобно заскрежетал он и стал повязывать на живот фартук.

Потом он растопил печь и принялся варить какую-то бурду. Сарай заволокло едким дымом, и у Тимки из глаз потекли слезы. Он невольно вспомнил жителей знаменитого города Ненуженска, улицы Бездельников, Пещерную и Самоуважаемскую, по которым его вели в этот безобразный дворец; грязных замухрышек, угодливых подпорочников и особенно этого ужасного правителя, Великого Порока Разгильдяя Третьего… «Неужели Павлик и Зоря не смогут меня выручить?» – подумал он и, закрыв лицо руками, потихонечку заплакал.