Церемония тянулась медленно. Празднество проходило в большом тронном зале, что мог вместить в себя до тысячи гостей. Были многие подданные Анкалиона, а также гости как соседних, так и дальних земель. Обмен торжественными клятвами прошел быстро, и теперь новоявленная княжеская чета, восседая на золоченых резных тронах, принимала подарки и поздравления, которым не было видно ни конца, ни края.

Тайли, верная своей должности и положению, тоскливо стояла молчаливой статуей за правым плечом князя, что невероятно злило княжну. По правилам и обычаям, приписанных этикетом в их мире, место по правую руку от князя занимала его супруга. Но Анкалион не пожелал менять привычное место своего верного стража, поэтому трон Нессиме располагался слева.

Гора подарков росла, а подношения все продолжались. Тайли было неимоверно скучно и она, от нечего делать, разглядывала гостей, когда как раньше предпочитала опускать взгляд и не встречаться с неприкрытой ненавистью и неприязнью по отношению к себе.

Лица эльфов были до безобразия похожи своей идеальностью и утонченностью, поэтому сливались все в однородную массу, от чего неприятно кружилась голова. Когда же этот проклятый день подойдет к концу?! Но зря Тайли считала минуты. Впереди еще ожидался праздничный ужин, танцы и бесконечные выступления приглашенных по такому случаю жонглеров, акробатов, шутов, бардов и еще черт знает кого.

Вперед шагнул очередной поздравитель и преподнес молодоженам огромное сверкающее зеркало в узорчатой золотой раме, украшенной драгоценными камнями, что ослепительно сияли в лучах заходящего зимнего солнца. Эльфийский лорд говорил какие-то хвалебные речи, но Тайли не понимала значения слов. Все ее внимание приковал подарок, точнее отражение зеркальной поверхности.

Зеркало было повернуто так, что в нем отражались оба трона, и, следовательно, княжна, князь и кицуне позади. Эта сцена и поразила Тайли. Князь был ослепителен, как всегда. Шелка его праздничных одежд были расшиты золотыми эльфийскими узорами. Темные длинные волосы оттеняли бледную кожу и льдисто-голубые глаза. На Тайли были черные брюки и шелковая блузка с воротником-стойкой. Но ее цвет, насыщенно-фиолетовый, настолько резко контрастировал с ее яркими распущенными волосами, что рыжие мягкие локоны были подобны буйному костру, прислушайся только — и услышишь, как трещат искры.

Она и князь выглядели столь яркой и необычайно подходящей друг другу парой, что Нессиме казалась просто бледной тенью, по ошибке присоединившейся к ним. Ее бархатное платье цвета слоновой кости казалось громоздким для ее хрупкого болезненного тела, а желтоватые волосы делали цвет ее лица еще более нездоровым. Княжна видела то же, что и Тайли, и ярость добавила ей красок в виде двух алых пятен на щеках. Ее бледно-зеленые глаза метали молнии, а губки были плотно сжаты в недовольстве. Заметив в уносимом слугами зеркале холодный золотой взгляд соперницы, Нессиме презрительно улыбнулась и резко сменила маску на своем лице, повернувшись к князю.

— Мой дорогой супруг! — Ее голос по сравнению с выражением лица был слаще меда и звучал достаточно громко, чтобы слышала Тайли. Нежно положив свою ручку, затянутую в перчатку, на локоть князя, Нессиме ласково продолжала. — Столько замечательных подарков было преподнесено нам вашими гостями, но я бы хотела получить что-то непосредственно от вас.

— Да? — Голос Анкалиона был скучающим, но с удивленными нотками от неожиданной просьбы. — И что хочет моя дорогая супруга?

— Я хочу вашего пушистого питомца! — Эти слова заставили Тайли пораженно замереть, а сердце в ожидании ответа остановиться.

Именно в этот момент к тронам шагнули следующие дарители, и Тайли неосознанно окунулась в знакомые серые глаза, затянутая в глубины их омутов. Она держалась за них, словно за соломинку, ища спасения.

— Ах, моя дорогая! Любая живность в моем княжестве принадлежит вам, будь то конь, кошка или собака. Вы можете завести себе хоть целый зоопарк, но только не в нашей спальне. — Засмеялся князь своей шутке. Но Нессиме не попалась на его уловку.

— Нет, мой князь. Вы не правильно меня поняли… Я хочу вашу ручную лису. — Был ее капризный возглас.

— Тайли — не ручной зверек. И ее нельзя подарить. — Голос князя стал резковатым, и это прервало зрительный контакт за его спиной.

— Но она же рабыня! — Фыркнула Нессиме, чувствуя провал своей затеи. Она не желала уступать в этом споре и совершенно утратила интерес к окружающим.

— Да, тут ты права. И она — моя рабыня. — Он небрежно убрал руку жены со своей. — Тайли принадлежит лишь мне. Так будет и впредь. Возможно, когда-нибудь я передам ее, как и все княжество, своему сыну. Если конечно, Тайли до того момента сохранит свою жизнь. Но не раньше. И больше никому.

Эти слова жгли Тайли изнутри каленым железом. Вечное рабство. До самой смерти. Служить княжескому сыну?! Никогда! Она лучше перережет себе глотку! Буря эмоций клокотала внутри нее, отражаясь лишь в глазах. Все ее надежды летели прахом от слов своего поработителя.

Снова вклинилась Нессиме, давая своей глупостью ничтожный шанс на надежду.

— А как только наследник появится на свет, вы сразу же передадите Таллиату ему?

— Конечно же, нет! Что за глупость, моя дорогая! — Хмыкнул раздраженно князь и тем самым похоронил все замыслы кицуне. — Мой сын должен быть настоящим мужчиной, сильным воином, под стать отцу. Чтобы удержать такое создание, как боевой кицуне, требуется огромная мощь. Лишь магия может ее обуздать, иначе она вырвется на свободу и перегрызет глотку своему хозяину. — Небрежно взглянув через плечо на окаменевшую девушку, князь послал ей нежную улыбку и вновь снисходительным тоном обратился к жене. — А теперь пора покончить с этим бессмысленным разговором. И я не хочу слышать о подобном вновь.

— Да, дорогой… — Кисло отозвалась Нессиме, посылая Тайли убийственный взгляд, полный обещания расплаты.

Но это Тайли легко проигнорировала, пытаясь унять ярость и боль, что скрутили ее изнутри. Оставалась лишь надеяться на то, что Нессиме окажется бесплодной, либо подарит князю одних лишь дочерей.

Представляя себе это, девушке стало немного легче, и она вдруг осознала, что видела только что кого-то знакомого. Кто же приближался к трону минуту назад? Тайли поспешно оглядывала гостей, пока не наткнулась на светловолосую эльфийку и сопровождающего ее жгучего брюнета. Он был высок и широк в плечах. Какая жалость, что он стоял спиной в гуще толпы, и Тайли не могла видеть его лица. Он кого-то ей смутно напоминал, и это воспоминание было отчего-то волнующим. Она прожигала затылок эльфа жгучим взглядом, посылая ему немую мольбу обернуться. И то ли незнакомец почувствовал что-то, то ли то было его собственным желанием, но он обернулся и взглянул прямо на нее поверх голов остальных гостей.

Но это вовсе не эльф! Это был тот человек, что проявил неожиданное сочувствие к Тайли пару месяцев назад. Тогда он был так ошарашен истинной сущностью девушки-лисы. Но сейчас в его взгляде не было страха. В его серых глазах, в которых совсем недавно искала убежища Тайли, горели теплота и понимание. Он ни в коей мере не жалел ее, помня, что она в первую очередь боец. Но он сопереживал ей и дарил своим взглядом необходимую ей поддержку, помня свое прошлое.

Смертные люди могут попасть в этот мир лишь одним путем, пленниками. И провести их можно лишь в такие дни, когда грань между их мирами особенно тонка, на Самхейн (Хэллоуин) или Белтейн (Первомай). И этот мужчина… Как же его имя? Он тоже был таковым, но обрел свободу, раз имеет доступ на подобные торжества фейри.

Как же Тайли завидовала ему. Почему она не простой человек? Ведь ее свобода, свобода кицуне, потеряна навсегда. Он же мог уйти обратно в свой мир, будучи свободным, но предпочел быть рядом со светловолосой дамой с остроконечными ушками и магией фейри. Вот она насмешка судьбы: Что доступно одному, то не желанно, а что желанно другому, то не доступно.