Руки скованы в локтях и задраны, что вызывает монотонную боль. Нога мерзнет, стою на коленях не первый час. Сколько я был без сознания все же сложно сказать. Я был, в чем мать родила. Все имущество отобрали и кинули в темную яму.

Единственный источник света — ошейник, горящий красным. Песок на полу был влажным, что могло говорить о том, что я нахожусь глубоко под землей. В воздухе чувствовалась сырость.

Голова раскалывалась от боли. Настоящая рука представляла собой плеть несущая одну лишь боль. Единственное что мне хотелось в данный момент — отрезать приносящую страдание конечность.

Попытавшись смочить высохшие губы таким же сухим языком, поднял голову, разглядывая в тусклом освещении моего ошейника окружающую обстановку.

По левую руку находилась кровать, а точнее, плоский камень, напоминающий ее. Справа уборная. Камера, ни дать ни взять.

Неожиданно отворились двери. Мгновенно ослеп от яркого света. Потерялся в пространстве и не понимал что происходит. Две крепкие руки схватили меня подмышки и резким движением подняли на ноги.

Грубо поволокли из камеры. Все попытки воспользоваться своими двоими были неудачны. Вскоре меня швырнули на каменный пол, затем, задрав руки за спиной, прикрепили к крюку, свисающему с потолка. Боль вернулась.

Следом за моими конвоирами вошел третий персонаж. Глаза привыкли к свету и явили передо мной крепко сложенного стража.

Сломанный клюв. Один из глаз был затянут белой пеленой. Руки как две кувалды. Мундир черного цвета с серебряными вставками придавал некое величие перед остальными.

Несколько секунд пристально присматривался, потом дал указание одному из своих.

Удар в ухо. Звон, боль, поплывшее пространство. Тут же грубо засунули прибор в травмированное ушное отверстие.

— Всегда нужно прочищать уши перед применением «переводчика», — пожал плечами конвоир, на взгляд своего командира. — Лучше слышать будет.

— Итак, дорогой гость, рады видеть вас в нашей скромной тюрьме.

— За что? — приподнял голову, чтобы казаться более крепким в их глазах.

— За убийство нескольких лиц, — спокойным голосом ответил командир.

— Они первые напали…

— Этого они уже сказать не могут, — прервал он.

— Свидетели. Должны быть свидетели, — в голове лихорадочно мелькали события минувшего вечера. Я пытался ухватиться за малейшую деталь, которая могла меня вытащить.

— Свидетели… — задумался страж в мундире. — Все указали на тебя как зачинщика.

— Этого не может быть. Опросите повторно.

Удар сапога в живот дал мне понять, что я не в том положении, чтобы чего-либо хотеть.

— Зачем ты прибыл на Дакдунту? — с тем же металлическим холодом спросил командир.

— Я не могу прилететь на эту планету? Тут разных отбросов по горло, а вот я именно тот, у кого надо спросить, что я тут делаю?

— Именно. Повторю. В последний раз. Зачем ты прибыл на Дакдунту? — командир не шелохнулся, а вот его подчиненные напряглись.

— Задание было, а вам на кой и какое это имеет дело к тем событиям, из-за которых я тут?

Не заметил. Слишком быстро ладонь стражника настигла мою щеку. Жжение. В глазах на секунду потемнело.

— Ты, как понимаю, не усвоил, что вопросы тут задаю только я. Давай закрепим это, — командир сделал шаг назад, позволяя конвоирам показать мне, на что они способны.

Удар ногой в голову заставил мой приборчик вылететь из уха. Следом последовал пинок по ребрам, отчего я как червь извился и почувствовал сдерживающую боль в заломленных руках. Далее, последовал град ударов. Я выл, кричал и машинально выхватывал речь моих истязателей. Без прибора я не знал, что они говорят, но догадывался что это неблагоприятные слова обо мне. Да и плевать. Уже плевать.

Резкая боль в руке вернула меня из темноты бессознательного состояния. Крюк натягивали. Мне пришлось встать с колен, не позволяя выломать мне руку. Ноги тряслись, еле держали. Все свои силы я бросил на то, чтобы держаться стоя. Тело гудело. Я мало что понимал. Мне вновь сунули прибор в ухо.

— Я рад, что мы, наконец, друг друга поняли и разобрались в наших ролях, — на лице промелькнула скверное выражение командира. — Значит, задание. Предположим. В чем заключалось задание?

— Выйти из игры. Выйти из… игры…

Перед лицом возникла надпись: «Временно не доступно».

— Какого черта? Выйти из игры мать твою, — откашлялся, сплюнул слюну, с кровью текущую изо рта.

— Глупый, очень глупый игрок, — командир вновь скривил лицо, отчего у меня желудок прохватило холодом.

— Вы долбанные Нипы, пошли прочь. Выйти из игры, — результат не последовал.

— Эх, тебе еще нужно объяснять?

— Что? — мне становилось по-настоящему страшно.

— Как часто игроки ставят галочку под пользовательским соглашением не удосужившись его прочесть?! — он видел, что я боюсь и ничего не могу понять. — Этот ошейник, — он ткнул пальцем мне под подбородок. — Сдерживающее кольцо. Игрок не может выйти пока оно находиться на нем. Места их использования ограничены и применяются исключительно в тюрьмах, следственных изоляторах и прочих подобных местах. Пока эта побрякушка на тебе, ты мой.

— Не может быть. Это нарушение моих прав… — удар тыльной стороны руки остановил мои хриплые крики.

— Ты сам подписался. Тем более это всего лишь тело, состоящее из нулей и единиц. Расслабься и получай удовольствие, — он щурил глаза от удовольствия которое, несомненно, получал, наблюдая за мной. — Я тебе говорил, что тебя ждет суд?

Я промолчал, сплюнув очередную порцию тянущейся крови.

— Он будет нескоро, поэтому я успею узнать от тебя все, что мне требуется. О, я забыл сказать, что ты проведешь тут стандартные две недели, но будь уверен, приговор — смерть. Так что не надейся выйти. Хм, можешь придумывать нового персонажа этой прекраснейшей игры и главное, такой реалистичной, — он легонько щелкнул по опухшему уху, отчего меня пронзила дикая боль, к которой тело старалось привыкнуть.

Единственным сомнительным плюсом являлось тепло. После такой разминки моего тела я не мерзну, только ноги стали еще слабее. Странная самоирония.

— Приступим к самому интересному. Что было в твоем задании?

— Добраться до этой планеты, — не было сил врать. Не было сил терпеть боль. Если кто-то мне сказал или даже подумал, что выдержал дольше и не раскололся, то мой ответ был бы ему прост: «Пошел ты».

— Да это понятно. Давай постараемся, немного напряжемся и скажем точнее. Вспомним подробности.

— Мне направил сюда один из местных. Я должен был найти свой путь, — крюк опустился, ослабив давления на плечевой сустав.

— Отлично. Мы делаем прогресс, — командир наклонился, сверкая своими глазами. Шепотом продолжил. — А как звали того, что тебя отправил сюда? Ты помнишь?

— Да, его зовут Тнар.

— Ладно. Спасибо за сотрудничество. Видимо, на сегодня ты выжал из себя все что мог, — он медленно выпрямился. — Продолжим завтра, ты не против?

Ответить мне не дали. Свет погас от очередного удара.

***

Лежа на каменной кровати своей камеры, я представлял собой одну большую опухоль. Если моя кожа не была черной, то после допроса точно стала бы синей, зеленой, красной. Я был бы долбанной радугой мира гематом. Левый глаз заплыл. Левое ухо перестало слышать. А правое подводило, но тоже было на грани.

Я радовался, что бионическая рука заканчивалась за плечевым суставом. Родную руку ломило, но при этом она единственная часть тела, что не пострадала в этой мясорубке кулаков и сапог, не считая ног. Боль разливалась по телу волнами. Кровь, текущая в моих жилах с каждым ударом сердца изнутри, давит на синяки и гематомы. Я хотел стонать, но не мог. Я хотел, говорить, есть и пить.

***

Кольца на руках в районе локтей загорелись синим светом и погасли. Мои руки самопроизвольно соединились в локтях. Кольца объединились. Боль от движения рук усилилась.

Двери открылись. Один из моих тюремщиков поставил на пол пластиковый кувшин с водой. Неаккуратно, расплескав часть содержимого по сырому песку. Крикнув, на своем языке вышел. Видимо, это было приглашение испить живительной влаги. Кольца разошлись.

Через силу сполз на песок. Металлической рукой подгребал под себя пытаясь продвинуться ближе к воде. Плечо в один тон со всем телом заболело, так что брызнули слезы из не заплывшего глаза. Продолжая бороться с самим собой, добрался до кувшина и жадными глотками опустошил его, обильно проливая мимо.

Лежа на спине, я думал, что не смогу прийти навстречу к мастерам, которые найдут маяк. Странно ведь это должно меня меньше всего беспокоить.

***

Спустя двое суток, меня вновь приволокли на допрос. В этот раз меня усадили на стул. Руки не были подвешены, всего лишь скреплены мертвой хваткой колец за спиной. Тело било мелкой дрожью. Холод и страх терзали его как стая собак.

Появился командир. Поставив стул напротив. Присел, внимательно вглядываясь в мои глаза. Я не отводил взгляд.

— Ну, я думаю, мы можем продолжить. Ты хорошо спал? — спросил он с отвратительной мимикой.

— Да, — солгал я.

— Это радует. А как тебе наши кулинарные изыски?

— Неописуемы, — я скривил губы, вспоминая, чем меня стали кормить на следующий день. Шматок засохшей каши толи перемолотых отходов. С голоду пришлось есть.

— Я передам нашему повару твои похвалы, — его лицо мгновенно стало каменным. — Зачем вы прибыли на Дакдунту?

— Я ведь отвечал уже, — на мои слова один из конвоиров дернулся, но старший остановил его.

— Вопрос все тот же.

— По заданию. Чтобы найти свой путь.

— Ты говорил, что тебя прислал сюда один из моих соплеменников. Я позабыл, как его звали?

— Тнар, — по глазам было видно, что он расстроился. Он знал, что я вру.

Дальше меня не стали пытать расспросами. Вновь принялись править мое тело. Вскоре потерял сознание.

***

На следующий день или же ночь, в этой тюрьме невозможно определить время, сидел в той же позе, в том же месте.

— Начнем все с начало. Представим что мы друзья, хорошо? Как его звали? — командир держал трость, напоминающую изящную палицу.

— Оутнар, — в этот раз у меня не было желания врать. Не было сил на это.

— Хм. Это мне нравится больше. Мы сделали шаг навстречу друг другу. Это обязательно нужно закрепить, — страж ткнул тростью в один из синяков, пронзив его острым шипом.

Я зашипел от боли и попытался вывернуться, но только сделал больше рану.

— Где твоя раса?

— Я не знаю, — главный страж ударил тупым концом трости. Губа в очередной раз лопнула.

— Где твоя раса? — повторил он, не отводя трости от моего лица.

— Я пытался узнать, но не нашел информации, — трость опустилась.

— Потерянный персонаж, — тяжело вздохнув, заключил командир. Конвоиры переглянулись, явно не понимая, о чем идет речь. — Это нашли при тебе, — он вытянул пластину.

Я молчал. Не знал что сказать. Хранил молчание для сохранности, ведь лишнее или неосторожное слово могло привести к печальным последствиям.

— Что это?

— Я… я не знаю. Не успел выяснить, — я, по сути, не соврал. Просто забыл упомянуть, что пластины могли использоваться как ключ. Да и вообще, как просто подпись. Я так понимал это.

— Не успел, — процедил командир. Он встал и зашел мне за спину. Наклонился и прошептал на ухо. — Я когда был еще совсем мал и не вступил в период тренировок, мечтал отомстить таким как ты. Клялся и обещал уничтожить любого Черного, которого встречу. Я тогда не понимал, что их не видели несколько поколений. И вот, богиня дарит мне подарок. Я думал моя детская мечта так и останется не воплощенной.

— Ублюдок, — этим словом я выплеснул всю злобу и все силы. Командир резко выпрямился и вернулся на свой стул, сверкая огнем в глазах. Я ожидал очередного избиения, но его не последовало.

— Ха, сочту за комплимент.

— Что сделала моя раса? — конвоиры приготовились меня разбирать по частям. Взглянув на старшего, остановились.

— Потерянный персонаж, — повторил специально для своих подчиненных. — В прошлом за множеством восходов нашей великой звезды, наша раса была могущественна. Мы имели много колоний по всей галактике. Множество парсеков космоса принадлежало нам. Наши предки опережали другие расы в развитии. Наука, техника что угодно везде на первых ролях. Тогда мы не могли и подумать, что это был апогей нашего существования.

Я молчал, внимательно вслушивался в его слова.

— Наши ученые исследовали дальние рубежи галактики. Они наткнулись на флотилию черных как сам космос кораблей. Они отправили сигнал бедствия на ближайший форпост. Дальше, спасательная операция. Она закончилась провалом. Наши дальние рубежи уничтожались. Собрав свою флотилию, мы были разгромлены. Мы не могли их засечь, они были как часть безграничного пространства вокруг нас. Они продвигались все дальше, уничтожая нас как жалких Атраков. Все наши попытки, что-либо изменить, терпели неудачу. Они оставили нас, только тут загнав под поверхность планеты. Эти пески всегда будут напоминать нам о гибели и упадке нашего вида.

— Где теперь они? — осмелился спросить.

— Неизвестно, — командир отвел взгляд, на секунды замолчал. Вернув свой каменный взор на меня, продолжил. — У меня есть предложение. Ты выдашь мне Оутнара, затем поможешь с поиском твоей расы. С моей стороны твоя жизнь.

— Нет, — не раздумывая, ответил и приготовился с новым воспитательным ударом.

— У тебя полторы местных недели на раздумья. Чтобы ты сделал правильный выбор, мы направим тебя.

Конвоиры принялись тренировать свою ударную технику на мне. Уронив меня, били ногами, руками, даже стулом пару или больше раз. Сознание, к моему большому сожалению, потерял нескоро.

***

Открыв глаза на твердой лежанке, проверил, отвечают ли пальцы на мои приказы. Машинально прошелся языком по зубам. Результат: один раскрошился, второй выбит. Странно, что не больше.

Дышалось тяжело, с болью. Это уже вызывало большое беспокойство. С другой стороны: скоро казнь. Остается продержаться.

Все свое свободное время после проверки целостности моего тела занимало зализывание ран и обдумывание сделки.

— Я продался с потрохами лишь бы прекратить эти истязания, — сказал я шепотом.

Спустя некоторое время, моя камера открылась. Кольца на локтях даже не соизволили включиться. Хотя я понимал, что в моем положении сложно, что-либо сделать. Я не могу нормально почесать нос в таком состоянии не то, что попытаться осуществить побег века.

Я с трудом выкрутил голову, чтобы увидеть, кого на этот раз принесло. Выбор был небольшой: конвоир номер один и конвоир номер два. Но не в этот раз. В проходе стоял худощавого сложения филинообразный персонаж. Это явно был не один из конвоиров и не начальник тюрьмы, что так любит проводить со мной время за беседой с пристрастием. Свет в камере включился.

Незнакомец был преклонного возраста. На секунду он замер, уставившись на меня, затем качнулся в сторону выхода. Путь ему преградил тот самый «любезнейший» собеседник. Страж в своем строгом костюме походил на статую, не позволяя выйти незнакомцу.

Старый филин стал ворчать и указывать рукой в мою сторону. Командир отвечал спокойно, тщательно выговаривая слова. Жаль я был без «переводчика». Но судя по настроению, незнакомец пытался меня защитить.

После непродолжительных препираний командир убедил его своими аргументами или всего-навсего пригрозил.

Незнакомец повернулся ко мне и опустил голову. Командир тихо и незаметно удалился, оставив нас наедине в открытой камере. Старый филин, прихрамывая, подошел ближе. Достал из кармана приспособление похожее на детскую погремушку и тот самый переводчик.

Осторожно он сунул его в то ухо, что совсем не слышало. После нескольких вопросов он догадался, в чем дело и сунул в другое.

— Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете? — спокойно спросил он.

— Как разумный вид опухоли, — попытался я пошутить, улыбнувшись и сразу же пожалев об этом. Раны на губах треснули. Филин же шутки не оценил, хотя я никогда не хвастался чувством исключительного юмора.

— Я врач. Меня попросили осмотреть вас, — спокойным голосом проговорил он. В его руках засветился прибор. Направив его на меня, он стал водить надо мной, считывая показатели.

— Какая неожиданность. С чего они так расщедрились своей заботой о заключенном?

— Мне не известно, — его спокойствие не вызывало подозрения, но взгляд и мимика…

— Что скажите насчет моего состояния? — спросил я, внимательно вглядываясь в его лицо.

— Ничего страшного, — отвращение-это он чувствовал. — С нашими технологиями даже вы сможете быстро оправиться.

— Это прекрасно. Ваша раса очень развита, мне крупно повезло, а может, нет, — после этих слов рука врача дернулась.

— Может, нет, — повторил он за мной. Убрав свой прибор сканирования, достал небольшого размера пистолет с заряженной капсулой. — Этот сильный регенератор поможет вам восстановиться за эту ночь, но предупреждаю сразу — будет больно.

— Не страшно. Я даже в детстве не боялся уколов.

— Я не про это, — он уколол шею, в то место что еще не было сильно опухшим. — Соблюдайте постельный режим.

— Сложно будет, — ответил с сарказмом. Печально понимать, что это все для восстановления игрушки конвоиров и их командира.

— Ветеран? — спросил после недолгого молчания доктор.

— Не понял.

— Рука и нога. Военная разработка судя по сканеру. Свежая работа, — заключил доктор.

— Да, мне повезло, если можно так выразиться, — ответил, вспоминая, сколько проблем мне принесли первые дни привыкания к новым конечностям. Хотя и сейчас я порой не чувствовал их своими. Даже лежа на лежанке представляя огромную опухоль, рука с ногой чувствовали себя прекрасно. Только управлять я ими полноценно не мог. Я настолько ослаб и сломлен, что рука не может ничего выдать существенного, да и нога не в состоянии удержать меня вертикально.

— Потерянный персонаж, — тихо сказал доктор.

— Вы сказали потерянный? Начальник сказал тоже. Что это значит?

— Есть такие игроки, что создав персонажа, оказывается, расы таковой нет. А ведь должно по правилам. Это небольшая хитрость. Не многие смогут найти свои истоки, — он смотрел на меня теперь совершенно спокойно. Он поменял ко мне свое отношение. По крайней мере, я так счел.

— Ты Нип. Искусственный персонаж, который должен жить своей жизнью, придуманной Архитектором. Откуда ты знаешь такие вещи, откуда это знает начальник?

— Да, я как ты выразился Нип. Персонаж игры управляемый Искусственным интеллектом. Но ты должен понимать, некоторые из нас прекрасно осознают, что есть вы в их мире. Игроки. Вы погибнете тут, потеряв свой образ в этом мире, не потеряв при этом свое тело в вашем. Вы будете целы. Мы живем в нашей вселенной, наша гибель окончательна. Мы не создадим себе образы в вашем человеческом мире. Именно поэтому мы ценим каждый вздох, каждый миг. Архитектор дал нам знания, отправную точку, теперь каждый волен выбирать свой путь. Это касается не только вас.

— Полноценный искусственный интеллект, — шепотом сказал я.

— Верно, — тяжело вздохнул. Встал. — Отдыхай. Скоро ты восстановишься.

Мой гость удалился с переводчиком, а я погрузился во мрак, разбавленный лишь слабым свечением моего ошейника. Я лежал, вдумываясь в его слова. Это был прорыв. Архитектор являлся тем, кто смог своими неконтролируемыми действиями совершить то чего не могло человечество. Он создал разум. Он являлся воплощением бога во вселенной нулей и единиц.

***

Вскоре началось то о чем предупреждал доктор. Ломка во всем теле становилась невыносима. Меня трясло, бросало в жар затем в холод. Пальцы выламывало на родной руке. Мышцы на ноге тянуло. Шею свело.

Наступило время галлюцинаций и бреда.

Я видел первые минуты игры. Вновь был на войне, но мало похожей через ту, что прошел. Сражался со стаей насекомообразных противников, которые лезли со всех щелей. Когда же они добрались до меня, то отгрызали руку с ногой. Я кричал, пытался отбиться, но результат один и тот же. Я калека.

Я снова возвращался в свою камеру, которая наполнялась конвоирами и все они были готовы меня избить. Клонированные командиры пытали меня вопросами, противоречащими друг другу. За каждый неправильный ответ на меня замахивались кулаком.

Я вновь проваливался в бессознательное состояние и оказывался на войне, затем перемещался домой. Домой где нет всего этого космоса. Нет этих пыток, страха, каких-либо тайн. Проблем выживания в игре, но ест проблемы реальные которые поглощали целиком и полностью. И тот день, когда решил в очередной раз убежать в параллельный мир, скрыться от реалий моей жизни. Спрятаться, скрыться. Туда где меня не найдут.

Я видел другие игры. Те, что надоели или были пройдены. Я, тянулся к ним пытаясь проникнуть в них. Скрыться от боли в их вселенных.

Очнувшись в камере, рядом находились мои близкие люди. Они улыбались мне. Тянулись. Хотели помочь. Я отвергал их каждый раз. Их лица приобретали налет грусти и печали, но улыбка оставалась на лицах. Это было жутко.

— Оставьте меня. Я не нуждаюсь в помощи, — хрипло сказал я.

***

Тяжелое дыхание. Без боли. Открыть в этот раз получилось оба глаза. Я вновь нормально слышал. Я мог шевелиться, не ощущая никакой боли. Я не был похож на жеваную жвачку. Я невольно улыбнулся. Рука слушалась. Ноги смогли поднять меня и удержать вертикально.

Я сделал то чего так давно хотел. Отлить нормально. А не как приходилось из-за нехватки сил под себя.

Усевшись на песок, пытался собраться с силами и мыслями. Меня будут вновь пытать, это несомненно. Нужно было решить, как выбраться. Выбора было не так много, как мне хотелось. Нужно действовать.

***

Я сидел на краю лежанки лицом к выходу. Кольцо, что было надето на левый локоть, уже сломано пополам. Валяясь мусором за лежанкой, скрывалось от первого взгляда при входе в камеру. Я смог бионической рукой без осложнений снять его. Ошейник, к моему сожалению, оказался мне не по зубам.

Дожидаясь прихода конвоя, волновался. Повторяя в голове вновь и вновь свои действия при их входе.

Мои конвоиры не заставили себя ждать. Услышав движение дверей, закинул руки назад, пародируя действие рабочих колец. Отвратные рожи конвоиров показались в проходе. Они дежурно оглядели камеру, затем ближний сделал шаг ко мне.

Вскочив на ноги, как пружина, я ударил, ничего не подозревающего противника, угодив ему прямо в клюв. Хруст. Стон. Быстро оседает на пол, ухватившись за морду. Второй рефлекторно отпрыгивает в сторону, уходя от направления атаки.

Предвидя это, наношу пинок в живот. Коронный удар ноги заставляет конвоира номер два отлететь на стену, осыпав с нее пыль и песок. Поднявшийся за спиной противник, обездвижил меня хваткой, да такой что каждый медведь позавидует.

Тяжело дыша и безрезультатно дергаясь, я понимал, что именно так может закончиться мой маленький побег. Удар пяткой в область голени ничего не дал. Но и бить следовало совсем другой ногой. Смена бьющего и повтор приема дал свой результат. Филин выпустил свою жертву, подпрыгнув на одной ноге.

Тот, что ударился о стену, удачно попал мне в лицо кулаком, отправив меня на противоположную сторону камеры. В глазах промелькнули звезды. Время приходить в себя не было поэтому вывернувшись совершенно инстинктивно от добивающего удара, хлестко ударил ногой. Хруст. Крик боли. Своим замаскированным металлом сломал противнику колено. Он, повалился хватаясь за травму.

Второй воспользовавшись моим секундным замешательством, ударяет меня в живот огромным кулаком. Повторяет процесс. Выбивает всю мою душу. Я как марионетка подпрыгиваю от ударов. Еще несколько таких тумаков и внутри меня будет каша из моих органов. Ловлю руку и со всех сил сжимаю пальцы, под которыми хрустят кости филина. Он кричит. Тут же хватаю его за горло. Сжимаю. Кряхтит. Пытается отбиться, но сил нет на удар, который заставит меня отпустить. Все силы его организм пускает на драгоценные секунды жизни. Вижу текущие пузыри из клюва. Конвульсии. Смерть.

В голову приходят в этот самый момент слова доктора о выборе и свободе для Нипов. Я только что закончил путь этого персонажа. Плевать я хотел на них. Бездушные твари. Я насладился каждой секундой его агонии от удушения.

Обернувшись, увидел стонущего напарника, только что почившего. Добивать нет времени надо бежать. Много времени потратил. Выбежав из камеры, повернул направо, так как на допрос меня водили в другую сторону.

Коридор, вырубленный в песчанике с гладким как стекло пол, тянулся далеко. По правую руку были закрытые камеры. Сложно представить какова вместительность местной тюрьмы.

Редкие проходы вели в тупики, упираясь в двери которые я не знал, как открыть. Ключи. Наверняка у конвоиров были они. Страх совсем застлал мою голову. Адреналин не позволил думать хладнокровно.

Вернуться. А если там засада? Нет, бежать в надежде убить еще одного служащего. Тогда и добуду ключик.

Наконец, мне повезло. Одна из дверей вела к лестнице. Металлические ступени с ребристой поверхностью болезненно впивались в босые ноги. Сквозняк кусал своей прохладой.

Марш за маршем пролетал словно птица, рвущаяся на свободу. Лестница закончилась металлической дверью. Остановился, выдохнул, отворил.

Большой зал ярко освещен. Впереди меня ждали пункты досмотра, разделенные тонкими стенками для порядка. Но прежде чем я дойду до них следовало пробраться через пару десятков стражей во главе с начальником, который так полюбил издеваться надо мной.

Он улыбался. Все так же в мундире прямой как стрела. В руке он держал трость, блестящую своим металлическим телом под освещением.

Щелчком пальцев кинул мне прибор издали напоминающий ракушку. Подняв, сунул в ушную раковину.

— Далеко ли наш гость собрался? — в его голосе были нотки, которые парализовали на месте.

Я молчал.

— Один из наших братьев погиб от твоей руки. Что теперь мне сказать его родне? — этот вопрос его не интересовал это было ясно по его голосу. Его интересовал лишь я.

— Я бы повторил это еще раз. Но как ты заметил я оказался снисходителен ко второму, — я старался держать голос. Сорваться в такой момент и показать своему противнику слабость, было не в моих планах. Он не должен знать, что я вот-вот буду сломлен.

— О да, сломанная нога и челюсть. Это является чистым снисхождением. Но, не мне судить.

Словно молния он оказался рядом. Ловким движением ткнул тростью, пронзив воздух в том месте, где секунду назад был я. Полуоборот в сторону позволил мне оказаться в выгодном положении для атаки. Удар рукой в лицо своему оппоненту не достиг цели. Пригнувшись, он вывернулся как уж и ударил под дых концом трости.

Дыхание сбилось, я отшатнулся назад. Командир сплеча ударил тростью, но его путь был прегражден металлическим предплечьем. Тут же ухватив трость, потянул на себя. Удар ноги вышел на славу. Начальник согнулся. Мы оба продолжали держаться мертвой хваткой за трость.

Вновь потянув на себя, нанес удар локтем в область шеи. Удачно. Сдавленный стон. Повтор удара. Противник, перехватил руку и вскочив как ужаленный, выламывает пальцы на здоровой руке. Машинально, я пытаюсь помочь себе второй рукой, выпуская трость.

Отпуская, наносит удар лобовой костью. Я пячусь назад. Как волчок командир тюрьмы с разворотом бьет тростью. Хруст, дикая боль. Боль пронзает ногу насквозь. Моя единственная живая нога не справляется. Валюсь на пол. Тянусь к ней и вижу неестественное состояние ноги в районе берцовых костей. Сжав зубы, протяжно простонал.

Командир подошел ближе. Удар в голову. Побег окончен.