Вторник, 12 декабря 2000 г., 09:03 утра, у побережья Каспийского моря.
Крейг Уиди, знаменитый путешественник и представитель издательской компании «Попутчик» — издававшей популярную серию международных путеводителей — оказался в затруднительном положении.
Такое случалось у него уже не в первый раз, и не в последний. Иногда в пути становилось туго, но жизнь «дикого» путешественника всегда была напряженной.
Но вместе с тем эта работа была одной из самых замечательных и лучших в мире.
Крейг Уиди должен был путешествовать по всему миру, каждую неделю он был на телевидении, и он делал на этом немало денег. У него не было начальников, ему ни перед кем не нужно было отчитываться — ну то есть, конечно, до известной степени. До тех пор, пока он исправно записывал свои еженедельные выступления для «Подросткового ритма» и писал кое-какие тексты, вставки и предисловия для путеводителей из серии «Попутчик», все шло хорошо.
Крейг Уиди был абсолютно свободен. Ему даже не нужно было заморачиваться с тем, чтобы таскать вместе с собой съемочную группу. Он просто добирался до ближайшего крупного города, в котором имелась компания-партнер INN, и записывал там свой еженедельный репортаж. А затем он отправлялся к следующему пункту своего путешествия. Он был волен ехать куда захочет и когда захочет — а издательство «Попутчик» оплачивало всё!
Лучшей жизни для 19-летнего парнишки из Афин (штат Огайо) и быть не могло, и он был счастлив, что ему с ней повезло.
За последние два года Крейгу удалось почти всё. Он бегал с быками в Испании, путешествовал пешком через Тибет вместе с Ричардом Гиром, исследовал обломки «Титаника» с научным корреспондентом Ником Гордоном. Это было весело, полезно и доставляло ему удовольствие.
Но все это в одночасье закончилось в воскресенье, когда рухнула цивилизация. Крейг Уиди, гражданин мира, формально без определенных занятий, внезапно стал иностранцем в чужой, незнакомой ему стране, языком которой он не владел.
Что еще хуже, он остался почти без гроша.
«И все это из-за какого-то тупого монстра, которого, возможно, вообще и не существует совсем».
Крейг горько пожалел о своих тщетных и бесплодных попытках отыскать чудовище по имени Ангирус — названного так из-за каких-то местных преданий или еще из-за чего-то — в начале жестокой русской зимы.
Все началось вообще-то нечаянно. Он сделал ироничный сюжет, посмеявшись над тем, что над Каспийским морем пару недель назад наблюдали монстра, и многим зрителям сюжет этот понравился. Крейг неплохо проводил время в городах вокруг Каспийского моря, поэтому он оставался там несколько недель. Во всем этом регионе наблюдался экономический бум из-за огромных, ранее неосвоенных запасов нефти, которые только сейчас стали разрабатываться.
Во время своего пребывания на берегах Каспийского моря он даже выходил в море на рыбаловецком судне, чтобы снять репортаж о последнем месте, где было замечено существо. Уиди также опросил людей, которые утверждали, что видели морское чудище.
Кто-то в отделе художественного оформления INN в Нью-Йорке набросал эскиз монстра, на основе свидетельств очевидцев, которые описывали это существо как огромную рептилию с головой, как у крокодила, и шипованным панцирем, похожим на черепаший.
Крейг, конечно же, никогда не видел это существо — и вообще сомневался, что оно когда-либо существовало. Он ехидно задавался вопросом, сколько денег наживал народ, живущий у озера Лох-Несс, на своем чудовище — за счет одних только туристических долларов!
Но когда Крейгу уже надоела эта история, и вообще Россия, тут как раз вдруг настоящий монстр и появился — тварь эта именовалась Гайганом. До момента полного краха системы коммуникаций Крэйг видел репортажи о бесчинствах, устроенных этим существом на космодромах Байконур и Капустин Яр, по российскому телевидению.
Крейг почувствовал, что пора уносить ноги. Он передал свой последний сюжет об этом каспийском монстре — довольно хитроумный, в которой он противопоставил очаровательные и завораживающие местные предания об Ангирусе тому ужасу, который воплощал собой Гайган — а затем уже запланировал для себя чартерный рейс, с целью покинуть регион. Унылый и скучный поселок, в котором он остановился, в конец уже его доконал.
А затем все рухнуло. Произошел блэкаут, связь отключилась, и чартерный гидросамолет Крейга так и не прибыл. И теперь он потратил уже почти все деньги, остался лишь последний туристский чек.
До отключения связи все, что ему нужно было сделать, это позвонить в финансовый отдел INN в Нью-Йорке, и они переслали бы ему деньги — обычно в течение нескольких минут. А если это было невозможно, то у Крейга имелся бумажник, битком набитый кредитными карточками, наряду с американским паспортом.
Но без связи кредитные карточки превратились лишь в кусочки пластика. И у него не было возможности связаться с соседним городом — не говоря уже о Нью-Йорке — уже много дней. Деньги стали серьезной проблемой. С того момента, как он получил въездную визу в Российскую Федерацию, Крейг их тратил на взятки и подкуп людей, чтобы получить то, что ему нужно. Теперь у него не хватало денег даже на еду, и он застрял в каком-то городке, кишащем людьми, враждебно настроенными к российскому правительству, так же, как и к иностранцам — и тем более к тем иностранцам, которые не знали их языка.
Поэтому Крейг Уиди в конце концов покинул поселок, в котором он застрял в крайне затруднительном положении, не отметившись в гостинице, что он ее покидает.
В любом случае он уже не мог позволить себе заплатить по счетам. Когда и если цивилизация вернется вновь, он свяжется с INN, чтобы они оплатили счета.
Если же нет, то это уж и вовсе не будет иметь никакого значения.
Надев свой теплый пуховик и нацепив рюкзак, набитый снаряжением для суровой зимы, Крэйг отправился пешком. Он пошел по дороге, которая вела к российской военной базе в Пелиограде, примерно в пятнадцати километрах отсюда. Ему повезло, и он проехал часть пути вместе с местным разнорабочим, и это позволило ему сэкономить какое-то время. Однако он все равно не сумел преодолеть все это расстояние за первый же день похода, как он на то надеялся.
Проведя холодную ночь в пустынной местности на берегу Каспийского моря, Крейг поднялся, свернул свою утепленную палатку, закатал спальный мешок, сориентировался и приступил к преодолению пешком последних оставшихся пяти километров до входа на базу Пелиоград.
День был ярким, солнечным, свежим и морозным — чуть мягким для этого времени года, но он против этого совсем не возражал. Температура опустилась, возможно, чуть ниже минус пятидесяти. Пока Крейг шел, он вспомнил, как в первый раз проехал по этому маршруту вдоль побережья Каспийского моря. Он ездил в Пелиоград несколькими неделями ранее, брать интервью у генерала Колгана, командира базы, для своего репортажа о морском чудище. Несколько солдат Колгана садились в патрульный катер, когда заметили это существо — так они утверждали.
Крейг с генералом неплохо поладили, и Крейг подарил ему свой видеомагнитофон Сони — Крейг знал, что всегда сможет выклянчить еще один у людей из «Попутчика».
Крейгу генерал понравился, и он ему доверял и надеялся, что русские выделят ему койку, на которой он сможет ночевать, пока не закончится блэкаут связи или же пока он не сможет организовать свой перелет в Москву.
Но пока американец плелся вверх по крутому каменистому холму, возвышавшемуся на морем и побережьем впереди него, он заметил столбы дыма, поднимавшиеся вдалеке в небо. Крейг поспешил к вершине холма. Тяжело дыша от физической нагрузки, он сбросил с себя рюкзак и вынул бинокль.
Щурясь в линзы, он сфокусировался на российской военной базе, лежавшей в некотором отдалении. А затем американец ахнул.
Невероятное зрелище открылось ему… и вообще-то даже два!
Новый Район Пудун, Шанхай, Китайская Народная Республика.
Первой ветвью власти, отреагировавшей на вторжение Манды в Новый район Пудун, стал китайский флот, направивший туда корабли и вертолеты. Несмотря на полное отсутствие радиосвязи, военно-морскому флоту удалось подготовить хорошо организованный и эффективный контрудар.
Один китайский военно-морской офицер, находившийся там в увольнении, стал первым, кто предупредил китайский флот. Моряк ехал туда на свидание со своей подружкой, которая работала в Новом районе Пудун, и в этот момент он и увидел Манду, выбравшуюся со стройки. Офицер сразу же отобрал мотоцикл у какого-то развозчика и помчался к китайской военной верфи у Цзяннаня, на побережье море возле старого Шанхая.
Оборону города сразу же взял в свои руки опытный офицер океанского флота адмирал Лу Унь.
Адмирал быстро разработал хитроумный план, используя те возможности, которые у него имелись под рукой. Он поднял в воздух по тревоге шесть абсолютно новых ударных вертолетов Ми-28 «Хаос» («Ночной охотник»), принадлежавших китайским морским пехотинцам. Они недавно были приобретены у русских, и летчики еще обучались их вождению.
Вооруженные 30-миллиметровым скорострельным пулеметом 2А42, установленным вперед под фюзеляжем и крыльевыми ракетами весом более 5000 фунтов в четырех ракетных контейнерах, Ми-28 были брошены на Манду с целью вышвырнуть ее из города обратно в Восточно-Китайском море. А там дракон будет атакован двумя ракетными фрегатами класса «Цзянху» и ракетными подводными лодками ES5G.
Когда Ми-28 появились над Новым районом Пудун, они обнаружили, что Манда находится высоко над улицами, обвившись вокруг центральной секции телебашни «Жемчужина».
Внутри здания оказались заблокированными сотни офисных работников. Электричество отключилось, лифты не работали. Лестничные клетки были забиты перепуганными людьми.
Когда Манда поднималась вверх по этому сооружению из стекла и стали, к ней приблизились Ми-28. Вибрация их лопастей била в окна небоскребов Нового района Пудун. Покружив вокруг башни с драконом, обвившимся вокруг нее, Ми-28 вскоре обрушили на него весь свой гнев.
За несколько секунд были выпущены сотни пуль и десятки ракет. Они безостановочно попадали в Манду, но они также пробивали башню, убив многих сотрудиков, пытавшихся бежать. Укрыться было невозможно — пули, выпущенные из установленных впереди пулеметов, летели в стекла и пробивали тонкие стены-перегородки между офисами.
Стекло билось, и осколки его рушились внутрь десятков офисных помещений, одновременно стекло сыпалось на людей, пытавшихся выбраться из фойе здания.
Ракеты попали и в центр небоскреба. Многочисленные взрывы ослабили прочность конструкции здания. Вспыхнули пожары сразу на пяти-шести этажах. Вскоре дым пошел из разбитых оконных стекол.
Дракон Манда не пострадал. Пули отскакивали от его словно бронированной чешуи, а ракеты рвались на его толстой коже, но не пробивали ее, из-за чего не могли повредить ничего жизненно важного.
Шум, неразбериха и смятение смутили тварь. В неистовом порыве ярости и замешательства Манда стала еще крепче сжимать телебашню, смяв и раздавив центр «Жемчужины».
Верхушка остроконечного небоскреба стала гнуться. А затем она полетела вниз, на улицы, и из нее сквозь разбитые зеркальные окна в бетонные каньоны посыпались несчастные офисные работники.
Манда тоже рухнула вниз. Тварь упала на землю и приземлилась с сотрясшим весь мир звуком. Бетонные тротуары под весом существа провалились. Но Манда с трудом поднялась на ноги и начала уползать.
Под непрекращавшимся беспощадным огнем Ми-28 гигантский дракон был отогнан в Восточно-Китайском море.
Когда монстр находился уже у берега, его заметили наблюдатели китайских ВМС. Адмирал Лу Унь навел на тварь ракетные установки фрегатов и приказал начать обстрел.
В дыму и выхлопах в воздух взметнулись десятки ракет. Фрегаты покрылись белым туманом, из которого с короткими промежутками вылетали яркие молнии. Ракеты делали дугу над городом и падали вокруг дракона со всех сторон, полностью обрушивая здания, переворачивая автомобили и автобусы и убивая сотни людей.
Ракетные подводные лодки, которые вынуждены были оставаться на поверхности, чтобы вести огонь, также выпустили свои крылатые ракеты.
Именно звук запуска этих крупных ракет и услышал экипаж японской подводной лодки «Такасио» на своем гидролокаторе.
Все новые и новые ракеты сыпались на Манду, приводя тварь в бешенство. Она поползла в сторону залива на своих коротких лапах, а вокруг нее тем временем продолжали рваться снаряды. Она шипела и рычала всю дорогу.
Адмирал Лу Унь был доволен своей атакой.
Вскоре Манда будет отогнана за пределы города и сброшена в море. Несмотря на страшные разрушения и многочисленные жертвы в Шанхае, атака проходила хорошо, и его тактика оказалась успешной.
Так и было, пока из Восточно-Китайского моря не появился монстр под названием Годзилла и приблизился к военным кораблям. Его появление изменило всё…
На берегах Каспийского моря, возле российской военной базы Пелиоград.
Крейг Уиди с трепетом и изумлением смотрел на ужасное зрелище, открывшееся ему внизу. Ему отчетливо был виден причал, от которого отправлялись в море военные сторожевые катера. Однако сейчас там никаких кораблей пришвартовано не было — все выглядело так, будто база была полностью оставлена военными.
И было очевидно почему.
Стоявший посреди развалин и дыма Пелиограда монстр Гайган ревел, бросая дерзкий вызов не менее удивительной твари, которая тяжело и неуклюже вылезала из Каспийского моря.
«Это, должно быть, Ангирус», решил путешественник, увидев, как огромная четвероногая тварь ползла по берегу к монстру в сине-золотой чешуе, который долбанул ее своими огромными изогнутыми металлическими когтями. Ангирус взревел, каким-то лаем, похожим на автомобильный гудок, разнесшимся на многие мили вокруг.
Уиди выронил бинокль и вытащил из рюкзака фотоаппарат и телеобъектив; он пожалел, что сейчас у него не было с собой его видеомагнитофона Сони.
Ангирус был существом впечатляющим. Как и описывали очевидцы, спина твари была покрыта твердым костяным панцирем. На панцире имелись сотни острых, разных размеров шипов, как у дикобраза. У чудовища была длинная морда, увенчанная коротким рогом, как у носорога.
Ангирус, прикинул Крейг, длиной был около 100 метров, а в высоту выше пятидесяти. Пасть его была усеяна желтыми зубами, а глаза сверкали злобной яростью, направленной на внеземного зверя, с которым он столкнулся.
Крэйг Уиди, быстро глянув в телеобъектив, стал фотографировать последовавшуюся затем битву. В желудке у него вдруг заурчало, и путешественник понял, что этим утром он ничего не ел. Продолжая делать фотографии, он вытащил из кармана батончик и начал есть.
Утро обещало стать захватывающим, и ему хотелось подкрепить свои силы.
В течение нескольких минут монстры ревели и рычали друг на друга, словно присматриваясь к врагу. Неестественный звук, издававшийся Гайганом, представлял собой пронзительный электронный вой, от которого у Крейга Уиди даже зубы застучали. Рев Ангируса был больше похож на звериный, и он был хищным, но не менее оглушающим. Со своей наблюдательной точки в полукилометре от битвы Крейг чувствовал, как задрожала даже скалистая гряда, на которой он сидел. Ангирус рыл землю передними лапами, готовясь броситься в атаку на странное существо, которое вторглось на его территорию.
А затем, вдруг резко рванувшись вперед с дикой скоростью, удивившей американского юношу, Ангирус бросился на Гайгана, целясь тому в горло. Широко раскрыв челюсти, с которых капала слюна, он прыгнул на задние лапы и потянулся к шее другой твари.
Четвероногий зверь забрался своими мощными лапами на невысокую насыпь и вонзился зубами цвета слоновой кости в шею Гайгана.
Ангирус потряс могучей своей головой, словно бульдог, вцепившийся в тряпичную куклу. Гайган, ошеломленный этой атакой, замахал своими изогнутыми когтями в тщетных попытках защититься. Когда Ангирус впился своими челюстями в покрытое синей чешуей горло монстра, из раны Гайгана хлынула странная серебристая жидкость, похожая на гной или сукровицу.
Однако с монстром-киборгом еще далеко не было покончено.
Крейг в недоумении смотрел на то, как на груди Гайгана вдруг завертелась циркулярная пила. Ему был слышен звук включения этого установленного у него на груди оружия.
Зубья пилы вонзились в относительно мягкое подбрюшье Ангируса. Тот взвыл от ярости и боли и отпустил горло Гайгана. Киборг отшатнулся и в конце концов опрокинулся на горящее здание в центре разрушенной военной базы.
Когда монстр-киборг рухнул вниз, земля под Крейгом Уиди затряслась. Он повозился со своей камерой и понял, что у него кончилась пленка. Пока он ее быстро перезаряжал, Ангирус, у которого из раны в животе потекла черная кровь, продолжил атаковать. Он снова бросился на Гайгана, пока киборг лежал под обломками.
Два существа сцепились друг с другом и начали разрывать и вспарывать себе тела клыками и когтями.
Внезапно в грохот битвы этих титанов вмешался чуть более привычный шум — звук реактивных истребителей, приближавшихся с востока.
Шанхай…
Годзилла неуклюже прошествовал мимо двух китайских военных кораблей, отогнав их в сторону волной, вызванной его прохождением. Пока фрегаты маневрировали, уворачиваясь от монстра, моряки на палубе открыли по Годзилле огонь из пулеметов и малых орудий. Снаряды врезались в толстую шкуру Годзиллы, взрывались там, но не причиняли ему никакого вреда.
Выполнив быстрый маневр, фрегаты увернулись от Годзиллы. Ракетная подводная лодка, всплывшая на поверхность между побережьем Шанхая и островом Чансин, не успела это сделать — или же ей не так повезло, как им.
Годзилла налетел на лодку всей своей гигантской, немыслимой мощью и огромной тушей. Хотя эта подводная лодка класса «Ромео» (советского проекта 633) была построена так, чтобы переносить невероятное давление океанских глубин, она не смогла выдержать силы атаки Годзиллы. С оглушительным грохотом подводная лодка раскололась надвое в тот момент, когда перевернулась. Годзилла опустил вниз передние лапы и отвел в сторону обломки.
Любопытно, что никакого взрыва не было. Обе половины подлодки просто затонули, вышвырнув часть моряков в бешено бурлящие воды, а остальных затащив в глубины вместе с собою.
Атака с моря прекратилась, и Манда вновь подняла свою змеиную голову, с любопытством зашипев. Затем ее продолговатые глаза сосредоточились на Годзилле, и дракон снова зашипел. На этот раз звук явно представлял собой предупреждение.
Годзилла с вызовом взревел, и звук его могучего рева разнесся над разгромленным городом Шанхаем.
По спинным шипам Годзиллы пробежали голубые вспышки, и Манду опалил поток голубого радиоактивного огня. Дракон отдернул свою клинообразную голову и прищурился, защищая глаза от удара, но обратил на эту энергетическую молнию внимания не больше, чем на струю воды, выпущенную из водяного пистолета.
Манда злобно зашипела и соскользнула с причала в море. Подняв голову над волнами, Манда быстро поплыла к Годзилле.
Вскоре существа встретились. Годзилла набросился на Манду когтями передних лап. Он быстро схватил извивающееся тело дракона и поднял монстра из бушующих волн. Но схватить дракона и удержать его — это разные вещи, в чем скоро Годзилла и убедился.
Со скоростью и ловкостью, казавшимися несоответствующими весу ее туши, Манда обвилась вокруг бычьей шеи Годзиллы. Дракон впился острыми когтями в толстую, прорезанную бороздами шкуру и повис на ней.
В попытке сбросить тварь Годзилла заметался в море, обрушив потоки воды на баржи и торговые суда, пришвартованные у причалов, и залив ею склады сырья и товаров. Годзилла вытянул передние лапы и задергался, безуспешно пытаясь скинуть с себя змеиное тело Манды. Клиновидная голова дракона покачивалась перед мордой Годзиллы.
Но когда Король Монстров открыл пасть, и синие огоньки вновь заплясали на его шипах, Манда стала сдавливать кольца все туже и душить Короля Монстров…
На берегах Каспийского моря…
Самолетам потребовалось всего несколько минут, чтобы появиться в голубом утреннем небе у него над головой. К своему удивлению, Крейг Уиди сразу же узнал эти самолеты по бесчисленным своим посещениям российских военных объектов в ходе своих путешествий по бывшему Советскому Союзу — это были истребители-бомбардировщики Миг-27.
Оба титана все еще боролись в руинах Пелиограда, не обратив внимания на приближающуюся атаку. Ангирус выбросил вперед свой острый хвост с шипом на конце и стал раз за разом наносить им удары по Гайгану.
Следя за этим, Крейг скользнул за развал камней. Внезапно расстояние в полкилометра не показалось ему безопасным в свете надвигающегося удара с воздуха.
Миги изящно и четко накренились и, используя свои крылья с изменяемой геометрией, понеслись вперед широким фронтом, наводя свои утиные носы на чудовищ, дравшихся на земле. Из каждого крыла во взрывных потоках выпускных газов и огня вылетели тактические ракеты класса «воздух-земля». Когда первые ракеты стали поражать цели, Крейг опустил камеру и прикрыл уши.
Грохот взрывов прокатился на огромном расстоянии, он потряс землю, и с выступов вокруг него покатились вниз камни и земля. На земле расцвели грибы первых двух взрывов, от ракет, выпущенных ведущим самолетом. За ними быстро последовали новые.
И много новых.
Но пока взрывы, следовавшие один за другим, раздирали землю, два чудовища продолжали сражаться друг с другом. Вскоре их гигантские туши оказались почти полностью скрытыми завесой дыма и огня.
В этом хаосе Крейг мог изредка заметить лишь на мгновение появлявшийся хвост Ангируса или серебристый отраженный блеск одного из металлических когтей Гайгана — но не более того. Атака показалась ему бесконечной, и к моменту ее окончания путешественник-одиночка лежал ничком на земле, прикрыв голову руками, а в это время на него почти безостановочно сыпались сверху земля и мелкие камни.
Вскоре вся местность здесь была покрыта дымом и пылью. В ветре, дувшем в сторону наблюдателя, стоял запах пороха и горящей древесины. Крейг кашлял и задыхался.
Несмотря на все это, ему по-прежнему все еще были слышны рев и вой сражающихся монстров.
Наконец, взрывы затихли. Звук реактивных двигателей стал ослабевать, а самолеты удаляться. Крейг осторожно поднял голову. В воздухе раздавались визгливые крики Гайгана, но ход боя контролировался теперь Ангирусом.
Пока Крейг щелкал одно фото за другим, Ангирус потащил яростно отбивавшегося Гайгана к берегу. Гайган сопротивлялся и брыкался, зловеще сверкая красным глазом. Но Ангирус продолжал подтаскивать это существо к плескавшимся у берега волнам Каспийского моря, несмотря даже на то, что из дюжины его ран лилась черная кровь.
Четвероногий зверь держал Гайгана за горло и не отпускал. Одним из своих металлических когтей Гайган безостановочно бил по твердому панцирю Ангируса. Над водой разносился грохот, подобный звону колоколов, но похоже, Ангирус почти не чувствовал этих ударов.
На другом когте Гайгана отсутствовал острый конец. Монстр размахивал своей ставшей уже бесполезной покалеченной передней лапой, а в это время из его незащищенной изувеченной клешни лился серебристый поток какой-то внутренней жидкости. Вой Гайгана, похоже, стал с каждой минутой ослабевать, а Ангирус тем временем безжалостно и неумолимо тащил раненого киборга в море.
Наконец, после долгой борьбы все закончилось. Ангирус задом заполз в воду, пока зеленые ее волны полностью не поглотили это существо. Гайган, уже слабо рахмахивая руками, бесшумно открывая и закрывая свою пасть, похожую на клюв, оказался утащен под воду с головой, словно подыхающая мышь в пасть хищного кота.
Каспийское море еще несколько минут сильно пенилось, а затем успокоилось. От нашествия монстров на нем не осталось и следа.
Крейг Уиди поднялся на ноги, уставившись на воду. Он находился под сильным впечатлением от столкновения первобытных чудовищ, свидетелем которого он только что стал. Он задавался вопросом, уцелел ли в схватке Ангирус. Он был почти уверен, что Гайган выжить не смог.
Пока он смотрел на море, до него донесся звук приближавшихся вертолетов. Смутно приходя в себя, Крейг Уиди понял, что скоро он будет спасен…
В Восточно-Китайском море…
Годзилла изо всех сил сопротивлялся змeиным кольцам, грозившим задушить его. Голова Манды покачивалась у него перед глазами, которые с каждой секундой, казалось, тускнели и застилались туманом. Годзилла пытался выдохнуть свой огонь, но он почему-то застревал у него в горле.
Края его массивных челюстей были покрыты красной пеной, окрасившей двойной ряд его зубов малиновым цветом. Годзилла судорожно открывал и закрывал пасть, хватая ртом воздух.
Наконец, Годзилле удалось вцепиться одной из своих огромных, раздирающих врагов когтистых лап в шею самой Манде. Гигантской своей лапой Годзилла впился в мохнатые волосы, окружавшие голову дракона.
Годзилла начал сдавливать эту шею. Манда упорно вцепилась в горло Годзилле и не сдавалась. Но Годзилла вытянул другую свою лапу и схватил Манду за одну из ее коротких ног.
И теперь, когда Годзилла обеими своими могучими лапами стал тянуть от себя свернувшееся в кольцо тело Манды, дракон начал слабеть. И вдруг Манда выпустила его из своей мертвой хватки. Тварь попыталась ускользнуть в море и скрыться, но Годзилла не дал ей уйти.
Вместо этого Король Монстров вытащил дракона из воды и поднял его над ней, держа его на расстоянии вытянутой руки. Годзилла открыл глаза и посмотрел в глаза Манде.
Манда шипела и плевалась, а Годзилла тем временем обрушил на нее всю ярость своего радиоактивного дыхания. На дракона обрушились горячие, испепеляющие лучи. Манда, как показалось, шарахнулась в сторону от этого мощного потока, но Годзилла по-прежнему крепко держал ее за шею.
Манда бешено замолотила хвостом, когда начала гореть, и Годзилла вдруг выпустил тварь из своих лап. Манда ударилась о воду с невероятно мощным всплеском и кипящим шипением. Причалы вновь утонули в волнах кипящей морской воды. Годзилла, широко раскинув руки и взбивая хвостом волны позади себя, поднял глаза и посмотрел в небо.
Звериная голова Годзиллы поднялась вверх. И тогда Король Монстров открыл пасть и испустил зычный, оглушительный торжествующий рев.
Манда, раненная, а, возможно, и умирающая, исчезла под волнами Восточно-Китайского моря…
Четверг, 14 декабря 2000 г., 00:25 ночи, На борту «Дестини Эксплорер», у берегов Чили.
Лина Симс закрыла потрепанный рукописный журнал и откинулась на своей койке. В голове у нее носились сотни мыслей. Она читала записи Александра Кеммеринга уже несколько дней.
Она пришла к выводу, что Кеммеринг, вероятно, был гениальным ученым. Но Лина также была уверена, что он вместе с тем был самовлюбленным, с манией величия, и полон решимости доказать миру, что весь мир ошибается, а он прав.
Хотя Лина по-прежнему страдала от страха перед полетом, сильная паника у нее уже прошла. Хуже становилось, когда она пыталась заснуть. Когда она начинала дремать, она испытывала внезапный очередной приступ паники — типа страха перед падением на землю, только в сто раз хуже. Она обнаружила, что если она много перед этим работала, то эти страхи исчезали. И если она работала до изнеможения, она могла иногда заснуть и вовсе без этих тревожных проявлений.
Лина с удивлением осознала, что она несколько успокаивалась, зная, что мир рушится. Она чувствовала себя странно свободной. Внезапно ей становилось безразлично, будет ли работать ее микропроцессор или нет — и какая из компаний «Intel», «Apple» или «IBM» предложит ей больше денег за авторские права на разработанный ею процесс его создания. Осознание того, что она не в силах ничего сделать, замкнута, как в ловушке, на борту дирижабля, который, вероятно, движется к неминуемой гибели, в конечном итоге ее успокаивало.
Свободная от призраков своего прошлого и воспоминаний о своем отце — компьютерном гение, который умер два года назад, еще до того, как Лина добилась успеха — Лина вместе с другими стала пытаться разгадать загадки бумаг Александра Кеммеринга.
Но пока она с трудом продиралась сквозь малопонятные ссылки на всё, начиная с Библии и заканчивая индуистскими священными текстами с труднопроизносимыми именами и названиями, Лина не могла не задуматься о Зои Кеммеринг. Дочь пропавшего гения почти не упоминалась в этих журналах — упоминалась она лишь когда обнаруживала какой-то необъясненный факт, или же когда прибиралась в лаборатории, или же помогала разбить лагерь. Мертвый археолог, казалось, использовал свою дочь в качестве своей бесплатной помощницы, окружив ее со всех сторон своими теориями и научными поисками.
Однажды, в третьем журнале, Кеммеринг отозвался о своей дочери как о гение. Лина подозревала, что это случилось лишь потому, что она верила в выдвигавшиеся им теории.
По какой-то причине Лина Симс ощутила некую связь с пропавшей девушкой, которая, несомненно, была мертва. Александр Каммеринг таскал за собой свою дочь по всему свету, заставляя ее жить лишь его собственными навязчивыми идеями. Возможно, Лина поняла, задумавшись в какой-то момент о самой себе, что ее ситуация была почти такой же, как у Зои Кеммеринг. Отец Лины нещадно на нее давил, обучая ее основам внутренней работы компьютеров, когда она была еще совсем ребенком.
Лина боготворила своего отца. Она часто благодарила его за эту помощь, когда она делала какое-то свое открытие или добивалась чего-то. Иногда, в начале переговоров с производителями процессоров, Лина говорила о своей новой микросхеме как о «нашем изобретении» и о чем-то, что они «вместе придумали», имея в виду помощь своего покойного отца в своих исследованиях.
Наконец, один из юристов Лины отвел ее в сторону и попросил ее прекратить использовать множественное число. «Эти типы, воспитанные в корпоративном духе, будут думать, Лина, что ты не в состоянии с этим справиться. Они подумают, что это была идея твоего отца, а не твоя».
Лина понимала его доводы, но ей пришлось преодолевать саму себя, чтобы не использовать множественное число, когда речь заходила о «ее» новой разработке.
Когда глаза ее закрылись, и она откинулась на подушку, Лине задалась вопросом, чувствовала ли то же самое Зои по отношению к своему отцу…