Суббота, 11 ноября 2000 г., 19:59, Телеканал «Независимая Новостная Сеть» (INN), студия B, Башня Всемирного Торгового центра, Нью-Йорк.

«Одна минута!»

Электронный голос из стеклянной кабинки прозвучал, казалось, глухо в этой огромной телевизионной студии. Робин Холлидей знала, что это был голос режиссера, приготовившегося на своем рабочем месте к прямому эфиру.

Робин похлопала ресничками и напряженно уставилась в объектив телекамеры, пока операторы и съемочная группа налаживали технику для начального кадра шоу, транслировавшегося в прямом эфире.

«Камера первая, дайте средний план», дал указание режиссер своим электронно измененным голосом. Робин перевела взгляд на монитор ближе к полу. Картинка на экране изменилась: вместо показа крупным планом лица Робин появился средний план, кадр в полный рост, как она сидит в кресле ведущей — и логотип «Подростковый Ритм» теперь был отчетливо виден за ее спиной.

Гримёр воспользовалась этим изменением точки съемки, получив возможность подправить Робин лицо. Она нанесла немного фиолетовой помады с блестками на пухлые губки девушки-подростка, а парикмахер тем временем взялась за волосы, разделив непокорную челку, скрывавшую лоб Робин.

«Робин», сказал режиссер из кабинки, с оттенком сарказма, который был слышен, несмотря на электронные искажения. «Нельзя ли чуть поскромнее, пожалуйста?

Предполагается же, что это у нас должно быть семейное шоу».

Робин поджала губки и закатила глаза, схватившись за ткань своего платья и задернув провокационный разрез на своей длинной, до пят юбки от Бетси Джонсон в ретро-стиле 1980-х годов, прикрывавшей ее стройные ножки. Затем Робин поправила свой идеально сидевший на ней жакет — тоже от Бетси Джонсон — при этом стараясь не задеть микрофон, спрятанный в одежде.

Когда женщина-гримёр исчезла, а парикмахер вышла из кадра, Робин в последний раз проверила свой внешний вид, взглянув на монитор.

Она достаточно пристально следила за модными веяниями, чтобы одеться для шоу в ретро-стиле 1980-х годов. Ее прическа также оставалась верна трендам двадцать первого века. Ее некогда золотисто-каштановые локоны теперь были окрашены в глубокий, насыщенный, черный как смоль цвет — в подражание внешнему виду знаменитой «Пророчицы Судьбы и Рока» с телеканала MTV.

Темные волосы стали хорошим и уже привычным тоном среди модных молодых девушек 2000-х годов — блондинки определенно вымерли. К счастью для Робин, ее естественно бледная кожа и изумрудные глаза красиво контрастировали с черными волосами. Результат, особенно на камеру, был отпадным.

А именно этого Робин и хотелось.

По-прежнему сжимая подол своей юбки в полную длину, Робин внутренне собралась и еще раз внимательно пробежалась по заметкам, которые она держала в руке.

Список был коротким и простым — в нем были лишь имена приглашенных ею участников и местоположение удаленных съемочных групп, сигнал которых будет транслироваться в ее сегодняшнее шоу.

Робин никогда не пользовалась телесуфлером. Ей он вообще не был никогда нужен. У нее всегда было что сказать — участникам своей передачи, своим продюсерам, даже иногда и режиссеру при случае. По сути Робин теперь являлась единственным автором всех передач «Подросткового ритма», и она также была единственной, кто выбирал и их участников.

Теперь это было шоу Робин, хотя она не имела почти никакого отношения к его созданию, к ее банальному названию, да и к самому этому занудному и тяжеловесному новостному каналу, на котором оно выходило, и ко всему прочему отрицательному багажу, все это сопровождавшему.

Несмотря на все трудности, Робин вернулась с первого своего большого задания — с погони за чудовищем Вараном в Мексике — с намерением сделать «Подростковый ритм» одной из самых лучших передач телеканала INN. До прихода Робин «Подростковый ритм» представлял собой полный отстой. Но с того момента, как именно ее взяли на эту работу, чтобы она заменила Марию Кенни-Фуэго — первого ведущего шоу — и начала все делать по-своему, «Подростковый ритм» действительно стал набирать очки и рейтинги. Две недели назад он даже стал программой номер один в своем временном промежутке. На прошлой неделе он немного опустился, но все равно занимал твердое второе место. Робин знала, что ей просто нужно работать немного упорнее. Одной из ее новых обязанностей являлся специальный воскресный выпуск шоу, который должен был выйти в эфир завтра.

К счастью, многое из этого большого шоу уже было отснято и готово. Оставшееся будет не слишком утомительней обычного выпуска передачи.

Но Робин понимала, что ей нельзя почивать на лаврах. Ей нужно было не снижать внимание аудитории к своему шоу — и к самой себе. В ее профессии все было довольно жестко. И постоянно становилось все сложнее и сложнее.

Пока что продюсеры не кричали и не возражали против изменений Робин — почти! Они видели, как поднялись рейтинги, и по большей части давали Робин возможность делать все по-своему. С их точки зрения, у «Подросткового ритма» был поразительный и воодушевляющий успех. И это полностью совпадало с планами самой Робин Холлидей.

Но она рассматривала это шоу лишь как малую, первую ступеньку к чему-то гораздо большему и лучшему.

Внезапно размышления телеведущей были прерваны первыми нотами музыкальной темы этой недели. Робин варьировала мелодии, которыми начиналось шоу, выбирая их из ассортимента самых свежих текущих хитов. Она любила удивить своих зрителей всем, что только возможно. Это делало шоу постоянно свежим и новым.

Робин увидела, как на мониторе уже появилась логотип-заставка передачи.

«Десять секунд», объявил режиссер студии.

Робин откашлялась и стала смотреть в камеру.

«Пять… четыре… три…»

На счет «два» Робин разжала руку и выпустила ту часть юбки, которую она придерживала. И длинный разрез у нее сбоку вновь раскрылся, обнажив для обожающей ее публики ее стройные ножки. Лицо Робин озарилось ярчайшей улыбкой. Она представила себе режиссера, который, сидя внутри кабинки с пультом управления, рвет волосы у себя на голове.

«Придется проглотить!», мысленно сказала она ему. «Мне нужно, чтобы еще больше молодых парней смотрели это шоу». Она видела демографические характеристики своей аудитории и заметила, что футбольное шоу канала ESPN (спортивный, кабельный) по-прежнему удерживает свои позиции среди молодых людей в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет.

«Ну что ж, посмотрим!»

Робин задорно и чуть вызывающе улыбнулась, когда включилась сигнальная лампочка камеры, сказавшая ей о том, что она уже в прямом эфире.

«Привет, и добро пожаловать в „Подростковый ритм“», бодро и жизнерадостно сказала Робин. «Я Робин Холлидей, и вы только что слышали заводной сингл новой хитовой и горячей группы „Какая хорошенькая птичка“… Мы поговорим с членами этого ирландского музыкального феномена чуть позже. Мы также поговорим с „Крокетт и Таббс“, новой крутящей бедрами поп-группой уличных подростков из Майами, и у нас также будет репортаж от нашего большого друга, помощника и почитателя, искателя приключений с рюкзаком за плечами Крэйга Уиди, тоже с нашего телеканала INN. На этой неделе Крейг находится на берегах Каспийского моря, в поисках местонахождения морского чудовища, о котором мы недавно сообщали…»

Голос Робин, принявший мрачный и зловещий тон, вдруг снова оживился.

«Эй, я должна знать всё о морских чудовищах!», насмешливо произнесла она.

Робин украдкой вздохнула и бросила взгляд на свои заметки.

«Хочу также всем напомнить, что завтра — особый день для „Подросткового ритма“ — я буду ведущей первой передачи из серии воскресных выпусков… Завтра у нас будет экскурсия по многим сейчас реализуемым проектам „Возрождения Америки“ по всей стране с целью восстановить нашу страну после постигшей ее катастрофы. И также завтра у нас будет репортаж от нашего корреспондента Ким Ло о недавней серии наблюдений за Годзиллой в Охотском море».

Внезапно режиссер переключился на другую камеру, и Робин быстро сменила позу в своем кресле. Она взглянула на себя, проверяя, как она выглядит на втором мониторе. «Неплохо», ликующе воскликнула Робин про себя, взглянув в объектив второй камеры.

«И вам не захочется всё это пропустить!», проворковала она.

«Когда мы вернемся в эфир после рекламной паузы, мы познакомимся с некоторыми победителями конкурса INN „Молодые ученые“… И вы не поверите в то, что удалось достичь некоторым из этих подростков. Так что не уходите…»

Камера скользнула поверх плеча Робин и медленно переместилась на яркие и броские цвета заставки-логотипа «Подросткового ритма». Робин сумела удержать долгий и тесный, почти интимный зрительный контакт с объективом, какой только могла. Эффект на аудиторию был ею просчитан.

Гарантированно, надеялась она, чтобы телезрители вернулись, увидели много нового и потом возвращались снова и снова.

«Окей», позвала Робин режиссера, когда пошла реклама. «Все удаленные камеры готовы? Хочу переключаться на каждую из них как можно быстрее».

«Так точно», ответил режиссер. Робин кивнула, надеясь, что если операторы сработают без ошибок, у нее получится сделать следующий сюжет легко и быстро.

Робин прекрасно понимала, что большинство ее подростковой аудитории совсем не интересуют придурковатые ботаники, равно как им и дела нет до «Возрождения Америки» или Годзиллы — но Робин хотелось иметь несколько актуальных и важных новостных сюжетов в своем шоу еженедельно. В том числе в специальном воскресном выпуске завтра. «Это вызовет шок и ступор в Отделе новостей», подумала Робин.

«И это хорошо», напомнила себе Робин. «Ведь в конце концов, не могу же я всегда пользоваться своей внешностью и молодостью. Мне уже почти восемнадцать.

Скоро я буду уже слишком стара, чтобы вести подростковое шоу, и настанет пора переходить к серьезной журналистике».

Робин хотелось подготовить себе собственное видео-резюме. И завтрашний выпуск был важной частью этого резюме.

«Две минуты», объявил режиссер студии. Робин стала смотреть в камеру и собралась. Она вновь украдкой взглянула на себя в монитор.

Замечательно…

* * *

За тысячи километров отсюда, на другом конце американского континента, единственная телекамера была направлена на молодого человека, чувствовавшего себя в прямом эфире гораздо менее уютно по сравнению с Робин Холлидей. Когда оператор сунул ему в лицо экспонометр, юноша в не по размеру огромной теплой куртке и сапогах неловко и неуверенно отшатнулся и замялся.

Один из стоявших в кучке зевак, которых камера не снимала, юнец чуть постарше, заржал над стеснительностью мальчика. Находившаяся там же женщина в длинном белом халате энергично ткнула в бок подростка постарше, и тот перестал смеяться.

«Не отходи, сынок», попросил режиссер. «Ты будешь в эфире уже через минуту».

Пульс Питера Блэкуотера от волнения участился, однако ему все же удалось метнуть гневный взгляд на ухмыляющееся лицо своего старшего брата Мэтью.

Когда в наушниках Питера раздались какие-то загадочные шумы, звукооператор ему кивнул.

«Все работает?», спросил оператор. Питер кивнул, хотя он был явно смущен тем, что услышал. Но затем он понял, что это был просто конец рекламного ролика какого-то нового автомобиля, который он уже видел сотни раз на этом канале, у себя дома, в Номе, в штате Аляска.

Наконец Питер услышал знакомый голос ведущей «Подросткового ритма», Робин Холлидей.

Когда директор поднял руку, и пальцы его начали отсчитывать секунды, Питера охватила паника. А затем голос в наушниках Питера представил его телеаудитории всей страны.

«Наш первый участник — Питер Блэкуотер», объявила Робин. «Питер — коренной американец, представитель народа инуитов, племени эскимосов, которые с незапамятных времен живут на берегах Берингова моря. Питер по-прежнему живет на Аляске, где он сделал поразительное открытие в ботанике и сельскохозяйственном производстве… Питер, вы меня слышите?»

Рука директора упала, и Питер Блэкуотер очутился в прямом эфире. Он почувствовал, что колени у него как-то вдруг ослабели.

«Э-э… Да, я слышу вас… эээ… миз Холлидей», пробормотал с запинками Питер.

«Оу, Питер», успокаивающе ответила она. «Зовите меня Робин! Ну, можете вы нам рассказать о вашей находке?»

Голос Робин, казалось, прямо мурлыкал ему на ушко. Из-за этого Питер едва не вспыхнул ярко-красным цветом. В свои четырнадцать лет он еще не привык, чтобы девушки так с ним разговаривали. И никто из них не был такой блестящей и гламурной, как Робин Холлидей.

Питер с трудом сглотнул и попытался ответить.

«Ну, это не совсем открытие… вообще-то», пробормотал он, вновь с запинками. «Это гибрид… растение, которое я вырастил. Новый вид пшеницы, если точнее…»

«Правда?», вставила Робин, надеясь успокоить взволнованного юношу. «И что это за гибрид?»

Питер снова сглотнул, отбросив со лба свои длинные прямые черные волосы, падавшие ему на темные глаза.

«Я, эээ… скрестил пшеницу с другим растением — с одним из сорняков, он оказался лучше всего, он выносливый и морозостойкий. Так или иначе, в результате получился сорт пшеницы с высоким содержанием белка, который способен расти в суровом климате… и с гораздо более коротким вегетационным периодом».

«Это вот у вас за спиной образец той самой пшеницы?», спросила Робин.

Питер быстро кивнул, попытавшись выскользнуть из диапазона камеры. Режиссер второго плана застонал, однако оператор сумел сохранить лицо мальчика в кадре своего объектива.

«Я вырастил первую партию пшеницы вот здесь, прямо на этом участке почвы», ответил Питер, с гордостью указывая на высокие стебли пшеницы, который буквально возвышались над ним. «Это новый урожай, конечно…»

«Таким образом, вы сможете выращивать эту пшеницу на Аляске!», воскликнула Робин.

Питер кивнул. «Да», ответил он. «Ее можно выращивать практически везде, я думаю — если, конечно, имеется достаточное количество воды. Урожаю этой культуры всего лишь пять недель от роду, но она уже полностью созрела и готова к жатве».

«Просто невероятно, Питер», искренне восхитилась Робин. Питер покраснел от гордости, несмотря даже на то, что услышал, как его старший брат снова тихо заржал.

«Спасибо», ответил Питер.

«А это правда, что компания „Арчер Дэниелз Мидленд“ (агропромышленная корпорация) пригласила вас поработать на них?», попыталась было прощупать его Робин.

Питер заморгал, явно удивленный. Он не думал, что кто-нибудь, кроме его родителей, может вообще знать об этом.

«Я… эээ… ох, я пока еще слишком молод, чтобы работать», ответил Питер, вернув себе самообладание.

Робин быстро завершила сюжет заключительным вопросом.

«Ну, Питер Блэкуотер, вы, без сомнения, заслужили приз — участие в следующем месяце в экспедиции в Антарктиду на воздушном судне „Дестини Эксплорер“, воскликнула она. Вы рады этому путешествию?»

Юноша кивнул. «О да», сказал он. «Хочу попытаться вырастить свою пшеницу в Антарктиде… Если она сможет вырасти там, она сможет вырасти везде».

«Да, ваш гибрид — это нечто невероятное, и он наверняка может помочь решить текущие продовольственные проблемы у нас в Соединенных Штатах и во всем мире», заявила Робин. «Удачи вам в вашем путешествии».

«Спасибо», пробормотал Питер, но его микрофон был уже отключен. А затем все затихло и у него в наушниках, как раз в тот момент, когда Робин уже начала представлять следующего победителя конкурса «Молодых ученых».

* * *

«Далее мы перенесемся из Аляски в гараж в городе Окснарде, штат Калифорния», сообщила своим телезрителям Робин Холлидей.

«Мы с вами нанесем визит Лине Симс, пятнадцатилетней изобретательнице совершенно нового, сверхбыстрого микропроцессора».

На экране крупным планом появилось небольшое, кругленькое, сосредоточенное личико впечатляющей темноволосой юной красавицы с поразительными серыми глазами.

Девочка-подросток спокойно смотрела в объектив. Вокруг нее было все уставлено множеством компьютеров и цветных мониторов.

«Привет, Робин», настороженно произнесла Лина Симс. Она неуверенно захлопала глазками в камеру. Хотя телезрители могли решить, что девушка нервничает, но в действительности это было очень и очень далеко от истины.

Для Лины публичные выступления не являлись чем-то непривычным, хотя она не особенно любила выходить под телекамеры, ведь они, как ей казалось, вторгались в ее личную жизнь — как они делали это именно сейчас, снимая ее лабораторию, устроенную в гараже. Но выступать перед публикой было несложно для девочки-подростка, которая хладнокровно и профессионально представляла в устной форме бизнес-план создания своего нового микропроцессора — с поданной на получения патента заявкой — правлениям корпораций «Майкрософт», «Apple», «IBM» и «Intel».

«Я не компьютерный гений в отношении понимания того, как они работают», призналась Робин. «Но мне сказали, что вы создали в этой свой гаражной лаборатории нечто такое, что никто другой не смог создать нигде в мире. Это так?»

Лина кивнула и протянула вниз руку, коснувшись какой-то клавиши у себя на столе. Рядом с девушкой ожил и загорелся цветной монитор. Экран был весь заполнен какими-то техническими схемами.

«Около семи лет назад исследователи нашли способ соединения медного провода с микрочипами», стала объяснять Лина, указывая на монитор.

«До этого приходилось использовать алюминиевый провод, который был намного менее эффективным. А соединение микросхем с медной проволокой намного быстрее и мощнее, как вы знаете».

Девочка немного склонилась вперед и вновь нажала что-то на клавиатуре управления. На мониторе появилась другая схема, иллюстрировавшая разработанный ею новый метод.

«Что мне удалось сделать, это найти сравнительно простой и недорогой способ соединить две микросхемы или даже большее их количество с помощью тонкого слоя медной проволоки. Вроде как медный сэндвич».

«И что это даёт?», спросила Робин Холлидей из своей нью-йоркской студии. Лина улыбнулась.

«Такой метод поможет сделать микропроцессоры в сто раз мощнее и быстрее прежних. С помощью такого рода микросхем можно разработать персональный компьютер, умещающийся у вас в кармане!»

Глаза Лины восторженно и увлеченно засверкали, но она вдруг нахмурилась. «Если только всё сделать правильно», добавила она.

«Все-таки возникают какие-то трудности?», спросила Робин с искренним сочувствием в голосе.

Лина кивнула. «Кое-какие недоработки и дефекты, которые нужно будет отработать на стадии производства… но я работаю над этим», быстро добавила она с настороженной улыбкой.

«А правда, что ваш отец тоже был компьютерным гением?», без стеснения спросила Робин.

Лицо у Лины помрачнело. «Да», пробормотала она. «Он… он многому меня научил…»

«Мне известно, что он недавно скончался», осторожно сказала Робин.

Лина кивнула, печально нахмурив красивое личико. «Да», тихо прошептала она.

«Ну, я уверена, он гордился бы вами!», прощебетала Робин. «Наши поздравления с завоеванием призового места на борту „Дестини Эксплорера“ вместе с другими победителями… и всех вам удач в совершенствовании вашего изобретения».

Лина неуверенно улыбнулась, а ее изображение тем временем исчезло с экрана.

* * *

«Из солнечной Калифорнии мы переместимся в тропическую Флориду», улыбаясь в камеру, объявила Робин. «Именно там мы и поговорим с нашим следующим победителем».

Нэд Лэндсон почувствовал, что у него что-то раздражающе чешется под его ярким и разноцветным гидрокостюмом. Но когда он решил все-таки почесаться, режиссер подал ему знак, что он сейчас окажется в телевизоре… в прямом эфире.

Нэд все-таки попытался дотянуться рукой и почесаться, но директор остановил его жестом. «Хотелось бы, конечно, быть сейчас в старом своем, знакомом черном гидрокостюме», подумал он. Но, к сожалению, Неду пришлось надеть гидрокостюм, от которого он так чесался. Это было частью сделки по рекламной раскрутке продукта, которую он подписал на прошлой неделе. Победа в конкурсе сделала Нэда Лэндсона знаменитым. А он намеревался заработать на этой славе, пока все это не закончилось.

Смазливый внешний вид пляжного мальчика помог Нэду легко заключить выгодный договор с компанией спортивных товаров для подводного плавания — сделку, включавшую в себя ТВ-ролики, печатную рекламу, даже рекламные биллборды. Нэд улыбнулся при этой мысли.

«Приготовьтесь», скомандовал режиссер.

Нэд уставился в объектив и стал ждать. Юноша стоял на деревянном причале на Флорида-Кис (коралловый архипелаг), его песчаного цвета волосы развевались под тропическим бризом. Его блестящие белые зубы сверкали на фоне бронзового загара.

В моднейшем гидрокостюме, загорелый, красивый, с бронзовыми от солнца чертами лица и ровными прекрасными зубами он выглядел идеально. Нэд Лэндсон представлял собой практически рекламный плакат. Он еще шире улыбнулся, когда услышал в наушниках голос Робин Холлидей.

«Добро пожаловать в „Подростковый ритм“, Нэд Лэндсон», поприветствовала она его.

«Спасибо», ответил Нэд, а тем временем левая его рука медленно приближалась к упорно чешущемуся месту под его резиновым костюмом.

«Мне сказали, что вы как раз недавно обнаружили группу ранее неизвестных видов океанских морских существ во Флориде. Все верно?»

Нэд Лэндсон кивнул.

«Вообще-то, Робин, я обнаружил целый ряд различных животных, от новых видов мелких рыб до нескольких микроскопических организмов морского планктона, которые океанологи раньше проглядели».

«Вау!», восхитилась Робин. «Как же это другие ученые смогли упустить их из виду и не открыть их до того, как в этом преуспели вы?»

«Ну», ответил Нед, его левая рука тем временем наконец-то расчесала причинявшее ему неудобство место, «те новые виды рыб, которые я обнаружил, почти идентичны ранее записанным видам — но только снаружи. Внутри эти новые виды очень от них отличаются».

Робин кивнула. «И где вы открыли этих рыб?»

«В той части океана, которая известна как Бермудский треугольник», любезно ответил Нед.

«Вы имеете в виду то самое жуткое место, где якобы бесследно пропадают самолеты и корабли?», спросила его в ответ Робин.

Нэд в ответ усмехнулся.

«Именно его», сказал он. «Но все эти истории о том, как там пропадают самолеты и прочее, это просто чепуха. Мой отец ранее работал спасателем, участвовал в глубоководных спасательных операциях, а теперь он рыбак на промысле в открытом океане. И оба мы сотни раз были в треугольнике. Там ничего нет, кроме косяков морских живых существ, голубого неба и волн зеленого цвета. И все это совершенно нормальная жизнь океана», поспешно добавил Нед.

«Да неужели? Ну, это вы так говорите!», сыронизировала Робин. «А каковы ваши планы в отношении Антарктиды, на борту „Дестини Эксплорер“?»

Нэд на мгновение задумался об этом. «Полагаю заняться исследованием Антарктической жизни не понаслышке, так сказать, из первоисточника… Однако не думаю, что ученые оставили там после себе еще много неоткрытого!»

Робин рассмеялась, явно очарованная приглашенным ею гостем. «Благодарю вас, Нэд, и удачи. Теперь давайте обратим наше внимание на кое-кого, о ком вы, возможно, уже читали в газетах. Майкл Салливан — компьютерный хакер из Квинса, Нью-Йорк», продолжила Робин. «Возможно, вы помните его из новостей, по поводу событий, произошедших несколько месяцев назад… Майкл — тот самый молодой человек, который в одиночку раскрыл банду хакеров, которые воровали у людей деньги посредством интернета. Вы нам расскажете об этом, Майкл?»

* * *

В Вудсайде (район Нью-Йорка Квинс), выездная группа из оператора и режиссера с трудом сумела уместиться в крошечной захудалой квартирке обветшавшего старого особняка из красного песчаника неподалеку от одной из станций надземной Седьмой линии метрополитена.

Там в электронной инвалидной коляске сидел молодой человек с копной ярко-рыжих волос. Юноша обернулся и с улыбкой взглянул прямо в камеру. Его волосы и веснушки, казалось, засветились ярко-красным цветом на весь телевизионный экран.

Майкл Салливан сделал глубокий вдох и откинулся на спинку своего кресла. А когда он начал говорить, звукооператор взмолился, чтобы поезда не вздумали промчаться за окнами его второго этажа.

«Я стал хакером, еще когда был совсем маленьким», осторожно выбирая слова, ответил Майкл. «Но некоторое время назад я стал много разного заказывать по Интернету для мамы. С получением заказов все было нормально, но с нашей кредитной карточки дважды списывались средства за электронные транзакции».

Находившаяся в студии «B» Робин кивнула, надеясь на чудо, что ее аудитория все же останется с ней и после объяснений этого молодого человека.

«Интернет-магазину потребовалась пара месяцев, чтобы вернуть нам деньги из-за двойного снятия средств», продолжил Михаил. «Когда представитель службы клиентского обслуживания сказала моей маме, что не знает, каким образом это происходило, я решил взломать файлы и взглянуть на эту двойную бухгалтерию самостоятельно».

«Ничего себе», ахнула Робин, пытаясь придать голосу тон восторженной увлеченности. «И что же вы обнаружили?»

«Я выяснил, что двойные списывания со счетов происходят по всей сети, у целой кучи различных компаний по доставке товаров. И тогда для меня стало ясно, что какие-то пираты электронным образом утаскивают вторую транзакцию на свой собственный интернет-ресурс и переводят суммы на свой счет».

«И таким образом они воровали деньги!», воскликнула Робин.

«Строго говоря нет, не совсем так», поправил ее Майкл. «Через пару недель воры вновь забирались в систему, снимали деньги со своего счета и электронным образом переводили их обратно на кредитную карту компании, которую они использовали для своего жульничества».

«И что же это им давало?», спросила Робин, явно озадаченная.

«Они хранили деньги на банковском счете в течение того времени, которое оказывалось достаточным, чтобы собирать на этом месячный процент».

«Ни фига себе, звучит как-то слишком сложно и запутанно», продолжила Робин.

«Не совсем», ответил Майкл. «По сути они использовали сеть, чтобы незаконно получать кредиты. Через месяц они возвращали деньги, но удерживали у себя начисленные проценты — а если учесть, что это были тысячи сделок ежедневно, то проценты были очень большими. Более миллиона долларов в год!»

Робин рассмеялась. «И тогда вы выяснили, что же происходит. Итак, как же вы поступили дальше?»

«Я хакнул компьютер пиратов, скачал записи об их операциях и сдал их в офис Генерального прокурора Нью-Йорка», с гордостью ответил Майкл.

«И одновременно сделал сенсацию, попав в заголовки», вставила Робин. Майкл кивнул и отбросил рыжие волосы со лба.

«Так что, полагаю, интернет-пиратам следует остерегаться, пока у нас есть Майкл Салливан!»

«Следует», согласился Майкл, сделав победный круг в своем инвалидном кресле.

«Удачи вам в вашей поездке в Антарктиду, Майкл», завершила сюжет Робин. Затем она повернулась и посмотрела в первую камеру.

«Мы сейчас должны прерваться на рекламу», объявила Робин. «Но когда мы вернемся, у нас будет очень интимный разговор с ирландской группой „Какая хорошенькая птичка“… И не забудьте, что завтра у нас специальный воскресный выпуск „Подросткового ритма“, где мы самым бескомпромиссным образом рассмотрим все удачи и неудачи начавшей стопориться программы „Возрождение Америки“».

Робин улыбнулась. Это выражение было ею заранее просчитано, дабы немножко помучить и подразнить своего зрителя — эта улыбка, казалось, содержала в себе одновременно и тайну, и обещания.

«И вам не захочется это пропустить», заключила она.