– Пожалуйста, мисс Хайнс, расскажите нам о вашей тайне, – с усмешкой сказал доктор Корнелиус.

Профессор нетерпеливо нахмурился.

– Да, да. Выкладывайте.

Кэрол Хайнс подняла взгляд от монитора, на котором двое смотрителей в защитных костюмах собирались подключить Логана к своим электрострекалам. Затем она опустила глаза и повернулась вместе с креслом лицом к ним обоим.

– Как я сказала, это произошло тогда, когда я уже несколько месяцев работала в НАСА с машиной МЭМ…

– Моделирование при подготовке астронавтов, как я помню, – сказал Профессор.

Кэрол кивнула.

– Так эта работа начиналась. Но через несколько месяцев тренировок доктор Пауэлл из отдела психологии НАСА придумал новых эксперимент… который должен был проверить реакцию астронавтов на страх.

– В самом деле? – Профессор стал слушать внимательнее.

– Этот эксперимент должен был стать рутинным моделированием возвращения шаттла в плотные слои атмосферы, но определенные обстоятельства сложились неудачно, когда корабль вошел к атмосферу, и это привело к разрушению шаттла. Астронавты ничего не могли поделать, чтобы помешать этому. Это было главным моментом этого упражнения.

– И субъекты… Они считали этот эксперимент реальностью? – спросил Корнелиус.

– Конечно. С самого момента создания интерфейса до того, как устройство МЭМ было выключено, астронавты считали, что все происходит в реальности.

Доктор Редди, руководитель полетов, пришел в ярость, когда узнал, что испытание было проведено, а его об этом не оповестили. Он также опасался появления неблагоприятных психологических эффектов, действие которых может быть длительным. Но доктор Пауэлл дал ему доказательства обратного. По словам Пауэлла, астронавты казались получившими дополнительную энергию, они даже стали смелее после их виртуального смертельно опасного опыта.

– Конечно, – сказал Корнелиус. – Им грозила возможность расстаться с жизнью, но они выжили. Такое же чувство охватывает нас после особенно пугающего аттракциона в парке развлечений, но в данном случае оно более сильное.

– Три астронавта участвовало в моделировании, – продолжала Хайнс. – Двое мужчин и одна женщина, все – опытные пилоты космических шаттлов. В недели, следующие за экспериментом, каждый из них сообщал о ярких повторяющихся снах. Месяц спустя один из мужчин погиб в дорожной аварии…

– Я об этом читал, – сказал Корнелиус. – Лобовое столкновение во Флориде. В него врезался какой-то панк на гоночном автомобиле, или что-то в этом роде.

– Честно говоря, это сам астронавт играл со смертью. Он затеял игру с молодым человеком на пустынном участке шоссе – кто первым свернет. Никто из них не захотел свернуть, поэтому, я подозреваю, ничья исключалась.

Профессор удивленно приподнял бровь.

– Юмор, мисс Хайнс? Как это нехарактерно для вас. Это вся история?

– Вовсе нет, сэр. Как я сказала, этот астронавт превратился в искателя острых ощущений. Отдел общественных связей НАСА скрыл истину.

– А другие?

– Другой мужчина был в списке на следующий полет шаттла, в качестве пилота. Его периодически проверяли в следующие недели и сочли пригодным.

– А женщина?

– Через шесть недель после эксперимента она бесследно исчезла. Бросила мужа и маленького ребенка. Она начала возить наркотики через Мексику, колоться героином, работать по ночам в борделе Рено… В конце концов ее арестовала местная полиция за то, что она зарезала ножом молодую женщину во время пьяной драки в баре.

– Жить на краю… Флиртовать с гибелью, – задумчиво произнес Корнелиус. – А другой пилот?

– Это самая странная история, – ответила Кэрол. – Это был майор Уиллинг…

Корнелиус выпрямился в кресле.

– Тот пилот шаттла, который разбился?

– Да. Когда нашли черный ящик, события, вызвавшие катастрофу, воспроизвели на модели, и они в точности повторили тренировочный эксперимент во время моделирования доктора Пауэлла. Течь в системе охлаждения привела к тому, что разъедающее вещество попало на перегретый топливный элемент, который затем лопнул, и это вызвало последний, роковой взрыв.

– Совпадение, несомненно, – фыркнул Профессор.

– Вероятность совпадения одна на триллион, если верить компьютерам НАСА, – ответила Хайнс. – Доктор Редди настаивал, что виновато моделирование, что, по мнению других ученых, было абсурдным – на первый взгляд. Сначала доктор Редди предположил, что астронавт Уиллинг каким-то образом сам испортил систему – выполняя пророчество. Но доктор Эйбл, главный инженер, возражал против этой теории. Сказал, что некоторые ключевые компоненты, участвующие в аварии, невозможно достать, они хранились в герметичных хранилищах много месяцев до того эксперимента.

– Это похоже на академическую «Войну продуктов», – заметил Корнелиус.

– Действительно, бюрократическая война разразилась между отделом психологии доктора Пауэлла и доктором Редди и его сторонниками в центре управления полетом.

– Кто победил?

– Чтобы поддержать свою точку зрения, доктор Редди привлек еще экспертов, – ответила Кэрол Хайнс. – Физиков-теоретиков, работающих в области квантовой механики. Психологов по вопросам сновидений. Специалистов по мозгу. Даже парапсихолога. Они обсуждали проблему за закрытыми дверями. Я давала показания, потому что я во время этого эксперимента вела программу МЭМ.

Корнелиус потер свою каштановую бороду.

– К какому выводу они пришли?

– Они говорили о принципе неопределенности Вернера Гейзенберга, коллективном сознании Карла Юнга и простой силе внушения. Психиатр прочел лекцию о потенциале подсознательного разума и возможности самоосуществления пророчества без физического вмешательства. В конце концов, большинство пришло к выводу, что машина МЭМ вызвала у участников эксперимента пророческий транс. Это была гипотеза. Если хотите… Процесс, аналогичный тому, который осуществляли Дельфийский оракул или библейские пророки.

Катлер осторожно приблизился к Оружию Икс, вытянув перед собой электрострекало.

Что-то в этом бедном болване сегодня чувствуется не совсем обычное. Может, необычно положение тела Логана, стоявшего над мертвым тигром? А может быть, то, что его глаза лишь наполовину закрыты? Или то, как он склонил на бок голову – будто прислушивался. Логан еще не втянул свои окровавленные когти, и это беспокоило Катлера.

– Следи за ним, Андерсон, – предупредил Катлер, когда они приблизились.

Звук голоса Катлера что-то пробудил в Логане – тень воспоминания, возможно. Он вдруг поднял голову, открыл глаза и встретился взглядом с Катлером, а тот отшатнулся назад, узнав его.

Все предыдущие разы, когда он имел дело с Субъектом Икс, этот человек был зомби с остекленевшими глазами, он еле волочил ноги, словно сомнамбула, но на этот раз Логан не был безвольной жертвой, как не был и дрессированным животным, которого следовало «укрощать».

Его глаза. Я их видел раньше… я знаю, кто этот человек.

Быстрее, чем смогли среагировать Катлер или Андерсон, быстрее, чем могли работать рефлексы обычного человека, Логан поднял свои окровавленные когти и нанес удар…

– Боже мой, мадам! На что вы намекаете? – воскликнул Профессор. – Это не наука, это магия, колдовство. Или, может быть, предсказание.

– Я ни на что не намекаю, Профессор, – ответила Кэрол Хайнс. – Я не формулирую теорию. Я только рассказываю вам о том, к какому выводу пришли члены комиссии – группа очень уважаемых ученых и исследователей.

– Что произошло после этого? – спросил Корнелиус.

– Конечно, правду скрыли от публики, несмотря на то, что доктор Редди настоял, чтобы результатами моделирования поделились, по крайней мере, с другими учеными. Редди даже дал название этой теории – «Эффект Нострадамуса», в честь пророка пятнадцатого столетия.

– Самонадеянно, – фыркнул Профессор.

– Не вы один так считаете, Профессор. Доктор Пауэлл и некоторые другие, в том числе главный инженер НАСА, доктор Эйбл, использовали бескомпромиссность Редди против него. В результате вину за катастрофу шаттла просто свалили на доктора Редди, и его с позором прогнали.

– Это можно понять, мисс Хайнс, – сказал Профессор. – Какая смехотворная теория! Этот человек был глупцом.

– И все же существуют доказательства в поддержку пророческого эффекта устройства МЭМ, по крайней мере, по мнению одной группы ученых, – ответила Хайнс. – Несмотря на общий скепсис по поводу «Эффекта Нострадамуса», НАСА больше никогда не применяла устройство МЭМ, и в течение года его полностью исключили из программы тренировок.

Корнелиус рассмеялся.

– Замечательная история для рассказа у костра, Кэрол. Мило. Очень мило. В следующий раз вы нам будете рассказывать, что Логан придет за нами под покровом темноты.

Доктор взглянул на монитор и заморгал от удивления.

– Где Логан? И где смотрители?

Хайнс резко повернулась в кресле.

– За пределами видимости камеры, сэр.

– Я это вижу, мисс Хайнс. Верните их обратно в поле зрения камер, прошу вас.

– Переключаю, сэр.

Следующая камера была расположена возле дверей лифта. Она ничего не показала. А камера наблюдения внутри лифта показывала, что он тоже пуст.

Кэрол Хайнс застучала по клавишам интеркома.

– Служба безопасности, где мистер Логан?

– Его забрали смотрители, мисс Хайнс.

– Смотрители, ответьте! – позвала она. – Смотрители? Вы меня слышите? – ответа не было.

– Переключитесь на пятую камеру, там, в поле, – сказал Корнелиус.

Мисс Хайнс ахнула, когда на экране появилось новое изображение. На переднем плане лежали два мертвых смотрителя, изрубленные на куски, части их тел смешались с ошметками убитого тигра. На заднем плане Логан шел сквозь разрезанную ограду из сетки к лифту и подземному комплексу.

Внезапно взвыл сигнал тревоги, эхом разнесся по стальным коридорам.

– Охрана! – закричал Профессор. – Что случилось? Зачем эта сирена?

– Точно не знаю, – ответил майор Диверс из командного центра.

– Это может оказаться серьезным, – сказал Корнелиус. – Отключите приемо-передатчик Логана, мисс Хайнс. Это должно замкнуть петлю в мозгу Логана и успокоить его навсегда.

Кэрол Хайнс постучала по клавишам своего компьютера, потом стукнула кулаком.

– Не отвечает, – сказала она, в ее обычно монотонном голосе звучала паника. – Приемо-передатчик подавляет… какой-то внешний источник. Я ничего не могу поделать.

– Охрана! Я еще раз спрашиваю: что случилось? – закричал Профессор.

– Простите, сэр, – ответил голос. – Говорит охранник возле вашей лаборатории. Кто-то нарушает периметр безопасности, в лифте, он направляется сюда. Уровень перекрыт. Мы вооружены…

Его слова оборвались ужасным воплем. Из громкоговорителей Корнелиус, Кэрол Хайнс и Профессор услышали выстрелы, крики, вопли… хаос.

Профессор заметно дрожал.

– Не беспокойтесь, – прошептал он. – За этими стенами мы в безопасности. Логан не знает, что мы здесь, он…

Его прервал скрежещущий звук. Три острых, как алмаз, когтя начали прорывать сплошную сталь. Дверь лаборатории затряслась, потом сорвалась с петель.

В дверях стоял Логан, скалясь.

Кэрол Хайнс в отчаянии пыталась вернуть контроль над Оружием Икс при помощи устройства МЭМ. Когда он ворвался в лабораторию, контроль над субъектом ускользнул от нее, хотя она все-таки умудрилась установить связь с мозгом Логана и сумела вывести на экран его мысли.

На жидкокристаллическом мониторе Кэрол увидела свое изображение в мыслях Логана. Маленькое и жалкое, почти миниатюрное по сравнению с этим гигантом. Она в ужасе смотрела, как ее виртуальный двойник был обезглавлен взмахом наотмашь когтей Логана, всего за долю секунды до того, как ощутила реальный смертельный удар. Ее собственная голова спрыгнула с ее плеч в фонтане крови.

Пока мозг Кэрол Хайнс погибал от отсутствия кислорода, она подумала в последний раз с иронией:

Я была права… Мне не следовало высовывать голову… Ее должны были отрубить…

Следующим Логан набросился на Корнелиуса. Когда он сделал выпад, доктор увидел на мониторе своего виртуального двойника в образе мрачного, средневекового палача в маске хирурга вместо капюшона, и ангелов смерти – у них были лица Маккензи, Гендри, Чана и многих других, – стоящих на заднем фоне.

– Это неправильно, – простонал Корнелиус, пока его долго и жестоко убивали. – Я доктор… Лекарь… Я помогаю людям.

В конце Логан напал на Профессора. Ученый попятился. Он просил, умолял, скулил, и в конце завыл, когда Логан отрубил ему одну руку, потом вторую. Стоя на коленях, потом ползая, умоляя Логана пощадить его, Профессор смотрел вверх на монитор в последний момент перед смертью.

На экране он видел не гения. Не архитектора плоти. И уж конечно, не бога. И даже не человека… Просто испуганного, рыдающего маленького мальчика, с плачем зовущего мать, умоляющего о пощаде – совершенно беспомощного перед лицом жестокой, капризной, безразличной судьбы.