Тысячи гвоздей вбивают мне в спину. В руки. В ноги. Они проникают в меня. Рвут тело. Обжигают…

Логан беспомощно скользил по осыпающемуся склону. Корни и острые скалы рвали в клочья летный костюм и раздирали тело. Падающие камни стучали по шлему и создавали грохочущую стену из шума. Его треснувшие очки сияли психоделическим светом – на неисправном дисплее царил визуальный хаос. А руки Логана крепко прижимали к оболочке порванного костюма-невидимки одетого в черное незнакомца, держали его медвежьей хваткой.

Ослепший, оглохший, не в силах остановить стремительное падение, Логан рискнул отпустить своего пленника, чтобы избавиться от бесполезного шлема. Но когда он его отпустил, незнакомец продолжал висеть на нем, обхватив руками за шею. Пальцы Логана теребили застежку на горле. Шлем с шипением отделился. Моргая, сквозь грязевой поток, бьющий в глаза, Логан заметил в темноте приближающийся высокий объект.

Он схватился за рукоятку универсального ножа «Рэндал-Марк-1» на поясе. Катясь к дереву, вырвал нож из ножен на застежке-липучке и воткнул его перед собой.

Раздался глухой удар, когда семидюймовое лезвие глубоко вонзилось в дерево – потом последовал рывок, который чуть не вырвал рукоять из его пальцев. Земля под ним исчезла в водопаде из камней и пыли. Ноги Логана болтались над пропастью. В сотне футов внизу в бледном свете луны блестело рукотворное озеро.

Логан сжимал нож обеими руками, а его пленник вцепился в него самого. Напрягая мускулы под двойным весом, он несколько секунд висел так – достаточно долго, чтобы теплая, мокрая струйка пота потекла по его ободранной спине. Затем Логан медленно подтянул их обоих на карниз, образованный переплетенными корнями дерева. Когда он перекинул ногу через край, его пленник заполз по его плечам наверх, обогнул ствол дерева. Потом темная фигура обернулась и помогла Логану преодолеть оставшуюся часть пути, а потом сама рухнула без сил у основания дерева. Тяжело дыша от напряжения, которое спасло им обоим жизнь, Логан лежал на боку. Когда человек в черном поднялся, Логан протянул руку и сомкнул пальцы на предплечье незнакомца.

– Ты. Мой пленник, – прорычал Логан на сносном корейском языке.

К его удивлению, тот не сопротивлялся. Вместо этого незнакомец второй рукой стащил черную маску коммандос. Логан уставился в очень озабоченные, миндалевидные глаза.

– Вы ранены? – прошептала женщина, опускаясь на колени рядом с ним.

Логан узнал ее акцент и прошептал ответ на родном языке женщины. На японском.

– О-намаэ ва?

– Говорите, пожалуйста, по-английски, мистер Логан, – ответила она голосом, чуть громче шепота. – Генерал Кох расставил сотни аудиодатчиков в этих холмах. Если нас услышат, пусть это лучше будет на вашем языке, чем на моем. Многие агенты Коха понимают по-японски.

Логан застонал и перевернулся на спину. Потом поморщился и сел. Даже при тусклом свете женщина увидела темное пятно на земле в том месте, куда он упал.

– Вы ранены… У вас кровотечение.

Логан отмахнулся от нее.

– Дай мне минуту, и я буду в полном порядке, – он произнес это почти с горечью, и женщина бросила на него любопытный взгляд. Ее маленькое круглое личико заливал лунный свет.

Затем она встала, и Логан наблюдал, как она проверяет ремни и пояс на своем темном облегающем камуфляжном костюме. Множество всяких приспособлений крепилось на снаряжении женщины, и, судя по гримасе, исказившей тонкие черты ее лица, часть из них потерялась.

– Ты так и не ответила на мой вопрос. Почему тебе известно мое имя, но я не знаю твоего? – По-прежнему лежа на земле, Логан осторожно расстегнул молнию на чехле автомата G36 «Хеклер и Кох», прикрепленном к ноге. Женщина заметила это движение и достала свое оружие – узкий черный тактический USP 45.

Большая игрушка для маленькой леди.

Она увидела его реакцию, и ее полные губы тронула улыбка.

– Я – агент Мико Катана, из Национальной полиции Японии, префектура Токио.

Логан удивленно заморгал.

– Коп? Ты коп!

– Едва ли коп, по вашему выражению, – ответила она. – Я – член Особой десантной бригады.

– Все равно ты коп. Так объясни мне, полицейский, какого черта японский детектив делает в сердце Северной Кореи?

– То же самое, что и вы, мистер Логан.

– И что именно?

Произнося эти слова, Логан отцепил свой автомат и положил его на землю – достаточно далеко, чтобы завоевать ее доверие, но достаточно близко, чтобы схватить его, если возникнет необходимость. Мико поняла этот жест и вернула свое оружие в кобуру.

– Перемирие, мистер Логан? – спросила она, отбрасывая прямые черные волосы, шелковистым занавесом обрамляющие ее личико, похожее на личико пикси.

– Может быть, – ответил он, поднимаясь. – Но только если ты мне скажешь, откуда ты узнала мой маршрут.

– Маршрут? Это очень забавно.

– Отвечай по существу, или я от тебя избавлюсь, агент Катана, – зарычал Логан, ему уже было не смешно.

Мико нахмурилась, потом заговорила.

– Французская разведка внедрила хорошо законспирированного крота в ряды канадских военных, еще несколько лет назад. Время от времени они делятся информацией с Особой десантной бригадой. Обычно ничего важного, но два дня назад их оперативник в Южном тихоокеанском регионе сообщил нам о вашем задании, и о его деталях…

– О каких деталях?

– Мы знаем, что здесь действует еще один оперативник, – ответила она. – Агент Нил Лэнгрем. Мы знаем зону вашего приземления, время прохождения над целью и конечный пункт назначения. Нам также известно, как и где вас заберут, когда миссия будет закончена.

Логан обдумал ее рассказ. Возможно, эта женщина блефует, но я в этом сомневаюсь.

Французская «Груп д’энтервансьон жандармери насьональ» была одной из самых активных сил в мире. К сожалению, они не всегда действовали заодно с канадцами, и Логана тревожило то, что французы узнали о его задании, а потом передали подробности третьей стороне.

– То, что ты мне сейчас рассказала, – это бочка политического динамита, готовая взорваться, если это правда, – прошипел Логан.

– Зачем мне лгать?

– А зачем тебе говорить правду?

– Может быть, в качестве жеста доброй воли, чтобы завоевать ваше доверие, мистер Логан. Может быть, потому, что я нуждаюсь в вашей помощи.

Логан взял свой G36, покрутил и сунул обратно в кобуру.

– А зачем мне тебе помогать?

– Для вас имеет значение, что на кону человеческие жизни? Что опасность может грозить целому народу?

– Возможно, нет.

Выражение лица женщины стало жестким, ее крошечная ручка погладила рукоять своего автоматического оружия.

– Мистер Логан, мне все равно, что вы чувствуете и во что верите. Вы должны мне помочь пробраться в комплекс внизу. Пока не поздно… Если еще не слишком поздно.

– Эйб… Эйб, пожалуйста… Прошу тебя, проснись…

Доктор Корнелиус услышал мольбу жены, но ее голос – как и ее образ – казался призрачным и очень далеким.

– Это Пол… Он опять плачет. У него очень высокая температура. Я боюсь, что он сгорит, – плакала Мадлен. – Нам надо отвезти его в «скорую помощь». Мы должны ехать немедленно!

Рыдания жены заглушали страдальческие крики его маленького сына. Корнелиус внезапно вскочил и обнаружил, что двигается очень медленно, ноги еле шевелились, будто он бежал в океане из клея.

– Я иду! – умоляюще кричал он, борясь с мешающим ему течением.

Но как бы Корнелиус ни боролся, как бы ни старался, каждый шаг вперед, казалось, уносил его назад. Сердце его билось о грудную клетку, грозя разорваться. Он удвоил усилия, но его ноги отказывались нести его к ребенку.

Наконец, Корнелиус прорвался сквозь море молочного тумана и добрался до спальни сына. Красочные обои сияли перед его глазами, как сотни компьютерных экранов; игрушки, висящие над колыбелькой, казались угрожающими, искаженными – длинные стальные шипы, шестидюймовые стальные подкожные иглы, хирургические зонды, забрызганные кровью.

Когда Корнелиус посмотрел в колыбель, Пола Филипа, его сына, там не было. На месте мальчика на окровавленных простынях лежал Субъект Икс, тысяча стальных шипов вонзилась в его плоть.

Корнелиус услышал крик и резко выпрямился. Из его ослабевшей руки выпала ручка и со стуком упала на пол. Он поднял руку, чтобы поправить на своем лице очки, потом бросил их на клавиатуру перед собой. Протирая сонные глаза, он оттолкнулся от компьютерного терминала.

Наверное, я устал сильнее, чем думал… Просто отключился.

Интерком зажужжал только один раз. На своем мониторе Корнелиус увидел вытянувшееся лицо серьезного молодого техника, который дежурил в наблюдательной кабине возле второй лаборатории. Корнелиус не знал имени этого молодого техника-наблюдателя, но это и не имело значения. Доктор устало надел очки, потом нажал клавишу.

– Корнелиус слушает… Статус?

– Он отдыхает, Доктор. Но он на полу, а не на койке.

Техник нажал клавишу, и изображение второй лаборатории заполнило монитор. Корнелиус увидел Логана, распростертого на полу на ложе из свернутых кольцами трубок и проводов – глаза закрыты, грудь вздымается. Волосяной покров теперь появился на груди, руках, ногах и лобке субъекта. Справа на экране Корнелиуса бежали в реальном времени данные о температуре субъекта, дыхании, кровяном давлении, сердцебиении и балансе электролитов.

– Оʼкей. Хотите о чем-то доложить? – Корнелиус видел, что молодой человек чем-то озабочен, хотя все показания были в пределах нормы.

– Нет, сэр… только…

Осложнение? Совершенно невозможно. Субъект Икс удивительно быстро приходил в норму.

– Что?

– Ну, понимаете, – начал техник. – Похоже, этому парню действительно здорово досталось.

– Гм, да, – ответил Корнелиус.

Какого ответа ждет от меня этот техник? подумал он. Что я чувствую свою вину перед субъектом? Что я считаю неправильным подвергать другого человека таким мучениям? Что Профессор бесчеловечно жесток? Что программа «Оружие Икс» – ошибочна и противоестественна?

– Не спускайте с него глаз, – сказал Корнелиус перед тем, как закончить разговор. Чтобы мне не пришлось это делать.

Доктор бросил взгляд на электронные часы. Три часа ночи. Господи. Не удивительно, что я без сил. Может быть, мне следует закончить работу?

Он встал и вытянул спину, которая оставалась сгорбленной над терминалом компьютера, когда он уснул. Он протянул руку, чтобы выключить свой терминал, когда снова раздался сигнал вызова.

Подавив зевоту, Корнелиус ответил.

– Доктор? Он только что проснулся, – на этот раз голос техника звучал нервно.

– Как он выглядит?

– Как коровья лепешка, доктор Корнелиус.

Логан появился на мониторе Корнелиуса. Субъект Икс лежал в том же положении, что и раньше, но его глаза были открыты и смотрели невидящим взглядом на противоположную стену.

– Он двигается?

– Нет. Просто смотрит.

Лучше не выключать терминал, решил Корнелиус. Просто на всякий случай, вдруг что-то пойдет не так.

– Ладно, – сказал Корнелиус молодому человеку. – Продолжайте наблюдение. Позвоните мне, если что-то произойдет. Конец связи.

Корнелиус сбросил туфли, снял лабораторный халат и повесил его на спинку стула. Потом, полностью одетый, он вытянулся на кушетке, сунул очки в карман сорочки и закрыл отяжелевшие веки.

Почти сразу же он провалился в глубокий сон, полный сновидений…

– Итак, Клит. Вы видели результаты. Каковы ваши выводы?

– Вам действительно нужно второе мнение, Эйб?

Доктор Корнелиус кивнул.

– Я – ученый-исследователь. А вы – практикующий врач. Так каков ваш диагноз, доктор?

Доктор Клитус Форестер достал толстые бифокальные очки из кармана своего светло-зеленого лабораторного халата. Подняв их к глазам, но не надевая, он рассматривал результаты многочисленных анализов, которые до этого сделал. К сожалению, они в точности совпадали с первыми результатами, присланными детским врачом.

– Количество лейкоцитов э… пациента гораздо выше нормы, даже для ребенка в пять раз старше мальчика, – начал доктор Форестер. – Если вы этого не знали на основании вашей собственной работы, ваш педиатр, вероятно, сказал вам, что у детей слабая иммунная система, именно поэтому они все время болеют.

– Но не Пол?

Форестер покачал головой.

– Ваш сын другой. Его антитела зашкаливают, и они действуют очень активно, убивают все, что им попадается. Присутствует устойчивая общая лимфаденопатия…

– Эти шишки на его шее, под мышками? – спросил Корнелиус.

Форестер кивнул.

– И в паху тоже. Эти шишки пока не заметны на теле мальчика, но скоро будут заметны. Это всего лишь вопрос времени. Вы говорите, у него постоянно повышена температура?

– Иногда выше ста градусов – но по ночам стабильно повышается до ста двух или даже ста трех, – ответил Корнелиус.

– Потеет по ночам?

– Практически каждую ночь. Иногда утром его простыни просто пропитаны потом. Мой сын…

Корнелиус замолчал, борясь с эмоциями. Когда он снова заговорил, его тон был нейтральным.

– Пол теряет жидкость с той же скоростью, с какой мне удается ее в него закачать. Когда случаются сильные приступы, он постоянно подключен к капельнице. Даже в этом случае его баланс электролитов полностью нарушен.

– Имеются признаки заболевания соединительной ткани, – прибавил Форестер.

– Системная красная волчанка? – с удивлением спросил Корнелиус. – Значит, Пол может плакать от боли в суставах или мышцах… Проклятье… Я никогда не думал о возможности волчанки.

Доктор Форестер медленно покачал головой.

– Не волчанка. Не совсем волчанка. Нечто похожее на системную красную волчанку. Нечто такое, чего мы раньше не видели.

Корнелиус, погруженный в задумчивость, потер подбородок.

– Мне не хотелось применять болеутоляющие, но теперь…

– Примените болеутоляющие. Облегчите страдания мальчика, – сказал Форестер.

Корнелиус поднял глаза.

– Но должно быть нечто большее, что я мог бы сделать… Лечение, которое восстановит поврежденный орган? Может быть, синтетическое антитело, которое будет сражаться с теми антителами, которые вырабатывает организм…

– Послушайте, мне жаль вам это говорить, Эйб, – ответил Форестер. – Но, если говорить откровенно, вы хватаетесь за соломинку. Очевидно, вы пришли к тому же заключению, что и я, иначе вы бы не нуждались еще в одном мнении.

Корнелиус вскинул глаза, словно ужаленный.

– Что вы говорите, Клит?

– Мы… мы оба знаем, что состояние вашего сына безнадежно… что это только вопрос времени.

Корнелиус отвел взгляд.

– Я не согласен с этим прогнозом.

– Бросьте, Эйб! – воскликнул Форестер. – Иммунная система Пола вырабатывает антитела, которые атакуют ядра клеток. Его ДНК. РНК. Протеины клеток. Фосфолипиды. Очень скоро его органы откажут… один за другим, это вопрос времени. Возможно, три месяца. Четыре, самое большее.

Глаза Корнелиуса горели за толстыми стеклами очков.

– Я не сдался. Еще нет.

– Но лекарства не существует…

– Я найду его.

– …и, вероятно, его никогда не будет, – настаивал Форестер. – В любом случае, уйдут годы, может, десятилетия только на то, чтобы выявить причины этого заболевания. И еще больше лет на попытки найти способ облегчения его страданий, не говоря уже о лечении.

Форестер положил руку на плечо Корнелиуса. Потом снова заговорил, уже как друг, а не как врач.

– Эйб, послушайте меня и примиритесь с тем, что я вам говорю, ради вашего же блага. У пациента… у вашего сына, Пола… нет десятилетий, или даже лет. Приготовьтесь к худшему. Горюйте, когда придет время, и продолжайте жить дальше.

Ему показалось, что он только на мгновение закрыл глаза, когда снова раздался зуммер переговорного устройства.

Корнелиус скатился с кушетки и бросился, спотыкаясь, к терминалу. Он включил микрофон, потом стал на ощупь надевать очки.

– Доктор?

Тот же самый техник, теперь он выглядел очень возбужденным.

– Да… наблюдатель. Что такое?

– Он сейчас двигается.

– Агрессивно?

Техник помолчал.

– Он просто чуть-чуть подался вперед.

И ты меня из-за этого разбудил? – подумал Корнелиус.

– Наблюдатель…

– Да, сэр.

– Нет нужды сообщать мне каждый раз, когда пациент шевельнется.

– Да, сэр… Простите, сэр, – техник исчез.

Так-то лучше, подумал Корнелиус. После двадцати двух часов на ногах, мне нужен отдых.

Корнелиус склонился над клавиатурой и напечатал короткое послание, в котором отдал распоряжение техникам направлять все вопросы Профессору в следующие два часа.

Если этот техник захочет опять запаниковать до окончания своей смены, Корнелиус решил, что Профессор сможет с этим разобраться.

Но не успел он выключить свой терминал, как раздался еще один звонок.

– Да? – ответил он.

– С пациентом все хорошо, сэр. Но он теперь, кажется, насторожился.

Корнелиус внезапно совсем проснулся.

– Он в сознании?

– Он просто смотрит на свои руки.

– На руки?

– Да, на провода на своих руках.

Корнелиус вспомнил, что доктор Гендри поместил после операции мониторы биосканеров на руки субъекта, стараясь выяснить, где скопился лишний адамантий. И Гендри, и Чан боялись, что Субъект Икс потеряет подвижность кистей, если слишком большое количество адамантия соберется вокруг тонких костей его пальцев.

– Лучше я подойду, – сказал Корнелиус. – Позвоните Профессору. Он найдет меня там. Конец связи.

* * *

– Мне крайне необходима ваша помощь, иначе я бы не просила, мистер Логан, – сказала Мико Катана. – На кону жизни…

– Ты уже это говорила, – ответил Логан. – Но тебе лучше обратиться к твоим единомышленникам, потому что меня тебе не уговорить.

– Прошу вас, мистер Логан, выслушайте меня до того, как судить.

Стоя на карнизе, нависающем над дамбой и искусственным озером, Логан смотрел на женщину, их глаза были на одном уровне.

– Две недели назад похитили одного японского ученого во время визита в Сеул. Наша разведка нашла доказательства, что этого человека похитили агенты, работающие на генерала Коха, ради тех знаний, которыми обладает этот ученый.

– Знания об оружии, несомненно, – заметил Логан. – Несомненно, северокорейцы полным ходом разрабатывают ядерную программу. Им не хватает системы доставки – ракет и снарядов. Позволь мне высказать догадку: этот пропавший ученый – специалист по ракетостроению? Эксперт по телеметрии? Ты на это намекаешь?

– Я не уполномочена обсуждать работу доктора.

– Леди, вы мне ни черта не говорите.

– Я говорю вам то, что вам нужно знать, – ничего больше.

– Значит, в сущности, ты хочешь, чтобы я помог тебе проникнуть на этот объект, но не хочешь объяснить зачем, только несешь какую-то чушь о людях, которым грозит опасность. Потом, когда мы окажемся внутри, мы должны найти какого-то человека, которого похитили, но ты не хочешь мне сказать, кто он такой и почему его похитили. И ты все время упоминаешь какого-то человека по имени генерал Кох, который во всем этом участвует, а я никогда не встречал имени Кох, ни в каких разведданных. Кто такой этот Кох?

– Генерал Кох – это проблема японцев, которая вас не касается, – ответила она.

Ее ответ не удивил его.

– Послушай, детка, мне нужно знать немного больше.

Но требование Логана наткнулось на стену молчания и непреклонный взгляд. Время уходило. Скоро Логан отстанет от графика, а его опоздание поставит под угрозу успех задания, и Нилу Лэнгрему тоже будет грозить опасность.

– Ладно, твоя взяла, – сказал, наконец, Логан. – Можешь идти со мной, но только потому, что вдвоем веселее.

И потому, что твоя команда, очевидно, обладает лучшими разведданными, чем моя. А в шпионских играх знание – это сила, та сила, которая может спасти жизнь.

– Благодарю вас, мистер Логан. Обещаю, что не помешаю вашему заданию, даже если это поставит под угрозу мое собственное.

– Вполне справедливо.

Мико Катана потянулась к сумке у себя на поясе.

– Перед тем, как мы тронемся в путь, позвольте мне вас залатать. Должно быть, вы ужасно страдаете от боли.

Женщина обошла вокруг Логана и осмотрела его окровавленную спину. Но когда Мико начала промывать его раны, ее ждал большой сюрприз.

– Я… я не понимаю. Несколько минут назад ваша спина была покрыта порезами. А теперь ваши раны почти зажили!

– Я ж тебе говорил, – ответил Логан. – Дай мне пару минут, и со мной все будет в порядке.

– Это не нормально, – ответила Мико.

– Да, расскажи мне об этом.

– Но как вы это делаете?

– Хорошие гены, – с горечью произнес Логан.

Мико приняла его объяснение и приступила к обработке оставшихся ран. Когда она закончила, Логан сорвал остатки своего высокотехнологичного костюма-невидимки, потом откупорил металлическую канистру, прикрепленную к его поясу. Он выдавил плотный черный комок размером с кусок мыла на правую ладонь. Когда он размял его в ладонях, комок стал расширяться, и в конце концов Логан встряхнул и расправил его. Когда облегающий тело камуфляжный костюм полностью развернулся, Логан снял с себя остальное снаряжение и надел свежую одежду.

Пока он переодевался, Мико застенчиво отвела взгляд. Она осторожно подползла к самому краю обрыва и смотрела на дамбу в миниатюрный бинокль.

– Что-нибудь видишь? – спросил Логан, застегивая на талии пряжку ремня.

– Только обычную активность. Северокорейцы, по-видимому, не знают о нашем присутствии.

– Это здорово, – сказал Логан, поднимая свой G36 и посылая патрон в патронник. – Потому что для меня многовато сюрпризов на одну ночь.