Проснулась я с диким похмельем. Голова раскалывалась, во рту открыла свой мини-филиал пустыня Сахара, да и тело почему-то ныло так, словно я вчера в марафонском забеге успела поучаствовать.

С протяжным стоном села на кровати и обхватила руками многострадальную голову.

— Доброе утро! Как самочувствие? — раздалось сзади, и, медленно повернувшись, я узрела опирающегося о подоконник Фауста. Окно было не зашторено, а потому солнечный свет болезненно ударил по непривыкшим глазам, и я тут же прикрыла их ладошкой.

— Отвратительно…

— Стыдно? — почему-то вдруг спросил Фауст.

Вновь подняла на него взгляд.

Блондин стоял, прищурившись, скрестив руки на груди, и выжидательно на меня пялился. И по этому его взгляду я поняла — да, мне точно должно быть стыдно!

Вот только за что? Ни черта не помню!

— Наверно… А что вчера было? — попыталась прояснить ситуацию и, поднявшись с кровати, направилась к низенькой тумбочке, на которой очень кстати стоял графин с водой.

Из одежды на мне была лишь тонкая хлопковая сорочка, но феникса этот факт ничуть не смутил. Более того, увидев, что меня нехило штормит, мужчина подошел и помог наполнить стакан.

— Не помнишь, значит, ничего?

— Неа, — мотнула головой и сделала большой глоток.

Саха ра во рту оросилась живительной влагой, и мне заметно полегчало. И водичка такая вкусненькая оказалась, сладковатая, холодная до ломоты в зубах. То, что нужно.

— И как напилась вчера, не помнишь? И как частушки похабные пела? И как домогалась меня полночи, тоже не помнишь?

Вот зря я глоток в этот момент сделала. Вода фонтаном выплеснулась наружу, а я судорожно закашлялась.

— Я… Что?! — не поверила своим ушам. Сидр и частушки вчера точно были, правда, я бы не сказала, что похабные, так с намеком, да и только. Но вот последнее…

— Домогалась меня, — услужливо повторил феникс.

— И что конкретно я… делала?

Нет, ну мало ли, у нас понятия о домогательстве разные, и на самом деле все ограничилось невинными дружескими обнимашками и поцелуйчиками в носик.

— Тебе в подробностях рассказать или так… в общих чертах? — вопросительно выгнул бровь Фауст.

— В общих, — проблеяла я, решив поберечь собственные нервы.

— Сначала ты мне на шею вешалась, потом целоваться полезла, — стал методично перечислять объект моих якобы домогательств, — потом стащила рубашку, следом взялась за штаны… И у тебя почти получилось! — с каким-то странным выражением на лице усмехнулся мужчина.

— И что, ты не мог меня остановить?! — всерьез возмутилась я.

— Ну, ты вообще-то сильная! — как-то обвинительно кинул Фауст. — По заду вчера меня так шлепнула, что до сих пор отпечаток пятерни виден.

От такого заявления у меня натурально отвисла челюсть, а блондин предложил:

— Показать?

— Нет, не надо. Я тебе на слово верю, — тяжко вздохнула я и обвела взглядом свой неподобающий костюм. — А меня кто раздел?

— Сама, — последовал ожидаемый ответ. — А сорочку я на тебя уже под утро напялил.

Челюсть повторно повстречалась с полом. Погодите… То есть… Я что, совсем-совсем разделась?

Феникс на мой красноречивый взгляд несколько раз кивнул. И улыбочка у него такая пошленькая вышла, что мне инстинктивно захотелось прикрыться. А лучше одеться. Но сначала надо было выяснить главный вопрос, особенно в свете того, что у меня ныло все тело.

— И что… эммм… между нами было? — запинаясь, спросила я, уже заблаговременно страшась ответа.

— Ничего.

Нда… Коротко и очень информативно.

— Совсем-совсем ничего? — решила уточнить я.

— Я тебя не тронул, если ты об этом, — хмыкнул Фауст и вновь вернулся к окну. — Я вчера, в отличие от некоторых, был в своем уме, во вполне вменяемом и даже трезвом состоянии, — похвастался блондин. — Хотя ты просила… Нет, ты просто умоляла взять тебя! На кровати, на полу и даже на подоконнике предлагала.

— Неправда… — смутилась я.

— Правда-правда! — и не думал щадить меня этот безжалостный тип.

— И чего ж ты не взял?!

На смену смущению как-то быстро пришло негодование. Причем злое такое. Я ничего не помню. А он сидит тут, ухмыляется и небылицы мне какие-то рассказывает. А сам такой весь благородный, воспитанный и вообще — сама сдержанность.

— Я же сказал! У меня, в отличие от некоторых, голова была на месте! — только укрепил мое мнение этот мистер Порядочность.

Я обдумала ситуацию, взвесила все в своей больной головушке, вспомнила, как обычно блондин реагировал на мои даже совсем невинные прикосновения, и предложения его неприличные тоже вспомнила и исходя из всего этого сделала весьма неутешительные выводы…

— Погоди… то есть я совсем разделась, почти раздела тебя, умоляла меня… того… взять, а ты не стал? — на всякий случай еще раз уточнила я.

— Ну да…

Кажется, Фауст не понимал, куда я клоню. А вот я окончательно уверилась в своих догадках.

— Фауст… Ты не обижайся только. Я тебя задеть не хочу… — старалась говорить как можно мягче и сочувствия в голос добавила неподдельного. Все-таки узнавать о себе такие вещи всегда тяжело. — Но ты и правда фригидный… Или того… импотент, — прошептала страшное слово, уже заранее опасаясь последствий.

Реакция у блондина была предсказуемой. Он тут же ощерился, весь напрягся, кулаки сжал. На скулах проступили желваки, а глаза потемнели от гнева.

— Чего? — угрожающе прорычал феникс.

— Ну не злись… — все так же мягко продолжала я. — Ты сам посуди: раньше у тебя от одной только моей близости дыхание учащалось. Да ты и сам говорил, что хочешь. — Да, пусть знает, что я все-все подмечаю и, что примечательно, запоминаю. — А сейчас я голая на тебя вешалась, и хоть бы хны! Никакой реакции!

— То есть я, по-твоему, должен был воспользоваться ситуацией? — все так же рычал Фауст, сверкая молниями из глаз. — И ты была бы счастлива?

— Ну, не то чтобы счастлива… — честно призналась я. — Но любой нормальный мужик бы так и поступил.

Ну, серьезно ведь. Добрая половина моих подружек невинности именно так и лишились. Все-таки алкоголь раскрепощает. Да и страхи уходят, а первый раз это всегда хоть немного, но страшно.

Я, конечно, не одобряю таких методов. Хотя… может, оно было бы и к лучшему, если бы все уже случилось. Вот только… воспоминания я бы предпочла оставить.

— А я, значит, ненормальный?

— Не знаю… — решила не быть столь категоричной. Он и так злой, еще чуть-чуть, и взорвется. — Может, тебе к врачу какому обратиться…

— Сядь, — приблизившись ко мне вплотную, приказным тоном велел феникс. Я вздрогнула и повиновалась. Примостилась на краешек кровати, в любой момент готовая сорваться с места. — А теперь послушай меня внимательно, — очень серьезно начал Фауст, расхаживая по комнате, словно загнанный в клетку зверь. — Во-первых, меня не привлекают пьяные девицы! Это омерзительно. И пользоваться ситуацией в таком случае я бы никогда не стал. Правда, насчет твоего случая точно уверенным быть не могу, — тут же сделал поправку Фауст. Типа мой случай особый. Уже приятно. — Но не в этом дело. Ты вот что вчера пила? — Блондин резко тормознул и вопросительно на меня уставился.

— Нууу, сидр, глинтвейн, настойку клюквенную, гномий самогон, кажется, тоже продегустировала… — честно перечислила я. Оказывается, я еще что-то помню!

— Вот! — ткнул в меня пальцем Фауст. — А я что пил?

— Эммм. Не знаю… Бурду какую-то.

— Эта, как ты выразилась, бурда — было не что иное, как настойка «Неприступная крепость»! — просветил меня мужчина.

Н-да… название весьма… колоритное. Только я все равно ничего не поняла.

— Люба, — с тяжким вздохом продолжил феникс, — эта настойка подавляет сексуальное влечение. А при том, сколько я ее вчера выпил, у меня попросту на тебя не стоя… не в состоянии я был! — скомканно закончил пернатый, и, хоть он кое-чего не договорил, я все преотлично поняла.

— Значит, ты не фригидный? — пропищала тихонько.

— Ну, конечно, нет! — заверил меня Фауст, и я этому факту несомненно обрадовалась, но еще и немного испугалась.

Я тут, понимаешь ли, в одной сорочке сижу. Фауст взбудоражен, если и вовсе не возбужден. И есть у меня одно нехорошее предчувствие…

— Фауст, а настойка все еще действует? — поинтересовалась вроде так, между делом, попутно подтягивая к себе одеяло.

— На что ты намекаешь? — тут же просек фишку пернатый и лукаво улыбнулся.

— Да я не намекаю. Я прямо спрашиваю, — просветила его, кутаясь в мягкую ткань.

— Не действует… — очень многозначительно протянул мужчина, а я, не теряя времени, кинулась к двери. Лишь бы успеть.

Не успела.

Сильная рука обхватила талию, дернула назад, и меня прижали спиной к крепкому горячему торсу.

— Знаешь, я бы с удовольствием прямо сейчас тобой занялся, — склонившись к самому уху, вкрадчивым голосом зашептал Фауст. — Но, к сожалению, у меня на десять утра назначено прохождение через Огненные врата, и опаздывать будет некрасиво. Но после того как добуду гремлина, я вернусь. Мы запремся с тобой в этом самом номере, и я с удовольствием выполню все, о чем ты меня так просила ночью. Хотя нет, не так. Все, о чем ты меня умоляла ночью! Поняла?

Я автоматически кивнула. Решила, что лучше уж сейчас соглашусь, а там дальше видно будет, как выкручиваться. Да и вообще, может, после испытания и выкручиваться не придется… Кто там про риск говорил да про запас жизней феникса спрашивал? Дор, кажется. Кстати, о наших младшеньких… А где Стаську носит?!

Сия здравая мысль отбойным молотом ударила в голову, и я начала судорожно оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать признаки присутствия сестрички. Оных обнаружено не было, а потому я резко развернулась в кольце мужских рук и вопросительно глянула на Фауста.

— А где Стася?

— Не знаю, — спокойно ответил блондин, чем заставил меня еще больше нервничать. — Не вернулась еще, наверное.

— Откуда не вернулась? — Волнение переросло в самую натуральную панику. А вместе с ней внутри проснулись безжалостные угрызения совести.

Что ж я за сестра такая? Сама вчера наклюкалась, а про младшенькую совсем забыла. Без присмотра оставила.

— Ну, она вроде у Дора ночевала…

— Что?!!!

Блондин был жестко отброшен назад, а я начала ураганом носиться по номеру, собирая свои разбросанные вещи. В голове вертелась одна-единственная мысль: «Родители меня убьют». Нет, я скорее сама себя убью. Как так, сестрицу не уберегла?! Уууу.

Захотелось завыть в голос и схватиться за голову, кляня себя на чем свет стоит.

— Люб, да успокойся ты. — Фауст попробовал подойти и дотронуться до моего плеча, за что с ходу получил по протянутой конечности. — Люб…

— Да как ты вообще мог ее с ним оставить? — набросилась я на блондина с обвинениями. Ладно, я была невменяема, но трезвый Фауст-то где был?! Куда смотрел?

— Слушай, Дор хоть и выглядит раздолбаем, но парень он нормальный. Толковый. Ничего он твоей сестре не сделает.

— Ага, потому что все, что мог, он наверняка УЖЕ сделал! — никак не успокаивалась я.

Взвинчена я была просто до предела. Даже брюки чуть не порвала, пытаясь наскоком в них впрыгнуть. О рубашке вообще молчу. Дважды не получалось ровно соединить пуговицы с отверстиями. Я даже уже плюнуть хотела, что рубашка будет наперекосяк, как феникс вновь подошел и принялся сам ее застегивать.

— Не спеши, — мягко произнес Фауст. Он, в отличие от меня, был спокоен, как удав.

Сдула с лица упавшую прядь волос и попыталась взять себя в руки. Вдох-выдох.

— Во-первых, колечко Дора, что прибавляет возраст, у меня. — Фауст продемонстрировал мне растопыренную ладонь. — Во-вторых, дом у парня хоть и находится на втором уровне города, не настолько велик, чтобы гремлин мог комфортно там себя чувствовать, находясь в человеческом размере. Так что ему по-любому пришлось уменьшиться. Кстати, Стася твоя вчера ну ооочень просилась на экскурсию. Как было ей отказать? — хмыкнул феникс. — А в-третьих, — улыбка блондина стала еще шире, а в синих глазах промелькнула задорная искорка, — я отправил с ними вашу бабушку. Чтоб приглядела, так сказать.

— Графиню? — изумилась я. И мне сразу вспомнилось, как вчера, войдя в номер, мы застали здесь полупрозрачного духа усопшей родственницы. А я еще думала, куда он потом подевался…

— Ее самую, — лукаво подмигнул пернатый.

— Фух. — У меня как груз с плеч упал. Если со Стаськой вчера была госпожа Орлова, то за моральный облик младшенькой я могу быть спокойна.

Расслабленно выдохнула и благодарно глянула на феникса:

— Какой же ты молодец! — И, не удержавшись, чмокнула его в щеку.

И правда ведь, молодец! И выходки мои стерпел, и ситуацией пользоваться не стал, прямо благородный рыцарь какой-то, и даже Стаську пристроил. Сам только, небось, не выспался.

— И это все? — обиженно протянул мужчина, тем самым разрушая только что выстроенный мной ангельский образ. И бровку вопросительно задрал, явно намереваясь стребовать с меня больше.

Поцелуя в щечку, значит, ему недостаточно?

Нет, ну мне бы тоже было мало. Но на большее я пока просто не способна. И боюсь, что от меня сейчас разит перегаром, как от заправского алкаша. Да и опохмелиться не мешало бы.

— Остальное получишь вечером! — произнесла я твердо и, резко развернувшись на пятках, потопала на выход.

И уже выходя за дверь, услышала:

— Боюсь, до вечера я не дотерплю…

Ох уж эти мужчины…

Стаська с Дором, к моей радости, обнаружились внизу. Эти двое о чем-то весело болтали и смеялись, одновременно за обе щеки уплетая завтрак. Живот тут же скрутило от проснувшегося голода, и я, не удержавшись, цапанула кусочек омлета из Стаськиной тарелки. Причем прямо руками, а потом еще и хлебушка отломала. Мягкого, свежего, с хрустящей корочкой. Просто объедение.

— Эй! Это мой завтрак, — тут же возмутилась сестричка.

— Не ворчи. Я голодная, как волк! — И попробовала вновь влезть в Стаськину тарелку. И мне даже позволили, да еще и вилочку свою одолжили.

— На! Угощайся, — великодушно позволила мелкая, а предусмотрительный Дор тут же подозвал подавальщика и заказал еще два блюда.

Я сначала удивилась, почему два. А потом на соседний стул опустился феникс, и все встало на свои места.

— Ну, как прошла ночка? — поинтересовалась Стаська, стоило блондину устроиться на своем стуле. В карих глазах промелькнули озорные смешинки, а сама девчонка еле сдерживала лезущую на губы хитрющую улыбку.

— Лучше и не спрашивай, — за нас двоих ответил блондин. Да еще тоном таким, похоронным прямо. Короче, всем сразу стало понятно, что ночка выдалась тяжелая.

Однако Стаське такого ответа показалось недостаточно, и она перевела испытующий взгляд на меня.

— Меня тоже не спрашивай, — обломала сестричку. — Я ни черта не помню!

— Значит, вечер удался! — сделала заключение мелкая и улыбнулась во все тридцать два зуба. — Кстати, — младшенькая потянулась к поясу и отвязала оттуда смутно знакомый мешочек, — принимай эстафету.

— В смысле? — С бодуна мысли еле-еле ворочались в голове, а потому доходило до меня туго.

— В прямом. Эту ночь мы развлекали госпожу графиню. Так что в следующую — твоя вахта.

— Ох! — протянула я страдальчески.

Только этого мне не хватало. Но мешочек пришлось взять. Сестрица, как-никак, права.

Почти сразу нам с Фаустом принесли завтрак, и следующие минут двадцать мы были всецело заняты его поглощением. И хоть я была голодна как зверь, мужчина все же закончил трапезу первым и, поднявшись со стула, оповестил:

— Пожалуй, мне пора.

— Куда? — тут же заинтересованно вскинулась сестрица.

— Туда, — хмыкнул феникс и поправил широкий пояс.

А я только сейчас заметила, что на этом самом поясе болтается пара оголенных изогнутых мечей. Безумно красивых и безумно опасных. Одного взгляда на блестящее лезвие было достаточно, чтобы понять — такой клинок с легкостью перережет даже стальной лом.

Получается, пернатый у нас уже во всеоружии. Неужели на испытаниях ему и впрямь могут понадобиться мечи? Всего-то ведь и нужно, что дойти до какого-то булыжника в центре площади. Ох, не к добру это все…

— А может, ты все-таки передумаешь? — жалобно протянула я и впихнула в себя последний кусочек омлета с ветчиной.

— Не передумаю, — уверенно отчеканил феникс.

— А с тобой можно? — в свою очередь поинтересовалась сестричка и на недоуменный взгляд блондина пояснила: — Ну, посмотреть… как тебя по брусчатке размажет! — И улыбнулась. Так радостно, так солнечно. Предвкушающе прямо.

— Стася! — тут же шикнула я на мелкую. Та же лишь пожала плечами и кивнула на сидевшего рядом гремлина, этим самым жестом переводя все стрелки на него. Понятно теперь, кто ее надоумил.

— Посмотреть можно. И при желании даже сделать ставки. — Фауст красноречиво глянул на друга, и, обменявшись только им одним понятными взглядами, мальчики дружно направились на выход.

— Ну как, вы с нами? — через плечо бросил Дор, и мы с сестричкой, разом подскочив со своих мест, бросились вдогонку.