О том как Эштон Ройз вершит дела праведные, но это остается не оцененным
Я сидел в глубоком кресле, грея в руках чашку с едва теплым кофе, и задумчиво смотрел в темные глубины напитка.
Устал как собака.
После того, как я вчера ушел от Хосса и Ватина, то направился в контору, где и провел остаток вечера и большую часть ночи. Теперь весь стол завален исписанными и исчерченными схемами листами, одно сломанное перо небрежно валялось на полу, а второе с измочаленным кончиком покоилось на забрызганном чернилами развороте книги.
Глаза слипаются, отчаянно хочется спать, так как отдых на маленьком диванчике, скрючившись в три погибели, сил и бодрости не принес.
Но зато дело сделано и теперь можно заняться личными проблемами. Вернее теми, которые я посчитал личными, решив помочь Дженнифер Риверс.
Не стоит считать меня таким уж бескорыстным альтруистом, так как я прекрасно понимал, что другого шанса навести мосты со своей строптивой любовью не будет.
Увы, всю историю моего знакомства с Дженни можно назвать только одним словом – дурацкая. Вроде умный человек, делец, прагматичный до мозга костей, а стоит рядом появиться ей, так все. Бал правят инстинкты, и на сцену выходит внутренний неандерталец, который еще с пещерных времен живет в подсознании любого мужчины, каким бы современным, сдержанным и воспитанным джентльменом он не был. И при взгляде на любимую женщину у этого неандертальца в голове рождается простая логическая цепочка “Дубинкой по голове и в пещеру”.
А с английскими чопорными барышнями так нельзя-с…
В дверь постучали и я потряс головой, сбрасывая тупое оцепенение после бессонной ночи.
– Войдите.
Петли скрипнули, неприятным визгом проходясь по нервам, и я, поморщившись, потер виски, отраненно подумав, что стоит смазать. Все же офис бурно развивающейся и успешной компании, и тут такое. Несерьезно.
На пороге стоял мой секретарь – пожилой мужчина, с цепкими карими глазами.
– Лорд Ройз, вам письмо от Шейлоса Хосса. Так как вы указали этого адресата в числе важных, я счел возможным вас сейчас побеспокоить.
– Правильно сделал, – я оживился и протянул руку за посланием.
Секретарь коротко поклонился, вручил мне бумагу и вышел.
Так-с…
Я неторопливо сломал сургучную печать на конверте и, достав письмо, вчитался в строчки, написанные неровным почерком. М-да… буквы прыгают, наклон тоже в разные стороны скачет временами… а еще великий сыщик.
Итак, что нам говорит этот самый великий сыщик?
“Приветствую, Эштон.
Я нашел сквайра, о котором ты говорил, как и того, кому он проиграл дом. Оба этих неблагонадежных джентльмена проводят воскресные вечера в таверне “Злой вепрь” и, судя по всему, сквайр сегодня вечером планирует отыграть свой дом обратно. Так как денег у него нет, в качестве ставки фигурирует старшая дочь. Притом, вроде как не в первый раз.
От себя хочу добавить, что если в тебе есть желание набить рожу этому отвратительному отцу – я с радостью присоединюсь к благому делу.
Предлагаю встретиться в семь часов вечера у большого моста, оттуда до таверны рукой подать. Что скажешь?”
Скажу, что набить морду отцу и правда хочется.
И компании Шейла буду только рад. Я вытащил чистый лист, торопливо написал на нем несколько фраз, запечатал и, подхватив пальто, вышел из кабинета.
– Отправь обратно Шейлосу.
Положив письмо на стол секретаря, я бросил взгляд на настенные часы и понял, что стоит поторопиться домой, если я не желаю вторые сутки гулять в одном и том же костюме. Публика “Злого вепря”, конечно, ничего необычного не заметит, но самому противно, да и Шейлос, как педант и зануда, не преминет высказаться на этот счет.
Итак… давно ты не дрался, Эштон Ройз. И сегодня имеешь все шансы исправить это упущение!
День начался устало и продолжался как-то совершенно не радостно.
На улице я потратил минут десять на то, чтобы поймать экипаж, а ввиду дождя и того, что я не брал зонт, этот небольшой срок показался мне невероятно долгим.
Когда промокший, замерзший и злобный я оказался дома – там ждали сюрпризы.
Буквально с порога на меня напустилась Джаннет с невероятно важными по ее мнению вещами. Девушка говорила что-то про работу, ущемление ее прав и желание наконец заниматься делом. Подавил в себе желание ответить резкостью на резкость и лишь сдержанно благословил делать что ей хочется и вообще идти на все четыре стороны, если что-то не устраивает.
Вот и спасай барышень в беде!
Привез в свой дом, помог, ни на что не претендую, живет на правах практически сестры и имеет сладкую возможность ничерта не делать и еще чем-то недовольна!
Высказав Джаннет свое честное мнение на этот счет и не став дожидаться ответа, я ушел к себе. Спустя полчаса чистый, свежий, но не более счастливый поправлял перед зеркалом галстук. Радости на моем лице не прибавилось, зато появилась царапина от бритвы. Не очень заметная, но противно ноющая.
В общем, на момент встречи с Шейлом я был самым злобным существом в Лондоне.
Сыщик окинул меня долгим взглядом, отлепился от столба, который подпирал в ожидании, и поприветствовал:
– Отвратно выглядишь, Эштон!
Я смерил взглядом вытянутую бледную физиономию приятеля, с кругами под глазами, и чистосердечно ответил ему взаимностью:
– Ты тоже, Шейл. Прямо как в худшие времена!
– Ты про разгульные? Хочу напомнить, что во всем, кроме последствий, они были лучшими, – хмыкнул в ответ брюнет и, поправив кепи, махнул рукой. – Пошли к “Вепрю”? Думаю, там вечер как раз в разгаре. Мы даже чуть задерживаемся..
– Значит успеем к кульминации действа.
Таверна располагалась в крепком двухэтажном здании, из которого доносились взрывы пьяного хохота и веселая музыка. Стоило нам толкнуть тяжелую дверь под криво висящей подкопченой вывеской, на которой с трудом читалось полустершееся название, как ноздри защекотали запахи свежезажаренного мяса и хорошего пива. Не столь приятными были примешивающиеся ароматы перегара и немытых тел, коих в воскресенье сюда набилось много. Я поморщился и кинул вопросительный взгляд на друга, а он, явно ощущая себя рыбой в знакомой мутной водице, уверенно двинулся к дальнему столу. Я пошёл за ним следом, но на миг замешкался, отцепляя от рукава грязные пальцы весьма потасканной девицы, предлагавший свои услуги.
– Пойдем, красавчик? – развратно подмигнула женщина высокого роста и внушительной комплекции, демонстративно сунув мне под нос декольте. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не влететь в это самое декольте по инерции.
Поднял взгляд на лицо шлюхи и холодно сказал:
– Нет, не нуждаюсь.
– Благароооодный что ли? – заинтересовалась она, не сводя с меня взгляда. – Привередливый!
Я только передернул плечами и обошел ее, мимолетно удивившись тому, что дама древнейшей профессии узнала во мне аристократа. С чего это?
Впрочем, глядя на то, как какой-то бородач грубо крикнул “Пошла вон отсюда!” – понял почему.
Да, не быть мне шпионом…
– Где ты ходишь, Эштон? – вдруг из толпы вынырнул Шейл. – Нас уже ждут наши новые друзья!
– Друзья? – успел скептически поинтересоваться я пока мы приближались к столу с компанией явно бандитской наружности.
– Конечно. Я им вчера специально несколько фунтов проиграл, так что они очень рады идиотам в нашем лице.
"Друзья” максимально радушно мне улыбнулись. Увы, граждане с выбитыми зубами и обезображенными оспой лицами особого расположения не вызывали.
За столом сидело шестеро. Пять мужчин и одна девушка в самом углу. Я лишь обратил внимание на то, что это явно та самая рыжая девица, с которой разговаривала некогда Дженнифер. Сейчас меня более интересовали остальные присутствующие.
Трое – откровенные заросшие щетиной бандиты, за поясом каждого висели ножи разной степени устрашения. На большом тесаке здоровяка с заплывшим глазом мне даже почудилась кровь…
Ещё один, судя по рыжей бороде, был злополучным сквайром, а вот последний вызывал опасения.
Цепкий темный взгляд, чистая одежда и говор без акцента. Явно главарь. Скорее всего не дурак. А жаль… я искренне любил врагов-идиотов.
Он окинул цепким взглядом нас с Шейлосом, и я уверен – мысленно оценил все: от стоимости одежды до сапог и примерного содержимого кошельков.
– Здравствуйте, Джон Эш. Рады, что вы присоединились к нашей игре.
Я тоже заверил компанию, что безумно рад, опустился на лавку и, стукнув кулаком по столу, заорал на ползала:
– Подавальщица, подь сюды! Пива мне!
Интерес в глазах главаря начал угасать, и я им мысленно усмехнулся. Так и надо, пусть считают простаками.
Прибежала какая-то расторопная девчонка и, приняв заказ, ускакала обратно к стойке. Беседа за столом становилась все более непринужденной благодаря Шейлу, который разливался соловьем за нас обоих.
Я же исподтишка рассматривал рыжую девушку. Бледная, с остановившимся обреченным взглядом и искусанными до крови губами.
Ее было жаль. Особенно если учесть, что сегодня она тут в качестве ставки отца в игре.
Главарь ее пока не трогал, но периодически кидал собственнические взгляды и щипал за бедро или грудь. Девушка только вздрагивала, но не протестовала. А ее отец отводил взгляд и не вмешивался…
Мда…
Через полчаса под столом стояло уже несколько пустых бутылок, градус веселья изрядно повысился и игра началась.
– Ну что… наши ставки?
Мы с Шейлом кинули на стол по монете, а рыжий сквайр что-то пробормотал о том, что наличности у него нет, и потому свою ставку он прибережет до обещанной партии за дом.
Главарь расхохотался и, хлопнув его по плечу, сказал:
– Ты мне уже столько должен, что еще десяток фунтов не имеют значения! Дам в долг. Согласен?
Девушка с мольбой посмотрела на отца, наверное, надеясь на остатки благоразумия, но тщетно. Тот схватил кружку с выпивкой, несколькими судорожными глотками опустошил ее и громко стукнул по столу, со словами:
– Была не была! Беру!
Я едва заметно скривился.
Вот так всегда… люди– идиоты встречаются часто, но не всегда это те кто надо.
– Папа! – все же не удержалась девушка.
– Молчать, Мегги! – рявкнул он в ответ.
– Правильно, – улыбнулся главарь, жадно глядя на рыженькую. – Открывать ротик будешь тогда, когда я скажу и совсем не для разговоров.
Она залилась пунцовым румянцем и опустила взгляд на побелевшие пальцы.
Желание удавить урода медленно, но верно превращалось в потребность.
Ла-а-адно… во что играем?
Как оказалось – в покер. Я переглянулся с Шейлосом и, судя по едва уловимой усмешке приятеля, он уже продумал как именно разденет этих товарищей до портков.
Во время учебы мы с будущим сыщиком много играли в карты, как на интерес, так и на деньги, а потому опыт и знания у меня были.
Нет, жульничать мы не собирались, но для того, чтобы выигрывать, достаточно знать законы игры. И быть очень внимательным…
Согласно многолетней традиции, ведущим аферистом у нас был Шейлос, а я подстраивался под заданный им темп. Глядя как он раз за разом проигрывает, а выигрывает лишь небольшие суммы – понял, что на разогреве друг явно желает усыпить бдительность главаря. И правильно, нам же не нужно, чтобы к моменту решающей партии за дом и девочку Мегги нас погнали из-за стола.
Атмосфера накалялась – под столом становилось все больше бутылок, а на столе кучки монет перемежались бумагами и дешевыми украшениями. Наконец-то главарь ухмыльнулся и сказал:
– Настало время решающей партии. Кстати, джентльмены, в ней могут участвовать все, у кого хватит средств.
– И какова же ставка? – голос Шейлоса заплетался, на губам блуждала масляная улыбочка, а взгляды на девушку были самыми противными.
Хорош! Не подкопаешься!
– Пятьсот фунтов.
Судя по рожам подчиненных главаря – участвовать в этой партии они не собирались. И денег таких не было, да и переходить дорогу заводиле им явно не хотелось. А вот мы с Шейлом… дружно выложили на стол по пачке банкнот и ослепительно улыбнулись.
– Так, так, так… господа решили раскрыть карты?
– Пока нет, – едва заметно улыбнулся я. – Партия еще не началась. Вы же не откажете нам в участии?
Судя по взгляду оппонента – он бы хотел. Но тысяча фунтов слишком завлекательно лежала на столе, да и самоуверенность явно царапала небеса короной.
– Принято. Ставки остальных мы знаем, – он выложил на стол расписку сквайра, а тот покосился на свою дочь.
Партия была тяжелой. Сквайр выбыл довольно быстро – сразу проиграв, Шейлос чуть позже, предварительно лишив главаря самых выигрышных карт, и сейчас за столом были лишь я и он.
– Кто вы такие?
– Это принципиально? – я сидел, прикрыв глаза, вспоминая какие карты уже вышли из игры и прикидывая примерную комбинацию на руках у противника. По идее, меня ему не переплюнуть и можно вскрываться…
– Да, я хочу знать. Ну и.. резвые мои, вы же понимаете, что дальше пары кварталов отсюда не уйдете?
– А ты понимаешь, что в таком случае твоя банда не переживет следующую ночь? – с ленивой усмешкой спросил Шейлос. – Не берись угрожать, если не знаешь против кого бочку катишь.
Ох, как я люблю этот блатной жаргон, когда он к месту. Сам использовать не могу, но вот художественный мат в исполнении Шейла слушать одно удовольствие. У меня вообще к ругани своеобразное отношение в стиле “не умеешь – не берись”. Я вот не умел, а потому выражаться предпочитал культурно.
– А она не переживет… Шейлос Хосс?
По губам сыщика скользнула насмешливая улыбка.
– Раз ты такой догадливый, то должен быть и весьма информированным. А сейчас, хватит тянуть: вскрывайтесь, господа.
Главарь, не торопясь, выложил на стол пять карт, четыре из которых были десятками. Угу, стало быть каре.
Я бросил на стол свой веер карт, и оппонент грязно выругался.
– Стрит-флеш, – я озвучил очевидное. – Выигрыш мой.
Бандит несколько секунд пристально смотрел на меня, потом покосился на Шейлоса и резко поднялся из-за стола. Нахлобучил шляпу и, сверкнув кривой улыбкой, проговорил:
– Тогда прощаюсь. Расписка твоя…
Заметив многообещающий взгляд, который он бросил на девушку, сыщик добавил:
– И девушка тоже. Кстати, для справки – я крайне не люблю, когда покушаются на то, что мое… или моего друга. Потому даже не думай о том, что ты можешь получить ее как-то иначе. Советую обратить свое внимание на кого-то другого.
Нам ничего не ответили. Из-за стола поднялись верзилы-охранники и последовали к двери за своим главарем.
Я повернулся к сквайру и его дочери.
– Ну что… побеседуем?
– Мы еще беседовать будем? – резко спросила девушка. – Не сразу в нумера?
Я лишь осуждающе покачал головой и погрозил пальцем:
– Не дерзи, девочка. Итак, дорогой отец семейства… искренне советую вам забыть про карты и плохих знакомых и начать посвящать себя семье.
На меня посмотрели с безмерным удивлением и полным отсутствием понимания.
Мда…
– Вы кто такой? Я ничего не понимаю! – воскликнул сквайр.
– Я ваш персональный добрый волшебник. Вы никому не должны, но теперь дом, в котором вы живете, принадлежит мне и, стало быть, распоряжусь я им по своему усмотрению.
– Мегги, сколько вам лет?
– Семнадцать, сер…
– Отлично. Итак, половину дома в собственность вы получите в восемнадцать, вторая половина отойдет старшему сыну в день совершеннолетия. Где вы работаете?
– Помощницей прачки…
– Но отец сквайр? Стало быть, вы грамотны.
– Да, верно.
– Моей помощнице нужна ассистентка. Я думаю, что вы с ней договоритесь. И у вас будет хорошая работа и возможность достойно жить, – я положил на стол свою визитку. – По всем вопросам вот сюда. В понедельник мы ждем вас в три часа дня.
– Х-х-хорошо…
– И последнее… – я перегнулся через стол, схватил сквайра за ворот и как следует приложил его башкой об стол, прижал к доскам и прошипел на ухо: – Если ты не возьмешься за ум и будешь и дальше доставлять своему семейству неприятности, то мне будет проще опекать полных сирот. Все ясно?
– Да… – прохрипел он. – Ты кто? Откуда и зачем?
Отпустил мужчину, вытер руки платком и усмехнулся:
– Я же сказал. Добрый волшебник.
Шейлос забрал со стола деньги, расписку и вопросительно посмотрел на меня.
– Уходим…
Уже на улице, когда мы шли по залитой желтым светом мостовой, он спросил:
– А не проще было дать ему денег и выкупить долг?
– Тогда папашка бы все равно попытался сыграть на дочку. Ну и дом вновь принадлежал бы сквайру, и неизвестно, когда он вновь быв его проиграл.
– Ясно… а эта твоя благотворительность причем?
– Я уже начал, Шейлос. А раз начал, то нужно достойно закончить. В конце концов Джаннет и правда требуется помощница.
– Слушай, у меня только один вопрос. Дженнифер Риверс и правда стоит таких усилий?
Запрокинув голову, я смотрел в звездное небо с башней Биг-Бена на горизонте, вспоминал тонкое тело в своих руках, улыбку на нежных губах, блеск глаз…
– Да, Шейлос. Дженни стоит всего этого… и не только.
А на следующий день она не пришла на встречу, хотя я прождал час.
Долгий час, ощущая как нежность в душе оборачивается черной злостью.
Желание беречь, заботиться и сделать все ради нее трансформировалось в жажду выкорчевать отраву из души окончательно.
Но перед этим мне нужна последняя встреча… не могу же я уйти не попрощавшись?
Губы скривила нехорошая усмешка, и я выкинул букет белых роз в ближайшую урну.